– Сын мой… Вы не видели моего Федечку? – по-старчески тряся головой, спросила бабуля.
– Я…
– Федечку моего видели? – перебила его старушка.
– Кто такой Федечка? – уронил тот.
– Сын мой… Он рыбак. Пошли с моим Петечкой за рыбой, да так и не вернулись…
– В смысле?
– Рыбаки они, что ж непонятного? – наехала бабка и уперла правую руку в бок.
Игорь не знал, что ответить. Эта ненормальная могла вытворить все, что угодно. Кто такие эти Федечка и Петечка? Какое дело они имели к нему?
– Я не понимаю, о чем вы, – нахмурился он. – Я никого из них не знаю.
– Как? – бледное лицо старушенции стало еще белее, а глаза – раза в два больше.
– Поищите их в другом месте, тут таких нет, – спешно произнес Игорь, чувствуя, как застучало в висках сердце.
– Да нет же, нет! Их все знают! Да и выпивал Иванович, но так ведь это же ничего не значит, так? Они добродушные, и мухи не обидят!
– Да верю я вам верю… – выставил вперед ладони Игорь. – Только я их видеть не видывал.
– Что? – старушка обернулась, затем повернулась обратно, поглядела вверх и прищурилась. – Моего Федечку все знают…
– Но…
– Стоп. А вы-то кто? – сощурила глаза бабка. – Что вы делаете в доме Аркадьевны? Я вас не знаю! Представьтесь!
– Меня Игорь зовут, – ошарашенно произнес Игорь.
– Где Тоня? Позовите! Иначе кричать буду! Караул! – тут же завопила бабка. Из соседних дворов тут же залаяли собаки.
Она начала бить тростью по бетонному крыльцу, как тут оступилась и упала. Тихо захныкала. Игорь выругался и подхватил ее, помог подняться.
– Владимировна! – прокричал низкий женский голос. – Ты где, милочка?
Тишина.
Бабка тихо застонала. Игорь схватил старушку за плечо.
– Где болит? – произнес он, не сводя глаз с ее морщинистого лица.
– Федечка… – прохрипела бабуля. – Аркадьевна… Где Аркадьевна… Мне поговорить с ней нужно…
– Ее здесь нет, – ответил Игорь и бросил взгляд на дорогу.
– Где ты, Владимировна? – прокричал уже другой голос. Послышалась возня и металлический скрип, похожий на скрип калитки. Чья-то ругань.
– Здесь! Она здесь! – прокричал Игорь, не зная, правильно ли он поступал.
Слева, на дороге у соседского забора появились две женщины. Обе – почти круглые, с каждым шагом перекачивались из стороны в сторону. Они были одеты в похожие на мешки платья пастельной расцветки, с неясными полуцыганскими узорами.
– Владимировна! – крикнула одна их них, с большим пучком каштановых волос на голове. – Ты где?
– Она тут! – прокричал Игорь, придерживая старушку.
– Я сама могу. Отпусти, – попросила она. – Федечка…
Но тот не стал ее слушать.
Женщина с пучком помахала Игорю рукой и открыла калитку. Приподняла подол платья и неумело обошла большую лужу. Ее подруга оказалась более предусмотрительной, и минула препятствие по обломкам кирпичей.
– Владимировна, что ты допытываешься? – басом потребовала женщина с короткой стрижкой. Она поднялась по ступенькам первой и положила широкую ладонь старушке на плечо. Лицо ее было оплывшим, словно бы ее сразу искусало несколько пчел. Из-под раздутых век сверкали черные искорки-глаза. Несмотря на то, что она улыбалась, добродушностью она не светилась.
– Я хочу понять, что тут делает этот молодой человек, – обратилась к подруге старушка. – Что он делает в доме Аркадьевны.
Она стряхнула с себя руку Игоря и закусила губы. Короткостриженная ухмыльнулась и покачала головой. Бросила лукавый взгляд на мужчину, отчего тот почувствовал себя неловко.
– Софушка… Дорогая… Послушай. Так ведь это Тоня сама сдала дом для отдыхающих. Ты забыла? У нас сезон, – мягко разъяснила она.
– Да Господь с тобой, Петровна! Да что ты несешь? Я ее хорошо знаю, она бы никогда так не поступила! – заскрипела бабулька. – Мы с ней разговаривали две недели назад! Я уж думала, к ней сын приехал!
