"На лопатках, без всякой причины,
плотно сжаты, в зачаточном чине
два крыла. От давления - боль."
А на улице ветер в разносе.
Подморожены хмарь и печаль.
Безприютная поздняя осень
на скамеечке шепчет: "Прощай..."
Обнимает влажнеющим взглядом
всё, что было во власти её
лишь неделю назад.
Тут же, рядом,
отпевает ноябрь вороньё.
И под занавес дня чУдным жаром
облаков розовеют ладьи,
приглашая желающих даром
прокатиться, а не за рубли;
переплыть в день субботний в гондолах,
в понедельник отправив дела,
без страховок, руля и опоры,
доверяясь теченью сполна.
Стукнет клювом синица в окошко.
ХолодА? Зябко стало? Грустишь?
Что ж, сестрица, терпи.
Понемножку
всё пройдет:
холод, пятница, жизнь...
ИЗГНАННИКИ
Я вглядываюсь близоруко в стаю, -
то дрожь, то оторопь берёт -
и, замерев, в волненьи замечаю:
не птицы собрались в полёт,
не цапли, гуси, журавли, голУбки
и прочий птицекрылый люд,
по-лебединому легки и хрупки
по небу...
ангелы плывут -
хранители людей, отвергших всуе
защиту, оберег, покров...
Летят -
судьбе покорны, но тоскуя
в изгнании -
под божий кров...
ЛЕТЯТ-ПЛЫВУТ ЛЕБЕДУШКИ В ДАЛЁКУЮ СТОРОНУШКУ
Эпиграф:
"Юродивый"
Вениамин Блаженный
"Не обижайте бедного Иванушку,
Ему сама судьба согнула плечи
И сам Господь пролил слезу на ранушку…
(От этого Иванушке не легче.)
И сам Господь глядел в стыдливом трепете,
Как шествует он по миру с клюкою…
А в небе стаей пролетали лебеди
И окликали странника с тоскою.
И говорили лебеди приветливо,
Купая крылья в милосердной сини:
- Иванушка, смени обличье ветхое,
Ты всех нас и отважней, и красивей…
Вернись в родную стаю лебединую,
Царевич наш, вожатый наш, наш лебедь, -
И пролетим мы вечностью старинною,
Восплачем и возрадуемся в небе…"
Летят-плывут лебёдушки в далёкую сторонушку
через быльё-былинушку, через судьбу-судьбинушку -
к далёкому созвездию, к блистательному Лебедю,
к Прародине сверкающей, за звёздной млечью тающей…
Возьмите, павы милые, во стаю легкокрылую!
Душа томится – долго ли без звёздной жить мне родины,
без Света Ясноокого, родного, да далёкого,
без звёздных прародителей: Бояна с Лебедицею?…
Три раза оземь брошусь я, в чертоги взмою звёздные…
Заплачет сердце, вскинется: «Ну, вот, опять и Птица я!!!»
Увижу сверху радужки от душенек-отрадушек:
то братья-сёстры-лебеди – прародины наследие.
Живут томятся-маются, - да в небо не взлетается,
с людьми, но в одиночестве, - жестокое пророчество
когда-то кем-то значимым проклятьем запечатано
на годы долго-долгие, на судьбы одинокие,
обманом хитро скроено: к земным страстям прикованы,
без крыльев, без отдушины, в пустых трудах натружены…
Ой, любы, лели, ладушки, сердечки-ненаглядушки,
не долго нам печалиться, сударики, красавицы:
заклятье распечатано, за край вселенский спрятано,
свободно взмоют лебеди, потомки пра-созвездия,
в полёте землю синюю оберегут от силы злой
покровом свет-лазоревым, свастичными узорами.
Заплещут крылья нежные меж звёзд-планет по-прежнему...
У ОКНА
Стихает день – осевшее часов круженье.
