Говорят, что местные дикие козы – потомки домашних коз Адониса. Пастушок любви предавался, кто ж устоит перед богиней, а имущество рогатое разбегалось по кустам!
Небольшой грот с озером, который можно посетить, так и называется, Купальней Афродиты. После плотских утех красавица шла принимать ванну, а потом выходила всякий раз… девственницей. Зачем ей нужна была такая гименопластика, остаётся загадкой, а проверить результат у вас не получится – в гроте нельзя купаться, водичку облюбовали змеи. Так что оставьте эксперименты и искупайтесь на пляже Афродиты – с мелкими разноцветными камушками и прозрачнейшей водой, пробиваемой лучами солнца до десятиметровой глубины.
В южной части парка Акамас есть настоящий черепаховый пляж, куда попасть можно не всякий раз. Это – самый что ни на есть черепаховый инкубатор, вся прибрежная зона набита кладками морских черепах, которые огорожены специальными сетками и строжайше охраняются. Будьте готовы к тому, что посетить пляж не удастся, если у черепашек подошёл сезон размножения.
Мир фауны Кипра отнюдь не беден: тут вам и муфлоны, и зайцы, и очаровательные и деловитые ушастые ёжики, и летучие мыши, и агамы, и хамелеоны, и безвредные ужики, и ядовитые гюрзы, и, конечно, фламинго, обитающие на зеркалах солёных озёр. Если повезёт, можно увидеть и орлов, и пеликанов. Эх, тюленя-монаха мы не встретили ни разу, их так мало осталось, они на грани вымирания, но ещё есть, есть! Хотите подробного знакомства с животным миром (не только островным, но и экзотическим) – значит, надо ехать за бухту Coral Bay, в Парк птиц и животных. Это огромная территория в один миллион квадратных метров, где занимаются разведением, охраной и изучением растений, животных и птиц. Тут и жирафа с руки покормить сможете, и белых тигров увидите, и шоу с совами, попугаями и кошками детям покажете. Но помните: здесь лучше находиться прямо с утра. Территория большая, объектов для осмотра много, жара наступает к полудню, а тенистых уголков, увы, достаточно для птиц и зверей, не для туристов.
– … это не пацанячьи ласты! – заупрямился сын моей подруги, с подозрением приглядываясь к ярко-розовому элементу дайверской снаряги, которая была собрана в кучку для его пробного погружения. – Мам, может, твои возьму? Они серые.
«Мам» только хмыкнула. Ну да, у неё ножка тридцать пятого размера, а у сынули на четыре размера больше.
– Аня?..
Аня, вторая моя подруга, приехала со своей снарягой. Всё подогнано, идеально, и замене не подлежит.
– Наташа?..
Наташа (сиречь, автор очерка), могла бы приехать со своими беленькими ластами, новёхонькими, если бы одна из ласт не была потеряна нерасторопным стаффом дайв-бота нынешней весной, на Филиппинах. Наташа приехала без ласт и уже ухватила себе синие.
– У меня тридцать восьмой размер!
– Так и розовые тридцать восьмой. Но они розовые!
– Ладно, молодым везде дорога, махнёмся.
Сын подруги собирался что-то ответить про почёт для стариков, но благоразумно промолчал. Мужья подруг его мамы не рассматривались в качестве объекта отъёма ласт, так как их сорок третий размерчик был великоват.
Всё, весёленькие ласты достались мне. Кстати, имейте в виду – яркие элементы снаряги под водой – отнюдь не плохо, даже если они кажутся вам девчоночьими! Во-первых, до пятнадцати метров глубины яркий цвет – ориентир для вашего бадди, партнёра по погружению, да и для остальных членов группы тоже, особенно если дайвинг проходит в «раскрученном» людном месте, где присутствует несколько групп одновременно. В общем, не отказывайтесь от таких аксессуаров.