Толстушка с пучком на голове протяжно ухнула.
– Ты все правильно говоришь, – произнесла она, бросив внимательный взгляд на Игоря. – Но ты же знаешь, что некоторые сдают жилье, а сами уезжают. Вы же отдыхающих не держите, вот ты и забыла…
– Ох… – виновато произнесла Софья Владимировна и повернулась к мужчине. – Простите меня… Как вас звать?
Игорь совсем растерялся.
– Не важно, – махнула рукой короткостриженная. – Прошу нас извинить. Мы уже уходим.
Она потрепала бабку за плечо, но та с места так и не сдвинулась. Снова большими рыбьими глазами уставилась на отдыхающего, отчего у того мурашки поползли по спине.
– Вы точно… не видели моего Федечку? – умоляюще прошептала она. – Он высохонький такой, худой, как и вы. Волосы цвета пшеницы. Да его тут все знают!
Игорь покачал головой.
– Так, хватит, – раздраженно выдала та, что с пучком на голове.
– Они с Петрушей на воду ушли… Уже неделю от них ничего не слышно. Понимаете? Где они? Что с ними? Они единственные мои родственники… Сынок мой…
Петровна напряглась и протяжно вздохнула.
– Да где, где? В кабаке они, что, не понятно? Выловили много рыбы да продали ее сразу же, да уже отмечают вовсю! – начала терять терпение толстушка с пучком.
– Ба! Кристина! Так уже почти неделя!
– И что? Твой Петька и чаще в запой уходил. Ты забыла? Мы его в прошлом году в кабаке на три дня потеряли! Потом в лесу нашли пьянющего! – говорила она, не сводя глаз с ошарашенного Игоря.
– Да что ты говоришь, окаянная! Да мой Петрушенька никогда вусмерть не напивался! – заскрипела Владимировна. Она уже начала выходить из себя. Ее покрытая пигментными пятнами кисть, держащая трость, начала дрожать.
Обе женщины переглянулись. Петровна хмыкнула и заложила руку за руку.
– Тю-ю-ю-ю, – просвистела она, и ее лицо вмиг приобрело хищные нотки. – Сколько тебе лет, дорогая? Ты забыла, вот и все! Забыла! А я прекрасно все помню! Как мы с мужем приволокли твоих алкоголиков домой! Ох и намучались мы с ними! Еле донесли до твоего дома! Ты не видела всего этого! Все, хватит! Кристина! Пойдем уже!
– Именно, Машунь, – заворковала ее подруга и подхватила хрупкую на вид старушку под локоть. – Нечего к отдыхающим приставать! Зайдем в кабак, найдем твоего Федечку… И Петечку…
Казалось, это усмирило Софью Владимировну. Бабулька сошла вместе с подругой со ступенек, принялась что-то ей рассказывать. Кристина кивала и кивала, что, похоже, привело Софью Владимировну в восторг – она принялась жестикулировать. Игорь больше не интересовал ее; похоже, что она вообще о нем забыла. Сельчанки вышли на дорогу и прогулочным шагом устремились прочь, пока не скрылись за углом соседского забора.
Петровна проводила их взглядом и повернулась к Игорю. Выдавила из себя широкую улыбку.
– Простите, – мягко произнесла она. – Но порой приходится прибегать к крайним мерам. Софья… она глубокая старушка, не судите ее строго. Она порой не понимает, о чем говорит. Да вы и сами заметили.
– Угу, – кивнул Игорь. Приложил ладонь ко рту и кашлянул.
– У нее… несколько лет назад умер старший сын. Володя. Эх, хороший был парень. Рукастый. Талантливый плотник. Да вот… несчастный случай. С тех пор она… боится потерять единственного ребенка. Ее годы, понимаете. Отец Володьки запил, за ним скатился и Федька.
Она опечаленно взмахнула руками.
– Поэтому… у нее иногда бывают припадки. Если мужа нет целый день, она начинает себе выдумывать. И за младшего сына тоже. Видит в нем… своего Володю…
– Я вас понял…
– Нет! – вскипела толстушка. – Это может повториться, понимаете? Так что… Не обращайте внимания. Если Владимировна будет ходить опять и беспокоить вас, позвоните мне на мобильный. Я хоть буду знать хоть, где искать ее.
