- Думаю, если Женевьеве придется готовить, она вряд ли кого другого подпустит к покупкам. А для тебя у меня совсем другое, особое поручение есть.
- Да? – опечалившаяся было девочка заинтересованно сверкнула голубыми глазами.
- Мы же в Хоррхоле недавно, и я хочу быть в курсе всех событий. Слухи, происшествия. Ты ведь многое знаешь, и не откажешься меня просветить?
- Я еще и людей многих знаю, - не без гордости заявила Юльке, - о ком тебе рассказать?
- Ну, я пока еще не решила.
Кати подумала, что вполне могла бы узнать у Бенедикта, кого именно он предполагает ей в мужья. Ну а после, выяснив всю подноготную кандидатов, постараться брата отговорить. Ведь может статься, что женихи только производят хорошее впечатление, а на самом-то деле…
- Как надумаешь – скажешь, - Юльке хихикнула, точно подслушав мысли хозяйки. – Точно тебе говорю, у большинства здешних горожан в шкафу не по одному скелету сидит.
- Ага, - задумчиво сказала Катрина, а после поняла, что у нее уже есть на примете человек, о котором хочется поговорить прямо сейчас:
– Кажется, я нашла первую кандидатуру. Знаешь, при храме есть служитель, Марком зовут? Он из крачек. Наставник.
Юльке замолчала и, встав на ноги, убрала мокрые волосы с лица. Катрина обернулась и тоже зависла на одном месте, медленно шевеля руками. Морская вода и вправду держала тело куда лучше озерной.
- Крачки – очень закрытое общество и, если честно, я о них совсем мало знаю, - наконец, ответила девочка, - только то, что слышала в приюте. Но этого твоего Марка что-то не припомню.
- Да, тетушка, кажется, говорила, что он начал служить недавно.
- Значит, не местный?
- Может быть, не знаю.
- Ладно, расспрошу кой-кого, - девчонка кивнула, а после подозрительно прищурилась: – А зачем тебе крачка?
Кати смутилась и почувствовала, как начинают гореть щеки.
- Так он нам с Беном наставник, да к тому же, первый, кому нас представила тетушка. Вот и интересно.
И, с деланно равнодушным видом обернувшись к берегу, стала рассматривать обрыв над медовой полосой песчаного пляжа.
- Понятно, - бросила Юльке и проследила за ее взглядом:
- А ты чего, пещеры посмотреть хочешь?
- Какие еще пещеры?
- Тоже не знаешь?! О-о! – Девочка восторженно закатила глаза. – Отсюда не видно, но там они есть! И не просто пещеры, а целые коридоры. Лабиринт! И если сунуться в него просто так, по незнанию, то станешь плутать неделю, а потом помрешь с голоду.
- Не собираюсь я никуда соваться, - строго сказала Катрина, а потом хмыкнула. - И вообще, если на то пошло, то в лабиринте умрешь куда раньше. Если без воды.
- А мне вот не страшно, я эти катакомбы знаю. Мы с Джоном лазали и даже памятки на стенах копотью чертили.
- И что, куда ведет этот лабиринт?
- За город, в поля. А еще рассказывают, что где-то в его центре зарыт пиратский клад.
- Не твоего ли папочки? - хихикнула Кати.
- Все может быть. - Юльке гордо задрала нос. - А, представляешь, как будет здорово, если окажется, что я на самом деле страшно богатая? И вообще, какая-нибудь графиня? Ну что, полезем?
- Вечереет, - Катрина посмотрела на небо. Покрасневшее солнце клонилось к горизонту: еще чуть-чуть и край коснется воды, – а мне завтра вставать рано, потому что нужно быть на шествии. Ты, кстати, пойдешь?
- Не, - девочка скривилась, - чего я там не видела? Одна толкотня да суматоха. И, потом, там будут приютские. Пойдут впереди процессии, а в руках понесут снопы с цветами. Традиция такая. А я не хочу, чтобы меня заметили.
- Как знаешь, - Кати понимающе кивнула. – Давай, вернемся. А то, боюсь, вот-вот похолодает, а нам еще сушиться.
- Ладно, - Юльке вздохнула, а после обезоруживающе, совсем по-детски улыбнулась. - Давай, еще сюда вернемся? Здесь хорошо и спокойно.
