Я – позор семьи!
Ну и что?
Подумаешь, волосы не такого цвета, как у всех.
Подумаешь, кот учит меня как жить, и зачастую верховодит. Лично меня это устраивало. И всё у меня было прекрасно, пока не умерла прабабка. Будь она не ладна!
На меня как из рога изобилия посыпались неприятности, что ни шаг, то новые злоключения. И сколько я могла это терпеть?
Оказалось, что и я умею проклинать.
А нечего было будить во мне ведьму!
«ЧУДО» КОТ И 33 НЕСЧАСТЬЯ
- Караул! Ограбили! – услышала сквозь сон вопли Варфоломея. – Раздавлю гада! Хребет ему переломаю! На одну лапу положу, а другой прихлопну. Нет, но это ж надо! При свете дня! При хозяевах!
– Варф, имей совесть, - воззвала к оной своего фамильяра, не открывая глаз и натягивая на голову лёгкое одеяло.
– Убью! – верезжал кот.
И как я могла забыть, что совести у кота нет и взывать к ней было бессмысленно.
– Алёна! – на грудь упало десять килограмм живого веса.
– Совсем обалдел! – резко села, скидывая с себя кошака.
– Маркиз мою сырокопчёную колбасу утащил, - пожаловался с пола Варфоломей. – Почти целая палка была!
Маркиз – хорёк, фамильяр моей младшей сестрёнки. Чёрный проныра вечно во всё сующий свой длинный нос, который мне не единожды хотелось прищемить, но я всякий раз терпеливо сносила все выходки Вероникиного фамильяра. В прошлый визит сестры Маркиз основательно погрыз мою тетрадь с записями зелий, над разработкой которых я трудилась ни один год. Мелкий мстительный гадёныш за то, что я по неосторожности пятнадцать лет назад случайно пнула его, пакостил мне при каждом удобном случае: то драгоценности из шкатулки спрячет, то в цветочный горшок нагадит, то обивку на мягкой мебели порвёт. Случайно. Вроде как неудачно спустился… И чтобы не упасть зацепился когтями. Основательно.
А однажды, семь лет назад, этот мелкий паразит засунул дохлую мышь под дубовый шкаф, под плинтус, в небольшую дыру. Вонь в квартире стояла от разлагающегося тельца… А я шкаф отодвинуть не могла, потому что мелкий гад приклеил его к полу. Хотя… сестрёнка могла посодействовать своему любимцу. Горазда была она на мелкие пакости, да и поразвлечься любила за чужой счёт.
Вероника заявилась ко мне вчера, ближе к ночи с прискорбной вестью, что наша прабабка скончалась.
Восприняла новость, как погоду на завтра. Померла и померла, мне-то что с того? Я Агриппину Львовну от силы раза три видела. Жила старуха далеко, в каком-то захолустье, в чаще леса, сторонясь людей. Мать как-то говорила, что с головой Агриппина не дружила, гостей не принимала и имела весьма скверный характер.
Оказалось, что прабабка после смерти решила вручить свою тёмную силу, свой дар и свои умения одной из родственниц. Вернее, одной из четырёх совершеннолетних и незамужних правнучек, правда при условии их замужества в кратчайшие сроки.
По условию завещания мужем обязательно должен был стать человек, а не ведьмак! Магию применять запрещалось! Всё должно было произойти по обоюдному согласию и на всё про всё давалось лишь восемь дней! При этом в условии не говорилось о любви, а это означало, что обоюдное согласие сторон можно было получить как угодно. Но я так и не поняла, как из четырёх претенденток, если они в один и тот же день обзаведутся мужьями, будет выбираться та, которой всё достанется.
