В тренажерном зале можно только мясо нарастить, а сил в мускулы не прибавишь. Один вид. В прошлый раз, если бы они с Васей не были крепко накачаны алкоголем, Прошке, а не им пришлось бы уползать с места драки.
И Мячиков медленно стал вырастать из-за стола. И где-то на полпути слева он почувствовал еле уловимое движение воздуха.
Она действительно возникла словно из воздуха. Ариша. Так они и встали перед Прошкой - Мячиков, готовый снести Циклопу его маленькую одноглазую башку, и Ариша - с не менее решительным видом готовая отстаивать свое право на отношения с выбранным ею мужчиной.
И по мере того, как Мячиков начинал ощущать в своих кулаках тяжесть свинца, Прошка сдувался, становясь всё меньше и неуверенней. Затем он как-то растерянно и шумно выдохнул, грузно поднялся, постоял так немного, раскачиваясь взад и вперед. Наконец, вяло махнул рукой, развернулся и, ссутулившись, направился к выходу.
А Мячиков притянул Аришу к себе и обнял, вглядываясь в зеленые лисьи глаза. В них он прочитал, что все у них будет хорошо.
Прошел год...
Огромный, сияющий софитами, отраженными в хрустале люстр и зеркалах, которыми была щедро оформлена сцена, столичный концертный зал гудел тысячами голосов зрителей, собравшихся на этот удивительный праздник музыки и танца.
Аккуратный, сияющий белозубой улыбкой конферансье ловким движением рук вскрыл очередной конверт и провозгласил:
- Дамы и господа! Гран-при фестиваля присуждается танцевальному дуэту "Степ-данс"!
На сцену выпорхнула изящная маленькая женщина с пышными каштановыми волосами. За ней неслышно следовал легкий и изящный партнер. Зазвучала музыка, и на глазах у всех начало свершаться настоящее чудо. История любви, которую поведали эти двое, была невероятно понятна и близка каждому из сидящих в этом зале. И не нужно было листать либретто, разгадывая смысл их танца. Казалось, что им так легко вместе танцевать... словно дышать. Зал замер в тот момент, когда когда шляпы, которые они держали в руках словно по волшебству плавно переместились на головы. И выдохнул на последнем звуке легкого, мелкого, быстрого и изящного степа, вплетенного в вольный джаз-модерн. Их танец был наполнен чувственными паузами и взлетами партнерши в руках партнера на такую высоту, что хотелось убедиться в том, что у этих Ангелов нет никаких крыльев за спиной. Разве что, кроме крыльев любви и счастья.
Надо сказать, что кроме этих двоих в зале присутствовала еще одна пара. Оба имели довольно экзотический вид, но выглядели не менее счастливыми, чем победители конкурса. Пышнотелая женщина в блузоне с попугаями, довольно улыбаясь, тихонько приговаривала.
- Ну чисто ангелы ведь. Чисто ангелы.
Ее сосед, седой господин в фиолетовом фраке, больше напоминавшем костюм фокусника, кивал в ответ, соглашаясь.
- Да, молодцы. Вот, Даш, а ты говорила никчемный Ромка. Смотри. И дом построил, и цирк свой купил. А какие репризы ставит клоунам-коллегам. Ты, кстати, получила у него автограф на книжке?
Женщина завозилась, нарушив тишину. На нее зашипели соседи. Однако, это не стерло довольной улыбки с румяного лица.
- На вот, любуйся, - проговорила она, передавая мужчине книжку с названием "Реприза для клоуна". Автором книжки значился Р. Мячиков.
- Талант! - воскликнул мужчина, шелестя страницами и получив за это очередную порцию шиков от соседей.
Извинившись жестами, мужчина довольно отчетливо произнес.
- Выходи уже за меня замуж, Даш, а?
Харакири прищурилась.
- А не пожалеешь?
- Нет, Дашуль. Не пожалею. Такой супруги как ты точно ни у кого не будет, и это меня бесконечно радует.