- Давай. И тогда, честное слово, поплаваем наперегонки, - улыбнулась в ответ Катрина. А после, глядя в счастливые глаза новой служанки, подумала, что, приютив сироту, определенно совершила сегодня доброе дело.
Копоть мутной занавеской колыхалась в воздухе, закрывая бледную луну, огненный жар дышал в щеки. Катрина отвела подальше гудящий под ветром факел и ахнула. Внизу, в заливе, горели корабли. Ветер нес крики, лязг оружия; будто норовистый щенок трепал огненные паруса.
Движение сзади она скорее почувствовала и резко развернулась, заслонившись факелом от бледного и худого незнакомца.
- Нужно спешить, - появившийся из темной пещеры мужчина, поморщившись, подался назад и прижался к земляной стене обрыва. - Мы нашли еще один корабль; капитан скряга, но жадность нам только на руку сыграла. Плевал он и на оборотней, и на войну, ему лишь бы карман набить.
- Далеко?
- В Лазурной бухте.
Кати удивленно слушала свой голос. Верно, не свой - грубый, простуженный, лающий. Она попыталась воспротивиться происходящему, но ее, пленницу, запертую в чужое тело, поволокла куда-то тела этого хозяйка.
Узкие короткие повороты, на которых босые ноги почти соскальзывают на сыпкой почве, а руки отчаянно хватаются за камни и клочья травы...
Сверху, с площадки, с которой они только что ушли, долетели возбужденные голоса, и Кати испуганно ахнула.
- Спокойно, - провожатый оглянулся, и она заметила кровоподтек на его виске, ? о тайном ходе волки не знают, так что это свои, они нас догонят. А тебя ждут сейчас.
- Почему мы пешком?
- За небом следят, если полетим – выдадим место, где стоит корабль.
И они продолжили поспешный спуск по горной тропе, от которого замирало сердце и кружилась голова. Миновали прибрежную пальмовую рощицу, загребая ногами холодный песок, а потом впереди открылся пологий морской берег. Луна сияла здесь ярко, и в ее свете торопливо и бесшумно суетились люди - грузили в лодки бочки и свертки, тащили сундуки. А чуть дальше, в море, высилась темная громада корабля.
От толпы отделилась высокая фигура в плаще и, подбежав, ухватила Катрину за руку:
- Наконец-то! Пойдем.
Хриплый голос туманным облачком вырвался из-под капюшона. Мужчина потащил ее в сторону, где сросшиеся верхушками пальмы образовали природный шатер. Там, на песке, окруженная тюками, на одеяле сидела дородная баба и, белея грудью, прижимала к себе копошащийся сверток.
- Вот, - выдохнул мужчина, - нашел новую кормилицу. Она вам поможет. Обещай, что выживете.
Катрина ощутила, как в горле встал ком, а окружающая картина размазалась, стала нечеткой. Шумно сглотнула и постаралась казаться спокойной:
- Ты разве с нами не едешь?
Голос ее собеседника задрожал от ярости:
- Эти недоноски собирались тебя убить! Тебя и еще нескольких представительниц высоких семей Стаи! Неужели думаешь, мы это оставим безнаказанным? Блохастые псы, они решили, что могут править миром! – Он потряс кулаками над головой.
- Гленн, - тонкая рука ухватилась за плечо мужчины и Кати почувствовала, как под пальцами скрипнула холодная кожа доспеха, – подумай обо мне, о сыне! Какой прок в том, если ты, да и другие, останетесь здесь? Погибнете?
- Филиппа, - хриплый голос стал тише, и мужчина мягко коснулся запястья той, с кем делила тело Катрина. – Ты знаешь, что у меня нет никого на свете дороже вас, но долг и честь рода…
Женщина сделала шаг назад, Кати почувствовала, как в стопу впилась острая ракушка и зашипела от боли. Или они сделали это вместе? Во всяком случае, кулаком мужчину стукнула в плечо Филиппа:
- Нет дороже, говоришь? Болван! Ты будешь нужен нам там! - Она яростно ткнула пальцем в сторону моря. – Если сейчас уйдешь, никогда тебе не прощу!
