Потому что ты для меня важна... Мне не легко было отказаться от встреч с тобой этой зимой. Я испытываю к тебе некоторое... притяжение, что ли... И я рад, что мы сейчас рядом, не смотря на некоторые сложности... Но мой неугомонный братец... Он уже успел тебя обнюхать и жаждет попробовать.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить его слова, прежде чем я ответила:
- Попробовать? Я что, еда?
- Вроде того...
Я пооткрывала рот, не в силах выразить словами то, что ощутила, а он продолжил.
- Я понимаю. Ты хочешь знать, что происходит. Но я не думаю, что если я расскажу тебе все и сейчас, это облегчит тебе жизнь. В общем, есть одна вещь, которая для меня является жизненно необходимой. Прости, но термин 'еда' тут не заменишь ничем... Мне нужно питаться, иначе... Ну как объяснить? В общем, мне нужна энергия, которую обычные люди, вырабатывают, испытывая сильные эмоции. Я ее чувствую, ощущаю, и... я ее потребляю в пищу, что ли. В общем, как-то так.
После этих слов последовала довольно продолжительная пауза. Затем Стас продолжил.
- Есть одна очень неприятная вещь... Я не должен позволять питаться собой. Это происходит, если моя еда оказывается сильнее меня... Если человек вырабатывает энергию, испытывая слишком сильные эмоции. Или эмоции другого качества... Этого пока понять не удалось. В общем, появляется сильнейшая взаимозависимость, которая в конечном итоге убивает обоих.
Мне бы испугаться, а я решила пошутить.
- Это значит ты типа вампир что ли? - и добавила. - Энергетический?
Захотелось поржать в голос, вот только вместо смеха на меня кажется икота напала. Стас обхватил голову руками, и некоторое время сидел, покачиваясь. Я сходила на кухню за водой.
- Ты не обращай внимания, ладно? Просто все это как-то у меня в голове не укладывается.
Стас еще какое-то время молчал, глядя куда-то в окно. А потом продолжил.
- Я должен тебе сказать, раз начал...
При этом он так смешно развел руками, словно растерявшийся малолетний пацан.
- В общем, эмоции бывают положительными и отрицательными. Мне нужны положительные. А Гоше - отрицательные. Поэтому его доноры иногда умирают. Он не обладает такими сильными способностями как я, но более сильный в физическом плане. В прошлом году он приезжал к нам в гости и попросил меня об одолжении. Девочку с четвертого курса универа. Мы с ним договорились, что он будет аккуратен. Но братец не смог остановиться. Трагедия в том, что он не всегда был таким. Он был другим, как я, но произошло несчастье, о котором я бы не хотел сейчас вспоминать.
Он снова немного помолчал, а потом тихо сказал.
- Ты для него уже готовая пища, Виктория. Потому что этой зимой я с тобой поработал, уж извини. Натура такая. Да и кушать тоже периодически хочется. Хотя, мне и салона обычно хватает... Но ты... особенная. Не смог пройти мимо.
Говоря все это, Стас потирал нервно руки и в глаза мне не смотрел. А я пока никак не могла реагировать на его слова. Потому что всю эту инфу необходимо было переварить как следует. Пока мне все услышанное казалось бредятиной наивысшей категории. Не более. Вспомнились киношные сказочки про вампиров. Снова захотелось поржать. Но, вспомнив про икоту, раздумала.
Стас меж тем продолжал говорить.
- Именно поэтому я стараюсь сделать так, чтобы вы не встречались с Гошей. Когда он сказал, что хочет тебя, я сказал 'нет'. Тогда он попросил Веру. Думаю, что к мысли о тебе он еще вернется. Поэтому прошу. Будь осторожнее, ладно?
