Тут страшно не появление какого-нибудь зверя или даже маньяка, выслеживающего беззащитных туристок, а чего-то… потустороннего. Таинственный лес – традиционное место обитания всяческих чутко дремлющих фольклорных чудовищ. И призраков.
Хоть бы птички какие подали голос. Интересно, а местные кукушки то же говорят «ку-ку»? Или подают голос по-корейски? Еще и на диалекте Чеджу, хи! Чтобы никто из иностранных туристов гарантированно не понял ничего про срок оставшейся ему жизни.
Аня вновь подняла голову - поглядеть в небо - и тут же получила в лицо очередной водяной залп. Пока отфыркивалась, промаргивалась (хорошо, не накрасилась, никакая водостойкая тушь сейчас бы не выжила!) и вытирала мокрое лицо мокрой же ладонью, почти пропустила…
Его.
Человек в белом дождевике прошел за ее спиной так бесшумно и быстро, словно и впрямь был призраком и парил над землей, не замечая ни луж, ни камней, ни самого подъема. Замершая от испуга Аня пригляделась и расслабилась: на ногах у человека были прозаические кроссовки, дУхам они явно без надобности. А перемещается так быстро, потому что явно тут не первый раз. Может у него вообще каждое утро променад такой – гонять на двухтысячник! Белый дождевик вскоре слился с белым же туманом и дождем, словно и не было никого. Зато теперь можно не бояться всяческих местных привидений – мужчина примет их на себя первым!
Стало как-то веселее: хорошо все-таки, что ты не одинок ни в своей сумасшедшинке, ни в чужом лесу. Хорошо, что кто-то идет с тобой одной дорогой. А так без большой компании, конечно, удобней – и ты никому на пятки не наступаешь и сам никого не сковываешь своим медленным карабканьем в гору…
Медленным, но верным. Резкие подъемы сменялись почти ровными длинными участками – словно заботились, чтобы путники успевали перевести дух. А встречающиеся карты-стенды документально доказывали, что ты все-таки приближаешься к вершине. Ну или хотя бы двигаешься в верном направлении.
Уф! Аня остановилась перед очередной схемой и очередным подъемом. Каменные ступени, узкие и крутые, вели дальше в гору. Слева металлическим зигзагом уходила тоже круто вверх лестница - на промежуточную вершину Сараорым с кратерным озером, просто обалденно выглядевшим на рекламных фотографиях. Ну ладно, озеро оставим на закуску, сейчас главное – на пик забраться!
Так, подведем итоги. Одежда давно промокла насквозь, дождевик не помог - влажность очень высокая - ноги уже сбиты, лёгкие болят, высота ощущается - дышать тяжело и голова иногда подкруживается. Но зря, что ли, она из Сибири сюда пёрлась? Нет! Дойдет, несмотря ни на что! Файтинг , короче!
Когда силы уже почти закончились, лес наконец начал редеть, превращаясь в низенькие кусты, тропинка сузилась, Аня брела уже по щиколотку в ледяной воде. Над кустами клубился густой белый туман. И ветер! Такого ветра она точно никогда прежде не встречала. Рёв, как будто где-то железо корёжит, жутчайший гул... Что же тогда будет на вершине? Точно унесет порывом ветра в какой-нибудь местный корейский Канзас!
Ага, вот и домики, площадка… Как ее там называют? Ча… Чи… А, неважно! Важно, что сейчас можно передохнуть – и сделать последний рывок!
…Чтобы упереться в закрытую дверь. Вернее в узкий проход, крест-накрест перетянутый веревками. Рано же еще по времени! Вышедший из домика кореец на вопрос «мол, что это у вас за хня?.. то есть, не пропустите ли меня, уважаемый?», испуганно замотал головой, залопотал давешнее «кап – ноу!». И руками кресты. Вот значит, как переводится это слово: вершина, пик! Ну сказали бы сразу на чистом русско-английском «рick», она бы поняла и не сбивала понапрасну ноги и дыхалку, сюда забираясь! Уф!
