Она узнала его по белому камзолу, что белел в темноте и парадную ленту, Баронесса Эрей на секунду прикрыла глаза, в голове проскользнула шальная мысль, что если сделать шаг навстречу и поцеловать Доменика на глазах у Райана?
Это так легко заставить его ненавидеть ее сейчас. Разбить сердце им обоим и навсегда покончить с маскарадом. Стоит только подождать, пока он подойдет чуть ближе, чтобы застигнуть их врасплох.
Так легко, что она невольно улыбнулась, а затем покачала головой.
— Ты любишь память о нас, Доменик, но меня ты больше не знаешь, а я не знаю тебя. Мы оба повзрослели, представляешь, повзрослели настолько, чтобы каждый может простить себя.
Миранда сделала шаг вперед. Сейчас.
Она твердо решила сказать «прощай», чего бы ей это ни стоило.
Сердце отмерило пять быстрых ударов, воздух покинул легкие, казалось, она сейчас задохнётся и сойдет с ума. Сердце откажет, грудь больше никогда не наполнится воздухом…
Еще один шаг.
В сторону.
Она не смогла, скользнула мимо Дэльверо, навстречу Райану.
Быстрой, легкой походкой, едва ли не бегом, так хотелось скорее прижаться к нему, ощутить какая ткань камзола на ощупь, каблуки заскрипели по дорожке, нижние юбки зашуршали им в тон, Райан раскрыл объятья навстречу ей, и она практически врезалась в него. Синие глаза казались темными под покровом подобравшейся ночи, но даже ночь ничего не могла поделать с тем, что ей хотелось провалиться в водоворот, остаться в нем навсегда и молиться лишь о том, что завтрашний день не наступит никогда.
Возможно, она сглупила.
Они стояли так с минуту в темноте, пока Райан не дотронулся пальцами до ее подбородка и не наклонившись ниже, шепнув на ухо:
— Если ты пыталась заставить меня ревновать, то глупо сразу же бежать в мои объятья, после того как чуть не поцеловала другого, но если не меня… то Доменик ушел.
Хотелось закричать, что дело не в нем, но она могла лишь улыбнуться и пожать плечами: думай, что хочешь. После и вовсе расхотелось говорить, во второй рук Райан держал бутылку с вином и два бокала — походный набор джентльмена, который служил обещанием, что скоро все закончится. Бутылку он держал крепко, а по губам скользила горькая усмешка.
— Выпьем?
— Жду, не дождусь.
— Я так и думал.
Хорошо, что в темноте так легко притвориться другой. Миранда перехватила бокалы и несла их в разных руках, боясь, что они станут стучать друг о друга, потому что руки дрожали. Ей хотелось разбить их, швырнуть о стены замка, пройтись каблуками по стеклу и сказать, что она ничего не собирается забывать. Со временем пройдет, болеть не будет так сильно, но она не забудет эти пару месяцев, что она провела на Отборе, время, что она служила Его Величеству и время, что она любила его.
Сердце колотилось в груди как сумасшедшее, каждый шаг отдавался болью в каждом нерве, и она не была уверена, что поступает правильно. Просто, что она могла сделать? Расплакаться от несправедливости? Запретить себе любить? Слишком поздно. Оставалось лишь быть сильной, чтобы Райан смог принять верное решение.
Передумал ли он? Хотел ли отмотать время назад?
Возможно, но и это ничего не исправит.
Тяжелая дверь за ними закрылась и они, наконец, остались в одиночестве. Райан сидел в кресле, вытянув длинные ноги, пятки туфель покоились на пуфике с согнутыми ножками, между колен он зажал бутылку. Миранда поставила на столик перед ним бокалы, которые никто не решался наполнить.
— Я не успела поблагодарить тебя за подарок для королевы-матери.
— О, да, — его глаза округлились, словно он только что вспомнил. — А я как раз собирался задать тебе вопрос, где ты его нашла? Альбом…
— То есть это не ты добавил его к подарку?
Он пожал плечами:
— У тебя появился доброжелатель. Маму это подарок растрогал.
— И кто же он?