Я не знала, что ответить ему. Шок от услышанного был сильнее, чем можно было ожидать. Особенно если принять во внимание мое материалистическое представление об этом мире. И особенно если учесть, что нечто подобное но менее масштабное мне в голову уже приходило. И еще меня совершенно шокировала моя собственная роль во всей этой фантасмагории. Ну вот почему судьбе было угодно, чтобы я в это влипла, как кур во щи, что называется? Жила себе. Звезд с неба хватать не думала. Никому дороги не перебегала. И именно меня и угораздило. Полный 'атас', в общем...
Но поверить в то, что рядом со мной бродит пусть и энергетический, но вампир, который питается тобой, присосавшись к тебе словно пиявка, я не хотела. Монстр, который манипулирует тобой, заставляя делать мерзкие противоестественные вещи помимо твоей свободной человеческой воли. Да еще при этом претендует на какие-то известные ему одному моральные принципы... Бррр...
Я медленно поднялась с места и подошла к окну, невольно скрестив руки на груди. Глаза мои перемещались по чуть шевелящейся листве за окном вместе с моими мыслями, в которых я пыталась отыскать хоть какую-то ложь, которая бы сложила всю эту ахинею как карточный домик в обычную колоду в нормальной человеческой плоскости. Передо мной стояла дилемма. Либо все это было ложью, и тогда все вставало на свои человеческие места. Но тогда получалось, что Стас лжец. И не просто лжец, а поверивший в свою ложь безумец. В это я не верила. Во втором случае предполагается, что все это правда, и тогда весь мир рушился вокруг меня и его следовало как-то построить заново, по каким-то новым не ведомым мне правилам.
- А Виктор? Он тоже? - этот вопрос я задала просто так, чтобы попытаться переключить внимание... хотя бы на Виктора.
- Нет, он другой.
- Какой другой?
- Возможно, он сам тебе расскажет когда-нибудь. Я не имею права.
А потом Стас подошел ко мне сзади, обнял и сказал мне в ухо.
- Не веришь... И просто не представляешь, на сколько все плохо... Я люблю тебя.
И меня затопило это сладкое болото целиком. Задыхаясь, я повернулась к нему и потянулась губами к его губам, совершенно не думая о том, что только что повергло меня в настоящий шок. Мое безрассудство мне таковым не казалось. Наоборот, я была уверена, что поступаю сейчас правильно и естественно, испытывая чувство глубокой и нежной любви к любимому мной и уже давно.
Поцелуй, который мне был подарен взамен, был просто восхитителен. Мягкие осторожные губы захватили мои не сразу. Но стоило лишь ощутить их, и я потерялась в захлестнувших меня эмоциях. Не смотря на имеющийся у меня более чем скромный опыт, я каким-то своим женским чутьем понимала, что познала настоящее блаженство, после которого не страшно даже умереть. Потому что познавать уже в этом мире нечего и незачем.
Когда я очнулась от нахлынувшего на меня потока ощущений, то поняла, что дальше ничего не будет. Меня ласково развернули лицом к окну и так и держали в объятиях, пока я окончательно не пришла в себя. А ведь я была готова... на все.
Когда я снова повернулась к нему, на меня смотрели спокойные серые с разноцветными икринками в глубине глаза. От черноты в них не осталось ни малейшего следа.
- Приятного аппетита, - мрачно попыталась пошутить я.
- И тебе тоже, - его ответ меня жутко смутил.
- Я что, тоже вампир?
- Нет. Ты особый сорт пищи. Для гурманов. Ты выдаешь эмоции необыкновенной силы, поэтому производишь энергетику особого качества. Это и твоя еда. Ты сама потребляешь то, что создаешь. За такими как ты такие как я охотятся с особым азартом. Помни об этом. Пожалуйста.
- А можно еще? - бездумно произнесла я.
- Ты так хочешь моей смерти?
- Значит я для тебя тот самый... смертельный случай?
- Похоже на то, - усмехнулся он. - Ты мне противопоказана. Только вот бежать поздно. Раньше надо было.
Он немного помолчал, вздохнул и сказал.
- Я пытался. Не вышло.
А потом он сказал, что ему пора, и ушел.
