–Я никуда не поеду на ночь глядя с прооперированным ребенком. Можешь говорить, что угодно. Если захочешь нас навестить, приемные часы можно узнать на санпропускнике, – я бросила трубку.
Медсестра, делая вид, что разговор ее не касается, возилась у кроватки.
–У вас все в норме – и температура и дыхание. Я еще зайду через пару часов. Но вдруг чего, зовите немедленно, – девушка кивнула в сторону кнопки на стене. Ему укололи обезболивающее, так что в принципе даже если проснется, ему не будет особо плохо. Возьмите его на ручки и приласкайте. Доктор уверен, что все прошло идеально в такой ситуации. Прилягте и поспите.
–Спасибо!
Девушка вышла, а вместо нее вошла моя соседка с ребенком на руках. Я немного отдохнула и была в настроении поболтать, чтобы отвлечься от невеселых мыслей. Она меня поддержала, и мы проболтали довольно долго, пока обеих не склонил Морфей. За это время несколько раз звонил Никита, но я не брала трубку и отключила телефон.
Утро началось замечательно. Сын проснулся в настроении и хорошем самочувствии, ему укололи все надлежащие уколы через венфлон, что вызывало лишь интерес, а не истерический плачь до посинения. Послед довольно вкусного завтрака снова позвонил муж:
–Привет, как малой?
–Нормально, даже хорошо.
–А температура?
–Нет совсем.
–Что ему дают?
–Антибиотик и обезболивающее. Доктор еще не приходил.
–Ясно. Деньги давай привезу, там же все дорого.
–У меня есть деньги, пока заплатила совсем немного, так что не нужно.
–А еду? Мама готовит?
–Нет. Тут нормально кормят, а Денис на диете, так что тоже ничего не нужно.
–Ладно, присылай список вещей, вечером принесу. Вам же там, небось, неделю жить где-то.
–Да тут все есть. Ничего не нужно.
–Марьяна, прекрати. Я наорал на тебя, потому что ты заслужила. Потому нечего строить из себя гордость неприступную и присылай список.
–Заслужила чем? Тем, что спасла ребенка? Он мог задохнуться и посинеть, а я потащила его в больницу?
–Ладно, героиня блин. Все, закрыли тему. Лечить, так лечить.
Через несколько дней мы смогли выйти в приемный покой и повидаться с Никитой. Дениска соскучился по папе, и тот видимо тоже, поскольку не выказывал обычного раздражения. Встреча прошла почти мирно.
–Что это за вещи? – спросил Никита, оглядывая меня.
–Вещи, как вещи. Больничный комплект. Я свои не взяла.
–По тебе и не скажешь, что ты тут в больнице страдаешь и ночей не спишь.
–Просто я действительно сплю спокойно за долгое время.
–Сколько денег потратила?
–Да немного совсем.
–Это как?
–В смысле, как?
–Ты все оплатила, что нужно в больнице? А постоянные покупки лекарств? Почему здесь этого нет?
–Откуда я знаю, наверное, такие правила.
–Какие правила, святая простота!? С тебя и за операцию ничего не взяли что ли? Ты хоть иногда вообще думаешь?
–Представь себе. Нас в приличную палату положили, я засомневалась, думала, ошиблись. А мне сказали, что для пациентов доктора Доложевской эта палата бесплатная.
–Бесплатный сыр бывает, сама знаешь, где. Какая еще доктор Доложевская?
–К нам на вызов приходила. Другая, не наша обычная. Сказала, что будет теперь нашим постоянным педиатром, – без тени совести врала я. Упоминать Андрея и его мать нельзя было ни в коем случае.
–Странно. У обычной педиатрички такие тяги, чтоб пациентов лечили бесплатно? Так: надо все самому решать. Сейчас поговорю с заведующим. Чует моя душа, что ты вляпалась, как обычно. Мне теперь останется еще в тюрьму за твои долги сесть?
–-Что ты несешь! Какая тюрьма? Какие долги?
Но муж не захотел говорить, отмахнувшись от меня, как от мухи, и пошел в кабинет завотделением. Разговор видимо выдался непродуктивным, потому что Никита вышел с непривычным выражением лица.
