Пуанты

– Вы угадали, я много лет занимаюсь балетом, – Хисела все еще выглядела смущенной.
       – Значит, я нашел как раз то, что надо, – обрадовался Фернандо и его смуглое лицо просветлело.
       – Мы бы хотели знать, что вы имеете в виду? – вмешался в беседу дон Алехандро.
       – Ах, простите. Я, должно быть, забыл сказать, что являюсь представителем ювелирной компании. Я уже не первый год ищу девушку, которая могла бы стать моделью. Понимаете?
       – Не совсем, – прищурилась Хисела.
       – Мне хотелось бы сделать интересный проект, где ювелирные украшения были бы дополнением к девушке. Не просто лицо, знаете, а движение, танец. Что-то в этом стиле.
       – Идея весьма впечатляющая, – отметил архитектор.
       – Вы, правда, так считаете? – Фернандо даже подпрыгнул на стуле.
       – Я думаю, что дорогая Хисела должна об этом серьезно подумать.
       – Дон Алехандро, вы меня смущаете, – закрыв лицо руками, сказала та.
       Когда пришло время расставаться, то сеньор Пинеда сказал, что они непременно должны встретиться снова. Тогда-то архитектор и пригласил нового знакомого к себе в гости, чтобы посидеть за бокалом мадеры и поговорить об искусстве. Едва дон Алехандро и Хисела вышли на улицу, как девушка поинтересовалась, почему он так дружелюбно отнесся к этому человеку.
       – Я уверен, что мы имеем дело с весьма примечательной личностью.
       – Почему вы так думаете?
       – У него благородное лицо.
       – Возможно, – пожала плечами Хисела. – Но, честно говоря, меня он не впечатлил.
       – Вот увидите, Фернандо нас еще удивит.
       
       
       Прошло два дня. Девушка, как и обещала, привела в дом архитектора свою мать Веронику. У них был записан адрес в блокноте, но кто, же мог знать, что такси остановиться возле старинного особняка.
       – Нам точно сюда? – с сомнением спросила Вероника.
       – Да, да, – откликнулся таксист. – Дон Алехандро живет именно здесь. Он в нашем районе большая знаменитость.
       Дверной звонок они нашли без особых трудностей. Когда же на пороге появилась прислуга, то Хисела с матерью напряглись еще больше.
       – Мы к дону Алехандро, – еле слышно, выдавила из себя девушка.
       – Проходите, – женщина в белом переднике отступила назад. – Хозяин ожидает вас в малой гостиной.
       Стоит отметить, что особняк внутри оказался гораздо больше чем снаружи. Высокие потолки, большие слегка вытянутые окна, витражи, статуи и широкая лестница с резными перилами. Вероника не могла скрыть своего восхищения, и едва не потерялась в этом огромном доме, потому застыла возле статуи Дианы. Они вошли в малую гостиную и были потрясены интерьером комнаты. Все здесь было подобрано с таким вкусом, словно они пришли на ужин в королевский дворец. Два дивана с изогнутыми спинками, овальный стол, несколько картин украшали стены, два кресла, несколько стульев и старинное пианино.
       – Дорогие дамы, рад приветствовать вас в своей обители, – послышался голос архитектора, который тотчас закрыл какую-то книгу и поднялся на ноги.
       – Дон Алехандро, вы обманули меня, – улыбнулась Хисела. – Мы не предполагали, что вы принадлежите к королевской семье.
       – Ну, что вы. Это всего лишь семейное гнездо, можно сказать. Хотя я принадлежу к древнейшему испанскому роду, но не люблю об этом упоминать.
       Девушка представила ему свою мать, и дон Алехандро галантно поцеловал ей руку. После чего они немного побыли в малой гостиной, пили аперитив, поддерживали приятную беседу, до того момента, пока прислуга не позвала их в столовую. Ужин был поистине роскошным. Ни Вероника, ни ее дочь никогда прежде не видели и не пробовали столь изысканных блюд.
       – Должно быть, вы имеете приличное состояние, если можете позволить себе подобную красоту, – не удержалась от замечания Вероника.
       – Разумеется, – кивнул архитектор. – Несмотря на то, что я на пенсии, я до сих пор немного работаю. Плюс я сумел приумножить семейное состояние и даже отремонтировал этот особняк.
       – Вы не перестаете меня удивлять, дон Алехандро, – Хисела выглядела ошеломленной.
       – Самое интересное еще впереди, уверяю вас. После десерта, мы отправимся в галерею.
       – Здесь есть галерея? – брови Вероники поползли вверх.
       – Галерея, мастерская, много разных комнат, – спокойно ответил дон Алехандро. – Содержание дома обходится крайне дорого, поэтому я сдаю пристройку для курсов живописи. Порой даже сдаю часть особняка для фотосессий или съемок фильма.
       На десерт были тающие во рту пирожные, мороженое и еще разные сладости, которым, казалось, нет числа. Хисела несмотря на свою диету все-таки попробовала что-то вроде шербета, и пришла к выводу, что ни в одном кафе или ресторане такого должно быть, не подают.
       – Ваш повар просто волшебник, – девушка сделала глоток кофе и зажмурилась от удовольствия.
       Это был какой-то особый напиток с добавлением мускатного ореха и чего-то едва уловимого.
       – Да, сеньор Пинеда тоже был в полном восторге, – довольно улыбнулся архитектор. – Он вчера обедал вместе со мной. Кстати, мы обсуждали ваше с ним сотрудничество?
       – Милая, о чем он говорит? – обернулась Вероника.
       – Мама, я еще ничего не решила. Дон Алехандро немного поторопился с выводами.
       – Не стоит упрямиться, дорогая Хисела, – покачал головой собеседник. – Идея Фернандо стоит того, чтобы вы его выслушали.
       
