Неужели братья Залевские — ее нескончаемый крест? Мысли мешали уснуть, девушка проворочалась несколько часов. Сон не шел никак, и она отправилась к морю. Теплая вода успокаивала, и Снежана погрузилась в волны с головой, опускаясь на дно. Едва она, наконец, отключилась, как услышала знакомый голос с нотками паники и чьи-то крепкие руки выдернули ее на поверхность.
— Снежана! Снежана! — повторял голос, и кто-то тряс ее изо всех сил. — Жива!
Снежана открыла глаза, окончательно проснувшись. Над ней склонился Филипп.
— Что случилось? — спросила она.
— Это ты мне скажи что! Я увидел, как ты окунулась в воду и никак не выныривала.
— Вероятно, я уснула, пока плавала. Волны укачали, — ляпнула Снежана первое, что пришло в голову. — Чего тебе не спится на ночь глядя? — проворчала она следом.
— А тебе? Ты разве не знаешь, что ночью плавать опасно?
Снежана отпихнула его с себя, демонстративно, не стесняясь, отжала чашечки бюстгальтера, подхватила полотенце:
— У меня есть родители, и поучать есть кому. Спасибо за заботу.
— Я хочу верить, что то, что произошло, случайность.
— Думаешь, я решила покончить с собой из-за того, что ты меня бросил, и теперь спешишь спасти мою заблудшую душу? Не обольщайся.
Залевский вздохнул. А девушка направилась к корпусам.
— Завтра мой брат приезжает, — услышала она.
— Вы что, меня преследуете? Нет, серьезно? — девушка остановилась и обернулась.
— Нет. Если, конечно, он не к тебе приезжает.
Снежана подошла к Филиппу вплотную, коснувшись его своим мокрым телом:
— Я не общаюсь с твоим братом, и мне все равно, куда и когда он приезжает! Это понятно?
— Понятно, — будто бы с облегчением ответил мужчина.
Едва Снежана собралась уйти, крепкая рука Филиппа вернула ее на место, и через секунду он уже целовал ее. Мысли Снежаны спутались от неожиданности. Как она скучала по этим прикосновениям и объятиям, вот чего ей не хватало в жизни! Вдруг в тот же миг она поняла, что эта реальность — не ее, чужая. Не это было ей нужно и не так.
Девушка высвободилась из объятий Филиппа:
— Филипп… Мне непонятны такие отношения. Сначала ты клянешься мне в любви, потом предлагаешь замуж и сразу же бросаешь, получив малейший повод. А теперь, спустя столько времени, снова целуешь, словно и не было всех этих мучительных месяцев. Я такого не понимаю, прости.
— Да что здесь понимать, Снежана? Я, конечно, в отличие от своего брата, умею держать свои страсти в руках. Но я нормальный здоровый человек. Ты все так же для меня дорога и желанна! И хотя повод нашего расставания сложно вообще-то назвать малейшим, с чувствами бороться сложно, знаешь ли.
— Сложно. Если они настоящие. Прости, мне пора. Уже поздно, — ответила девушка и скрылась в тени аллеи.
Филипп покачал головой.
— Я думал, у вас все в шоколаде, — из тени появился до боли родной силуэт.
— Артур! Как видишь, нет. Словно статую мраморную поцеловал. Исчезла моя Снегурочка.
— Насколько я помню, ты отказался от своей Снегурочки в прошлом сладком декабре. Чему удивляться?
— Я пошел прогуляться к морю, пока тебя ждал. Увидел, как она опустилась под воду. А потом… я чуть сам дышать не перестал, когда понял, что она не выныривает. Я достал ее со дна. Она просто там лежала. И ничего не делала, не пыталась выплыть.
У Артура мелькнула догадка, но он ответил:
— Она, по-моему, отличный пловец. Ты волновался зря.
— А вдруг она не хотела…
— Уверен, нет! — резко прервал его брат.
— Пойдем! Уже поздно. Я помогу устроиться, — сменил тему Филипп и, не глядя на Артура, направился к корпусам.
— Я люблю ее. Больше жизни, — прозвучало позади.
В ответ Филипп, не оборачиваясь, покивал:
— Попытай счастья, брат! До сих пор тебе везло больше моего. Во всем.