В смиреньи вновь она садится у окна,
Чтоб выслушать минут отставших превращенье
В закат печальный, в тени птиц, в обрывки сна…
…в молчаньи строгом вновь садится у окна…
Ей не о чем жалеть и плакать на закате,
И нет желанья с Неба требовать наград, -
Привыкла к жизни, как к единственному платью,
И память – чистый лист, чтоб не смотреть назад…
Глаза смыкает полумрак лилово-сладкий.
Убогость кельи развезло от тишины.
И всё ей кажется, что будто бы украдкой,
Быть может, спутав с кем-то, вновь приходят сны…
И в этих снах-виденьях – не поклоны-службы,
Не кущи райские - надземные сады,
Не обездоленных собратьев злые нужды,
Не Бог, не царь, не хлеб, не праздные мечты…
Ей снится: с голубым бездоньем глаз мальчишка -
С букетом лютиков бежит и вслед кричит,
А бричка равнодушно, равнодушно слишком,
В который раз везёт её в далёкий скит…
… истошно, безнадежно мальчик вслед кричит…
ЛУНА
Чертовка, полная Луна, меж крыш напудренных слоняясь,
бездомна, - вечная шпана - в чернильных лужах вновь купаясь,
во власти тьмы, за ширмой зла, безбожно врёт, морочит души…
Но лучше бред её не слушать- коварством напоит сполна:
кокеткой, шлюхой слёзы льёт, и соблазняет дешевизной,
а то нимфеткой напоёт, что только ты ей нужен в жизни…
Обманет.
А с утра, бледна, вновь отречётся от всего:
что, якобы, то – не она, а только злая тень её…
Запрись.
Зашторь плотнее окна, - чтобы ни лучика, ни зги.
Спрячь душу, отключи мозги, зажмурь глаза, -
и вот, пристёгнут,
герметиком замазан…
И…
Внутри тебя вдруг возникает
её обманный сладкий свет. И здесь уже не скажешь «нет» -
в себя неотвратимо втянет…
Чертовка, полная Луна…
В чём суть её грехопаденья?
И в чём её, Луны, вина?
Что хочет жить, пьяня любовью? Сама пьянеть?...
Кто без греха?!
И то – не вздор, не чепуха:
Любовь! Любовь – любой ценою…
Пожалуй, окна я открою.
Магический пусть льётся свет…
Пускай, кто может, скажет «нет»: пусть видит лишь грехи и тленье,
а отдых - в играх и забвеньи.
Она не хуже тех богинь, в ком плоти зов, души и духа
доизначально триедин…
ПОЧЕМУ ТАК ПЕЧАЛЬНО СЕГОДНЯ
Почему так печально сегодня?
Странный...
странный,
раздумчивый вечер -
будто кто-то на сердце и плечи
мира скорбь положил самовольно.
Положил -
а забрать невозможно.
Эта ноша по силам немногим.
Мы, конечно, в проекции - боги,
а богам быть не слабыми д`олжно.
Но даётся кому не с овчинку -
с тех и спросится не вполовину...
Что ж, печаль эту я не отрину,
а сожгу, чтоб исчезла соринкой:
пусть на самую-самую малость
будет меньше кручины и грусти...
Кто-то мудрый во мне не допустит,
чтобы сердце от скорби сжималось...
К ОБИТЕЛИ МОЕЙ
К обители моей печали
сошлись все серые дожди…
Занудливо всю ночь стучали
по крыше.
В окна фонари
размокшим светом вопрошали:
Не спишь?...
Смотри на дождь, смотри!
В обитель радости моей
влетел бродягой нищим ветер,
и дом, не то, чтобы стал светел -
он превратился в сто морей,
и парус правлю я скорей,
чтоб с ветром догонять рассветы.
Обитель мудрости моя
друзей на праздник собирает:
негромко музыка играет;
и смысл земного бытия,
плоды, хлеба, халву вкушая,
определяем для себя.
Когда ж в обители моей
с дождями, ветром и друзьями
твой образ тонкими чертами
вдруг проявился в круге дней,
огонь тотчас зажегся в ней:
любви обителью - мы стали.
ПТИЦЫ МОИ
Птица Белая моя -
всё-то ей неймётся:
отряхнув подлунный сор,
рвётся в небеса...
