- А если поздно? И Яр больше никогда не будет таким красивым, как прежде?
- Для меня в том нет разницы...
- Для меня тоже! – громким шёпотом заявила Фаня, просовывая голову в дверь. – Я за него хоть за страшного, хоть за безногого пойду!
- Подслушиваешь, малявка?! – рассердился Рин. – Да он на тебя и не посмотрит даже!
- Из-за Литы? Ну и зря! А она, между прочим, за моего батюшку замуж собирается. Вчера с ним полночи наедине в комнате просидела! Нянька говорила, что они вместе брагу пили и... Ой!
Бамс! Кованый мужской сапог со стуком ударился о косяк совсем рядом с её головой. Дверь захлопнулась, и Ярам, тяжело дыша, повалился обратно на подушку.
- Что за противный ребёнок... Нету сил её слушать...
Он не спал! И как долго?!
Лита подхватилась с лавки, но Рин мягко удержал её за руку.
- Побудь с ним немного. Пожалуйста...
Ярам молчал. От его взгляда у девушки тут же предательски запылало лицо, а ноги стали словно ватные. Села обратно.
Рин вышел за дверь, сказав, что постоит в коридоре, покараулит «от всяких».
Молчание затянулось... А потом Лита и сама не заметила, как снова оказалась на краешке кровати. Как робко коснулась лежащей поверх одеяла большой смугловатой руки, погладила прохладную, чуть шершавую кожу.
- Прости меня, Яр.
Качнул головой, не принимая. Не прощение – вину. Вторая рука медленно и осторожно провела по её виску, щеке, мимолётно скользнув по шее, спустилась к плечу. Запёкшиеся губы дрогнули в улыбке – невесёлой, горькой.
- Останься на день. О большем не прошу.
Лиита кивнула и, поддавшись порыву, склонилась к нему и тронула губами воспалённую корку.
- Чего удумала! Мало ли там зараза какая?!
Тон нарочито недовольный, но близкие глаза вмиг засияли – словно звёзды в небе зажглись.
Тук, тук!
- Хозяин приехал, спрашивает, можно ль зайти?
- Конечно! Эх...
Лиита чуть улыбнулась и поскорее пересела обратно на лавку.
Ерох приехал не один – привёз лекаря из соседнего села, отрекомендовал как более толкового, чем ихний, и оставил раненого, наказав обращаться, если им что-то понадобится. Лита тоже вышла, и, смущаясь, попросила разрешить ей остаться в его доме до завтрашнего утра. Купец на это лишь понимающе хмыкнул в бороду.
- Ты не голодная? Пойдём-ка поедим, а после побеседуем.
Зазвав девушку к себе в комнату, Ерох не стал расспрашивать её о причине задержки – и так всё понял. Приступил сразу к делу: торжественно вручил в подарок большие неровные бусы из крашеного дерева, настолько аляповатые и грубые, что на них бы даже нищий не польстился. Получил вежливое «спасибо» и довольно рассмеялся.
- А теперь погляди-ка на фокус!
Надавил на два противоположных конца бусины – и деревяшка бесшумно приоткрылась.
- И так в каждой!
- А зачем?
- А ты подумай.
Лита покусала губу и тоже засмеялась.
- Для самоцветов?
- Для них, родимых! Ну что, хороший фокус?
- Да!!
- Дерево это крепкое, и под сапогом не расколется. Так что, надеюсь, хоть камни свои ты сбережёшь. С деньгами же я вот что надумал...
Лита и не подозревала, что в каждом мало-мальски крупном городе существуют такие ссудные лавки, хозяева которых «одним людям деньги дают, забирая взамен драгоценности, корову или иное имущество с возможностью выкупить их обратно, а другие люди сами им деньги дают, на хранение да приумножение. Процент за это ссудники берут небольшой, зато получить своё злато-серебро обратно можно в любой момент и даже в другом городе».
- Скажем, отдашь отцов кошель у нас, а получишь хоть в Соколином, хоть и в самой столице. Всё сразу или частями, как захочешь.
- А как же там меня узнают, ссудник-то там другой!
- Другой. А узнает по метке специальной, она на каждую сумму своя. Сама меточка маленькая, с таким оттиском, что никто пока подделать не смог. Ты её или в бусину спрячь, или в тряпки свои как следует закопай, никто и не сыщет...