- Хорошо, - кивнула Харакири, улыбаясь. - Две свадьбы на манеже одновременно - большая редкость и запомнится надолго. Я согласна.
Вокруг раздались аплодисменты, а кто-то даже одобрительно посвистел.
Зелёнка.
Ярославским униформистам посвящается.
“Доподлинно никто не знает, откуда взялось это название - "зелёнка", но есть версия, что от новогодней ёлки. Так цирковые называют заключительный спектакль в дни школьных каникул, во время которого поощряются самые разные розыгрыши. Главный прикол в том, чтобы зрители ничего не поняли. Этот смех только для своих”.
("Цирк да и только". Елена Ольшанская. Из cтатьи с официального сайта цирка Никулина "На Цветном").
Программа "Медвежьи игры" заканчивала свои гастроли в одном из старых российских цирков. Близился день с заключительным представлением, и лёгкий налёт грусти от предстоящего расставания с очередным городом и успевшими появиться новыми друзьями, и, одновременно, возбуждение от предстоящего и такого привычного для любого циркового артиста переезда в следующий город, царили повсюду - от манежа до самой дальней клетки с серебристой лисой, которую давно пытались продать. Лиса была грустная и совсем седая, и покупать её никто не хотел. В конце концов, к ней подселили ещё кошек, и кошачья команда оккупировала противоположный угол клетки, сократив личное пространство лисы вдвое, от чего та погрустнела ещё больше...
Старшему униформисту Егору Прытину грустить было некогда. Он сидел в "красном углу" комнаты, отведенной для униформы, и думал. А думал он о том, как бы ещё так половчее завести и увлечь свою зелёную команду, с которой ему пришлось повозиться в этом сезоне из-за очередного сокращения финансирования. Его уже давно не удивляло то, что это сокращение каким-то невероятным образом внезапнее и сокрушительнее всего обрушивалось именно на униформу, или по современным терминам штатного расписания - технический персонал манежа. Сам он, получая оклад в пять тысяч рублей, уходить из цирка не собирался, и каждый раз, предваряя вопрос "почему", пояснял - исключительно из любви к искусству.
Команда у него в этом сезоне подобралась... что надо. Хоть и помучился же он с ними поначалу. Шутка ли? Почти все - подростки от четырнадцати до шестнадцати лет. При упоминании "почти" Егор поморщился и повел носом в сторону большого старого шкафа. В нём хранились костюмы униформистов, в которых они работали на манеже во время представлений. Униформа - именно поэтому так и называли их, чернорабочих арены, незаменимых и незаметных тружеников.
Додумав эту пафосную мысль, Егор снова потянул носом в сторону шкафа с униформой. Так и есть! Пахнет, всё равно пахнет! Говорил он Акиму, чтобы тот мылся! Хоть иногда! И чем так обязаны в цирке этому человеку? Не понятно. Сколько униформистов сменилось за те несколько лет, что он руководит ими. А этого Акима никак не заменят. Бестолковый, неряшливый человек он. Но жаловаться на Акима бесполезно. Егор уже перестал. Все равно одно и то же. Выслушают внимательно, посочувствуют и... всё.
Заметив раздражение на лице босса, сметливые мальчишки, расположившиеся после очередного представления на диванчике в противоположном от "красного" углу, зашептались, а потом тихонько загоготали, поминая не мытого ни разу Акима.
Егор нахмурился, злясь на себя за то, что в очередной раз показал слабость подчинённым. И, принял тут же решение - устроить "разбор полётов" своей непоседливой, но довольно смышлёной команде. "И правда, - подумал он. - Молодцы они у него все-таки, молодцы!" И перед глазами Егора понеслись воспоминания самых первых дней. Когда он собрал их всех и призадумался, как же их, таких зеленых, обучить такому сложному цирковому мастерству - мастерству униформиста. А потом сам себе усмехнулся, радуясь, что всё получилось, и за такое короткое время ребята сумели освоить все тонкости работы униформы. При этом никогда не жаловались на трудности.
