Громов со вздохом открыл записи, сделанные во время беседы с родителями Насти. Если их дочь и встречалась с Мироновым, то они этого не знали. Правда, не отрицали, что он занимался с ней дополнительно - помогал подготовиться к выпускным экзаменам. Парня, по их словам, у девушки не было, имелся только поклонник - соседский парнишка из параллельного класса, но взаимностью Настя ему не отвечала.
Громов на всякий случай записал его данные, но очень сомневался, стоит ли искать. Прошло четыре года, подростковая влюблённость давно испарилась, ради чего затевать такой экстрим, рискуя свободой и нормальной жизнью?
Вспомнив угрозы Вавилова, капитан всё же потратил полчаса, чтобы навести справки о бывшем ухажёре и, как с самого начала предполагал, потерял время зря. Оказалось парень в данный момент призван на службу в армию.
Дочь Миронова - Татьяну найти не удалось. Денис выяснил, что она работает в приёмном отделении одной из городских больниц, но девушки там не было. Сотрудники объяснили, что на дежурство она заступит теперь только через два дня, дали адрес съёмной квартиры, где Громов тоже никого не нашёл и номер телефона, который не отвечал.
Дозвониться до Татьяны получилось лишь ближе к вечеру, разговор не клеился. Услышав, что её собеседник следователь, девушка, судя по голосу, в восторг не пришла, а когда прозвучало имя отца, вообще ощетинилась и резко спросила:
- Что вам ещё нужно? Вы у меня и так всё отняли - родителей, репутацию - ничего не осталось!
- Татьяна Евгеньевна, нам нужно встретиться, это очень важно, - уговаривал Громов, раздумывая над услышанной фразой. Она вполне могла стать лозунгом для череды жестоких безумств.
- Я буду в городе послезавтра, раньше не могу. Когда приеду, позвоню.
- А где вы сейчас?
- Это вас не касается! - девушка явно собиралась бросить трубку, и Громов поспешил уточнить:
- Не знаете, ваш отец был знаком с Андреем и Верой Ремезовыми? Они тоже учителя.
- Издеваетесь? - возмутилась Татьяна. - Конечно, они были знакомы и даже считались лучшими друзьями, пока не начался весь этот кошмар. Деньги у нас без конца занимали, детей с мамой оставляли, когда те болели. Но как только отца обвинили во всех смертных грехах, Ремезов первым от него отвернулся, даже ни разу не зашёл, не поинтересовался как он там. А почему вы спрашиваете, что-то случилось?
- Да, Ульяна Ремезова погибла.
В трубке повисла неловкая тишина, через добрых полторы минуты её нарушил тяжёлый вздох, и Татьяна сказала:
- Ульяну жаль, но не могу сказать, что я им сочувствую…
Она отключилась и на звонки Громова, к досаде следователя, больше не отвечала. А он ещё о многом не успел расспросить.
Поздно вечером позвонил взволнованный Ворошилов и без предисловий сказал:
- Возможно, вы всё же правы, я нашёл связь Миронова с Файлем. Он снял не менее десятка скандальных передач, где буквально смешал с грязью и самого учителя, и его семью. На всю страну ославил.
Громов присвистнул. Как всё просто!
- Понял. Связь с Ремезовыми тоже есть. Андрей был другом Миронова, а после убийства Насти отвернулся от обвиняемого и все отношения с ним прекратил. Вот почему похитили Нину и Ульяну - чтобы наказать их родителей. Заставить мучиться. С Аликой тем более всё ясно - это удар по вам.
- Значит…
- Значит «Гаситель» мстит не за Настю, а за Миронова всем, кого он считает виновными в его мучениях. - вслух рассуждал капитан, намеренно умалчивая о наличии улик, указывающих на причастность Вавилова. - Нужно как можно скорее найти Татьяну - дочь Евгения. Она сейчас, похоже, где-то за городом и на мои звонки не отвечает.