И с этими словами она достала из кармана платья тетрадный огрызок с большими, написанными ручкой, цифрами.
– Набирайте, не стесняйтесь, в любое время. За старушкой нужен уход, понимаете?
– Да… – выдавил из себя Игорь и взял листок. – Так вы точно уверены, что с рыбаками все в порядке?
– Конечно, – недоверчиво сдвинула брови Маша. – А что с ними может быть не так?
– Ну… не знаю, – пожал плечами Игорь.
Толстушка хмыкнула.
– Так уж и быть, – произнесла она и улыбнулась. – Я пойду. Не хочу оставлять их одних. Сейчас притащим из кабака этих двух алкашей, и дело с концом.
– Я был бы этому рад, – потупил взгляд Игорь. – Всего доброго.
Толстушка кивнула. В ее темных глазках засияли огоньки.
– Так. За телефон только не забудьте. Хорошо? – настойчиво спросила она.
– Конечно. Я вас понял.
Толстушка ухмыльнулась и удалилась прочь.
Игорь стоял и смотрел как та открывала калитку. Внезапно она резко обернулась и помахала ему рукой. Он сделал то же самое, только без энтузиазма. Закрыл дверь и удалился на кухню. Заварил себе горячего чая и отрезал солидный кусок лимона. Вскоре ему стало жарко, и он скинул халат на спинку стула. Приоткрыл форточку и входную дверь, чтобы создать хоть какое-нибудь движение воздуха.
Сначала толпа возле двухэтажного дома, теперь полоумная бабка, искавшая сына и мужа… Девушка с ручным волком, неясные тени на пляже. Слишком много странных вещей за такое короткое время…
Вздохнув, Игорь сел за стул и отпил еще чаю. Слабый сквозняк нежно ласкал ноги. Из окна слышались детские крики и смех, блеянье коз и кудахтанье. Вовсю трещали птицы.
Какие убийства? Какие волки? Деревня жила и радовалась жизни. Вряд ли кто из отдыхающих трепал себе мозги подобной ерундой – множество забот и так ждало каждого по возвращению домой. Зачем усложнять себе жизнь?..
Под висками запульсировало. Игорь погладил их, и боль тихо растворилась.
Наверное, это все из-за кошмаров – последнее время они снились все чаще. Но это не повод подозревать и додумывать черт знает что. Так же можно и с ума сойти.
Среди той толпы могли быть и жильцы дома, возле которого все собрались, а брошенное кем-то неосторожное слово могло вообще быть плодом воображения. Игорь уже не был уверен в том, что слышал конкретно о волке – как ни крути, он находился далеко, а посторонние звуки могли исказить услышанное. Там вроде в одном из дворов собака гавкала, то ли петух кукарекал… Про туман и говорить нечего – мало ли что могло почудиться. Бывают же большие собаки… А вой… Причиной этого звука могло быть что-то другое. Должно быть, ветер... А по поводу странной бабки, потерявшей мужа и сына, даже гадать нечего – у людей ее возраста часто бывают заскоки в голове. Хорошо, что у нее были такие подруги, которые заботились о ней…
Игорь подхватил ложкой лимон и залпом съел его. Кислота ударила по языку, вызвав бурю самых разных ощущений. Игорь вздрогнул и почувствовал, как задергалось веко.
Ему стало заметно лучше.
– Мам, смотри. Мы по тому переулку еще не ходили, – произнесла Даша. – Давай посмотрим, что там?
– Такие же дома, как и везде, дорогая, – ответила Лида.
– Но он ближе всех к лесу! – парировала малышка, и затрясла маму за руку. – Я хочу посмотреть на деревья!
– Ох, ну хорошо, – согласилась та, и тыльной стороной ладони вытерла мокрый лоб. – Пойдем.
Девочка улыбнулась и что-то сказала Лене.
– Вот вечно ты ее с собой таскаешь, – буркнула она. – Ну сколько можно?
– Лена любит гулять, – ответила девочка. – В этом мы с ней похожи.
Лида цокнула, но возражать не стала. Она зашагала вперед, вдоль однотипных одноэтажных домиков. Этот район Михайлово не выглядел богатым. Двухэтажных домов здесь было намного меньше по сравнению с той же Второй Линией, оставшейся в другом конце деревни.