Аня в изнеможении сидела на скамье, шевелила пальцами в выжатых носках и любовалась видами вершины. Которой вообще-то совершенно не было видно. Только непроглядный туман и ветер. Корейцы, на русский взгляд на безопасности просто помешанные, сейчас были совершенно правы: пусть дорога на склоне огорожена перилами и натянутыми канатами, идти в гору, не видя, куда ставишь ногу… Аня зябко раззевалась: давайте еще и летний снег до кучи на меня нашлите!
Дорога вниз поначалу казалась куда легче – тем более после отдыха и горячего перекуса. Довольно бодро спустившись до развилки, Аня решила-таки навестить озеро. Не так высоко же, как до основной вершины! Но минут через пять убедилась, что большую часть петляющих лестничных пролетов снизу просто не было видно. И, кажется, заканчиваться они вообще не собирались…
О, неужели?! Очень надеясь, что следующих ступеней больше не случится, Аня двинулась по дощатому настилу, уходящему куда-то в лес. Вот и тумба-стенд с кодом… и обычной печатной информацией, на корейском и английском вещающей, что сейчас перед ней предстанет чудо природы: кратерное озеро небесной красоты, чуть ли не заповедник, в которое произрастает то-то и то-то и водится то-то и то-то. Предвкушаю, мрачно сообщила стенду Аня, уже видя озеро в просвете деревьев.
Вернее, совершенно его не видя.
Файтинг – популярный призыв в корейских дорамах (от англ.fight – сражаться, бороться).
Лишь мостки с перилами, висящие в плотном тумане и уводящие в туман же. Да, обещанная красота озера… дай бог выговорить… Санчжон… Санчон… а, ладно! превосходила все фотографии и все воображение! Помятуя, что мостки обходят озеро по периметру, заблудиться было невозможно, но вот серьезная опасность попасть в иное измерение существовала. Вот нафига она столько фантастики читала? Главное - не заорать, если из тумана неожиданно появится еще какой-нибудь любитель прогуляться ежиком в тумане…
Аня шла осторожно, придерживаясь за перила, тихонько взвизгивая, когда мостки раскачивались под ногами – то ли от волн, то ли от общей ненадежности. Вода стояла вровень с досками, и казалось, вот-вот взметнется какой-нибудь «девятый вал», захлестнет, сдернет с настила, утянет с собой на дно. Приходилось напоминать себе, что это все-таки не море-океан и особых волн здесь никак быть не должно. Но когда очередной шквал на мгновение отдергивал ближнюю пелену тумана, было видно нечто тускло-серое, неустанно ворочающееся. Будто кто-то огромный погрузился в озеро, как в ванну, и ерзал, никак не находя удобное положение… Бр-р!
Аня ускорила шаг, одновременно стараясь двигаться как можно бесшумней, чуть ли не на цыпочках. Все время казалось, кто-то наблюдает за ней из тумана: не враждебно, не с любопытством, а как за… блуждающей точкой на радаре. Не хотелось бы из точки превратиться в муху, которую следует прихлопнуть… Так, рысью обежать озеро, чтобы потом с сознанием выполненного долга доложиться Машке! С таким больным воображением надо дома сидеть за семью замками и под тремя одеялами – защитой от всяческих маньяков и прочих чудовищ, лезущих сейчас на ум!
