«Артёмчик» назначил им рандеву дома у своих родителей. Он приехал к ним в гости на несколько дней, а так жил в Казани, работал тренером, готовил детскую команду по футболу к соревнованиям.
Марта нашла его обаятельным малым, несмотря на залысины. Зато улыбка очаровательная и фигура красивая. Таким легко увлечься, Алёну можно понять.
- Вот, я нашёл эту фотографию, - Артём протянул Яне общий снимок. – Других, к сожалению, нет у меня. Сам не знаю почему. Точнее, фоток из школы куча, но Алёнка только на этой. Да и то как-то плохо пропечаталась.
Яна взяла изображение с легким трепетом. Она столько гонялась за этим фото!
- Плохо пропечаталась? – переспросила Марта.
- Да, не замечал ни разу, а сейчас вот достал и увидел. Все чётенько, а она размытая какая-то.
И правда, Алёна на снимке только что не просвечивала. Стирается она, что ли? Это уже из фильмов ужасов, или фантастики типа «Назад в будущее».
- А вы хорошо ее помните? – Марта пила чай с бергамотом, которым их угостил вежливый Трубин.
Артём помешал ложечкой в чашке и только потом ответил:
- Да не очень. Она мне нравилась, да. Симпатичная девчонка, с огоньком. Внешность своеобразная, но привлекательная. На выпускном я к ней подкатил… кажется. Плохо помню, но по-моему мы даже целовались после медляка. А потом она уехала как-то резко и я ее найти не мог. Слушайте, такое ощущение, что она как в тринадцатом году исчезла, так и не появилась с тех пор. Вы ее ищете, да?
- Да, - Марта кивнула. – Только, по нашим сведениям, пропала она совсем недавно. Но возможно, что и не в первый раз.
В беседу вступила Яна:
- Вера Сергиенко нам сказала, что после выпускного ваш одноклассник погиб. И он достаточно близко с Алёной общался. Может ли это иметь к ней отношение?
Артём шумно отхлебнул из чашки и в глазах Марты сразу стал менее обаятельным.
- Нет, конечно, - ответил он удивленно. – Да, вроде Алёнка ему нравилась, но не то чтобы прямо как-то фатально. Он ее даже провожать после выпускного не пошёл. И какой-то несчастный случай был, вроде бы упало на него что-то с крыши. Нет... не помню, врать не стану. Прикиньте, судьба? С Алёной это никак не связано. Вот он, кстати, на фото. Рядом с Верунчиком.
- Мы можем забрать снимок? – спросила Яна. – Потом вышлем его вам почтой, когда закончим.
- Да, конечно, - разрешил Артём. – И если вы ее найдете, попросите, чтобы мне написала. Или мой номер дайте. Я бы с большой радостью с ней снова встретился.
- Куда сейчас? – спросил Арсений, когда они вышли от Трубина.
- В гостиницу, - решила Яна. – Поработаем с этой фотографией.
И они поехали, попутно рассматривая Самарские улочки. Типичный город советской застройки, со своим очарованием, одновременно и похожий на другие, и с собственной особой аурой.
- Здесь набережная очень красивая, - сказал Арсений. – Я по ней гулял. Жалко, сейчас ноябрь и вы не так впечатлитесь, как летом. Волга хороша. Она огромная, с Москвой не сравнить. Когда впервые на пляж местный пришел, мне показалось, что я на море. Противоположного берега не видно, честное слово.
- Не будет у нас времени тут на экскурсии, - с некоторым сожалением сказала Яна. – Сейчас хоть какой след найдем, и сразу обратно. Надо спешить.
В номере она положила снимок на стол, глубоко вдохнула, поместила руку на изображение Алёны.
- Вот теперь я чувствую здесь человека. Правда, осложняется тем, что рядом еще куча народа, но определенно ее собственная энергетика пробивается. Но очень слабо. И могу сказать, в этот город в последние годы она не приезжала, так что здесь искать бесполезно. Так. Подождите.
Яна переместила руку чуть правее, где были изображены Вера и Вениамин.
- Я так понял, рядом с нынешней учительницей – погибший мальчик, который ей нравился.
