Ноги приятно тонули в мягком ворсе светлого ковра, пока неторопливо раскладывала свой гардероб, состоящий из двух пар нижнего белья, зимних и более тонких чулок и нескольких платьев во вместительный шкаф. Вещи заняли лишь одну полку из десятка. Прошла к большому окну, из которого открывался чудесный вид на живописный сад. Открыла створки, вдыхая сладковатый воздух, наполненный ароматами цветов и свежестью. Увидела неприметную дверь, толкнув которую оказалась в собственной ванной комнате. Небольшого размера, все необходимое в наличии. После дальней дороги не мешало привести себя в порядок, приняла душ и вытерлась пушистым, мягким полотенцем. Облачилась в одно из лучших платьев, глубокого синего цвета, удачно гармонирующим с моими глазами. К сожалению, и оно уже стало мало, подчеркивало все складки и некрасиво выделяло живот.
- Как у Стешки во время беременности, - вспомнила женщину, живущую от нас с отчимом через дом, которая недавно родила крикливого мальчишку.
Предприняла попытку втянуть живот, однако он не желал исчезать, в итоге от усердия только сильнее раскраснелась. В дверь постучали раз, потом второй, пока не сообразила, что надо разрешить войти. В дверях показалась хорошенькая девушка, приблизительно моя ровесница, одетая в темно-синюю форму прислуги.
- Добрый день, мисс, - присела в неглубоком реверансе горничная.
- Вас ожидают в малой гостиной. Позвольте проводить.
И развернулась, приглашая следовать за ней.
— Вот же, невезуха, - посетовала на превратности судьбы. В своем самом нарядном платье я ничуть не отличалась от слуг. Впрочем, топая за бесшумно и грациозно скользящей впереди девушкой, пришла к выводу, что различие имеется, но оно явно не в мою пользу.
Служанка замерла возле тяжелой дубовой двери, пропуская меня вперед. Сделав глубокий вдох, толкнула ее и оказалась в светлой комнате, в которой собралось все семейство Орловых. Без труда узнала мужчину и женщину, изображенных на картине в холле. Единственное отличие от картинных персонажей состояло в холодном чопорном взгляде мужчины и более зрелой красоте женщины.
Стояла, переминаясь с ноги на ногу, под всеобщим многозначительным молчанием. Заметила, как женщина обменялась взглядом с сыном, а затем с недоумением посмотрела на бабушку. Та вспомнила, что мы, как не крути, с ней родственники и начала знакомство.
- Его светлость Герцог Филипп четвертый, герцогиня Эллиза и маркиз Максимилиан, единственный сын и наследник.
Герцог в ответ на мой неуклюжий реверанс слегка кивнул, герцогиня одарила высокомерным взглядом, а тот, который единственный, не удосужился повернуть головы. От неловкости запыхтела и почувствовала, как краска смущения заливает с головы до пят.
— Вот значит, какая дочь выросла у Лионы, - взял слово герцог. Осознала, что пропущена часть из обязательного приветствия, в которой полагалось сказать «красавица».
- Что случилось с твоей матерью? Где вы жили, почему осталась одна? – глаза более темного, чем у сына, бутылочного цвета требуют незамедлительного ответа. Весьма кстати герцог вспомнил о правилах приличия, ибо ноги у меня от неуверенности и испуга подкашивались, и добавил:
-Присаживайся, - кивок головы в сторону мягких стульев, расставленных вдоль стены, обитой светло-коричневым шелком с неброским рисунком. Послушно уселась и, нервно теребя подол платья, оставляя на нем потные, мокрые разводы, поведала о нашей жизни.
- Отца почти не помню, он исчез, когда мне не было и года. Мы с мамой постоянно переезжали с места не место, она словно чего-то опасалась, - спустя столько времени впервые догадалась о причине наших скитаний. И действительно, это объясняет ее постоянное напряжение и тревожный взгляд, словно высматривающий кого-то.
- В городке Орск мама познакомились с мужчиной, владельцем небольшой пекарни в нашем городе, - выражение лица молодой герцогини поведало, что зря она сделала этот выбор, отложившийся на моей фигуре многочисленными складками.
- Вскоре они поженились, мы жили неплохо, - не желая плакаться перед этой семейкой, существенно приукрасила совместное с ним проживание. Отчим, к сожалению, отличался незавидным характером, чрезмерно вспыльчивым и задиристым. Однако маме каким-то чудом удавалось его усмирять.