Еще одна лестница, боже! А, тут же должна быть обзорная площадка! Хоть отсюда увидеть Халласан во всей его красе. Шагнув на первую ступеньку, Аня застыла, вцепившись в перила. Медленно повернула голову - и с облегчением выдохнула: нет, вовсе не привидение махало ей из тумана! Белый дождевик, привязанный кем-то за канат ограждения, щелкал, трепетал рукавами и полами, как пытающийся взлететь с подрезанными крыльями лебедь. Кто ж с тобой расстался в такую-то погоду? Это не тот ее обогнавший? А может, дождевик оставлен за ненадобностью еще в позавчерашний солнечный день? Хотя солнце на Халласане для русской туристки Ани Трофимовой, похоже, так и останется легендой…
Как и сама гора Халла, поняла девушка, добравшись до обзорной площадки. Все местные достопримечательности сегодня над ней просто издевались! Был, наверное, в этом какой-то великий смысл, но какой именно, она совершенно не догоняла. К уже привычным туману, ливню и ветру ненавязчиво присоединился еще и снег, секущий кожу лица жесткой крупкой. Здравствуйте, субтропики! Спохватившись, что еще не запечатлела ни это горное безобразие, ни теоретически присутствующее озеро, Аня принялась бороться с непогодой за исторические кадры. Непогода победила на раз-два: руки за считанные минуты занемели, ветер с мясом выдрал все пластиковые кнопки дождевика, снег грозил перерасти в град, а на снимках раз за разом получалось «молоко» с щедрыми отметинами дождя на объективе. И Аня просто позорно сбежала обратно к озеру. Где там брошенный дождевик? Даже если его выкинули здесь из-за таких же вырванных кнопок, можно хотя бы повязать спереди и дойти в таком виде вниз…
Дождевика не было. Видимо, все-таки сумел вырваться и улететь. Несется теперь по небу над горой, маша рукавами-крыльями…
Казалось, теперь-то будет полегче – и путь уже знакомый и все-таки не вверх карабкаться, но ноги как-то сразу вспомнили, что только что перли с десяток кэмэ в гору, а теперь еще предстоит столько же вниз, и начали подкашиваться и запинаться. Лишь встречные горовосходители, сообразившие наконец, что улучшение погоды не светит, и ринувшиеся стайками и поодиночке на штурм вершины, не давали окончательно раскиснуть и прикорнуть часок-другой на какой-нибудь ступенечке. Но в конце концов Аня все-таки навернулась на каменной лестнице, разбила колени и вышла к начальной точке хромая, в разорванном дождевике, насквозь мокрая, замерзшая и никакущая от усталости… Просто жертва стихийного бедствия, а не туристка, приехавшая в отпуск расслабиться после напряженного трудового года!
И застыла, с восторженным ужасом уставившись на пару, точно сошедшую со страниц журналов для молодоженов. Она в светлом мини-платье, на шпильках, с сумочкой через плечо и он в белом костюме, заботливо поспевающий за ней с прозрачным зонтиком. Они что, серьезно? Правда, что ли?! Ну-ну… Аня побрела к кафе, то и дело оглядываясь на продвигающихся в лес беленьких и чистеньких оптимистов. Люди, ау! Одумайтесь, люди!
Названия удон , кимбап и соджу она уже выучила. А потому без проблем их получив, расположилась на деревянной скамье в уголке заведения, скинув лохмотья, оставшиеся от дождевика, и раскисшие кроссовки. Жадно глотала горячий бульон вперемежку с рюмками соджу и догоняясь рисовым роллом. Согревалась. Отходила. И даже начала веселиться. Ну, Машка! Ты еще пожалеешь, что в такой экстрим не попала! И вообще вон сколько молодых корейцев кругом! Сейчас бы сидела им глазки строила!
Аня наелась-напилась, примирилась с дождем, поскольку его от нее сейчас отгораживала стеклянная стена кафе, и смогла наконец проявить интерес к миру. Окружающий мир тоже украдкой посматривал на нее, но тут же отводил глаза, встретившись взглядом: мол, а чо, я ничо! Видимо, мужчины боялись показаться невежливыми. А женщины или разглядывали открыто или вовсе она им была неинтересна. Все кафешные посетители пытались сегодня, как она, на Халласан вскарабкаться? Или некоторые просто остановились пообедать по дороге?
Вот этот явно штурмовал Халлу, решила Аня: парень за соседним столом был мокрым с черной головы до черных же тоже скинутых кроссовок. Надвинув на лицо козырек кепки, скрестив на груди руки, он дремал над пустой посудой (у нее хотя бы полбутылки соджу осталось). А это не тот шустрый в белом дождевике? Тогда он точно заслужил и спиртное и отдых. И вообще, если бы не непогода, им бы двоим вручили сейчас сертификат о покорении Халласана! Можно было тыкать им в нос ленивой Машке и вообще всем на родине: как она крута непомерно. Эх, не с кем сейчас обсудить-поделиться…
Предполагаемый покоритель Халласана дрыгнул ногой, пнув скамью напротив, и проснулся от звука сдвигаемой мебели. Сдвинул на затылок козырек, потянулся, зевнув так широко и заразительно, что Аня тоже чуть за компанию не раззевалась. Опустил голову, открыл глаза, увидел ее и застыл, по-прежнему вытянув над головой руки.
