-Как… ты… посмел… - спросил старик.
Он отбросил шкуру, в которую кутался, распрямил плечи и стала видно вся его огромная стать, его косматые сивые волосы, длинная борода, мощные руки и ноги, которые до конца не уничтожила старость.
-Разве я сделал тебя вождём для того, чтобы ты погубил племя? – прошипел старик.
-Отец, я вождь! – крикнул Адалрик. – И я знаю, что делаю.
Он встал напротив старика, крепко расставив ноги и стало видно, что хотя они отец и сын, но между ними мало общего. Отец был приземист, кряжист и полон мощи, сын же строен, высок и необыкновенно красив.
-Это Меви, жена Ворона. Я взял её хитростью, и она принесёт нам удачу так же, как принесла её воину.
-Меви, - старик отшатнулся. – Ты посмел взять Меви… Ту, которая берёт сама… Отпусти её, отпусти! – велел он.
-Ну уж нет. Они слишком хотели от неё избавиться – дети Ворона, они так боялись её, дурачьё… Они убили Ворона и отдали мне Меви.
-Слишком уж просто… Слишком просто! Так просто, что это невозможно! – закричал старик.
Молодой тихо рассмеялся:
-Всё возможно, когда есть средства. Теперь жертва будет принесена и Меви одарит наше племя, наш род. А коли нет… - Адалрик оскалился. – Коли нет, так…
-Коли нет, так ты умрёшь сам, - перебил его старик.
До ушей находившихся в доме донеслись мерные звуки тимпанов. «Бам, бам, бам…".
Пленница открыла глаза. Адалрик склонился над ней:
-Всё уже готово… Пора…
Сказав это, он поднял голову и посмотрел на отца:
-Я не умру. Вот увидишь.
Я услышала, как зазвучали тимпаны. Мы остановились перед склоненными ветвями деревьев. Цезарио обернулся назад и кивнул головой:
-Вторая жертва!
Двое воинов кинулись к сложенному костру, над которым стояла Пеппа, и подожгли его. Воздух прорезал вопль жертвы. Линучча расхохоталась, соскочила с коня и кинулась к огню.
-Гори! Гори, огонь! – кричала она, танцуя свой дикий танец. – Принеси мне пепел мертвеца! Принеси мне кости!
Тимпаны звучали всё громче и громче, мерные удары их наполняли воздух: бум, бум, бум…
Крики Пеппы и вопли Линуччи сливались в один звук. Огонь громко трещал, задул сильный ветер. Я увидела, как воины Цезарио спешившись, один за другим, окружали костёр и пляшущую перед ним ведьму.
- Tormentum! Tormentum! – визжала она.
Сильный порыв ветра приподнял ветви деревьев, роща будто открылась передо мной, и я увидела алтарь… А я вспомнила…
-Жертву, вождь! Жертву! – кричали люди, перекрывая звуки тимпанов.
Они кружили в бешеном хороводе, женщины распустили волосы, мужчины сбросили рубахи, тимпаны звучали всё громче и громче, огонь вздымался до неба, поглотив чьё-то тело, привязанное к шесту.
-Силы воздуха, огня, земли и воды, примите жертву, - мерно говорил жрец, стоявший в центре хоровода у алтарного камня. – Воздуху – повешенный, огню – сгоревший, земле – погребенный заживо, воде – самая жизнь… Положите её на алтарь, - глаза жреца остановились на связанной женщине с золотыми волосами, которую двое воинов положили на камень. Адалрик, вождь, - глаза жреца остановились на белокуром воине. – Ты знаешь, что делать.
Жрец поднял руку и веревки на женщине распались. Она попыталась подняться, но жрец ещё раз взмахнул рукой и ее будто пригвоздило к камню.
-Пусти меня, жрец! – крикнула женщина. – Пусти!
Жрец улыбнулся, покачал головой и посмотрел на вождя:
-Адалрик, готов ли ты спасти своё племя? Готов ли принести жертву? Готов ли пожертвовать собой, если жертва не будет принята?