- Я попробую, - вызвался Ворошилов. - У них вроде дача была где-то в Подмосковье, поищу адрес, вдруг Татьяна там. Думаете это она…
В усталом голосе бывшего следователя звучало сомнение. Громов его разделял:
- Вряд ли. Татьяна работает в больнице, только сегодня утром сменилась, а похититель почти постоянно изводит девочек. У него должна быть масса свободного времени. По этому критерию дочь Миронова точно не подходит. Но в любом случае только она может знать, кто был настолько предан её отцу, чтобы решиться за него отомстить.
- Вы не смотрели видео? - тяжело вздохнул Ворошилов. - Посмотрите запись ближе концу и поймёте, что этот критерий в расчёт брать не стоит…
Громов неохотно последовал его совету.
- Ты ведь и сама понимаешь, что никому не нужна, потому и играешь в благотворительность, чтобы казаться хорошей, чтобы хоть кому-то понравиться. А на самом деле ты только всех раздражаешь своей навязчивостью, - равнодушно вещал механический голос. - Над тобой все смеются и совсем никто не любит. Никто.
Расстроенная Алика на этот раз не отмалчивалась.
- А может это вас никто не любит? - тихо возразила она. - И поэтому вы такой? Моя мама работает в службе психологической помощи, ей часто звонят отчаявшиеся и несчастные люди, готовые совершить ужасные вещи, потому что им очень больно и страшно. Наверное, у вас тоже случилась беда. Мама говорит, только сломанный человек может захотеть сломать другого.
- Ты ошибаешься, я всего лишь исполнитель и просто следую инструкциям.
- Исполнитель чего? - переспросила побледневшая девочка.
- Скоро узнаешь, - последовал зловещий ответ.
Громов выключил запись. Смотреть на растерянную и поникшую «Зажигалку» было неприятно, да и то, что хотел он уже услышал. Вот только в исполнителя не поверил. Нужно иметь очень много бабла и полностью атрофированный инстинкт самосохранения, чтобы тягаться с Вавиловым. А в том, что главная цель «Гасителя» именно «колбасный король», Денис уже не сомневался.
Картинка, наконец, сложилась. Ульяна, Нина и Алика нужны, чтобы отомстить их близким, а Вавилова преступник, видимо, решил подставить также, как тот четыре года назад подставил Миронова. Око за око, как говорится.
Вот только улик почему-то пока маловато. Наверное, ждёт, когда девочки погибнут, чтобы помимо похищений повесить на миллионера три трупа и посадить уже наверняка. А значит, следующие улики будут уже напрямую указывать на Вавилова.
Денис сжал виски ладонями и попытался представить, чтобы он сделал на месте преступника, если бы потребовалось сфабриковать неопровержимое доказательство вины Макса. Ответ пришёл мгновенно - Нину и Алику должны найти в одном из принадлежащих Вавилову домовладений. Может быть, они и сейчас там - в каком-нибудь пустующем загородном коттедже, например.
Вот только полный список недвижимости «колбасного короля» так просто не достать. Да и действовать за его спиной - себе дороже. А если просто позвонить и поделиться с ним соображениями? Пусть проверит все свои дома и квартиры, где давно не бывал.
Громов потянулся к телефону, но вдруг замер, представив, к чему в итоге приведёт этот звонок. Если Вавилов действительно обнаружит девчонок на своей территории, вряд ли он вызовет полицию или отправит их домой. Ведь такая находка сулит ему серьёзные неприятности с законом, огласку и подмоченную, если не полностью испорченную репутацию. Чтобы избежать всего этого Макс вполне может избавиться от Нины и Алики, также как от Насти Чайкиной.
Громов громко выругался и закурил прямо в квартире. На балкон тащиться не хотелось. Не хотелось вообще ничего. Угрозы Вавилова не позволяли расслабиться и отвлечься ни на минуту. Деньги на его счёт уже поступили, так что партнёр отца точно не шутил, обещая капитану большие неприятности в случае возникновения проблем. Даже если удастся избежать обвинения в получении взятки (счёт левый, его очень непросто вычислить), Вавилов всё равно найдёт способ испортить ему жизнь. Что же делать?