Птица Чёрная вольна
под слепящим солнцем
прозапас да вперебор
поклевать зерна...
Птице Красной зоревой
всё бы - в жарко лето,
без огня, не сытой ей,
не лететь домой...
Только Птице Голубой -
ни зерна, ни света,
ни гордыни, ни страстей, -
в тишину, в покой...
ПРЕКРАСНА КАЖДАЯ ДУША
Прекрасна каждая Душа...
Её в ладонях,
не дыша,
держал Создатель перед тем,
как отпустить в земной Эдем.
И Он вдыхал волшебный Свет
в своих детей.
Им равных нет.
Зачем же ропщем и виним,
коль обмельчали перед Ним?..
РАСПАХНУТЫ ВСЕ ОКНА
Распахнуты все окна: от жары
Спастись хоть чуточку, хотя бы малость.
Куда не вскинешь взгляд, везде видны
Высотки, тополя, и не осталось
Той красоты, когда в окне, сквозь марь,
Полоска Волги убегала в вечность…
Тогда казалась юность безконечной
И нескончаем жизни календарь.
Застроены и обжиты пространства, -
Два поколенья держат на плаву,
Но никогда, увы, я не пойму
Разменной жизни код непостоянства…
Накрыла дрёмой липкая жара…
Вдруг ветерок вспугнул и вздыбил шторы,
Привычный заоконный вид, который –
Оскоминой, расстаял без следа.
И будто время повернулось вспять:
Вокруг дубравы, рощи, перелески,
И – ни одной постройки, - благодать! -
Лишь – каравелла с флагом занавески.
И на ковчеге в девять этажей
Плыву по лету в направленьи солнца,
Спускаясь в реку, отражаясь в ней
Двумя подъездами во сто оконцев.
Втекает Волги мощь в Исток Небесный
Через ворота синего шатра:
Лечу на корабле своём чудесном
Я в Вечность по реке межзвёздной РА…
БЫТЬ МОЖЕТ В МИРЕ ТОМ
Молились… Плакали…. И длани
Ветвей тянули в вышину…
Как защитить ростки?.. Не знали,
Чем загасить огня волну…
Всё тщетно… Заживо горели,
Не осознав: за что?... зачем?
Прах чёрный – царственные ели,
Дубы-колоссы - дым и тлен…
Рассказывала в детстве мама:
Приснился деду странный сон
Перед войною перед самой –
Да смертью деда сбылся он:
Рубили лес. Топор впивался,
Вгрызался хищно в плоть стволов.
Сочилась кровь… И раздавался
Предсмертья стон, пощады зов…
И – мысль, подобная виденью:
Зеркальный где-то мир течёт,
Мы – люди здесь, а там – деревья,
У них же всё наоборот…
Простите, милые… Печально
Приникну к дереву, любя...
Быть может в мире том зеркальном
Берёза эта – плоть моя….
ПОЧУДИЛИСЬ В СТРУНКАХ ДОЖДЯ
Почудились в струнках дождя одинокие души?
Сквозь бег суеты их неброскую песню послушай:
Быть может, средь них отзовётся одна, та, что с краю,
Которую кто-то так долго искал, дни теряя.
Лишь тронь струны лиры своей и услышишь, как сразу
Замрёт за окном ожиданием дождик, и разным:
Зелёным, серебряным, жёлтым, малиновым, белым, -
Завертится зонтиком мир, сочинённый так смело.
А ливень на пару с надеждой все серые окна
И души омоет - лишь только б любовь не замолкла,
И вера нальёт в пустоту ожидание встречи,
И вечер волшебный уставшие души излечит.
Счастливый художник, поэт, музыкант: ты - творящий,
Подвластно тебе то, что смертный иной не обрящет,
Поскольку урок добровольный свой выбрал ты прежде,
Чем мир наизнанку надел световые одежды.
Не правда ли, как хорошо после славной работы
Узнать, что зажглась искра света в душе у кого-то?!
Согласен, что это не мало (ты скажешь не много) -
Побыть, пусть на пару часов, пусть дежурным, но богом?..
