Молодая жена совершенно не выглядела счастливой! Женщины, которых любят, не такие: у них другие глаза, улыбка, все другое.
«Алена обманута, так же, как и я! – Лиде хотелось заплакать, но слез не было. Злость на сестру исчезла, уступив место жалости и стыду. – Как я могла желать ей смерти? Ужас! Как мне вообще такое могло прийти в голову? Человек подобен пропасти, и бездны его темны… Если я выпью то, что принесла с собой, это все изменит».
За окном медленно сгущалась синева. Ранние сумерки опускались на лес. При общем безмолвии Лида зажгла старинную лампу, поставила на стол.
– А где все?
– Марфа ушла в деревню, к бабе Наде, – нехотя произнесла Алена. – А дед Илья с Иваном отправились на пороги. Велели скоро не ждать.
Горский выглядел сонным, подавленным. Он вел себя как посторонний, случайно заглянувший на огонек человек.
Богдан наконец освоился в новой обстановке, присел на лавку. Он чувствовал себя лишним. Присутствие Алены с мужем причиняло ему страдания. Но встать и уйти он не решался.
Время летело поразительно быстро. Словно кто-то нарочно ускорил его бег.
Повисла тревожная пауза. Алена испытывала напряжение каждого нерва и не могла усидеть на месте.
– Пойду поставлю самовар…
– Погоди, – остановил ее Сергей. – Когда Марфа вернется?
Он все еще надеялся, что сможет увидеть нечто из ряда вон выходящее, – передачу магических способностей или колдовских чар, – и вся эта компания, так некстати собравшаяся в лесном доме, ему мешала. Марфа не зря решила сходить в деревню к дочери, – возможно, захотела попрощаться перед смертью. Нелепая мысль. Цветущая здоровая женщина… Что заставляет ее твердить о смерти? Однако, она так уверенно говорила с ним, обещала сделать своим преемником… А тут Алена явилась, потом свидетель с сестричкой. Чего им всех сюда принесло? Горского раздражало присутствие Богдана и Лиды. В его каменном сердце вдруг шевельнулась ревность. Любовная сцена в баньке всплыла в памяти… мокрое платье, прилипшее к нежному тонкому телу, горячие бревна парной, сладкий травяной дух…
Ненависть к Богдану упругим комком поднялась к горлу, помутила сознание. Лида была ему безразлична, но Богдану он ее уступать не собирался! Что он себе позволяет, этот захудалый выскочка? Отобрать у Сергея женщину?
«Это ты, парень, хватил через край! Пора привести тебя в чувство…»
– Что ты здесь делаешь? – спросил он Богдана, закипая от бешенства.
– Девушка захотела домой, – Богдан кивнул в сторону Лиды. – Не отпускать же ее одну ночью? Я что-то не заметил у тебя особого рвения проводить ее.
Горский – бесчестный подонок! Он не заслуживает пощады. Вот только способ они с Лидой выбрали не самый лучший, – отравление. К яду прибегают трусы, которые боятся открытой схватки. Женщинам позволительно подобное. Мужчинам же не пристало вилять и хитрить, когда речь идет о защите возлюбленной. Это не тот случай. Негодяй будет повержен в поединке у всех на виду.
Как все Протасовы, Богдан шел в атаку, не думая о последствиях. Предвидеть последствия и просчитывать варианты не в его правилах.
– Так ты проводил девушку? – со злостью спросил Сергей. Его «несло». Вспыхнувшая ревность прорывалась наружу сквозь остатки внешнего лоска.
– Как видишь, – издевательски спокойно ответил Богдан.
Его устраивало развитие событий: негодяй сам провоцирует конфликт. Что ж, это к лучшему. Не нужно придумывать повод для ссоры.
– Молодец. – Сергей нехорошо усмехнулся. – Теперь убирайся!
Алена заметила, что Лида то и дело поглядывает в окно, как будто ее не интересует, что происходит в доме. Вот-вот вспыхнет драка, а ей хоть бы что! Мечтает «о вечном», когда сию минуту вершится трагедия…
Богдан тем временем потянулся к своей сумке. Там лежал нож, которым он ночью выкапывал корни.
– Я не могу оставить двух беззащитных женщин с таким ублюдком, как ты!