Громов снова посмотрел на телефон, лихорадочно просчитывая варианты. Что будет, если Макс всё же избавится от девочек? Возможно, их тела никогда не найдут, но остановит ли это «Гасителя»? Вряд ли, тот уже переступил запретную грань, отступать теперь просто некуда, а значит, своего он, так или иначе, добьётся. Вавилова осудят, а тот обещал утянуть его, Громова, за собой на дно.
Плохо, но ситуация станет ещё хуже, если к тому моменту девочки будут мертвы. Соучастие в убийстве детей - это очень и очень серьёзно. Тут никто не отмажет. Даже отцу, при всех его деньгах, проще будет отречься от непутёвого сына, чем вытащить из такой грязи.
Подумав, Денис не стал звонить Вавилову, но как лучше поступить так и не решил.
От массированной атаки сомнений у него разболелась голова, таблетки не помогали, и следователь наполнил бокал дорогим коньяком. Пить он не любил, хотя всегда старался присутствовать на массовых возлияниях коллег - наблюдал, кто и как ведёт себя в состоянии опьянении, собирал информацию и компромат. Но больше всего ему нравилось ощущение собственного превосходства - нравилось чувствовать себя человеком, сохранившим трезвость мысли там, где остальные этого не смогли. Такое же ощущение только в десятки раз острее давало казино - Громов гордился тем, что мог остановиться в любой момент, даже когда безумно хотелось продолжить и отыграться, тогда как другие за вечер умудрялись спустить целое состояние и влезть в пожизненные долги.
Но сейчас нервы сдавали, хотелось банально напиться и забыться хотя бы ненадолго. Промаявшись так пару часов, Денис, наконец, провалился в тревожный сон. Ему снилось, что по ночному лесу, взявшись за руки, бегут рыжая соседка и темноволосый мальчик очень похожий на него - десятилетнего, брошенного отцом на милость похитителей.
Они убегают от кого-то, кто прячется в темноте, а вслед им несётся зловещий смех и обидное: «Подкидыш! Подкидыш! Подкидыш!»
Головная боль, атаковавшая с самого вечера, утром не отступила и продолжала терзать, а при появлении негодующего Аркадия Файля только усилилась. Бледного, растрёпанного телеведущего буквально трясло, а запах перегара стал, видимо, его постоянным спутником.
Громов презрительно поморщился и пообещал себе больше не увлекаться коньяком, чтобы не стать похожим на такое вот чучело.
- Стакан! - не тратя времени на долгие вступления закричал Аркадий, едва войдя в кабинет. - Он принёс чёртов стакан! Моя дочь со дня на день умрёт, а вы ни черта не делаете!
Денис нахмурился, так рано? Даже Ульяна продержалась дольше.
- Успокойтесь, она ведь пока ничего не выпила? - в противном случае телеведущий вёл бы себя иначе.
- Откуда я знаю, это ведь вчерашняя запись! А сегодня её, возможно, уже нет в живых! - громко и отчаянно кричал Файль, а по его заросшим щетиной щекам катились слёзы.
Денис отвернулся, чувствуя непривычную неловкость. За время работы в полиции он неоднократно видел, как плачут родители, потерявшие детей, но такой явный дискомфорт ощущал впервые. Наверное, потому что понимал - в некоторой степени он теперь тоже будет причастен к смерти Нины. Тревожное предчувствие, шедшее в тандеме с головной болью, подсказывало - ждать осталось недолго.
А через два часа позвонил растерянный Игорь Оболенский и сообщил, что видео им до сих пор не прислали. Через несколько часов ситуация не изменилась: ни родители, ни дедушка Алики не получили ни файл, ни диск с записью её прошлого дня, и тревога сменилась паникой. Громов понял - что-то пошло не так. Возможно, Вавилов всё же сделал какие-то выводы из их вчерашней беседы и нашёл девочек в одном из своих пустующих домов? Но тогда почему отправлено видео с Ниной?
