Но Аурелия чаще молчала, а я вспоминала ее рассказ и думала. И теперь личность и судьба Матео представлялись мне в ином свете.
Матео – какое мягкое имя. Но это имя человека, который живёт сейчас. А когда-то его звали Дуфф Ансгар Бранн. Имя, которое очень сложно произнести. Человек, носящий его, не мог быть мягким. Он мог быть только воином и воином сильным, жестоким. Тёмный Воитель Ворон – так перевела для меня это имя Аурелия. И прибавила, что такие имена не давались просто так. Он и впрямь был незаурядным воином. Он был тёмным – не добрым человеком. Он не щадил своих врагов и не щадил друзей. А кроме того, умел провидеть будущее, как вещая птица Ворон. И только одно существо будило нежность в его душе – его жена Меви, которую он привёз из дальних краёв, и никто даже не знал какого она рода. Но те, кто посмел выразить ей своё презрение, очень скоро об этом пожалели. И не потому, что им мстил Бранн. А потому, что сама Меви умела постоять за себя. Самые сильные мужчины стояли перед ней неподвижно, самые опасные воины были беспомощны с ней, как щенки. И даже тьма Бранна отступала перед светом Меви. Аурелия как-то заметила, что не Бранн выбрал Меви, а Меви – Бранна. Привязала его к себе, как телка. Ибо с ней он таким и был.
Я спрашивала у Аурелии как погибла Меви. И та неизменно отвечала, что то было предательство. Что её принесли в жертву. Но больше она ничего не говорила. Только прибавляла, что Бранн страшно им отомстил. И больше всего отомстил тем, что пережил их всех. И все они в свой последний час молили его о пощаде. Она смеялась и говорила: представь, они были уверены, что он мёртв. А он являлся к ним и мстил за Меви.
В таких занятиях и думах прошло несколько дней. А потом явились гости. Аурелия первой заметила четырёх всадников.
-Чёртов Амброзио! – воскликнула она. – А что с ним за девица?
Тут к окну подошла я и услышала возглас Сирины:
-Виттория!
-Что за Виттория? – Аурелия повернулась ко мне.
-Актриса, которую выкупил господин за то, что она оказалась ведьмой, - ответила за меня Сирина.
-Матео… - произнесла Аурелия сквозь зубы. – Он делает глупость за глупостью, ты так не думаешь, Сирина?
Сирина молча потупилась и пожала плечами.
-Ну-ну, ты прекрасно меня поняла!
-Не хотела бы я их видеть, - пробормотала я.
Аурелия посмотрела на меня, но ничего не ответила. А всадники, между тем, приблизились к воротам.
-Госпожа моя Аурелия! – услышала я голос красавца-настоятеля.
Аурелия фыркнула и подошла к двери.
-Госпожа моя! Дай нам позволение проехать!
Аурелия вышла на крыльцо, а я последовала за ней и поймала на себе удовлетворённый взор Амброзио. Аурелия же, усмехнувшись, посмотрела на монаха и крикнула:
-Я не ждала гостей, Амброзио!
Тот миролюбиво улыбнулся и склонил в поклоне голову.
-Прости меня, сестра моя, но желание этой девушки, - он изящным жестом указал на Витторию, - навестить своих благодетелей было так велико, что я не мог ему противостоять.
Виттория, чуть привстав на стременах, с любопытством рассматривала и дом, и Аурелию, и меня.
-Чем она так его ублажила, хотела бы я знать? – Аурелия склонилась ко мне и прошептала мне этот вопрос на ухо. – Поди, Амброзио рассказывал тебе о своих страданиях?
-Рассказывал, - так же тихо ответила я.
-Ну, довольно же шептаться, мои госпожи! – крикнул настоятель. – Неужто здесь забыты законы гостеприимства?
-Не забыты, Амброзио. Так и быть, я дозволяю тебе и твоей девице проехать сюда. Все прочие пусть остаются за оградой.
Ворота отворились и Амброзио с Витторией въехали на двор. Если Амброзио спокойно улыбался, то Виттория явно волновалась и часто оглядывалась назад.
-Если девушка боится, то пусть не въезжает, - сказала Аурелия.
-Ей нечего бояться, - ответил настоятель, кинув взгляд на Витторию. – Ведь верно?