– Убирайся! – Сергей сжал кулаки. – Нечего тут представление устраивать! Не в театре!
– Вот только убью тебя, и уйду, – холодно ответил Богдан. В его руке блеснуло лезвие ножа. – Защищайся!
– Идиот! – пожал плечами Сергей. – Ты из-за нее, что ли? – он кивнул в сторону Алены. – Она того не стоит, поверь мне. Пустая порода! Дрянь…
Алена вспыхнула от обиды. Лида смотрела в окно. Богдан бросился на Сергея, и они сцепились.
Алена вскочила, кинулась разнимать. Мужчины дрались не на жизнь, а на смерть. Обоими овладела слепая ярость, жажда крови, мести, удовлетворения.
Пытавшаяся вмешаться Алена отлетела от мужчин, как перышко. Кусая губы, она лихорадочно соображала, как остановить дерущихся…
Сергей оказался более сильным и тренированным противником, чем ожидалось. Все хитрые приемы, которыми владел Богдан, не действовали. «Заграничный хлыщ» парировал их с легкостью, выдававшей в нем опытного бойца. Оба мобилизовали все свои ресурсы, чтобы не пропустить смертельного удара. Развязка обещала быть ужасной. Это стало ясно даже Алене, которая ничего не смыслила в подобных вещах…
Леденящий душу крик раздался так внезапно, что на долю секунды внимание всех невольно обратилось на девушку. Мужчины застыли, зачарованные жутким и прекрасным зрелищем. Повернувшись к окну, куда, не переставая истошно вопить, уставилась Алена, они увидели лицо… Страшное в своей красоте, белое, с кроваво-красными губами и глазами цвета изумрудов, оно заставило всех обитателей комнаты замереть в немом изумлении. Золотисто-зеленые волосы, пышные и блестящие, шевелились, создавая вокруг жуткого лица сияющий ореол. Лицо приблизилось к стеклу окна почти вплотную и… исчезло. Растаяло…
– Царица Змей… Это она! Колдунья… – Сергей сам не понимал, что говорит.
Его никто не слушал. Все оцепенели.
Непонятный грохот заставил Алену и обоих мужчин повернуться назад. Лида упала в обморок. Ее измученные нервы не выдержали последнего напряжения и сдали. Тело девушки, обмякшее и неподвижное, распростерлось между сундуком и столом. Никто не двинулся с места, пытаясь осмыслить происходящее. Лида не шевелилась, ее лицо и шея в вырезе платья покрывались снежной бледностью…
– Надо привести ее в чувство, – опомнился Богдан. – Нашатырный спирт есть?
Алена бросилась вон из комнаты. Так же бегом вернулась с бутылочкой. Поднесенная к лицу Лиды смоченная спиртом вата не оказала никакого действия.
Алена испуганно вытаращила глаза. Острых запах нашатыря смешивался с приторным ароматом лилий. Горский потянул носом.
– Отойди, – он наклонился к Лиде и принюхался.
Запах лилий кружил голову. Показалось, что девушка не дышит. Он начал делать искусственное дыхание и массаж сердца по всем правилам. Но тут же бросил…
– Что? – занервничал Богдан. – Дай, я попробую!
– Дурнота накатывает… – пожаловался Горский. – Аж в глазах темно…
– Лилиями пахнет… – дрожащим голосом вымолвила Алена.
– Очень крепкие духи, – подтвердил Богдан, кашляя.
Мысль о яде мелькнула в его помраченном уме. Правда, в глазах темнеет.
– Уф-ф… не могу больше…
Они с Горским сменяли друг друга, шли к распахнутому окну отдышаться и вновь принимались за дело. По разгоряченным лицам струился пот. Сказывалось пережитое возбуждение. Запах лилий проникал в каждую клеточку тела, высасывал силы… усыплял…
– Давай же… дыши! Дыши! – приговаривал Богдан. – Дыши, ради Бога!
– О, черт…
Все усилия мужчин оказались тщетны. Тело Лиды, кукольно-безвольное, покрылось бледной синевой, губы и веки потемнели.
– Все… – Сергей поднял глаза, смаргивая капельки пота. – Я выдохся…
Его место занял Богдан. Взаимная вражда отошла на второй план перед случившимся.
