Они прошли в один из залов, где, как ни странно находилось достаточно много потенциальных покупателей. Непоседливая девушка показала ей витрину с кулонами и кольцами, а затем придвинула к ней каталог с другими изделиями, что предлагал их салон.
– Привет, Тина! – тронула её за рукав молодая женщина с крупным носом.
– Ой, Снежана, – удивилась та, при виде давней знакомой.
– Что здесь делаешь?
– Вот зашла за подарком.
– Замуж выходишь? – захлопала Снежана ярко-накрашенными глазами.
– Пока вроде не планирую.
– А кому тогда предназначается подарок?
– Моей кузине, – Тина бросила взгляд на цены и заметно приуныла.
– Сестре что ли? Павлова, вечно ты что-нибудь придумаешь эдакое.
– Ну да, двоюродной сестре.
– У неё свадьба? – заволновалась Снежана, поправляя на груди дизайнерский шарф.
– Нет. У неё скоро день рождения.
– Понятно.
Видимо любые другие темы кроме замужества её собеседницу не впечатляли. Непоседливая девушка достала одно очень красивое колье и обе покупательницы так, и застыли при виде столь искусной работы.
– Должно быть, цена заоблачная, – вздохнула Тина, коснувшись рукой сверкающих топазов.
– У нас скидка на этот товар, – обрадовала их непоседливая девушка, что ни секунды не стояла спокойно.
– Бери не торгуясь, – шепнула ей Снежана. – У меня есть карта этого салона, так что тебе повезло. Я их вип-клиент.
Непоседливая девушка поправила свои чёрные волосы, затем пробила покупку, снова поправила волосы, взяла золотую карту и затем озвучила цену уже с огромной скидкой. Всего покупка вышла чуть более десяти тысяч, и такая сумма нашлась в кошельке у Тины.
– Теперь, зайдём в кафе и обмоем твоё приобретение.
– Да, конечно, – кивнула Тина. – Прямо не знаю, как тебя благодарить.
– Посидим и поболтаем, – убирая золотую карту в сумочку, сообщила Снежана. – А то сто лет с тобой не виделись.
Лондон. Тот же день. Особняк Штилей.
Георгия Егоровна после своего знаменательного «полёта» пребывала в приподнятом настроении. С одной стороны, она радовалась, что не ушиблась, приземлившись в объятия статуи, с другой стороны, женщина была уверена, что это знак свыше. В последние два года, Жоржета питала всепоглощающую страсть к популярному корейскому певцу с зычным псевдонимом Джи Ву. В её комнате, прямо на дорогие обои были наклеены плакаты этого красавца с раскосыми глазами и чувственным ртом. Каждый день Жоржета включала его песни и громко подпевала, когда начинался припев.
Это просто безумная страсть!
Это вулкан! Наводненье! Обрыв!
Мне бы рядом с тобою упасть,
Тайны свои лишь тебе приоткрыв.
Голос Джи Ву звучал из динамиков невероятно чувственно и нежно. Жоржета кружилась по комнате в ажурном пеньюаре лавандового оттенка. Её круглое лицо было абсолютно несимпатичным. Кудрявые от природы волосы падали на высокий лоб, слегка выпученные глазки, в сочетании с прямым мужским носом создавали странное впечатление. Некоторые люди сравнивали её с молодой Надеждой Крупской, особенно смелые за глаза величали не иначе, как «Ленин в юбке». Жоржета прошла в гардеробную, где долго выбирала себе домашнее платье, отделанное брабантскими кружевами.
– Георгия, милая, – в комнату вошла её мать Ирина Сергеевна.
– В чём дело, маман? – вскинула та, тонко выщипанные брови.
– Мы с отцом уже наняли устроителя самых лучших вечеринок в Лондоне. Он обещал фейерверк и танцующих собачек.
– Я уже взрослая для подобных развлечений.
– Георгия, – Ирина Сергеевна всплеснула руками. – Как же так? Мы же так старались тебе угодить.
– Можно подумать, что я прошу подарить мне остров в океане. Хотя у одной моей знакомой такое остров уже имеется.
– У неё отец миллионер.
– А у меня отец, по-твоему, кто? Слесарь? Или бухгалтер?
– Он обычный бизнесмен.
– Ну, конечно, – фыркнула Жоржета. – И поэтому ему трудно пригласить на предстоящий праздник моего любимого певца?