— Я не знаю. Думаю, кто-то из братьев, возможно, Кальд… Ума не приложу, кто бы стал хранить мои детские альбомы для рисования.
Повисло молчание.
— Завтра будет сложный день, ты готова? — Райан нарушил его первым. — Не уверен, когда и завтра ли, но вас вначале будут держать в неведенье, пока семья с пристрастием будет меня пытать, не шучу ли я, решив взять в жены баронессу Эрей, а потом, когда я выложу козырь на стол, они пригласят тебя…
— Ты поэтому пригласил Силену Лорфарра? Чтобы она стала твоим свидетелем?
Он отсалютовал ей пустым бокалом:
— Моя ученица проявляет неплохие умственные способности.
— Так почему бы нам не выпить за это?
Улыбка на губах Райана погасла, он подмигнул ей и откупорил бутылку. Пробка, как назло, поддалась с первого раза. Красная жидкость наполнила бокалы до краев, но они остались стоять на столе, нетронутыми.
— Они станут спрашивать искренне ли ты любишь меня.
Повисло молчание, которое разлилось по апартаментам Его Высочества, по вычурным обоям, камину с золотыми украшениями и заграничной мозаикой, с изображением охоты. Теплый ворсистый ковер погряз в ощущение безысходности, и Миранда подняла ноги, уложив их на тот же самый пуфик, что и Райан.
— Я люблю тебя, — сказала она. Он смотрел в упор, не моргая, не выдавая ничем самые тайные мысли. — Ненавижу себя за это, но люблю. Ничего не могу с собой поделать, не знаю, возможно, просто я под заклятьем или мне подлили любовное зелье, пока я отвернулась? Я все время говорю себе, что ты никогда ничего не обещал мне, но ты всегда оказывался рядом, когда я нуждалась в тебе, нам всегда есть, о чем поговорить, о чем посмеяться, рядом с тобой я чувствую себя по-настоящему живой и счастливой. Я бы отдала многое, чтобы никогда не встретить тебя на своем пути, но я бы отдала еще больше, чтобы ты остался со мной навсегда.
Миранда залпом осушила бокал. Она поставила его с осторожностью на место и улыбнулась:
— Ну, как? Звучит убедительно?
Одному Небу известно скольких сил ей потребовалось на это, но она широко улыбнулась в лицо Райану, пытаясь отыскать на его бледном лице хоть одну эмоцию, кроме той, что таилась в складке, между бровями. Он отпил из своего бокала и облизнул пересохшие губы. Он хотел, что-то сказать, даже открыл рот, но затем молчаливо закрыл его и лишь кивнул, допив вино.
— Завтра все закончится.
— Завтра все закончится.
— Мы больше никогда не встретимся.
— Больше никогда. Я обещал.
— Надеюсь, ты будешь счастлив. Постарайся, пожалуйста, после этого не жениться слишком быстро или хотя бы взять в жены ту, что сделает тебя счастливым.
Вино вновь наполнило бокалы, они подняли их высоко, а после этого скрестили руки, выпив на брудершафт, для этого пришлось приподняться в кресле, для этого пришлось оказаться небезопасно близко к Райану, вновь встретиться с его взглядом, в котором отражалось все, кроме безоблачного счастья.
Горькое на вкус, оно прокатилось по горлу вниз.
Он разбил свой бокал о стену, со звоном и свистом, после чего развернулся к ней лицом, пожал плечами и широко улыбнулся:
— На счастье.
Будет ли оно, это счастье?
В то самое время, как Его Высочество четвертый принц Райан Огденский должен был назвать имя избранницы, которой удалось окончательно и бесповоротно покорить его сердце, каждая из оставшихся невест завтракала в своих апартаментах. Вернее, завтрак не лез в горло. Категорически. Тарелки с аметистовой каемкой вернули полными, за исключением одной с фруктами, с которой Паркер утащил апельсин и пару яблок, и тарелки с мясом, которую принесли на обед, та осталась полностью пуста.