-Верно, - Аурелия пожала плечами. – Но от неё так и воняет страхом. Быть может, она задумала недоброе, а?
-Аурелия, госпожа моя… - лицо монаха сделалось серьёзным. – Разве мы – существа – можем навредить друг другу? Можем хоть помыслить о вреде равных нам?
Аурелия пожала плечами и ничего на это не ответила.
-Входите в дом, - только и произнесла она.
-Благодарю тебя, Аурелия, - чинно ответил настоятель и его красивое лицо озарилось улыбкой.
Я увидела, что на Витторию его красота производит всё то же ошеломляющее впечатление. Она, лишь стоило ей отвлечься от нас, поедала монаха глазами и вела себя с ним, как собачонка при хозяине.
-Ханна, накрой-ка нам стол, - между тем, велела Аурелия.
Мы расположились всё на той же прекрасной веранде, и отец Амброзио минут десять выражал восхищение садом Аурелии. Он назвал каждый цветок, каждую травинку. Припомнил их латинские имена и переходил от растения к растению, а Виттория следовала за ним и внимала каждому его слову. Аурелия сделала скучное лицо и позвала их обоих к столу. Я увидела, какое удовлетворение мелькнуло на лице Виттории, когда она увидела Сирину, исполнявшую свои обычные обязанности служанки.
-Вот тут тебе самое место, - шепнула она девушке.
Сирина сделала вид, что ничего не услышала, и с невозмутимым видом подала нам напитки.
-Так зачем же, ты говоришь, вы прибыли сюда? – начала разговор Аурелия.
-Госпожа моя, я сказал, что моя подопечная желает выразить признательность своим благодетелям, - настоятель с любопытством посмотрел на меня. – Но я вижу, что моего дражайшего друга Матео теперь тут нет… - голос его выразил приличествующее случаю сожаление.
-Да, Матео тут нет. Но здесь есть я. И ты знаешь, что это даже лучше, ведь верно? – прищурилась Аурелия, глядя на монаха.
-Верно, - ответил он, отвечая ей взглядом на взгляд.
-А что же твоя подопечная всё молчит? Разве не стоит ей выразить словами всё то, что она так жаждала сказать? Оливи здесь. Полагаю, она всё передает Матео.
-Твои слова справедливы, госпожа Аурелия. Виттория, - настоятель посмотрел на девицу.
-О! – та слегка покраснела, потупилась и скороговоркой произнесла. – Госпожа Оливи, я так благодарна вам! Так благодарна! И господину Матео! И мне очень жаль, что теперь его тут нет!
-Спасибо, Виттория, я передам твои слова господину Матео, - ответила я.
-Что же, вот формальности, кажется, и улажены, - улыбнулся Амброзио.
-Стало быть, за формальностями есть ещё какое-то дело? – спросила Аурелия.
-Есть, моя госпожа. Но это дело только для нас с вами. Быть может, мы уединимся для разговора? Уверен, госпожа Оливи, - тут монах поклонился мне, - не прогневается на меня за это? А Виттория составит ей компанию.
-Я буду рада услужить вам, отец мой, - ответила я.
-Ну вот и отлично, - он поднялся из-за стола. – Госпожа Аурелия…
Аурелия бросила на меня какой-то странный взгляд и нехотя поднялась следом за ним.
-Что же, пусть будет так… - произнесла она.
Аурелия пошла вперёд, указывая Амброзио дорогу, а мы с Витторией остались вдвоём. Я не хотела начинать разговора, а потому сидела молча, глядя на дорожку, что вилась по саду. Виттория же, я это чувствовала, что-то всё порывалась мне сказать. И, наконец, она решилась.
-Я и впрямь благодарна вам и господину Матео, - начала она. – Если бы не вы, не быть бы мне тут… Жизнь бродячего комедианта не сахар, а уж Тарталья бы нашёл, как сделать её ещё хуже, - прибавила она.
-Мне он не показался злым человеком, - нашла нужным сказать я.
-О, он не злой! – оживилась Виттория. – Но иногда… понимаете, бывают такие обстоятельства… Одним словом, когда нечего есть, мать родную продашь, не то что постороннюю девчонку!
-Я не буду с тобой спорить, Виттория. Но мне кажется, что человек чести лучше уж продаст самого себя, чем тех, кто вверился ему.
-Чести! – рассмеялась она. – У комедиантов нет чести!