–Позвонишь, когда вас забрать. Пока! – он скоро попрощался, не удосужившись поцеловать сына.
–Марьяна Петровна, – услышала я голос заведующего, – по спине побежали мурашки. Скорее всего, муж нахамил и опозорил меня на всю больницу, как обычно. Я снова вспотела, приготовившись извиняться. – Скажите, вот вы такая красивая, образованная и воспитанная женщина. Как вы могли выйти замуж за такого человека?
–Замуж?..
–Ну, ведь это ваш муж только что вышел от меня?
–Да. Мой. Он, скорее всего, был несдержан. Я прошу прощения за его поведение. Мне очень неловко. К сожалению, я не имею возможности на него влиять.
–Не извиняйтесь за него – никогда. Вы так молоды, а Вам, поверьте, придется за него всю жизнь извиняться. Если конечно Вы захотите с ним ее провести. Полагаю, таким несдержанным он бывает и дома, если позволяет себе так себя вести в обществе.
Я не нашлась, что сказать в защиту или оправдание Никиты и опустила глаза.
–Ну, не расстраивайтесь. Любовь конечно зла, но просто со временем вы многое о жизни поймете и, мне бы хотелось, чтобы Вы сделали правильные выводы. У вас ведь все впереди. – Немолодой мужчина погладил меня по голове. Я потащила сынишку в палату и подумала, вспоминая Лизу Федоровну, что неужели так жалко выгляжу, что всем охота меня пожалеть в последнее время.
–Привет, сосед!
–Привет! – Никита пытался попасть ключом в замок, когда услышал за спиной голос Андрея.
–Забираешь свою гвардию из больницы?
–Откуда ты знаешь, что они в больнице?
–Хм… Откуда… Сарафанное радио доложило. И я встречал твою жену, когда она ночью ходила за лекарством. Признаться, я б на твоем месте не решился отпускать ее одну на улицу ночью.
–А ты не на моем месте!
–Сказал бы даже, что к сожалению. Знаешь, наверное, ценности осознаются или с потерей, или с неимением. Ты счастливый человек, чувак! У меня нет семьи, а у тебя такое богатство – и сынишка – золото. А жена так вообще…
–Что вообще? Вообще безмозглая? Докладывает чужим мужикам о том, что у нас в семье творится? Обидел Бог разумом, – Никита вплотную подошел к нахалу.
–Эй, ты чего? Ты, что пьян? От тебя такой угар – просто кошмар, скривился тот.
–Учить меня вздумал?
–Никита, да что с тобой? Я ж тебе не враг, мы друг друга с детства знаем! И почему ты так о Марьяшке? Она у тебя просто брильянт!
–О Марьяшке? Она уже и Марьяшка? – пьяный Никита ухватил Андрея за галстук.
–Стой, Никитос, ты не в форме! Давай поговорим завтра, если хочешь. Ты, верно, меня не так понял? Прости, брат, я ничего плохого не хотел тебе сказать и тем более о Марьяне. Она замечательная. У самой дел по горло, а она мне вон как с мамой помогла, когда та заболела. И приглядывает за ней, когда меня нет в городе. Я от всей души ей по-дружески искренне благодарен.
–Благодарен он… значит, вы за моей спиной дружбу водите? Думали, я не узнаю? Типа то, что под носом лежит и обнаружить сложно. Никита набросился на Андрея с кулаками, но тот живо справившись с еле стоящим на ногах соседом, затолкал его в квартиру и, затащив в ванную, сунул головой под холодную воду.
–Хочешь поговорить? Теперь говори. – Они сидели на полу в коридоре прямо в луже волы, стекающей с волос и одежды Никиты. Последний, склонив голову на колени обхватил ее руками.
–Считаешь это нормально, что она от меня добрую половину своей жизни скрывает?
–Ты слишком горяч и категоричен. Сначала делаешь, а потом думаешь – ни грамма дипломатии. И у тебя лишь одна правда - твоя. Я не знаю ваших отношений в семье, но зная тебя и Марьяну по отдельности, могу предположить, что она молчит просто, чтобы тебя не раздражать и не вызывать вот такие моменты, как сегодня.