- Я сам себе не прощу. - От толчка капюшон слетел с головы мужчины, открывая тонкие черты лица и блестящие серебром волосы. – Но так мы хотя бы попробуем отбить то, что принадлежало нам изначально. Эва, быстрее!
Кормилица положила пищащий сверток на одеяло, неторопливо поправила сбившийся платок и тяжело поднялась, зашнуровывая рубаху на груди. Мужчина крепко ухватил Кати за руки:
- Фил…
- Неужели вы всё еще не понимаете, что война проиграна? Глупая родовая гордость застилает вам зрение и разум!
- Гленн! – под деревья влетел худенький паренек:
- Волки близко! Дозорные заметили отряд ? несутся сюда, в бухту!
Беловолосый привлек к себе ставшее вдруг неуклюжим тело Филиппы и коротко приложился к ее виску горячими губами. Потом поспешно подхватил младенца, сунул сверток матери:
- Быстрее! К кораблю! Эва, да шевелись же!
И когда Кати, пробравшись в качающуюся лодку, обернулась, на берегу уже никого не было. Только вдоль кромки прибоя, со стороны света пожарища, бесшумно и страшно неслась в их сторону стая огромных волков.
- Эй!
Ее бесцеремонно потрясли за плечо, и Катрина резко села, моргая со сна, пытаясь сообразить, куда же делись и бухта, и зыбкая лодка.
- Прошу прощения, но Жени велела, чтоб я тебя всенепременно разбудила. Потому что завтрак давно готов, и скоро шествие начнется. Вам же до собора еще добираться.
Кати узнала в причесанной и умытой девочке Юльке и облегченно выдохнула. Ну и на кой ляд накануне праздника снятся такие тревожные сны?
- Бенедикт проснулся?
- Уже с четверть часа, как бриться и мыться затребовал. И ты уж вставай, а то Женевьева мне точно голову оторвет. Платье какое готовить?
- Давай, зеленое, - Кати посмотрела в спину углубившейся в платяной шкаф служанки и, поднявшись, жадно выпила воды прямо из кувшина. Тряхнув головой, отогнала остатки тревоги. Сегодня непременно будет чудесный день. И даже, возможно, она снова увидит Марка!
Пока Кати приводила себя в порядок, Бенедикт, верно отчаявшись дождаться, приступил к завтраку. Катрина обиженно фыркнула, а потом остановилась в дверях столовой, невольно любуясь братом.
Чисто выбритый, с зачесанными назад влажными волосами, Бен сиял, точно начищенный котел, а праздничная белоснежная рубаха с кружевным жабо удачно оттеняла загорелую кожу.
- Все девы кофрадии от пятнадцати лет и старше сегодня, как пить дать, будут в ажитации, - торжественно заключила Кати и, плюхнувшись напротив брата, потянулась за изумительно пахнущими булочками.
- Молока возьми, пока холодное, - Бен кивнул на покрытый салфеткой кувшин. - Как спалось?
- Плохо. Душно слишком.
Брат понимающе покивал и метнул взгляд в раскрытое окно с обвисшим парусом ситцевой занавески. За занавеской виднелся кусочек пронзительно синего неба с белой черточкой парящей в вышине чайки.
- Полный штиль. Только бы грозы не случилось, – задумчиво протянул Бенедикт.
- Вот уж глупости! - в трапезную вошла Женевьева. Торжественно неся миску для мытья рук, одетая в умопомрачительное мареновое платье, экономка напоминала галеон, гордо плывущий среди утлых суденышек.
- Никогда еще на моей памяти в праздник Плодородия не случалось непогоды. Свет Пламени нас бережет, - нравоучительно заявила Жени и поставила миску на край стола.
- Вы простите, господа, но я уж с четверть часа, как должна была быть у сапожной лавки. Там сегодня все подопечные брата Томаса собираются.
Кати нахмурилась, усиленно вспоминая правила ведения хозяйства ? допустимо ли слугам проявлять подобную вольность, однако, Жени поняла по-своему и пояснила:
- Брат Томас – мой наставник.