– Увы, это не так просто. Твой отец уже трижды связывался с его агентством и трижды получал отказ.
– Значит, его предложение не посчитали выгодным. Неужели ради единственной дочери ему жалко каких-нибудь пять-десять миллионов?
– Ты не понимаешь, о чём говоришь, – нахмурилась Ирина Сергеевна. – Практически всё наше состояние вложено в семейный бизнес. И таких серьёзных трат в ближайшее время не предвидится.
– А я хочу, хочу, хочу-ууу…
Жоржета упала на спину и как маленький ребёнок впала в настоящую истерику со слезами, криками и катанием по персидскому ковру.
– Доченька, не надо. Тебе нельзя так нервничать.
Казалось, что Жоржета прекрасно слышит слова матери, но ей необходимо было настоять на своём во что бы, то, ни стало. Миссис Штиль дёрнула за шнур и вызвала к себе прислугу. Прибежала горничная и при виде рыдающей мисс просто остолбенела от ужаса. Среди многочисленного персонала ходили разные слухи о богатой наследнице, но чаще всего упоминался её взрывной нрав и склонность к истерическим припадкам.
– Что ты стоишь? – прикрикнула на горничную Ирина Сергеевна. – Не видишь, что ей нужна помощь. Неси скорее аптечку и звони немедленно профессору, если он ещё не улетел в Париж.
Горничная металась по комнате, наконец, в шкафчике обнаружила аптечку, вручила её миссис Штиль и поспешила вниз, звонить профессору.
– Почему такая спешка? – столкнувшись с прислугой, спросил Егор Афанасьевич.
– Мисс Штиль. Ей снова плохо.
– Ступай. Я сам позвоню кому надо, тем более, что вряд ли от меня будет хоть какая-то польза в такой момент.
Профессор Кац приехал прямо из аэропорта. И вовсе не потому, что был другом семейства Штиль, а всего лишь из-за отменных гонораров, которые получал даже за простой осмотр. Его провели в спальню Жоржеты, где он смог не только успокоить пациентку, но также выписать ей новую диету для нормализации веса.
– Это всё из-за меня, – сокрушалась Ирина Сергеевна.
– Не надо, не убивайся так, – похлопал её по руке Егор Афанасьевич. – Мы решим эту проблему.
– Она вбила себе в голову, что ей нужен на вечеринке корейский певец. Ну, что с ней делать?
Когда миссис Штиль ушла к себе из-за разыгравшейся мигрени, Егор Афанасьевич тайно проник в комнату дочери. Сначала он убедился, что бедняжка крепко спит, а затем достал из потайного ящика её дневник и заперся в кабинете до поздней ночи. Листая страницы, он горестно вздыхал и ломал голову, как помочь своей любимице.
«Если бы он появился передо мной, то я бы непременно его соблазнила. Конечно, на его фоне я настоящая Афродита, так что он бы поначалу сильно переживал на этот счёт, но потом, непременно бы привык».
Далее шли более подробные и не совсем адекватные фантазии Жоржеты, читая которые, родной отец вздрагивал и покрывался холодным потом с головы до ног.
Манга — японские комиксы, иногда называемые комикку. Манга, в той форме, в которой она существует в настоящее время, начала развиваться после окончания Второй мировой войны, испытав сильное влияние западной традиции, однако имеет глубокие корни в более раннем японском искусстве.
Кадзуо Исигуро — британский писатель японского происхождения, лауреат Нобелевской премии по литературе 2017 года.
Ты понимаешь много вещей, но практически ничего не осознаешь.
Дэн Миллман «Путь мирного воина»
Ноябрь 2018 года. Сеул.
Менеджер Юн, заглянул в танцевальный зал, где проходила репетиция. Несколько молодых ребят разминались и при этом что-то шумно обсуждали. Джи Ву нигде не было видно.
– Никто не знает, где наш айдол? – поинтересовался Сон Ук у парней.
– Кажется, у него перерыв, – подсказала девушка, что сидела в углу.
Джи Ву тем временем шёл по коридору. То вперёд, то назад. В руке он сжимал стакан с кофе, о котором уже успел позабыть. Менеджер Юн нашёл его почти сразу, но несколько минут наблюдал за ним, прежде чем, наконец, подойти.