–А чего ты мою жену так обхаживаешь? Постой… ты же детей иметь не можешь, у тебя свинка была в старшей школе! Так ты решил все готовенькое себе прибрать! Тебя этому в юридическом учили?
–Так. По ходу разговор не клеится. Не будем продолжать. – Андрей встал и пошел к входной двери.
–Да пошел ты! Дипломат хренов!
Возвращение домой было настоящим праздником. Как бы ни хорошо нас принимали в больнице, я отметила дикую радость сынишки по возвращении в родные пенаты к разобранной постельке и не убранным впопыхах перед отъездом игрушкам. Никита забрал нас на такси, но после того разговора в больнице нам так и не удавалось поговорить. Я видела, что он не горит желанием, хмурится и не настаивала. Сама тоже очень радовалась родным стенам, настрой портил лишь этот момент. Как начать разговор совершенно не понимала. Хотела предложить отпраздновать наше выздоровление, но подумала, что слегка выпив, муж только усугубит проблему и как всегда начнет придираться, хамить, пока не доведет меня до слез. Потому сразу же отмела этот вариант. К тому же Никита опередил меня, сказав, что у него давно запланированная встреча с нашим общим другом Колькой по рабочим моментам. Колян тоже работал программистом, но в большой частной фирме и они напару с Никитой иногда проворачивали шабашки, после которых муж иногда радовал нас всякими прелестями для желудка. Очень хотелось возразить, что мы так долго не виделись и так хочется вместе попить теплого чаю перед телевизором, когда Дениска уснет.
После того, как в доме воцарилась тишина, у меня появилось время остаться наедине с собой. Никита вернется лишь за полночь, а сын будет крепко спать до утра. Нужно признаться, что такие моменты у меня случались очень редко и, в основном, поздней ночью, а значит, как правило, в ущерб здоровому сну. Но временами накатывает такое состояние, когда понимаешь, что спрятавшись лицом в мягкую подушку, проблем не спрячешь. Они подлежат решению, даже если ты их постоянно откладываешь в свой виртуальный сундук. Тогда и нужно честно посмотреть себе в глаза. Можно ведь врать родителям, обманывать окружающих, но, когда смотришь на себя в зеркало – понимаешь, что себе врать бессмысленно. А если ты начнешь жить в придуманном мире, то дорожка одна – в психиатрическое отделение палату №6.
Я прошла в спальню и села на пуф перед трельяжем. Сначала долго сидела, не включая свет и наслаждаясь тишиной. Я, казалось, растворялась в ней, как сахар в воде, становясь единым целым. При всем при том, как я люблю Дениса, да и Никиту, наверное, тоже, я понимаю, что испытываю величайшее наслаждение, когда их нет дома. Странно? Возможно. Чувство, как в детстве, когда мама, не рассчитав, крепко заплетала косу в школу, а вечером ты приходишь, распускаешь волосы и кажется, что все ниточки в теле расслабляются.
Ребенок, это понятно. От дитяти никуда не денешься, в этом и состоит смысл материнства – он всегда со своими детскими неиссякаемыми вопросами, требованиями поиграть, покушать, помочь. И так уже два с половиной года ты понимаешь, что себе не принадлежишь. Нужно обязательно уделять ему время, но и одновременно учить самостоятельности. В этом в просе мы с Никитой резко расходимся в мнении и мне тяжело. То, что я успеваю втемяшить своему мальчугану, пока его нет дома, усваивается на ура. Когда же папа с нами – наступает полная анархия, которая скоро выводит мужа из себя, и он начинает орать на меня, что я неправильно воспитываю ребенка. Далее – требование Дениску утихомирить. А вот, если предупреждая подобное, я останавливаю Дениса, мне делается замечание в резкой или даже грубой форме, чтобы я не смела издеваться над сыном, поскольку не хочу уделить ему должного внимания – дословно «поднять свою жирную ж..пу с кресла». Интересно, что я делаю сутра до вечера обычно? Ах, ну да: СИЖУ дома! В кресле.