ПУТИ
Не сказкой розовой отнюдь
И не шуршащей мерой блага,
Не проповедью баррикадной
Измерян заповедный путь…
Полубогами быть труднее…
Запрячь свой нимб, куда подальше,
Под скрежетанье броской фальши
Живи в толпе: как все… Смелее!
И будь собой при этом…. Но…
Не легче ли оглохнуть и ослепнуть?!?!
Сложнее, умерев, с утра воскреснуть,
И снова, вопреки, - одно:
Светить, творить, дарить… А дома
Варить обед нехитрый, постный,
Вновь загружать в себя вопросы:
«А так ли сделал? С пользой?...» Снова
Не слышать плач души, она,
Тоской омыта, стонет в голос…
И новый серебристый волос…
И выпито вино до дна…
Ты слышишь, как космос поёт
Миллиардами звёзд?
Как ветер разносит пылинки забвенья?
И между собою ведут откровенья
Усталые странницы-души?
И тысячи верст,
Провалы веков между ними,
Затменье и свет,
Заветы Творца и соблазн оступленья…
Их мудр разговор. И на грани скольженья
Меж волей и Богом
Однажды родится ответ
На главный вопрос:
Что есмь я в безконечной цепи?
И где эта грань между волей и долгом?
Когда я приду, снова путь? И как долго
От камня, пылинки, до Бога,
Скитаясь, идти?
А космос извечно поёт
Мириадами звёзд,
Светилами боги когда-то воскресли.
Вселенными можем раскинуться, если
Построим из Вечности в Вечность
Свой собственный мост…
БЕЛЫЙ ПЁС НА БЕЛОМ СНЕГУ
Белый пёс спит на белом снегу...
Одиночество в связке с бессильем.
Так знакомо: во сне я бегу,
Только сделать и шага не в силах.
Это будто - глоток пустоты
За надежду напиться Вселенной.
Сожжены впереди все мосты.
Где же путь, ну, хотя бы примерно?..
На скамейке забыта Душа, -
Видно, легче кому-то без ноши...
С ночи валится снег неспеша,
Он какой-то родной и хороший.
А возьму-ка находку себе -
Отогрею в руках, пожалею...
Ну, не бойся...
Чуть вздрогнул во сне
Белый пёс - безпристрастное Время...
ПРОДРОГШИЙ ВОЗДУХ
Продрогший воздух от мороза выходок.
Прохожий, ёжась, молится на лето.
И чувств, и мыслей прошлых пёстрый выводок
развеян ветром.
Но что зима, что лето звёздноглазое,
поездки, встречи, праздники и будни,
когда в тепле твоём чего-то важного,
увы, не будет?
И что весь мир с вселенской млечностью
и милым шармом, и игрой, и болью,
когда пресыщен всем, но перед вечностью
не сыт любовью?
НЕЗАМЕНИМОСТЬ
Незаменимость…
Вслушиваюсь в слово…
Что слышу в нем?
Оно давно знакомо,
Но новизною
Как жаром обдалО!..
ЗАМЕНЫ НЕТ!!!
И никогда не будет...
Нет, НИКОГДА!!!....
И не было в Минувшем
С тех пор,
Как существует Божий мир…
Незаменимость нас
Друг перед другом…
Поставь замену-
Не медля рухнет мир:
Не услыхать мажор
Былых созвучий,
И не вкушать, горЯ,
Блаженство счастья,
И не светить таким
Цветным накалом,
Как светимся вдвоем,
Сливаясь жарко…
НЕ-ЗАМЕНИ-МОСТ-
Он через звезды
Соединяет вечных
НАС от вЕка…
Два - чудом -
Совместимых человека ….
Не заменить нам, правда,
Этот мост…
ОДНАЖДЫ ТАК СЛУЧИТСЯ
Однажды… Однажды так случится: я уйду.
Записка утром: «….только не ищите…».
Исчезну, стаю: «…вы, уж, не взыщите…»,
У всех все сбудется пускай. А я уйду, -
плотно сжаты, в зачаточном чине
два крыла. От давления - боль."