Тут хозяин стукнул себя по лбу и засмеялся.
- Вот я старый пень! Вещаю тут, забиваю твою голову разными хитростями, а нужны ль они тебе нынче? С таким-то защитником?
Лита в ответ не улыбнулась, кивнула твёрдо.
- Нужны.
- А за...
Тут в дверь постучали, и нянька втащила в комнату упирающуюся Фаню.
- Вот, почтенный Ерох, до чего твоя дочка опустилась! Застала я её с ножницами рядом с твоим, Лита, коробом. Не поверите, что делала, бесстыжая!
- Что же? – посуровел голосом отец.
- Платье еёное единственное уродовала! Чуть не на лоскутки порезала! А там такие бабочки красивые были...
В установившейся тишине Ерох от стыда за дочь схватился за сердце. Потом, продышавшись – за ремень. Лиита тронула его за руку.
- Не надо! Ничего страшного, я другое вышью...
- А я тебе и другое порежу! Пусть ты даже и мачехой моей станешь! А Ярама тебе не отдам, так и знай, мой он, мой!!!
Ни девушка, ни няня не заметили, как обе оказались за дверью. Громыхнула, запираясь, щеколда, а через миг к разъярённому рыку купца присоединился тонкий визг его злопамятной дочки.
- Ой, зачем же так... Она же глупая ещё, несмышлёная!
Женщина только отмахнулась.
- Не знаешь ты её просто... Несмышлёная! В каких-то вещах и побольше нашего соображает. Говорила я Ероху, избалуешь – потом наплачешься. И вот результат! Так что не жалей Фаньку, хорошая порка ей только на пользу будет. А то только и знает «мне» да «мне», о других не думает... Пойдём.
Лита со вздохом послушалась.
В ссудную лавку хозяин свозил свою гостью лично, проследил, чтобы всё было чин чином: деньги тщательно пересчитаны и выдана соответственная метка. Она здорово напоминала обычную пуговицу, только без дырочек, гладкая, на тёмном фоне неяркий, но затейливый серебристый узор. Лита убрала её подальше и решила сразу по приезде положить в подаренные бусы, а то ещё потеряет. О поступке Фани Ерох не вспоминал, и девушка не решилась спросить, как она себя чувствует. Не надо ли срочно готовить матушкину мазь?
В доме она сразу же столкнулась с Рином. Небось, в окошко их углядел.
- Зайдёшь? А то мы уже соскучились.
- А Яр не спит?
- Нет. Говорит, на неделю вперёд выдрыхся...
- Сейчас, только работу возьму.
А что? Не просто же так рассиживаться. Может, удастся любимое платье починить. В неумелых Фаниных руках даже ножницы не так страшны оказались. Конечно, на улицу в таком выходить уж неприлично будет, но хоть дома поносит.
- Пришла всё-таки...
- Я же обещала. Тебе лучше?
- И намного. Лекарь здешний толковый мужик, прочистил всё, и мазь твою, кстати, очень хвалил. Велел, правда, злодей, ещё пару дней в кровати провести.
- Так и правильно.
- Какая разница... Ты ведь не останешься.
Лита на это ничего не ответила и, чувствуя на себе его взгляд, ниже склонилась над изрезанным платьем.
Тихо скрипнула дверь – это вышел Рин. Как хорошо, что на этот раз она сразу села на лавку, поближе к свету, подальше от того, кто уже не кажется таким беспомощным.
- Красивые у тебя бабочки, - помолчав, сказал Яр. – У меня такие когда-то мать вышивала. И ещё всякие цветы, птиц... А сестра раз вышила целую картину. Она у меня дома, в Ясеневом, до сих пор сохранилась. Там небо с облаками, солнце в море садится, а по волнам большой корабль плывёт. С капитаном у штурвала и дозорным на мачте... Два месяца она её тайно вышивала, а потом мне подарила. Я был счастлив.
- Немудрено, - улыбнулась девушка. – Я бы, наверное, целую картину и не осилила. Твоя сестра в столице, поди, первая мастерица, самих княжон обшивает?
Ярам ответил не сразу. Подняв глаза, Лита увидела, что он уже не улыбается: лицо словно затвердело, вокруг рта залегли горькие складки.