-Я готов, жрец, - ответил молодой вождь.
-Ты пожалеешь, Адалрик! Ты убил моего мужа и поплатишься за это! Неужели ты думаешь, что сможешь силой взять то, что не хочет быть взято? – голос женщины был громким и перекрывал и удары тимпанов, и крики людей.
-Ты всего лишь женщина, - с презрением произнёс Адалрик. – Даже если ты богиня. Ты – женщина. Ты жила со смертным.
-Не говори так, - прервал его жрец, нахмурившись. – Адалрик, не говори так.
-Всего лишь женщина! – упрямо крикнул Адалрик и ножом вспорол платье на женщине, обнажая её тело. – И я возьму тебя, Меви, как это может сделать любой, - он склонился над ней, скидывая плащ.
-Жертва! – крикнул жрец.
Адалрик вскочил на камень, раздвинул ноги женщины и опустился между них. Меви закричала – громко, протяжно, крик её отдался эхом в небе, порыв ветра нагнул верхушки древних дубов.
-Даннан! Даннан! Возьми меня! – крикнула Меви.
-Ну уж нет, ты не уйдёшь! – Адалрик схватил Меви за волосы, притянул к себе.
Но только его плоть соприкоснулась с её плотью, как небо потемнело, ударила молния, ураган пронёсся над рощей, вырывая деревья с корнем. Люди завизжали, огонь погас, тимпаны утихли. И только один жрец устоял на ногах и не испугался. Он смотрел, запрокинув голову, в небо и видел что-то, доступное только ему. Стало темно, как ночью. Но только на мгновение. Ветер тут же утих, небо просветлело и Адалрик понял, что под ним лежит мёртвая женщина. Глаза её были широко открыты, но душа уже отделилась от тела.
-Жертва не принята, - проскрипел жрец, поворачивая голову к Адалрику. – Твоё черёд. Боги велят, вождь. Ты не смог спасти племя. Не смог принести жертву. Значит, жертвой станешь ты сам…
-Нет! Не-ет!
В руке жреца блеснул нож, кровь хлынула из груди Адалрика на тело Меви. Загремели тимпаны, взвыли люди.
-Жертва принесена! – возгласил жрец. – Племя будет жить!
–Воздуху – повешенный, огню – сгоревший, земле – погребенный заживо, воде – самая жизнь… - Цезарио склонился к моему уху, шепча эти слова. – Ты не помнишь, но я – помню…
Двое воинов шли за нами, ведя Сирину. Я слышала, что Линучча и другие тоже идут за нами в рощу.
-Дух земли вернёт благополучие нашему племени, верно, моя Меви? – спросил Цезарио, глядя прямо мне в глаза. – Я не сразу узнал тебя, да, но теперь… Ты вернулась. Вернулась, чтобы докончить начатое, - он повернулся к воинам. – Закопать живой…
Те схватили Сирину и поволокли её к уже готовой яме около алтаря. Девушка завизжала, а я смотрела на неё и понимала, что многие столетия прошли, прежде чем я получила этот шанс. Шанс второй раз быть преданной и принесённой в жертву.
-Нет, Цезарио, я не хочу, - сказала я. – Только не Сирина.
Я махнула рукой и Сирину будто выдрало из рук воинов.
-Беги! – крикнула я, что есть мочи, и ту будто бы унесло ветром с поляны.
-Ну, нет! – Цезарио схватил меня. – Верёвки! Несите верёвки!
Воины уже бежали ко мне. Мне связали руки, скрутили их за спиной.
-Не выйдет! – произнёс Цезарио. – А жертва… - он перевёл взгляд на Линуччу. – Вот эту! – кинул он.
Линучча завизжала, но двое воинов схватили её и поволокли к яме.
-Нет! Нет! Цезарио, ты обещал! Ты клялся! Я отдалась тебе!