А на улице ветер в разносе.
Подморожены хмарь и печаль.
Безприютная поздняя осень
на скамеечке шепчет: "Прощай..."
Обнимает влажнеющим взглядом
всё, что было во власти её
лишь неделю назад.
Тут же, рядом,
отпевает ноябрь вороньё.
И под занавес дня чУдным жаром
облаков розовеют ладьи,
приглашая желающих даром
прокатиться, а не за рубли;
переплыть в день субботний в гондолах,
в понедельник отправив дела,
без страховок, руля и опоры,
доверяясь теченью сполна.
Стукнет клювом синица в окошко.
ХолодА? Зябко стало? Грустишь?
Что ж, сестрица, терпи.
Понемножку
всё пройдет:
холод, пятница, жизнь...
***
ИЗГНАННИКИ
Я вглядываюсь близоруко в стаю, -
то дрожь, то оторопь берёт -
и, замерев, в волненьи замечаю:
не птицы собрались в полёт,
не цапли, гуси, журавли, голУбки
и прочий птицекрылый люд,
по-лебединому легки и хрупки
по небу...
ангелы плывут -
хранители людей, отвергших всуе
защиту, оберег, покров...
Летят -
судьбе покорны, но тоскуя
в изгнании -
под божий кров...
***
ЛЕТЯТ-ПЛЫВУТ ЛЕБЕДУШКИ В ДАЛЁКУЮ СТОРОНУШКУ
Эпиграф:
"Юродивый"
Вениамин Блаженный
"Не обижайте бедного Иванушку,
Ему сама судьба согнула плечи
И сам Господь пролил слезу на ранушку…
(От этого Иванушке не легче.)
И сам Господь глядел в стыдливом трепете,
Как шествует он по миру с клюкою…
А в небе стаей пролетали лебеди
И окликали странника с тоскою.
И говорили лебеди приветливо,
Купая крылья в милосердной сини:
- Иванушка, смени обличье ветхое,
Ты всех нас и отважней, и красивей…
Вернись в родную стаю лебединую,
Царевич наш, вожатый наш, наш лебедь, -
И пролетим мы вечностью старинною,
Восплачем и возрадуемся в небе…"
***
Летят-плывут лебёдушки в далёкую сторонушку
через быльё-былинушку, через судьбу-судьбинушку -
к далёкому созвездию, к блистательному Лебедю,
к Прародине сверкающей, за звёздной млечью тающей…
Возьмите, павы милые, во стаю легкокрылую!
Душа томится – долго ли без звёздной жить мне родины,
без Света Ясноокого, родного, да далёкого,
без звёздных прародителей: Бояна с Лебедицею?…
Три раза оземь брошусь я, в чертоги взмою звёздные…
Заплачет сердце, вскинется: «Ну, вот, опять и Птица я!!!»
Увижу сверху радужки от душенек-отрадушек:
то братья-сёстры-лебеди – прародины наследие.
Живут томятся-маются, - да в небо не взлетается,
с людьми, но в одиночестве, - жестокое пророчество
когда-то кем-то значимым проклятьем запечатано
на годы долго-долгие, на судьбы одинокие,
обманом хитро скроено: к земным страстям прикованы,
без крыльев, без отдушины, в пустых трудах натружены…
Ой, любы, лели, ладушки, сердечки-ненаглядушки,
не долго нам печалиться, сударики, красавицы:
заклятье распечатано, за край вселенский спрятано,
свободно взмоют лебеди, потомки пра-созвездия,
в полёте землю синюю оберегут от силы злой
покровом свет-лазоревым, свастичными узорами.
Заплещут крылья нежные меж звёзд-планет по-прежнему...
***
У ОКНА
Стихает день – осевшее часов круженье.
В смиреньи вновь она садится у окна,
Чтоб выслушать минут отставших превращенье
В закат печальный, в тени птиц, в обрывки сна…
…в молчаньи строгом вновь садится у окна…
Ей не о чем жалеть и плакать на закате,
И нет желанья с Неба требовать наград, -
Привыкла к жизни, как к единственному платью,
И память – чистый лист, чтоб не смотреть назад…
Глаза смыкает полумрак лилово-сладкий.