- Да, он, - кивнула Яна. – И от него идет сильная энергия влюбленности. Он просто с ума сходит по нашей Алёне. То есть, сходил. А стоящая с ним рядом девушка ее, наоборот, ненавидит. Так сильно, что убить готова. Будете смеяться, но информация, что от нее идет, это то, что в примитивном понимании называется «сглаз».
- Она что, на Алёну порчу навела? – удивилась Марта.
- Нет никакой порчи, есть считывание информации с последующим самовнушением, - отмахнулась Яна. – Просто интересная получается картина. Вера говорит, что смутно помнит и Алёну, и то, что было с Вениамином. И я ей верю, потому что… ну потому что я же вижу. А на фото вот такие страсти запечатлелись.
В комнату вернулся профессор, который выходил буквально на пять минут.
- По знакомым своим клич бросил с утра еще, - пояснил он свое отсутствие. – Просил родителей Алёны Тумановой поискать. Так вот, и правда переехали они, давно уже. Живут где-то в Тульской области теперь. И что самое забавное, теперь в составе семьи ни о какой Алёне не упоминается. Как будто они просто однофамильцы. Чертовщина какая-то происходит.
- Это слово не впервые всплывает, - заметила Марта. – И я с ним согласна.
- Не вижу смысла здесь дальше оставаться, друзья, - вздохнула Яна. – Информация об Алёне заблокирована, это очевидно. Кем и зачем – не пойму. И мы тут только потеряем время. Одно чувствую – к этой истории с Вениамином надо присмотреться.
- Может, нам надо на кладбище к нему сходить? – предположил Арсений.
Яна невольно содрогнулась:
- Это зачем ещё? Я ведь не медиум. И даже в загробную жизнь не очень верю. В такую, чтобы призраки на кладбище приходили с экстрасенсами побеседовать. Им на той стороне и без того есть чем заняться, уж точно не вызовы принимать.
Перед отъездом они все же заехали в район, где раньше жила семья Алёны Тумановой, там девочка росла, ходила в детский сад, а потом и в школу. Яна вышла из автомобиля, побродила по двору. Присела на скамейку, задумалась.
- Нет, слишком давно всё это было.
С некоторым сожалением они покидали Самару.
- Может, хотя бы в «Дно» сходим, посидим напоследок? – с надеждой спросил Арсений. – Правда, потом нам до утра задержаться придется. Или до вечера следующего.
- А что такое «Дно»? – с подозрением спросила Яна.
- Культовое место! – оживился психиатр. – Там можно посидеть, посмотреть футбол, когда он есть. И попробовать пиво.
- Исключено, - отрезала Яна. – Нечего мозги дурманить. Потом как-нибудь приедешь и насидишься на своем «Дне» сколько влезет.
- Вот и знакомь вас с достопримечательностями, - проворчал Арсений Ильич.
К этому времени Марта была уже точно уверена, что между ними ничего нет и, возможно, даже не намечается. Ей стало немного жаль профессора.
Обратно ехали все по той же схеме. В середине пути остановились, чтобы дать отдых профессору и своим ноющим от постоянного сидения спинам. Ближе к полудню пятницы они въезжали в Москву, измотанные дорогой.
Никогда и нигде
Здесь (где?) не так и пусто. Я все еще вижу (а значит есть глаза?) этот туман, который стелется внизу и он сгущается. Кажется, ступаю по нему, но не точно, потому что мне, скорее всего, нечем это делать. Я всегда (а это когда, интересно?) немного боялась...(боялся?) тумана, мне казалось, он затянет меня… куда-то. Возможно, как раз сюда.
Интересно, себя я не помню, а тот свой страх - вполне.
Может, мы сотканы из наших страхов. Они и определяют нас. Поступки, мысли. И в друзья мы берём тех, кого не боимся. Кому не страшно открыться.
Здесь (опять же, что такое – здесь?) нечем заняться, только философствовать и остаётся.
Существует ли время? Существую ли я?
Смутно помню о таком понятии, как звуки. Вокруг меня и внутри их больше нет.
Возможно, потому что звук – это информация. А я в полном информационном вакууме. Внутри ничего не говорящей картинки, которая может оказаться точкой на потолке.