Кипрская нырялка отличается от египетской – тут нет стационарных бедуинских кафешек на берегу, которые я так люблю, с их неспешными паузами между дайвами, подушками, дастарханчиками, кальяном и вкусным чаем. Увы: чего нет – того нет. На нырялку часто привозят на джипе, быстро переодеваетесь, быстро в воду, пока не обгорели и не перегрелись на лютом кипрском солнышке. Крыши и кабинок для переодевания тут тоже практически нет, а кое-где и «удобства» в кустиках или за камушком. Объясняется всё это просто – тут не имеется фантастически богатого подводного мира, где вы захотите находиться часами, а в одной точке совершить два дайва. Но есть и своя прелесть! На Кипре отсутствуют мощные океанские течения, условия преимущественно аквариумные – а я такое люблю, чтобы меня не несло со свистом мимо кораллов и рыбок, чтобы можно было зависнуть и посмотреть, как следует, чтобы находиться под водой час в комфортной температуре – без риска.
В 2015 году мы своей обособленной группой ныряли с русским центром «ABC» (как раз Пафос) – нареканий к организации нет, всё чётко, слаженно, по расписанию, без накладок. В общем, спасибо вам, ребята!
Большинство центров и клубов дайвинга расположено в южной части острова, по количеству таковых, наверное, лидирует Пафос, а самые живописные и интересные дайв-сайты расположены близ Айя-Напы, Ларнаки и Протараса. Посетить стоит залив Грин Бэй (смешная глубина, до двенадцати метров, на дне – амфоры, имитации древних скульптур и колонн – настоящие давно подняты и отданы в музеи, неплохая видимость). Залив Амфор близ Ларнаки (вот там, говорят, амфоры лежат настоящие, древние, трогать нельзя!). Риф осьминогов (живописно, мелко, относительно много живности). Пещерки и подводные туннели неподалёку от Протараса (не пугайтесь, тут только рекреационный дайвинг, в лабиринты a la мексиканские сеноты не попадёте), скалы-близнецы на двадцатиметровой глубине (это уже регион Лимассола). Амфитеатр естественного происхождения в прибрежных водах Пафоса (слабо верится, что идеальные подводные ступени не являются делом рук человеческих, но, увы, это именно так, интриги нет). Сайт под названием «Дьявольские волосы», растянувшийся по глубине от восьми до двадцати метров – красивейшее нагромождение каменных образований, на которых обосновались редкие мягкие кораллы. А живность? Вот про неё сейчас и поговорим.
Прежде чем перейти к фауне, хочется сказать несколько слов о флоре, а точнее – о растении под названием Posidonia oceanica, посидония океаническая. Несведущие в ботанике люди называет его «водорослью», но посидония таковой не является. Это именно многолетнее цветковое растение, полностью погружённое в воду, и даже опыление цветков происходит в морской воде. Вы думаете, самое крупное растение в мире – какая-нибудь гигантская секвойя? Ха! Самый большой экземпляр посидонии, длиной в восемь километров, был обнаружен на дне Средиземного моря в две тысячи шестом году! Длина одного ланцетовидного листика – до пятнадцати сантиметров, ширина – не больше одного, какая мелочь, но возраст всей колонии может достигать ста тысяч лет. Крупные колонии, произрастающие от одного корня, расползаются на глубину до пятидесяти метров, изумрудно-колышащимися, шелковистыми коврами устилая дно. Прекрасные места для подводной фотосессии! Зачем я так подробно рассказываю? С одной стороны, это полезная штука – и дом для морских обитателей, и станция по производству кислорода, и строительный материал для кровель человеческих домов, а с другой – индикатор экологической ситуации… Впервые посидонию обнаружили около Балеарских островов, принадлежащих Испании. Теперь она повсюду, и снова – палка о двух концах. Отмирающие части растения, естественно, гниют, способствуя образованию метана и других продуктов разложения, что уже может отравить среду обитания видов, ранее с посидонией не знакомых. Как достичь баланса?.. Да кто знает, а когда узнаем… может быть поздно.