Очевидно решив, что разговор окончен, экономка кивнула и торжественно удалилась. Кати озадаченно посмотрела вслед, а потом не на шутку взволновалась. В Хоррхоле, что, принято, бывать на праздниках рядом со своим магом? А что ж тогда тетушка смолчала? Обиделась, что племянники так поспешно съехали? Или, может, брат Марк не столь близок со своими подопечными, как этот Томас? В любом случае, шествие скоро начнется, а они с Бенедиктом тут расселись!
Кати в панике покосилась на мирно жующего братца. Тот выразительно поднял брови и довольно ухмыльнулся:
- Не суетись, сестренка, я еще с вечера о двуколке договорился, с минуты на минуту должна подъехать.
Нанятый извозчик оказался человеком слова и не прошло пяти минут, как Харты уже усаживались в коляску. Вышедшая проводить новых хозяев Юльке весело щебетала о том, как трудно в наше время найти по-настоящему надежную горничную. И, принимая во внимание ее, Юльке, опыт и трудолюбие, хозяева могут праздновать себе спокойно чуть не до завтрашнего утра. Бен на это подозрительно прищурился и выразил надежду по возвращении застать дом в целости и сохранности.
Наемная двуколка поначалу катилась резво и весело - Катрина даже подвязала на всякий случай завязки кружевного чепца, чтобы с головы не сдуло. Однако по мере приближения к верхнему городу ручейки нарядно разодетых горожан постепенно сливались в полноводные потоки, в которых то тут, то там, плыли коляски и кареты. И, в конце концов, за квартал до Храма случилось неизбежное - транспорт Хартов застрял, притиснутый к узкому тротуару потерявшей колесо телегой.
- Что там? – Катрина попыталась перекричать шум толпы и дернула за рукав приподнявшегося Бена.
- Приехали, - кучер, блеснув на солнце лысой макушкой, повернул к ним расстроенное лицо. - Надо было в проулок свернуть.
- Что уж теперь, - Бен махнул рукой, спрыгнул на тротуар, а потом подал Катрине руку: ? Пошли, тут недалеко.
- Благословение Пламени на вас! - радостно проорал им в спины возница, весьма довольный, что заказчики не потребовали назад часть монет.
Харты нырнули в жаркую гомонящую толпу, пахнувшую то цветами, то потом, а то и вовсе уж непонятными ароматами. Катрина крепко-накрепко вцепилась в плечо брата и, плывя по течению людской реки, с любопытством смотрела по сторонам. Народ в честь праздника разоделся кто во что горазд – вокруг пестрели богатые камзолы, расшитые платья, яркие чепцы, береты и ленты, вплетенные в сложные прически. Несколько раз в толпе мелькнули жутковатые бауты1 под черными шляпами, и Кати заинтересованно вытянула шею - то ли их обладатели соблюдали инкогнито, то ли такова была традиция празднества. По тротуарам тут и там сновали лоточники, визгливыми голосами расхваливая товар, а от дверей Храма, сквозь дубовую аллею и розовый свет, смутно неслось торжественное пение.
- И где мы найдем тетушку? - прокричала Катрина в ухо брату, а тот кивнул в сторону высокого крыльца портняжной лавки. Мадлена Харт, занявшая стратегическую позицию, углядела племянников и, привстав на цыпочки, махала кружевным платочком.
- Вы сегодня красивые, - скорее, прочитала по ее губам Кати, чем услышала, пробившись, наконец, к крыльцу. Бенедикт дурашливо поклонился и припал к теткиной ручке.
Мадлена скривилась, весьма, впрочем, довольная и с заговорщицким видом открыла дверь. Внутри лавки царили прохлада, запах мыла и свежего хлеба.
- Отправимся другой дорогой, - тетушка заглянула за угол, за которым начиналась жилая половина дома и повысила голос: - Берта, душечка, вас ждать?
- Не утруждайтесь! - донесся приглушенный голос швеи. - Мне еще косу плести, так что отправляйтесь, а я догоню!
По тихо скрипящим половицам Харты гуськом двинулись к заднему входу. Миновали маленькую кухоньку с огромным котлом и развешанной по стенам посудой.
- А что, наставники всегда собирают подопечных на шествие? - с надеждой поинтересовалась Кати, и Мадлена величаво кивнула:
- Всегда. Однако заметь, что не многим выпадает честь встречаться на церковном дворе. В этот праздник – только нашему Марку да еще паре братьев, отличившихся в служении.