Позже, обучаясь в пансионе, поняла, в чем заключался секрет. Мама, как и практически все представители высшей знати, обладала небольшим даром эмпанта и менталиста, что позволяло утихомирить задиру. У меня никаких магических задатков не имелось, поэтому, когда мамы не стало, с отчимом пришлось несладко.
- Три года назад поздним вечером мама отправилась на поиски отчима.
И впрямь, в тот злополучный день он заключил выгодную сделку и, как нам донесла забежавшая соседка, отправился обмывать удачу в трактир. Чем это закончится было понятно, пропьет деньги подчистую и ввяжется в драку. Стояла холодная погода, чтобы сократить дорогу мама решила пройти через замерзшее озеро, что было привычным путем для всех жителей. Но неожиданно лед треснул, и она ушла под воду. На ее счастье рядом оказались люди.
Вспомнила свой испуг, когда в дом ввалились мужики, неся мокрую, посиневшую маму, не подающую признаков жизни. Мне тогда было одиннадцать лет, я беспомощно скулила, забившись в угол за печкой, и смотрела как ее быстро раздела соседка и укрыла множеством одеял. Практически сразу появился целитель, невысокий мужчина в возрасте с добрыми глазами. Он водил над ней руками, вливая жизненные силы. Целитель побледнел, на лбу появились капли пота, и мамино лицо порозовело. Она открыла глаза, обвела присутствующих мутным взглядом и протянула руки в мою сторону.
Я, громко рыдая, присела к ней на кровать, а она успокаивала меня хриплым голосом. Отчиму сообщили о случившемся, и он примчался из трактира красный, запыхавшийся и испуганный. Лекарь слегка успокоил нас, пообещав, что с мамой все будет хорошо. Не сбылось, через три дня ее хоронили.
Все разошлись с кладбища, осталась возле свежей могилы только я, худенькая одиннадцатилетняя девчонка. Мороз пробирал до костей, но сил уйти не было, рядом с ее могилой не чувствовала себя одинокой. Услышала тяжелые мужские шаги, а затем мне на плечи накинули ватник и приобняли. Знакомый запах табака и большие шершавые ладони, неловко дотронувшиеся до моего лица, залитого слезами. Отчим. До сих пор чувствую к нему благодарность за поддержку в тот нелегкий период, даже если и делал он это в силу данного умирающей женщине обещания не бросать ее дочь. И поначалу у него получалось, он даже забросил выпивку на некоторое время.
Потом сорвался, одна пьянка сменяла другую, дела на пекарне шли все хуже и хуже. Кроме того, тревожили заинтересованные взгляды мужчин в мою сторону. В нашем городке не считалось зазорным или предосудительным, если молодая девушка занималась торговлей своего тела. Меня же от одной только мысли о подобном мутило, не знаю, что не давало так низко пасть: воспитание мамы, или характер. Но только отчима мое согласие или отказ не волновали, он твердо решил поправить бедственное положение за мой счет. Удручало, что за год, прошедший после смерти мамы, я начала расцветать. Диковинные для нашей местности синие глаза, у всех они темно-карие или черные, волосы темно-шоколадные и блестящие, длиной до попы и начинающая формироваться фигура. Парни в школе, ровесники и постарше, бросали заинтересованные взгляды, да и мужики поворачивали головы вслед.
Отчим мужик простоватый, поэтому догадаться о его планах было несложно, но словно наперекор им я неожиданно стала дурнеть. Немного набрала в весе, чем изначально даже заслужила одобрение со стороны отчима.
- Хоть на девку становишься похожа, а то одни кожа, да кости. Из красоты только глаза и есть.
Однако через месяц эта красота стала выпирать изо всех платьев, их пришлось перешивать, а еще через месяц покупать новые, ибо никакие вставки не смогли вместить расплывавшуюся фигуру. Отчим со злости урезал еду, выдавая самый мизер, от которого не то что полнеть не могла, а лишь бы не померла с голода. Однако спустя месяц полуголодного существования у меня свисали складки со всех сторон, и я по комплекции сравнялась с самой толстой девицей нашего города.
Отчим рвал и метал, подозревая, что меня кто-то втихаря подкармливает. Но парадокс в том, что кроме еды, которую он выделял, я ничего нигде не ела, но тем не менее росла вширь усиленными темпами. Подобный феномен объяснить никто не мог, даже вызванный лекарь развел в недоумении руками.