Моё сознание вновь начинает превращать туман в образы, и так до бесконечности. Обидно, что эти образы мне ни о чём не напоминают. Они просто есть.
Кто я, всё же? Человек, лежащий в коме? Пиксель на экране? Буква в слове? Или пар, вылетевший из чайника, поэтому туман повсюду?
Как минимум интересно вспомнить, есть ли у меня жизнь. Я в какой-то переделке, или вообще всегда так было?
«И что мы имеем? Да почти ничего!» - Марта раздосадованно откинулась назад, забыв, что работает дома и вообще-то сидит в кресле-мешке. Карма за это последовала быстро и неотвратимо. Потеряв равновесие, она неуклюже завалилась на пол, разозлилась ещё больше.
Переживать было отчего. Об исчезновении Алёны она узнала пятого ноября, сегодня было уже пятнадцатое. А пропала девушка вообще то ли 31 октября вечером, то ли первого ноября ночью, доподлинно неизвестно. И шансов найти её оставалось всё меньше.
После приезда из Самары они, конечно, попытались накидать планы, что теперь делать. Например, сегодня вот, в воскресенье, собирались вместе со школьной фотографией навестить профессора Пряникова у него дома на этот раз. Но дело явно провисало, буксовало и вообще соответствовало всем определениям, придуманным для стагнации, то бишь замирания в одной точке.
Поднявшись и потирая ушибленные места, Марта вздохнула. Может, зря она в отпуск ушла. Ничего не происходит, Алёну, кажется, уже и не спасти. Да и след её окончательно затерялся. Журналистка клацнула мышкой, вызывая нужную страничку в соцсети. Стоит проверить, как там себя ведёт созданная ею лично Алёна Туманова, не пишет ли ещё кому-то сообщения?
Но нет, в аккаунте было тихо. Фотография на месте, куча личек от мужчин, что дело обычное. Марта уж было собралась закрыть профиль, уж больно жутко ей в нём находиться, но тут началось странное. Как по заказу. Всплыло уведомление о том, что с данного аккаунта началась трансляция!
Марта испуганно оглянулась. Что значит, началась? То есть, сейчас ее сможет увидеть кто угодно? Но в окошечке, где проигрывалось видео, отобразилась вовсе не комната, а вообще не пойми что.
- Да что творится-то? – спросила Марта вслух незнамо кого. И забоялась, вдруг ей ответят.
На экране транслировалось что-то мрачное. Темное пространство, затянутое туманом, пустота и всё. А ещё был звук, напоминающий шипение, какое бывает, когда на телеканале перерыв. Белый шум, возможно. Марта вышла из ступора, достала мобильный и включила на запись, мало ли, вдруг этот видеофайл не сохранится в трансляциях, вероятность подобного развития событий равна чуть ли не ста процентам.
Шум всё усиливался, Марте захотелось заткнуть уши. Да и что там, говоря откровенно, она испытала сильную склонность к тому, чтобы выскочить из комнаты с криками: «Помогите!». Только верность профессии этого сделать не дала. Ну, и простое женское любопытство. Как у блондинки из кино, которая упрямо лезет на тёмный чердак, едва услышав более-менее страшные звуки.
Странное видео прекратилось так же резко, как и началось. Хлоп и всё. Только за пару секунд до окончания девушка успела увидеть что-то похожее на взмах руки. Саму кисть рассмотреть не удалось, слишком смазанным было это внезапное движение. Но определённо, ничем другим это быть не могло.
Может, сбой какой-то? Технический баг в системе.
- Ты же знаешь, что нет, Марта, - строго ответила журналистка сама себе. В последнее время она что-то часто начала говорить вслух при полном отсутствии собеседников. Ладно, сейчас одна. А если при людях такое начнётся? Нервишки пора подлечить, определённо. Файла трансляции, как она и ожидала, не сохранилось, пусть бы хоть видео записалось!
Смартфон в её руках зазвонил, выводя из состояния заморозки. Яна и Арсений приехали за ней, чтобы отправиться к историку-эзотерику.
- Движа хотела, да? Перемен каких-нибудь? – спросила Марта у зеркала. – Нет, только не говори ничего.