- Была бы первой, коли не погибла б тогда со всеми. Давно то случилось, а до сих пор на сердце камень. Я тогда уже у князя служил, не сотником, конечно. Задержали меня, не смог к началу сестриной свадьбы приехать. Опоздал... Поэтому и жив остался. У нас в доме тогда чуть не вся деревня собралась. Родители небедные были и щедрые. А в самый разгар свадьбы... Я-то за своими делами и не знал, что у Верушки до этого жениха другой ухажёр был. Да непростой, иноземный, из самого Хорь-града.
- Это... где, говорят, преступные злые колдуны живут?
- Да. Слухи чистой правдой оказались. Легкомысленная Верушка полюбила другого и колдуну отказала. А он не простил. Улучил момент, когда молодые со всеми гостями в доме были, запечатал колдовством все выходы. И пустил огненный шар... Никто не спасся.
Лита отбросила иголку и переметнулась на кровать. Ткнулась лбом в плечо сидящего мужчины, обняла, насколько рук хватило. Яр обнял её в ответ, но не как раньше – крепко, до боли, а бережно, будто она была дорогой стеклянной чашкой.
- Того колдуна так и не нашли?
- Почему? Мне тогда сам князь помог. Его ведь у нас многие видели, вот и указали на след. Хоть силён был колдун и, убегая, петлял, как заяц, но нам всё же удалось его догнать, почти у самой границы. Знаешь, Лита, это был единственный случай в моей жизни, когда я не погнушался прикончить спящего. Иначе б не одолел... И не жалею о том.
- Вот и правильно... А что дальше было?
- Да ничего интересного. Вернулся я на службу к князю, старался, как мог, в благодарность за его помощь. Достарался вот до сотника.
- А главнее тебя кто-то есть? Ну, тысячник, да?
- В военное время – да. Один старый воевода, князева отца ровесник... Глухой как тетерев, - наконец-то улыбнулся Яр. – Но войны у нас, хвала стихиям, уж тридцать лет нет и не предвидится пока. Так что я князю нужнее. Мои молодцы и терем его охраняют, и самого, когда он куда по делам едет, сопровождают, и к дочкам его охранителями приставлены.
- Справляются?
- Ещё как! Я их хорошо выучил. Хоть осечки всё ж иногда случаются. Ну что, хочешь, расскажу тебе страшную тайну?
- Хочу!
- Случилось это где-то год назад. Может, слышала, что княжну Лазорю на базаре похитить попытались? Так вот, как после выяснилось, она сама всё это и устроила. Познакомилась на каком-то приёме с богатым купцом из Яблоновки, позвал он её замуж, она и согласилась. Да только отец, конечно, не отдал, у него дочери чуть не с рождения все просватаны. Вот и надумала Лазоря сбежать с ним, тайно ритуал совершить. Тогда, найди их князь, ничего уж изменить бы не смог. Даже если б мужа в гневе порешил, наречённый сам бы потом не взял её за себя. Ну, понимаешь, да? В общем, подготовилась девица хорошо, она ведь среди княжон самая толковая. Охранителей своих кого отвлекла, кого с поручением услала, зашла в женскую лавку – да и не вышла, как в воду канула! Я тогда быстро на переполох примчался, весь базар пришлось оцепить. А там народу – словно блох на собаке! Смекнул я, что Лазоря, если и тут ещё, наверняка переоделась, да так, что княжну в ней ни за что не признаешь. Не раздевать же всех поголовно! И тут вспомнил я про её любимую собачку. Привезли её... И верно, нашла она хозяйку в два счёта, с радостным визгом к ней кинулась. Вернее, не к ней, а к сгорбленному старику в лохмотьях. Представляешь, какие у всех сделались лица!
- Представляю! – засмеялась Лита. – Вот что любовь-то делает, чтоб сама княжна и так изуродоваться не побрезговала! Только ведь не помогло это, да? – вздохнула. – Очень на неё отец прогневался? А купцу тому что сделал?
- Да ничего, - пожал плечами Яр. – Велел ехать к себе в Яблоновку и до замужества Лазори в столице не появляться. А дочку в тот же год замуж выдал. Да не вздыхай ты так! Видно, сама судьба не дала ей обмануться. Мужа Лазоря крепко полюбила, и он её, живут они дружно, остальным сёстрам на зависть. Не каждой так повезёт. И не каждому...