- Ты?!
Удон – толстая лапша, как правило, подаётся в бульоне.
Кимбап - популярное блюдо корейской кухни, роллы, завернутые в сушеные прессованные листы «морской капусты», наполненные приготовленным на пару? рисом с добавлением начинки, нарезанной или выложенной полосками, обычно квашеных овощей, рыбы, морепродуктов, ветчины и омлета (кор.).
Виктор оставил машину возле предгорного кафе, но заходить не стал: понятно же, что ближайшие часов пять дождь не прекратится. Так что ждущие с моря ( точнее с Халласана) погоду только зря время теряют. Ему самому не было необходимости смотреть на барометр или изучать меняющиеся прогнозы синоптиков, он всегда знал, когда придет и когда уйдет дождь: повадки воды гораздо понятней и проще, чем повадки людей.
Поднимался на Халлу Виктор уже не первый раз, на разные вершины и по разным, более коротким, но и более крутым тропам. Сегодня решил расслабиться и прогуляться по самой пологой – тем более в такую погоду никто не будет путаться под ногами. В дороге встретилась всего одна сгорбленная фигура, грустившая на мосту над речкой. Старушка, наверное, какая-то отважная поплелась…
Перед развилкой он задумчиво поглядел наверх. На вершину можно смотаться и попозже. Да и не факт что сегодня туда пропустят.
Кратерное озеро Санчжон он любил. Как и все озера, реки, моря-океаны. Воду в общем. Жаль, что сегодня – Виктор разогнал раздраженными взмахами руки плотный туман перед собой – практически ничего не видно. Не полюбуешься. Облокотившись о ограждение, постоял, глядя на рябь и волны свинцово-серой воды. Если не знать, что озеро в диаметре всего метров сто, кажется, что впереди разлилось бесконечное море.
Море…
Он подумал еще и воровато оглянулся, как будто не знал, что кроме него здесь никого. Глупость полная, конечно, но почему бы и не… Возбуждение, сравнимое с сексуальным голодом, нахлынуло, накрывая с головой. Гул в ушах, в глазах темно, боль в груди, все тело неутоленно звенит… Последним разумным поступком было привязать к тросу ограждения снятый дождевик, чтобы не унесло очередным порывом ветра. Остальную одежду, даже кроссовки снять уже не успевалось. Он изогнулся, пролезая между канатами и, оттолкнувшись от качнувшегося помоста, погрузился в воду…
Очнулся то ли через несколько минут, то ли пару часов. От холода. Открыл глаза и, медленно моргая, уставился в белое небо. Небо было очень низким, небо было повсюду, бело-непроглядное; с неба летел дождь, а иногда и снег. Он что, уже умер? И куда попал? В раю вроде бы полагается быть теплу, в аду – жаре… Потом сообразил, что лежит «звездочкой» в покачивающей и выталкивающей его ледяной воде. Потом вспомнил, где именно находится эта вода и где соответственно находится он сам. Закинул голову, оглядываясь в поисках берегов. Хорошо, что озеро небольшое, а так можно было бы долго растерянно проболтаться в воде; вон, кажется, и ограждение виднеется… Виктор выбрался на мостки, обшлепал себя, изображая отжим воды, льющейся с него потоками, опорожнил кроссовки, и, сунув под мышку бесполезный уже дождевик, пустился бегом по гудящим под ногами доскам. Обсохнет в дороге сначала вверх на Халласан, потом вниз.
А внизу обнаружилась вот эта…
Которую он не хотел больше видеть не при каких обстоятельствах.
Не спрашивая, девчонка перебралась за его стол. Уставилась – и удивленно и нетерпеливо. Щеки горят, глаза горят, невысохшие волосы торчат смешным дикобразом. В руках бутылка с недопитым соджу с этикеткой Халласана.