День не задался сутра. Снежана попыталась впихнуть в себя круассан с шоколадом и кофе, одновременно осмысливая вчерашнее, как сообщили, что в лагере ветрянка. Предстояло выяснить источник, пересмотреть всех детей отряда, который отправляется на карантин, определить больного в изолятор. Затем отчитаться начальству о ситуации и предпринятых мерах. Вторая попытка выпить кофе тоже не увенчалась успехом: на экране телефона высветилось «Виктор Сергеевич». Их больничный хирург-светило делал неуклюжие попытки ухаживать. Снежана не только забыла предупредить коллегу об отъезде, но и о том, что обещала ему поужинать.
— Виктор Сергеевич! — сказала она в трубку как можно более сдержанно.
— Снежаночка, доброе утро! Я тут совершенно случайно узнал, что вы уехали и так надолго!
— Ммм… Да… все произошло спонтанно. Так сложились обстоятельства. К сожалению.
— А как же наш ужин? Я просто в депрессии.
— Я уехала, но ведь обещала вернуться. Я всегда держу свое слово… Обещала, значит поужинаем. К тому же нам есть что обсудить.
На ответные заверения в том, что он огорчен и будет считать дни до осени, Снежанка скоро попрощалась, не соврав, что у нее проблемы, но приукрасив, что ее вызывает срочно директор. Едва она выдохнула, нажав отбой, в ее кабинет вошел Артур.
— Извини, если помешал, я стучал.
— Да, проходи, я закончила. Хирург наш… из поликлиники…
— Рогозин позвонил, чтобы пригласить тебя на ужин? Уж прости, дверь была открыта.
— Я обещала ему и забыла. Он меня потерял и разыскивал, куда я исчезла.
— Мне Филипп рассказал, как вытащил тебя вчера из воды.
— Не бери в голову. Я никак не могла уснуть, и захотелось в море. Он ведь не знает, кто я, вот и испугался.
— Ты дышишь под водой? Что еще?
Снежана вздохнула и сложила руки на груди, запихнув телефон в карман халата:
— Много чего. Устанешь слушать. Хочешь кофе?
— С удовольствием!
Девушка подошла к кофемашине и включила ее, параллельно залпом допивая свой кофе и незаметно подогревая его на ходу.
— Повтори? — она резко развернулась к собеседнику.
— Что, прости?
— Повтори, что ты сказал после «Может, и мысли читает».
— Но я не говорил этого. Вслух, по крайней мере.
— Только слишком громко подумал! — Снежана повысила голос. — Артур, я всегда считала тебя адекватным человеком. Ты спятил? Ты хотя бы понимаешь, что такое связываться с наркодилерами?!
Залевский только занервничал.
— Да, я читаю мысли! Читаю, когда специально захочу этого. Ты спросил, что я еще могу, и я автоматически попробовала. Ты приехал из-за товара, который на передержке в твоем контейнере в порту.
— У-у-у-у-у-у! — Залевский закатил глаза. — Не кипятись. Дай сказать.
— Ты спятил совершенно!
— Я не распространяю наркоту. Наоборот, помогаю ей благополучно миновать наши края. Наркоторговля была, есть и будет. Возможно, без меня, но тогда вместо меня будет кто-то другой. И этот другой не будет таким дисциплинированным. Это деньги, которые идут на клинику и прочую благотворительность.
— Боюсь даже спрашивать, откуда ты еще берешь деньги. Ты хотя бы понимаешь, как это опасно? — Снежана откровенно перешла на крик.
— Ну, пока меня некому особо терять.
— Залевский, да ты как был эгоистом, так им и остался!
Их горячую перепалку прервал мальчишка лет восьми. Испуганный, он влетел в комнату без стука:
— Доктор! Доктор! Снежана, помогите! Там ужас! — горланил ребенок.
— Что? — Снежана бросилась к нему. — Что случилось? Успокойся! Соберись! Объясни еще раз: что произошло?
— Там на стройке… где новые домики… Там леса упали и бревна… Людей придавило, строителей… И священник наш, который лекции читал… Он прям там стоял… Его тоже прибавило совсем!