Оставшись наедине с мыслями, я еще довольно долго размышляла над истинностью происходящего. Но потом решила, что у меня просто на данный момент нет решения. Отсутствие ясности в каждом из противоположных ответов для данной ситуации исключало возможность найти разумное объяснение в ближайшем обозримом будущем. Поэтому, чтобы элементарно не свихнуться, я решила принять правила игры и посмотреть на дальнейшие ходы противника, прежде чем делать свои собственные.
Все шло не так. Предполагалось, что Стас не устоит и захочет вкусить деликатеса по имени Виктория. Но Стас влюбился, и пришлось добавить в наш план Гошу. И этому противилось все мое существо. Но что мне оставалось делать? Посвятить Стаса в наши планы? Влад бы меня уничтожил, не глядя, если бы узнал, что я проявил такую самостоятельность.
По началу предполагалось, что отношения с моим братом откроют для Виктории завесу, за которую ей предстояло заглянуть в ближайшем будущем. Она оказалась для Стаса особым сортом пищи. А еще он в нее влюбился. И теперь боюсь для него это равносильно заболеванию с неизбежным смертельным исходом.
Я жутко за него переживал, но не мог ничем помочь. У меня было дело, которое кроме меня не мог осилить никто. Так сказал Влад.
Влад вызвал Гошу, и мы специально выдумали эту легенду о трех племянниках. Срочно обработали коменданта городка, куда уехала Виктория.
Для Стаса и Гоши легенда была такой.
Мы едем отдыхать в глушь, потому что нашему отцу срочно необходимо провернуть кое-что. К 'кое-что' мы были приучены с детства. Поэтому лишних вопросов никто не задавал. Надо значит надо. И все.
Но я никак не мог предположить, что встреча Виктории и Стаса обернется для них новым всплеском чувств такой силы, что заставит Гошу поставить брата перед выбором. Это для меня стало настоящей катастрофой. Я вообще не совсем понимал той роли, которую должен был сыграть в нашем деле мой не совсем нормальный питерский брат. Наблюдать за дуэлью между братьями, обладавшими более солидным арсеналом, нежели я, было страшновато. При этом я должен был выполнять свой план во что бы то ни стало. Так велел Влад. И у меня начали возникать смутные подозрения на счет того, что мне сказали не всю правду.
Кроме того, я тоже ощущал кроме ответственности за порученное мне непосильное дело еще и сильнейшую привязанность к Виктории, боясь себе признаться в том, что почти влюблен в нее.
В общем, в тот вечер, когда мой брат произнес заветные для Виктории слова, я позвонил Владу.
Он выслушал меня и сказал:
- Похоже, близок день, к которому мы готовились.
Я не понял его до конца, но почувствовал, что близится какая-то гадость.
Она мне нужна. Нужна как воздух. Ее запах, словно дурман. Когда я ее касаюсь, то ощущаю тысячи ярких вспышек, которые возбуждают меня до беспамятства. А когда я ее целую, то становлюсь частью вселенной. Катись оно все куда хочет, но я больше так не могу. Будь что будет.
Потому что, когда она уходит, то часть меня уходит вместе с ней.
Сумею ли я когда-нибудь сказать ей об этом так, чтобы она поняла?
И должен ли я ей об этом говорить? Станет ли для нас это счастьем или мукой смертной?
Я не знаю.
Вечером мама попросила меня помочь ей со стиркой и я с радостью согласилась. Потому что чувствовала потребность в простых механических действиях, которые меня всегда успокаивали и позволяли структурировать внутренний мир, как раз в те моменты, когда структура эта трещала и рассыпалась словно карточный домик. Сейчас мне просто необходимы были простые домашние дела, чтобы войти в легкое трансовое состояние. Так я надеялась отвлечься от своих мрачных мыслей по поводу верности моего любимого. А также о своем и его - нашем общем будущем, которое мне представлялось теперь густым липким туманом, в котором невозможно рассмотреть ничего дальше собственного носа.