Переходим к морским обитателям. Во-первых, вездесущие морские ежи, которые своим присутствием показывают, что всё не так плохо: они не будут водиться в грязной некачественной воде. На выходе из «лягушатнка» у отеля «Синтиана» сидит десяток. В самом мелком месте сидит, наступай – не хочу! На песочном дне – действительно, не найдёте ёжиков, а на камушках очень даже можно встретить (кто наступил – сам дурак, смотрите под ноги!). Тревожный знак – их стало меньше по сравнению с две тысячи пятым годом, увы. Смертельно ядовитых семейств на Кипре не водится, они отсюда далеко, в Красном море. Потепление морской воды пока не привело их в море Средиземное, но ничего исключать нельзя, ибо рыбы-крылатки уже просочились через Суэцкий канал.
Захватчики прибились к берегам Киприды Небесной где-то в конце девяностых годов прошлого века. На фиг они тут не нужны, поскольку являются агрессивным инвазивным видом, но факт уже свершился. Раньше крылаток на Кипре в пищу не употребляли, но если дело внедрения пойдёт такими темпами, то подавать на стол будут так же, как в рыбных ресторанах Туниса или Турции. Напомню – эти красотки ядовиты на всю голову, не мясо, но их шипы. Последствия укола – от аллергической реакции до паралича дыхательного центра, в зависимости от особенностей организма того, кто сунулся к красивой рыбке, и полученной дозы токсинов. Болеть будет долго и страшно, может закончиться и некротическими изменениями в тканях. Рыбка фамильярности не терпит.
Муренки есть, но, как и всюду, они вас не тронут, если не станете совать им палец в рот в надежде получить улётный кадр. А так, конечно, могут цапнуть.
Вероятность встречи с опасными видами на Кипре невелика, но в связи с потеплением морской воды она возрастает год от года. Вот ещё некоторые «товарищи», о которых нужно знать.
Как ни странно, это… медузы. Я была твёрдо уверена, что стрекательная фауна такого рода держится где-то подальше, но уже во второй приезд местные дайверы пояснили, что Суэцкий канал дал «зелёный свет» ропилемам чуть ли не в конце семидесятых годов, и порой этих красоток заносит и в сторону Кипра. Не мелкая дама, увидите издалека, купол-то у неё сантиметров сорок. Яркостью не блещет, так, обычная бело-голубая, студенистая медуза. Да и дайверу в костюме она не страшна, да и пловцу опасна в том случае, если человек относится к аллергикам… Если же за неё схватится ребёнок из любопытства – да, может быть хороший такой ожог. Есть ещё ночесветки – название этим медузкам присвоено не зря, ибо крохотные существа (не более десяти сантиметров) в тёмное время суток мигрируют к берегу и там весёленько так светятся. Единичный ожог опасен только сильной болью (как избавиться, я уже рассказывала в египетских заметках: смените ударение в слове «писать» на «писать»!), но попадание голышом в суп из ночесветок грозит серьёзным поражением тканей и даже остановкой дыхания. Так что не купайтесь на Кипре ночью там, где таинственно подсвечивается вода…
Не пришлось сталкиваться ни с теми, ни с другими – и хорошо. Ожог ночесветки я получила средь бела дня на Сардинии, куда эти жалящие малявки добрались в связи с потеплением воды. Прикосновение купола к руке длилось меньше, чем секунду – руку я отдёрнула и отплыла подальше, но красный след болел и чесался дня два, потом исчез.