– Привет! Чем это ты занят?
– Сам не знаю, – пожал плечами Джи Ву. – Не хочу возвращаться в зал.
– Что-то случилось?
– Вроде нет. Пытаюсь понять, что не так. Такое чувство, словно из меня выпустили весь воздух. Понимаешь?
– Ты просто устал, – сказал Сон Ук. – И потом, все ждут твой новый хит. Так что сегодня нужно хорошо поработать.
– Зачем?
– Для того, чтобы быть в форме и выучить новые движения.
– А дальше что?
– Дальше у нас съёмки клипа. Разве не помнишь?
– Помню, – кисло улыбнулся Джи Ву. – Можно подумать, что это действительно важно.
– Послушай. Если ты вдруг опять решил впасть в депрессию, то я тебя предупреждаю, это тебе дорого обойдётся.
– Да, знаю я всё. Знаю.
– Может, просто ты слишком долго был один. Пора уже начать с кем-нибудь встречаться.
– Давай не будем…
– Нет, мы будем, – перебил его Сон Ук. – Пусть тебя предали, пусть та девушка оставила тебя в трудную минуту. Но жизнь продолжается. Нельзя жить прошлым.
– Отстань.
Джи Ву вручил ему свой кофе и ушёл репетировать. Ребята при виде него выпрямились и застыли, точно стойкие оловянные солдатики.
– Что стоим? – скривился Джи Ву.
Послышалась громкая музыка и все сразу вернулись на свои места. Джи Ву виртуозно выполнял все движения, но лицо его по-прежнему оставалось непроницаемым. Менеджер Юн, стоял в дверях, обдумывая, как бы ему вывести своего подопечного из этого состояния. Спустя полчаса все с беспокойством смотрели на певца, который, как одержимый, не снижая темпа, продолжал танцевать даже без музыки.
– Перерыв, ребятки! – объявил Сон Ук, и команда выдохнула с облегчением.
Девушка, отвечающая за звук и, ребята в количестве шести человек поспешили в кафе, чтобы немного отдохнуть и перекусить.
– Почему ты всех разогнал?
– Потому что хотел с тобой поговорить.
– И о чём же? – Джи Ву накрыл голову полотенцем, желая скрыться от окружающих.
– Опять звонил тот миллионер из Лондона. Он предлагает в три раза больше за твоё выступление.
– Я не поеду.
– Но почему? Это будет настоящее событие. Обещаю, что журналисты под моим чутким руководством напишут пару отличных статей.
– Что ты мне предлагаешь? Ты хоть понимаешь, как унизительно его предложение?
– Ничего не понимаю, – развёл руками, менеджер Юн. – Тебя встретят в аэропорту, поселят в лучшем отеле. Ну, споёшь пару песен и всё. Что тут унизительного?
– Он покупает меня. Ты слышишь? Покупает, словно я вещь. И делает это не ради искусства или благотворительности. Он хочет своей дочке угодить.
– Похоже, что у тебя есть поклонницы и в Англии.
– Спасибо, я в курсе, – отвернулся Джи Ву.
– Значит, ты ему отказываешь?
– Тысячу раз – да. И больше не напоминай мне о нём.
– Я и не подозревал, что ты такой чувствительный, – почесал подбородок Сон Ук.
Тот же день. Лондон.
Егор Афанасьевич благодаря своим связям, нашёл телефон менеджера этого заносчивого певца. И всё равно получил отказ. Шутка ли, пять миллионов евро. Мистер Штиль подошёл к камину и с гордостью посмотрел на позолоченную дощечку, где был выбит семейный герб – корабль на мелководье. Внизу красовался девиз: «Штиль – сила в безмолвии».
«Так и есть» – кивнул Егор Афанасьевич. «Пришло время действовать, иначе рыбка сорвётся с крючка».
В гостиную вбежала Жоржета. От быстрой ходьбы у неё началась отдышка, отчего её пухлые щёки раскраснелись, а приколотый на затылке шиньон заметно растрепался.
– Папочка, вот ты где.
– Георгия, что с тобой? Ты заболела?
– Нет, нет, – довольно хрюкнула та, повернувшись на каблуках. – Посмотри, какое платье мне привезли.
На ней было пышное до щиколоток платье, с рюшами на рукавах и розочками по подолу. Ярко-розовый цвет явно не сочетался с зелёным поясом и жёлтой шалью из Севильи.