Я молчала, но не могла оторвать взора от действа, что разворачивалось передо мной. Цезарио небрежно взмахнул рукой и вместо криков изо рта Линуччи вырывалось только мычание. Воины бросили её в яму и принялись закидывать её землёй. Вскоре вместо ямы возвышался небольшой холм – могила Линуччи, погребённой заживо.
-Третья жертва, - тихо сказал Цезарио, проводя рукой по моей щеке. – Знаешь, что тебя ждёт?
-Скажи мне, - попросила я.
-Я думал, что ты родишь мне наследника, но я ошибался… - Цезарио растянул губы в улыбке. – Жертва в другом и ты знаешь, в чём.
-Болото, - прошептала я. – Маремма…
-Болото, - оскалился Цезарио. – Вперёд!
Он схватил меня, больно сжав руку, и потащил меня к самой кромке болота. Я не кричала, ибо это было совершенно бессмысленно. Я ждала. Час расплаты был близок, как никогда.
Тимпаны отбивали ритм, был слышен треск костра, на котором погибла Пеппа.
-Ну вот и всё… - сказал Цезарио. – В прошлый раз я ошибся. Мне не надо было владеть тобою, тебя следовало принести в последнюю жертву. Воде – сама жизнь, так говорил жрец.
-Это мерзкое болото, - пробормотала я.
-Здесь нет другой воды, а болото… что же… Стало быть, ты не достойна смерти в чистой воде.
Я подняла голову и посмотрела Цезарио в глаза:
-Таким же и будет твоё будущее счастье – гнилым и вонючим, как это болото.
-Ты-ы… ведьма… - отшатнулся он. – Скорее… скорее!
Он схватил меня, чтобы толкнуть, но ветер! Поднялся такой сильный ветер, что сбил с ног и меня, и Цезарио, и его воинов и заглушил тимпаны. Небеса потемнели, как будто ночь спустилась на землю, и я услышала…
-Оставь её!
-Матео! – крикнула я.
-А-а, Ворон! – пробормотал Цезарио. – Явился…
Цезарио отпустил меня, и я упала на землю. Среди бушующего ветра оставался только один островок спокойствия, по которому кружил Цезарио всматриваясь в пустоту.
-Ну, ты где? Выходи же, Ворон! – крикнул он. – Или ты трусишь, а?
Мне показалось, что Цезарио овладело безумие. Он выхватил меч и принялся кружить по поляне.
-Ну? Ну?!
-Слишком велика для тебя честь, - прозвучал голос Матео. – Тебя стоит удавить, как ехидну. Биться же с тобой… слишком велика честь, - повторил он.
-Трус! – кричал Цезарио. – Я требую честного боя!
Но тут порыв ветра поднял Цезарио в воздух, оторвав его от земли, а потом будто бы невидимая рыка обхватила его покрепче и со всей силы ударила о землю.
Ветер утих. Мёртвый Цезарио недвижно лежал на поляне. Его воины лежали вокруг него. Кажется, они тоже были мертвы. Одни мертвецы…
Я подняла голову. Из воздуха передо мной соткался образ, который через мгновение воплотился в плоть и кровь.
-Матео, - прошептала я.
-Я должен был сделать это, - ответил он, опускаясь передо мной на колени и разрезая ножом веревки, что держали меня. – Я должен был искупить свою вину.
Я крепко обняла его, прижалась к нему всем своим телом.
-Теперь нас никто, никогда не разлучит, - тихо сказал он. – Ведьмак погиб… Он не вернётся…
-Он точно не вернётся? Не воплотится вновь? - спросила я, заглядывая Матео в глаза.
-Клянусь тебя, этого не случится, - ответил он. - Путь пройден, и дорога закрыта. Вставай…
Матео помог мне подняться.
-Тебе ещё многое предстоит, но это будет совсем иная жизнь, моя Оливи…
-Госпожа, госпожа, вы живы! – услышала я голос Сирины.
Девушка, слегка потрепанная и испуганная, вышла из-за кустов, окружавших поляну.
-Ты жива! – воскликнула я.