И бочком-бочком пошла к двери, по лестнице пешком сбежала, страшно было заходить и в тесную кабину лифта. Казалось, непонятное нечто пойдёт туда за ней.
- Ты будто привидение увидела, - заметила Яна вместо приветствия.
- Хуже, - призналась Марта. – Сама не понимаю, что сейчас было, но на телефон записала. Если, конечно, оно сохранилось.
Мартины коллеги по неизведанному были заинтригованы и тут же потребовали объяснений. К удивлению журналистки, запись удалось запустить! Яна с напряжённым вниманием просмотрела видео.
- Это рука? – спросила она под конец.
- Мне тоже так показалось, - кивнула Марта. – Ух, я рада, что ты тоже это видишь. Мне показалось, что крыша поехала, если честно.
- Отлично, что ты догадалась камеру включить, - похвалила Яна. Марта почувствовала себя подготовишкой, удачно прорисовавшим палочки в тетрадке. Но ей всё равно было приятно.
- Есть какие-то… ощущения, или как это проявляется? – поинтересовалась она с надеждой.
- Есть, но очень странные, - сказала экстрасенс. – Я когда пытаюсь посмотреть, что там, будто голову в воду погружаю. И вся информация заглушается. И это не рука, это её образ.
- Сложно как, - пробормотала Марта.
- Проще объяснить не получится, - вздохнула Яна. – С таким я ещё не сталкивалась. Но это уже повторяюсь.
Пряников жил за городом, в компактном двухэтажном доме. Ничего шикарного, но очень уютно, не развалюха.
- Предлагаю совместить наше расследование с шашлыками, - радушно предложил профессор.
- Шашлыки, в середине ноября? – прогудел недоумённо Арсений.
- Так я вас не заставляю их на улице ждать, - рассыпался весёлым смешком Пряников, хоть по углам собирай. – Холод огню не помеха.
- А я бы и на улице вполне могла посидеть, - неожиданно согласилась Яна. – Люблю запах дыма. Но нам надо бы ещё и о судьбе Алёны подумать, в свете всех произошедших событий.
Профессор был настроен совместить всё и сразу. Поэтому Арсения привлекли к подготовке мяса, а Яна, Марта и хозяин отправились в «ритуальную комнату», как он её называл.
- Может ты с нами хочешь, а шашлыками потом все вместе займёмся? – вежливо спросила Яна.
- Нет, Яночка, - с ласковой истомой в голосе ответил психиатр, отзываясь на позвучавшую о нём заботу. – Идите сами развлекайтесь. Что-то мне не хочется в эту чернуху вот так близко. Мрачная у вас история, чего уж там.
Святая святых Евгения Автандиловича, кабинет, где он проводил ритуалы, с первого взгляда пугал, со второго завораживал. Продолжая при этом пугать всё равно. На обитых панелями чёрного дерева стенах висели церемониальные маски, Марта даже затруднялась идентифицировать, каких они культур. Но подозревала, что правильным ответом будет»: «всех, где принято скрывать лицо».
Высокие окна задрапированы тёмно-синими шторами, по виду бархатными. Полумрак, лампочки в виде свечей, преобладающие тёмные тона и экзотические аксессуары подтолкнули Марту к тому, чтобы поискать глазами жертвенный алтарь. И рядом чтобы топор стоял, большой такой. Хотя нет, это уже стёб над обрядами. Нож нужен, с острым как лезвие клинком, с нанесёнными на него таинственными письменами, которые ещё ярче проступают от крови. И витой ручкой, настолько заморочено изготовленной, что не сразу поймёшь, как за неё браться.
Марта потрясла головой. О чём она думает вообще? Какие ещё кровавые жертвы? Это профессор продвинутого московского вуза, а не жрец майя.
- Да, мрачновато у меня тут, - верно истолковал продемонстрированную ею гамму чувств Пряников. – Но зато не отвлекает от главного, когда я работаю с каким-либо предметом. Давайте фото.
Яна протянула ему снимок, предварительно вскользь глянув на изображение. Кажется, Алёна ещё слегка помутнела. Они так и опоздать могут, исчезнет человек без следа. И не сложно догадаться, что тогда будет.