О природе моей любви к Стасу рассуждать не хотелось от слова совсем. Потому что тогда выходило, что вызвана она каким-то неестественным образом. И тогда все, что говорил мне Стас о себе, правда. Ну уж нет.
Стирка мягко и неизбежно перешла в уборку, а потом в ужин за общим семейным столом. Папа ел как всегда торопливо, и глаз его было не разглядеть из-за очков и неизменной газеты.
Мама суетилась чуть больше обычного из-за моего присутствия за столом. И это было приятно. Пожив с тетей без родителей, я поняла, что дочерью быть приятно. Очень.
На следующий день, с утра погода намеревалась стать снова летней. Солнышко играло в освеженной дождем листве. Птицы щебетали без умолку, и казалось, что все мои мысли - просто бред больного воображения.
Вечером перед сном я долго медитировала над 'Идиотом', но смысл уже читанного когда-то классического литературного произведения до меня доходил с трудом. А в голову лезли всякие разнообразные техники НЛП, с которыми нас теоретически знакомили в институте. Меня терзали смутные сомнения о том, что разгадка способностей Стаса таится вовсе не там, куда он мне вчера указал изящным тонким пальцем.
И наутро я, обзывая себя последними словами, отправилась в библиотеку. Мария Михайловна подивилась моей прыти, книжку с крупно выделенной аббревиатурой НЛП дала, при этом многозначительно заметила.
- Я тоже думаю, что они эти самые, манипуляторы. Я читала эту книжку. Там про них все написано. Никакой мистики. Страшные люди.
И она покачала головой. А я фыркнула себе под нос, испытывая жгучий стыд от того, что позарилась на такого рода бульварное чтиво.
Выйдя на крыльцо перед библиотекой, я припрятала книжку под мышку, подальше от случайных глаз, и вдруг ощутила смутное беспокойство. И когда направила взгляд туда, откуда оно исходило, сердце мое снова попыталось совершить побег в пятки. В конце дорожки стоял черный байк. Фигура, затянутая в черные джинсы, атлетически сложенный торс в черной с какой-то красно-белой взрывной надписью на футболке и наглухо застегнутый шлем - все это напомнило мне черную пантеру, приготовившуюся к прыжку. Стас? Виктор? Не похоже. Волны счастья от Стаса я ощущала кожей на расстоянии. Да и Виктор тоже стал мне не совсем уж чужим. Но в данный момент я ничего, кроме страха, не испытывала.
Пауза затягивалась. Долго стоять и смотреть на парня, который по всем признакам уже должен был начать ржать над моим ступором, я не могла. Надо было идти. За несколько шагов до пантеры я все-таки вынуждена была остановиться. Байк преграждал мне дорогу целиком. Обходить его по мокрой траве означало расплющить остатки собственного достоинства о темное зеркало шлема, скрывающего лицо.
И тут внезапно незнакомец снял шлем, и я обомлела. На меня огромными голубыми глазами смотрел шестнадцатилетний пухлогубый пацан. Невинность ему придавали еще и пушистые черные и густющие ресницы. Черные не очень густые, но довольно длинные и стильно стриженные волосы нисколько не меняли впечатление о малом возрасте.
Юный байкер резко взмахнул длинной стильной челкой, слегка прикрывающей правый глаз, и тут вдруг дитя, кривовато усмехнувшись, заговорило басом.
- Привет. Меня зовут Гоша. А тебя?
Пацан не улыбался. Улыбкой это назвать было нельзя. Губы лишь кривили красиво очерченный рот, портя его совершенство. Не улыбались его глаза. И даже чуть более презрительно опустились уголки невинных пухлых губ, когда он понял, что отвечать я ему не собираюсь. И еще ему явно не понравилось то удивление, которое я изобразила на своем лице при виде его невинности.
Было все это жутко не приятно, но... следовало что-то делать.
- Фата Моргана, - пробормотала я.
- Чего? - прилетело в ответ.
- Викой меня зовут. Ты не мог бы подвинуться?