- У девочки явное недоедание, - растерянно произнес мужчина, проводя рукой перед моим круглым лицом с двойным подбородком.
- Не понимаю, как такое возможно.
Отчим выругался и выпроводил эскулапа, отказавшись заплатить за визит.
- Врачеватель липовый. Девка жиром заплыла, а он про недоедание треплется, - раздраженно твердил отчим, собираясь в трактир снимать стресс.
Ожирение не напрягало, никакой одышки или тяжести носить грузное тело не испытывала, зато мужского внимания стало на порядок меньше. И каждый вечер, перед тем как лечь спать, привычно представляла свою фигуру все более упитанной. Однако мое лицо, пусть и не так часто, как прежде, вызывало симпатии, и я со страхом ловила на себе липкие взгляды любителей пухляшек.
Идя домой со школы, повстречала такого «ценителя». Передо мной шел молодой мужчина, который всячески пытался привлечь внимание толстушки в обтягивающем красном платье, спешащей куда-то по делам.
- Слышь, красавица, так что насчет вечера? Скажи, где живешь, заберу, посидим в кабаке, - требовал настойчивый кавалер. Отклика не последовало, и мужик, не выдержав безразличия, потянул девушку за руку, вынуждая развернуться и ответить на приглашение.
Раздавшаяся после этого ругань удивила, девушка не произнесла ни слова, так на что ему так злиться? Мужик не переставая сквернословить, развернулся, и помчался в обратную сторону. Пролетая мимо меня, вскользь окинул разъяренным взглядом и прорычав:
- И эта наверняка такая, - скрылся за поворотом.
Увиденное представление заинтересовало, что же требуется, чтобы отшивать таких вот надоедливых любителей? Прибавила шаг, стараясь догнать пухленькую женщину, которая, нисколько не удивившись реакции мужика, продолжала путь. Нагнав толстушку, украдкой бросила на нее взгляд. Лицо молодой женщины, не старше восемнадцати-девятнадцати лет, оказалось сплошь покрыто угреватой сыпью, а на носу виднелась огромная бородавка. Их считали крайне заразными, поэтому носителей подобного «украшения» обходили стороной.
— Вот бы мне такую бородавку, а лучше две, - размечталась вечером, прислушиваясь к нетрезвым шагам отчима в соседней комнате. Тогда ему придется забыть о планах торговли моим телом, на такую красоту никто не позарится.
Привычно встав до восхода солнца, растопила печь, испекла хлеб, приготовила кашу и пошла будить отчима к завтраку.
- Дядька Никанор, вставай, - теребила мужчину за рукав белоснежной нижней рубахи. Сильнее потянула отчима, сам вчера требовал разбудить пораньше, если не исполню, получу в очередной раз, руку он стал поднимать на меня частенько. Постоянно находит поводы для придирок, хотя хозяйка из меня отменная, в доме чистота, одежда без единых пятен, да и еды всегда в избытке. Но только это не спасает от тумаков, дотронулась до зудящей щеки, на которой красовался синяк.
- Алалия, пошла вон, - стал проявлять активность мужчина. Отошла подальше, он не любит просыпаться с утра, а рука у него тяжелая.
— Это что такое? – подскочил в кровати и опасливо шарахнулся в сторону от меня отчим.
- Ты что совсем решила меня доконать? Мало того, что жирная, как свинья, так еще и это! – отчим, конечно, не славится выдержкой, но со мной вероятно и правда что-то из ряда вон выходящее, раз орет, как будто его кастрировать собираются.
- Пошла отсюда прочь и не появляйся больше в моем доме, - потребовал Никанор, указывая на дверь. И столько злости было в голосе, что посчитала за благо не спорить и исчезнуть с его глаз.
- Санния, - позвала подругу, стоя у соседского дома. Дверь приоткрылась.
- Алька, заходи.
Алей меня звали меня только два человека, мама и она. Девушка потянула меня за руку в комнату, которую делила на двоих с сестрой. Но та собирается замуж, так что вскоре подруга останется в ней единственной хозяйкой. Хорошенькое личико Саннии вытянулось от удивления, она всплеснула руками и прикрыла рот ладонью.
- Алечка, что с тобой такое? – испуг и тревога в ее голосе подтолкнули подойти к большому зеркалу в центре комнаты.