– Чудесно. Тебе и не дашь тридцать пять.
– Ах, папочка. Мне уже больше сорока.
– Неужели? – хмыкнул Егор Афанасьевич. – Быть такого не может.
Они взялись за руки и принялись весело смеяться. Неожиданно Жоржета увидела на диване какую-то книгу, и обложка показалась ей до боли знакомой.
– А что ты читаешь?
– Агату Кристи.
– Вот не люблю я её, – сморщилась Жоржета и весело «ускакала» прочь.
Егор Афанасьевич схватил дневник дочери и спрятал его за пазуху. Он уже знал, что ему следует предпринять, поэтому поспешил в свой офис на важные переговоры.
Два дня спустя. Сеул.
Съёмочная группа расположилась в одном из популярных среди поп-музыкантов павильонов. Режиссёр, два ассистента, оператор, осветитель, гримёр и даже повар. Вот в такой команде пришлось работать Джи Ву, который на дух не переносил клипмейкеров с манией величия и многочисленной свитой.
– В этой сцене надо двигаться более раскованно, – заявил режиссёр, ткнув пальцем в сценарий.
– Раскованно? – переспросил Джи Ву. – Что Вы имеете в виду, *сонбэ?
Клипмейкер поднял голову и, лениво моргнув, некоторое время молчал.
– Думаю, нам нужен шквал безудержной сексуальности.
– Прямо шквал?
– Всё верно, – закивал режиссёр, снова уткнувшись в сценарий.
Джи Ву отошёл от него, едва сдерживая закипающую ярость. К нему подскочил гримёр, низенький мужчина в облегающих штанах и шёлковой рубашке. Едва он взмахнул кисточкой, чтобы поправить грим, как Джи Ву отступил назад.
– Я привык работать с женщинами, – процедил сквозь зубы певец.
– По личному опыту могу сказать, что женщины не умеют так накладывать грим, как мужчины…
Менеджер Юн, заметив, что его подопечный чем-то недоволен, не теряя ни минуты, вмешался в разговор.
– Он просто сильно волнуется, – улыбнулся Сон Ук.
– Меня всё бесит, – прошипел Джи Ву. – И режиссёр. И этот гримёр. Ты видел, как он на меня смотрит?
– Не важно. Мы должны завершить съёмки клипа.
– А если я откажусь?
– Тогда, я тебя по судам затаскаю, – стукнул его в плечо, менеджер Юн. – Ты всё понял?
– Ладно. Придётся уступить. И всё же, режиссёр говорил про шквал сексуальности. Они все помешались что ли?
– Расслабься. Ты же можешь и не такое.
Гримёр снова потянулся к нему с кистью, Джи Ву замотал головой, отчего весь его нос оказался в пудре.
– Какой Вы милый, – улыбнулся гримёр.
Вскоре певца пригласили в кадр. Он стоял в длинной не до конца расстёгнутой рубашке и разодранных джинсах. После крика «Мотор!», Джи Ву принялся танцевать, но, ни настроения, ни тем более сексуальности в его движениях не было.
– Стоп! – закричал клипмейкер. – Что с Вами сегодня? Не выспались?
– Простите, господин режиссёр, – поклонился Сон Ук. – Сказывается напряжение последних недель.
– Больше раскованности, я же сказал.
– Сказал он, – пробормотал Джи Ву. – А если я не могу сосредоточиться? Тогда, что?
– В чём причина? – менеджер Юн, подал знак гримёру не приближаться.
– Я же говорил. Из меня выпустили воздух. Не могу найти смысл во всей этой суете.
– Обещаю, что вечером поужинаем в ресторане. Или напьёмся. Хочешь?
– Ничего я не хочу. В том-то и дело. Что нет никаких желаний. Словно вся моя жизнь идёт по заведомо известному сценарию.
– Мне не по душе такие разговоры.
– Я помню, – вздохнул Джи Ву. – Мы снимаем клип. Прежде всего, дело.
Менеджер Юн, пожелал ему удачи и сел поближе к режиссёру, чтобы лучше видеть происходящее. Джи Ву поправил свои каштановые волосы, сделал несколько прыжков и поворотов, после чего стал снова открывать рот под свою фонограмму. Он уже танцевал более минуты, когда вдруг ощутил, что у него сводит левую ногу. Лицо его скривилось от боли, и он буквально повалился на пол.