Видно грубым ему быть все же не хотелось, поэтому хоть и вместе с кривой ухмылкой, но доступ к свободе я получила.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить его слова, прежде чем я ответила:
- Попробовать? Я что, еда?
- Вроде того...
Я пооткрывала рот, не в силах выразить словами то, что ощутила, а он продолжил.
- Я понимаю. Ты хочешь знать, что происходит. Но я не думаю, что если я расскажу тебе все и сейчас, это облегчит тебе жизнь. В общем, есть одна вещь, которая для меня является жизненно необходимой. Прости, но термин 'еда' тут не заменишь ничем... Мне нужно питаться, иначе... Ну как объяснить? В общем, мне нужна энергия, которую обычные люди, вырабатывают, испытывая сильные эмоции. Я ее чувствую, ощущаю, и... я ее потребляю в пищу, что ли. В общем, как-то так.
После этих слов последовала довольно продолжительная пауза. Затем Стас продолжил.
- Есть одна очень неприятная вещь... Я не должен позволять питаться собой. Это происходит, если моя еда оказывается сильнее меня... Если человек вырабатывает энергию, испытывая слишком сильные эмоции. Или эмоции другого качества... Этого пока понять не удалось. В общем, появляется сильнейшая взаимозависимость, которая в конечном итоге убивает обоих.
Мне бы испугаться, а я решила пошутить.
- Это значит ты типа вампир что ли? - и добавила. - Энергетический?
Захотелось поржать в голос, вот только вместо смеха на меня кажется икота напала. Стас обхватил голову руками, и некоторое время сидел, покачиваясь. Я сходила на кухню за водой.
- Ты не обращай внимания, ладно? Просто все это как-то у меня в голове не укладывается.
Стас еще какое-то время молчал, глядя куда-то в окно. А потом продолжил.
- Я должен тебе сказать, раз начал...
При этом он так смешно развел руками, словно растерявшийся малолетний пацан.
- В общем, эмоции бывают положительными и отрицательными. Мне нужны положительные. А Гоше - отрицательные. Поэтому его доноры иногда умирают. Он не обладает такими сильными способностями как я, но более сильный в физическом плане. В прошлом году он приезжал к нам в гости и попросил меня об одолжении. Девочку с четвертого курса универа. Мы с ним договорились, что он будет аккуратен. Но братец не смог остановиться. Трагедия в том, что он не всегда был таким. Он был другим, как я, но произошло несчастье, о котором я бы не хотел сейчас вспоминать.
Он снова немного помолчал, а потом тихо сказал.
- Ты для него уже готовая пища, Виктория. Потому что этой зимой я с тобой поработал, уж извини. Натура такая. Да и кушать тоже периодически хочется. Хотя, мне и салона обычно хватает... Но ты... особенная. Не смог пройти мимо.
Говоря все это, Стас потирал нервно руки и в глаза мне не смотрел. А я пока никак не могла реагировать на его слова. Потому что всю эту инфу необходимо было переварить как следует. Пока мне все услышанное казалось бредятиной наивысшей категории. Не более. Вспомнились киношные сказочки про вампиров. Снова захотелось поржать. Но, вспомнив про икоту, раздумала.
Стас меж тем продолжал говорить.
- Именно поэтому я стараюсь сделать так, чтобы вы не встречались с Гошей. Когда он сказал, что хочет тебя, я сказал 'нет'. Тогда он попросил Веру. Думаю, что к мысли о тебе он еще вернется. Поэтому прошу. Будь осторожнее, ладно?
Я не знала, что ответить ему. Шок от услышанного был сильнее, чем можно было ожидать. Особенно если принять во внимание мое материалистическое представление об этом мире. И особенно если учесть, что нечто подобное но менее масштабное мне в голову уже приходило. И еще меня совершенно шокировала моя собственная роль во всей этой фантасмагории. Ну вот почему судьбе было угодно, чтобы я в это влипла, как кур во щи, что называется? Жила себе. Звезд с неба хватать не думала. Никому дороги не перебегала. И именно меня и угораздило. Полный 'атас', в общем...