- Ой, - испуганно ойкнула, увидев собственное отражение в зеркальной поверхности. Пожалуй, с желаниями следует быть осторожнее. На меня, вытаращив синие очи, ошарашено смотрела девица, щедро усыпанная красными прыщами, а на кончике носа, который до этого можно было считать изящным, гордо красовалась огромная бородавка.
- Мамочка, дорогая, и это я?
Теперь понятно негодование Никанора, если с моим весом он как-то мирился, то это преображение его допекло. Будь у него даже ангельское терпение, и то бы проняло.
Подруга, поджав губы и нахмурив лоб, с жалостью смотрела на меня, собирающуюся пустить слезу. Затем в ее в глазах загорелся огонек надежды, заметив который я попятилась к дверям. Чует задница, что ничем хорошим ее озарение для меня не окончится, проверено ни раз.
- Алька, давай к ведьме на болото сходим. Если кто и сможет помочь, то только она.
Об этой ведьме шла дурная молва по всему городу, но, тем не менее, нуждающиеся в ее услугах шли к ней один за другим. Девки приворожить или избавиться от нежелательной беременности, женщины навести порчу на соперницу, мужики вернуть мужскую силу.
— Вот еще, не пойду к ведьме, - решительно воспротивилась, не отнеся себя ни к одной категории нуждающихся.
- Санния, чего расселась, я за тебя белье стирать стану? Да и в поле пора, - с порога начала тетка Аграфена, к которой я споро развернулась спиной.
- А ты, что с утра пораньше по избам бегаешь? – в ответ на приветствие мать подруги накинулась на меня.
- Давай иди, а то Никанор прилетит следом, тогда не только тебе, но и нам достанется. Вечером будете разговоры вести, - она возникла передо мной и увидела мое лицо.
- Дочка, быстро отошла от нее, - и не дожидаясь, схватила Саннию за руку и сильно дернула к себе. Подруга бросила на меня виноватый взгляд, но покорно застыла за широкой материнской спиной.
- А ты, если и впрямь подруга, иди отсюда и больше не появляйся с такой красотой в нашем доме. Еще не хватало чтобы и их заразила, - кипела от возмущения тетка Аграфена, раздраженно замахнувшись на меня тряпкой, которой до этого протирала стол.
Понимала ее негодование, но утешала себя тем, что не знала. Если бы видела, что со мной за ночь стряслось, то и впрямь не пришла. Пусть в глубине души и уверена, что бородавки не заразны, но рисковать красивым лицом подруги или ее не менее симпатичной сестры, никогда не стала. Представив, что у них появилась подобная пакость, передернулась. На лету извиняясь, выскочила из дома и застыла посередине дороги, не зная, что делать дальше. Отчим свое слово сдержит и на порог не пустит, да в любом месте мне никто не обрадуется с такой бляхой на носу.
- Как у Стешки во время беременности, - вспомнила женщину, живущую от нас с отчимом через дом, которая недавно родила крикливого мальчишку.
Предприняла попытку втянуть живот, однако он не желал исчезать, в итоге от усердия только сильнее раскраснелась. В дверь постучали раз, потом второй, пока не сообразила, что надо разрешить войти. В дверях показалась хорошенькая девушка, приблизительно моя ровесница, одетая в темно-синюю форму прислуги.
- Добрый день, мисс, - присела в неглубоком реверансе горничная.
- Вас ожидают в малой гостиной. Позвольте проводить.
И развернулась, приглашая следовать за ней.
— Вот же, невезуха, - посетовала на превратности судьбы. В своем самом нарядном платье я ничуть не отличалась от слуг. Впрочем, топая за бесшумно и грациозно скользящей впереди девушкой, пришла к выводу, что различие имеется, но оно явно не в мою пользу.
Служанка замерла возле тяжелой дубовой двери, пропуская меня вперед. Сделав глубокий вдох, толкнула ее и оказалась в светлой комнате, в которой собралось все семейство Орловых. Без труда узнала мужчину и женщину, изображенных на картине в холле. Единственное отличие от картинных персонажей состояло в холодном чопорном взгляде мужчины и более зрелой красоте женщины.
Стояла, переминаясь с ноги на ногу, под всеобщим многозначительным молчанием. Заметила, как женщина обменялась взглядом с сыном, а затем с недоумением посмотрела на бабушку. Та вспомнила, что мы, как не крути, с ней родственники и начала знакомство.
- Его светлость Герцог Филипп четвертый, герцогиня Эллиза и маркиз Максимилиан, единственный сын и наследник.