Снежана обернулась и впервые увидела, как мир Артура Залевского рушится как карточный домик. Она постаралась собрать всю волю в кулак, чтобы собственный голос не дрогнул:
— Спасибо, что сообщил! Беги зови директора. Артур вызовет скорую, а я беру свой чемоданчик и уже бегу. Сейчас мы поможем.
Мальчишка закивал и убежал за дверь.
— Артур! Артур! Очнись! Звони в скорую! А я туда.
— Да… да… сейчас, — едва вымолвил Залевский.
А Снежана, схватив на ходу чемоданчик скорой помощи, растворилась в воздухе.
На стройке царила паника. Никто не заметил ее неожиданного появления. Не теряя времени, Снежана помогла выбраться двоим, кто был с самого края, — они отделались ссадинами, шишками и переломом пальцев. Еще у одного рабочего была сломана нога, его оттащили подальше, где было безопасно. Приказав мужчинам не подходить ближе, она попыталась помочь тому, кто лежал приваленный досками по самую грудь. Пострадавший не откликался и не реагировал. Девушка пощупала пульс — безрезультатно. Она напряглась, прислушиваясь и пытаясь почувствовать его. Сердце не билось. Она отчаянно помотала головой и бросилась дальше.
Из-под самого низа виднелась рука. Снежана схватилась и попыталась потащить. Человек не двигался. Она сосредоточилась: его боли почувствовать не смогла, но в нем еще была жизнь. Вдруг она заметила на руке насквозь пропитанный пылью тоненький браслет из нескольких слоев нитей в виде четок, с прикрепленной к нему Мадонной. Они купили его с Филиппом на Рождественской ярмарке в прошлом году. Стало дурно. Снежана подняла голову и встретилась взглядом с Артуром. Залевский отчетливо услышал в своей голове ее голос, запрещавший подходить из-за опасности. Он резко остановился, повинуясь приказу, и не сводил глаз со Снежаны, мотавшей во все стороны головой, подтверждая свои слова. Она присела, закрыла глаза и сделала руками медленное движение вверх. Все, что обвалилось, вдруг приподнялось, и она, одной рукой удерживая доски, второй вытащила изувеченное до неузнаваемости тело Филиппа. За горой свалки не было видно, что она делает, да и в суматохе кто бы обратил на нее внимание?
Завыли сирены скорых, которые выстроились как можно ближе к месту происшествия, и бригады врачей расползлись по стройплощадке. Артур, увидев, что Снежана тащит кого-то, бросился на помощь, забывая о безопасности. Они оттащили Филиппа, и Снежана попыталась оказать первую помощь, подключить капельницу. Артур Залевский был бледен как мел и молчал. Подоспели врачи, оттесняя его от пострадавшего. Один из них о чем-то стал спрашивать Снежану. Она отвечала, казалось, пыталась сдержать слезы. Филиппа погрузили на носилки и понесли к машине скорой. Снежана закрыла лицо грязной исцарапанной ладонью, со стороны казалось, будто она пыталась сдержать крик.
Артур приблизился и стал трясти ее за плечи:
— Что? Что ты им сказала? Каковы шансы?
Снежана оттолкнула его.
— Не знаю я! Не знаю! — крикнула она и последовала за бригадой.
Артур остановил ее за плечи и развернул к себе:
— Скажи честно, что с ним будет?
— Я не почувствовала его боли, но он жив и сердце бьётся.
— Ты можешь чувствовать чужую боль? — растерянно спросил Артур.
— Да. Я делаю так, если не могу определить, что болит и жив ли человек. Мне надо к нему в больницу, Артур!
— Я на машине.
Они бегом помчались к стоянке. Залевский никак не мог попасть пальцем по кнопке сигнализации. Снежана выхватила ее из рук, открыла машину и села за руль.
— Давай на пассажирское, ты не в состоянии вести, а я знаю, куда ехать, — сказала она.
Артур сел рядом. Девушка завела мотор, но вдруг Залевский схватил руль, не давая сдвинуться с места. Она посмотрела на него.
— Скажи, что ты можешь что-то сделать! — он с надеждой смотрел ей в глаза. — Пожалуйста! — добавил он шепотом.
— Пусти! Мы теряем время!