Но поверить в то, что рядом со мной бродит пусть и энергетический, но вампир, который питается тобой, присосавшись к тебе словно пиявка, я не хотела. Монстр, который манипулирует тобой, заставляя делать мерзкие противоестественные вещи помимо твоей свободной человеческой воли. Да еще при этом претендует на какие-то известные ему одному моральные принципы... Бррр...
Я медленно поднялась с места и подошла к окну, невольно скрестив руки на груди. Глаза мои перемещались по чуть шевелящейся листве за окном вместе с моими мыслями, в которых я пыталась отыскать хоть какую-то ложь, которая бы сложила всю эту ахинею как карточный домик в обычную колоду в нормальной человеческой плоскости. Передо мной стояла дилемма. Либо все это было ложью, и тогда все вставало на свои человеческие места. Но тогда получалось, что Стас лжец. И не просто лжец, а поверивший в свою ложь безумец. В это я не верила. Во втором случае предполагается, что все это правда, и тогда весь мир рушился вокруг меня и его следовало как-то построить заново, по каким-то новым не ведомым мне правилам.
- А Виктор? Он тоже? - этот вопрос я задала просто так, чтобы попытаться переключить внимание... хотя бы на Виктора.
- Нет, он другой.
- Какой другой?
- Возможно, он сам тебе расскажет когда-нибудь. Я не имею права.
А потом Стас подошел ко мне сзади, обнял и сказал мне в ухо.
- Не веришь... И просто не представляешь, на сколько все плохо... Я люблю тебя.
И меня затопило это сладкое болото целиком. Задыхаясь, я повернулась к нему и потянулась губами к его губам, совершенно не думая о том, что только что повергло меня в настоящий шок. Мое безрассудство мне таковым не казалось. Наоборот, я была уверена, что поступаю сейчас правильно и естественно, испытывая чувство глубокой и нежной любви к любимому мной и уже давно.
Поцелуй, который мне был подарен взамен, был просто восхитителен. Мягкие осторожные губы захватили мои не сразу. Но стоило лишь ощутить их, и я потерялась в захлестнувших меня эмоциях. Не смотря на имеющийся у меня более чем скромный опыт, я каким-то своим женским чутьем понимала, что познала настоящее блаженство, после которого не страшно даже умереть. Потому что познавать уже в этом мире нечего и незачем.
Когда я очнулась от нахлынувшего на меня потока ощущений, то поняла, что дальше ничего не будет. Меня ласково развернули лицом к окну и так и держали в объятиях, пока я окончательно не пришла в себя. А ведь я была готова... на все.
Когда я снова повернулась к нему, на меня смотрели спокойные серые с разноцветными икринками в глубине глаза. От черноты в них не осталось ни малейшего следа.
- Приятного аппетита, - мрачно попыталась пошутить я.
- И тебе тоже, - его ответ меня жутко смутил.
- Я что, тоже вампир?
- Нет. Ты особый сорт пищи. Для гурманов. Ты выдаешь эмоции необыкновенной силы, поэтому производишь энергетику особого качества. Это и твоя еда. Ты сама потребляешь то, что создаешь. За такими как ты такие как я охотятся с особым азартом. Помни об этом. Пожалуйста.
- А можно еще? - бездумно произнесла я.
- Ты так хочешь моей смерти?
- Значит я для тебя тот самый... смертельный случай?
- Похоже на то, - усмехнулся он. - Ты мне противопоказана. Только вот бежать поздно. Раньше надо было.
Он немного помолчал, вздохнул и сказал.
- Я пытался. Не вышло.
А потом он сказал, что ему пора, и ушел.
Оставшись наедине с мыслями, я еще довольно долго размышляла над истинностью происходящего. Но потом решила, что у меня просто на данный момент нет решения. Отсутствие ясности в каждом из противоположных ответов для данной ситуации исключало возможность найти разумное объяснение в ближайшем обозримом будущем. Поэтому, чтобы элементарно не свихнуться, я решила принять правила игры и посмотреть на дальнейшие ходы противника, прежде чем делать свои собственные.