-Стало быть, у тебя её тоже нет?
Виттория осеклась, опять покраснела и ответила:
-Почему же! Теперь есть! Я почти благородная дама и у меня теперь есть честь! Сирина, - вдруг громко вскрикнула она. – Принеси ещё вина! Мы хотим пить!
В голосе ее звучала надменная капризность. Если таковое поведение она считала признаком благородной дамы, то мне оставалось её только пожалеть.
Между тем Сирина принесла ещё напитка, разлила его по бокалам, и, не поднимая глаз, вышла.
-Да, пусть лучше молчит. Вы слишком много воли ей дали! – объявила Виттория, берясь за бокал. – Неправда ли, вы пройдётесь со мной по саду? Здесь так мило! Отец Амброзио так интересно рассказывал о цветах и травах. Но сначала выпейте со мной! – она подняла бокал и протянула его мне. – Вы же не сердитесь на меня?
Я посмотрела на Витторию. Сердилась ли я? Да вовсе нет. Она лишь была мне неприятна. А ещё… Ещё у меня было странное чувство. Я понимала, что ей что-то нужно от меня и ощущала неотвратимость того, что должно произойти. И мне даже хотелось, чтобы должное случилось как можно скорее. Потому я приняла бокал из ее рук и залпом выпила вино. Виттория же лишь пригубила из своего.
-Ну? Так мы пройдёмся по саду? – игриво спросила она.
-Да, пойдём, - я поднялась из-за стола.
Виттория протянула мне руку, и мы спустились с террасы, чтобы уйти по садовой дорожке как можно дальше от дома.
-Ах, какое это счастье, ощущать в себе силы! Я – ведьма! Подумать только! – болтала Виттория. – А в вас ведь нет сил, госпожа Оливи? – она искоса посмотрела на меня. – Это странно! Господин Матео сильный ведьмак, а выбрал вас. Это очень странно! Вы не находите? Ему бы выбрать ведьму, так говорит отец Амброзио. Я бы была ему подходящей парой! Ох, ведь вы не сердитесь на меня, госпожа? Но господин Матео так хорош, в нём столько силы… Трудно удержаться!
Виттория всё что-то говорила и говорила, а я чувствовала, что погружаюсь в какой-то туман. Наконец, дом Аурелии скрылся из виду, и мы оказались на самой границе ее сада. Я хотела что-то сказать Виттории, но не смогла произнести ни слова.
-Что это с вами, госпожа? А, это подействовал напиток. Отец Амброзио дал мне для вас хитрое зелье, - Виттория усмехнулась. – А я вложила в него свои силы. Я сильная ведьма! Так, теперь мы выйдем отсюда…
Она повернулась к забору, что-то пошептала, достала кинжал, протянула руку и порезала палец, чтобы окропить кровью ограждение. Охранные чары, которыми было окутано всё в доме Аурелии, спали, а с той стороны уже приближались двое мужчин. Те самые два всадника, воины, что сопровождали настоятеля и Витторию. Они живо выломали изгородь. Виттория толкнула меня к ним и один из них поймал моё сделавшееся таким непослушным тело. Последнее, что я увидела, была Виттория - глупышка, которую использовал Амброзио. Аурелия была сильной ведьмой, из древнего рода. Да, своей кровью ведьма-неумеха проделала брешь в её охране и вытолкнула меня. Но защитные чаты с двойной отдачей вернулись назад и захватили её тело в тиски. Виттория страшно закричала:
-Помогите! Помогите мне!
Но один из воинов уже забрасывал меня в седло, а второй сказал, обернувшись назад:
-Насчёт тебя приказа не было!
Я видела, как тело Виттории забилось в конвульсиях и обмякло, а изо рта её хлынула кровь. Но всадники уже взяли в карьер и дом Аурелии скрылся от меня во тьме беспамятства.
-…Очнись! Очнись же!
Меня окатили ледяной водой, и я пришла в себя.
-Ну, наконец-то… - услышала я.
Надо мной стоял мужчина в чёрных одеждах, за его спиной я смутно рассмотрела ещё нескольких, таких же, как он. Увидев, что я открыла глаза, он присел на корточки и всмотрелся в моё лицо.
-Значит, это ты служишь вампиру? Спишь с ним? А?