Мучительнее неизвестности — ожидание. Снежана потерялась во времени, она стояла перед окном палаты и смотрела на улицу невидящим взглядом, кусала губы, пытаясь сдержать слезы, которые бесконтрольно вытекали из глаз. Артур ходил взад-вперед по палате.
— Снежана, да поплачь ты уже! Легче станет.
— Я не плачу. Просто избыток жидкости в организме.
Она вытерла глаза и пошла в санузел. Изучила свое лицо в зеркало и весь потрепанный вид. Через пару секунд лицо стало чистым и халатик в том числе. Ссадины пришлось оставить, поскольку их видели врачи. Волосы сложились в сдержанную укладку. Вода освежила дух и привела мысли в порядок, но ожидание все так же было нестерпимым. Она зашла в палату и стала мерить шагами комнату, поставив руки на поясницу. Сдержанно, но это не скрывало ее реального волнения.
— Снежана! — позвал Артур. Она не ответила. — Снежана!
Залевский встал на траектории ее пути и обнял, погладил по голове, поцеловал в макушку. Девушка не стала сопротивляться, а просто обняла его в ответ, вслушиваясь в удары сердца, набирающие обороты, и расплакалась.
— Все будет хорошо! — прошептал он.
Она промолчала вслух, отчаянно переча ему мысленно:
«Нет, не будет! Не будет! Ничего уже хорошо не будет!»
В дверь постучали, и в комнату вошел врач.
— Я врач, оперировал Филиппа Залевского. Могу я поговорить с родственниками?
— Да, — Артур отпустил Снежану. — Я его родной брат, а это… Это его невеста.
— Бывшая, но это дела не меняет, — отозвалась Снежана. — Я врач и оказывала ему первую помощь.
Доктор протянул руку сначала Артуру, потом ей:
— Очень приятно, коллега! Скажу сразу: я не хожу вокруг да около и не устраиваю церемоний, но и не щажу нервы родных. Говорю все как есть. Ситуация следующая. Самое главное, что вы захотите слышать, — это что он жив.
Залевский слушал, нахмурив брови, Снежана поняла все сразу, но тоже слушала.
— Жить будет. Вопрос в том, какого качества будет эта жизнь. В некоторых случаях лучше не выжить. Филипп останется инвалидом, глубоким инвалидом. Слишком тяжелые травмы. Если говорить прямо, то он будет овощем. К сожалению, сделать ничего нельзя.
— Доктор, а если заграница? Я не знаю там… Деньги, медикаменты… Все что угодно.
— Ваше право попробовать обратиться к столичным коллегам и к зарубежным. К сожалению… Поможет только чудо.
Залевский покивал, пожал врачу руку:
— Спасибо, что попытались…
— Доктор! — сказала Снежана. — Позвольте мне осмотреть его еще раз, пожалуйста!
— Да, конечно. Я провожу вас в реанимацию, а вы, — сказал он, обращаясь к Артуру, — навестите его позже. Ваш брат все равно спит пока и без сознания, насколько об этом можно говорить в его случае.
— Хорошо, — ответил он. — Сейчас должна приехать наша мама, я тогда дождусь ее.
Через несколько минут Снежана вошла в палату к Филиппу.
— Коллега, позвольте спросить? — обратился к ней врач.
— Да.
— У меня такое впечатление, что вы не поверили моим словам.
— Нет-нет, что вы! Просто я всегда стараюсь верить в лучшее и оставляю в жизни место чудесам. Не очень-то похвально для врача, правда?
— Как знать, как знать. Иногда случается такое, что практически нереально объяснить. Можете приступать, оборудование в вашем распоряжении. Если что-то понадобится, зовите сестру.
— Хорошо, спасибо.
Снежана подождала, пока врач уйдет, и, убедившись, что ее никто не видит, села на кровать возле больного. Брат Артура лежал обвитый проводами, которые подключали его к мониторам, безжалостно демонстрировавшим, насколько угасла в нем жизнь.
Предстояло наладить с Филиппом связь, которая позволила бы определить его реальное состояние, а не теоретическое. Девушка взяла его за руку и закрыла глаза. Времени было немного, и к тому же она была нестабильна эмоционально. Несколько глубоких вздохов и тишина позволили вернуть равновесие. Контакт был слабым, постоянно терялся. Если жать сильно на экран планшета, результата не будет. Нужно не только визуально попасть на кнопку на экране, но и силой нажатия ощутить эту кнопку, только тогда последует виброотклик. Наконец-то у нее получилось. Все было именно так, как сказал врач. Надежда растаяла.