Сам Егор тоже когда-то пришел в цирк, будучи чуть постарше, чем эти мальчишки. Но тогда в униформе работали серьёзные и обученные люди. Ему тоже тогда с легкостью давалось всё. Сметливый был, сообразительный. Ну, эти тоже... Не подвели. Буквально за несколько дней до премьеры научились ставить клетки для хищников, готовить манеж для конного номера... Но все равно. Им повезло. Был всего один воздушный номер, да и тот с ассистентом. Но в программе много животных. И с ними тоже нужно уметь работать. Униформист обязан не только свою работу выполнять на манеже, но также следить за тем, чтобы не помешать работе артистов. Особенно четвероногих. А это целое искусство!
Хорошо, что серьезных накладок не было. Может быть ребят и дальше работать оставят, хотя... Серьёзная программа приезжает. Много реквизита. И он очень сложный. Вряд ли дирекция будет так рисковать. Скорее всего, расщедрится, и наймет контингент посерьёзнее. Опечаленный предстоящим расставанием, Егор вдруг решил вместо "разбора полётов" позабавить своих ребят хорошей цирковой историей. Пусть, уходя из цирка, унесут в памяти что-то интересное.
- А кто из вас, шнурки, знает, что такое "зелёнка"?
Шнурками Егор звал ребят специально, чтобы не заигрывались и помнили свой малый статус. В цирке легко заиграться. Гоша вон постоянно пытается показывать какие-то комические фокусы. А Ярик вообще на месте усидеть не может. Вон и сейчас пихает в бок спокойного Шлёму.
Услыхав новое слово, ребята притихли. А Ярик не удержался:
- Нет, не знаем. Расскажи, Егор.
- А "зелёнкой", шнурки, называют заключительное представление гастролей. А почему?
Шнурки ёрзали по дивану, но молчали.
- А потому, что на этом представлении принято шутить и устраивать весёлые розыгрыши.
Шнурки дружно раскрыли рты, и глаза ребят забегали в поисках грандиозных, умопомрачительных шалостей.
- Стоп! - прервал важный думательный процесс Егор. - Отставить! Я не для того вам про это рассказал, чтобы вы мне тут цирк на фиг порушили. А для того, чтобы вы знали, что такое настоящая "зелёнка". А настоящая "зелёнка", шнурки, это вещь очень серьёзная и довольно опасная. Потому как шутить надо так, чтобы ни один зритель в зале вашей шутки не заметил. Это раз. И во-вторых, ни один артист во время представления ни пострадать ни завалить свои трюки из-за чьей-то глупой шутки не должен. И, кроме того, вынужден вас разочаровать окончательно. В нашем цирке "зелёнку" запретили наистрожайшим образом давным-давно. И кто тот запрет нарушит, будет сурово наказан. Вот так-то, шнурки. А теперь перейдем к разбору полётов.
Но разбор полётов не получался. Ребята слушали его вполуха, и уже невозможно было остановить то, что так опрометчиво запустил в этот день старший униформист Егор Прытин.
***
В каждой цирковой гримёрке имеется хотя бы одно зеркало. И зеркала эти, также как и в любом театре, а также и... магазине одежды, имеют малюсенький дефект. Все они чуть-чуть удлиняют изображение.
Это зеркало, похоже, поступало наоборот. Во всяком случае, так казалось жене директора программы, Весте Даниловне. Ее отяжелевшая с годами фигура никак не хотела выглядеть прилично, как Веста Даниловна не пыталась затянуть корсет, прикрыть легкой воздушной накидкой пышные обнаженные плечи и скрыть под изящной драпировкой выпуклые в неподходящих местах бедра.
Двойной подбородок раздражал Весту Даниловну больше всего. И в данный момент она яростно прихлопывала его мокрым скрученным полотенцем.
Веста Даниловна когда-то работала "воздух" и взмывала под самый купол цирка. Может быть, именно нежелание расстаться с прошлым заставляло её каждый раз рисковать и вставлять в свой номер дрессуры собачек фрагмент, в котором она раскачивалась на трапеции. Хотя и не поднимаясь над манежем высоко.