По грунтовой широкой дороге гуляли гуси да куры, а возле одного столба электропередач в траве сидело целое семейство уток. Лида заметила там небольшое углубление, в которой что-то блестело. По всей видимости, это была лужа, и утки нашли в ней место для отдыха.
Больше всего поражало, что у обочины дороги колосился высокий бурьян, а за заборами темнели небольшие кривые пристройки, похожие на сараи.
Прежде ни Лиде, ни Игорю, и тем более, Даше, не удавалось гулять в этом районе Михайлово. Они жили на Четвертой Линии, ближе к Третьему Линейному переулку, и им не было особой причины гулять по Седьмому Линейному. До пляжа им оставалось пройти всего три переулка, учитывая рыбные лавки, а лес их особо не интересовал. Но Лида и представить себе не могла, насколько сильно могли отличаться друг от друга здания в одной деревне. Ближе к Первому Линейному в основном стояли добротные дома, кафе, магазины и даже аптека. Даже была церковь на Второй Линии. А вот начиная от Пятого Линейного дома приобретали сельскую самобытность. В этой части деревни можно было встретить павильоны с сувенирами из ракушек и камней, где продавались ожерелья из волчьих зубов, либо же рога оленя. А еще тут находился самый настоящий бар, но Лида вместе с дочерью не решилась зайти и исследовать его. В магазинах же на прилавках освежеванные тушки зайцев, диких птиц и даже мясо лося. Лида пожалела, что сразу не совершила экскурсию по деревне, и что заведомо не взяла с собой много денег. Ведь вместо рыбы да оленины с курицей она могла бы полакомиться вместе с семьей более «экзотической» дичью уже сегодня.
Нечего больше терять время. Решено. Дома нужно будет сказать Игорю, чтобы сходил купил мяса... А самой пойти в душ. Давно уже в меню не было вкусненького… А ведь где-то на кухне лежала фольга, и мясцо можно было запечь в специях.
Лида облизнулась, вспомнив небольшой пакетик с травами, лежавший возле коробочки с солью.
Остроконечные верхушки деревьев неуклонно приближались. Вскоре слабый ветерок принес запах хвои. Мама вместе с дочкой подошла к самому крайнему перекрестку деревни – к пересечению Первой Линии и Седьмого Линейного. Никогда прежде лес не окружал их с обоих краев. Больше походил на зеленые стены, ограждающие деревню от внешнего мира.
– Ну что, теперь домой? – спросила Лида,
Она вновь вытерла мокрый лоб.
– Да, мамуль! – сказала Даша. – Кажется, я уже видела здесь все…
Они не стали возвращаться и пошли вперед по дороге. Первая Линия оказалась довольно мрачноватой улицей. Здесь стояла тень от елей и дубов, дарующая долгожданную прохладу. А еще тут был довольно странный дом с местами завалившимся деревянным забором. Двор зарос травой, а на единственном дереве, росшем посреди него, желтели созревшие плоды. Стены избы щедро оплел плющ, но вот только он не смог скрыть серую полосу, тянувшуюся от основания до самой крыши – похоже, кто-то наспех зацементировал трещину.
Дашу дом заинтересовал больше. Она отпустила мамину руку и неспешно зашагала к забору. Положила руки на его ветхую дощечку и посмотрела в черные окна. Так бы она и стояла, если бы мама не окликнула ее и не сказала, что уже пора домой.
Дойдя до перекрестка, они свернули на Третьем Линейном вниз. Лида сразу заметила небольшую толпу, окружившую скамейку возле синего декоративного забора. Ей бросилась в глаза тоненькая женщина с темными волосами немногим ниже плеч, и широкоплечий бородатый мужчина.
Тут что-то сверкнуло рядом, и Лида перевела взгляд. Через верхушки деревьев в саду проступала отливающая серебром на солнце, крыша.
Толпа не обронила ни звука. Лида, держа дочь за руку, прошла мимо, стараясь не смотреть на никого из них. Но все же почувствовала на себе липкое, недоброе внимание некоторых из них.
За спиной оказался очередной перекресток. Даша, видимо, совсем заскучав, вновь принялась играть с Леной и что-то шептать ей в ее несуществующее ухо.
Как вдруг раздался далекий, но очень протяжный вой. Широко раскрыв глаза, Лида застыла на полушаге.