— Снежана! Снежана! — повторял голос, и кто-то тряс ее изо всех сил. — Жива!
Снежана открыла глаза, окончательно проснувшись. Над ней склонился Филипп.
— Что случилось? — спросила она.
— Это ты мне скажи что! Я увидел, как ты окунулась в воду и никак не выныривала.
— Вероятно, я уснула, пока плавала. Волны укачали, — ляпнула Снежана первое, что пришло в голову. — Чего тебе не спится на ночь глядя? — проворчала она следом.
— А тебе? Ты разве не знаешь, что ночью плавать опасно?
Снежана отпихнула его с себя, демонстративно, не стесняясь, отжала чашечки бюстгальтера, подхватила полотенце:
— У меня есть родители, и поучать есть кому. Спасибо за заботу.
— Я хочу верить, что то, что произошло, случайность.
— Думаешь, я решила покончить с собой из-за того, что ты меня бросил, и теперь спешишь спасти мою заблудшую душу? Не обольщайся.
Залевский вздохнул. А девушка направилась к корпусам.
— Завтра мой брат приезжает, — услышала она.
— Вы что, меня преследуете? Нет, серьезно? — девушка остановилась и обернулась.
— Нет. Если, конечно, он не к тебе приезжает.
Снежана подошла к Филиппу вплотную, коснувшись его своим мокрым телом:
— Я не общаюсь с твоим братом, и мне все равно, куда и когда он приезжает! Это понятно?
— Понятно, — будто бы с облегчением ответил мужчина.
Едва Снежана собралась уйти, крепкая рука Филиппа вернула ее на место, и через секунду он уже целовал ее. Мысли Снежаны спутались от неожиданности. Как она скучала по этим прикосновениям и объятиям, вот чего ей не хватало в жизни! Вдруг в тот же миг она поняла, что эта реальность — не ее, чужая. Не это было ей нужно и не так.
Девушка высвободилась из объятий Филиппа:
— Филипп… Мне непонятны такие отношения. Сначала ты клянешься мне в любви, потом предлагаешь замуж и сразу же бросаешь, получив малейший повод. А теперь, спустя столько времени, снова целуешь, словно и не было всех этих мучительных месяцев. Я такого не понимаю, прости.
— Да что здесь понимать, Снежана? Я, конечно, в отличие от своего брата, умею держать свои страсти в руках. Но я нормальный здоровый человек. Ты все так же для меня дорога и желанна! И хотя повод нашего расставания сложно вообще-то назвать малейшим, с чувствами бороться сложно, знаешь ли.
— Сложно. Если они настоящие. Прости, мне пора. Уже поздно, — ответила девушка и скрылась в тени аллеи.
Филипп покачал головой.
— Я думал, у вас все в шоколаде, — из тени появился до боли родной силуэт.
— Артур! Как видишь, нет. Словно статую мраморную поцеловал. Исчезла моя Снегурочка.
— Насколько я помню, ты отказался от своей Снегурочки в прошлом сладком декабре. Чему удивляться?
— Я пошел прогуляться к морю, пока тебя ждал. Увидел, как она опустилась под воду. А потом… я чуть сам дышать не перестал, когда понял, что она не выныривает. Я достал ее со дна. Она просто там лежала. И ничего не делала, не пыталась выплыть.
У Артура мелькнула догадка, но он ответил:
— Она, по-моему, отличный пловец. Ты волновался зря.
— А вдруг она не хотела…
— Уверен, нет! — резко прервал его брат.
— Пойдем! Уже поздно. Я помогу устроиться, — сменил тему Филипп и, не глядя на Артура, направился к корпусам.
— Я люблю ее. Больше жизни, — прозвучало позади.
В ответ Филипп, не оборачиваясь, покивал:
— Попытай счастья, брат! До сих пор тебе везло больше моего. Во всем.