Убогость кельи развезло от тишины.
И всё ей кажется, что будто бы украдкой,
Быть может, спутав с кем-то, вновь приходят сны…
И в этих снах-виденьях – не поклоны-службы,
Не кущи райские - надземные сады,
Не обездоленных собратьев злые нужды,
Не Бог, не царь, не хлеб, не праздные мечты…
Ей снится: с голубым бездоньем глаз мальчишка -
С букетом лютиков бежит и вслед кричит,
А бричка равнодушно, равнодушно слишком,
В который раз везёт её в далёкий скит…
… истошно, безнадежно мальчик вслед кричит…
***
ЛУНА
Чертовка, полная Луна, меж крыш напудренных слоняясь,
бездомна, - вечная шпана - в чернильных лужах вновь купаясь,
во власти тьмы, за ширмой зла, безбожно врёт, морочит души…
Но лучше бред её не слушать- коварством напоит сполна:
кокеткой, шлюхой слёзы льёт, и соблазняет дешевизной,
а то нимфеткой напоёт, что только ты ей нужен в жизни…
Обманет.
А с утра, бледна, вновь отречётся от всего:
что, якобы, то – не она, а только злая тень её…
Запрись.
Зашторь плотнее окна, - чтобы ни лучика, ни зги.
Спрячь душу, отключи мозги, зажмурь глаза, -
и вот, пристёгнут,
герметиком замазан…
И…
Внутри тебя вдруг возникает
её обманный сладкий свет. И здесь уже не скажешь «нет» -
в себя неотвратимо втянет…
Чертовка, полная Луна…
В чём суть её грехопаденья?
И в чём её, Луны, вина?
Что хочет жить, пьяня любовью? Сама пьянеть?...
Кто без греха?!
И то – не вздор, не чепуха:
Любовь! Любовь – любой ценою…
Пожалуй, окна я открою.
Магический пусть льётся свет…
Пускай, кто может, скажет «нет»: пусть видит лишь грехи и тленье,
а отдых - в играх и забвеньи.
Она не хуже тех богинь, в ком плоти зов, души и духа
доизначально триедин…
***
ПОЧЕМУ ТАК ПЕЧАЛЬНО СЕГОДНЯ
Почему так печально сегодня?
Странный...
странный,
раздумчивый вечер -
будто кто-то на сердце и плечи
мира скорбь положил самовольно.
Положил -
а забрать невозможно.
Эта ноша по силам немногим.
Мы, конечно, в проекции - боги,
а богам быть не слабыми д`олжно.
Но даётся кому не с овчинку -
с тех и спросится не вполовину...
Что ж, печаль эту я не отрину,
а сожгу, чтоб исчезла соринкой:
пусть на самую-самую малость
будет меньше кручины и грусти...
Кто-то мудрый во мне не допустит,
чтобы сердце от скорби сжималось...
***
К ОБИТЕЛИ МОЕЙ
К обители моей печали
сошлись все серые дожди…
Занудливо всю ночь стучали
по крыше.
В окна фонари
размокшим светом вопрошали:
Не спишь?...
Смотри на дождь, смотри!
В обитель радости моей
влетел бродягой нищим ветер,
и дом, не то, чтобы стал светел -
он превратился в сто морей,
и парус правлю я скорей,
чтоб с ветром догонять рассветы.
Обитель мудрости моя
друзей на праздник собирает:
негромко музыка играет;
и смысл земного бытия,
плоды, хлеба, халву вкушая,
определяем для себя.
Когда ж в обители моей
с дождями, ветром и друзьями
твой образ тонкими чертами
вдруг проявился в круге дней,
огонь тотчас зажегся в ней:
любви обителью - мы стали.
****
ПТИЦЫ МОИ
Птица Белая моя -
всё-то ей неймётся:
отряхнув подлунный сор,
рвётся в небеса...