- Да? – опечалившаяся было девочка заинтересованно сверкнула голубыми глазами.
- Мы же в Хоррхоле недавно, и я хочу быть в курсе всех событий. Слухи, происшествия. Ты ведь многое знаешь, и не откажешься меня просветить?
- Я еще и людей многих знаю, - не без гордости заявила Юльке, - о ком тебе рассказать?
- Ну, я пока еще не решила.
Кати подумала, что вполне могла бы узнать у Бенедикта, кого именно он предполагает ей в мужья. Ну а после, выяснив всю подноготную кандидатов, постараться брата отговорить. Ведь может статься, что женихи только производят хорошее впечатление, а на самом-то деле…
- Как надумаешь – скажешь, - Юльке хихикнула, точно подслушав мысли хозяйки. – Точно тебе говорю, у большинства здешних горожан в шкафу не по одному скелету сидит.
- Ага, - задумчиво сказала Катрина, а после поняла, что у нее уже есть на примете человек, о котором хочется поговорить прямо сейчас:
– Кажется, я нашла первую кандидатуру. Знаешь, при храме есть служитель, Марком зовут? Он из крачек. Наставник.
Юльке замолчала и, встав на ноги, убрала мокрые волосы с лица. Катрина обернулась и тоже зависла на одном месте, медленно шевеля руками. Морская вода и вправду держала тело куда лучше озерной.
- Крачки – очень закрытое общество и, если честно, я о них совсем мало знаю, - наконец, ответила девочка, - только то, что слышала в приюте. Но этого твоего Марка что-то не припомню.
- Да, тетушка, кажется, говорила, что он начал служить недавно.
- Значит, не местный?
- Может быть, не знаю.
- Ладно, расспрошу кой-кого, - девчонка кивнула, а после подозрительно прищурилась: – А зачем тебе крачка?
Кати смутилась и почувствовала, как начинают гореть щеки.
- Так он нам с Беном наставник, да к тому же, первый, кому нас представила тетушка. Вот и интересно.
И, с деланно равнодушным видом обернувшись к берегу, стала рассматривать обрыв над медовой полосой песчаного пляжа.
- Понятно, - бросила Юльке и проследила за ее взглядом:
- А ты чего, пещеры посмотреть хочешь?
- Какие еще пещеры?
- Тоже не знаешь?! О-о! – Девочка восторженно закатила глаза. – Отсюда не видно, но там они есть! И не просто пещеры, а целые коридоры. Лабиринт! И если сунуться в него просто так, по незнанию, то станешь плутать неделю, а потом помрешь с голоду.
- Не собираюсь я никуда соваться, - строго сказала Катрина, а потом хмыкнула. - И вообще, если на то пошло, то в лабиринте умрешь куда раньше. Если без воды.
- А мне вот не страшно, я эти катакомбы знаю. Мы с Джоном лазали и даже памятки на стенах копотью чертили.
- И что, куда ведет этот лабиринт?
- За город, в поля. А еще рассказывают, что где-то в его центре зарыт пиратский клад.
- Не твоего ли папочки? - хихикнула Кати.
- Все может быть. - Юльке гордо задрала нос. - А, представляешь, как будет здорово, если окажется, что я на самом деле страшно богатая? И вообще, какая-нибудь графиня? Ну что, полезем?
- Вечереет, - Катрина посмотрела на небо. Покрасневшее солнце клонилось к горизонту: еще чуть-чуть и край коснется воды, – а мне завтра вставать рано, потому что нужно быть на шествии. Ты, кстати, пойдешь?
- Не, - девочка скривилась, - чего я там не видела? Одна толкотня да суматоха. И, потом, там будут приютские. Пойдут впереди процессии, а в руках понесут снопы с цветами. Традиция такая. А я не хочу, чтобы меня заметили.
- Как знаешь, - Кати понимающе кивнула. – Давай, вернемся. А то, боюсь, вот-вот похолодает, а нам еще сушиться.
- Ладно, - Юльке вздохнула, а после обезоруживающе, совсем по-детски улыбнулась. - Давай, еще сюда вернемся? Здесь хорошо и спокойно.