Алена смотрела на сестру остановившимся взглядом. Ее трясло. Она со стоном опустилась на пол возле Лиды.
– Вставай, а то еще тебя откачивать придется! – прикрикнул на нее Горский.
Дом твоего духа в царстве света и жизни, откуда ты пришел и куда возвращаешься… где он не ограничен телом, где ничто уже не будет искушать его и где его не стеснят время и пространство.
Если хочешь узнать таинство смерти, смотри только вперед... Память о Великом Пути содержит все – мысли и заботы, страсти и желания в свете вечности. Но только впереди, в конце Пути, посох странника превратится в царский скипетр. Только двигаясь вперед, обретешь силу и останешься непреклонным…
Свет озарений освещает Путь странника, открывает ему камни, ямы и змей, чтобы он мог их избегать. Извилистые повороты скрывают весь Путь, ибо если бы странник мог его видеть, мужество могло бы оставить его. Вот почему преодолеть Путь возможно только шаг за шагом…
– Она мертва!
Голос Богдана вывел Сергея из забытья. Какие странные мысли стали приходить ему в голову, причем в самое неподходящее время! Он потер виски. Сказанное Богданом постепенно доходило до его сознания. Лида… мертва? Не может быть! Отчего? Молодая, здоровая…
Алена беззвучно плакала, слезы стекали по ее лицу, капали с подбородка. Она не вытирала их, судорожно сцепив руки перед собой.
Богдан поднялся с колен, прикрыв Лиде ноги подолом платья. До этого в попытках спасти ее жизнь, никто не замечал, что платье задралось. У самого сундука, в углу, что-то блеснуло. Богдан наклонился, поднял пустой флакончик из желтоватого стекла… В уме вспыхнула страшная догадка. Он осторожно понюхал флакончик, знакомый спазм сжал горло.
– Ребята…– он с трудом вдохнул. – Она отравилась…
Богдан протянул флакончик Сергею. Тот машинально взял, поднес к лицу, скривился. Удушливый аромат лилий! Он ничего не понимал. Отравилась? Но почему?
Алена перестала всхлипывать и воззрилась красными глазами на флакончик. Все молчали. Для каждого наступила минута безвременья – никаких чувств, мыслей, ощущений.
Картина получалась невеселая. Хотя они все втроем присутствовали в комнате, где произошла трагедия, никто не видел, как Лида выпила яд. Мужчины сначала дрались, потом смотрели в окно, и повернулись только на звук упавшего тела. Алена тоже утверждала, что пыталась их разнять… а когда ее оттолкнули, сразу заметила лицо в окне и закричала.
Вроде сомнений не было, что Лида сама приняла отраву, по «доброй воле», если так можно выразиться, но… милиция, куда необходимо сообщить о смерти девушки, могла заподозрить другое. Например, что присутствующие вынудили Лиду силой, угрозами или иным способом покончить с собой. Довели ее до этого отчаянного и ужасного поступка.
– Кажется, есть какая-то статья… – пробормотал Богдан. – Доведение до самоубийства, что ли…
Алена и Сергей смотрели на него, не зная, что ответить. Один и тот же вопрос: что делать? – возник перед ними, неразрешимый и тяжкий.
– Может, сказать, что ей просто плохо стало? Давление… или сердце… Она на здоровье не жаловалась?
– Н-нет, никогда. – Алена прижала руки к груди. – Лида только с виду хрупкая и болезненная, а на самом деле она очень крепкая, выносливая. Зимой ходит… ходила без шапки, всегда нараспашку… Ой, что же теперь будет?
– А запах яда вы куда денете? – спохватился Горский. – Да и в крови наверняка обнаружат следы отравляющего вещества. Мы все влипли!
Сергей не чувствовал жалости или раскаяния, он словно окаменел, думая только о том, что милицейское расследование может повредить его карьере и бизнесу. За границу его не выпустят, пока все не выяснится. Придется давать подписку о невыезде или что-то подобное. Как некстати все! И что взбрело в голову взбалмошной девчонке? Решила отомстить таким способом? Пожалуй, ей это удалось…
Богдан вспомнил слова Лиды, что приготовленный яд не оставит следов, и с сомнением покачал головой. Одни запах чего стоит.