Что насчёт акул?.. Вот это из области фантастики, шанс столкнуться на Кипре с ядовитой медузой куда выше. Согласно архивным документам, нападение зубастой хищницы на пловца случилось здесь где-то сто двадцать лет назад. Кажется, это всё же была большая белая, а человек после встречи с ней не выжил. Но в целом здешние воды пока что слишком холодны для этих красивых и опасных существ, так что можно смело нырять, чтобы видеть другую живность, которая типична для Средиземноморья: крабики, голожаберные моллюски, голотурии (морские огурцы), морские звёзды, не самые яркие рыбки (кефали, сибасы, морские лещи), актинии, скромные по расцветке и некрупные анемоны, «огненные» черви – полихеты (а! красивых червячков не трогайте, их яркие ножки – предупреждение о ядовитости!), мидии, муренки. Есть ещё одно опасное создание – Conus ventricosus. Красивая расписная раковинка конической формы (о моллюске-конусе тоже упоминала в египетском очерке), моллюск способен достать своим ядовитым когтем из любой точки раковинки, а лёгкое прикосновение может закончиться смертью. Не берите раковины в руки, объясните это детям.
Ещё один пришелец через Суэцкий канал – это рыба-попугай. Пока что их немного, так как излюбленной пищи, кораллов, тоже не ахти сколько, и отложения белого кораллового песка, накаканные рыбами-попугаями, появятся на пляжах Кипра очень нескоро. Красивые нетронутые рифы скрываются на глубинах около двадцати пяти метров – там обитателей больше, включая крупных груперов (на затонувшем пароме «Зенобия» живёт такой полутораметровый малыш, который любит почёсывания – но помните, пасть с зубами у него тоже есть!). На затонувших кораблях вообще нашли пристанище многие виды – и барракуды, и тунцы, и джек-фиши, и даже черепах можно встретить (например, на рифе, образованном затонувшим траулером «Александрия»).
Один из представителей фауны, часто встречающийся в глубинах острова Кипр – это, конечно, губки. Многие совершенно неоправданно считают их растениями, но ошибаются – это животные, представляющие собой колониальные организмы, у которых весьма условно разделение на группы тканей тела. Они представляют собой отдельный тип в классификации Царства Животных, ведут прикреплённый образ жизни на глубинах от двух и до восьмидесяти метров (я говорю именно о Средиземноморье). Интересные существа, древние и странные… И очень долгое время губок относили к так называемым зоофитам (промежуточным формам между растениями и животными). Принадлежность губок к животным впервые была доказана только во второй половине восемнадцатого века. Люди добывают их многие тысячи лет, используя и с косметической, и с лечебной целью.
Мой любимец из «лягушатника» при отеле Синтиана и многих других мест Средиземноморья – морской заяц. Нет, не тюлень! Я говорю про аплизию. Приятный, тяжёленький, толстенький – конечно, покрыт слизью, но это же моллюск! На толстом тельце имеются две лопасти, которые служат неплохим двигателем, так что заяц умеет плавать. Между лопастями скрывается неразвитый намёк на раковину – как шарик, покрытый тонким слоем мантии. Откуда название «заяц»? Так похож же! На голове имеются своеобразные ушки – пара выростов, очень чувствительных и скрученных в трубочку. На Кипре у них скромные расцветки – от тёмно-лиловой до светло-песочной, с тёмными же кольцами. Эти красавцы являются гермафродитами, а деликатный процесс любви можно увидеть, если прийти с фонариком к их излюбленным местам кормёжки – где есть каменистые укрытия и много вкусных водорослей.
Да, не такие уж бедные морские воды – особенно для тех дайверов, кто не избалован Красным морем. Но всё же Кипр – это прежде всего рэк-дайвинг, связанный с погружением на затонувшие искусственные объекты.
Я не люблю груды мёртвого железа под водой. Не люблю нырять там, где погибли люди. Не понимаю тех, кто рвётся на египетский «Салем», где число жертв так и не было подсчитано точно и, скорее всего, приближается к тысяче. Страшные свидетельства катастрофы девяносто первого года прошлого века до сих пор вызывают волнение и ужас, ужас торжества смерти. Я не знаю, что бы было со мной в тёмных лабиринтах затонувшего корабля, когда из-за угла навстречу выплыла бы в страшном танце течения детская коляска или свадебное платье мёртвой девушки. А эти вещи там, где уже не осталось тел их хозяев...