Дверь гримерки скрипнула, и в проём протиснулась узкоглазая физиономия униформиста Акима.
- Ну? - настороженно вопросила Веста Даниловна.
Аким кивнул ей в ответ, прищурив сильнее и без того узкий глаз, а затем исчез также тихо, как и появился.
Веста Даниловна закатила глаза с огромными приклеенными ресницами и шумно выдохнула.
- Слава богу, - проговорила она. - Наконец-то эта гадина заплатит за все мои мучения.
Она сложила пухлые руки лодочкой и что-то истово в них зашептала. Может, конечно, она молилась. Но почему-то гораздо больше эта большая чёрная женщина, яростно шепчущая что-то себе в ладони, напоминала сейчас ведьму, читающую заклинание.
Закончив, Веста Даниловна поспешно сняла грим, морщась от боли оторвала от век искусственные ресницы, затем грузно поднялась и принялась стягивать с себя корсет.
Директор программы и руководитель номера "Медвежьи игры" любил молоденьких артисток. До умопомрачения. Сегодняшней страстью его была воздушная гимнастка Гелла Делано.
И в данный момент, он был занят тем, что караулил предмет своей страсти. Ловушка была расставлена по-умному. Рахат Саидович сидел за гримировальным столиком при полном параде, благоухая туалетной водой "Бригада", и поглядывал в зеркало на отражение полураскрытой двери. Дверь в гримерку была приоткрыта чуть-чуть. Ровно на столько, чтобы слышать шаги проходящего по коридору человека. В эту игру они с Геллой уже играли давно. С переменным успехом. Рахат Саидович пытался поймать девушку, когда та почти неслышно скользила по коридору мимо его гримёрки. А Гелла тренировала лёгкость своих шагов, пытаясь каждый раз проскочить мимо незамеченной.
В этот раз выиграл Рахат Саидович.
- Геллочка! Это ты, детка? Загляни-ка на минуточку.
Гелле в её прекрасные двадцать два самого расцвета никак не хотелось связываться с шестидесятилетним стариком. Пусть даже он и был директором программы. Конечно, она знала, что некоторые девочки соглашались на подобного рода связи. Это давало в цирке дополнительную защиту при разного рода острых ситуациях одиноким молодым артисткам. Но Гелла в данный момент пребывала в состоянии ожидания своего принца. Она любила по вечерам смотреть фильмы с романтическим сюжетом, и мечтала о сильном красивом мужчине, который вскоре появится в её жизни, и построит для неё просторный и надежный загородный замок. И посему, весь свой романтизм, окутывающий молодую привлекательную девушку просто с ног до головы, дарить просто так кому попало Гелла не намеревалась.
На этот раз Гелла в игре "поймай меня" проиграла, поэтому, опустив прекрасные лучистые глаза как можно ниже, девушка приоткрыла дверь гримёрки пошире и произнесла:
- Добрый день, Рахад Саидович!
- Добрый, добрый! Ну что же ты через порог? Заходи. Присаживайся.
Пришлось зайти. Чтобы сильно не раздражать старика, Гелла примостилась на краешек стула, который как бы специально был придвинут поближе к гримёрскому столику, спрятав однако подальше под стул стройные ноги, и накинув на колени воздушный шарф из органзы. Но прозрачной тканью не удалось скрыть прекрасной формы грудь, талию и всё остальное. Костюм прекрасно подчеркивал все прелести юной артистки.
Рахад Саидович чуть не захлебнулся слюной, закашлялся, но в удовольствии жадно охватить такую красу взглядом себе не отказал.
- Как сегодня работалось?
Гелла пожала плечами:
- Нормально, Рахад Саидович.
- Как Алексей? Справляется?
Алексей, профессиональный цирковой ассистент, специализировавшийся исключительно на страховке воздушных номеров, поначалу никак не мог приспособиться к особенностям работы Геллы. Её номер был выстроен так, что большинство трюков приходилось делать на свободной лонже. И тут требовалось мастерство страховщика, который должен был буквально чувствовать, в какой момент и на сколько подтянуть страховку, чтобы гимнастка не повредила спину.