       
       11
       
       Когда с десертом было покончено, то архитектор проводил их в галерею. Сначала они увидели комнату, где располагались картины, статуи и даже музыкальные инструменты. Но все было так гармонично подобрано, что ничто не выбивалось из общего строя. Вероника почти не говорила, так сильно она была увлечена предметами искусства. А вот ее дочь ждала тот момент, когда она увидит вещи, принадлежавшие легендарной балерине.
       – Хисела, кажется, вы не поверили, что у меня остались пуанты самой Марго Фонтейн.
       – После того, что мы здесь увидели, я буду еще больше поражена, дон Алехандро, – вздохнула Вероника.
       – Нет, я абсолютно вам верю, – немного смутившись, возразила гостья.
       Архитектор бережно взял ее за руку и потянул за собой. В глубине комнаты находилась стеклянная витрина, в которой можно было полюбоваться афишами, автографами и фотографиями непревзойденной Фонтейн. Но более всего пленили девушку те самые пуанты, о которых рассказывал дон Алехандро. Обычные и даже не белые пуанты. Но для Хиселы они были практически святыней.
       – Это еще не все, – шепнул ей собеседник, доставая из кармана своего пиджака маленький ключ.
       Он ловко открыл дверцу витрины и достал коробочку красного дерева. Замочек звонко щелкнул и открыл их взорам сверкающий веер.
       – Неужели это именно тот веер, с которым она танцевала в «Лебедином озере»? – поинтересовалась девушка, ощутив дрожь во всем теле.
       – Он самый.
       – Я надеюсь, что в этом доме есть сигнализация, – пробормотала Вероника, также, не отрывая глаз от сверкающего веера.
       – Не волнуйтесь, дорогие дамы, – расхохотался архитектор. – Сигнализация и все необходимое здесь имеется.
       – Не могу поверить, что это не сон, – дрогнувшим голосом, произнесла Хисела.
       Дон Алехандро вложил в ее руку эту вещицу и с улыбкой наблюдал, как его гостья рассматривает веер, не осмеливаясь его даже раскрыть.
       – Какая тонкая работа, – проронила Вероника, приблизившись к дочери.
       – Да, мама. Это уникальная вещь. Все что касается великой Марго Фонтейн поистине неповторимо и божественно.
       – Я полностью согласен с вами, дорогая Хисела, – выдержав паузу, проговорил собеседник. – Именно об этом мы вчера говорили с Фернандо Пинеда.
       – Вы снова упомянули этого человека, – нахмурилась Вероника. – Дочь о нем и словом не обмолвилась.
       Хозяин дома объяснил даме, что за человек Фернандо и как он может повлиять на судьбу ее дочери.
       – Не понимаю, с чего вы решили, будто он способен как-то повлиять на мою судьбу? – хмыкнула Хисела.
       – Вы только выслушайте меня до конца, моя дорогая. А потом уже сами принимайте решение.
       Все трое сели за небольшой стол и дон Алехандро поделился той идеей, что возникла у сеньора Пинеды. Бизнесмен сильно обрадовался тому, что приглянувшееся ему девушка в качестве модели оказалась балериной. А когда он узнал, что у архитектора есть вещи принадлежавшие Марго Фонтейн, то вся пазлы у него сложились в единую картину. Фернандо был уверен, что его друг фотограф смог бы сделать первоклассные снимки девушки в образе легендарной балерины.
       – Восхитительно, – захлопала в ладоши Вероника.
       – Конечно, – поддержал ее архитектор. – Такой шанс непременно нужно использовать.
       – Допустим, я соглашусь, – задумчиво произнесла гостья. – У нас есть только веер, афиши и пуанты. Последнее просто реликвия, и я бы никогда не осмелилась их надеть.
       – Мы и тут все продумали, – дон Алехандро говорил пылко, точно влюбленный юноша. – Нам нужно выбрать несколько особенно узнаваемых образов Марго и сшить на заказ нечто подобное.
       – Я готова всячески вам помогать, – вызвалась Вероника.
       