***
День не задался сутра. Снежана попыталась впихнуть в себя круассан с шоколадом и кофе, одновременно осмысливая вчерашнее, как сообщили, что в лагере ветрянка. Предстояло выяснить источник, пересмотреть всех детей отряда, который отправляется на карантин, определить больного в изолятор. Затем отчитаться начальству о ситуации и предпринятых мерах. Вторая попытка выпить кофе тоже не увенчалась успехом: на экране телефона высветилось «Виктор Сергеевич». Их больничный хирург-светило делал неуклюжие попытки ухаживать. Снежана не только забыла предупредить коллегу об отъезде, но и о том, что обещала ему поужинать.
— Виктор Сергеевич! — сказала она в трубку как можно более сдержанно.
— Снежаночка, доброе утро! Я тут совершенно случайно узнал, что вы уехали и так надолго!
— Ммм… Да… все произошло спонтанно. Так сложились обстоятельства. К сожалению.
— А как же наш ужин? Я просто в депрессии.
— Я уехала, но ведь обещала вернуться. Я всегда держу свое слово… Обещала, значит поужинаем. К тому же нам есть что обсудить.
На ответные заверения в том, что он огорчен и будет считать дни до осени, Снежанка скоро попрощалась, не соврав, что у нее проблемы, но приукрасив, что ее вызывает срочно директор. Едва она выдохнула, нажав отбой, в ее кабинет вошел Артур.
— Извини, если помешал, я стучал.
— Да, проходи, я закончила. Хирург наш… из поликлиники…
— Рогозин позвонил, чтобы пригласить тебя на ужин? Уж прости, дверь была открыта.
— Я обещала ему и забыла. Он меня потерял и разыскивал, куда я исчезла.
— Мне Филипп рассказал, как вытащил тебя вчера из воды.
— Не бери в голову. Я никак не могла уснуть, и захотелось в море. Он ведь не знает, кто я, вот и испугался.
— Ты дышишь под водой? Что еще?
Снежана вздохнула и сложила руки на груди, запихнув телефон в карман халата:
— Много чего. Устанешь слушать. Хочешь кофе?
— С удовольствием!
Девушка подошла к кофемашине и включила ее, параллельно залпом допивая свой кофе и незаметно подогревая его на ходу.
— Повтори? — она резко развернулась к собеседнику.
— Что, прости?
— Повтори, что ты сказал после «Может, и мысли читает».
— Но я не говорил этого. Вслух, по крайней мере.
— Только слишком громко подумал! — Снежана повысила голос. — Артур, я всегда считала тебя адекватным человеком. Ты спятил? Ты хотя бы понимаешь, что такое связываться с наркодилерами?!
Залевский только занервничал.
— Да, я читаю мысли! Читаю, когда специально захочу этого. Ты спросил, что я еще могу, и я автоматически попробовала. Ты приехал из-за товара, который на передержке в твоем контейнере в порту.
— У-у-у-у-у-у! — Залевский закатил глаза. — Не кипятись. Дай сказать.
— Ты спятил совершенно!
— Я не распространяю наркоту. Наоборот, помогаю ей благополучно миновать наши края. Наркоторговля была, есть и будет. Возможно, без меня, но тогда вместо меня будет кто-то другой. И этот другой не будет таким дисциплинированным. Это деньги, которые идут на клинику и прочую благотворительность.
— Боюсь даже спрашивать, откуда ты еще берешь деньги. Ты хотя бы понимаешь, как это опасно? — Снежана откровенно перешла на крик.
— Ну, пока меня некому особо терять.
— Залевский, да ты как был эгоистом, так им и остался!
Их горячую перепалку прервал мальчишка лет восьми. Испуганный, он влетел в комнату без стука:
— Доктор! Доктор! Снежана, помогите! Там ужас! — горланил ребенок.
— Что? — Снежана бросилась к нему. — Что случилось? Успокойся! Соберись! Объясни еще раз: что произошло?
— Там на стройке… где новые домики… Там леса упали и бревна… Людей придавило, строителей… И священник наш, который лекции читал… Он прям там стоял… Его тоже прибавило совсем!
Снежана обернулась и впервые увидела, как мир Артура Залевского рушится как карточный домик. Она постаралась собрать всю волю в кулак, чтобы собственный голос не дрогнул:
— Спасибо, что сообщил! Беги зови директора. Артур вызовет скорую, а я беру свой чемоданчик и уже бегу. Сейчас мы поможем.