Пристальный взгляд в глаза – и Лита вспыхнула, вспомнив, где находится. Так близко к сидящему среди подушек мужчине в тонкой исподней рубахе, в его комнате, одна... И это уже не пугало, а вызывало какие-то другие, малопонятные чувства. Сердце под его взглядом то колотится как безумное, то сладко замирает – непривычно, волнительно... и почему-то даже приятно. Особенно когда он медленно и ласково проводит по её волосам, чуть касаясь порозовевшего ушка, гладит по руке, от кончиков пальцев до плеча, будто забывшись, ведёт выше по открытой шее...
- Что мне делать, Литушка? Когда судьбу свою повстречал, а как удержать – не знаю. Словно та сказочная жар-птица, слепит и манит, а в руки не даётся, боится, что обидят её. Не бойся, не улетай от меня больше, Литушка, останься...
Туманят слова, туманят прикосновения. Руки, губы... Лиита словно во сне, околдованная нежностью и страстью влюблённого мужчины. Всё становится неважно – только он. Его шёпот, его поцелуи...
Бах-бабах!! Раздавшийся за окном грохот был таким оглушительным, что Лита аж подскочила. И пришла в себя. Отодвинулась от Яра, а потом и вовсе встала на ноги. Он попробовал удержать, но, чувствуя её напряжение, не решился настаивать.
- Уже уходишь?
- Да. Засиделась я, дел ещё много.
- Вещи собрать?
- С Фаней потолковать, - ушла от ответа девушка. – Хочу узнать, как она, и что себе надумала.
- А про тебя и купца... набрехала, да? – всё же не удержался от вопроса Ярам.
- Не набрехала. Мы с ним батюшку моего поминали, они с ним друзья оказались.
- Ясно, прости.
- Да ничего.
- Ещё придёшь?
- Вечером загляну, ненадолго.
Проводив её глазами, Яр с долгим вздохом откинулся на подушки. Скрипнула дверь, пропуская оруженосца.
- Что там во дворе грохнуло так не вовремя?
- Дак... сундук с медными тарелками с телеги упал.
- Сам упал?
Парень отвернулся к окну и засопел.
- Ну, не сам. Надо же было чем-то заняться, пока вы... Вот я и подрядился помочь.
- Сундук такой тяжёлый, или руки-крюки? – ехидно уточнил Яр.
- И то, и то. Схватил, а плечо-то не зажило как следует, вот мы и кувыркнулись...
- Эх, ты! Денег-то хватит, с купцом за ущерб рассчитаться?
- Да не побилось ничего, посуда-то медная. Разве что пара блюд погнулись маленько, так я их втихаря уже выпрямил кулаком.
Ярам устало усмехнулся и прикрыл глаза.
Фаня нашла Литу сама. Пришла к ней в комнату, встала в уголочке, понаблюдала, как гостья закончила зашивать порезанное ею платье и с довольной улыбкой спрятала его в короб.
- А я так вышивать не умею...
- А хочешь научиться?
- Да!!!
- Хорошо, тогда неси скорей свои пяльцы и нитки, я тебя поучу, только недолго.
Девочку как ветром сдуло. Нитки у неё оказались дорогие да красивые, а вот сами вышивки... м-да. Ну ничего, Лите было не привыкать учить младших, в деревне к ней часто обращались. Сидеть Фане до сих пор было больно – рука у отца тяжёлая оказалась, но Лита догадалась подложить на лавку подушку – и урок начался. Показала и как бабочку разноцветную вышить, и даже перо «жар-птицы» - то самое, что в зверинце углядела. Ученица ради такого чуда прилежно два часа на одном месте отсидела, невиданное дело.
Уже прощаясь, поблагодарила и извинилась за платье. И даже со вздохом разрешила выйти замуж за Яра.
- Подслушала я у окошка, как вы с ним разговаривали... Немного совсем. Но и с того ясно мне, что любит он тебя. А, значит, меня не дождётся.
- Не грусти, Фаня. У тебя жених ещё лучше будет. Ты только не торопись, не обгоняй время. Всему свой срок.
- Угу... А зачем ты вещи собираешь? Ярам у нас ещё два дня пробудет, и тебя никто не гонит.
- Я сама себя гоню, - рассеянно улыбнулась Лиита.
- А зачем?