Герцог в ответ на мой неуклюжий реверанс слегка кивнул, герцогиня одарила высокомерным взглядом, а тот, который единственный, не удосужился повернуть головы. От неловкости запыхтела и почувствовала, как краска смущения заливает с головы до пят.
— Вот значит, какая дочь выросла у Лионы, - взял слово герцог. Осознала, что пропущена часть из обязательного приветствия, в которой полагалось сказать «красавица».
- Что случилось с твоей матерью? Где вы жили, почему осталась одна? – глаза более темного, чем у сына, бутылочного цвета требуют незамедлительного ответа. Весьма кстати герцог вспомнил о правилах приличия, ибо ноги у меня от неуверенности и испуга подкашивались, и добавил:
-Присаживайся, - кивок головы в сторону мягких стульев, расставленных вдоль стены, обитой светло-коричневым шелком с неброским рисунком. Послушно уселась и, нервно теребя подол платья, оставляя на нем потные, мокрые разводы, поведала о нашей жизни.
- Отца почти не помню, он исчез, когда мне не было и года. Мы с мамой постоянно переезжали с места не место, она словно чего-то опасалась, - спустя столько времени впервые догадалась о причине наших скитаний. И действительно, это объясняет ее постоянное напряжение и тревожный взгляд, словно высматривающий кого-то.
- В городке Орск мама познакомились с мужчиной, владельцем небольшой пекарни в нашем городе, - выражение лица молодой герцогини поведало, что зря она сделала этот выбор, отложившийся на моей фигуре многочисленными складками.
- Вскоре они поженились, мы жили неплохо, - не желая плакаться перед этой семейкой, существенно приукрасила совместное с ним проживание. Отчим, к сожалению, отличался незавидным характером, чрезмерно вспыльчивым и задиристым. Однако маме каким-то чудом удавалось его усмирять.
Позже, обучаясь в пансионе, поняла, в чем заключался секрет. Мама, как и практически все представители высшей знати, обладала небольшим даром эмпанта и менталиста, что позволяло утихомирить задиру. У меня никаких магических задатков не имелось, поэтому, когда мамы не стало, с отчимом пришлось несладко.
- Три года назад поздним вечером мама отправилась на поиски отчима.
И впрямь, в тот злополучный день он заключил выгодную сделку и, как нам донесла забежавшая соседка, отправился обмывать удачу в трактир. Чем это закончится было понятно, пропьет деньги подчистую и ввяжется в драку. Стояла холодная погода, чтобы сократить дорогу мама решила пройти через замерзшее озеро, что было привычным путем для всех жителей. Но неожиданно лед треснул, и она ушла под воду. На ее счастье рядом оказались люди.
Вспомнила свой испуг, когда в дом ввалились мужики, неся мокрую, посиневшую маму, не подающую признаков жизни. Мне тогда было одиннадцать лет, я беспомощно скулила, забившись в угол за печкой, и смотрела как ее быстро раздела соседка и укрыла множеством одеял. Практически сразу появился целитель, невысокий мужчина в возрасте с добрыми глазами. Он водил над ней руками, вливая жизненные силы. Целитель побледнел, на лбу появились капли пота, и мамино лицо порозовело. Она открыла глаза, обвела присутствующих мутным взглядом и протянула руки в мою сторону.
Я, громко рыдая, присела к ней на кровать, а она успокаивала меня хриплым голосом. Отчиму сообщили о случившемся, и он примчался из трактира красный, запыхавшийся и испуганный. Лекарь слегка успокоил нас, пообещав, что с мамой все будет хорошо. Не сбылось, через три дня ее хоронили.
Все разошлись с кладбища, осталась возле свежей могилы только я, худенькая одиннадцатилетняя девчонка. Мороз пробирал до костей, но сил уйти не было, рядом с ее могилой не чувствовала себя одинокой. Услышала тяжелые мужские шаги, а затем мне на плечи накинули ватник и приобняли. Знакомый запах табака и большие шершавые ладони, неловко дотронувшиеся до моего лица, залитого слезами. Отчим. До сих пор чувствую к нему благодарность за поддержку в тот нелегкий период, даже если и делал он это в силу данного умирающей женщине обещания не бросать ее дочь. И поначалу у него получалось, он даже забросил выпивку на некоторое время.