Хоть бы птички какие подали голос. Интересно, а местные кукушки то же говорят «ку-ку»? Или подают голос по-корейски? Еще и на диалекте Чеджу, хи! Чтобы никто из иностранных туристов гарантированно не понял ничего про срок оставшейся ему жизни.
Аня вновь подняла голову - поглядеть в небо - и тут же получила в лицо очередной водяной залп. Пока отфыркивалась, промаргивалась (хорошо, не накрасилась, никакая водостойкая тушь сейчас бы не выжила!) и вытирала мокрое лицо мокрой же ладонью, почти пропустила…
Его.
Человек в белом дождевике прошел за ее спиной так бесшумно и быстро, словно и впрямь был призраком и парил над землей, не замечая ни луж, ни камней, ни самого подъема. Замершая от испуга Аня пригляделась и расслабилась: на ногах у человека были прозаические кроссовки, дУхам они явно без надобности. А перемещается так быстро, потому что явно тут не первый раз. Может у него вообще каждое утро променад такой – гонять на двухтысячник! Белый дождевик вскоре слился с белым же туманом и дождем, словно и не было никого. Зато теперь можно не бояться всяческих местных привидений – мужчина примет их на себя первым!
Стало как-то веселее: хорошо все-таки, что ты не одинок ни в своей сумасшедшинке, ни в чужом лесу. Хорошо, что кто-то идет с тобой одной дорогой. А так без большой компании, конечно, удобней – и ты никому на пятки не наступаешь и сам никого не сковываешь своим медленным карабканьем в гору…
Медленным, но верным. Резкие подъемы сменялись почти ровными длинными участками – словно заботились, чтобы путники успевали перевести дух. А встречающиеся карты-стенды документально доказывали, что ты все-таки приближаешься к вершине. Ну или хотя бы двигаешься в верном направлении.
Уф! Аня остановилась перед очередной схемой и очередным подъемом. Каменные ступени, узкие и крутые, вели дальше в гору. Слева металлическим зигзагом уходила тоже круто вверх лестница - на промежуточную вершину Сараорым с кратерным озером, просто обалденно выглядевшим на рекламных фотографиях. Ну ладно, озеро оставим на закуску, сейчас главное – на пик забраться!
Так, подведем итоги. Одежда давно промокла насквозь, дождевик не помог - влажность очень высокая - ноги уже сбиты, лёгкие болят, высота ощущается - дышать тяжело и голова иногда подкруживается. Но зря, что ли, она из Сибири сюда пёрлась? Нет! Дойдет, несмотря ни на что! Файтинг , короче!
Когда силы уже почти закончились, лес наконец начал редеть, превращаясь в низенькие кусты, тропинка сузилась, Аня брела уже по щиколотку в ледяной воде. Над кустами клубился густой белый туман. И ветер! Такого ветра она точно никогда прежде не встречала. Рёв, как будто где-то железо корёжит, жутчайший гул... Что же тогда будет на вершине? Точно унесет порывом ветра в какой-нибудь местный корейский Канзас!
Ага, вот и домики, площадка… Как ее там называют? Ча… Чи… А, неважно! Важно, что сейчас можно передохнуть – и сделать последний рывок!
…Чтобы упереться в закрытую дверь. Вернее в узкий проход, крест-накрест перетянутый веревками. Рано же еще по времени! Вышедший из домика кореец на вопрос «мол, что это у вас за хня?.. то есть, не пропустите ли меня, уважаемый?», испуганно замотал головой, залопотал давешнее «кап – ноу!». И руками кресты. Вот значит, как переводится это слово: вершина, пик! Ну сказали бы сразу на чистом русско-английском «рick», она бы поняла и не сбивала понапрасну ноги и дыхалку, сюда забираясь! Уф!