-Вы спасли меня, госпожа, - Сирина заплакала и, подбежав ко мне, упала передо мной на колени и поцеловала мне руку.
-Не надо, успокойся, - я подняла её. – Всё закончилось. Мы возвращаемся домой.
-Домой, - повторил за мной Матео.
Одной рукой он крепко обнял меня, второй – Сирину и мы все трое, повинуясь его движению, шагнули вперед. Воздух раскрылся перед нами, и я увидела белоснежный дворец, венецианскую лагуну и наш остров. К нам бежали слуги, Пеллегрина, Матиуш и Счастливчик…
-Мы дома… - улыбнулась я. – Дома…
Мы ещё много лет прожили на Повелье. После смерти Сирины и всех, кто нас окружал, мы покинули остров. Слишком тяжело стало нам находиться среди воспоминаний о тех, кого мы любили, но кого не могли оставить рядом с собой. Странно, но даже смерть герцогини Изабеллы, Альфонсо д’Эсте, юного кардинала, который много лет правил Флоренцией и умер, убеленный сединами, и многих других властителей оставляли грустные следы в душе. Что уж говорить о тех, кого любило моё сердце.
Сказать ли, как я радовалась возмужанию Матиуша, которого мы с Матео считали своим сыном? Как счастлива была на его свадьбе, с каким упоением нянчила его детей? Но и это прошло. Смерть Матиуша, которая пришла для него в установленный Всевышним срок, поставила окончательную точку в нашей жизни на Повелье. Мы одарили его детей и внуков так щедро, как только могли, а сами уехали из лагуны.
Я слышала, что вскоре за Повельей закрепилась дурная слава. Наша вилла давно разрушена, остров находится в запустении. Наша жизнь там обросла легендами и теперь Повелья пугает тех, кто решается там появиться. Ну а мы… Теперь, в этом новом мире, мы живём отшельниками и уже подумываем о том, что нам пора возвращаться домой, к Даннан. Здесь, на земле, уже нет места для существ. Мы последние кто остался. И нам уже пора…
Он отбросил шкуру, в которую кутался, распрямил плечи и стала видно вся его огромная стать, его косматые сивые волосы, длинная борода, мощные руки и ноги, которые до конца не уничтожила старость.
-Разве я сделал тебя вождём для того, чтобы ты погубил племя? – прошипел старик.
-Отец, я вождь! – крикнул Адалрик. – И я знаю, что делаю.
Он встал напротив старика, крепко расставив ноги и стало видно, что хотя они отец и сын, но между ними мало общего. Отец был приземист, кряжист и полон мощи, сын же строен, высок и необыкновенно красив.
-Это Меви, жена Ворона. Я взял её хитростью, и она принесёт нам удачу так же, как принесла её воину.
-Меви, - старик отшатнулся. – Ты посмел взять Меви… Ту, которая берёт сама… Отпусти её, отпусти! – велел он.
-Ну уж нет. Они слишком хотели от неё избавиться – дети Ворона, они так боялись её, дурачьё… Они убили Ворона и отдали мне Меви.
-Слишком уж просто… Слишком просто! Так просто, что это невозможно! – закричал старик.
Молодой тихо рассмеялся:
-Всё возможно, когда есть средства. Теперь жертва будет принесена и Меви одарит наше племя, наш род. А коли нет… - Адалрик оскалился. – Коли нет, так…
-Коли нет, так ты умрёшь сам, - перебил его старик.
До ушей находившихся в доме донеслись мерные звуки тимпанов. «Бам, бам, бам…".
Пленница открыла глаза. Адалрик склонился над ней:
-Всё уже готово… Пора…
Сказав это, он поднял голову и посмотрел на отца:
-Я не умру. Вот увидишь.
***
Я услышала, как зазвучали тимпаны. Мы остановились перед склоненными ветвями деревьев. Цезарио обернулся назад и кивнул головой:
-Вторая жертва!
Двое воинов кинулись к сложенному костру, над которым стояла Пеппа, и подожгли его. Воздух прорезал вопль жертвы. Линучча расхохоталась, соскочила с коня и кинулась к огню.