Птица Чёрная вольна
под слепящим солнцем
прозапас да вперебор
поклевать зерна...
Птице Красной зоревой
всё бы - в жарко лето,
без огня, не сытой ей,
не лететь домой...
Только Птице Голубой -
ни зерна, ни света,
ни гордыни, ни страстей, -
в тишину, в покой...
***
ПРЕКРАСНА КАЖДАЯ ДУША
Прекрасна каждая Душа...
Её в ладонях,
не дыша,
держал Создатель перед тем,
как отпустить в земной Эдем.
И Он вдыхал волшебный Свет
в своих детей.
Им равных нет.
Зачем же ропщем и виним,
коль обмельчали перед Ним?..
***
РАСПАХНУТЫ ВСЕ ОКНА
Распахнуты все окна: от жары
Спастись хоть чуточку, хотя бы малость.
Куда не вскинешь взгляд, везде видны
Высотки, тополя, и не осталось
Той красоты, когда в окне, сквозь марь,
Полоска Волги убегала в вечность…
Тогда казалась юность безконечной
И нескончаем жизни календарь.
Застроены и обжиты пространства, -
Два поколенья держат на плаву,
Но никогда, увы, я не пойму
Разменной жизни код непостоянства…
Накрыла дрёмой липкая жара…
Вдруг ветерок вспугнул и вздыбил шторы,
Привычный заоконный вид, который –
Оскоминой, расстаял без следа.
И будто время повернулось вспять:
Вокруг дубравы, рощи, перелески,
И – ни одной постройки, - благодать! -
Лишь – каравелла с флагом занавески.
И на ковчеге в девять этажей
Плыву по лету в направленьи солнца,
Спускаясь в реку, отражаясь в ней
Двумя подъездами во сто оконцев.
Втекает Волги мощь в Исток Небесный
Через ворота синего шатра:
Лечу на корабле своём чудесном
Я в Вечность по реке межзвёздной РА…
***
БЫТЬ МОЖЕТ В МИРЕ ТОМ
Молились… Плакали…. И длани
Ветвей тянули в вышину…
Как защитить ростки?.. Не знали,
Чем загасить огня волну…
Всё тщетно… Заживо горели,
Не осознав: за что?... зачем?
Прах чёрный – царственные ели,
Дубы-колоссы - дым и тлен…
Рассказывала в детстве мама:
Приснился деду странный сон
Перед войною перед самой –
Да смертью деда сбылся он:
Рубили лес. Топор впивался,
Вгрызался хищно в плоть стволов.
Сочилась кровь… И раздавался
Предсмертья стон, пощады зов…
И – мысль, подобная виденью:
Зеркальный где-то мир течёт,
Мы – люди здесь, а там – деревья,
У них же всё наоборот…
Простите, милые… Печально
Приникну к дереву, любя...
Быть может в мире том зеркальном
Берёза эта – плоть моя….
***
ПОЧУДИЛИСЬ В СТРУНКАХ ДОЖДЯ
Почудились в струнках дождя одинокие души?
Сквозь бег суеты их неброскую песню послушай:
Быть может, средь них отзовётся одна, та, что с краю,
Которую кто-то так долго искал, дни теряя.
Лишь тронь струны лиры своей и услышишь, как сразу
Замрёт за окном ожиданием дождик, и разным:
Зелёным, серебряным, жёлтым, малиновым, белым, -
Завертится зонтиком мир, сочинённый так смело.
А ливень на пару с надеждой все серые окна
И души омоет - лишь только б любовь не замолкла,
И вера нальёт в пустоту ожидание встречи,
И вечер волшебный уставшие души излечит.
Счастливый художник, поэт, музыкант: ты - творящий,
Подвластно тебе то, что смертный иной не обрящет,
Поскольку урок добровольный свой выбрал ты прежде,
Чем мир наизнанку надел световые одежды.
Не правда ли, как хорошо после славной работы
Узнать, что зажглась искра света в душе у кого-то?!
Согласен, что это не мало (ты скажешь не много) -
Побыть, пусть на пару часов, пусть дежурным, но богом?..