Марта нашла его обаятельным малым, несмотря на залысины. Зато улыбка очаровательная и фигура красивая. Таким легко увлечься, Алёну можно понять.
- Вот, я нашёл эту фотографию, - Артём протянул Яне общий снимок. – Других, к сожалению, нет у меня. Сам не знаю почему. Точнее, фоток из школы куча, но Алёнка только на этой. Да и то как-то плохо пропечаталась.
Яна взяла изображение с легким трепетом. Она столько гонялась за этим фото!
- Плохо пропечаталась? – переспросила Марта.
- Да, не замечал ни разу, а сейчас вот достал и увидел. Все чётенько, а она размытая какая-то.
И правда, Алёна на снимке только что не просвечивала. Стирается она, что ли? Это уже из фильмов ужасов, или фантастики типа «Назад в будущее».
- А вы хорошо ее помните? – Марта пила чай с бергамотом, которым их угостил вежливый Трубин.
Артём помешал ложечкой в чашке и только потом ответил:
- Да не очень. Она мне нравилась, да. Симпатичная девчонка, с огоньком. Внешность своеобразная, но привлекательная. На выпускном я к ней подкатил… кажется. Плохо помню, но по-моему мы даже целовались после медляка. А потом она уехала как-то резко и я ее найти не мог. Слушайте, такое ощущение, что она как в тринадцатом году исчезла, так и не появилась с тех пор. Вы ее ищете, да?
- Да, - Марта кивнула. – Только, по нашим сведениям, пропала она совсем недавно. Но возможно, что и не в первый раз.
В беседу вступила Яна:
- Вера Сергиенко нам сказала, что после выпускного ваш одноклассник погиб. И он достаточно близко с Алёной общался. Может ли это иметь к ней отношение?
Артём шумно отхлебнул из чашки и в глазах Марты сразу стал менее обаятельным.
- Нет, конечно, - ответил он удивленно. – Да, вроде Алёнка ему нравилась, но не то чтобы прямо как-то фатально. Он ее даже провожать после выпускного не пошёл. И какой-то несчастный случай был, вроде бы упало на него что-то с крыши. Нет... не помню, врать не стану. Прикиньте, судьба? С Алёной это никак не связано. Вот он, кстати, на фото. Рядом с Верунчиком.
- Мы можем забрать снимок? – спросила Яна. – Потом вышлем его вам почтой, когда закончим.
- Да, конечно, - разрешил Артём. – И если вы ее найдете, попросите, чтобы мне написала. Или мой номер дайте. Я бы с большой радостью с ней снова встретился.
- Куда сейчас? – спросил Арсений, когда они вышли от Трубина.
- В гостиницу, - решила Яна. – Поработаем с этой фотографией.
И они поехали, попутно рассматривая Самарские улочки. Типичный город советской застройки, со своим очарованием, одновременно и похожий на другие, и с собственной особой аурой.
- Здесь набережная очень красивая, - сказал Арсений. – Я по ней гулял. Жалко, сейчас ноябрь и вы не так впечатлитесь, как летом. Волга хороша. Она огромная, с Москвой не сравнить. Когда впервые на пляж местный пришел, мне показалось, что я на море. Противоположного берега не видно, честное слово.
- Не будет у нас времени тут на экскурсии, - с некоторым сожалением сказала Яна. – Сейчас хоть какой след найдем, и сразу обратно. Надо спешить.
В номере она положила снимок на стол, глубоко вдохнула, поместила руку на изображение Алёны.
- Вот теперь я чувствую здесь человека. Правда, осложняется тем, что рядом еще куча народа, но определенно ее собственная энергетика пробивается. Но очень слабо. И могу сказать, в этот город в последние годы она не приезжала, так что здесь искать бесполезно. Так. Подождите.
Яна переместила руку чуть правее, где были изображены Вера и Вениамин.
- Я так понял, рядом с нынешней учительницей – погибший мальчик, который ей нравился.