-Гори! Гори, огонь! – кричала она, танцуя свой дикий танец. – Принеси мне пепел мертвеца! Принеси мне кости!
Тимпаны звучали всё громче и громче, мерные удары их наполняли воздух: бум, бум, бум…
Крики Пеппы и вопли Линуччи сливались в один звук. Огонь громко трещал, задул сильный ветер. Я увидела, как воины Цезарио спешившись, один за другим, окружали костёр и пляшущую перед ним ведьму.
- Tormentum! Tormentum! – визжала она.
Сильный порыв ветра приподнял ветви деревьев, роща будто открылась передо мной, и я увидела алтарь… А я вспомнила…
***
-Жертву, вождь! Жертву! – кричали люди, перекрывая звуки тимпанов.
Они кружили в бешеном хороводе, женщины распустили волосы, мужчины сбросили рубахи, тимпаны звучали всё громче и громче, огонь вздымался до неба, поглотив чьё-то тело, привязанное к шесту.
-Силы воздуха, огня, земли и воды, примите жертву, - мерно говорил жрец, стоявший в центре хоровода у алтарного камня. – Воздуху – повешенный, огню – сгоревший, земле – погребенный заживо, воде – самая жизнь… Положите её на алтарь, - глаза жреца остановились на связанной женщине с золотыми волосами, которую двое воинов положили на камень. Адалрик, вождь, - глаза жреца остановились на белокуром воине. – Ты знаешь, что делать.
Жрец поднял руку и веревки на женщине распались. Она попыталась подняться, но жрец ещё раз взмахнул рукой и ее будто пригвоздило к камню.
-Пусти меня, жрец! – крикнула женщина. – Пусти!
Жрец улыбнулся, покачал головой и посмотрел на вождя:
-Адалрик, готов ли ты спасти своё племя? Готов ли принести жертву? Готов ли пожертвовать собой, если жертва не будет принята?
-Я готов, жрец, - ответил молодой вождь.
-Ты пожалеешь, Адалрик! Ты убил моего мужа и поплатишься за это! Неужели ты думаешь, что сможешь силой взять то, что не хочет быть взято? – голос женщины был громким и перекрывал и удары тимпанов, и крики людей.
-Ты всего лишь женщина, - с презрением произнёс Адалрик. – Даже если ты богиня. Ты – женщина. Ты жила со смертным.
-Не говори так, - прервал его жрец, нахмурившись. – Адалрик, не говори так.
-Всего лишь женщина! – упрямо крикнул Адалрик и ножом вспорол платье на женщине, обнажая её тело. – И я возьму тебя, Меви, как это может сделать любой, - он склонился над ней, скидывая плащ.
-Жертва! – крикнул жрец.
Адалрик вскочил на камень, раздвинул ноги женщины и опустился между них. Меви закричала – громко, протяжно, крик её отдался эхом в небе, порыв ветра нагнул верхушки древних дубов.
-Даннан! Даннан! Возьми меня! – крикнула Меви.
-Ну уж нет, ты не уйдёшь! – Адалрик схватил Меви за волосы, притянул к себе.
Но только его плоть соприкоснулась с её плотью, как небо потемнело, ударила молния, ураган пронёсся над рощей, вырывая деревья с корнем. Люди завизжали, огонь погас, тимпаны утихли. И только один жрец устоял на ногах и не испугался. Он смотрел, запрокинув голову, в небо и видел что-то, доступное только ему. Стало темно, как ночью. Но только на мгновение. Ветер тут же утих, небо просветлело и Адалрик понял, что под ним лежит мёртвая женщина. Глаза её были широко открыты, но душа уже отделилась от тела.
-Жертва не принята, - проскрипел жрец, поворачивая голову к Адалрику. – Твоё черёд. Боги велят, вождь. Ты не смог спасти племя. Не смог принести жертву. Значит, жертвой станешь ты сам…
-Нет! Не-ет!