– Никто не должен узнать, что случилось! – воскликнула Алена. Ее щеки горели лихорадочным румянцем. – Во всем обвинят меня, что это я довела сестру. Богдан, кому-нибудь известно, что Лида поехала с тобой сюда?
– Нет. Мы вышли из квартиры поздно вечером. Соседи точно не видели. Во дворе было пусто. Здесь мы сразу отправились в лес, а оттуда в сторожку.
Он совершенно потерял счет времени. Сколько Лида варила зелье, а он спал, было неизвестно. Похоже, прошли целые сутки, а кажется, всего несколько часов.
Тут Богдан вспомнил, что когда он проснулся, Лиды в сторожке не было. Куда она ходила? Может, кто-то ее и видел в это время?
– Риск определенно есть, – добавил он.
Ему стало понятно, что предлагает Алена – избавиться от трупа и скрыть факт смерти Лиды. Она уехала в город на свадьбу. И пропала. Искать ее толком не будут. Милиция пропавшими почти не занимается. Так, формально… На самом деле можно предполагать что угодно – сбежала из дому, уехала к любовнику. Мало ли? Молодежь сейчас неуравновешенная, нервная и безрассудная. А там, глядишь, все как-нибудь утрясется.
– Есть еще один свидетель, который мог видеть, что Лида была здесь, с нами, – вмешался Сергей.
– Кто?
– Лицо в окне.
Воцарилось молчание. Действительно, потрясенные смертью Лиды, они совсем забыли о странном происшествии. Кто-то заглянул в окно, испугал всех. Если это им не померещилось, конечно.
– А нам не показалось? – спросил Богдан.
– Всем троим?
Ситуация становилась угрожающей. Алена заплакала навзрыд, как ребенок, вытирая слезы ладошкой и громко шмыгая носом.
Богдан подошел к телу Лиды, наклонился, прислушиваясь. Нет! Шальная мелькнувшая надежда не оправдалась: девушка была мертва. Она уже начала остывать, нос заострился, щеки чуть ввалились. Сомнений никаких – перед ними труп, и вся ответственность ляжет на них. Если кто-то видел Лиду через окно… скрыть этот факт не удастся. Вот так история!..
Горский почему-то вспомнил Артура. Уже вторая смерть с тех пор, как он приехал из Франции. Невольно потянувшись рукой к груди, он убедился, что флорентийский медальон на месте. Сразу отлегло от сердца. Они выпутаются! Безвыходных положений не бывает. Надо только подумать хорошенько.
– Кто здесь мог оказаться в лесу? – спросил он, переводя взгляд с Богдана на Алену. – Почему в окно заглянул?
Жена пожала плечами. Богдан угрюмо молчал.
– Может, к Марфе кто приходил? За травами, или еще чем? – сам предположил Сергей. – – Пойду, посмотрю. Фонарь есть? Если «нечистая сила» балует, то следов, конечно, нету. А если человек… вроде как должны быть.
Богдан порылся в сумке, достал фонарик.
– Держи. Осторожнее там.
Пережитое потрясение и общая угроза сблизили бывших непримиримых врагов, сделали их союзниками, товарищами по несчастью. У них возникла серьезная проблема, которую так или иначе придется решать. Даже Алена оставила свои ужимки и неуместное кокетство. Злость ее тоже испарилась. Остались только страх и опустошение.
Сергей натянул куртку и вышел в темноту осеннего леса, зябко повел плечами. Посветил фонариком на землю под окном. По-видимому, летом тут была цветочная грядка, потом ее перекопали. На грядке четко выделялись женские следы – узкий носок небольшой ступни.
Значит, все-таки женщина из плоти и крови, а вовсе не «потусторонняя сущность» заглядывала в окно. Сергей сам не знал, лучше это или хуже. Наверное, лучше. Во всяком случае, понятнее. Куда же ведут следы?