– Я…
– Федечку моего видели? – перебила его старушка.
– Кто такой Федечка? – уронил тот.
– Сын мой… Он рыбак. Пошли с моим Петечкой за рыбой, да так и не вернулись…
– В смысле?
– Рыбаки они, что ж непонятного? – наехала бабка и уперла правую руку в бок.
Игорь не знал, что ответить. Эта ненормальная могла вытворить все, что угодно. Кто такие эти Федечка и Петечка? Какое дело они имели к нему?
– Я не понимаю, о чем вы, – нахмурился он. – Я никого из них не знаю.
– Как? – бледное лицо старушенции стало еще белее, а глаза – раза в два больше.
– Поищите их в другом месте, тут таких нет, – спешно произнес Игорь, чувствуя, как застучало в висках сердце.
– Да нет же, нет! Их все знают! Да и выпивал Иванович, но так ведь это же ничего не значит, так? Они добродушные, и мухи не обидят!
– Да верю я вам верю… – выставил вперед ладони Игорь. – Только я их видеть не видывал.
– Что? – старушка обернулась, затем повернулась обратно, поглядела вверх и прищурилась. – Моего Федечку все знают…
– Но…
– Стоп. А вы-то кто? – сощурила глаза бабка. – Что вы делаете в доме Аркадьевны? Я вас не знаю! Представьтесь!
– Меня Игорь зовут, – ошарашенно произнес Игорь.
– Где Тоня? Позовите! Иначе кричать буду! Караул! – тут же завопила бабка. Из соседних дворов тут же залаяли собаки.
Она начала бить тростью по бетонному крыльцу, как тут оступилась и упала. Тихо захныкала. Игорь выругался и подхватил ее, помог подняться.
– Владимировна! – прокричал низкий женский голос. – Ты где, милочка?
Тишина.
Бабка тихо застонала. Игорь схватил старушку за плечо.
– Где болит? – произнес он, не сводя глаз с ее морщинистого лица.
– Федечка… – прохрипела бабуля. – Аркадьевна… Где Аркадьевна… Мне поговорить с ней нужно…
– Ее здесь нет, – ответил Игорь и бросил взгляд на дорогу.
– Где ты, Владимировна? – прокричал уже другой голос. Послышалась возня и металлический скрип, похожий на скрип калитки. Чья-то ругань.
– Здесь! Она здесь! – прокричал Игорь, не зная, правильно ли он поступал.
Слева, на дороге у соседского забора появились две женщины. Обе – почти круглые, с каждым шагом перекачивались из стороны в сторону. Они были одеты в похожие на мешки платья пастельной расцветки, с неясными полуцыганскими узорами.
– Владимировна! – крикнула одна их них, с большим пучком каштановых волос на голове. – Ты где?
– Она тут! – прокричал Игорь, придерживая старушку.
– Я сама могу. Отпусти, – попросила она. – Федечка…
Но тот не стал ее слушать.
Женщина с пучком помахала Игорю рукой и открыла калитку. Приподняла подол платья и неумело обошла большую лужу. Ее подруга оказалась более предусмотрительной, и минула препятствие по обломкам кирпичей.
– Владимировна, что ты допытываешься? – басом потребовала женщина с короткой стрижкой. Она поднялась по ступенькам первой и положила широкую ладонь старушке на плечо. Лицо ее было оплывшим, словно бы ее сразу искусало несколько пчел. Из-под раздутых век сверкали черные искорки-глаза. Несмотря на то, что она улыбалась, добродушностью она не светилась.
– Я хочу понять, что тут делает этот молодой человек, – обратилась к подруге старушка. – Что он делает в доме Аркадьевны.
Она стряхнула с себя руку Игоря и закусила губы. Короткостриженная ухмыльнулась и покачала головой. Бросила лукавый взгляд на мужчину, отчего тот почувствовал себя неловко.
– Софушка… Дорогая… Послушай. Так ведь это Тоня сама сдала дом для отдыхающих. Ты забыла? У нас сезон, – мягко разъяснила она.
– Да Господь с тобой, Петровна! Да что ты несешь? Я ее хорошо знаю, она бы никогда так не поступила! – заскрипела бабулька. – Мы с ней разговаривали две недели назад! Я уж думала, к ней сын приехал!