Все чаще я теперь осознавала, что мне даже одной с Денисом и его бурной натурой куда проще. Проще, когда Никиты нет дома. Когда за мужем закрывается дверь, я чувствую вот то самое расслабление от болезненной косички. У меня расслабляются не только нервы, волосы и дыхание, но даже мышцы лица вместе с мозгами. Ровно как стукнет дверь, оповещая о его возвращении, я вся сжимаюсь в тугой комок непонятно чего.
Может, я становлюсь параноиком? Мне все время кажется, что он следит, как бы я не расслабилась – не взяла журнал или книгу в руки и не села читать. Или не ушла в просмотр телепередачи. Я уже сто лет ничего не смотрю по телеку. Денис не дает, а призвать его к порядку означает скандал с Никитой. Если я возмущаюсь, что это же ненормально, когда я абсолютно не могу отключиться от дома и забот, следует укор, что, мол, а как я хотела. Сериалы днями смотреть или ногти красить? Семейная жизнь это не цацки-пецки. Она далека от киносценариев. И нечего жаловаться, есть куда более полезные дела, чем просмотр телевизора. В общем, смотри только то, что смотрит муж. Точнее я этого смотреть не могу, а потому и не смотрю ничего вообще. Иногда подглядев рекламу какой-нибудь женской мелодрамы, я ее скачиваю с сети и отдыхаю, когда Денис спит днем или ночью. По крайней мере, хоть какая-то отдушина. Что, правда, бывает очень редко. Но все же.
Я сделала усилие: встала и нажала выключатель. В зеркале появилось лицо. Впрочем не старое и вроде не такое уж страшное, но чужое и хмурое. Это было уставшее лицо уставшей женщины. Я дернула резинку и волосы рассыпались по плечам, отблескивая в свете лампы. Так даже ничего, кажется. Я окинула взглядом трельяж и на нем косметичку с косметикой, запылившуюся от того, что ее никто давно не открывал. Грустно поглядев на нее, я не стала открывать, и сделала вывод, что выгляжу примерно так же, как эта серая никому не нужная косметичка. Невольно даже порадовалась, что у меня мальчишка. Что было бы с девочкой, если б она видела в своей матери такой негативный пример? Наверное, во сто крат хуже. Так что хоть в этом повезло.
Я не была такой всегда. Когда-то Никита смотрел на меня с широко открытыми глазами. Когда ухаживал, еще в институте. Примерно в то же время я познакомилась и с Андреем. Мы с родителями ходили в оперу и в тот вечер ужинали с Анной Сергеевной, ее теперь уже покойным мужем и сыном. Мама даже надеялась, что мы понравимся друг другу. Но я тогда уже практически встречалась с Никитой, а за ужином мы с Андреем выяснили, что они с Никитосом друзья с детства и, притом, соседи. Никита остервенело охранял свое место подле меня, не давая возможности кому-либо еще посмотреть в мою сторону. На нашей свадьбе Андрюшка выпил, и когда мы остались вдвоем ненадолго, рассказывал, как Никита в меня влюбился, как делился с ним и, как хотел завоевать неприступную красавицу. Он, оказывается, даже интересовался, как правильно приглашать на свидание, какие цветы дарить юным особам. Более того: те стихи, что он писал мне в открытках, ему подбирал Андрей. Иногда с помощью Анны Сергеевны. Естественно «неприступная» и не устояла, простив натиска любви словами великих поэтов.
Родители не перечили моему решению принять предложение и стать женой молодого программиста, но деликатно намекали, что хоть на дворе и 21-й век компьютерных технологий, но хорошие манеры и общее культурное развитие еще никто не отменял. И люди, которые придерживаются столь разных интересов, в дальнейшем могут разойтись, оставив друг другу большие раны в душе. Я решила, что не слишком страшно, если Никита не отличает Чайковского от Римского-Корсакова, и предпочитает рыбалку походу в оперу. Ведь мы все разные и о вкусах не спорят. В конце концов, мне никто не помешает с подругами посетить театр, пока он смотрит футбол. Но это все было правильно уложено теоретически в моей голове, а по факту… по факту я не смогла посещать театр и концерты без Никиты, поскольку с его точки зрения это был дурной тон, отправляться без мужа на такие мероприятия.