Тёмный дар мне был не нужен, я так и заявила сестрёнке, которая возликовала, радостно потирая ладошки, уж больно ей хотелось стать могущественной ведьмой, при этом не учась, а лишь щёлкая пальцами для получения желаемого. Только вот большая сила, подразумевала огромную ответственность, о чём я и сказала сестре, которая от меня лишь отмахнулась, как от назойливой мухи. Закатив глаза к потолку, Вероника заверила меня, что способна контролировать магическую мощь, и что все у неё по струночке ходить будут. Я не уточняла, кто именно, не до общения мне было. Мне хотелось побыстрее выпроводить родственницу, так как в полночь необходимо было добавить последний ингредиент в настойку. Моя гордость! Моя последняя разработка! Живительная капля! Нет, она никого не воскрешала, но должна была способствовать исцелению от болезней. Конечно же требовалось ещё найти подопытных, и каплей моей водички можно было вылечить лишь лёгкие заболевания, а на тяжёлые требовались литры зелья, но лиха беда начало! Я планировала совершенствоваться. А тут гости. Нежданные. Незваные. Мешающиеся. От нужных мыслей отвлекающие. В общем, я была несказанно рада, выпроводив сестрёнку за дверь.
– Общипанный задохлик! Плешивое недоразумение! – Варфоломей метался по комнате, словно тигр по клетке. – Скользкий, вонючий змей с лапами!
– Уймись, - растёрла лицо руками. Глаза закрывались, хотелось спать, но пока Варфоломей пребывал в возбуждённом состоянии ложиться было бесполезно. – Сегодня же зайду в магазин и куплю тебе колбасы, только не ори больше.
– Не орать?! – дымчатое пушистое облако со злющими зелёными глазами уставилось на меня, прожигая. – Между прочим, я из-за тебя пострадал! – бросили мне в лицо упрёк. – Это ты с Маркизом воюешь, а я оказался на линии обстрела. Это ваша война! Зачем меня в неё вмешивать?! Где моя колбаса?! Я есть хочу!
На несколько мгновений прикрыла глаза, считая про себя до десяти.
– Не поможет! – раздалось в мозгу. Варфоломей с лёгкостью читал мои мысли, а я его. – Отрывай свою задницу от кровати и беги в магазин! Или ты хочешь, чтобы я от голода здесь скончался?! – промяукала моя животинка.
– Да тебя неделю можно не кормить, - открывая глаза, встала. Единственный способ заставить кота замолчать – заткнуть ему рот чем-то вкусненьким. В противном случае Варфоломей мог довести до белого каления.
– Ты меня ещё куском хлеба попрекни, - кошак насупился. Сев, Варфоломей отвернул от меня свою усатую морду и прикрыл лапки пушистым хвостом.
Обижаться Варфоломей любил почти так же, как и разговаривать без умолку.
– Ладно, давай мириться, - предложила, садясь перед котом на корточки.
– А мы с тобой и не ссорились, - морды в мою сторону Варфоломей так и не повернул. – Да и не обижаются на таких дур, как ты.
– Это обидно, – поднимаясь, подумала, а не обидеться ли мне на своего фамильяра, уж больно распоясался он в последнее время. И пользуясь случаем, не кормить его, а то ведь скоро в дверь не пролезет, превратившись из кота в телёнка.
– На правду не обижаются, - меня удостоили снисходительным взглядом. – Сестрица-то твоя подстраховалась, чары на тебя наложила.
– Какие чары? – ужаснулась, делая несколько шагов к зеркалу.
Из-за гладкой стеклянной поверхности на меня смотрело моё обычное отражение – огромные сапфировые глаза, обрамлённые длинными чёрными ресницами, аккуратный ротик, точёный носик, овальное лицо с белыми кудрявыми, всклокоченными волосами и довольно худенькое тельце, облачённое в пижаму.
«И вот какой смысл на себя смотреть?», - отвернулась от зеркала, протяжно вздыхая.
Я могла видеть на людях червоточины, тёмные сгустки энергии: проклятия, порчи или же сглазы, но в силу своей ущербности, разглядеть на себе такие «подарки» у меня никогда не получалось.
– Что со мной не так? – устремила взгляд на Варфоломея.
– Купишь колбасы, скажу, - заявил наглый шантажист.
Прода от 25.06.2022, 21:31
Прода от 26.06.2022, 14:44
Что поделать, если ведьма из меня никакая? Я – ошибка природы, белая ворона в семье, недоразумение, брак, синий чулок, чёрная овца. Бабушка всякий раз, глядя на меня, говорила, что в семье не без урода.