И Мячиков медленно стал вырастать из-за стола. И где-то на полпути слева он почувствовал еле уловимое движение воздуха.
Она действительно возникла словно из воздуха. Ариша. Так они и встали перед Прошкой - Мячиков, готовый снести Циклопу его маленькую одноглазую башку, и Ариша - с не менее решительным видом готовая отстаивать свое право на отношения с выбранным ею мужчиной.
И по мере того, как Мячиков начинал ощущать в своих кулаках тяжесть свинца, Прошка сдувался, становясь всё меньше и неуверенней. Затем он как-то растерянно и шумно выдохнул, грузно поднялся, постоял так немного, раскачиваясь взад и вперед. Наконец, вяло махнул рукой, развернулся и, ссутулившись, направился к выходу.
А Мячиков притянул Аришу к себе и обнял, вглядываясь в зеленые лисьи глаза. В них он прочитал, что все у них будет хорошо.
***
Прошел год...
Огромный, сияющий софитами, отраженными в хрустале люстр и зеркалах, которыми была щедро оформлена сцена, столичный концертный зал гудел тысячами голосов зрителей, собравшихся на этот удивительный праздник музыки и танца.
Аккуратный, сияющий белозубой улыбкой конферансье ловким движением рук вскрыл очередной конверт и провозгласил:
- Дамы и господа! Гран-при фестиваля присуждается танцевальному дуэту "Степ-данс"!
На сцену выпорхнула изящная маленькая женщина с пышными каштановыми волосами. За ней неслышно следовал легкий и изящный партнер. Зазвучала музыка, и на глазах у всех начало свершаться настоящее чудо. История любви, которую поведали эти двое, была невероятно понятна и близка каждому из сидящих в этом зале. И не нужно было листать либретто, разгадывая смысл их танца. Казалось, что им так легко вместе танцевать... словно дышать. Зал замер в тот момент, когда когда шляпы, которые они держали в руках словно по волшебству плавно переместились на головы. И выдохнул на последнем звуке легкого, мелкого, быстрого и изящного степа, вплетенного в вольный джаз-модерн. Их танец был наполнен чувственными паузами и взлетами партнерши в руках партнера на такую высоту, что хотелось убедиться в том, что у этих Ангелов нет никаких крыльев за спиной. Разве что, кроме крыльев любви и счастья.
Надо сказать, что кроме этих двоих в зале присутствовала еще одна пара. Оба имели довольно экзотический вид, но выглядели не менее счастливыми, чем победители конкурса. Пышнотелая женщина в блузоне с попугаями, довольно улыбаясь, тихонько приговаривала.
- Ну чисто ангелы ведь. Чисто ангелы.
Ее сосед, седой господин в фиолетовом фраке, больше напоминавшем костюм фокусника, кивал в ответ, соглашаясь.
- Да, молодцы. Вот, Даш, а ты говорила никчемный Ромка. Смотри. И дом построил, и цирк свой купил. А какие репризы ставит клоунам-коллегам. Ты, кстати, получила у него автограф на книжке?
Женщина завозилась, нарушив тишину. На нее зашипели соседи. Однако, это не стерло довольной улыбки с румяного лица.
- На вот, любуйся, - проговорила она, передавая мужчине книжку с названием "Реприза для клоуна". Автором книжки значился Р. Мячиков.
- Талант! - воскликнул мужчина, шелестя страницами и получив за это очередную порцию шиков от соседей.
Извинившись жестами, мужчина довольно отчетливо произнес.
- Выходи уже за меня замуж, Даш, а?
Харакири прищурилась.
- А не пожалеешь?
- Нет, Дашуль. Не пожалею. Такой супруги как ты точно ни у кого не будет, и это меня бесконечно радует.
- Хорошо, - кивнула Харакири, улыбаясь. - Две свадьбы на манеже одновременно - большая редкость и запомнится надолго. Я согласна.