Аня в изнеможении сидела на скамье, шевелила пальцами в выжатых носках и любовалась видами вершины. Которой вообще-то совершенно не было видно. Только непроглядный туман и ветер. Корейцы, на русский взгляд на безопасности просто помешанные, сейчас были совершенно правы: пусть дорога на склоне огорожена перилами и натянутыми канатами, идти в гору, не видя, куда ставишь ногу… Аня зябко раззевалась: давайте еще и летний снег до кучи на меня нашлите!
Дорога вниз поначалу казалась куда легче – тем более после отдыха и горячего перекуса. Довольно бодро спустившись до развилки, Аня решила-таки навестить озеро. Не так высоко же, как до основной вершины! Но минут через пять убедилась, что большую часть петляющих лестничных пролетов снизу просто не было видно. И, кажется, заканчиваться они вообще не собирались…
О, неужели?! Очень надеясь, что следующих ступеней больше не случится, Аня двинулась по дощатому настилу, уходящему куда-то в лес. Вот и тумба-стенд с кодом… и обычной печатной информацией, на корейском и английском вещающей, что сейчас перед ней предстанет чудо природы: кратерное озеро небесной красоты, чуть ли не заповедник, в которое произрастает то-то и то-то и водится то-то и то-то. Предвкушаю, мрачно сообщила стенду Аня, уже видя озеро в просвете деревьев.
Вернее, совершенно его не видя.
Файтинг – популярный призыв в корейских дорамах (от англ.fight – сражаться, бороться).
Лишь мостки с перилами, висящие в плотном тумане и уводящие в туман же. Да, обещанная красота озера… дай бог выговорить… Санчжон… Санчон… а, ладно! превосходила все фотографии и все воображение! Помятуя, что мостки обходят озеро по периметру, заблудиться было невозможно, но вот серьезная опасность попасть в иное измерение существовала. Вот нафига она столько фантастики читала? Главное - не заорать, если из тумана неожиданно появится еще какой-нибудь любитель прогуляться ежиком в тумане…
Аня шла осторожно, придерживаясь за перила, тихонько взвизгивая, когда мостки раскачивались под ногами – то ли от волн, то ли от общей ненадежности. Вода стояла вровень с досками, и казалось, вот-вот взметнется какой-нибудь «девятый вал», захлестнет, сдернет с настила, утянет с собой на дно. Приходилось напоминать себе, что это все-таки не море-океан и особых волн здесь никак быть не должно. Но когда очередной шквал на мгновение отдергивал ближнюю пелену тумана, было видно нечто тускло-серое, неустанно ворочающееся. Будто кто-то огромный погрузился в озеро, как в ванну, и ерзал, никак не находя удобное положение… Бр-р!
Аня ускорила шаг, одновременно стараясь двигаться как можно бесшумней, чуть ли не на цыпочках. Все время казалось, кто-то наблюдает за ней из тумана: не враждебно, не с любопытством, а как за… блуждающей точкой на радаре. Не хотелось бы из точки превратиться в муху, которую следует прихлопнуть… Так, рысью обежать озеро, чтобы потом с сознанием выполненного долга доложиться Машке! С таким больным воображением надо дома сидеть за семью замками и под тремя одеялами – защитой от всяческих маньяков и прочих чудовищ, лезущих сейчас на ум!