Глава 18. Виктор.
Все шло не так. Предполагалось, что Стас не устоит и захочет вкусить деликатеса по имени Виктория. Но Стас влюбился, и пришлось добавить в наш план Гошу. И этому противилось все мое существо. Но что мне оставалось делать? Посвятить Стаса в наши планы? Влад бы меня уничтожил, не глядя, если бы узнал, что я проявил такую самостоятельность.
По началу предполагалось, что отношения с моим братом откроют для Виктории завесу, за которую ей предстояло заглянуть в ближайшем будущем. Она оказалась для Стаса особым сортом пищи. А еще он в нее влюбился. И теперь боюсь для него это равносильно заболеванию с неизбежным смертельным исходом.
Я жутко за него переживал, но не мог ничем помочь. У меня было дело, которое кроме меня не мог осилить никто. Так сказал Влад.
Влад вызвал Гошу, и мы специально выдумали эту легенду о трех племянниках. Срочно обработали коменданта городка, куда уехала Виктория.
Для Стаса и Гоши легенда была такой.
Мы едем отдыхать в глушь, потому что нашему отцу срочно необходимо провернуть кое-что. К 'кое-что' мы были приучены с детства. Поэтому лишних вопросов никто не задавал. Надо значит надо. И все.
Но я никак не мог предположить, что встреча Виктории и Стаса обернется для них новым всплеском чувств такой силы, что заставит Гошу поставить брата перед выбором. Это для меня стало настоящей катастрофой. Я вообще не совсем понимал той роли, которую должен был сыграть в нашем деле мой не совсем нормальный питерский брат. Наблюдать за дуэлью между братьями, обладавшими более солидным арсеналом, нежели я, было страшновато. При этом я должен был выполнять свой план во что бы то ни стало. Так велел Влад. И у меня начали возникать смутные подозрения на счет того, что мне сказали не всю правду.
Кроме того, я тоже ощущал кроме ответственности за порученное мне непосильное дело еще и сильнейшую привязанность к Виктории, боясь себе признаться в том, что почти влюблен в нее.
В общем, в тот вечер, когда мой брат произнес заветные для Виктории слова, я позвонил Владу.
Он выслушал меня и сказал:
- Похоже, близок день, к которому мы готовились.
Я не понял его до конца, но почувствовал, что близится какая-то гадость.
Глава 19. Стас.
Она мне нужна. Нужна как воздух. Ее запах, словно дурман. Когда я ее касаюсь, то ощущаю тысячи ярких вспышек, которые возбуждают меня до беспамятства. А когда я ее целую, то становлюсь частью вселенной. Катись оно все куда хочет, но я больше так не могу. Будь что будет.
Потому что, когда она уходит, то часть меня уходит вместе с ней.
Сумею ли я когда-нибудь сказать ей об этом так, чтобы она поняла?
И должен ли я ей об этом говорить? Станет ли для нас это счастьем или мукой смертной?
Я не знаю.
Глава 20. Виктория.
Вечером мама попросила меня помочь ей со стиркой и я с радостью согласилась. Потому что чувствовала потребность в простых механических действиях, которые меня всегда успокаивали и позволяли структурировать внутренний мир, как раз в те моменты, когда структура эта трещала и рассыпалась словно карточный домик. Сейчас мне просто необходимы были простые домашние дела, чтобы войти в легкое трансовое состояние. Так я надеялась отвлечься от своих мрачных мыслей по поводу верности моего любимого. А также о своем и его - нашем общем будущем, которое мне представлялось теперь густым липким туманом, в котором невозможно рассмотреть ничего дальше собственного носа.
О природе моей любви к Стасу рассуждать не хотелось от слова совсем. Потому что тогда выходило, что вызвана она каким-то неестественным образом. И тогда все, что говорил мне Стас о себе, правда. Ну уж нет.