Вокруг раздались аплодисменты, а кто-то даже одобрительно посвистел.
Зелёнка.
Ярославским униформистам посвящается.
“Доподлинно никто не знает, откуда взялось это название - "зелёнка", но есть версия, что от новогодней ёлки. Так цирковые называют заключительный спектакль в дни школьных каникул, во время которого поощряются самые разные розыгрыши. Главный прикол в том, чтобы зрители ничего не поняли. Этот смех только для своих”.
("Цирк да и только". Елена Ольшанская. Из cтатьи с официального сайта цирка Никулина "На Цветном").
Программа "Медвежьи игры" заканчивала свои гастроли в одном из старых российских цирков. Близился день с заключительным представлением, и лёгкий налёт грусти от предстоящего расставания с очередным городом и успевшими появиться новыми друзьями, и, одновременно, возбуждение от предстоящего и такого привычного для любого циркового артиста переезда в следующий город, царили повсюду - от манежа до самой дальней клетки с серебристой лисой, которую давно пытались продать. Лиса была грустная и совсем седая, и покупать её никто не хотел. В конце концов, к ней подселили ещё кошек, и кошачья команда оккупировала противоположный угол клетки, сократив личное пространство лисы вдвое, от чего та погрустнела ещё больше...
Старшему униформисту Егору Прытину грустить было некогда. Он сидел в "красном углу" комнаты, отведенной для униформы, и думал. А думал он о том, как бы ещё так половчее завести и увлечь свою зелёную команду, с которой ему пришлось повозиться в этом сезоне из-за очередного сокращения финансирования. Его уже давно не удивляло то, что это сокращение каким-то невероятным образом внезапнее и сокрушительнее всего обрушивалось именно на униформу, или по современным терминам штатного расписания - технический персонал манежа. Сам он, получая оклад в пять тысяч рублей, уходить из цирка не собирался, и каждый раз, предваряя вопрос "почему", пояснял - исключительно из любви к искусству.
Команда у него в этом сезоне подобралась... что надо. Хоть и помучился же он с ними поначалу. Шутка ли? Почти все - подростки от четырнадцати до шестнадцати лет. При упоминании "почти" Егор поморщился и повел носом в сторону большого старого шкафа. В нём хранились костюмы униформистов, в которых они работали на манеже во время представлений. Униформа - именно поэтому так и называли их, чернорабочих арены, незаменимых и незаметных тружеников.
Додумав эту пафосную мысль, Егор снова потянул носом в сторону шкафа с униформой. Так и есть! Пахнет, всё равно пахнет! Говорил он Акиму, чтобы тот мылся! Хоть иногда! И чем так обязаны в цирке этому человеку? Не понятно. Сколько униформистов сменилось за те несколько лет, что он руководит ими. А этого Акима никак не заменят. Бестолковый, неряшливый человек он. Но жаловаться на Акима бесполезно. Егор уже перестал. Все равно одно и то же. Выслушают внимательно, посочувствуют и... всё.
Заметив раздражение на лице босса, сметливые мальчишки, расположившиеся после очередного представления на диванчике в противоположном от "красного" углу, зашептались, а потом тихонько загоготали, поминая не мытого ни разу Акима.
Егор нахмурился, злясь на себя за то, что в очередной раз показал слабость подчинённым. И, принял тут же решение - устроить "разбор полётов" своей непоседливой, но довольно смышлёной команде. "И правда, - подумал он. - Молодцы они у него все-таки, молодцы!" И перед глазами Егора понеслись воспоминания самых первых дней. Когда он собрал их всех и призадумался, как же их, таких зеленых, обучить такому сложному цирковому мастерству - мастерству униформиста. А потом сам себе усмехнулся, радуясь, что всё получилось, и за такое короткое время ребята сумели освоить все тонкости работы униформы. При этом никогда не жаловались на трудности.