Устав гадать, что могло случиться с «Зажигалкой» и жива ли ещё Нина, Денис неохотно набрал номер, по которому звонил лишь в самых крайних случаях и болезненно поморщился, услышав холодный, сухой голос Владилена Громова:
- Ну привет, и во что ты на этот раз вляпался?
«Родной серпентарий», как Денис называл отцовский особняк, ему никогда не нравился. Кому-то постороннему и романтически настроенному он мог показаться неприступным замком, а у Громова-младшего огромный трёхэтажный дом всегда ассоциировался исключительно с тюрьмой.
Учебный год дети «отбывали» в нём, а летом их на все три месяца отправляли в элитный закрытый оздоровительный лагерь со строгим распорядком. «Из тюрьмы в колонию» - мрачно шутил он.
Вот и сейчас, едва переступив порог, Денис испытал желание поскорее уйти, пока за спиной не захлопнулась дверца клетки, но выбор был невелик - снаружи ждал капкан посерьёзнее.
Очень надеясь никого по дороге не встретить, следователь поднялся по винтовой деревянной лестнице на третий этаж, где находился кабинет отца.
Но возле библиотеки всё же столкнулся с пожилой домработницей Ольгой Борисовной. Ей было глубоко за шестьдесят, искалеченные артритом руки дрожали и давно не справлялись с прежним объёмом работы. Денис подозревал, что отец держит её в доме исключительно из жалости. Всё-таки на их семью она горбатилась больше двадцати лет.
- Денис, здравствуй! Как же я давно тебя не видела! - радостно всплеснула ладонями женщина, расплываясь в широкой, радостной улыбке.
- Добрый день, - капитан кисло улыбнулся в ответ и машинально отступил назад, испугавшись, что она как в детстве бросится его обнимать.
«Телячьи нежности» Громов не любил, а домработнице не мог простить тошнотворной слезливой жалости, с которой она всегда на него смотрела, считая сиротой при живых родителях.
- Как у тебя дела?
- Спасибо, хорошо, отец у себя? - наверное, нужно было тоже спросить что-то дежурно-вежливое, но Денису не терпелось покинуть эту зону дискомфорта.
- Да, в кабинете. Ты надолго? На ночь не останешься?
- Нет, - разочарование, отразившееся на её лице, вызвало прилив раздражения.
Память воспроизвела момент его возвращения домой после похищения. Она тогда бросилась к нему с рыданиями, обнимала горячими руками, что-то причитая сквозь слёзы и целуя то в висок, то в макушку. А Денис вырывался, задыхаясь от жара её тёла и тяжёлой, физически ощутимой жалости, ещё острее заставляющей чувствовать себя тем самым «никому ненужным Подкидышем».
- Нет.
- Может, хоть пообедаешь?
- Некогда, - это прозвучало излишне резко, и растерянность в серых глазах Ольги Борисовны неприятно царапнула. - Спасибо, я, правда, тороплюсь. - сухо буркнул он и, не оборачиваясь, направился в сторону кабинета.
Владилен говорил по телефону и одновременно делал пометки в ежедневнике. Увидев сына, кивнул ему на кресло напротив и продолжил разговор.
Денис сел и осмотрелся. Обстановка в кабинете была прежней: строгой, деловой и безликой. Ни одной новой детали не прибавилось - Громов-старший не любил перемены. Ещё больше он не любил проблемы и неприятности, которые доставлял в основном младший сын и не раз давал ему это понять.
А поскольку в качестве наказания применялись те или иные штрафные санкции, Денис старался обращаться к нему только в самых крайних случаях. Сейчас был именно такой. Как бы он не относился к отцу, не мог не признать, что Владилен один из самых умных и проницательных людей в его окружении. Об этом говорил хотя бы тот факт, что своё завещание отец дополнил ёмким уточнением: дети получат наследство только в том случае, если он умрёт естественной смертью. Громов-старший не питал иллюзий насчёт прочности семейных уз и прекрасно понимал кого вырастил.