Задумалась. Простой вопрос – а ответить даже себе трудно.
- Для меня в том нет разницы...
- Для меня тоже! – громким шёпотом заявила Фаня, просовывая голову в дверь. – Я за него хоть за страшного, хоть за безногого пойду!
- Подслушиваешь, малявка?! – рассердился Рин. – Да он на тебя и не посмотрит даже!
- Из-за Литы? Ну и зря! А она, между прочим, за моего батюшку замуж собирается. Вчера с ним полночи наедине в комнате просидела! Нянька говорила, что они вместе брагу пили и... Ой!
Бамс! Кованый мужской сапог со стуком ударился о косяк совсем рядом с её головой. Дверь захлопнулась, и Ярам, тяжело дыша, повалился обратно на подушку.
- Что за противный ребёнок... Нету сил её слушать...
Он не спал! И как долго?!
Лита подхватилась с лавки, но Рин мягко удержал её за руку.
- Побудь с ним немного. Пожалуйста...
Ярам молчал. От его взгляда у девушки тут же предательски запылало лицо, а ноги стали словно ватные. Села обратно.
Рин вышел за дверь, сказав, что постоит в коридоре, покараулит «от всяких».
Молчание затянулось... А потом Лита и сама не заметила, как снова оказалась на краешке кровати. Как робко коснулась лежащей поверх одеяла большой смугловатой руки, погладила прохладную, чуть шершавую кожу.
- Прости меня, Яр.
Качнул головой, не принимая. Не прощение – вину. Вторая рука медленно и осторожно провела по её виску, щеке, мимолётно скользнув по шее, спустилась к плечу. Запёкшиеся губы дрогнули в улыбке – невесёлой, горькой.
- Останься на день. О большем не прошу.
Лиита кивнула и, поддавшись порыву, склонилась к нему и тронула губами воспалённую корку.
- Чего удумала! Мало ли там зараза какая?!
Тон нарочито недовольный, но близкие глаза вмиг засияли – словно звёзды в небе зажглись.
Тук, тук!
- Хозяин приехал, спрашивает, можно ль зайти?
- Конечно! Эх...
Лиита чуть улыбнулась и поскорее пересела обратно на лавку.
Ерох приехал не один – привёз лекаря из соседнего села, отрекомендовал как более толкового, чем ихний, и оставил раненого, наказав обращаться, если им что-то понадобится. Лита тоже вышла, и, смущаясь, попросила разрешить ей остаться в его доме до завтрашнего утра. Купец на это лишь понимающе хмыкнул в бороду.
- Ты не голодная? Пойдём-ка поедим, а после побеседуем.
Зазвав девушку к себе в комнату, Ерох не стал расспрашивать её о причине задержки – и так всё понял. Приступил сразу к делу: торжественно вручил в подарок большие неровные бусы из крашеного дерева, настолько аляповатые и грубые, что на них бы даже нищий не польстился. Получил вежливое «спасибо» и довольно рассмеялся.
- А теперь погляди-ка на фокус!
Надавил на два противоположных конца бусины – и деревяшка бесшумно приоткрылась.
- И так в каждой!
- А зачем?
- А ты подумай.
Лита покусала губу и тоже засмеялась.
- Для самоцветов?
- Для них, родимых! Ну что, хороший фокус?
- Да!!
- Дерево это крепкое, и под сапогом не расколется. Так что, надеюсь, хоть камни свои ты сбережёшь. С деньгами же я вот что надумал...
Лита и не подозревала, что в каждом мало-мальски крупном городе существуют такие ссудные лавки, хозяева которых «одним людям деньги дают, забирая взамен драгоценности, корову или иное имущество с возможностью выкупить их обратно, а другие люди сами им деньги дают, на хранение да приумножение. Процент за это ссудники берут небольшой, зато получить своё злато-серебро обратно можно в любой момент и даже в другом городе».
- Скажем, отдашь отцов кошель у нас, а получишь хоть в Соколином, хоть и в самой столице. Всё сразу или частями, как захочешь.
- А как же там меня узнают, ссудник-то там другой!
- Другой. А узнает по метке специальной, она на каждую сумму своя. Сама меточка маленькая, с таким оттиском, что никто пока подделать не смог. Ты её или в бусину спрячь, или в тряпки свои как следует закопай, никто и не сыщет...