Он протянул руку и дотронулся было до моего аметистового амулета, но потом с вскриком отдёрнул руку.
-Чёрт!
Мужчина вскочил на ноги и попятился.
Я лежала на земле и никак не могла взять в толк: где я и что со мной? Мужчина же опять склонился ко мне.
-Сними амулет! – потребовал он.
Я с трудом открыла рот и прошептала:
-Где я? Где я?
-Там, где и надлежит быть такой, как ты, тварь! Сними амулет!
Но я никак не могла понять, что происходит, а потому продолжала твердить, как заведённая:
-Где я? Где я?
Мне казалось, что я вижу сон. Я не чувствовала своего тела, не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Наяву ли я? Или во сне? Быть может, это замок над мареммой и Цезарио говорит со мной? Да, это точно Цезарио!
Я с трудом всмотрелась в мужчину и увидела в нём черты Цезарио. Теперь у меня не было сомнений, это мой муж, Таон ди Ревель!
-Цезарио? – прошептала я. – Это ты?
-Она бредит, - сказал кто-то.
Тогда первый мужчины размахнулся и крепко ударил меня по лицу. Я потеряла сознание и вновь очнулась от потока ледяной воды.
Я застонала:
-Где я?...
-Да что ты заладила! Где!
А дальше голоса сливались и спорили меж собой, и не было никакой возможности разобрать: кто это говорит и с кем.
-Надо убить шлюху…
-Вот ты и убей!
-Сними с неё амулет…
-Лучше отрежу себе руку, чем дотронусь до него!
-Огонь! Надо сжечь и девку, и амулет!
-Хозяин не велел! Нужен только амулет…
Амулет… амулет… Что они такое говорят? Что им нужно от меня? Где я? Что со мной? Кто эти люди?
Я не понимала, сколько прошло времени, но вот передо мной появились знакомые черты. Но кто это? Опять Цезарио? Только он какой-то другой…
-Милая… Оливи… - произнёс этот Цезарио. – Амулет… Ты отдашь мне амулет?
Пальцы говорящего нежно коснулись моей щеки, но поглаживание окончилось криком боли. Говоривший закричал и отпрянул от меня.
-Оливи, Оливи! За что ты так со мной? – жаловался этот Цезарио.
О, какое у него было красивое лицо, какие добрые глаза, какими нежными были пальцы! Я потянулась к нему и прошептала:
-Где же я?
Но он отпрянул, отошёл к другим. Небо потемнело, сверкнула молния. Хляби небесные разверзлись и мужчины что-то закричали друг другу, но я не могла разобрать их слов. Топот копыт потонул в шуме грома и дождя. Моё сознание погасло…
Я очнулась в лесу.
Я лежала на поляне, густо заросшей молодой древесной порослью. Солнце светило сквозь листы и ветви и мне было жарко. Я поднялась и осмотрелась. Где я? Как я тут оказалась?
Лес был светлым и мне совсем не было страшно. Я пошевелила руками и ногами – они вполне повиновались мне. Тогда я поднялась и стала пробираться сквозь кусты, которые показались мне низкими и неопасными. Но я немного просчиталась: кусты цеплялись за мои юбки, царапали мои руки и не пускали меня. Мне приходилось с силой продираться сквозь них, но я упрямо шла и шла вперёд, как мне казалось, выбираясь из лесной глубины. Моё нарядное платье уже было безнадёжно испорчено, кусты же добавили на него дыр, но меня это не останавливало. Крапива обжигала меня. Подошвы моих туфель быстро пришли в негодность, и я оказалась босой посреди леса. Камки и ветви ранили мои ноги, а из ран текла кровь.
Наконец, я достигла небольшого оврага. Я перебралась через него, сначала скользя вниз, а после цепляясь руками за траву и карабкаясь наверх. И вот предо мной предстали развалины некогда стоявшего тут дома. Стены его сгнили, крыша была провалена, но я обрадовалась ему. Все-таки это был дом и здесь когда-то были люди! Рядом с домом росла яблоня и вся она была усыпана красивыми краснобокими яблоками. Я сорвала одно из них, попробовала и оно оказалось весьма сладким и сочным. Утолив острый голод, я осторожно вошла в дом и узрела печальную картину: пол его вздулся, а местами был вырван, вещи когда-то живших здесь людей – самые простые и почти нищенские – частью висели на полусгнивших стенах, а частью валялись на земле.