Еще одна лестница, боже! А, тут же должна быть обзорная площадка! Хоть отсюда увидеть Халласан во всей его красе. Шагнув на первую ступеньку, Аня застыла, вцепившись в перила. Медленно повернула голову - и с облегчением выдохнула: нет, вовсе не привидение махало ей из тумана! Белый дождевик, привязанный кем-то за канат ограждения, щелкал, трепетал рукавами и полами, как пытающийся взлететь с подрезанными крыльями лебедь. Кто ж с тобой расстался в такую-то погоду? Это не тот ее обогнавший? А может, дождевик оставлен за ненадобностью еще в позавчерашний солнечный день? Хотя солнце на Халласане для русской туристки Ани Трофимовой, похоже, так и останется легендой…
Как и сама гора Халла, поняла девушка, добравшись до обзорной площадки. Все местные достопримечательности сегодня над ней просто издевались! Был, наверное, в этом какой-то великий смысл, но какой именно, она совершенно не догоняла. К уже привычным туману, ливню и ветру ненавязчиво присоединился еще и снег, секущий кожу лица жесткой крупкой. Здравствуйте, субтропики! Спохватившись, что еще не запечатлела ни это горное безобразие, ни теоретически присутствующее озеро, Аня принялась бороться с непогодой за исторические кадры. Непогода победила на раз-два: руки за считанные минуты занемели, ветер с мясом выдрал все пластиковые кнопки дождевика, снег грозил перерасти в град, а на снимках раз за разом получалось «молоко» с щедрыми отметинами дождя на объективе. И Аня просто позорно сбежала обратно к озеру. Где там брошенный дождевик? Даже если его выкинули здесь из-за таких же вырванных кнопок, можно хотя бы повязать спереди и дойти в таком виде вниз…
Дождевика не было. Видимо, все-таки сумел вырваться и улететь. Несется теперь по небу над горой, маша рукавами-крыльями…
Казалось, теперь-то будет полегче – и путь уже знакомый и все-таки не вверх карабкаться, но ноги как-то сразу вспомнили, что только что перли с десяток кэмэ в гору, а теперь еще предстоит столько же вниз, и начали подкашиваться и запинаться. Лишь встречные горовосходители, сообразившие наконец, что улучшение погоды не светит, и ринувшиеся стайками и поодиночке на штурм вершины, не давали окончательно раскиснуть и прикорнуть часок-другой на какой-нибудь ступенечке. Но в конце концов Аня все-таки навернулась на каменной лестнице, разбила колени и вышла к начальной точке хромая, в разорванном дождевике, насквозь мокрая, замерзшая и никакущая от усталости… Просто жертва стихийного бедствия, а не туристка, приехавшая в отпуск расслабиться после напряженного трудового года!
И застыла, с восторженным ужасом уставившись на пару, точно сошедшую со страниц журналов для молодоженов. Она в светлом мини-платье, на шпильках, с сумочкой через плечо и он в белом костюме, заботливо поспевающий за ней с прозрачным зонтиком. Они что, серьезно? Правда, что ли?! Ну-ну… Аня побрела к кафе, то и дело оглядываясь на продвигающихся в лес беленьких и чистеньких оптимистов. Люди, ау! Одумайтесь, люди!
Названия удон , кимбап и соджу она уже выучила. А потому без проблем их получив, расположилась на деревянной скамье в уголке заведения, скинув лохмотья, оставшиеся от дождевика, и раскисшие кроссовки. Жадно глотала горячий бульон вперемежку с рюмками соджу и догоняясь рисовым роллом. Согревалась. Отходила. И даже начала веселиться. Ну, Машка! Ты еще пожалеешь, что в такой экстрим не попала! И вообще вон сколько молодых корейцев кругом! Сейчас бы сидела им глазки строила!
Аня наелась-напилась, примирилась с дождем, поскольку его от нее сейчас отгораживала стеклянная стена кафе, и смогла наконец проявить интерес к миру. Окружающий мир тоже украдкой посматривал на нее, но тут же отводил глаза, встретившись взглядом: мол, а чо, я ничо! Видимо, мужчины боялись показаться невежливыми. А женщины или разглядывали открыто или вовсе она им была неинтересна. Все кафешные посетители пытались сегодня, как она, на Халласан вскарабкаться? Или некоторые просто остановились пообедать по дороге?
Вот этот явно штурмовал Халлу, решила Аня: парень за соседним столом был мокрым с черной головы до черных же тоже скинутых кроссовок. Надвинув на лицо козырек кепки, скрестив на груди руки, он дремал над пустой посудой (у нее хотя бы полбутылки соджу осталось). А это не тот шустрый в белом дождевике? Тогда он точно заслужил и спиртное и отдых. И вообще, если бы не непогода, им бы двоим вручили сейчас сертификат о покорении Халласана! Можно было тыкать им в нос ленивой Машке и вообще всем на родине: как она крута непомерно. Эх, не с кем сейчас обсудить-поделиться…
Предполагаемый покоритель Халласана дрыгнул ногой, пнув скамью напротив, и проснулся от звука сдвигаемой мебели. Сдвинул на затылок козырек, потянулся, зевнув так широко и заразительно, что Аня тоже чуть за компанию не раззевалась. Опустил голову, открыл глаза, увидел ее и застыл, по-прежнему вытянув над головой руки.