Тут хозяин стукнул себя по лбу и засмеялся.
- Вот я старый пень! Вещаю тут, забиваю твою голову разными хитростями, а нужны ль они тебе нынче? С таким-то защитником?
Лита в ответ не улыбнулась, кивнула твёрдо.
- Нужны.
- А за...
Тут в дверь постучали, и нянька втащила в комнату упирающуюся Фаню.
- Вот, почтенный Ерох, до чего твоя дочка опустилась! Застала я её с ножницами рядом с твоим, Лита, коробом. Не поверите, что делала, бесстыжая!
- Что же? – посуровел голосом отец.
- Платье еёное единственное уродовала! Чуть не на лоскутки порезала! А там такие бабочки красивые были...
В установившейся тишине Ерох от стыда за дочь схватился за сердце. Потом, продышавшись – за ремень. Лиита тронула его за руку.
- Не надо! Ничего страшного, я другое вышью...
- А я тебе и другое порежу! Пусть ты даже и мачехой моей станешь! А Ярама тебе не отдам, так и знай, мой он, мой!!!
Ни девушка, ни няня не заметили, как обе оказались за дверью. Громыхнула, запираясь, щеколда, а через миг к разъярённому рыку купца присоединился тонкий визг его злопамятной дочки.
- Ой, зачем же так... Она же глупая ещё, несмышлёная!
Женщина только отмахнулась.
- Не знаешь ты её просто... Несмышлёная! В каких-то вещах и побольше нашего соображает. Говорила я Ероху, избалуешь – потом наплачешься. И вот результат! Так что не жалей Фаньку, хорошая порка ей только на пользу будет. А то только и знает «мне» да «мне», о других не думает... Пойдём.
Лита со вздохом послушалась.
В ссудную лавку хозяин свозил свою гостью лично, проследил, чтобы всё было чин чином: деньги тщательно пересчитаны и выдана соответственная метка. Она здорово напоминала обычную пуговицу, только без дырочек, гладкая, на тёмном фоне неяркий, но затейливый серебристый узор. Лита убрала её подальше и решила сразу по приезде положить в подаренные бусы, а то ещё потеряет. О поступке Фани Ерох не вспоминал, и девушка не решилась спросить, как она себя чувствует. Не надо ли срочно готовить матушкину мазь?
В доме она сразу же столкнулась с Рином. Небось, в окошко их углядел.
- Зайдёшь? А то мы уже соскучились.
- А Яр не спит?
- Нет. Говорит, на неделю вперёд выдрыхся...
- Сейчас, только работу возьму.
А что? Не просто же так рассиживаться. Может, удастся любимое платье починить. В неумелых Фаниных руках даже ножницы не так страшны оказались. Конечно, на улицу в таком выходить уж неприлично будет, но хоть дома поносит.
- Пришла всё-таки...
- Я же обещала. Тебе лучше?
- И намного. Лекарь здешний толковый мужик, прочистил всё, и мазь твою, кстати, очень хвалил. Велел, правда, злодей, ещё пару дней в кровати провести.
- Так и правильно.
- Какая разница... Ты ведь не останешься.
Лита на это ничего не ответила и, чувствуя на себе его взгляд, ниже склонилась над изрезанным платьем.
Тихо скрипнула дверь – это вышел Рин. Как хорошо, что на этот раз она сразу села на лавку, поближе к свету, подальше от того, кто уже не кажется таким беспомощным.
- Красивые у тебя бабочки, - помолчав, сказал Яр. – У меня такие когда-то мать вышивала. И ещё всякие цветы, птиц... А сестра раз вышила целую картину. Она у меня дома, в Ясеневом, до сих пор сохранилась. Там небо с облаками, солнце в море садится, а по волнам большой корабль плывёт. С капитаном у штурвала и дозорным на мачте... Два месяца она её тайно вышивала, а потом мне подарила. Я был счастлив.
- Немудрено, - улыбнулась девушка. – Я бы, наверное, целую картину и не осилила. Твоя сестра в столице, поди, первая мастерица, самих княжон обшивает?
Ярам ответил не сразу. Подняв глаза, Лита увидела, что он уже не улыбается: лицо словно затвердело, вокруг рта залегли горькие складки.