- Давай. И тогда, честное слово, поплаваем наперегонки, - улыбнулась в ответ Катрина. А после, глядя в счастливые глаза новой служанки, подумала, что, приютив сироту, определенно совершила сегодня доброе дело.
Прода от 08.04.2021, 10:44
Глава 9
Копоть мутной занавеской колыхалась в воздухе, закрывая бледную луну, огненный жар дышал в щеки. Катрина отвела подальше гудящий под ветром факел и ахнула. Внизу, в заливе, горели корабли. Ветер нес крики, лязг оружия; будто норовистый щенок трепал огненные паруса.
Движение сзади она скорее почувствовала и резко развернулась, заслонившись факелом от бледного и худого незнакомца.
- Нужно спешить, - появившийся из темной пещеры мужчина, поморщившись, подался назад и прижался к земляной стене обрыва. - Мы нашли еще один корабль; капитан скряга, но жадность нам только на руку сыграла. Плевал он и на оборотней, и на войну, ему лишь бы карман набить.
- Далеко?
- В Лазурной бухте.
Кати удивленно слушала свой голос. Верно, не свой - грубый, простуженный, лающий. Она попыталась воспротивиться происходящему, но ее, пленницу, запертую в чужое тело, поволокла куда-то тела этого хозяйка.
Узкие короткие повороты, на которых босые ноги почти соскальзывают на сыпкой почве, а руки отчаянно хватаются за камни и клочья травы...
Сверху, с площадки, с которой они только что ушли, долетели возбужденные голоса, и Кати испуганно ахнула.
- Спокойно, - провожатый оглянулся, и она заметила кровоподтек на его виске, ? о тайном ходе волки не знают, так что это свои, они нас догонят. А тебя ждут сейчас.
- Почему мы пешком?
- За небом следят, если полетим – выдадим место, где стоит корабль.
И они продолжили поспешный спуск по горной тропе, от которого замирало сердце и кружилась голова. Миновали прибрежную пальмовую рощицу, загребая ногами холодный песок, а потом впереди открылся пологий морской берег. Луна сияла здесь ярко, и в ее свете торопливо и бесшумно суетились люди - грузили в лодки бочки и свертки, тащили сундуки. А чуть дальше, в море, высилась темная громада корабля.
От толпы отделилась высокая фигура в плаще и, подбежав, ухватила Катрину за руку:
- Наконец-то! Пойдем.
Хриплый голос туманным облачком вырвался из-под капюшона. Мужчина потащил ее в сторону, где сросшиеся верхушками пальмы образовали природный шатер. Там, на песке, окруженная тюками, на одеяле сидела дородная баба и, белея грудью, прижимала к себе копошащийся сверток.
- Вот, - выдохнул мужчина, - нашел новую кормилицу. Она вам поможет. Обещай, что выживете.
Катрина ощутила, как в горле встал ком, а окружающая картина размазалась, стала нечеткой. Шумно сглотнула и постаралась казаться спокойной:
- Ты разве с нами не едешь?
Голос ее собеседника задрожал от ярости:
- Эти недоноски собирались тебя убить! Тебя и еще нескольких представительниц высоких семей Стаи! Неужели думаешь, мы это оставим безнаказанным? Блохастые псы, они решили, что могут править миром! – Он потряс кулаками над головой.
- Гленн, - тонкая рука ухватилась за плечо мужчины и Кати почувствовала, как под пальцами скрипнула холодная кожа доспеха, – подумай обо мне, о сыне! Какой прок в том, если ты, да и другие, останетесь здесь? Погибнете?
- Филиппа, - хриплый голос стал тише, и мужчина мягко коснулся запястья той, с кем делила тело Катрина. – Ты знаешь, что у меня нет никого на свете дороже вас, но долг и честь рода…
Женщина сделала шаг назад, Кати почувствовала, как в стопу впилась острая ракушка и зашипела от боли. Или они сделали это вместе? Во всяком случае, кулаком мужчину стукнула в плечо Филиппа:
- Нет дороже, говоришь? Болван! Ты будешь нужен нам там! - Она яростно ткнула пальцем в сторону моря. – Если сейчас уйдешь, никогда тебе не прощу!