Мальчишка закивал и убежал за дверь.
— Артур! Артур! Очнись! Звони в скорую! А я туда.
— Да… да… сейчас, — едва вымолвил Залевский.
А Снежана, схватив на ходу чемоданчик скорой помощи, растворилась в воздухе.
***
На стройке царила паника. Никто не заметил ее неожиданного появления. Не теряя времени, Снежана помогла выбраться двоим, кто был с самого края, — они отделались ссадинами, шишками и переломом пальцев. Еще у одного рабочего была сломана нога, его оттащили подальше, где было безопасно. Приказав мужчинам не подходить ближе, она попыталась помочь тому, кто лежал приваленный досками по самую грудь. Пострадавший не откликался и не реагировал. Девушка пощупала пульс — безрезультатно. Она напряглась, прислушиваясь и пытаясь почувствовать его. Сердце не билось. Она отчаянно помотала головой и бросилась дальше.
Из-под самого низа виднелась рука. Снежана схватилась и попыталась потащить. Человек не двигался. Она сосредоточилась: его боли почувствовать не смогла, но в нем еще была жизнь. Вдруг она заметила на руке насквозь пропитанный пылью тоненький браслет из нескольких слоев нитей в виде четок, с прикрепленной к нему Мадонной. Они купили его с Филиппом на Рождественской ярмарке в прошлом году. Стало дурно. Снежана подняла голову и встретилась взглядом с Артуром. Залевский отчетливо услышал в своей голове ее голос, запрещавший подходить из-за опасности. Он резко остановился, повинуясь приказу, и не сводил глаз со Снежаны, мотавшей во все стороны головой, подтверждая свои слова. Она присела, закрыла глаза и сделала руками медленное движение вверх. Все, что обвалилось, вдруг приподнялось, и она, одной рукой удерживая доски, второй вытащила изувеченное до неузнаваемости тело Филиппа. За горой свалки не было видно, что она делает, да и в суматохе кто бы обратил на нее внимание?
Завыли сирены скорых, которые выстроились как можно ближе к месту происшествия, и бригады врачей расползлись по стройплощадке. Артур, увидев, что Снежана тащит кого-то, бросился на помощь, забывая о безопасности. Они оттащили Филиппа, и Снежана попыталась оказать первую помощь, подключить капельницу. Артур Залевский был бледен как мел и молчал. Подоспели врачи, оттесняя его от пострадавшего. Один из них о чем-то стал спрашивать Снежану. Она отвечала, казалось, пыталась сдержать слезы. Филиппа погрузили на носилки и понесли к машине скорой. Снежана закрыла лицо грязной исцарапанной ладонью, со стороны казалось, будто она пыталась сдержать крик.
Артур приблизился и стал трясти ее за плечи:
— Что? Что ты им сказала? Каковы шансы?
Снежана оттолкнула его.
— Не знаю я! Не знаю! — крикнула она и последовала за бригадой.
Артур остановил ее за плечи и развернул к себе:
— Скажи честно, что с ним будет?
— Я не почувствовала его боли, но он жив и сердце бьётся.
— Ты можешь чувствовать чужую боль? — растерянно спросил Артур.
— Да. Я делаю так, если не могу определить, что болит и жив ли человек. Мне надо к нему в больницу, Артур!
— Я на машине.
Они бегом помчались к стоянке. Залевский никак не мог попасть пальцем по кнопке сигнализации. Снежана выхватила ее из рук, открыла машину и села за руль.
— Давай на пассажирское, ты не в состоянии вести, а я знаю, куда ехать, — сказала она.
Артур сел рядом. Девушка завела мотор, но вдруг Залевский схватил руль, не давая сдвинуться с места. Она посмотрела на него.
— Скажи, что ты можешь что-то сделать! — он с надеждой смотрел ей в глаза. — Пожалуйста! — добавил он шепотом.
— Пусти! Мы теряем время!
***
Мучительнее неизвестности — ожидание. Снежана потерялась во времени, она стояла перед окном палаты и смотрела на улицу невидящим взглядом, кусала губы, пытаясь сдержать слезы, которые бесконтрольно вытекали из глаз. Артур ходил взад-вперед по палате.
— Снежана, да поплачь ты уже! Легче станет.