Матео – какое мягкое имя. Но это имя человека, который живёт сейчас. А когда-то его звали Дуфф Ансгар Бранн. Имя, которое очень сложно произнести. Человек, носящий его, не мог быть мягким. Он мог быть только воином и воином сильным, жестоким. Тёмный Воитель Ворон – так перевела для меня это имя Аурелия. И прибавила, что такие имена не давались просто так. Он и впрямь был незаурядным воином. Он был тёмным – не добрым человеком. Он не щадил своих врагов и не щадил друзей. А кроме того, умел провидеть будущее, как вещая птица Ворон. И только одно существо будило нежность в его душе – его жена Меви, которую он привёз из дальних краёв, и никто даже не знал какого она рода. Но те, кто посмел выразить ей своё презрение, очень скоро об этом пожалели. И не потому, что им мстил Бранн. А потому, что сама Меви умела постоять за себя. Самые сильные мужчины стояли перед ней неподвижно, самые опасные воины были беспомощны с ней, как щенки. И даже тьма Бранна отступала перед светом Меви. Аурелия как-то заметила, что не Бранн выбрал Меви, а Меви – Бранна. Привязала его к себе, как телка. Ибо с ней он таким и был.
Я спрашивала у Аурелии как погибла Меви. И та неизменно отвечала, что то было предательство. Что её принесли в жертву. Но больше она ничего не говорила. Только прибавляла, что Бранн страшно им отомстил. И больше всего отомстил тем, что пережил их всех. И все они в свой последний час молили его о пощаде. Она смеялась и говорила: представь, они были уверены, что он мёртв. А он являлся к ним и мстил за Меви.
В таких занятиях и думах прошло несколько дней. А потом явились гости. Аурелия первой заметила четырёх всадников.
-Чёртов Амброзио! – воскликнула она. – А что с ним за девица?
Тут к окну подошла я и услышала возглас Сирины:
-Виттория!
-Что за Виттория? – Аурелия повернулась ко мне.
-Актриса, которую выкупил господин за то, что она оказалась ведьмой, - ответила за меня Сирина.
-Матео… - произнесла Аурелия сквозь зубы. – Он делает глупость за глупостью, ты так не думаешь, Сирина?
Сирина молча потупилась и пожала плечами.
-Ну-ну, ты прекрасно меня поняла!
-Не хотела бы я их видеть, - пробормотала я.
Аурелия посмотрела на меня, но ничего не ответила. А всадники, между тем, приблизились к воротам.
-Госпожа моя Аурелия! – услышала я голос красавца-настоятеля.
Аурелия фыркнула и подошла к двери.
-Госпожа моя! Дай нам позволение проехать!
Аурелия вышла на крыльцо, а я последовала за ней и поймала на себе удовлетворённый взор Амброзио. Аурелия же, усмехнувшись, посмотрела на монаха и крикнула:
-Я не ждала гостей, Амброзио!
Тот миролюбиво улыбнулся и склонил в поклоне голову.
-Прости меня, сестра моя, но желание этой девушки, - он изящным жестом указал на Витторию, - навестить своих благодетелей было так велико, что я не мог ему противостоять.
Виттория, чуть привстав на стременах, с любопытством рассматривала и дом, и Аурелию, и меня.
-Чем она так его ублажила, хотела бы я знать? – Аурелия склонилась ко мне и прошептала мне этот вопрос на ухо. – Поди, Амброзио рассказывал тебе о своих страданиях?
-Рассказывал, - так же тихо ответила я.
-Ну, довольно же шептаться, мои госпожи! – крикнул настоятель. – Неужто здесь забыты законы гостеприимства?
-Не забыты, Амброзио. Так и быть, я дозволяю тебе и твоей девице проехать сюда. Все прочие пусть остаются за оградой.
Ворота отворились и Амброзио с Витторией въехали на двор. Если Амброзио спокойно улыбался, то Виттория явно волновалась и часто оглядывалась назад.
-Если девушка боится, то пусть не въезжает, - сказала Аурелия.
-Ей нечего бояться, - ответил настоятель, кинув взгляд на Витторию. – Ведь верно?
-Верно, - Аурелия пожала плечами. – Но от неё так и воняет страхом. Быть может, она задумала недоброе, а?