- Ну, выкладывай, что натворил? - завершив беседу, Владилен переключил внимание на сына. Его мрачный вид не сулил снисхождения и участия. - Что за секретность? Почему по телефону не объяснил?
Громов на всякий случай записал его данные, но очень сомневался, стоит ли искать. Прошло четыре года, подростковая влюблённость давно испарилась, ради чего затевать такой экстрим, рискуя свободой и нормальной жизнью?
Вспомнив угрозы Вавилова, капитан всё же потратил полчаса, чтобы навести справки о бывшем ухажёре и, как с самого начала предполагал, потерял время зря. Оказалось парень в данный момент призван на службу в армию.
Дочь Миронова - Татьяну найти не удалось. Денис выяснил, что она работает в приёмном отделении одной из городских больниц, но девушки там не было. Сотрудники объяснили, что на дежурство она заступит теперь только через два дня, дали адрес съёмной квартиры, где Громов тоже никого не нашёл и номер телефона, который не отвечал.
Дозвониться до Татьяны получилось лишь ближе к вечеру, разговор не клеился. Услышав, что её собеседник следователь, девушка, судя по голосу, в восторг не пришла, а когда прозвучало имя отца, вообще ощетинилась и резко спросила:
- Что вам ещё нужно? Вы у меня и так всё отняли - родителей, репутацию - ничего не осталось!
- Татьяна Евгеньевна, нам нужно встретиться, это очень важно, - уговаривал Громов, раздумывая над услышанной фразой. Она вполне могла стать лозунгом для череды жестоких безумств.
- Я буду в городе послезавтра, раньше не могу. Когда приеду, позвоню.
- А где вы сейчас?
- Это вас не касается! - девушка явно собиралась бросить трубку, и Громов поспешил уточнить:
- Не знаете, ваш отец был знаком с Андреем и Верой Ремезовыми? Они тоже учителя.
- Издеваетесь? - возмутилась Татьяна. - Конечно, они были знакомы и даже считались лучшими друзьями, пока не начался весь этот кошмар. Деньги у нас без конца занимали, детей с мамой оставляли, когда те болели. Но как только отца обвинили во всех смертных грехах, Ремезов первым от него отвернулся, даже ни разу не зашёл, не поинтересовался как он там. А почему вы спрашиваете, что-то случилось?
- Да, Ульяна Ремезова погибла.
В трубке повисла неловкая тишина, через добрых полторы минуты её нарушил тяжёлый вздох, и Татьяна сказала:
- Ульяну жаль, но не могу сказать, что я им сочувствую…
Она отключилась и на звонки Громова, к досаде следователя, больше не отвечала. А он ещё о многом не успел расспросить.
Поздно вечером позвонил взволнованный Ворошилов и без предисловий сказал:
- Возможно, вы всё же правы, я нашёл связь Миронова с Файлем. Он снял не менее десятка скандальных передач, где буквально смешал с грязью и самого учителя, и его семью. На всю страну ославил.
Громов присвистнул. Как всё просто!
- Понял. Связь с Ремезовыми тоже есть. Андрей был другом Миронова, а после убийства Насти отвернулся от обвиняемого и все отношения с ним прекратил. Вот почему похитили Нину и Ульяну - чтобы наказать их родителей. Заставить мучиться. С Аликой тем более всё ясно - это удар по вам.
- Значит…
- Значит «Гаситель» мстит не за Настю, а за Миронова всем, кого он считает виновными в его мучениях. - вслух рассуждал капитан, намеренно умалчивая о наличии улик, указывающих на причастность Вавилова. - Нужно как можно скорее найти Татьяну - дочь Евгения. Она сейчас, похоже, где-то за городом и на мои звонки не отвечает.
- Я попробую, - вызвался Ворошилов. - У них вроде дача была где-то в Подмосковье, поищу адрес, вдруг Татьяна там. Думаете это она…
В усталом голосе бывшего следователя звучало сомнение. Громов его разделял:
- Вряд ли. Татьяна работает в больнице, только сегодня утром сменилась, а похититель почти постоянно изводит девочек. У него должна быть масса свободного времени. По этому критерию дочь Миронова точно не подходит. Но в любом случае только она может знать, кто был настолько предан её отцу, чтобы решиться за него отомстить.