Да, я не такая как все! Я не умею нормально колдовать! Зато с лёгкостью снимаю наведённые сглаз и порчу (но не с себя). Не могу делать людям пакости и искренне не понимаю, как можно сделать кому-то гадость, получая от этого радость. Я всех жалею, всех оправдываю и помогаю каждому, кто ко мне обращается. Ненормальная. Не такая, как все. Некоторые даже говорили, что я сумасшедшая.
– Что застыла? Одевайся давай! – Варфоломей ударил головой мне в ногу, подгоняя.
– Шесть утра, – сообщила коту, взглянув на часы. – У тебя совесть вообще есть?
– У тебя её на пятерых. На улице, если ты не заметила, светло, супермаркет во дворе круглосуточный, чего ты артачишься? Иди давай, у меня уже желудок сам себя пожирает, а этот хорёк облезлый, небось, сейчас мою свежую вкусную колбаску поедает. Вонзает в её сочную мякоть свои зубки и рвёт кусок за куском наслаждаясь непередаваемым вкусом, божественным запахом и ароматом моей украденной прелести.
У меня аж у самой слюни на колбаску потекли.
Надев джинсы, синюю футболку и носки, пошла в коридор.
– Бери колбаску, которая потолще и посвежее, - наставлял меня Варфоломей, запрыгивая на стул и своей огромной тушей сдвигая рюкзак, который я всегда брала с собой на улицу. – А то ведь несколько раз приносила не пойми что. Тухляк будешь есть сама! Я ем только свежее!
– Заткнись, - попросила по-хорошему, склоняясь над животинкой, левой рукой крепко сжимая спинку стула, не иначе представляя, что это шея кота.
Я девушка тихая, мирная, спокойная, двадцати шести лет отроду и даже мухи не обижу, если она не жужжит над ухом и спокойно мимо пролетает, а тут… захотелось найти кляп.
– Я голодный! – заголосил Варфоломей, таким голосом, словно его убивают.
– Я тоже, но в отличие от некоторых, не ору об этом, - процедила, выпрямляясь и открывая дверцу прихожей, где находилась обувь.
Одна из полок, на которой у меня лежала всякая разная мелочь, упала на другую.
Несколько пузырьков покатились по полу.
– Растяпа, – прокомментировал сидящий на стуле Варфоломей. – Всё у тебя из рук валится.
– Да это не я, это полка! – стала оправдываться.
Разворачиваясь к коту, наступила на один из флакончиков, потеряла равновесие и, чтобы его восстановить, уцепилась за полку. За ту самую, которая упала и лежала на другой.
С грохотом рухнула на пол вместе с полкой.
Будь она неладна!
– Началось, – простонал Варфоломей.
– Что началось? – приподнявшись на локте, ухватилась за стул.
Пол, на котором я всё ещё возлежала, дрогнул и посередине коридора открылся портал.
Жёлто-оранжевая воронка в мгновение ока затянула меня в своё нутро. Очертания квартиры исчезли, я и рта раскрыть не успела, а уже полулежала у широкого озера со стулом, ножку которого я всё ещё продолжала сжимать.
– Зараза! – заорал не своим голосом Варфоломей, восседая на стуле. – Передай своей драгоценной сестрёнке «Спасибо»! Она тебя вчера на целых шесть дней невезением наградила. Так что получи и распишись! – верещал кот на всю округу.
Сердце потяжелело, словно наливаясь свинцом. Подлость самого родного в мире человека ударила ножом в спину.
«Я же никогда ей ничего плохого не делала, всё для неё, всё ради неё, а она…»
– Не ожидала, - произнесла сокрушённо. – Зачем она так? Я же пообещала ей.
Поднялась, держась за спинку стула.
– Стерва она! Беспринципная стерва, да к тому же ещё и ведьма с чернильно-чёрной душой. Хватит смотреть на сестру сквозь розовые очки! Разве ты не видишь, что Вероника для достижения своей цели перешагнёт через любого! А ты её всякий раз привечаешь, постоянно прощаешь, да ещё и потакаешь её капризам. Видишь, чем она тебе за твоё добро отплатила? Расставляй руки шире и принимай благодарность. Да здравствует командировка непонятно куда, насколько и без копейки денег! Вот скажи мне Алёна, почему ты, приобретя разовое портальное перемещение, оставила его в коридоре?! Почему не убрала куда-нибудь в потайное место? Этот чёртов портал баснословных денег стоит, а ты положила его рядом с каким-то хламом! Как? Ну вот как ты ухитрилась его активировать?