Толстушка с пучком на голове протяжно ухнула.
– Ты все правильно говоришь, – произнесла она, бросив внимательный взгляд на Игоря. – Но ты же знаешь, что некоторые сдают жилье, а сами уезжают. Вы же отдыхающих не держите, вот ты и забыла…
– Ох… – виновато произнесла Софья Владимировна и повернулась к мужчине. – Простите меня… Как вас звать?
Игорь совсем растерялся.
– Не важно, – махнула рукой короткостриженная. – Прошу нас извинить. Мы уже уходим.
Она потрепала бабку за плечо, но та с места так и не сдвинулась. Снова большими рыбьими глазами уставилась на отдыхающего, отчего у того мурашки поползли по спине.
– Вы точно… не видели моего Федечку? – умоляюще прошептала она. – Он высохонький такой, худой, как и вы. Волосы цвета пшеницы. Да его тут все знают!
Игорь покачал головой.
– Так, хватит, – раздраженно выдала та, что с пучком на голове.
– Они с Петрушей на воду ушли… Уже неделю от них ничего не слышно. Понимаете? Где они? Что с ними? Они единственные мои родственники… Сынок мой…
Петровна напряглась и протяжно вздохнула.
– Да где, где? В кабаке они, что, не понятно? Выловили много рыбы да продали ее сразу же, да уже отмечают вовсю! – начала терять терпение толстушка с пучком.
– Ба! Кристина! Так уже почти неделя!
– И что? Твой Петька и чаще в запой уходил. Ты забыла? Мы его в прошлом году в кабаке на три дня потеряли! Потом в лесу нашли пьянющего! – говорила она, не сводя глаз с ошарашенного Игоря.
– Да что ты говоришь, окаянная! Да мой Петрушенька никогда вусмерть не напивался! – заскрипела Владимировна. Она уже начала выходить из себя. Ее покрытая пигментными пятнами кисть, держащая трость, начала дрожать.
Обе женщины переглянулись. Петровна хмыкнула и заложила руку за руку.
– Тю-ю-ю-ю, – просвистела она, и ее лицо вмиг приобрело хищные нотки. – Сколько тебе лет, дорогая? Ты забыла, вот и все! Забыла! А я прекрасно все помню! Как мы с мужем приволокли твоих алкоголиков домой! Ох и намучались мы с ними! Еле донесли до твоего дома! Ты не видела всего этого! Все, хватит! Кристина! Пойдем уже!
– Именно, Машунь, – заворковала ее подруга и подхватила хрупкую на вид старушку под локоть. – Нечего к отдыхающим приставать! Зайдем в кабак, найдем твоего Федечку… И Петечку…
Казалось, это усмирило Софью Владимировну. Бабулька сошла вместе с подругой со ступенек, принялась что-то ей рассказывать. Кристина кивала и кивала, что, похоже, привело Софью Владимировну в восторг – она принялась жестикулировать. Игорь больше не интересовал ее; похоже, что она вообще о нем забыла. Сельчанки вышли на дорогу и прогулочным шагом устремились прочь, пока не скрылись за углом соседского забора.
Петровна проводила их взглядом и повернулась к Игорю. Выдавила из себя широкую улыбку.
– Простите, – мягко произнесла она. – Но порой приходится прибегать к крайним мерам. Софья… она глубокая старушка, не судите ее строго. Она порой не понимает, о чем говорит. Да вы и сами заметили.
– Угу, – кивнул Игорь. Приложил ладонь ко рту и кашлянул.
– У нее… несколько лет назад умер старший сын. Володя. Эх, хороший был парень. Рукастый. Талантливый плотник. Да вот… несчастный случай. С тех пор она… боится потерять единственного ребенка. Ее годы, понимаете. Отец Володьки запил, за ним скатился и Федька.
Она опечаленно взмахнула руками.
– Поэтому… у нее иногда бывают припадки. Если мужа нет целый день, она начинает себе выдумывать. И за младшего сына тоже. Видит в нем… своего Володю…
– Я вас понял…
– Нет! – вскипела толстушка. – Это может повториться, понимаете? Так что… Не обращайте внимания. Если Владимировна будет ходить опять и беспокоить вас, позвоните мне на мобильный. Я хоть буду знать хоть, где искать ее.