Луна пряталась за тучи, черноту ночи рассеивал только тусклый свет из окна комнаты, где остались Алена с Богданом. Он посветил фонариком, – следы вели к резному деревянному навесу для сушки ягод, грибов и трав. Что это?.. Около самого настила из досок лежит какая-то бесформенная груда. Издалека не видно… Горский прищурился. Плохое предчувствие томительно сжало сердце…
«Алена обманута, так же, как и я! – Лиде хотелось заплакать, но слез не было. Злость на сестру исчезла, уступив место жалости и стыду. – Как я могла желать ей смерти? Ужас! Как мне вообще такое могло прийти в голову? Человек подобен пропасти, и бездны его темны… Если я выпью то, что принесла с собой, это все изменит».
За окном медленно сгущалась синева. Ранние сумерки опускались на лес. При общем безмолвии Лида зажгла старинную лампу, поставила на стол.
– А где все?
– Марфа ушла в деревню, к бабе Наде, – нехотя произнесла Алена. – А дед Илья с Иваном отправились на пороги. Велели скоро не ждать.
Горский выглядел сонным, подавленным. Он вел себя как посторонний, случайно заглянувший на огонек человек.
Богдан наконец освоился в новой обстановке, присел на лавку. Он чувствовал себя лишним. Присутствие Алены с мужем причиняло ему страдания. Но встать и уйти он не решался.
Время летело поразительно быстро. Словно кто-то нарочно ускорил его бег.
Повисла тревожная пауза. Алена испытывала напряжение каждого нерва и не могла усидеть на месте.
– Пойду поставлю самовар…
– Погоди, – остановил ее Сергей. – Когда Марфа вернется?
Он все еще надеялся, что сможет увидеть нечто из ряда вон выходящее, – передачу магических способностей или колдовских чар, – и вся эта компания, так некстати собравшаяся в лесном доме, ему мешала. Марфа не зря решила сходить в деревню к дочери, – возможно, захотела попрощаться перед смертью. Нелепая мысль. Цветущая здоровая женщина… Что заставляет ее твердить о смерти? Однако, она так уверенно говорила с ним, обещала сделать своим преемником… А тут Алена явилась, потом свидетель с сестричкой. Чего им всех сюда принесло? Горского раздражало присутствие Богдана и Лиды. В его каменном сердце вдруг шевельнулась ревность. Любовная сцена в баньке всплыла в памяти… мокрое платье, прилипшее к нежному тонкому телу, горячие бревна парной, сладкий травяной дух…
Ненависть к Богдану упругим комком поднялась к горлу, помутила сознание. Лида была ему безразлична, но Богдану он ее уступать не собирался! Что он себе позволяет, этот захудалый выскочка? Отобрать у Сергея женщину?
«Это ты, парень, хватил через край! Пора привести тебя в чувство…»
– Что ты здесь делаешь? – спросил он Богдана, закипая от бешенства.
– Девушка захотела домой, – Богдан кивнул в сторону Лиды. – Не отпускать же ее одну ночью? Я что-то не заметил у тебя особого рвения проводить ее.
Горский – бесчестный подонок! Он не заслуживает пощады. Вот только способ они с Лидой выбрали не самый лучший, – отравление. К яду прибегают трусы, которые боятся открытой схватки. Женщинам позволительно подобное. Мужчинам же не пристало вилять и хитрить, когда речь идет о защите возлюбленной. Это не тот случай. Негодяй будет повержен в поединке у всех на виду.
Как все Протасовы, Богдан шел в атаку, не думая о последствиях. Предвидеть последствия и просчитывать варианты не в его правилах.
– Так ты проводил девушку? – со злостью спросил Сергей. Его «несло». Вспыхнувшая ревность прорывалась наружу сквозь остатки внешнего лоска.
– Как видишь, – издевательски спокойно ответил Богдан.
Его устраивало развитие событий: негодяй сам провоцирует конфликт. Что ж, это к лучшему. Не нужно придумывать повод для ссоры.
– Молодец. – Сергей нехорошо усмехнулся. – Теперь убирайся!
Алена заметила, что Лида то и дело поглядывает в окно, как будто ее не интересует, что происходит в доме. Вот-вот вспыхнет драка, а ей хоть бы что! Мечтает «о вечном», когда сию минуту вершится трагедия…
Богдан тем временем потянулся к своей сумке. Там лежал нож, которым он ночью выкапывал корни.
– Я не могу оставить двух беззащитных женщин с таким ублюдком, как ты!