Небольшой грот с озером, который можно посетить, так и называется, Купальней Афродиты. После плотских утех красавица шла принимать ванну, а потом выходила всякий раз… девственницей. Зачем ей нужна была такая гименопластика, остаётся загадкой, а проверить результат у вас не получится – в гроте нельзя купаться, водичку облюбовали змеи. Так что оставьте эксперименты и искупайтесь на пляже Афродиты – с мелкими разноцветными камушками и прозрачнейшей водой, пробиваемой лучами солнца до десятиметровой глубины.
В южной части парка Акамас есть настоящий черепаховый пляж, куда попасть можно не всякий раз. Это – самый что ни на есть черепаховый инкубатор, вся прибрежная зона набита кладками морских черепах, которые огорожены специальными сетками и строжайше охраняются. Будьте готовы к тому, что посетить пляж не удастся, если у черепашек подошёл сезон размножения.
Мир фауны Кипра отнюдь не беден: тут вам и муфлоны, и зайцы, и очаровательные и деловитые ушастые ёжики, и летучие мыши, и агамы, и хамелеоны, и безвредные ужики, и ядовитые гюрзы, и, конечно, фламинго, обитающие на зеркалах солёных озёр. Если повезёт, можно увидеть и орлов, и пеликанов. Эх, тюленя-монаха мы не встретили ни разу, их так мало осталось, они на грани вымирания, но ещё есть, есть! Хотите подробного знакомства с животным миром (не только островным, но и экзотическим) – значит, надо ехать за бухту Coral Bay, в Парк птиц и животных. Это огромная территория в один миллион квадратных метров, где занимаются разведением, охраной и изучением растений, животных и птиц. Тут и жирафа с руки покормить сможете, и белых тигров увидите, и шоу с совами, попугаями и кошками детям покажете. Но помните: здесь лучше находиться прямо с утра. Территория большая, объектов для осмотра много, жара наступает к полудню, а тенистых уголков, увы, достаточно для птиц и зверей, не для туристов.
***
– … это не пацанячьи ласты! – заупрямился сын моей подруги, с подозрением приглядываясь к ярко-розовому элементу дайверской снаряги, которая была собрана в кучку для его пробного погружения. – Мам, может, твои возьму? Они серые.
«Мам» только хмыкнула. Ну да, у неё ножка тридцать пятого размера, а у сынули на четыре размера больше.
– Аня?..
Аня, вторая моя подруга, приехала со своей снарягой. Всё подогнано, идеально, и замене не подлежит.
– Наташа?..
Наташа (сиречь, автор очерка), могла бы приехать со своими беленькими ластами, новёхонькими, если бы одна из ласт не была потеряна нерасторопным стаффом дайв-бота нынешней весной, на Филиппинах. Наташа приехала без ласт и уже ухватила себе синие.
– У меня тридцать восьмой размер!
– Так и розовые тридцать восьмой. Но они розовые!
– Ладно, молодым везде дорога, махнёмся.
Сын подруги собирался что-то ответить про почёт для стариков, но благоразумно промолчал. Мужья подруг его мамы не рассматривались в качестве объекта отъёма ласт, так как их сорок третий размерчик был великоват.
Всё, весёленькие ласты достались мне. Кстати, имейте в виду – яркие элементы снаряги под водой – отнюдь не плохо, даже если они кажутся вам девчоночьими! Во-первых, до пятнадцати метров глубины яркий цвет – ориентир для вашего бадди, партнёра по погружению, да и для остальных членов группы тоже, особенно если дайвинг проходит в «раскрученном» людном месте, где присутствует несколько групп одновременно. В общем, не отказывайтесь от таких аксессуаров.