- Была бы первой, коли не погибла б тогда со всеми. Давно то случилось, а до сих пор на сердце камень. Я тогда уже у князя служил, не сотником, конечно. Задержали меня, не смог к началу сестриной свадьбы приехать. Опоздал... Поэтому и жив остался. У нас в доме тогда чуть не вся деревня собралась. Родители небедные были и щедрые. А в самый разгар свадьбы... Я-то за своими делами и не знал, что у Верушки до этого жениха другой ухажёр был. Да непростой, иноземный, из самого Хорь-града.
- Это... где, говорят, преступные злые колдуны живут?
- Да. Слухи чистой правдой оказались. Легкомысленная Верушка полюбила другого и колдуну отказала. А он не простил. Улучил момент, когда молодые со всеми гостями в доме были, запечатал колдовством все выходы. И пустил огненный шар... Никто не спасся.
Лита отбросила иголку и переметнулась на кровать. Ткнулась лбом в плечо сидящего мужчины, обняла, насколько рук хватило. Яр обнял её в ответ, но не как раньше – крепко, до боли, а бережно, будто она была дорогой стеклянной чашкой.
- Того колдуна так и не нашли?
- Почему? Мне тогда сам князь помог. Его ведь у нас многие видели, вот и указали на след. Хоть силён был колдун и, убегая, петлял, как заяц, но нам всё же удалось его догнать, почти у самой границы. Знаешь, Лита, это был единственный случай в моей жизни, когда я не погнушался прикончить спящего. Иначе б не одолел... И не жалею о том.
- Вот и правильно... А что дальше было?
- Да ничего интересного. Вернулся я на службу к князю, старался, как мог, в благодарность за его помощь. Достарался вот до сотника.
- А главнее тебя кто-то есть? Ну, тысячник, да?
- В военное время – да. Один старый воевода, князева отца ровесник... Глухой как тетерев, - наконец-то улыбнулся Яр. – Но войны у нас, хвала стихиям, уж тридцать лет нет и не предвидится пока. Так что я князю нужнее. Мои молодцы и терем его охраняют, и самого, когда он куда по делам едет, сопровождают, и к дочкам его охранителями приставлены.
- Справляются?
- Ещё как! Я их хорошо выучил. Хоть осечки всё ж иногда случаются. Ну что, хочешь, расскажу тебе страшную тайну?
- Хочу!
- Случилось это где-то год назад. Может, слышала, что княжну Лазорю на базаре похитить попытались? Так вот, как после выяснилось, она сама всё это и устроила. Познакомилась на каком-то приёме с богатым купцом из Яблоновки, позвал он её замуж, она и согласилась. Да только отец, конечно, не отдал, у него дочери чуть не с рождения все просватаны. Вот и надумала Лазоря сбежать с ним, тайно ритуал совершить. Тогда, найди их князь, ничего уж изменить бы не смог. Даже если б мужа в гневе порешил, наречённый сам бы потом не взял её за себя. Ну, понимаешь, да? В общем, подготовилась девица хорошо, она ведь среди княжон самая толковая. Охранителей своих кого отвлекла, кого с поручением услала, зашла в женскую лавку – да и не вышла, как в воду канула! Я тогда быстро на переполох примчался, весь базар пришлось оцепить. А там народу – словно блох на собаке! Смекнул я, что Лазоря, если и тут ещё, наверняка переоделась, да так, что княжну в ней ни за что не признаешь. Не раздевать же всех поголовно! И тут вспомнил я про её любимую собачку. Привезли её... И верно, нашла она хозяйку в два счёта, с радостным визгом к ней кинулась. Вернее, не к ней, а к сгорбленному старику в лохмотьях. Представляешь, какие у всех сделались лица!
- Представляю! – засмеялась Лита. – Вот что любовь-то делает, чтоб сама княжна и так изуродоваться не побрезговала! Только ведь не помогло это, да? – вздохнула. – Очень на неё отец прогневался? А купцу тому что сделал?
- Да ничего, - пожал плечами Яр. – Велел ехать к себе в Яблоновку и до замужества Лазори в столице не появляться. А дочку в тот же год замуж выдал. Да не вздыхай ты так! Видно, сама судьба не дала ей обмануться. Мужа Лазоря крепко полюбила, и он её, живут они дружно, остальным сёстрам на зависть. Не каждой так повезёт. И не каждому...