Стирка мягко и неизбежно перешла в уборку, а потом в ужин за общим семейным столом. Папа ел как всегда торопливо, и глаз его было не разглядеть из-за очков и неизменной газеты.
Мама суетилась чуть больше обычного из-за моего присутствия за столом. И это было приятно. Пожив с тетей без родителей, я поняла, что дочерью быть приятно. Очень.
На следующий день, с утра погода намеревалась стать снова летней. Солнышко играло в освеженной дождем листве. Птицы щебетали без умолку, и казалось, что все мои мысли - просто бред больного воображения.
Вечером перед сном я долго медитировала над 'Идиотом', но смысл уже читанного когда-то классического литературного произведения до меня доходил с трудом. А в голову лезли всякие разнообразные техники НЛП, с которыми нас теоретически знакомили в институте. Меня терзали смутные сомнения о том, что разгадка способностей Стаса таится вовсе не там, куда он мне вчера указал изящным тонким пальцем.
И наутро я, обзывая себя последними словами, отправилась в библиотеку. Мария Михайловна подивилась моей прыти, книжку с крупно выделенной аббревиатурой НЛП дала, при этом многозначительно заметила.
- Я тоже думаю, что они эти самые, манипуляторы. Я читала эту книжку. Там про них все написано. Никакой мистики. Страшные люди.
И она покачала головой. А я фыркнула себе под нос, испытывая жгучий стыд от того, что позарилась на такого рода бульварное чтиво.
Выйдя на крыльцо перед библиотекой, я припрятала книжку под мышку, подальше от случайных глаз, и вдруг ощутила смутное беспокойство. И когда направила взгляд туда, откуда оно исходило, сердце мое снова попыталось совершить побег в пятки. В конце дорожки стоял черный байк. Фигура, затянутая в черные джинсы, атлетически сложенный торс в черной с какой-то красно-белой взрывной надписью на футболке и наглухо застегнутый шлем - все это напомнило мне черную пантеру, приготовившуюся к прыжку. Стас? Виктор? Не похоже. Волны счастья от Стаса я ощущала кожей на расстоянии. Да и Виктор тоже стал мне не совсем уж чужим. Но в данный момент я ничего, кроме страха, не испытывала.
Пауза затягивалась. Долго стоять и смотреть на парня, который по всем признакам уже должен был начать ржать над моим ступором, я не могла. Надо было идти. За несколько шагов до пантеры я все-таки вынуждена была остановиться. Байк преграждал мне дорогу целиком. Обходить его по мокрой траве означало расплющить остатки собственного достоинства о темное зеркало шлема, скрывающего лицо.
И тут внезапно незнакомец снял шлем, и я обомлела. На меня огромными голубыми глазами смотрел шестнадцатилетний пухлогубый пацан. Невинность ему придавали еще и пушистые черные и густющие ресницы. Черные не очень густые, но довольно длинные и стильно стриженные волосы нисколько не меняли впечатление о малом возрасте.
Юный байкер резко взмахнул длинной стильной челкой, слегка прикрывающей правый глаз, и тут вдруг дитя, кривовато усмехнувшись, заговорило басом.
- Привет. Меня зовут Гоша. А тебя?
Пацан не улыбался. Улыбкой это назвать было нельзя. Губы лишь кривили красиво очерченный рот, портя его совершенство. Не улыбались его глаза. И даже чуть более презрительно опустились уголки невинных пухлых губ, когда он понял, что отвечать я ему не собираюсь. И еще ему явно не понравилось то удивление, которое я изобразила на своем лице при виде его невинности.
Было все это жутко не приятно, но... следовало что-то делать.
- Фата Моргана, - пробормотала я.
- Чего? - прилетело в ответ.
- Викой меня зовут. Ты не мог бы подвинуться?
Видно грубым ему быть все же не хотелось, поэтому хоть и вместе с кривой ухмылкой, но доступ к свободе я получила.