- Ты?!
Удон – толстая лапша, как правило, подаётся в бульоне.
Кимбап - популярное блюдо корейской кухни, роллы, завернутые в сушеные прессованные листы «морской капусты», наполненные приготовленным на пару? рисом с добавлением начинки, нарезанной или выложенной полосками, обычно квашеных овощей, рыбы, морепродуктов, ветчины и омлета (кор.).
***
Виктор оставил машину возле предгорного кафе, но заходить не стал: понятно же, что ближайшие часов пять дождь не прекратится. Так что ждущие с моря ( точнее с Халласана) погоду только зря время теряют. Ему самому не было необходимости смотреть на барометр или изучать меняющиеся прогнозы синоптиков, он всегда знал, когда придет и когда уйдет дождь: повадки воды гораздо понятней и проще, чем повадки людей.
Поднимался на Халлу Виктор уже не первый раз, на разные вершины и по разным, более коротким, но и более крутым тропам. Сегодня решил расслабиться и прогуляться по самой пологой – тем более в такую погоду никто не будет путаться под ногами. В дороге встретилась всего одна сгорбленная фигура, грустившая на мосту над речкой. Старушка, наверное, какая-то отважная поплелась…
Перед развилкой он задумчиво поглядел наверх. На вершину можно смотаться и попозже. Да и не факт что сегодня туда пропустят.
Кратерное озеро Санчжон он любил. Как и все озера, реки, моря-океаны. Воду в общем. Жаль, что сегодня – Виктор разогнал раздраженными взмахами руки плотный туман перед собой – практически ничего не видно. Не полюбуешься. Облокотившись о ограждение, постоял, глядя на рябь и волны свинцово-серой воды. Если не знать, что озеро в диаметре всего метров сто, кажется, что впереди разлилось бесконечное море.
Море…
Он подумал еще и воровато оглянулся, как будто не знал, что кроме него здесь никого. Глупость полная, конечно, но почему бы и не… Возбуждение, сравнимое с сексуальным голодом, нахлынуло, накрывая с головой. Гул в ушах, в глазах темно, боль в груди, все тело неутоленно звенит… Последним разумным поступком было привязать к тросу ограждения снятый дождевик, чтобы не унесло очередным порывом ветра. Остальную одежду, даже кроссовки снять уже не успевалось. Он изогнулся, пролезая между канатами и, оттолкнувшись от качнувшегося помоста, погрузился в воду…
Очнулся то ли через несколько минут, то ли пару часов. От холода. Открыл глаза и, медленно моргая, уставился в белое небо. Небо было очень низким, небо было повсюду, бело-непроглядное; с неба летел дождь, а иногда и снег. Он что, уже умер? И куда попал? В раю вроде бы полагается быть теплу, в аду – жаре… Потом сообразил, что лежит «звездочкой» в покачивающей и выталкивающей его ледяной воде. Потом вспомнил, где именно находится эта вода и где соответственно находится он сам. Закинул голову, оглядываясь в поисках берегов. Хорошо, что озеро небольшое, а так можно было бы долго растерянно проболтаться в воде; вон, кажется, и ограждение виднеется… Виктор выбрался на мостки, обшлепал себя, изображая отжим воды, льющейся с него потоками, опорожнил кроссовки, и, сунув под мышку бесполезный уже дождевик, пустился бегом по гудящим под ногами доскам. Обсохнет в дороге сначала вверх на Халласан, потом вниз.
А внизу обнаружилась вот эта…
Которую он не хотел больше видеть не при каких обстоятельствах.
Не спрашивая, девчонка перебралась за его стол. Уставилась – и удивленно и нетерпеливо. Щеки горят, глаза горят, невысохшие волосы торчат смешным дикобразом. В руках бутылка с недопитым соджу с этикеткой Халласана.