- Вы не смотрели видео? - тяжело вздохнул Ворошилов. - Посмотрите запись ближе концу и поймёте, что этот критерий в расчёт брать не стоит…
Громов неохотно последовал его совету.
- Ты ведь и сама понимаешь, что никому не нужна, потому и играешь в благотворительность, чтобы казаться хорошей, чтобы хоть кому-то понравиться. А на самом деле ты только всех раздражаешь своей навязчивостью, - равнодушно вещал механический голос. - Над тобой все смеются и совсем никто не любит. Никто.
Расстроенная Алика на этот раз не отмалчивалась.
- А может это вас никто не любит? - тихо возразила она. - И поэтому вы такой? Моя мама работает в службе психологической помощи, ей часто звонят отчаявшиеся и несчастные люди, готовые совершить ужасные вещи, потому что им очень больно и страшно. Наверное, у вас тоже случилась беда. Мама говорит, только сломанный человек может захотеть сломать другого.
- Ты ошибаешься, я всего лишь исполнитель и просто следую инструкциям.
- Исполнитель чего? - переспросила побледневшая девочка.
- Скоро узнаешь, - последовал зловещий ответ.
Громов выключил запись. Смотреть на растерянную и поникшую «Зажигалку» было неприятно, да и то, что хотел он уже услышал. Вот только в исполнителя не поверил. Нужно иметь очень много бабла и полностью атрофированный инстинкт самосохранения, чтобы тягаться с Вавиловым. А в том, что главная цель «Гасителя» именно «колбасный король», Денис уже не сомневался.
Картинка, наконец, сложилась. Ульяна, Нина и Алика нужны, чтобы отомстить их близким, а Вавилова преступник, видимо, решил подставить также, как тот четыре года назад подставил Миронова. Око за око, как говорится.
Вот только улик почему-то пока маловато. Наверное, ждёт, когда девочки погибнут, чтобы помимо похищений повесить на миллионера три трупа и посадить уже наверняка. А значит, следующие улики будут уже напрямую указывать на Вавилова.
Денис сжал виски ладонями и попытался представить, чтобы он сделал на месте преступника, если бы потребовалось сфабриковать неопровержимое доказательство вины Макса. Ответ пришёл мгновенно - Нину и Алику должны найти в одном из принадлежащих Вавилову домовладений. Может быть, они и сейчас там - в каком-нибудь пустующем загородном коттедже, например.
Вот только полный список недвижимости «колбасного короля» так просто не достать. Да и действовать за его спиной - себе дороже. А если просто позвонить и поделиться с ним соображениями? Пусть проверит все свои дома и квартиры, где давно не бывал.
Громов потянулся к телефону, но вдруг замер, представив, к чему в итоге приведёт этот звонок. Если Вавилов действительно обнаружит девчонок на своей территории, вряд ли он вызовет полицию или отправит их домой. Ведь такая находка сулит ему серьёзные неприятности с законом, огласку и подмоченную, если не полностью испорченную репутацию. Чтобы избежать всего этого Макс вполне может избавиться от Нины и Алики, также как от Насти Чайкиной.
Громов громко выругался и закурил прямо в квартире. На балкон тащиться не хотелось. Не хотелось вообще ничего. Угрозы Вавилова не позволяли расслабиться и отвлечься ни на минуту. Деньги на его счёт уже поступили, так что партнёр отца точно не шутил, обещая капитану большие неприятности в случае возникновения проблем. Даже если удастся избежать обвинения в получении взятки (счёт левый, его очень непросто вычислить), Вавилов всё равно найдёт способ испортить ему жизнь. Что же делать?