Кипрская нырялка отличается от египетской – тут нет стационарных бедуинских кафешек на берегу, которые я так люблю, с их неспешными паузами между дайвами, подушками, дастарханчиками, кальяном и вкусным чаем. Увы: чего нет – того нет. На нырялку часто привозят на джипе, быстро переодеваетесь, быстро в воду, пока не обгорели и не перегрелись на лютом кипрском солнышке. Крыши и кабинок для переодевания тут тоже практически нет, а кое-где и «удобства» в кустиках или за камушком. Объясняется всё это просто – тут не имеется фантастически богатого подводного мира, где вы захотите находиться часами, а в одной точке совершить два дайва. Но есть и своя прелесть! На Кипре отсутствуют мощные океанские течения, условия преимущественно аквариумные – а я такое люблю, чтобы меня не несло со свистом мимо кораллов и рыбок, чтобы можно было зависнуть и посмотреть, как следует, чтобы находиться под водой час в комфортной температуре – без риска.
В 2015 году мы своей обособленной группой ныряли с русским центром «ABC» (как раз Пафос) – нареканий к организации нет, всё чётко, слаженно, по расписанию, без накладок. В общем, спасибо вам, ребята!
Большинство центров и клубов дайвинга расположено в южной части острова, по количеству таковых, наверное, лидирует Пафос, а самые живописные и интересные дайв-сайты расположены близ Айя-Напы, Ларнаки и Протараса. Посетить стоит залив Грин Бэй (смешная глубина, до двенадцати метров, на дне – амфоры, имитации древних скульптур и колонн – настоящие давно подняты и отданы в музеи, неплохая видимость). Залив Амфор близ Ларнаки (вот там, говорят, амфоры лежат настоящие, древние, трогать нельзя!). Риф осьминогов (живописно, мелко, относительно много живности). Пещерки и подводные туннели неподалёку от Протараса (не пугайтесь, тут только рекреационный дайвинг, в лабиринты a la мексиканские сеноты не попадёте), скалы-близнецы на двадцатиметровой глубине (это уже регион Лимассола). Амфитеатр естественного происхождения в прибрежных водах Пафоса (слабо верится, что идеальные подводные ступени не являются делом рук человеческих, но, увы, это именно так, интриги нет). Сайт под названием «Дьявольские волосы», растянувшийся по глубине от восьми до двадцати метров – красивейшее нагромождение каменных образований, на которых обосновались редкие мягкие кораллы. А живность? Вот про неё сейчас и поговорим.
Прежде чем перейти к фауне, хочется сказать несколько слов о флоре, а точнее – о растении под названием Posidonia oceanica, посидония океаническая. Несведущие в ботанике люди называет его «водорослью», но посидония таковой не является. Это именно многолетнее цветковое растение, полностью погружённое в воду, и даже опыление цветков происходит в морской воде. Вы думаете, самое крупное растение в мире – какая-нибудь гигантская секвойя? Ха! Самый большой экземпляр посидонии, длиной в восемь километров, был обнаружен на дне Средиземного моря в две тысячи шестом году! Длина одного ланцетовидного листика – до пятнадцати сантиметров, ширина – не больше одного, какая мелочь, но возраст всей колонии может достигать ста тысяч лет. Крупные колонии, произрастающие от одного корня, расползаются на глубину до пятидесяти метров, изумрудно-колышащимися, шелковистыми коврами устилая дно. Прекрасные места для подводной фотосессии! Зачем я так подробно рассказываю? С одной стороны, это полезная штука – и дом для морских обитателей, и станция по производству кислорода, и строительный материал для кровель человеческих домов, а с другой – индикатор экологической ситуации… Впервые посидонию обнаружили около Балеарских островов, принадлежащих Испании. Теперь она повсюду, и снова – палка о двух концах. Отмирающие части растения, естественно, гниют, способствуя образованию метана и других продуктов разложения, что уже может отравить среду обитания видов, ранее с посидонией не знакомых. Как достичь баланса?.. Да кто знает, а когда узнаем… может быть поздно.