- Да, он, - кивнула Яна. – И от него идет сильная энергия влюбленности. Он просто с ума сходит по нашей Алёне. То есть, сходил. А стоящая с ним рядом девушка ее, наоборот, ненавидит. Так сильно, что убить готова. Будете смеяться, но информация, что от нее идет, это то, что в примитивном понимании называется «сглаз».
- Она что, на Алёну порчу навела? – удивилась Марта.
- Нет никакой порчи, есть считывание информации с последующим самовнушением, - отмахнулась Яна. – Просто интересная получается картина. Вера говорит, что смутно помнит и Алёну, и то, что было с Вениамином. И я ей верю, потому что… ну потому что я же вижу. А на фото вот такие страсти запечатлелись.
В комнату вернулся профессор, который выходил буквально на пять минут.
- По знакомым своим клич бросил с утра еще, - пояснил он свое отсутствие. – Просил родителей Алёны Тумановой поискать. Так вот, и правда переехали они, давно уже. Живут где-то в Тульской области теперь. И что самое забавное, теперь в составе семьи ни о какой Алёне не упоминается. Как будто они просто однофамильцы. Чертовщина какая-то происходит.
- Это слово не впервые всплывает, - заметила Марта. – И я с ним согласна.
- Не вижу смысла здесь дальше оставаться, друзья, - вздохнула Яна. – Информация об Алёне заблокирована, это очевидно. Кем и зачем – не пойму. И мы тут только потеряем время. Одно чувствую – к этой истории с Вениамином надо присмотреться.
- Может, нам надо на кладбище к нему сходить? – предположил Арсений.
Яна невольно содрогнулась:
- Это зачем ещё? Я ведь не медиум. И даже в загробную жизнь не очень верю. В такую, чтобы призраки на кладбище приходили с экстрасенсами побеседовать. Им на той стороне и без того есть чем заняться, уж точно не вызовы принимать.
Перед отъездом они все же заехали в район, где раньше жила семья Алёны Тумановой, там девочка росла, ходила в детский сад, а потом и в школу. Яна вышла из автомобиля, побродила по двору. Присела на скамейку, задумалась.
- Нет, слишком давно всё это было.
С некоторым сожалением они покидали Самару.
- Может, хотя бы в «Дно» сходим, посидим напоследок? – с надеждой спросил Арсений. – Правда, потом нам до утра задержаться придется. Или до вечера следующего.
- А что такое «Дно»? – с подозрением спросила Яна.
- Культовое место! – оживился психиатр. – Там можно посидеть, посмотреть футбол, когда он есть. И попробовать пиво.
- Исключено, - отрезала Яна. – Нечего мозги дурманить. Потом как-нибудь приедешь и насидишься на своем «Дне» сколько влезет.
- Вот и знакомь вас с достопримечательностями, - проворчал Арсений Ильич.
К этому времени Марта была уже точно уверена, что между ними ничего нет и, возможно, даже не намечается. Ей стало немного жаль профессора.
Обратно ехали все по той же схеме. В середине пути остановились, чтобы дать отдых профессору и своим ноющим от постоянного сидения спинам. Ближе к полудню пятницы они въезжали в Москву, измотанные дорогой.
Никогда и нигде
Здесь (где?) не так и пусто. Я все еще вижу (а значит есть глаза?) этот туман, который стелется внизу и он сгущается. Кажется, ступаю по нему, но не точно, потому что мне, скорее всего, нечем это делать. Я всегда (а это когда, интересно?) немного боялась...(боялся?) тумана, мне казалось, он затянет меня… куда-то. Возможно, как раз сюда.
Интересно, себя я не помню, а тот свой страх - вполне.
Может, мы сотканы из наших страхов. Они и определяют нас. Поступки, мысли. И в друзья мы берём тех, кого не боимся. Кому не страшно открыться.
Здесь (опять же, что такое – здесь?) нечем заняться, только философствовать и остаётся.
Существует ли время? Существую ли я?
Смутно помню о таком понятии, как звуки. Вокруг меня и внутри их больше нет.
Возможно, потому что звук – это информация. А я в полном информационном вакууме. Внутри ничего не говорящей картинки, которая может оказаться точкой на потолке.