       
       Дальше все было, словно в детском сновидении. Дон Алехандро договорился о встрече с сеньором Пинеда. Тот приехал не один а в сопровождении того самого фотографа по прозвищу Санчо. Он даже в творческой среде был известен именно под этим псевдонимом.
       – Все-таки мне хотелось бы узнать ваше полное имя, – настоял архитектор, когда им подали прохладительные напитки.
       Парень в синей бейсболке почему-то покраснел, а затем представился, как полагается:
       – Хосе-Луис Санчес Аларкон.
       – Громкое имя, – протянула Хисела, которая все это время напряженно молчала.
       – А не ваш ли дед маркиз Санчес Аларкон, тот самый знаменитый коллекционер и меценат?
       – Совершенно верно, – замялся Санчо, не зная, куда ему спрятать бейсболку.
       – Полагаю, что коллекция в сохранности? – не отступал дон Алехандро.
       – Разумеется. Часть хранится в родовом поместье в Малаге, а другая часть передана музею Прадо.
       – Дорогая Хисела, я же предупреждал, что этот сеньор нас удивит.
       – Да, я припоминаю, – кивнула девушка, с интересом разглядывая молодого человека.
       – Теперь все становится гораздо яснее. Должно быть, и вы дон Фернадо тоже принадлежите к элите этого города?
       – Не думаю, – усмехнулся сеньор Пинеда. – Моя мать служила костюмершей в Гранд-опера, а отец много лет работал режиссером в маленьком театре в Париже. Хотя по образованию он доктор биологических наук.
       – Жизнь всегда найдет способ нас порадовать, – философски заметил архитектор.
       Когда же Хисела и Хосе-Луис смогли обменяться парой фраз наедине, то оба узнали, что без ума от Марго Фонтейн и это их невероятно сблизило. Тогда девушка с гордостью призналась, что ее мама уже шьет костюмы для будущего проекта.
       – Дон Алехандро прав, – не мог скрыть своей радости Санчо. – В жизни очень много радости. Но признаться, я не ожидал, что моя задумка произведет такое впечатление на Фернандо.
       – Так значит, это не его идея? – вошел в малую гостиную архитектор.
       – Все, что касается Марго, придумал именно Санчо, – выпалил сеньор Пинеда, потому что две пары глаз уставились на него с изумлением.
       Вероника почти не спала, потому что хотела сшить самые красивые наряды для своей дочери. При мысли о том, что Хисела станет моделью, у нее сердце радостно скакало в груди. В глубине души она надеялась, что та оставит балет и найдет себе менее изматывающее увлечение.
       – Некоторые модели отлично зарабатывают, – все чаще повторяла она. – А еще, я слышала, что многих из них даже приглашают в кино.
       – На что ты намекаешь, мама?
       – Ты же понимаешь, что если тебе не предложат работу танцовщицы, то ты должна будешь рассмотреть другие варианты.
       – Для меня существует только балет, – отчеканила Хисела. – А работа моделью поможет мне получить опыт и поправить наше финансовое положение.
       – Но если тебя не возьмут в театр, как ты собираешься жить?
       – Я непременно что-нибудь придумаю.
       – Уж не хочешь ли ты сказать, что готова выступать в ночных клубах? – выронила ножницы Вероника.
       – Если не будет иного выхода, то пойду в клуб. Танец вся моя жизнь, как ты этого не понимаешь.
       