— Я не плачу. Просто избыток жидкости в организме.
Она вытерла глаза и пошла в санузел. Изучила свое лицо в зеркало и весь потрепанный вид. Через пару секунд лицо стало чистым и халатик в том числе. Ссадины пришлось оставить, поскольку их видели врачи. Волосы сложились в сдержанную укладку. Вода освежила дух и привела мысли в порядок, но ожидание все так же было нестерпимым. Она зашла в палату и стала мерить шагами комнату, поставив руки на поясницу. Сдержанно, но это не скрывало ее реального волнения.
— Снежана! — позвал Артур. Она не ответила. — Снежана!
Залевский встал на траектории ее пути и обнял, погладил по голове, поцеловал в макушку. Девушка не стала сопротивляться, а просто обняла его в ответ, вслушиваясь в удары сердца, набирающие обороты, и расплакалась.
— Все будет хорошо! — прошептал он.
Она промолчала вслух, отчаянно переча ему мысленно:
«Нет, не будет! Не будет! Ничего уже хорошо не будет!»
В дверь постучали, и в комнату вошел врач.
— Я врач, оперировал Филиппа Залевского. Могу я поговорить с родственниками?
— Да, — Артур отпустил Снежану. — Я его родной брат, а это… Это его невеста.
— Бывшая, но это дела не меняет, — отозвалась Снежана. — Я врач и оказывала ему первую помощь.
Доктор протянул руку сначала Артуру, потом ей:
— Очень приятно, коллега! Скажу сразу: я не хожу вокруг да около и не устраиваю церемоний, но и не щажу нервы родных. Говорю все как есть. Ситуация следующая. Самое главное, что вы захотите слышать, — это что он жив.
Залевский слушал, нахмурив брови, Снежана поняла все сразу, но тоже слушала.
— Жить будет. Вопрос в том, какого качества будет эта жизнь. В некоторых случаях лучше не выжить. Филипп останется инвалидом, глубоким инвалидом. Слишком тяжелые травмы. Если говорить прямо, то он будет овощем. К сожалению, сделать ничего нельзя.
— Доктор, а если заграница? Я не знаю там… Деньги, медикаменты… Все что угодно.
— Ваше право попробовать обратиться к столичным коллегам и к зарубежным. К сожалению… Поможет только чудо.
Залевский покивал, пожал врачу руку:
— Спасибо, что попытались…
— Доктор! — сказала Снежана. — Позвольте мне осмотреть его еще раз, пожалуйста!
— Да, конечно. Я провожу вас в реанимацию, а вы, — сказал он, обращаясь к Артуру, — навестите его позже. Ваш брат все равно спит пока и без сознания, насколько об этом можно говорить в его случае.
— Хорошо, — ответил он. — Сейчас должна приехать наша мама, я тогда дождусь ее.
Через несколько минут Снежана вошла в палату к Филиппу.
— Коллега, позвольте спросить? — обратился к ней врач.
— Да.
— У меня такое впечатление, что вы не поверили моим словам.
— Нет-нет, что вы! Просто я всегда стараюсь верить в лучшее и оставляю в жизни место чудесам. Не очень-то похвально для врача, правда?
— Как знать, как знать. Иногда случается такое, что практически нереально объяснить. Можете приступать, оборудование в вашем распоряжении. Если что-то понадобится, зовите сестру.
— Хорошо, спасибо.
Снежана подождала, пока врач уйдет, и, убедившись, что ее никто не видит, села на кровать возле больного. Брат Артура лежал обвитый проводами, которые подключали его к мониторам, безжалостно демонстрировавшим, насколько угасла в нем жизнь.
Предстояло наладить с Филиппом связь, которая позволила бы определить его реальное состояние, а не теоретическое. Девушка взяла его за руку и закрыла глаза. Времени было немного, и к тому же она была нестабильна эмоционально. Несколько глубоких вздохов и тишина позволили вернуть равновесие. Контакт был слабым, постоянно терялся. Если жать сильно на экран планшета, результата не будет. Нужно не только визуально попасть на кнопку на экране, но и силой нажатия ощутить эту кнопку, только тогда последует виброотклик. Наконец-то у нее получилось. Все было именно так, как сказал врач. Надежда растаяла.