Медсестра, делая вид, что разговор ее не касается, возилась у кроватки.
–У вас все в норме – и температура и дыхание. Я еще зайду через пару часов. Но вдруг чего, зовите немедленно, – девушка кивнула в сторону кнопки на стене. Ему укололи обезболивающее, так что в принципе даже если проснется, ему не будет особо плохо. Возьмите его на ручки и приласкайте. Доктор уверен, что все прошло идеально в такой ситуации. Прилягте и поспите.
–Спасибо!
Девушка вышла, а вместо нее вошла моя соседка с ребенком на руках. Я немного отдохнула и была в настроении поболтать, чтобы отвлечься от невеселых мыслей. Она меня поддержала, и мы проболтали довольно долго, пока обеих не склонил Морфей. За это время несколько раз звонил Никита, но я не брала трубку и отключила телефон.
Утро началось замечательно. Сын проснулся в настроении и хорошем самочувствии, ему укололи все надлежащие уколы через венфлон, что вызывало лишь интерес, а не истерический плачь до посинения. Послед довольно вкусного завтрака снова позвонил муж:
–Привет, как малой?
–Нормально, даже хорошо.
–А температура?
–Нет совсем.
–Что ему дают?
–Антибиотик и обезболивающее. Доктор еще не приходил.
–Ясно. Деньги давай привезу, там же все дорого.
–У меня есть деньги, пока заплатила совсем немного, так что не нужно.
–А еду? Мама готовит?
–Нет. Тут нормально кормят, а Денис на диете, так что тоже ничего не нужно.
–Ладно, присылай список вещей, вечером принесу. Вам же там, небось, неделю жить где-то.
–Да тут все есть. Ничего не нужно.
–Марьяна, прекрати. Я наорал на тебя, потому что ты заслужила. Потому нечего строить из себя гордость неприступную и присылай список.
–Заслужила чем? Тем, что спасла ребенка? Он мог задохнуться и посинеть, а я потащила его в больницу?
–Ладно, героиня блин. Все, закрыли тему. Лечить, так лечить.
Через несколько дней мы смогли выйти в приемный покой и повидаться с Никитой. Дениска соскучился по папе, и тот видимо тоже, поскольку не выказывал обычного раздражения. Встреча прошла почти мирно.
–Что это за вещи? – спросил Никита, оглядывая меня.
–Вещи, как вещи. Больничный комплект. Я свои не взяла.
–По тебе и не скажешь, что ты тут в больнице страдаешь и ночей не спишь.
–Просто я действительно сплю спокойно за долгое время.
–Сколько денег потратила?
–Да немного совсем.
–Это как?
–В смысле, как?
–Ты все оплатила, что нужно в больнице? А постоянные покупки лекарств? Почему здесь этого нет?
–Откуда я знаю, наверное, такие правила.
–Какие правила, святая простота!? С тебя и за операцию ничего не взяли что ли? Ты хоть иногда вообще думаешь?
–Представь себе. Нас в приличную палату положили, я засомневалась, думала, ошиблись. А мне сказали, что для пациентов доктора Доложевской эта палата бесплатная.
–Бесплатный сыр бывает, сама знаешь, где. Какая еще доктор Доложевская?
–К нам на вызов приходила. Другая, не наша обычная. Сказала, что будет теперь нашим постоянным педиатром, – без тени совести врала я. Упоминать Андрея и его мать нельзя было ни в коем случае.
–Странно. У обычной педиатрички такие тяги, чтоб пациентов лечили бесплатно? Так: надо все самому решать. Сейчас поговорю с заведующим. Чует моя душа, что ты вляпалась, как обычно. Мне теперь останется еще в тюрьму за твои долги сесть?
–-Что ты несешь! Какая тюрьма? Какие долги?
Но муж не захотел говорить, отмахнувшись от меня, как от мухи, и пошел в кабинет завотделением. Разговор видимо выдался непродуктивным, потому что Никита вышел с непривычным выражением лица.
–Позвонишь, когда вас забрать. Пока! – он скоро попрощался, не удосужившись поцеловать сына.