– Привет, Тина! – тронула её за рукав молодая женщина с крупным носом.
– Ой, Снежана, – удивилась та, при виде давней знакомой.
– Что здесь делаешь?
– Вот зашла за подарком.
– Замуж выходишь? – захлопала Снежана ярко-накрашенными глазами.
– Пока вроде не планирую.
– А кому тогда предназначается подарок?
– Моей кузине, – Тина бросила взгляд на цены и заметно приуныла.
– Сестре что ли? Павлова, вечно ты что-нибудь придумаешь эдакое.
– Ну да, двоюродной сестре.
– У неё свадьба? – заволновалась Снежана, поправляя на груди дизайнерский шарф.
– Нет. У неё скоро день рождения.
– Понятно.
Видимо любые другие темы кроме замужества её собеседницу не впечатляли. Непоседливая девушка достала одно очень красивое колье и обе покупательницы так, и застыли при виде столь искусной работы.
– Должно быть, цена заоблачная, – вздохнула Тина, коснувшись рукой сверкающих топазов.
– У нас скидка на этот товар, – обрадовала их непоседливая девушка, что ни секунды не стояла спокойно.
– Бери не торгуясь, – шепнула ей Снежана. – У меня есть карта этого салона, так что тебе повезло. Я их вип-клиент.
Непоседливая девушка поправила свои чёрные волосы, затем пробила покупку, снова поправила волосы, взяла золотую карту и затем озвучила цену уже с огромной скидкой. Всего покупка вышла чуть более десяти тысяч, и такая сумма нашлась в кошельке у Тины.
– Теперь, зайдём в кафе и обмоем твоё приобретение.
– Да, конечно, – кивнула Тина. – Прямо не знаю, как тебя благодарить.
– Посидим и поболтаем, – убирая золотую карту в сумочку, сообщила Снежана. – А то сто лет с тобой не виделись.
Лондон. Тот же день. Особняк Штилей.
Георгия Егоровна после своего знаменательного «полёта» пребывала в приподнятом настроении. С одной стороны, она радовалась, что не ушиблась, приземлившись в объятия статуи, с другой стороны, женщина была уверена, что это знак свыше. В последние два года, Жоржета питала всепоглощающую страсть к популярному корейскому певцу с зычным псевдонимом Джи Ву. В её комнате, прямо на дорогие обои были наклеены плакаты этого красавца с раскосыми глазами и чувственным ртом. Каждый день Жоржета включала его песни и громко подпевала, когда начинался припев.
Это просто безумная страсть!
Это вулкан! Наводненье! Обрыв!
Мне бы рядом с тобою упасть,
Тайны свои лишь тебе приоткрыв.
Голос Джи Ву звучал из динамиков невероятно чувственно и нежно. Жоржета кружилась по комнате в ажурном пеньюаре лавандового оттенка. Её круглое лицо было абсолютно несимпатичным. Кудрявые от природы волосы падали на высокий лоб, слегка выпученные глазки, в сочетании с прямым мужским носом создавали странное впечатление. Некоторые люди сравнивали её с молодой Надеждой Крупской, особенно смелые за глаза величали не иначе, как «Ленин в юбке». Жоржета прошла в гардеробную, где долго выбирала себе домашнее платье, отделанное брабантскими кружевами.
– Георгия, милая, – в комнату вошла её мать Ирина Сергеевна.
– В чём дело, маман? – вскинула та, тонко выщипанные брови.
– Мы с отцом уже наняли устроителя самых лучших вечеринок в Лондоне. Он обещал фейерверк и танцующих собачек.
– Я уже взрослая для подобных развлечений.
– Георгия, – Ирина Сергеевна всплеснула руками. – Как же так? Мы же так старались тебе угодить.
– Можно подумать, что я прошу подарить мне остров в океане. Хотя у одной моей знакомой такое остров уже имеется.
– У неё отец миллионер.
– А у меня отец, по-твоему, кто? Слесарь? Или бухгалтер?
– Он обычный бизнесмен.
– Ну, конечно, – фыркнула Жоржета. – И поэтому ему трудно пригласить на предстоящий праздник моего любимого певца?
– Увы, это не так просто. Твой отец уже трижды связывался с его агентством и трижды получал отказ.