– Не знаю, - склонилась над котом. – Я ничего не знаю!
– Горе ты моё луковое! – простонал Варфоломей. – Жить-то мы с тобой на что будем и где? И за что мне всё это?! Я на такое не подписывался! Хочу обратно! Давай я тебя дома шесть дней подожду, пока с тебя чары не спадут. Готов пожертвовать некупленной колбасой! – верезжал во всё горло Варфоломей. – Ты змею на груди пригрела, а я страдай и мучайся?!
– Зачем животину мучаешь? – раздалось прямо над ухом.
Сердце ушло в пятки, дыхание перехватило, а я словно в чём-то виноватая, скукожилась, опуская плечи и голову, но в следующую секунду меня схватили за шкирку и отодрали от стула.
Молодой мужчина, лет тридцати пяти от роду, с довольно внушительной мускулатурой, взирал на меня сверху вниз. Я-то росточку небольшого, всего-то метр шестьдесят пять в прыжке, худенькая и беззащитная, меня каждый обидеть может.
– Отвечай! – моё тельце встряхнули, да так, что клацнули зубы, между которых находился язык.
Сглотнула кровавую слюну при этом глядя полными ужаса глазами на гладковыбритого шатена со светло-карими злющими глазами. Сказать я ничего не могла – не получалось.
– В таком случае идём в полицейский участок, посидишь там денёк другой и заговоришь как миленькая. Ты ответишь за все свои злодеяния.
«Какие?» – заверещала мысленно.
Меня подтолкнули к тропинке, которая обнаружилась неподалёку.
– Отпустите, - удалось выдавить из себя.
– Протокольчик составим об издевательстве над животными, а там посмотрим, - меня подтолкнули в спину.
– Я ни над кем не издевалась, - остановилась, разворачиваясь.
– Разберёмся, - по мне полоснули холодным взглядом.
Внезапно мужчина замер, пошатнулся и замертво рухнул наземь.
Явственно ощутив, где находится сердце, которое застучало, как сумасшедшее, упала на колени и стала прощупывать пульс у пострадавшего.
– Он спит, - произнесла на выдохе, поднимая взгляд на Варфоломея, который сидя на стуле нервно мял передними лапами мягкую поверхность сидения.
– Я не знаю, как у меня это получилось, - начал оправдываться кошак, которому лишь единожды удалось проявить свой дар. – Не иначе с перепугу. Он хотел забрать тебя от меня, при этом бросая одного непонятно где! – возмущённо завопил Варфоломей. – От этого типа, между прочим, смертью пахнет!
– Замолкни, - попросила орущего во всю глотку кошака, – а то на твои истошные вопли ещё кто-нибудь прибежит, – только я слышала в мяуканьях Варфоломея человеческую речь.
– А ты мне рот-то не затыкай! Лучше доставай мобильник, включай геолокацию и определяй наше местоположение. Валить надо отсюда подобру-поздорову! Что если здесь все такие ненормальные?
Поднялась на ноги. Варфоломей дело говорил.
Ладонь прошлась по карманам.
– Мобильник остался дома, - произнесла, еле шевеля губами. – Я даже такси не смогу вызвать.
– Вот дал же мне бог хозяйку. Мозгов, как у курицы.
– Знаешь что!.. – я может и бесхребетная, но ноги об себя вытирать никому не позволю.
– Знаю! – заорал Варфоломей, обрывая и не давая мне возможности закончить свою пламенную речь. – Обшарь мужика, у него наверняка телефончик при себе имеется.
– Я не буду воровать! – с возмущением глядя на кота, переплела на груди руки.
– О чём ты?! – Варфоломей постучал лапой по голове, намекая на то, что я тупее, чем он думал. – Воспользуешься мобильником и тут же его вернёшь.