– Убирайся! – Сергей сжал кулаки. – Нечего тут представление устраивать! Не в театре!
– Вот только убью тебя, и уйду, – холодно ответил Богдан. В его руке блеснуло лезвие ножа. – Защищайся!
– Идиот! – пожал плечами Сергей. – Ты из-за нее, что ли? – он кивнул в сторону Алены. – Она того не стоит, поверь мне. Пустая порода! Дрянь…
Алена вспыхнула от обиды. Лида смотрела в окно. Богдан бросился на Сергея, и они сцепились.
Алена вскочила, кинулась разнимать. Мужчины дрались не на жизнь, а на смерть. Обоими овладела слепая ярость, жажда крови, мести, удовлетворения.
Пытавшаяся вмешаться Алена отлетела от мужчин, как перышко. Кусая губы, она лихорадочно соображала, как остановить дерущихся…
Сергей оказался более сильным и тренированным противником, чем ожидалось. Все хитрые приемы, которыми владел Богдан, не действовали. «Заграничный хлыщ» парировал их с легкостью, выдававшей в нем опытного бойца. Оба мобилизовали все свои ресурсы, чтобы не пропустить смертельного удара. Развязка обещала быть ужасной. Это стало ясно даже Алене, которая ничего не смыслила в подобных вещах…
Леденящий душу крик раздался так внезапно, что на долю секунды внимание всех невольно обратилось на девушку. Мужчины застыли, зачарованные жутким и прекрасным зрелищем. Повернувшись к окну, куда, не переставая истошно вопить, уставилась Алена, они увидели лицо… Страшное в своей красоте, белое, с кроваво-красными губами и глазами цвета изумрудов, оно заставило всех обитателей комнаты замереть в немом изумлении. Золотисто-зеленые волосы, пышные и блестящие, шевелились, создавая вокруг жуткого лица сияющий ореол. Лицо приблизилось к стеклу окна почти вплотную и… исчезло. Растаяло…
– Царица Змей… Это она! Колдунья… – Сергей сам не понимал, что говорит.
Его никто не слушал. Все оцепенели.
Непонятный грохот заставил Алену и обоих мужчин повернуться назад. Лида упала в обморок. Ее измученные нервы не выдержали последнего напряжения и сдали. Тело девушки, обмякшее и неподвижное, распростерлось между сундуком и столом. Никто не двинулся с места, пытаясь осмыслить происходящее. Лида не шевелилась, ее лицо и шея в вырезе платья покрывались снежной бледностью…
– Надо привести ее в чувство, – опомнился Богдан. – Нашатырный спирт есть?
Алена бросилась вон из комнаты. Так же бегом вернулась с бутылочкой. Поднесенная к лицу Лиды смоченная спиртом вата не оказала никакого действия.
Алена испуганно вытаращила глаза. Острых запах нашатыря смешивался с приторным ароматом лилий. Горский потянул носом.
– Отойди, – он наклонился к Лиде и принюхался.
Запах лилий кружил голову. Показалось, что девушка не дышит. Он начал делать искусственное дыхание и массаж сердца по всем правилам. Но тут же бросил…
– Что? – занервничал Богдан. – Дай, я попробую!
– Дурнота накатывает… – пожаловался Горский. – Аж в глазах темно…
– Лилиями пахнет… – дрожащим голосом вымолвила Алена.
– Очень крепкие духи, – подтвердил Богдан, кашляя.
Мысль о яде мелькнула в его помраченном уме. Правда, в глазах темнеет.
– Уф-ф… не могу больше…
Они с Горским сменяли друг друга, шли к распахнутому окну отдышаться и вновь принимались за дело. По разгоряченным лицам струился пот. Сказывалось пережитое возбуждение. Запах лилий проникал в каждую клеточку тела, высасывал силы… усыплял…
– Давай же… дыши! Дыши! – приговаривал Богдан. – Дыши, ради Бога!
– О, черт…
Все усилия мужчин оказались тщетны. Тело Лиды, кукольно-безвольное, покрылось бледной синевой, губы и веки потемнели.
– Все… – Сергей поднял глаза, смаргивая капельки пота. – Я выдохся…
Его место занял Богдан. Взаимная вражда отошла на второй план перед случившимся.