В руке жреца блеснул нож, кровь хлынула из груди Адалрика на тело Меви. Загремели тимпаны, взвыли люди.
-Жертва принесена! – возгласил жрец. – Племя будет жить!
***
–Воздуху – повешенный, огню – сгоревший, земле – погребенный заживо, воде – самая жизнь… - Цезарио склонился к моему уху, шепча эти слова. – Ты не помнишь, но я – помню…
Двое воинов шли за нами, ведя Сирину. Я слышала, что Линучча и другие тоже идут за нами в рощу.
-Дух земли вернёт благополучие нашему племени, верно, моя Меви? – спросил Цезарио, глядя прямо мне в глаза. – Я не сразу узнал тебя, да, но теперь… Ты вернулась. Вернулась, чтобы докончить начатое, - он повернулся к воинам. – Закопать живой…
Те схватили Сирину и поволокли её к уже готовой яме около алтаря. Девушка завизжала, а я смотрела на неё и понимала, что многие столетия прошли, прежде чем я получила этот шанс. Шанс второй раз быть преданной и принесённой в жертву.
-Нет, Цезарио, я не хочу, - сказала я. – Только не Сирина.
Я махнула рукой и Сирину будто выдрало из рук воинов.
-Беги! – крикнула я, что есть мочи, и ту будто бы унесло ветром с поляны.
-Ну, нет! – Цезарио схватил меня. – Верёвки! Несите верёвки!
Воины уже бежали ко мне. Мне связали руки, скрутили их за спиной.
-Не выйдет! – произнёс Цезарио. – А жертва… - он перевёл взгляд на Линуччу. – Вот эту! – кинул он.
Линучча завизжала, но двое воинов схватили её и поволокли к яме.
-Нет! Нет! Цезарио, ты обещал! Ты клялся! Я отдалась тебе!
Я молчала, но не могла оторвать взора от действа, что разворачивалось передо мной. Цезарио небрежно взмахнул рукой и вместо криков изо рта Линуччи вырывалось только мычание. Воины бросили её в яму и принялись закидывать её землёй. Вскоре вместо ямы возвышался небольшой холм – могила Линуччи, погребённой заживо.
-Третья жертва, - тихо сказал Цезарио, проводя рукой по моей щеке. – Знаешь, что тебя ждёт?
-Скажи мне, - попросила я.
-Я думал, что ты родишь мне наследника, но я ошибался… - Цезарио растянул губы в улыбке. – Жертва в другом и ты знаешь, в чём.
-Болото, - прошептала я. – Маремма…
-Болото, - оскалился Цезарио. – Вперёд!
Он схватил меня, больно сжав руку, и потащил меня к самой кромке болота. Я не кричала, ибо это было совершенно бессмысленно. Я ждала. Час расплаты был близок, как никогда.
Тимпаны отбивали ритм, был слышен треск костра, на котором погибла Пеппа.
-Ну вот и всё… - сказал Цезарио. – В прошлый раз я ошибся. Мне не надо было владеть тобою, тебя следовало принести в последнюю жертву. Воде – сама жизнь, так говорил жрец.
-Это мерзкое болото, - пробормотала я.
-Здесь нет другой воды, а болото… что же… Стало быть, ты не достойна смерти в чистой воде.
Я подняла голову и посмотрела Цезарио в глаза:
-Таким же и будет твоё будущее счастье – гнилым и вонючим, как это болото.
-Ты-ы… ведьма… - отшатнулся он. – Скорее… скорее!
Он схватил меня, чтобы толкнуть, но ветер! Поднялся такой сильный ветер, что сбил с ног и меня, и Цезарио, и его воинов и заглушил тимпаны. Небеса потемнели, как будто ночь спустилась на землю, и я услышала…
-Оставь её!
-Матео! – крикнула я.
-А-а, Ворон! – пробормотал Цезарио. – Явился…
Цезарио отпустил меня, и я упала на землю. Среди бушующего ветра оставался только один островок спокойствия, по которому кружил Цезарио всматриваясь в пустоту.