-Аурелия, госпожа моя… - лицо монаха сделалось серьёзным. – Разве мы – существа – можем навредить друг другу? Можем хоть помыслить о вреде равных нам?
Аурелия пожала плечами и ничего на это не ответила.
-Входите в дом, - только и произнесла она.
-Благодарю тебя, Аурелия, - чинно ответил настоятель и его красивое лицо озарилось улыбкой.
Я увидела, что на Витторию его красота производит всё то же ошеломляющее впечатление. Она, лишь стоило ей отвлечься от нас, поедала монаха глазами и вела себя с ним, как собачонка при хозяине.
-Ханна, накрой-ка нам стол, - между тем, велела Аурелия.
Мы расположились всё на той же прекрасной веранде, и отец Амброзио минут десять выражал восхищение садом Аурелии. Он назвал каждый цветок, каждую травинку. Припомнил их латинские имена и переходил от растения к растению, а Виттория следовала за ним и внимала каждому его слову. Аурелия сделала скучное лицо и позвала их обоих к столу. Я увидела, какое удовлетворение мелькнуло на лице Виттории, когда она увидела Сирину, исполнявшую свои обычные обязанности служанки.
-Вот тут тебе самое место, - шепнула она девушке.
Сирина сделала вид, что ничего не услышала, и с невозмутимым видом подала нам напитки.
-Так зачем же, ты говоришь, вы прибыли сюда? – начала разговор Аурелия.
-Госпожа моя, я сказал, что моя подопечная желает выразить признательность своим благодетелям, - настоятель с любопытством посмотрел на меня. – Но я вижу, что моего дражайшего друга Матео теперь тут нет… - голос его выразил приличествующее случаю сожаление.
-Да, Матео тут нет. Но здесь есть я. И ты знаешь, что это даже лучше, ведь верно? – прищурилась Аурелия, глядя на монаха.
-Верно, - ответил он, отвечая ей взглядом на взгляд.
-А что же твоя подопечная всё молчит? Разве не стоит ей выразить словами всё то, что она так жаждала сказать? Оливи здесь. Полагаю, она всё передает Матео.
-Твои слова справедливы, госпожа Аурелия. Виттория, - настоятель посмотрел на девицу.
-О! – та слегка покраснела, потупилась и скороговоркой произнесла. – Госпожа Оливи, я так благодарна вам! Так благодарна! И господину Матео! И мне очень жаль, что теперь его тут нет!
-Спасибо, Виттория, я передам твои слова господину Матео, - ответила я.
-Что же, вот формальности, кажется, и улажены, - улыбнулся Амброзио.
-Стало быть, за формальностями есть ещё какое-то дело? – спросила Аурелия.
-Есть, моя госпожа. Но это дело только для нас с вами. Быть может, мы уединимся для разговора? Уверен, госпожа Оливи, - тут монах поклонился мне, - не прогневается на меня за это? А Виттория составит ей компанию.
-Я буду рада услужить вам, отец мой, - ответила я.
-Ну вот и отлично, - он поднялся из-за стола. – Госпожа Аурелия…
Аурелия бросила на меня какой-то странный взгляд и нехотя поднялась следом за ним.
-Что же, пусть будет так… - произнесла она.
Аурелия пошла вперёд, указывая Амброзио дорогу, а мы с Витторией остались вдвоём. Я не хотела начинать разговора, а потому сидела молча, глядя на дорожку, что вилась по саду. Виттория же, я это чувствовала, что-то всё порывалась мне сказать. И, наконец, она решилась.
-Я и впрямь благодарна вам и господину Матео, - начала она. – Если бы не вы, не быть бы мне тут… Жизнь бродячего комедианта не сахар, а уж Тарталья бы нашёл, как сделать её ещё хуже, - прибавила она.
-Мне он не показался злым человеком, - нашла нужным сказать я.
-О, он не злой! – оживилась Виттория. – Но иногда… понимаете, бывают такие обстоятельства… Одним словом, когда нечего есть, мать родную продашь, не то что постороннюю девчонку!
-Я не буду с тобой спорить, Виттория. Но мне кажется, что человек чести лучше уж продаст самого себя, чем тех, кто вверился ему.
-Чести! – рассмеялась она. – У комедиантов нет чести!
-Стало быть, у тебя её тоже нет?