       
       12
       
       
       В ночь перед своей первой большой фотосессией, Хисела практически не спала. Нет, она не молилась. Все ее мысли были заняты Марго Фонтейн. Она снова и снова пересматривала лучшие выступления легендарной балерины, и понимала, что ей никогда не стать такой же грациозной танцовщицей. Вероятно, кто-то усмотрел бы в этом лишь эгоизм юной девушки, и ее тягу к славе. Только для Хиселы все было гораздо сложнее. Она не видела себя вне балета. Просто не могла отделить себя и танец, ей казалось, что она просто исчезнет или умрет, если когда-нибудь придется отказаться от любимого дела. Поэтому за завтраком она была слишком тихой и молчаливой, что не укрылось от взгляда и без того встревоженной матери.
       – Ты выглядишь немного усталой? Неужели плохо спалось?
       – Все в порядке, – проронила Хисела, вздрогнув от неожиданности.
       – Извини, что я все эти дни только и делаю, что говорю глупости. Если ты так любишь свой балет то, пожалуйста, занимайся. Просто я искренне переживаю за тебя.
       – Я понимаю, мама.
       – Полагаю, что ты не хочешь, чтобы я поехала вместе с тобой, – предположила Вероника, укладывая приготовленные наряды в коробки.
       – Что ты такое говоришь? Мне без тебя будет очень плохо.
       – Правда?
       – Конечно, – девушка обняла мать.
       – А я думала, что раз у тебя есть дон Алехандро, то ты вполне справишься без меня.
       – Не сердись на меня.
       – Я и не думала, – Вероника погладила ее по голове. – Просто ты так быстро стала взрослой, что я чувствую себя как-то странно.
       – Ты слишком много сил вложила в мое воспитание, мама. Пора бы уже начать жить для себя.
       – На что ты намекаешь?
       – Ты красивая женщина, – взяла ее за руку Хисела. – Я много раз замечала, как мужчины провожают тебя глазами, но не решаются подойти.
       – Это понятно. Но я не готова сейчас к подобным переменам, если честно.
       Девушка развернулась и поспешила в свою комнату, чтобы переодеться. Она и не подозревала, что это разговор заставил ее мать не на шутку разволноваться, ведь у той сразу столько мыслей пронеслось в голове. Но Вероника взяла себя в руки и, наскоро расчесав свои длинные вьющееся волосы, принялась искать в сумочке бордовую помаду.
       К особняку архитектора они прибыли вовремя. Прислуга помогла с коробками и пакетами, иначе бы они просто не смогли переступить порог добрых полчаса. Сам дон Алехандро встретил их прямо в холле, где он отдавал распоряжения какому-то молодому человеку, судя по виду, секретарю.
       – Дорогие дамы, вы как всегда ослепительны, – поприветствовал их архитектор.
       – Я помогу дочери переодеться, – вызвалась Вероника, ощущая дрожь во всем теле.
       – Этого не потребуется, – успокоил ее дон Алехандро. – Стилист и гример ожидают ее наверху, так что вы останетесь здесь, под моим присмотром.
       – Вот как?
       – Да. Чтобы не мешать процессу, так сказать.
       Хисела обняла мать, улыбнулась новому другу и торопливо поднялась по лестнице, которая вела на второй этаж. Строго следуя указаниям хозяина дома, она без труда нашла нужную комнату и буквально остолбенела. На нее уставились две совершенно одинаковые женщины лет тридцати, с ярко-рыжими волосами. Приглядевшись, девушка поняла, что это не один и тот же человек, а сестры-близнецы. Первая была одета в брючный костюм из лилового шелка, а вторая сверкала смуглыми плечами, которые выгодно подчеркивал приталенный сарафан с африканским орнаментом.