Сам Егор тоже когда-то пришел в цирк, будучи чуть постарше, чем эти мальчишки. Но тогда в униформе работали серьёзные и обученные люди. Ему тоже тогда с легкостью давалось всё. Сметливый был, сообразительный. Ну, эти тоже... Не подвели. Буквально за несколько дней до премьеры научились ставить клетки для хищников, готовить манеж для конного номера... Но все равно. Им повезло. Был всего один воздушный номер, да и тот с ассистентом. Но в программе много животных. И с ними тоже нужно уметь работать. Униформист обязан не только свою работу выполнять на манеже, но также следить за тем, чтобы не помешать работе артистов. Особенно четвероногих. А это целое искусство!
Хорошо, что серьезных накладок не было. Может быть ребят и дальше работать оставят, хотя... Серьёзная программа приезжает. Много реквизита. И он очень сложный. Вряд ли дирекция будет так рисковать. Скорее всего, расщедрится, и наймет контингент посерьёзнее. Опечаленный предстоящим расставанием, Егор вдруг решил вместо "разбора полётов" позабавить своих ребят хорошей цирковой историей. Пусть, уходя из цирка, унесут в памяти что-то интересное.
- А кто из вас, шнурки, знает, что такое "зелёнка"?
Шнурками Егор звал ребят специально, чтобы не заигрывались и помнили свой малый статус. В цирке легко заиграться. Гоша вон постоянно пытается показывать какие-то комические фокусы. А Ярик вообще на месте усидеть не может. Вон и сейчас пихает в бок спокойного Шлёму.
Услыхав новое слово, ребята притихли. А Ярик не удержался:
- Нет, не знаем. Расскажи, Егор.
- А "зелёнкой", шнурки, называют заключительное представление гастролей. А почему?
Шнурки ёрзали по дивану, но молчали.
- А потому, что на этом представлении принято шутить и устраивать весёлые розыгрыши.
Шнурки дружно раскрыли рты, и глаза ребят забегали в поисках грандиозных, умопомрачительных шалостей.
- Стоп! - прервал важный думательный процесс Егор. - Отставить! Я не для того вам про это рассказал, чтобы вы мне тут цирк на фиг порушили. А для того, чтобы вы знали, что такое настоящая "зелёнка". А настоящая "зелёнка", шнурки, это вещь очень серьёзная и довольно опасная. Потому как шутить надо так, чтобы ни один зритель в зале вашей шутки не заметил. Это раз. И во-вторых, ни один артист во время представления ни пострадать ни завалить свои трюки из-за чьей-то глупой шутки не должен. И, кроме того, вынужден вас разочаровать окончательно. В нашем цирке "зелёнку" запретили наистрожайшим образом давным-давно. И кто тот запрет нарушит, будет сурово наказан. Вот так-то, шнурки. А теперь перейдем к разбору полётов.
Но разбор полётов не получался. Ребята слушали его вполуха, и уже невозможно было остановить то, что так опрометчиво запустил в этот день старший униформист Егор Прытин.
***
В каждой цирковой гримёрке имеется хотя бы одно зеркало. И зеркала эти, также как и в любом театре, а также и... магазине одежды, имеют малюсенький дефект. Все они чуть-чуть удлиняют изображение.
Это зеркало, похоже, поступало наоборот. Во всяком случае, так казалось жене директора программы, Весте Даниловне. Ее отяжелевшая с годами фигура никак не хотела выглядеть прилично, как Веста Даниловна не пыталась затянуть корсет, прикрыть легкой воздушной накидкой пышные обнаженные плечи и скрыть под изящной драпировкой выпуклые в неподходящих местах бедра.
Двойной подбородок раздражал Весту Даниловну больше всего. И в данный момент она яростно прихлопывала его мокрым скрученным полотенцем.
Веста Даниловна когда-то работала "воздух" и взмывала под самый купол цирка. Может быть, именно нежелание расстаться с прошлым заставляло её каждый раз рисковать и вставлять в свой номер дрессуры собачек фрагмент, в котором она раскачивалась на трапеции. Хотя и не поднимаясь над манежем высоко.
Дверь гримерки скрипнула, и в проём протиснулась узкоглазая физиономия униформиста Акима.