И с этими словами она достала из кармана платья тетрадный огрызок с большими, написанными ручкой, цифрами.
– Набирайте, не стесняйтесь, в любое время. За старушкой нужен уход, понимаете?
– Да… – выдавил из себя Игорь и взял листок. – Так вы точно уверены, что с рыбаками все в порядке?
– Конечно, – недоверчиво сдвинула брови Маша. – А что с ними может быть не так?
– Ну… не знаю, – пожал плечами Игорь.
Толстушка хмыкнула.
– Так уж и быть, – произнесла она и улыбнулась. – Я пойду. Не хочу оставлять их одних. Сейчас притащим из кабака этих двух алкашей, и дело с концом.
– Я был бы этому рад, – потупил взгляд Игорь. – Всего доброго.
Толстушка кивнула. В ее темных глазках засияли огоньки.
– Так. За телефон только не забудьте. Хорошо? – настойчиво спросила она.
– Конечно. Я вас понял.
Толстушка ухмыльнулась и удалилась прочь.
Игорь стоял и смотрел как та открывала калитку. Внезапно она резко обернулась и помахала ему рукой. Он сделал то же самое, только без энтузиазма. Закрыл дверь и удалился на кухню. Заварил себе горячего чая и отрезал солидный кусок лимона. Вскоре ему стало жарко, и он скинул халат на спинку стула. Приоткрыл форточку и входную дверь, чтобы создать хоть какое-нибудь движение воздуха.
Сначала толпа возле двухэтажного дома, теперь полоумная бабка, искавшая сына и мужа… Девушка с ручным волком, неясные тени на пляже. Слишком много странных вещей за такое короткое время…
Вздохнув, Игорь сел за стул и отпил еще чаю. Слабый сквозняк нежно ласкал ноги. Из окна слышались детские крики и смех, блеянье коз и кудахтанье. Вовсю трещали птицы.
Какие убийства? Какие волки? Деревня жила и радовалась жизни. Вряд ли кто из отдыхающих трепал себе мозги подобной ерундой – множество забот и так ждало каждого по возвращению домой. Зачем усложнять себе жизнь?..
Под висками запульсировало. Игорь погладил их, и боль тихо растворилась.
Наверное, это все из-за кошмаров – последнее время они снились все чаще. Но это не повод подозревать и додумывать черт знает что. Так же можно и с ума сойти.
Среди той толпы могли быть и жильцы дома, возле которого все собрались, а брошенное кем-то неосторожное слово могло вообще быть плодом воображения. Игорь уже не был уверен в том, что слышал конкретно о волке – как ни крути, он находился далеко, а посторонние звуки могли исказить услышанное. Там вроде в одном из дворов собака гавкала, то ли петух кукарекал… Про туман и говорить нечего – мало ли что могло почудиться. Бывают же большие собаки… А вой… Причиной этого звука могло быть что-то другое. Должно быть, ветер... А по поводу странной бабки, потерявшей мужа и сына, даже гадать нечего – у людей ее возраста часто бывают заскоки в голове. Хорошо, что у нее были такие подруги, которые заботились о ней…
Игорь подхватил ложкой лимон и залпом съел его. Кислота ударила по языку, вызвав бурю самых разных ощущений. Игорь вздрогнул и почувствовал, как задергалось веко.
Ему стало заметно лучше.
– Мам, смотри. Мы по тому переулку еще не ходили, – произнесла Даша. – Давай посмотрим, что там?
– Такие же дома, как и везде, дорогая, – ответила Лида.
– Но он ближе всех к лесу! – парировала малышка, и затрясла маму за руку. – Я хочу посмотреть на деревья!
– Ох, ну хорошо, – согласилась та, и тыльной стороной ладони вытерла мокрый лоб. – Пойдем.
Девочка улыбнулась и что-то сказала Лене.
– Вот вечно ты ее с собой таскаешь, – буркнула она. – Ну сколько можно?
– Лена любит гулять, – ответила девочка. – В этом мы с ней похожи.
Лида цокнула, но возражать не стала. Она зашагала вперед, вдоль однотипных одноэтажных домиков. Этот район Михайлово не выглядел богатым. Двухэтажных домов здесь было намного меньше по сравнению с той же Второй Линией, оставшейся в другом конце деревни.