Моё сознание вновь начинает превращать туман в образы, и так до бесконечности. Обидно, что эти образы мне ни о чём не напоминают. Они просто есть.
Кто я, всё же? Человек, лежащий в коме? Пиксель на экране? Буква в слове? Или пар, вылетевший из чайника, поэтому туман повсюду?
Как минимум интересно вспомнить, есть ли у меня жизнь. Я в какой-то переделке, или вообще всегда так было?
Глава 12. Запретные техники
«И что мы имеем? Да почти ничего!» - Марта раздосадованно откинулась назад, забыв, что работает дома и вообще-то сидит в кресле-мешке. Карма за это последовала быстро и неотвратимо. Потеряв равновесие, она неуклюже завалилась на пол, разозлилась ещё больше.
Переживать было отчего. Об исчезновении Алёны она узнала пятого ноября, сегодня было уже пятнадцатое. А пропала девушка вообще то ли 31 октября вечером, то ли первого ноября ночью, доподлинно неизвестно. И шансов найти её оставалось всё меньше.
После приезда из Самары они, конечно, попытались накидать планы, что теперь делать. Например, сегодня вот, в воскресенье, собирались вместе со школьной фотографией навестить профессора Пряникова у него дома на этот раз. Но дело явно провисало, буксовало и вообще соответствовало всем определениям, придуманным для стагнации, то бишь замирания в одной точке.
Поднявшись и потирая ушибленные места, Марта вздохнула. Может, зря она в отпуск ушла. Ничего не происходит, Алёну, кажется, уже и не спасти. Да и след её окончательно затерялся. Журналистка клацнула мышкой, вызывая нужную страничку в соцсети. Стоит проверить, как там себя ведёт созданная ею лично Алёна Туманова, не пишет ли ещё кому-то сообщения?
Но нет, в аккаунте было тихо. Фотография на месте, куча личек от мужчин, что дело обычное. Марта уж было собралась закрыть профиль, уж больно жутко ей в нём находиться, но тут началось странное. Как по заказу. Всплыло уведомление о том, что с данного аккаунта началась трансляция!
Марта испуганно оглянулась. Что значит, началась? То есть, сейчас ее сможет увидеть кто угодно? Но в окошечке, где проигрывалось видео, отобразилась вовсе не комната, а вообще не пойми что.
- Да что творится-то? – спросила Марта вслух незнамо кого. И забоялась, вдруг ей ответят.
На экране транслировалось что-то мрачное. Темное пространство, затянутое туманом, пустота и всё. А ещё был звук, напоминающий шипение, какое бывает, когда на телеканале перерыв. Белый шум, возможно. Марта вышла из ступора, достала мобильный и включила на запись, мало ли, вдруг этот видеофайл не сохранится в трансляциях, вероятность подобного развития событий равна чуть ли не ста процентам.
Шум всё усиливался, Марте захотелось заткнуть уши. Да и что там, говоря откровенно, она испытала сильную склонность к тому, чтобы выскочить из комнаты с криками: «Помогите!». Только верность профессии этого сделать не дала. Ну, и простое женское любопытство. Как у блондинки из кино, которая упрямо лезет на тёмный чердак, едва услышав более-менее страшные звуки.
Странное видео прекратилось так же резко, как и началось. Хлоп и всё. Только за пару секунд до окончания девушка успела увидеть что-то похожее на взмах руки. Саму кисть рассмотреть не удалось, слишком смазанным было это внезапное движение. Но определённо, ничем другим это быть не могло.
Может, сбой какой-то? Технический баг в системе.
- Ты же знаешь, что нет, Марта, - строго ответила журналистка сама себе. В последнее время она что-то часто начала говорить вслух при полном отсутствии собеседников. Ладно, сейчас одна. А если при людях такое начнётся? Нервишки пора подлечить, определённо. Файла трансляции, как она и ожидала, не сохранилось, пусть бы хоть видео записалось!
Смартфон в её руках зазвонил, выводя из состояния заморозки. Яна и Арсений приехали за ней, чтобы отправиться к историку-эзотерику.
- Движа хотела, да? Перемен каких-нибудь? – спросила Марта у зеркала. – Нет, только не говори ничего.