Пристальный взгляд в глаза – и Лита вспыхнула, вспомнив, где находится. Так близко к сидящему среди подушек мужчине в тонкой исподней рубахе, в его комнате, одна... И это уже не пугало, а вызывало какие-то другие, малопонятные чувства. Сердце под его взглядом то колотится как безумное, то сладко замирает – непривычно, волнительно... и почему-то даже приятно. Особенно когда он медленно и ласково проводит по её волосам, чуть касаясь порозовевшего ушка, гладит по руке, от кончиков пальцев до плеча, будто забывшись, ведёт выше по открытой шее...
- Что мне делать, Литушка? Когда судьбу свою повстречал, а как удержать – не знаю. Словно та сказочная жар-птица, слепит и манит, а в руки не даётся, боится, что обидят её. Не бойся, не улетай от меня больше, Литушка, останься...
Туманят слова, туманят прикосновения. Руки, губы... Лиита словно во сне, околдованная нежностью и страстью влюблённого мужчины. Всё становится неважно – только он. Его шёпот, его поцелуи...
Бах-бабах!! Раздавшийся за окном грохот был таким оглушительным, что Лита аж подскочила. И пришла в себя. Отодвинулась от Яра, а потом и вовсе встала на ноги. Он попробовал удержать, но, чувствуя её напряжение, не решился настаивать.
- Уже уходишь?
- Да. Засиделась я, дел ещё много.
- Вещи собрать?
- С Фаней потолковать, - ушла от ответа девушка. – Хочу узнать, как она, и что себе надумала.
- А про тебя и купца... набрехала, да? – всё же не удержался от вопроса Ярам.
- Не набрехала. Мы с ним батюшку моего поминали, они с ним друзья оказались.
- Ясно, прости.
- Да ничего.
- Ещё придёшь?
- Вечером загляну, ненадолго.
Проводив её глазами, Яр с долгим вздохом откинулся на подушки. Скрипнула дверь, пропуская оруженосца.
- Что там во дворе грохнуло так не вовремя?
- Дак... сундук с медными тарелками с телеги упал.
- Сам упал?
Парень отвернулся к окну и засопел.
- Ну, не сам. Надо же было чем-то заняться, пока вы... Вот я и подрядился помочь.
- Сундук такой тяжёлый, или руки-крюки? – ехидно уточнил Яр.
- И то, и то. Схватил, а плечо-то не зажило как следует, вот мы и кувыркнулись...
- Эх, ты! Денег-то хватит, с купцом за ущерб рассчитаться?
- Да не побилось ничего, посуда-то медная. Разве что пара блюд погнулись маленько, так я их втихаря уже выпрямил кулаком.
Ярам устало усмехнулся и прикрыл глаза.
Фаня нашла Литу сама. Пришла к ней в комнату, встала в уголочке, понаблюдала, как гостья закончила зашивать порезанное ею платье и с довольной улыбкой спрятала его в короб.
- А я так вышивать не умею...
- А хочешь научиться?
- Да!!!
- Хорошо, тогда неси скорей свои пяльцы и нитки, я тебя поучу, только недолго.
Девочку как ветром сдуло. Нитки у неё оказались дорогие да красивые, а вот сами вышивки... м-да. Ну ничего, Лите было не привыкать учить младших, в деревне к ней часто обращались. Сидеть Фане до сих пор было больно – рука у отца тяжёлая оказалась, но Лита догадалась подложить на лавку подушку – и урок начался. Показала и как бабочку разноцветную вышить, и даже перо «жар-птицы» - то самое, что в зверинце углядела. Ученица ради такого чуда прилежно два часа на одном месте отсидела, невиданное дело.
Уже прощаясь, поблагодарила и извинилась за платье. И даже со вздохом разрешила выйти замуж за Яра.
- Подслушала я у окошка, как вы с ним разговаривали... Немного совсем. Но и с того ясно мне, что любит он тебя. А, значит, меня не дождётся.
- Не грусти, Фаня. У тебя жених ещё лучше будет. Ты только не торопись, не обгоняй время. Всему свой срок.
- Угу... А зачем ты вещи собираешь? Ярам у нас ещё два дня пробудет, и тебя никто не гонит.
- Я сама себя гоню, - рассеянно улыбнулась Лиита.
- А зачем?
Задумалась. Простой вопрос – а ответить даже себе трудно.