- Я сам себе не прощу. - От толчка капюшон слетел с головы мужчины, открывая тонкие черты лица и блестящие серебром волосы. – Но так мы хотя бы попробуем отбить то, что принадлежало нам изначально. Эва, быстрее!
Кормилица положила пищащий сверток на одеяло, неторопливо поправила сбившийся платок и тяжело поднялась, зашнуровывая рубаху на груди. Мужчина крепко ухватил Кати за руки:
- Фил…
- Неужели вы всё еще не понимаете, что война проиграна? Глупая родовая гордость застилает вам зрение и разум!
- Гленн! – под деревья влетел худенький паренек:
- Волки близко! Дозорные заметили отряд ? несутся сюда, в бухту!
Беловолосый привлек к себе ставшее вдруг неуклюжим тело Филиппы и коротко приложился к ее виску горячими губами. Потом поспешно подхватил младенца, сунул сверток матери:
- Быстрее! К кораблю! Эва, да шевелись же!
И когда Кати, пробравшись в качающуюся лодку, обернулась, на берегу уже никого не было. Только вдоль кромки прибоя, со стороны света пожарища, бесшумно и страшно неслась в их сторону стая огромных волков.
- Эй!
Ее бесцеремонно потрясли за плечо, и Катрина резко села, моргая со сна, пытаясь сообразить, куда же делись и бухта, и зыбкая лодка.
- Прошу прощения, но Жени велела, чтоб я тебя всенепременно разбудила. Потому что завтрак давно готов, и скоро шествие начнется. Вам же до собора еще добираться.
Кати узнала в причесанной и умытой девочке Юльке и облегченно выдохнула. Ну и на кой ляд накануне праздника снятся такие тревожные сны?
- Бенедикт проснулся?
- Уже с четверть часа, как бриться и мыться затребовал. И ты уж вставай, а то Женевьева мне точно голову оторвет. Платье какое готовить?
- Давай, зеленое, - Кати посмотрела в спину углубившейся в платяной шкаф служанки и, поднявшись, жадно выпила воды прямо из кувшина. Тряхнув головой, отогнала остатки тревоги. Сегодня непременно будет чудесный день. И даже, возможно, она снова увидит Марка!
Пока Кати приводила себя в порядок, Бенедикт, верно отчаявшись дождаться, приступил к завтраку. Катрина обиженно фыркнула, а потом остановилась в дверях столовой, невольно любуясь братом.
Чисто выбритый, с зачесанными назад влажными волосами, Бен сиял, точно начищенный котел, а праздничная белоснежная рубаха с кружевным жабо удачно оттеняла загорелую кожу.
- Все девы кофрадии от пятнадцати лет и старше сегодня, как пить дать, будут в ажитации, - торжественно заключила Кати и, плюхнувшись напротив брата, потянулась за изумительно пахнущими булочками.
- Молока возьми, пока холодное, - Бен кивнул на покрытый салфеткой кувшин. - Как спалось?
- Плохо. Душно слишком.
Брат понимающе покивал и метнул взгляд в раскрытое окно с обвисшим парусом ситцевой занавески. За занавеской виднелся кусочек пронзительно синего неба с белой черточкой парящей в вышине чайки.
- Полный штиль. Только бы грозы не случилось, – задумчиво протянул Бенедикт.
- Вот уж глупости! - в трапезную вошла Женевьева. Торжественно неся миску для мытья рук, одетая в умопомрачительное мареновое платье, экономка напоминала галеон, гордо плывущий среди утлых суденышек.
- Никогда еще на моей памяти в праздник Плодородия не случалось непогоды. Свет Пламени нас бережет, - нравоучительно заявила Жени и поставила миску на край стола.
- Вы простите, господа, но я уж с четверть часа, как должна была быть у сапожной лавки. Там сегодня все подопечные брата Томаса собираются.
Кати нахмурилась, усиленно вспоминая правила ведения хозяйства ? допустимо ли слугам проявлять подобную вольность, однако, Жени поняла по-своему и пояснила:
- Брат Томас – мой наставник.
Очевидно решив, что разговор окончен, экономка кивнула и торжественно удалилась. Кати озадаченно посмотрела вслед, а потом не на шутку взволновалась. В Хоррхоле, что, принято, бывать на праздниках рядом со своим магом? А что ж тогда тетушка смолчала? Обиделась, что племянники так поспешно съехали? Или, может, брат Марк не столь близок со своими подопечными, как этот Томас? В любом случае, шествие скоро начнется, а они с Бенедиктом тут расселись!