-Ну, ты где? Выходи же, Ворон! – крикнул он. – Или ты трусишь, а?
Мне показалось, что Цезарио овладело безумие. Он выхватил меч и принялся кружить по поляне.
-Ну? Ну?!
-Слишком велика для тебя честь, - прозвучал голос Матео. – Тебя стоит удавить, как ехидну. Биться же с тобой… слишком велика честь, - повторил он.
-Трус! – кричал Цезарио. – Я требую честного боя!
Но тут порыв ветра поднял Цезарио в воздух, оторвав его от земли, а потом будто бы невидимая рыка обхватила его покрепче и со всей силы ударила о землю.
Ветер утих. Мёртвый Цезарио недвижно лежал на поляне. Его воины лежали вокруг него. Кажется, они тоже были мертвы. Одни мертвецы…
Я подняла голову. Из воздуха передо мной соткался образ, который через мгновение воплотился в плоть и кровь.
-Матео, - прошептала я.
-Я должен был сделать это, - ответил он, опускаясь передо мной на колени и разрезая ножом веревки, что держали меня. – Я должен был искупить свою вину.
Я крепко обняла его, прижалась к нему всем своим телом.
-Теперь нас никто, никогда не разлучит, - тихо сказал он. – Ведьмак погиб… Он не вернётся…
-Он точно не вернётся? Не воплотится вновь? - спросила я, заглядывая Матео в глаза.
-Клянусь тебя, этого не случится, - ответил он. - Путь пройден, и дорога закрыта. Вставай…
Матео помог мне подняться.
-Тебе ещё многое предстоит, но это будет совсем иная жизнь, моя Оливи…
-Госпожа, госпожа, вы живы! – услышала я голос Сирины.
Девушка, слегка потрепанная и испуганная, вышла из-за кустов, окружавших поляну.
-Ты жива! – воскликнула я.
-Вы спасли меня, госпожа, - Сирина заплакала и, подбежав ко мне, упала передо мной на колени и поцеловала мне руку.
-Не надо, успокойся, - я подняла её. – Всё закончилось. Мы возвращаемся домой.
-Домой, - повторил за мной Матео.
Одной рукой он крепко обнял меня, второй – Сирину и мы все трое, повинуясь его движению, шагнули вперед. Воздух раскрылся перед нами, и я увидела белоснежный дворец, венецианскую лагуну и наш остров. К нам бежали слуги, Пеллегрина, Матиуш и Счастливчик…
-Мы дома… - улыбнулась я. – Дома…
ЭПИЛОГ
Мы ещё много лет прожили на Повелье. После смерти Сирины и всех, кто нас окружал, мы покинули остров. Слишком тяжело стало нам находиться среди воспоминаний о тех, кого мы любили, но кого не могли оставить рядом с собой. Странно, но даже смерть герцогини Изабеллы, Альфонсо д’Эсте, юного кардинала, который много лет правил Флоренцией и умер, убеленный сединами, и многих других властителей оставляли грустные следы в душе. Что уж говорить о тех, кого любило моё сердце.
Сказать ли, как я радовалась возмужанию Матиуша, которого мы с Матео считали своим сыном? Как счастлива была на его свадьбе, с каким упоением нянчила его детей? Но и это прошло. Смерть Матиуша, которая пришла для него в установленный Всевышним срок, поставила окончательную точку в нашей жизни на Повелье. Мы одарили его детей и внуков так щедро, как только могли, а сами уехали из лагуны.
Я слышала, что вскоре за Повельей закрепилась дурная слава. Наша вилла давно разрушена, остров находится в запустении. Наша жизнь там обросла легендами и теперь Повелья пугает тех, кто решается там появиться. Ну а мы… Теперь, в этом новом мире, мы живём отшельниками и уже подумываем о том, что нам пора возвращаться домой, к Даннан. Здесь, на земле, уже нет места для существ. Мы последние кто остался. И нам уже пора…