Потом сорвался, одна пьянка сменяла другую, дела на пекарне шли все хуже и хуже. Кроме того, тревожили заинтересованные взгляды мужчин в мою сторону. В нашем городке не считалось зазорным или предосудительным, если молодая девушка занималась торговлей своего тела. Меня же от одной только мысли о подобном мутило, не знаю, что не давало так низко пасть: воспитание мамы, или характер. Но только отчима мое согласие или отказ не волновали, он твердо решил поправить бедственное положение за мой счет. Удручало, что за год, прошедший после смерти мамы, я начала расцветать. Диковинные для нашей местности синие глаза, у всех они темно-карие или черные, волосы темно-шоколадные и блестящие, длиной до попы и начинающая формироваться фигура. Парни в школе, ровесники и постарше, бросали заинтересованные взгляды, да и мужики поворачивали головы вслед.
Отчим мужик простоватый, поэтому догадаться о его планах было несложно, но словно наперекор им я неожиданно стала дурнеть. Немного набрала в весе, чем изначально даже заслужила одобрение со стороны отчима.
- Хоть на девку становишься похожа, а то одни кожа, да кости. Из красоты только глаза и есть.
Однако через месяц эта красота стала выпирать изо всех платьев, их пришлось перешивать, а еще через месяц покупать новые, ибо никакие вставки не смогли вместить расплывавшуюся фигуру. Отчим со злости урезал еду, выдавая самый мизер, от которого не то что полнеть не могла, а лишь бы не померла с голода. Однако спустя месяц полуголодного существования у меня свисали складки со всех сторон, и я по комплекции сравнялась с самой толстой девицей нашего города.
Отчим рвал и метал, подозревая, что меня кто-то втихаря подкармливает. Но парадокс в том, что кроме еды, которую он выделял, я ничего нигде не ела, но тем не менее росла вширь усиленными темпами. Подобный феномен объяснить никто не мог, даже вызванный лекарь развел в недоумении руками.
- У девочки явное недоедание, - растерянно произнес мужчина, проводя рукой перед моим круглым лицом с двойным подбородком.
- Не понимаю, как такое возможно.
Отчим выругался и выпроводил эскулапа, отказавшись заплатить за визит.
- Врачеватель липовый. Девка жиром заплыла, а он про недоедание треплется, - раздраженно твердил отчим, собираясь в трактир снимать стресс.
Ожирение не напрягало, никакой одышки или тяжести носить грузное тело не испытывала, зато мужского внимания стало на порядок меньше. И каждый вечер, перед тем как лечь спать, привычно представляла свою фигуру все более упитанной. Однако мое лицо, пусть и не так часто, как прежде, вызывало симпатии, и я со страхом ловила на себе липкие взгляды любителей пухляшек.
Идя домой со школы, повстречала такого «ценителя». Передо мной шел молодой мужчина, который всячески пытался привлечь внимание толстушки в обтягивающем красном платье, спешащей куда-то по делам.
- Слышь, красавица, так что насчет вечера? Скажи, где живешь, заберу, посидим в кабаке, - требовал настойчивый кавалер. Отклика не последовало, и мужик, не выдержав безразличия, потянул девушку за руку, вынуждая развернуться и ответить на приглашение.
Раздавшаяся после этого ругань удивила, девушка не произнесла ни слова, так на что ему так злиться? Мужик не переставая сквернословить, развернулся, и помчался в обратную сторону. Пролетая мимо меня, вскользь окинул разъяренным взглядом и прорычав:
- И эта наверняка такая, - скрылся за поворотом.
Увиденное представление заинтересовало, что же требуется, чтобы отшивать таких вот надоедливых любителей? Прибавила шаг, стараясь догнать пухленькую женщину, которая, нисколько не удивившись реакции мужика, продолжала путь. Нагнав толстушку, украдкой бросила на нее взгляд. Лицо молодой женщины, не старше восемнадцати-девятнадцати лет, оказалось сплошь покрыто угреватой сыпью, а на носу виднелась огромная бородавка. Их считали крайне заразными, поэтому носителей подобного «украшения» обходили стороной.
— Вот бы мне такую бородавку, а лучше две, - размечталась вечером, прислушиваясь к нетрезвым шагам отчима в соседней комнате. Тогда ему придется забыть о планах торговли моим телом, на такую красоту никто не позарится.
Привычно встав до восхода солнца, растопила печь, испекла хлеб, приготовила кашу и пошла будить отчима к завтраку.