–Марьяна Петровна, – услышала я голос заведующего, – по спине побежали мурашки. Скорее всего, муж нахамил и опозорил меня на всю больницу, как обычно. Я снова вспотела, приготовившись извиняться. – Скажите, вот вы такая красивая, образованная и воспитанная женщина. Как вы могли выйти замуж за такого человека?
–Замуж?..
–Ну, ведь это ваш муж только что вышел от меня?
–Да. Мой. Он, скорее всего, был несдержан. Я прошу прощения за его поведение. Мне очень неловко. К сожалению, я не имею возможности на него влиять.
–Не извиняйтесь за него – никогда. Вы так молоды, а Вам, поверьте, придется за него всю жизнь извиняться. Если конечно Вы захотите с ним ее провести. Полагаю, таким несдержанным он бывает и дома, если позволяет себе так себя вести в обществе.
Я не нашлась, что сказать в защиту или оправдание Никиты и опустила глаза.
–Ну, не расстраивайтесь. Любовь конечно зла, но просто со временем вы многое о жизни поймете и, мне бы хотелось, чтобы Вы сделали правильные выводы. У вас ведь все впереди. – Немолодой мужчина погладил меня по голове. Я потащила сынишку в палату и подумала, вспоминая Лизу Федоровну, что неужели так жалко выгляжу, что всем охота меня пожалеть в последнее время.
–Привет, сосед!
–Привет! – Никита пытался попасть ключом в замок, когда услышал за спиной голос Андрея.
–Забираешь свою гвардию из больницы?
–Откуда ты знаешь, что они в больнице?
–Хм… Откуда… Сарафанное радио доложило. И я встречал твою жену, когда она ночью ходила за лекарством. Признаться, я б на твоем месте не решился отпускать ее одну на улицу ночью.
–А ты не на моем месте!
–Сказал бы даже, что к сожалению. Знаешь, наверное, ценности осознаются или с потерей, или с неимением. Ты счастливый человек, чувак! У меня нет семьи, а у тебя такое богатство – и сынишка – золото. А жена так вообще…
–Что вообще? Вообще безмозглая? Докладывает чужим мужикам о том, что у нас в семье творится? Обидел Бог разумом, – Никита вплотную подошел к нахалу.
–Эй, ты чего? Ты, что пьян? От тебя такой угар – просто кошмар, скривился тот.
–Учить меня вздумал?
–Никита, да что с тобой? Я ж тебе не враг, мы друг друга с детства знаем! И почему ты так о Марьяшке? Она у тебя просто брильянт!
–О Марьяшке? Она уже и Марьяшка? – пьяный Никита ухватил Андрея за галстук.
–Стой, Никитос, ты не в форме! Давай поговорим завтра, если хочешь. Ты, верно, меня не так понял? Прости, брат, я ничего плохого не хотел тебе сказать и тем более о Марьяне. Она замечательная. У самой дел по горло, а она мне вон как с мамой помогла, когда та заболела. И приглядывает за ней, когда меня нет в городе. Я от всей души ей по-дружески искренне благодарен.
–Благодарен он… значит, вы за моей спиной дружбу водите? Думали, я не узнаю? Типа то, что под носом лежит и обнаружить сложно. Никита набросился на Андрея с кулаками, но тот живо справившись с еле стоящим на ногах соседом, затолкал его в квартиру и, затащив в ванную, сунул головой под холодную воду.
–Хочешь поговорить? Теперь говори. – Они сидели на полу в коридоре прямо в луже волы, стекающей с волос и одежды Никиты. Последний, склонив голову на колени обхватил ее руками.
–Считаешь это нормально, что она от меня добрую половину своей жизни скрывает?
–Ты слишком горяч и категоричен. Сначала делаешь, а потом думаешь – ни грамма дипломатии. И у тебя лишь одна правда - твоя. Я не знаю ваших отношений в семье, но зная тебя и Марьяну по отдельности, могу предположить, что она молчит просто, чтобы тебя не раздражать и не вызывать вот такие моменты, как сегодня.