Виттория осеклась, опять покраснела и ответила:
-Почему же! Теперь есть! Я почти благородная дама и у меня теперь есть честь! Сирина, - вдруг громко вскрикнула она. – Принеси ещё вина! Мы хотим пить!
В голосе ее звучала надменная капризность. Если таковое поведение она считала признаком благородной дамы, то мне оставалось её только пожалеть.
Между тем Сирина принесла ещё напитка, разлила его по бокалам, и, не поднимая глаз, вышла.
-Да, пусть лучше молчит. Вы слишком много воли ей дали! – объявила Виттория, берясь за бокал. – Неправда ли, вы пройдётесь со мной по саду? Здесь так мило! Отец Амброзио так интересно рассказывал о цветах и травах. Но сначала выпейте со мной! – она подняла бокал и протянула его мне. – Вы же не сердитесь на меня?
Я посмотрела на Витторию. Сердилась ли я? Да вовсе нет. Она лишь была мне неприятна. А ещё… Ещё у меня было странное чувство. Я понимала, что ей что-то нужно от меня и ощущала неотвратимость того, что должно произойти. И мне даже хотелось, чтобы должное случилось как можно скорее. Потому я приняла бокал из ее рук и залпом выпила вино. Виттория же лишь пригубила из своего.
-Ну? Так мы пройдёмся по саду? – игриво спросила она.
-Да, пойдём, - я поднялась из-за стола.
Виттория протянула мне руку, и мы спустились с террасы, чтобы уйти по садовой дорожке как можно дальше от дома.
-Ах, какое это счастье, ощущать в себе силы! Я – ведьма! Подумать только! – болтала Виттория. – А в вас ведь нет сил, госпожа Оливи? – она искоса посмотрела на меня. – Это странно! Господин Матео сильный ведьмак, а выбрал вас. Это очень странно! Вы не находите? Ему бы выбрать ведьму, так говорит отец Амброзио. Я бы была ему подходящей парой! Ох, ведь вы не сердитесь на меня, госпожа? Но господин Матео так хорош, в нём столько силы… Трудно удержаться!
Виттория всё что-то говорила и говорила, а я чувствовала, что погружаюсь в какой-то туман. Наконец, дом Аурелии скрылся из виду, и мы оказались на самой границе ее сада. Я хотела что-то сказать Виттории, но не смогла произнести ни слова.
-Что это с вами, госпожа? А, это подействовал напиток. Отец Амброзио дал мне для вас хитрое зелье, - Виттория усмехнулась. – А я вложила в него свои силы. Я сильная ведьма! Так, теперь мы выйдем отсюда…
Она повернулась к забору, что-то пошептала, достала кинжал, протянула руку и порезала палец, чтобы окропить кровью ограждение. Охранные чары, которыми было окутано всё в доме Аурелии, спали, а с той стороны уже приближались двое мужчин. Те самые два всадника, воины, что сопровождали настоятеля и Витторию. Они живо выломали изгородь. Виттория толкнула меня к ним и один из них поймал моё сделавшееся таким непослушным тело. Последнее, что я увидела, была Виттория - глупышка, которую использовал Амброзио. Аурелия была сильной ведьмой, из древнего рода. Да, своей кровью ведьма-неумеха проделала брешь в её охране и вытолкнула меня. Но защитные чаты с двойной отдачей вернулись назад и захватили её тело в тиски. Виттория страшно закричала:
-Помогите! Помогите мне!
Но один из воинов уже забрасывал меня в седло, а второй сказал, обернувшись назад:
-Насчёт тебя приказа не было!
Я видела, как тело Виттории забилось в конвульсиях и обмякло, а изо рта её хлынула кровь. Но всадники уже взяли в карьер и дом Аурелии скрылся от меня во тьме беспамятства.
***
-…Очнись! Очнись же!
Меня окатили ледяной водой, и я пришла в себя.
-Ну, наконец-то… - услышала я.
Надо мной стоял мужчина в чёрных одеждах, за его спиной я смутно рассмотрела ещё нескольких, таких же, как он. Увидев, что я открыла глаза, он присел на корточки и всмотрелся в моё лицо.
-Значит, это ты служишь вампиру? Спишь с ним? А?
Он протянул руку и дотронулся было до моего аметистового амулета, но потом с вскриком отдёрнул руку.