– Значит, его предложение не посчитали выгодным. Неужели ради единственной дочери ему жалко каких-нибудь пять-десять миллионов?
– Ты не понимаешь, о чём говоришь, – нахмурилась Ирина Сергеевна. – Практически всё наше состояние вложено в семейный бизнес. И таких серьёзных трат в ближайшее время не предвидится.
– А я хочу, хочу, хочу-ууу…
Жоржета упала на спину и как маленький ребёнок впала в настоящую истерику со слезами, криками и катанием по персидскому ковру.
– Доченька, не надо. Тебе нельзя так нервничать.
Казалось, что Жоржета прекрасно слышит слова матери, но ей необходимо было настоять на своём во что бы, то, ни стало. Миссис Штиль дёрнула за шнур и вызвала к себе прислугу. Прибежала горничная и при виде рыдающей мисс просто остолбенела от ужаса. Среди многочисленного персонала ходили разные слухи о богатой наследнице, но чаще всего упоминался её взрывной нрав и склонность к истерическим припадкам.
– Что ты стоишь? – прикрикнула на горничную Ирина Сергеевна. – Не видишь, что ей нужна помощь. Неси скорее аптечку и звони немедленно профессору, если он ещё не улетел в Париж.
Горничная металась по комнате, наконец, в шкафчике обнаружила аптечку, вручила её миссис Штиль и поспешила вниз, звонить профессору.
– Почему такая спешка? – столкнувшись с прислугой, спросил Егор Афанасьевич.
– Мисс Штиль. Ей снова плохо.
– Ступай. Я сам позвоню кому надо, тем более, что вряд ли от меня будет хоть какая-то польза в такой момент.
Профессор Кац приехал прямо из аэропорта. И вовсе не потому, что был другом семейства Штиль, а всего лишь из-за отменных гонораров, которые получал даже за простой осмотр. Его провели в спальню Жоржеты, где он смог не только успокоить пациентку, но также выписать ей новую диету для нормализации веса.
– Это всё из-за меня, – сокрушалась Ирина Сергеевна.
– Не надо, не убивайся так, – похлопал её по руке Егор Афанасьевич. – Мы решим эту проблему.
– Она вбила себе в голову, что ей нужен на вечеринке корейский певец. Ну, что с ней делать?
Когда миссис Штиль ушла к себе из-за разыгравшейся мигрени, Егор Афанасьевич тайно проник в комнату дочери. Сначала он убедился, что бедняжка крепко спит, а затем достал из потайного ящика её дневник и заперся в кабинете до поздней ночи. Листая страницы, он горестно вздыхал и ломал голову, как помочь своей любимице.
«Если бы он появился передо мной, то я бы непременно его соблазнила. Конечно, на его фоне я настоящая Афродита, так что он бы поначалу сильно переживал на этот счёт, но потом, непременно бы привык».
Далее шли более подробные и не совсем адекватные фантазии Жоржеты, читая которые, родной отец вздрагивал и покрывался холодным потом с головы до ног.
Манга — японские комиксы, иногда называемые комикку. Манга, в той форме, в которой она существует в настоящее время, начала развиваться после окончания Второй мировой войны, испытав сильное влияние западной традиции, однако имеет глубокие корни в более раннем японском искусстве.
Кадзуо Исигуро — британский писатель японского происхождения, лауреат Нобелевской премии по литературе 2017 года.
Глава 5. Семена раздора
Ты понимаешь много вещей, но практически ничего не осознаешь.
Дэн Миллман «Путь мирного воина»
Ноябрь 2018 года. Сеул.
Менеджер Юн, заглянул в танцевальный зал, где проходила репетиция. Несколько молодых ребят разминались и при этом что-то шумно обсуждали. Джи Ву нигде не было видно.
– Никто не знает, где наш айдол? – поинтересовался Сон Ук у парней.
– Кажется, у него перерыв, – подсказала девушка, что сидела в углу.
Джи Ву тем временем шёл по коридору. То вперёд, то назад. В руке он сжимал стакан с кофе, о котором уже успел позабыть. Менеджер Юн нашёл его почти сразу, но несколько минут наблюдал за ним, прежде чем, наконец, подойти.
– Привет! Чем это ты занят?
– Сам не знаю, – пожал плечами Джи Ву. – Не хочу возвращаться в зал.