–А чего ты мою жену так обхаживаешь? Постой… ты же детей иметь не можешь, у тебя свинка была в старшей школе! Так ты решил все готовенькое себе прибрать! Тебя этому в юридическом учили?
–Так. По ходу разговор не клеится. Не будем продолжать. – Андрей встал и пошел к входной двери.
–Да пошел ты! Дипломат хренов!
ГЛАВА 3
Возвращение домой было настоящим праздником. Как бы ни хорошо нас принимали в больнице, я отметила дикую радость сынишки по возвращении в родные пенаты к разобранной постельке и не убранным впопыхах перед отъездом игрушкам. Никита забрал нас на такси, но после того разговора в больнице нам так и не удавалось поговорить. Я видела, что он не горит желанием, хмурится и не настаивала. Сама тоже очень радовалась родным стенам, настрой портил лишь этот момент. Как начать разговор совершенно не понимала. Хотела предложить отпраздновать наше выздоровление, но подумала, что слегка выпив, муж только усугубит проблему и как всегда начнет придираться, хамить, пока не доведет меня до слез. Потому сразу же отмела этот вариант. К тому же Никита опередил меня, сказав, что у него давно запланированная встреча с нашим общим другом Колькой по рабочим моментам. Колян тоже работал программистом, но в большой частной фирме и они напару с Никитой иногда проворачивали шабашки, после которых муж иногда радовал нас всякими прелестями для желудка. Очень хотелось возразить, что мы так долго не виделись и так хочется вместе попить теплого чаю перед телевизором, когда Дениска уснет.
После того, как в доме воцарилась тишина, у меня появилось время остаться наедине с собой. Никита вернется лишь за полночь, а сын будет крепко спать до утра. Нужно признаться, что такие моменты у меня случались очень редко и, в основном, поздней ночью, а значит, как правило, в ущерб здоровому сну. Но временами накатывает такое состояние, когда понимаешь, что спрятавшись лицом в мягкую подушку, проблем не спрячешь. Они подлежат решению, даже если ты их постоянно откладываешь в свой виртуальный сундук. Тогда и нужно честно посмотреть себе в глаза. Можно ведь врать родителям, обманывать окружающих, но, когда смотришь на себя в зеркало – понимаешь, что себе врать бессмысленно. А если ты начнешь жить в придуманном мире, то дорожка одна – в психиатрическое отделение палату №6.
Я прошла в спальню и села на пуф перед трельяжем. Сначала долго сидела, не включая свет и наслаждаясь тишиной. Я, казалось, растворялась в ней, как сахар в воде, становясь единым целым. При всем при том, как я люблю Дениса, да и Никиту, наверное, тоже, я понимаю, что испытываю величайшее наслаждение, когда их нет дома. Странно? Возможно. Чувство, как в детстве, когда мама, не рассчитав, крепко заплетала косу в школу, а вечером ты приходишь, распускаешь волосы и кажется, что все ниточки в теле расслабляются.
Ребенок, это понятно. От дитяти никуда не денешься, в этом и состоит смысл материнства – он всегда со своими детскими неиссякаемыми вопросами, требованиями поиграть, покушать, помочь. И так уже два с половиной года ты понимаешь, что себе не принадлежишь. Нужно обязательно уделять ему время, но и одновременно учить самостоятельности. В этом в просе мы с Никитой резко расходимся в мнении и мне тяжело. То, что я успеваю втемяшить своему мальчугану, пока его нет дома, усваивается на ура. Когда же папа с нами – наступает полная анархия, которая скоро выводит мужа из себя, и он начинает орать на меня, что я неправильно воспитываю ребенка. Далее – требование Дениску утихомирить. А вот, если предупреждая подобное, я останавливаю Дениса, мне делается замечание в резкой или даже грубой форме, чтобы я не смела издеваться над сыном, поскольку не хочу уделить ему должного внимания – дословно «поднять свою жирную ж..пу с кресла». Интересно, что я делаю сутра до вечера обычно? Ах, ну да: СИЖУ дома! В кресле.