Алена смотрела на сестру остановившимся взглядом. Ее трясло. Она со стоном опустилась на пол возле Лиды.
– Вставай, а то еще тебя откачивать придется! – прикрикнул на нее Горский.
Дом твоего духа в царстве света и жизни, откуда ты пришел и куда возвращаешься… где он не ограничен телом, где ничто уже не будет искушать его и где его не стеснят время и пространство.
Если хочешь узнать таинство смерти, смотри только вперед... Память о Великом Пути содержит все – мысли и заботы, страсти и желания в свете вечности. Но только впереди, в конце Пути, посох странника превратится в царский скипетр. Только двигаясь вперед, обретешь силу и останешься непреклонным…
Свет озарений освещает Путь странника, открывает ему камни, ямы и змей, чтобы он мог их избегать. Извилистые повороты скрывают весь Путь, ибо если бы странник мог его видеть, мужество могло бы оставить его. Вот почему преодолеть Путь возможно только шаг за шагом…
– Она мертва!
Голос Богдана вывел Сергея из забытья. Какие странные мысли стали приходить ему в голову, причем в самое неподходящее время! Он потер виски. Сказанное Богданом постепенно доходило до его сознания. Лида… мертва? Не может быть! Отчего? Молодая, здоровая…
Алена беззвучно плакала, слезы стекали по ее лицу, капали с подбородка. Она не вытирала их, судорожно сцепив руки перед собой.
Богдан поднялся с колен, прикрыв Лиде ноги подолом платья. До этого в попытках спасти ее жизнь, никто не замечал, что платье задралось. У самого сундука, в углу, что-то блеснуло. Богдан наклонился, поднял пустой флакончик из желтоватого стекла… В уме вспыхнула страшная догадка. Он осторожно понюхал флакончик, знакомый спазм сжал горло.
– Ребята…– он с трудом вдохнул. – Она отравилась…
Богдан протянул флакончик Сергею. Тот машинально взял, поднес к лицу, скривился. Удушливый аромат лилий! Он ничего не понимал. Отравилась? Но почему?
Алена перестала всхлипывать и воззрилась красными глазами на флакончик. Все молчали. Для каждого наступила минута безвременья – никаких чувств, мыслей, ощущений.
Картина получалась невеселая. Хотя они все втроем присутствовали в комнате, где произошла трагедия, никто не видел, как Лида выпила яд. Мужчины сначала дрались, потом смотрели в окно, и повернулись только на звук упавшего тела. Алена тоже утверждала, что пыталась их разнять… а когда ее оттолкнули, сразу заметила лицо в окне и закричала.
Вроде сомнений не было, что Лида сама приняла отраву, по «доброй воле», если так можно выразиться, но… милиция, куда необходимо сообщить о смерти девушки, могла заподозрить другое. Например, что присутствующие вынудили Лиду силой, угрозами или иным способом покончить с собой. Довели ее до этого отчаянного и ужасного поступка.
– Кажется, есть какая-то статья… – пробормотал Богдан. – Доведение до самоубийства, что ли…
Алена и Сергей смотрели на него, не зная, что ответить. Один и тот же вопрос: что делать? – возник перед ними, неразрешимый и тяжкий.
– Может, сказать, что ей просто плохо стало? Давление… или сердце… Она на здоровье не жаловалась?
– Н-нет, никогда. – Алена прижала руки к груди. – Лида только с виду хрупкая и болезненная, а на самом деле она очень крепкая, выносливая. Зимой ходит… ходила без шапки, всегда нараспашку… Ой, что же теперь будет?
– А запах яда вы куда денете? – спохватился Горский. – Да и в крови наверняка обнаружат следы отравляющего вещества. Мы все влипли!
Сергей не чувствовал жалости или раскаяния, он словно окаменел, думая только о том, что милицейское расследование может повредить его карьере и бизнесу. За границу его не выпустят, пока все не выяснится. Придется давать подписку о невыезде или что-то подобное. Как некстати все! И что взбрело в голову взбалмошной девчонке? Решила отомстить таким способом? Пожалуй, ей это удалось…
Богдан вспомнил слова Лиды, что приготовленный яд не оставит следов, и с сомнением покачал головой. Одни запах чего стоит.