- Ну? - настороженно вопросила Веста Даниловна.
Аким кивнул ей в ответ, прищурив сильнее и без того узкий глаз, а затем исчез также тихо, как и появился.
Веста Даниловна закатила глаза с огромными приклеенными ресницами и шумно выдохнула.
- Слава богу, - проговорила она. - Наконец-то эта гадина заплатит за все мои мучения.
Она сложила пухлые руки лодочкой и что-то истово в них зашептала. Может, конечно, она молилась. Но почему-то гораздо больше эта большая чёрная женщина, яростно шепчущая что-то себе в ладони, напоминала сейчас ведьму, читающую заклинание.
Закончив, Веста Даниловна поспешно сняла грим, морщась от боли оторвала от век искусственные ресницы, затем грузно поднялась и принялась стягивать с себя корсет.
***
Директор программы и руководитель номера "Медвежьи игры" любил молоденьких артисток. До умопомрачения. Сегодняшней страстью его была воздушная гимнастка Гелла Делано.
И в данный момент, он был занят тем, что караулил предмет своей страсти. Ловушка была расставлена по-умному. Рахат Саидович сидел за гримировальным столиком при полном параде, благоухая туалетной водой "Бригада", и поглядывал в зеркало на отражение полураскрытой двери. Дверь в гримерку была приоткрыта чуть-чуть. Ровно на столько, чтобы слышать шаги проходящего по коридору человека. В эту игру они с Геллой уже играли давно. С переменным успехом. Рахат Саидович пытался поймать девушку, когда та почти неслышно скользила по коридору мимо его гримёрки. А Гелла тренировала лёгкость своих шагов, пытаясь каждый раз проскочить мимо незамеченной.
В этот раз выиграл Рахат Саидович.
- Геллочка! Это ты, детка? Загляни-ка на минуточку.
Гелле в её прекрасные двадцать два самого расцвета никак не хотелось связываться с шестидесятилетним стариком. Пусть даже он и был директором программы. Конечно, она знала, что некоторые девочки соглашались на подобного рода связи. Это давало в цирке дополнительную защиту при разного рода острых ситуациях одиноким молодым артисткам. Но Гелла в данный момент пребывала в состоянии ожидания своего принца. Она любила по вечерам смотреть фильмы с романтическим сюжетом, и мечтала о сильном красивом мужчине, который вскоре появится в её жизни, и построит для неё просторный и надежный загородный замок. И посему, весь свой романтизм, окутывающий молодую привлекательную девушку просто с ног до головы, дарить просто так кому попало Гелла не намеревалась.
На этот раз Гелла в игре "поймай меня" проиграла, поэтому, опустив прекрасные лучистые глаза как можно ниже, девушка приоткрыла дверь гримёрки пошире и произнесла:
- Добрый день, Рахад Саидович!
- Добрый, добрый! Ну что же ты через порог? Заходи. Присаживайся.
Пришлось зайти. Чтобы сильно не раздражать старика, Гелла примостилась на краешек стула, который как бы специально был придвинут поближе к гримёрскому столику, спрятав однако подальше под стул стройные ноги, и накинув на колени воздушный шарф из органзы. Но прозрачной тканью не удалось скрыть прекрасной формы грудь, талию и всё остальное. Костюм прекрасно подчеркивал все прелести юной артистки.
Рахад Саидович чуть не захлебнулся слюной, закашлялся, но в удовольствии жадно охватить такую красу взглядом себе не отказал.
- Как сегодня работалось?
Гелла пожала плечами:
- Нормально, Рахад Саидович.
- Как Алексей? Справляется?
Алексей, профессиональный цирковой ассистент, специализировавшийся исключительно на страховке воздушных номеров, поначалу никак не мог приспособиться к особенностям работы Геллы. Её номер был выстроен так, что большинство трюков приходилось делать на свободной лонже. И тут требовалось мастерство страховщика, который должен был буквально чувствовать, в какой момент и на сколько подтянуть страховку, чтобы гимнастка не повредила спину.