– Что-то случилось?
– Вроде нет. Пытаюсь понять, что не так. Такое чувство, словно из меня выпустили весь воздух. Понимаешь?
– Ты просто устал, – сказал Сон Ук. – И потом, все ждут твой новый хит. Так что сегодня нужно хорошо поработать.
– Зачем?
– Для того, чтобы быть в форме и выучить новые движения.
– А дальше что?
– Дальше у нас съёмки клипа. Разве не помнишь?
– Помню, – кисло улыбнулся Джи Ву. – Можно подумать, что это действительно важно.
– Послушай. Если ты вдруг опять решил впасть в депрессию, то я тебя предупреждаю, это тебе дорого обойдётся.
– Да, знаю я всё. Знаю.
– Может, просто ты слишком долго был один. Пора уже начать с кем-нибудь встречаться.
– Давай не будем…
– Нет, мы будем, – перебил его Сон Ук. – Пусть тебя предали, пусть та девушка оставила тебя в трудную минуту. Но жизнь продолжается. Нельзя жить прошлым.
– Отстань.
Джи Ву вручил ему свой кофе и ушёл репетировать. Ребята при виде него выпрямились и застыли, точно стойкие оловянные солдатики.
– Что стоим? – скривился Джи Ву.
Послышалась громкая музыка и все сразу вернулись на свои места. Джи Ву виртуозно выполнял все движения, но лицо его по-прежнему оставалось непроницаемым. Менеджер Юн, стоял в дверях, обдумывая, как бы ему вывести своего подопечного из этого состояния. Спустя полчаса все с беспокойством смотрели на певца, который, как одержимый, не снижая темпа, продолжал танцевать даже без музыки.
– Перерыв, ребятки! – объявил Сон Ук, и команда выдохнула с облегчением.
Девушка, отвечающая за звук и, ребята в количестве шести человек поспешили в кафе, чтобы немного отдохнуть и перекусить.
– Почему ты всех разогнал?
– Потому что хотел с тобой поговорить.
– И о чём же? – Джи Ву накрыл голову полотенцем, желая скрыться от окружающих.
– Опять звонил тот миллионер из Лондона. Он предлагает в три раза больше за твоё выступление.
– Я не поеду.
– Но почему? Это будет настоящее событие. Обещаю, что журналисты под моим чутким руководством напишут пару отличных статей.
– Что ты мне предлагаешь? Ты хоть понимаешь, как унизительно его предложение?
– Ничего не понимаю, – развёл руками, менеджер Юн. – Тебя встретят в аэропорту, поселят в лучшем отеле. Ну, споёшь пару песен и всё. Что тут унизительного?
– Он покупает меня. Ты слышишь? Покупает, словно я вещь. И делает это не ради искусства или благотворительности. Он хочет своей дочке угодить.
– Похоже, что у тебя есть поклонницы и в Англии.
– Спасибо, я в курсе, – отвернулся Джи Ву.
– Значит, ты ему отказываешь?
– Тысячу раз – да. И больше не напоминай мне о нём.
– Я и не подозревал, что ты такой чувствительный, – почесал подбородок Сон Ук.
Тот же день. Лондон.
Егор Афанасьевич благодаря своим связям, нашёл телефон менеджера этого заносчивого певца. И всё равно получил отказ. Шутка ли, пять миллионов евро. Мистер Штиль подошёл к камину и с гордостью посмотрел на позолоченную дощечку, где был выбит семейный герб – корабль на мелководье. Внизу красовался девиз: «Штиль – сила в безмолвии».
«Так и есть» – кивнул Егор Афанасьевич. «Пришло время действовать, иначе рыбка сорвётся с крючка».
В гостиную вбежала Жоржета. От быстрой ходьбы у неё началась отдышка, отчего её пухлые щёки раскраснелись, а приколотый на затылке шиньон заметно растрепался.
– Папочка, вот ты где.
– Георгия, что с тобой? Ты заболела?
– Нет, нет, – довольно хрюкнула та, повернувшись на каблуках. – Посмотри, какое платье мне привезли.
На ней было пышное до щиколоток платье, с рюшами на рукавах и розочками по подолу. Ярко-розовый цвет явно не сочетался с зелёным поясом и жёлтой шалью из Севильи.
– Чудесно. Тебе и не дашь тридцать пять.