-Чёрт!
Мужчина вскочил на ноги и попятился.
Я лежала на земле и никак не могла взять в толк: где я и что со мной? Мужчина же опять склонился ко мне.
-Сними амулет! – потребовал он.
Я с трудом открыла рот и прошептала:
-Где я? Где я?
-Там, где и надлежит быть такой, как ты, тварь! Сними амулет!
Но я никак не могла понять, что происходит, а потому продолжала твердить, как заведённая:
-Где я? Где я?
Мне казалось, что я вижу сон. Я не чувствовала своего тела, не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Наяву ли я? Или во сне? Быть может, это замок над мареммой и Цезарио говорит со мной? Да, это точно Цезарио!
Я с трудом всмотрелась в мужчину и увидела в нём черты Цезарио. Теперь у меня не было сомнений, это мой муж, Таон ди Ревель!
-Цезарио? – прошептала я. – Это ты?
-Она бредит, - сказал кто-то.
Тогда первый мужчины размахнулся и крепко ударил меня по лицу. Я потеряла сознание и вновь очнулась от потока ледяной воды.
Я застонала:
-Где я?...
-Да что ты заладила! Где!
А дальше голоса сливались и спорили меж собой, и не было никакой возможности разобрать: кто это говорит и с кем.
-Надо убить шлюху…
-Вот ты и убей!
-Сними с неё амулет…
-Лучше отрежу себе руку, чем дотронусь до него!
-Огонь! Надо сжечь и девку, и амулет!
-Хозяин не велел! Нужен только амулет…
Амулет… амулет… Что они такое говорят? Что им нужно от меня? Где я? Что со мной? Кто эти люди?
Я не понимала, сколько прошло времени, но вот передо мной появились знакомые черты. Но кто это? Опять Цезарио? Только он какой-то другой…
-Милая… Оливи… - произнёс этот Цезарио. – Амулет… Ты отдашь мне амулет?
Пальцы говорящего нежно коснулись моей щеки, но поглаживание окончилось криком боли. Говоривший закричал и отпрянул от меня.
-Оливи, Оливи! За что ты так со мной? – жаловался этот Цезарио.
О, какое у него было красивое лицо, какие добрые глаза, какими нежными были пальцы! Я потянулась к нему и прошептала:
-Где же я?
Но он отпрянул, отошёл к другим. Небо потемнело, сверкнула молния. Хляби небесные разверзлись и мужчины что-то закричали друг другу, но я не могла разобрать их слов. Топот копыт потонул в шуме грома и дождя. Моё сознание погасло…
***
Я очнулась в лесу.
Я лежала на поляне, густо заросшей молодой древесной порослью. Солнце светило сквозь листы и ветви и мне было жарко. Я поднялась и осмотрелась. Где я? Как я тут оказалась?
Лес был светлым и мне совсем не было страшно. Я пошевелила руками и ногами – они вполне повиновались мне. Тогда я поднялась и стала пробираться сквозь кусты, которые показались мне низкими и неопасными. Но я немного просчиталась: кусты цеплялись за мои юбки, царапали мои руки и не пускали меня. Мне приходилось с силой продираться сквозь них, но я упрямо шла и шла вперёд, как мне казалось, выбираясь из лесной глубины. Моё нарядное платье уже было безнадёжно испорчено, кусты же добавили на него дыр, но меня это не останавливало. Крапива обжигала меня. Подошвы моих туфель быстро пришли в негодность, и я оказалась босой посреди леса. Камки и ветви ранили мои ноги, а из ран текла кровь.
Наконец, я достигла небольшого оврага. Я перебралась через него, сначала скользя вниз, а после цепляясь руками за траву и карабкаясь наверх. И вот предо мной предстали развалины некогда стоявшего тут дома. Стены его сгнили, крыша была провалена, но я обрадовалась ему. Все-таки это был дом и здесь когда-то были люди! Рядом с домом росла яблоня и вся она была усыпана красивыми краснобокими яблоками. Я сорвала одно из них, попробовала и оно оказалось весьма сладким и сочным. Утолив острый голод, я осторожно вошла в дом и узрела печальную картину: пол его вздулся, а местами был вырван, вещи когда-то живших здесь людей – самые простые и почти нищенские – частью висели на полусгнивших стенах, а частью валялись на земле.