Переходим к морским обитателям. Во-первых, вездесущие морские ежи, которые своим присутствием показывают, что всё не так плохо: они не будут водиться в грязной некачественной воде. На выходе из «лягушатнка» у отеля «Синтиана» сидит десяток. В самом мелком месте сидит, наступай – не хочу! На песочном дне – действительно, не найдёте ёжиков, а на камушках очень даже можно встретить (кто наступил – сам дурак, смотрите под ноги!). Тревожный знак – их стало меньше по сравнению с две тысячи пятым годом, увы. Смертельно ядовитых семейств на Кипре не водится, они отсюда далеко, в Красном море. Потепление морской воды пока не привело их в море Средиземное, но ничего исключать нельзя, ибо рыбы-крылатки уже просочились через Суэцкий канал.
Захватчики прибились к берегам Киприды Небесной где-то в конце девяностых годов прошлого века. На фиг они тут не нужны, поскольку являются агрессивным инвазивным видом, но факт уже свершился. Раньше крылаток на Кипре в пищу не употребляли, но если дело внедрения пойдёт такими темпами, то подавать на стол будут так же, как в рыбных ресторанах Туниса или Турции. Напомню – эти красотки ядовиты на всю голову, не мясо, но их шипы. Последствия укола – от аллергической реакции до паралича дыхательного центра, в зависимости от особенностей организма того, кто сунулся к красивой рыбке, и полученной дозы токсинов. Болеть будет долго и страшно, может закончиться и некротическими изменениями в тканях. Рыбка фамильярности не терпит.
Муренки есть, но, как и всюду, они вас не тронут, если не станете совать им палец в рот в надежде получить улётный кадр. А так, конечно, могут цапнуть.
Вероятность встречи с опасными видами на Кипре невелика, но в связи с потеплением морской воды она возрастает год от года. Вот ещё некоторые «товарищи», о которых нужно знать.
Как ни странно, это… медузы. Я была твёрдо уверена, что стрекательная фауна такого рода держится где-то подальше, но уже во второй приезд местные дайверы пояснили, что Суэцкий канал дал «зелёный свет» ропилемам чуть ли не в конце семидесятых годов, и порой этих красоток заносит и в сторону Кипра. Не мелкая дама, увидите издалека, купол-то у неё сантиметров сорок. Яркостью не блещет, так, обычная бело-голубая, студенистая медуза. Да и дайверу в костюме она не страшна, да и пловцу опасна в том случае, если человек относится к аллергикам… Если же за неё схватится ребёнок из любопытства – да, может быть хороший такой ожог. Есть ещё ночесветки – название этим медузкам присвоено не зря, ибо крохотные существа (не более десяти сантиметров) в тёмное время суток мигрируют к берегу и там весёленько так светятся. Единичный ожог опасен только сильной болью (как избавиться, я уже рассказывала в египетских заметках: смените ударение в слове «писать» на «писать»!), но попадание голышом в суп из ночесветок грозит серьёзным поражением тканей и даже остановкой дыхания. Так что не купайтесь на Кипре ночью там, где таинственно подсвечивается вода…
Не пришлось сталкиваться ни с теми, ни с другими – и хорошо. Ожог ночесветки я получила средь бела дня на Сардинии, куда эти жалящие малявки добрались в связи с потеплением воды. Прикосновение купола к руке длилось меньше, чем секунду – руку я отдёрнула и отплыла подальше, но красный след болел и чесался дня два, потом исчез.