Все чаще я теперь осознавала, что мне даже одной с Денисом и его бурной натурой куда проще. Проще, когда Никиты нет дома. Когда за мужем закрывается дверь, я чувствую вот то самое расслабление от болезненной косички. У меня расслабляются не только нервы, волосы и дыхание, но даже мышцы лица вместе с мозгами. Ровно как стукнет дверь, оповещая о его возвращении, я вся сжимаюсь в тугой комок непонятно чего.
Может, я становлюсь параноиком? Мне все время кажется, что он следит, как бы я не расслабилась – не взяла журнал или книгу в руки и не села читать. Или не ушла в просмотр телепередачи. Я уже сто лет ничего не смотрю по телеку. Денис не дает, а призвать его к порядку означает скандал с Никитой. Если я возмущаюсь, что это же ненормально, когда я абсолютно не могу отключиться от дома и забот, следует укор, что, мол, а как я хотела. Сериалы днями смотреть или ногти красить? Семейная жизнь это не цацки-пецки. Она далека от киносценариев. И нечего жаловаться, есть куда более полезные дела, чем просмотр телевизора. В общем, смотри только то, что смотрит муж. Точнее я этого смотреть не могу, а потому и не смотрю ничего вообще. Иногда подглядев рекламу какой-нибудь женской мелодрамы, я ее скачиваю с сети и отдыхаю, когда Денис спит днем или ночью. По крайней мере, хоть какая-то отдушина. Что, правда, бывает очень редко. Но все же.
Я сделала усилие: встала и нажала выключатель. В зеркале появилось лицо. Впрочем не старое и вроде не такое уж страшное, но чужое и хмурое. Это было уставшее лицо уставшей женщины. Я дернула резинку и волосы рассыпались по плечам, отблескивая в свете лампы. Так даже ничего, кажется. Я окинула взглядом трельяж и на нем косметичку с косметикой, запылившуюся от того, что ее никто давно не открывал. Грустно поглядев на нее, я не стала открывать, и сделала вывод, что выгляжу примерно так же, как эта серая никому не нужная косметичка. Невольно даже порадовалась, что у меня мальчишка. Что было бы с девочкой, если б она видела в своей матери такой негативный пример? Наверное, во сто крат хуже. Так что хоть в этом повезло.
Я не была такой всегда. Когда-то Никита смотрел на меня с широко открытыми глазами. Когда ухаживал, еще в институте. Примерно в то же время я познакомилась и с Андреем. Мы с родителями ходили в оперу и в тот вечер ужинали с Анной Сергеевной, ее теперь уже покойным мужем и сыном. Мама даже надеялась, что мы понравимся друг другу. Но я тогда уже практически встречалась с Никитой, а за ужином мы с Андреем выяснили, что они с Никитосом друзья с детства и, притом, соседи. Никита остервенело охранял свое место подле меня, не давая возможности кому-либо еще посмотреть в мою сторону. На нашей свадьбе Андрюшка выпил, и когда мы остались вдвоем ненадолго, рассказывал, как Никита в меня влюбился, как делился с ним и, как хотел завоевать неприступную красавицу. Он, оказывается, даже интересовался, как правильно приглашать на свидание, какие цветы дарить юным особам. Более того: те стихи, что он писал мне в открытках, ему подбирал Андрей. Иногда с помощью Анны Сергеевны. Естественно «неприступная» и не устояла, простив натиска любви словами великих поэтов.
Родители не перечили моему решению принять предложение и стать женой молодого программиста, но деликатно намекали, что хоть на дворе и 21-й век компьютерных технологий, но хорошие манеры и общее культурное развитие еще никто не отменял. И люди, которые придерживаются столь разных интересов, в дальнейшем могут разойтись, оставив друг другу большие раны в душе. Я решила, что не слишком страшно, если Никита не отличает Чайковского от Римского-Корсакова, и предпочитает рыбалку походу в оперу. Ведь мы все разные и о вкусах не спорят. В конце концов, мне никто не помешает с подругами посетить театр, пока он смотрит футбол. Но это все было правильно уложено теоретически в моей голове, а по факту… по факту я не смогла посещать театр и концерты без Никиты, поскольку с его точки зрения это был дурной тон, отправляться без мужа на такие мероприятия.