– Никто не должен узнать, что случилось! – воскликнула Алена. Ее щеки горели лихорадочным румянцем. – Во всем обвинят меня, что это я довела сестру. Богдан, кому-нибудь известно, что Лида поехала с тобой сюда?
– Нет. Мы вышли из квартиры поздно вечером. Соседи точно не видели. Во дворе было пусто. Здесь мы сразу отправились в лес, а оттуда в сторожку.
Он совершенно потерял счет времени. Сколько Лида варила зелье, а он спал, было неизвестно. Похоже, прошли целые сутки, а кажется, всего несколько часов.
Тут Богдан вспомнил, что когда он проснулся, Лиды в сторожке не было. Куда она ходила? Может, кто-то ее и видел в это время?
– Риск определенно есть, – добавил он.
Ему стало понятно, что предлагает Алена – избавиться от трупа и скрыть факт смерти Лиды. Она уехала в город на свадьбу. И пропала. Искать ее толком не будут. Милиция пропавшими почти не занимается. Так, формально… На самом деле можно предполагать что угодно – сбежала из дому, уехала к любовнику. Мало ли? Молодежь сейчас неуравновешенная, нервная и безрассудная. А там, глядишь, все как-нибудь утрясется.
– Есть еще один свидетель, который мог видеть, что Лида была здесь, с нами, – вмешался Сергей.
– Кто?
– Лицо в окне.
Воцарилось молчание. Действительно, потрясенные смертью Лиды, они совсем забыли о странном происшествии. Кто-то заглянул в окно, испугал всех. Если это им не померещилось, конечно.
– А нам не показалось? – спросил Богдан.
– Всем троим?
Ситуация становилась угрожающей. Алена заплакала навзрыд, как ребенок, вытирая слезы ладошкой и громко шмыгая носом.
Богдан подошел к телу Лиды, наклонился, прислушиваясь. Нет! Шальная мелькнувшая надежда не оправдалась: девушка была мертва. Она уже начала остывать, нос заострился, щеки чуть ввалились. Сомнений никаких – перед ними труп, и вся ответственность ляжет на них. Если кто-то видел Лиду через окно… скрыть этот факт не удастся. Вот так история!..
Горский почему-то вспомнил Артура. Уже вторая смерть с тех пор, как он приехал из Франции. Невольно потянувшись рукой к груди, он убедился, что флорентийский медальон на месте. Сразу отлегло от сердца. Они выпутаются! Безвыходных положений не бывает. Надо только подумать хорошенько.
– Кто здесь мог оказаться в лесу? – спросил он, переводя взгляд с Богдана на Алену. – Почему в окно заглянул?
Жена пожала плечами. Богдан угрюмо молчал.
– Может, к Марфе кто приходил? За травами, или еще чем? – сам предположил Сергей. – – Пойду, посмотрю. Фонарь есть? Если «нечистая сила» балует, то следов, конечно, нету. А если человек… вроде как должны быть.
Богдан порылся в сумке, достал фонарик.
– Держи. Осторожнее там.
Пережитое потрясение и общая угроза сблизили бывших непримиримых врагов, сделали их союзниками, товарищами по несчастью. У них возникла серьезная проблема, которую так или иначе придется решать. Даже Алена оставила свои ужимки и неуместное кокетство. Злость ее тоже испарилась. Остались только страх и опустошение.
Сергей натянул куртку и вышел в темноту осеннего леса, зябко повел плечами. Посветил фонариком на землю под окном. По-видимому, летом тут была цветочная грядка, потом ее перекопали. На грядке четко выделялись женские следы – узкий носок небольшой ступни.
Значит, все-таки женщина из плоти и крови, а вовсе не «потусторонняя сущность» заглядывала в окно. Сергей сам не знал, лучше это или хуже. Наверное, лучше. Во всяком случае, понятнее. Куда же ведут следы?
Луна пряталась за тучи, черноту ночи рассеивал только тусклый свет из окна комнаты, где остались Алена с Богданом. Он посветил фонариком, – следы вели к резному деревянному навесу для сушки ягод, грибов и трав. Что это?.. Около самого настила из досок лежит какая-то бесформенная груда. Издалека не видно… Горский прищурился. Плохое предчувствие томительно сжало сердце…