По грунтовой широкой дороге гуляли гуси да куры, а возле одного столба электропередач в траве сидело целое семейство уток. Лида заметила там небольшое углубление, в которой что-то блестело. По всей видимости, это была лужа, и утки нашли в ней место для отдыха.
Больше всего поражало, что у обочины дороги колосился высокий бурьян, а за заборами темнели небольшие кривые пристройки, похожие на сараи.
Прежде ни Лиде, ни Игорю, и тем более, Даше, не удавалось гулять в этом районе Михайлово. Они жили на Четвертой Линии, ближе к Третьему Линейному переулку, и им не было особой причины гулять по Седьмому Линейному. До пляжа им оставалось пройти всего три переулка, учитывая рыбные лавки, а лес их особо не интересовал. Но Лида и представить себе не могла, насколько сильно могли отличаться друг от друга здания в одной деревне. Ближе к Первому Линейному в основном стояли добротные дома, кафе, магазины и даже аптека. Даже была церковь на Второй Линии. А вот начиная от Пятого Линейного дома приобретали сельскую самобытность. В этой части деревни можно было встретить павильоны с сувенирами из ракушек и камней, где продавались ожерелья из волчьих зубов, либо же рога оленя. А еще тут находился самый настоящий бар, но Лида вместе с дочерью не решилась зайти и исследовать его. В магазинах же на прилавках освежеванные тушки зайцев, диких птиц и даже мясо лося. Лида пожалела, что сразу не совершила экскурсию по деревне, и что заведомо не взяла с собой много денег. Ведь вместо рыбы да оленины с курицей она могла бы полакомиться вместе с семьей более «экзотической» дичью уже сегодня.
Нечего больше терять время. Решено. Дома нужно будет сказать Игорю, чтобы сходил купил мяса... А самой пойти в душ. Давно уже в меню не было вкусненького… А ведь где-то на кухне лежала фольга, и мясцо можно было запечь в специях.
Лида облизнулась, вспомнив небольшой пакетик с травами, лежавший возле коробочки с солью.
Остроконечные верхушки деревьев неуклонно приближались. Вскоре слабый ветерок принес запах хвои. Мама вместе с дочкой подошла к самому крайнему перекрестку деревни – к пересечению Первой Линии и Седьмого Линейного. Никогда прежде лес не окружал их с обоих краев. Больше походил на зеленые стены, ограждающие деревню от внешнего мира.
– Ну что, теперь домой? – спросила Лида,
Она вновь вытерла мокрый лоб.
– Да, мамуль! – сказала Даша. – Кажется, я уже видела здесь все…
Они не стали возвращаться и пошли вперед по дороге. Первая Линия оказалась довольно мрачноватой улицей. Здесь стояла тень от елей и дубов, дарующая долгожданную прохладу. А еще тут был довольно странный дом с местами завалившимся деревянным забором. Двор зарос травой, а на единственном дереве, росшем посреди него, желтели созревшие плоды. Стены избы щедро оплел плющ, но вот только он не смог скрыть серую полосу, тянувшуюся от основания до самой крыши – похоже, кто-то наспех зацементировал трещину.
Дашу дом заинтересовал больше. Она отпустила мамину руку и неспешно зашагала к забору. Положила руки на его ветхую дощечку и посмотрела в черные окна. Так бы она и стояла, если бы мама не окликнула ее и не сказала, что уже пора домой.
Дойдя до перекрестка, они свернули на Третьем Линейном вниз. Лида сразу заметила небольшую толпу, окружившую скамейку возле синего декоративного забора. Ей бросилась в глаза тоненькая женщина с темными волосами немногим ниже плеч, и широкоплечий бородатый мужчина.
Тут что-то сверкнуло рядом, и Лида перевела взгляд. Через верхушки деревьев в саду проступала отливающая серебром на солнце, крыша.
Толпа не обронила ни звука. Лида, держа дочь за руку, прошла мимо, стараясь не смотреть на никого из них. Но все же почувствовала на себе липкое, недоброе внимание некоторых из них.
За спиной оказался очередной перекресток. Даша, видимо, совсем заскучав, вновь принялась играть с Леной и что-то шептать ей в ее несуществующее ухо.
Как вдруг раздался далекий, но очень протяжный вой. Широко раскрыв глаза, Лида застыла на полушаге.