Громов снова посмотрел на телефон, лихорадочно просчитывая варианты. Что будет, если Макс всё же избавится от девочек? Возможно, их тела никогда не найдут, но остановит ли это «Гасителя»? Вряд ли, тот уже переступил запретную грань, отступать теперь просто некуда, а значит, своего он, так или иначе, добьётся. Вавилова осудят, а тот обещал утянуть его, Громова, за собой на дно.
Плохо, но ситуация станет ещё хуже, если к тому моменту девочки будут мертвы. Соучастие в убийстве детей - это очень и очень серьёзно. Тут никто не отмажет. Даже отцу, при всех его деньгах, проще будет отречься от непутёвого сына, чем вытащить из такой грязи.
Подумав, Денис не стал звонить Вавилову, но как лучше поступить так и не решил.
От массированной атаки сомнений у него разболелась голова, таблетки не помогали, и следователь наполнил бокал дорогим коньяком. Пить он не любил, хотя всегда старался присутствовать на массовых возлияниях коллег - наблюдал, кто и как ведёт себя в состоянии опьянении, собирал информацию и компромат. Но больше всего ему нравилось ощущение собственного превосходства - нравилось чувствовать себя человеком, сохранившим трезвость мысли там, где остальные этого не смогли. Такое же ощущение только в десятки раз острее давало казино - Громов гордился тем, что мог остановиться в любой момент, даже когда безумно хотелось продолжить и отыграться, тогда как другие за вечер умудрялись спустить целое состояние и влезть в пожизненные долги.
Но сейчас нервы сдавали, хотелось банально напиться и забыться хотя бы ненадолго. Промаявшись так пару часов, Денис, наконец, провалился в тревожный сон. Ему снилось, что по ночному лесу, взявшись за руки, бегут рыжая соседка и темноволосый мальчик очень похожий на него - десятилетнего, брошенного отцом на милость похитителей.
Они убегают от кого-то, кто прячется в темноте, а вслед им несётся зловещий смех и обидное: «Подкидыш! Подкидыш! Подкидыш!»
Головная боль, атаковавшая с самого вечера, утром не отступила и продолжала терзать, а при появлении негодующего Аркадия Файля только усилилась. Бледного, растрёпанного телеведущего буквально трясло, а запах перегара стал, видимо, его постоянным спутником.
Громов презрительно поморщился и пообещал себе больше не увлекаться коньяком, чтобы не стать похожим на такое вот чучело.
- Стакан! - не тратя времени на долгие вступления закричал Аркадий, едва войдя в кабинет. - Он принёс чёртов стакан! Моя дочь со дня на день умрёт, а вы ни черта не делаете!
Денис нахмурился, так рано? Даже Ульяна продержалась дольше.
- Успокойтесь, она ведь пока ничего не выпила? - в противном случае телеведущий вёл бы себя иначе.
- Откуда я знаю, это ведь вчерашняя запись! А сегодня её, возможно, уже нет в живых! - громко и отчаянно кричал Файль, а по его заросшим щетиной щекам катились слёзы.
Денис отвернулся, чувствуя непривычную неловкость. За время работы в полиции он неоднократно видел, как плачут родители, потерявшие детей, но такой явный дискомфорт ощущал впервые. Наверное, потому что понимал - в некоторой степени он теперь тоже будет причастен к смерти Нины. Тревожное предчувствие, шедшее в тандеме с головной болью, подсказывало - ждать осталось недолго.
А через два часа позвонил растерянный Игорь Оболенский и сообщил, что видео им до сих пор не прислали. Через несколько часов ситуация не изменилась: ни родители, ни дедушка Алики не получили ни файл, ни диск с записью её прошлого дня, и тревога сменилась паникой. Громов понял - что-то пошло не так. Возможно, Вавилов всё же сделал какие-то выводы из их вчерашней беседы и нашёл девочек в одном из своих пустующих домов? Но тогда почему отправлено видео с Ниной?
Устав гадать, что могло случиться с «Зажигалкой» и жива ли ещё Нина, Денис неохотно набрал номер, по которому звонил лишь в самых крайних случаях и болезненно поморщился, услышав холодный, сухой голос Владилена Громова:
- Ну привет, и во что ты на этот раз вляпался?