Что насчёт акул?.. Вот это из области фантастики, шанс столкнуться на Кипре с ядовитой медузой куда выше. Согласно архивным документам, нападение зубастой хищницы на пловца случилось здесь где-то сто двадцать лет назад. Кажется, это всё же была большая белая, а человек после встречи с ней не выжил. Но в целом здешние воды пока что слишком холодны для этих красивых и опасных существ, так что можно смело нырять, чтобы видеть другую живность, которая типична для Средиземноморья: крабики, голожаберные моллюски, голотурии (морские огурцы), морские звёзды, не самые яркие рыбки (кефали, сибасы, морские лещи), актинии, скромные по расцветке и некрупные анемоны, «огненные» черви – полихеты (а! красивых червячков не трогайте, их яркие ножки – предупреждение о ядовитости!), мидии, муренки. Есть ещё одно опасное создание – Conus ventricosus. Красивая расписная раковинка конической формы (о моллюске-конусе тоже упоминала в египетском очерке), моллюск способен достать своим ядовитым когтем из любой точки раковинки, а лёгкое прикосновение может закончиться смертью. Не берите раковины в руки, объясните это детям.
Ещё один пришелец через Суэцкий канал – это рыба-попугай. Пока что их немного, так как излюбленной пищи, кораллов, тоже не ахти сколько, и отложения белого кораллового песка, накаканные рыбами-попугаями, появятся на пляжах Кипра очень нескоро. Красивые нетронутые рифы скрываются на глубинах около двадцати пяти метров – там обитателей больше, включая крупных груперов (на затонувшем пароме «Зенобия» живёт такой полутораметровый малыш, который любит почёсывания – но помните, пасть с зубами у него тоже есть!). На затонувших кораблях вообще нашли пристанище многие виды – и барракуды, и тунцы, и джек-фиши, и даже черепах можно встретить (например, на рифе, образованном затонувшим траулером «Александрия»).
Один из представителей фауны, часто встречающийся в глубинах острова Кипр – это, конечно, губки. Многие совершенно неоправданно считают их растениями, но ошибаются – это животные, представляющие собой колониальные организмы, у которых весьма условно разделение на группы тканей тела. Они представляют собой отдельный тип в классификации Царства Животных, ведут прикреплённый образ жизни на глубинах от двух и до восьмидесяти метров (я говорю именно о Средиземноморье). Интересные существа, древние и странные… И очень долгое время губок относили к так называемым зоофитам (промежуточным формам между растениями и животными). Принадлежность губок к животным впервые была доказана только во второй половине восемнадцатого века. Люди добывают их многие тысячи лет, используя и с косметической, и с лечебной целью.
Мой любимец из «лягушатника» при отеле Синтиана и многих других мест Средиземноморья – морской заяц. Нет, не тюлень! Я говорю про аплизию. Приятный, тяжёленький, толстенький – конечно, покрыт слизью, но это же моллюск! На толстом тельце имеются две лопасти, которые служат неплохим двигателем, так что заяц умеет плавать. Между лопастями скрывается неразвитый намёк на раковину – как шарик, покрытый тонким слоем мантии. Откуда название «заяц»? Так похож же! На голове имеются своеобразные ушки – пара выростов, очень чувствительных и скрученных в трубочку. На Кипре у них скромные расцветки – от тёмно-лиловой до светло-песочной, с тёмными же кольцами. Эти красавцы являются гермафродитами, а деликатный процесс любви можно увидеть, если прийти с фонариком к их излюбленным местам кормёжки – где есть каменистые укрытия и много вкусных водорослей.
Да, не такие уж бедные морские воды – особенно для тех дайверов, кто не избалован Красным морем. Но всё же Кипр – это прежде всего рэк-дайвинг, связанный с погружением на затонувшие искусственные объекты.
Я не люблю груды мёртвого железа под водой. Не люблю нырять там, где погибли люди. Не понимаю тех, кто рвётся на египетский «Салем», где число жертв так и не было подсчитано точно и, скорее всего, приближается к тысяче. Страшные свидетельства катастрофы девяносто первого года прошлого века до сих пор вызывают волнение и ужас, ужас торжества смерти. Я не знаю, что бы было со мной в тёмных лабиринтах затонувшего корабля, когда из-за угла навстречу выплыла бы в страшном танце течения детская коляска или свадебное платье мёртвой девушки. А эти вещи там, где уже не осталось тел их хозяев...