***
ПУТИ
Не сказкой розовой отнюдь
И не шуршащей мерой блага,
Не проповедью баррикадной
Измерян заповедный путь…
Полубогами быть труднее…
Запрячь свой нимб, куда подальше,
Под скрежетанье броской фальши
Живи в толпе: как все… Смелее!
И будь собой при этом…. Но…
Не легче ли оглохнуть и ослепнуть?!?!
Сложнее, умерев, с утра воскреснуть,
И снова, вопреки, - одно:
Светить, творить, дарить… А дома
Варить обед нехитрый, постный,
Вновь загружать в себя вопросы:
«А так ли сделал? С пользой?...» Снова
Не слышать плач души, она,
Тоской омыта, стонет в голос…
И новый серебристый волос…
И выпито вино до дна…
***
Ты слышишь, как космос поёт
Миллиардами звёзд?
Как ветер разносит пылинки забвенья?
И между собою ведут откровенья
Усталые странницы-души?
И тысячи верст,
Провалы веков между ними,
Затменье и свет,
Заветы Творца и соблазн оступленья…
Их мудр разговор. И на грани скольженья
Меж волей и Богом
Однажды родится ответ
На главный вопрос:
Что есмь я в безконечной цепи?
И где эта грань между волей и долгом?
Когда я приду, снова путь? И как долго
От камня, пылинки, до Бога,
Скитаясь, идти?
А космос извечно поёт
Мириадами звёзд,
Светилами боги когда-то воскресли.
Вселенными можем раскинуться, если
Построим из Вечности в Вечность
Свой собственный мост…
***
БЕЛЫЙ ПЁС НА БЕЛОМ СНЕГУ
Белый пёс спит на белом снегу...
Одиночество в связке с бессильем.
Так знакомо: во сне я бегу,
Только сделать и шага не в силах.
Это будто - глоток пустоты
За надежду напиться Вселенной.
Сожжены впереди все мосты.
Где же путь, ну, хотя бы примерно?..
На скамейке забыта Душа, -
Видно, легче кому-то без ноши...
С ночи валится снег неспеша,
Он какой-то родной и хороший.
А возьму-ка находку себе -
Отогрею в руках, пожалею...
Ну, не бойся...
Чуть вздрогнул во сне
Белый пёс - безпристрастное Время...
***
ПРОДРОГШИЙ ВОЗДУХ
Продрогший воздух от мороза выходок.
Прохожий, ёжась, молится на лето.
И чувств, и мыслей прошлых пёстрый выводок
развеян ветром.
Но что зима, что лето звёздноглазое,
поездки, встречи, праздники и будни,
когда в тепле твоём чего-то важного,
увы, не будет?
И что весь мир с вселенской млечностью
и милым шармом, и игрой, и болью,
когда пресыщен всем, но перед вечностью
не сыт любовью?
***
НЕЗАМЕНИМОСТЬ
Незаменимость…
Вслушиваюсь в слово…
Что слышу в нем?
Оно давно знакомо,
Но новизною
Как жаром обдалО!..
ЗАМЕНЫ НЕТ!!!
И никогда не будет...
Нет, НИКОГДА!!!....
И не было в Минувшем
С тех пор,
Как существует Божий мир…
Незаменимость нас
Друг перед другом…
Поставь замену-
Не медля рухнет мир:
Не услыхать мажор
Былых созвучий,
И не вкушать, горЯ,
Блаженство счастья,
И не светить таким
Цветным накалом,
Как светимся вдвоем,
Сливаясь жарко…
НЕ-ЗАМЕНИ-МОСТ-
Он через звезды
Соединяет вечных
НАС от вЕка…
Два - чудом -
Совместимых человека ….
Не заменить нам, правда,
Этот мост…
***
ОДНАЖДЫ ТАК СЛУЧИТСЯ
Однажды… Однажды так случится: я уйду.
Записка утром: «….только не ищите…».
Исчезну, стаю: «…вы, уж, не взыщите…»,
У всех все сбудется пускай. А я уйду, -