– Ах, папочка. Мне уже больше сорока.
– Неужели? – хмыкнул Егор Афанасьевич. – Быть такого не может.
Они взялись за руки и принялись весело смеяться. Неожиданно Жоржета увидела на диване какую-то книгу, и обложка показалась ей до боли знакомой.
– А что ты читаешь?
– Агату Кристи.
– Вот не люблю я её, – сморщилась Жоржета и весело «ускакала» прочь.
Егор Афанасьевич схватил дневник дочери и спрятал его за пазуху. Он уже знал, что ему следует предпринять, поэтому поспешил в свой офис на важные переговоры.
Два дня спустя. Сеул.
Съёмочная группа расположилась в одном из популярных среди поп-музыкантов павильонов. Режиссёр, два ассистента, оператор, осветитель, гримёр и даже повар. Вот в такой команде пришлось работать Джи Ву, который на дух не переносил клипмейкеров с манией величия и многочисленной свитой.
– В этой сцене надо двигаться более раскованно, – заявил режиссёр, ткнув пальцем в сценарий.
– Раскованно? – переспросил Джи Ву. – Что Вы имеете в виду, *сонбэ?
Клипмейкер поднял голову и, лениво моргнув, некоторое время молчал.
– Думаю, нам нужен шквал безудержной сексуальности.
– Прямо шквал?
– Всё верно, – закивал режиссёр, снова уткнувшись в сценарий.
Джи Ву отошёл от него, едва сдерживая закипающую ярость. К нему подскочил гримёр, низенький мужчина в облегающих штанах и шёлковой рубашке. Едва он взмахнул кисточкой, чтобы поправить грим, как Джи Ву отступил назад.
– Я привык работать с женщинами, – процедил сквозь зубы певец.
– По личному опыту могу сказать, что женщины не умеют так накладывать грим, как мужчины…
Менеджер Юн, заметив, что его подопечный чем-то недоволен, не теряя ни минуты, вмешался в разговор.
– Он просто сильно волнуется, – улыбнулся Сон Ук.
– Меня всё бесит, – прошипел Джи Ву. – И режиссёр. И этот гримёр. Ты видел, как он на меня смотрит?
– Не важно. Мы должны завершить съёмки клипа.
– А если я откажусь?
– Тогда, я тебя по судам затаскаю, – стукнул его в плечо, менеджер Юн. – Ты всё понял?
– Ладно. Придётся уступить. И всё же, режиссёр говорил про шквал сексуальности. Они все помешались что ли?
– Расслабься. Ты же можешь и не такое.
Гримёр снова потянулся к нему с кистью, Джи Ву замотал головой, отчего весь его нос оказался в пудре.
– Какой Вы милый, – улыбнулся гримёр.
Вскоре певца пригласили в кадр. Он стоял в длинной не до конца расстёгнутой рубашке и разодранных джинсах. После крика «Мотор!», Джи Ву принялся танцевать, но, ни настроения, ни тем более сексуальности в его движениях не было.
– Стоп! – закричал клипмейкер. – Что с Вами сегодня? Не выспались?
– Простите, господин режиссёр, – поклонился Сон Ук. – Сказывается напряжение последних недель.
– Больше раскованности, я же сказал.
– Сказал он, – пробормотал Джи Ву. – А если я не могу сосредоточиться? Тогда, что?
– В чём причина? – менеджер Юн, подал знак гримёру не приближаться.
– Я же говорил. Из меня выпустили воздух. Не могу найти смысл во всей этой суете.
– Обещаю, что вечером поужинаем в ресторане. Или напьёмся. Хочешь?
– Ничего я не хочу. В том-то и дело. Что нет никаких желаний. Словно вся моя жизнь идёт по заведомо известному сценарию.
– Мне не по душе такие разговоры.
– Я помню, – вздохнул Джи Ву. – Мы снимаем клип. Прежде всего, дело.
Менеджер Юн, пожелал ему удачи и сел поближе к режиссёру, чтобы лучше видеть происходящее. Джи Ву поправил свои каштановые волосы, сделал несколько прыжков и поворотов, после чего стал снова открывать рот под свою фонограмму. Он уже танцевал более минуты, когда вдруг ощутил, что у него сводит левую ногу. Лицо его скривилось от боли, и он буквально повалился на пол.