Он один прибывал в благостном расположении духа и уже строил планы на возвращение в Черные земли. Кэсси и Салли поддерживали Миранду угрюмым молчанием, пока Паркер не решил, что с него достаточно и не раздобыл где-то лютню. Первые аккорды нарушили тишину, а дальше к лютне нашлась домашняя настойка, но это уже совсем ближе к вечеру, когда стало понятно, что сегодня никаких объявлений не будет. Распорядитель Пьер Хаскьер самолично донес новость, что Его Высочеству требуется еще время до утра на принятие решения и невестам надлежит дождаться окончательного ответа. Его лысина блестела от напряжения, а глаза невольно бегали по убранству комнаты, словно он не знал на чем остановить взгляд или что следует добавить еще в таком случае. А случай явно из ряда вон выходящий.
Заключительная часть Отбора затягивалась, Паркер предположил, что Райана давно привязали к стулу и пытают. Салли же удалось раздобыть информацию, что кульминация представления лорда Без имени началась ровно в десять часов утра, как и задумывалось с самого начала. Уже спустя двадцать минут в зал вошел один из приближенных Райана, мальчишка в белом парике, и принес аккуратно сложенный документ с известным содержанием — о поддельной метрике Кларисс. Через тридцать минут зал покинули королева-мать и король-отец, а братья остались там еще на несколько часов. После перерыва в два часа ведение, возможно, допроса возобновилось.
Миранда старалась думать лишь об одном, чтобы там не происходило — Райан просчитал все заранее. Так что же ей оставалось? Немного настройки пришлось кстати, успокоить нервы.
Лютня зазвучала новыми красками, Кэсси показывала, как она ловко жонглирует, Салли демонстрировала мастерство метательницы ножей, а Паркер сладкоголосого певца.
Они делали все, чтобы хоть немного развеселить и отвлечь ее, и Миранда ценила это. Она даже с некой жалостью представила, как Кларисс вынуждена терпеть все это одна, вряд ли слуги пытались развеселить ее, потому что прежде всего она прибыла в замок в сопровождении слуг, как бы они к ней не относились, а Миранда — друзей. Разница определенно есть.
Ей стоит думать об этом, а не о том, что она больше никогда не увидит Райана, о его улыбке и его дурацком «на счастье». Думать о поцелуях, о том, что следовало никогда не садиться на поезд, ведущий на третий Круг. А что уж толку воспоминать синие глаза, которые она никогда не забудет?
Настойка закончилась слишком быстро, Миранда заснула на одной кровати с близняшками прямо в платье, правда, ночью она проснулась вновь. Тогда уже никого не было в апартаментах, огонь дотлевал в камине, лениво пожирая угли, и она не уснула до самого утра. Конечно, как она могла уснуть, если все мысли были только о Райане?
Как он там?
Лежит ли он сейчас также в спальне с мыслями о ней и не в силах заснуть? Проводит ли он это время в зале, доказывая брату-королю, что влюбился в никчемную баронессу? Или молчаливо ждет, пока королевская канцелярия подтвердит, что метрика поддельная? Спокойный, уверенный в своей правоте и в том, что он без пяти минут свободен…
Утром следующего дня, а, вернее, ближе к обеду распорядитель вновь объявился на пороге комнаты, на этот раз он требовал незамедлительного присутствия Миранды в зале совещаний. Ей дали время одеться и уложить волосы, но Пьер Хаскьер при этом каждый раз напоминал, что они не должны заставлять ждать королевскую семью слишком долго, а когда Кэсси бросала на него нервный взгляд, также говорил, что Миранда должна выглядеть соответствующе.
Удалось подобрать подходящий наряд для завершающего аккорда — красное платье, в котором Миранда осмелилась просить помощи принца, когда еще не знала, что настоящая метрика в руках Паркера. Возможно, слишком вызывающе для невесты принца, той, что не считала себя победительницей. Вполне сносно для Торговки секретами, которая продал сердце в обмен на возможность стать свободной и больше не бояться, что однажды среди ночи к ней постучит в дверь опасный наниматель и предложит очередную сделку за просто так. Черное кружево украшало тугой корсет, в котором невозможно дышать, оно стекало к талии и переходило в кружевной черной рисунок на алой ткани, которая расходилась пышными складками юбки. Волосы Кэсси убрала наверх при помощи сотни шпилек. Шею украшала тонкая цепочка с жемчужиной на впадинке между ключицами. Ажурные перчатки завершали ансамбль, как и черные атласные туфли.