- Дядька Никанор, вставай, - теребила мужчину за рукав белоснежной нижней рубахи. Сильнее потянула отчима, сам вчера требовал разбудить пораньше, если не исполню, получу в очередной раз, руку он стал поднимать на меня частенько. Постоянно находит поводы для придирок, хотя хозяйка из меня отменная, в доме чистота, одежда без единых пятен, да и еды всегда в избытке. Но только это не спасает от тумаков, дотронулась до зудящей щеки, на которой красовался синяк.
- Алалия, пошла вон, - стал проявлять активность мужчина. Отошла подальше, он не любит просыпаться с утра, а рука у него тяжелая.
— Это что такое? – подскочил в кровати и опасливо шарахнулся в сторону от меня отчим.
- Ты что совсем решила меня доконать? Мало того, что жирная, как свинья, так еще и это! – отчим, конечно, не славится выдержкой, но со мной вероятно и правда что-то из ряда вон выходящее, раз орет, как будто его кастрировать собираются.
- Пошла отсюда прочь и не появляйся больше в моем доме, - потребовал Никанор, указывая на дверь. И столько злости было в голосе, что посчитала за благо не спорить и исчезнуть с его глаз.
- Санния, - позвала подругу, стоя у соседского дома. Дверь приоткрылась.
- Алька, заходи.
Алей меня звали меня только два человека, мама и она. Девушка потянула меня за руку в комнату, которую делила на двоих с сестрой. Но та собирается замуж, так что вскоре подруга останется в ней единственной хозяйкой. Хорошенькое личико Саннии вытянулось от удивления, она всплеснула руками и прикрыла рот ладонью.
- Алечка, что с тобой такое? – испуг и тревога в ее голосе подтолкнули подойти к большому зеркалу в центре комнаты.
- Ой, - испуганно ойкнула, увидев собственное отражение в зеркальной поверхности. Пожалуй, с желаниями следует быть осторожнее. На меня, вытаращив синие очи, ошарашено смотрела девица, щедро усыпанная красными прыщами, а на кончике носа, который до этого можно было считать изящным, гордо красовалась огромная бородавка.
- Мамочка, дорогая, и это я?
Теперь понятно негодование Никанора, если с моим весом он как-то мирился, то это преображение его допекло. Будь у него даже ангельское терпение, и то бы проняло.
Подруга, поджав губы и нахмурив лоб, с жалостью смотрела на меня, собирающуюся пустить слезу. Затем в ее в глазах загорелся огонек надежды, заметив который я попятилась к дверям. Чует задница, что ничем хорошим ее озарение для меня не окончится, проверено ни раз.
- Алька, давай к ведьме на болото сходим. Если кто и сможет помочь, то только она.
Об этой ведьме шла дурная молва по всему городу, но, тем не менее, нуждающиеся в ее услугах шли к ней один за другим. Девки приворожить или избавиться от нежелательной беременности, женщины навести порчу на соперницу, мужики вернуть мужскую силу.
— Вот еще, не пойду к ведьме, - решительно воспротивилась, не отнеся себя ни к одной категории нуждающихся.
- Санния, чего расселась, я за тебя белье стирать стану? Да и в поле пора, - с порога начала тетка Аграфена, к которой я споро развернулась спиной.
- А ты, что с утра пораньше по избам бегаешь? – в ответ на приветствие мать подруги накинулась на меня.
- Давай иди, а то Никанор прилетит следом, тогда не только тебе, но и нам достанется. Вечером будете разговоры вести, - она возникла передо мной и увидела мое лицо.
- Дочка, быстро отошла от нее, - и не дожидаясь, схватила Саннию за руку и сильно дернула к себе. Подруга бросила на меня виноватый взгляд, но покорно застыла за широкой материнской спиной.
- А ты, если и впрямь подруга, иди отсюда и больше не появляйся с такой красотой в нашем доме. Еще не хватало чтобы и их заразила, - кипела от возмущения тетка Аграфена, раздраженно замахнувшись на меня тряпкой, которой до этого протирала стол.
Понимала ее негодование, но утешала себя тем, что не знала. Если бы видела, что со мной за ночь стряслось, то и впрямь не пришла. Пусть в глубине души и уверена, что бородавки не заразны, но рисковать красивым лицом подруги или ее не менее симпатичной сестры, никогда не стала. Представив, что у них появилась подобная пакость, передернулась. На лету извиняясь, выскочила из дома и застыла посередине дороги, не зная, что делать дальше. Отчим свое слово сдержит и на порог не пустит, да в любом месте мне никто не обрадуется с такой бляхой на носу.