Глава 20
«Родной серпентарий», как Денис называл отцовский особняк, ему никогда не нравился. Кому-то постороннему и романтически настроенному он мог показаться неприступным замком, а у Громова-младшего огромный трёхэтажный дом всегда ассоциировался исключительно с тюрьмой.
Учебный год дети «отбывали» в нём, а летом их на все три месяца отправляли в элитный закрытый оздоровительный лагерь со строгим распорядком. «Из тюрьмы в колонию» - мрачно шутил он.
Вот и сейчас, едва переступив порог, Денис испытал желание поскорее уйти, пока за спиной не захлопнулась дверца клетки, но выбор был невелик - снаружи ждал капкан посерьёзнее.
Очень надеясь никого по дороге не встретить, следователь поднялся по винтовой деревянной лестнице на третий этаж, где находился кабинет отца.
Но возле библиотеки всё же столкнулся с пожилой домработницей Ольгой Борисовной. Ей было глубоко за шестьдесят, искалеченные артритом руки дрожали и давно не справлялись с прежним объёмом работы. Денис подозревал, что отец держит её в доме исключительно из жалости. Всё-таки на их семью она горбатилась больше двадцати лет.
- Денис, здравствуй! Как же я давно тебя не видела! - радостно всплеснула ладонями женщина, расплываясь в широкой, радостной улыбке.
- Добрый день, - капитан кисло улыбнулся в ответ и машинально отступил назад, испугавшись, что она как в детстве бросится его обнимать.
«Телячьи нежности» Громов не любил, а домработнице не мог простить тошнотворной слезливой жалости, с которой она всегда на него смотрела, считая сиротой при живых родителях.
- Как у тебя дела?
- Спасибо, хорошо, отец у себя? - наверное, нужно было тоже спросить что-то дежурно-вежливое, но Денису не терпелось покинуть эту зону дискомфорта.
- Да, в кабинете. Ты надолго? На ночь не останешься?
- Нет, - разочарование, отразившееся на её лице, вызвало прилив раздражения.
Память воспроизвела момент его возвращения домой после похищения. Она тогда бросилась к нему с рыданиями, обнимала горячими руками, что-то причитая сквозь слёзы и целуя то в висок, то в макушку. А Денис вырывался, задыхаясь от жара её тёла и тяжёлой, физически ощутимой жалости, ещё острее заставляющей чувствовать себя тем самым «никому ненужным Подкидышем».
- Нет.
- Может, хоть пообедаешь?
- Некогда, - это прозвучало излишне резко, и растерянность в серых глазах Ольги Борисовны неприятно царапнула. - Спасибо, я, правда, тороплюсь. - сухо буркнул он и, не оборачиваясь, направился в сторону кабинета.
Владилен говорил по телефону и одновременно делал пометки в ежедневнике. Увидев сына, кивнул ему на кресло напротив и продолжил разговор.
Денис сел и осмотрелся. Обстановка в кабинете была прежней: строгой, деловой и безликой. Ни одной новой детали не прибавилось - Громов-старший не любил перемены. Ещё больше он не любил проблемы и неприятности, которые доставлял в основном младший сын и не раз давал ему это понять.
А поскольку в качестве наказания применялись те или иные штрафные санкции, Денис старался обращаться к нему только в самых крайних случаях. Сейчас был именно такой. Как бы он не относился к отцу, не мог не признать, что Владилен один из самых умных и проницательных людей в его окружении. Об этом говорил хотя бы тот факт, что своё завещание отец дополнил ёмким уточнением: дети получат наследство только в том случае, если он умрёт естественной смертью. Громов-старший не питал иллюзий насчёт прочности семейных уз и прекрасно понимал кого вырастил.
- Ну, выкладывай, что натворил? - завершив беседу, Владилен переключил внимание на сына. Его мрачный вид не сулил снисхождения и участия. - Что за секретность? Почему по телефону не объяснил?