Кати в панике покосилась на мирно жующего братца. Тот выразительно поднял брови и довольно ухмыльнулся:
- Не суетись, сестренка, я еще с вечера о двуколке договорился, с минуты на минуту должна подъехать.
Нанятый извозчик оказался человеком слова и не прошло пяти минут, как Харты уже усаживались в коляску. Вышедшая проводить новых хозяев Юльке весело щебетала о том, как трудно в наше время найти по-настоящему надежную горничную. И, принимая во внимание ее, Юльке, опыт и трудолюбие, хозяева могут праздновать себе спокойно чуть не до завтрашнего утра. Бен на это подозрительно прищурился и выразил надежду по возвращении застать дом в целости и сохранности.
Наемная двуколка поначалу катилась резво и весело - Катрина даже подвязала на всякий случай завязки кружевного чепца, чтобы с головы не сдуло. Однако по мере приближения к верхнему городу ручейки нарядно разодетых горожан постепенно сливались в полноводные потоки, в которых то тут, то там, плыли коляски и кареты. И, в конце концов, за квартал до Храма случилось неизбежное - транспорт Хартов застрял, притиснутый к узкому тротуару потерявшей колесо телегой.
- Что там? – Катрина попыталась перекричать шум толпы и дернула за рукав приподнявшегося Бена.
- Приехали, - кучер, блеснув на солнце лысой макушкой, повернул к ним расстроенное лицо. - Надо было в проулок свернуть.
- Что уж теперь, - Бен махнул рукой, спрыгнул на тротуар, а потом подал Катрине руку: ? Пошли, тут недалеко.
- Благословение Пламени на вас! - радостно проорал им в спины возница, весьма довольный, что заказчики не потребовали назад часть монет.
Харты нырнули в жаркую гомонящую толпу, пахнувшую то цветами, то потом, а то и вовсе уж непонятными ароматами. Катрина крепко-накрепко вцепилась в плечо брата и, плывя по течению людской реки, с любопытством смотрела по сторонам. Народ в честь праздника разоделся кто во что горазд – вокруг пестрели богатые камзолы, расшитые платья, яркие чепцы, береты и ленты, вплетенные в сложные прически. Несколько раз в толпе мелькнули жутковатые бауты1 под черными шляпами, и Кати заинтересованно вытянула шею - то ли их обладатели соблюдали инкогнито, то ли такова была традиция празднества. По тротуарам тут и там сновали лоточники, визгливыми голосами расхваливая товар, а от дверей Храма, сквозь дубовую аллею и розовый свет, смутно неслось торжественное пение.
- И где мы найдем тетушку? - прокричала Катрина в ухо брату, а тот кивнул в сторону высокого крыльца портняжной лавки. Мадлена Харт, занявшая стратегическую позицию, углядела племянников и, привстав на цыпочки, махала кружевным платочком.
- Вы сегодня красивые, - скорее, прочитала по ее губам Кати, чем услышала, пробившись, наконец, к крыльцу. Бенедикт дурашливо поклонился и припал к теткиной ручке.
Мадлена скривилась, весьма, впрочем, довольная и с заговорщицким видом открыла дверь. Внутри лавки царили прохлада, запах мыла и свежего хлеба.
- Отправимся другой дорогой, - тетушка заглянула за угол, за которым начиналась жилая половина дома и повысила голос: - Берта, душечка, вас ждать?
- Не утруждайтесь! - донесся приглушенный голос швеи. - Мне еще косу плести, так что отправляйтесь, а я догоню!
По тихо скрипящим половицам Харты гуськом двинулись к заднему входу. Миновали маленькую кухоньку с огромным котлом и развешанной по стенам посудой.
- А что, наставники всегда собирают подопечных на шествие? - с надеждой поинтересовалась Кати, и Мадлена величаво кивнула:
- Всегда. Однако заметь, что не многим выпадает честь встречаться на церковном дворе. В этот праздник – только нашему Марку да еще паре братьев, отличившихся в служении.