И бочком-бочком пошла к двери, по лестнице пешком сбежала, страшно было заходить и в тесную кабину лифта. Казалось, непонятное нечто пойдёт туда за ней.
- Ты будто привидение увидела, - заметила Яна вместо приветствия.
- Хуже, - призналась Марта. – Сама не понимаю, что сейчас было, но на телефон записала. Если, конечно, оно сохранилось.
Мартины коллеги по неизведанному были заинтригованы и тут же потребовали объяснений. К удивлению журналистки, запись удалось запустить! Яна с напряжённым вниманием просмотрела видео.
- Это рука? – спросила она под конец.
- Мне тоже так показалось, - кивнула Марта. – Ух, я рада, что ты тоже это видишь. Мне показалось, что крыша поехала, если честно.
- Отлично, что ты догадалась камеру включить, - похвалила Яна. Марта почувствовала себя подготовишкой, удачно прорисовавшим палочки в тетрадке. Но ей всё равно было приятно.
- Есть какие-то… ощущения, или как это проявляется? – поинтересовалась она с надеждой.
- Есть, но очень странные, - сказала экстрасенс. – Я когда пытаюсь посмотреть, что там, будто голову в воду погружаю. И вся информация заглушается. И это не рука, это её образ.
- Сложно как, - пробормотала Марта.
- Проще объяснить не получится, - вздохнула Яна. – С таким я ещё не сталкивалась. Но это уже повторяюсь.
Пряников жил за городом, в компактном двухэтажном доме. Ничего шикарного, но очень уютно, не развалюха.
- Предлагаю совместить наше расследование с шашлыками, - радушно предложил профессор.
- Шашлыки, в середине ноября? – прогудел недоумённо Арсений.
- Так я вас не заставляю их на улице ждать, - рассыпался весёлым смешком Пряников, хоть по углам собирай. – Холод огню не помеха.
- А я бы и на улице вполне могла посидеть, - неожиданно согласилась Яна. – Люблю запах дыма. Но нам надо бы ещё и о судьбе Алёны подумать, в свете всех произошедших событий.
Профессор был настроен совместить всё и сразу. Поэтому Арсения привлекли к подготовке мяса, а Яна, Марта и хозяин отправились в «ритуальную комнату», как он её называл.
- Может ты с нами хочешь, а шашлыками потом все вместе займёмся? – вежливо спросила Яна.
- Нет, Яночка, - с ласковой истомой в голосе ответил психиатр, отзываясь на позвучавшую о нём заботу. – Идите сами развлекайтесь. Что-то мне не хочется в эту чернуху вот так близко. Мрачная у вас история, чего уж там.
Святая святых Евгения Автандиловича, кабинет, где он проводил ритуалы, с первого взгляда пугал, со второго завораживал. Продолжая при этом пугать всё равно. На обитых панелями чёрного дерева стенах висели церемониальные маски, Марта даже затруднялась идентифицировать, каких они культур. Но подозревала, что правильным ответом будет»: «всех, где принято скрывать лицо».
Высокие окна задрапированы тёмно-синими шторами, по виду бархатными. Полумрак, лампочки в виде свечей, преобладающие тёмные тона и экзотические аксессуары подтолкнули Марту к тому, чтобы поискать глазами жертвенный алтарь. И рядом чтобы топор стоял, большой такой. Хотя нет, это уже стёб над обрядами. Нож нужен, с острым как лезвие клинком, с нанесёнными на него таинственными письменами, которые ещё ярче проступают от крови. И витой ручкой, настолько заморочено изготовленной, что не сразу поймёшь, как за неё браться.
Марта потрясла головой. О чём она думает вообще? Какие ещё кровавые жертвы? Это профессор продвинутого московского вуза, а не жрец майя.
- Да, мрачновато у меня тут, - верно истолковал продемонстрированную ею гамму чувств Пряников. – Но зато не отвлекает от главного, когда я работаю с каким-либо предметом. Давайте фото.
Яна протянула ему снимок, предварительно вскользь глянув на изображение. Кажется, Алёна ещё слегка помутнела. Они так и опоздать могут, исчезнет человек без следа. И не сложно догадаться, что тогда будет.