Миранда пыталась храбриться, с каждым шагом она старалась напомнить себе кто она и зачем здесь. Сердце стучало в груди так, что ощущался яростный стук по ребрам. Оно протестовало и грозилось выскочить наружу, если глупая хозяйка не одумается. Разум же твердил обратное —она делает все правильно, только непонятно зачем ее вызвали? Разве не должны сообщить, что ее кандидатура отвергнута?
Все предполагалось именно таким образом: принц выбирает баронессу, слушает нотации от родителей по поводу дурного вкуса, ему пророчат в жены герцогиню, а дальше чудесным образом находятся доказательства ее обмана. Баронесса отослана в отчий дом, герцогиня тоже отправляется домой, а принц остается в счастливом одиночестве и всему этому придумывают небывалое оправдание. Миранда думала периодически, что могут придумать историю, что у герцогини стало неважно со здоровьем, будут ждать ее чудесного выздоровления, которое закончится тем, что историю замнут. Придумают новое развлечение для простого люда. Какая-нибудь близкая родственница короля объявит Отбор женихов, чем не забава?
Что же тогда происходит?
Почему ее вызвали, на языке вертелось слово «на допрос»?
Миранда застыла в шаге от дверей, украшенных тонким золотым рисунком, из них с самодовольным видом выплыла Силена Лорфарра, она картинно прикладывала платок к лицу, но ее походка говорила о многом. Чтобы там не случилось за закрытыми дверьми, они не жалеет ни о чем. Значит, Райан разыграл очередной козырь, так зачем же она там?
Пьер Хаскьер мягко подтолкнул ее к входу, а сам остановился, явно намереваясь остаться снаружи. Она положила руку на золотую ручку, которую оставалось только толкнуть и застыла в нерешительности. Хотелось убежать. Щеки пылали от напряжения, и виски взмокли. Она понимала только одно, если ее вызвали — это явно ни к чему хорошему. Другого выхода все равно нет, если она убежит в слезах — ее все равно вернут, так почему бы не изображать из себя ту, кто решила, что ее выбрали в жену принцу? Иначе какое объяснение могла бы найти для себя баронесса Эрей? Или выбрали или ей собираются сказать «прощай», но уж больно это не походило на предыдущую манеру расставаний принца с потенциальными женами.
Дверцу она все же толкнула и сделала два шага вперед.
О ее прибытие объявили в лучших традициях, Миранда изобразила реверанс, а после приглашения подойти ближе, которое больше походило на приказ позволила себе осмотреться.
Первым делом, она, конечно же, нашла взглядом Райана, который расположился на софе между старшими братьями, они словно зажали его в тиски, как телохранители, готовые действовать, если вдруг преступник надумает бежать.
Преступник сидел смирно, облаченный в парадный камзол в лучших традициях, девственно-чистого цвета первого снега по зиме, по лицу читалось, что он явно устал, тень залегла под синими глазами, в которых Миранда прочитала все, что хотела: несмотря на свой вид, он наслаждался тем, что творилось вокруг. Если что-то и шло не по плану, то невозможно этого понять.
Охранники, к слову, выглядели не лучше, третий брат — Кальд, уже расстегнул верхние пуговицы парадного одеяния небесно-голубого цвета, он наклонился вперед так, что упирался локтями в колени, но при взгляде Миранды сразу же выпрямился, второй брат Маркус — прямой как струна, походил на живую статую. Родители принцев сидели на специальных тронных стульях по правую сторону от короля.
Это так легко заставить его ненавидеть ее сейчас. Разбить сердце им обоим и навсегда покончить с маскарадом. Стоит только подождать, пока он подойдет чуть ближе, чтобы застигнуть их врасплох.
Так легко, что она невольно улыбнулась, а затем покачала головой.
— Ты любишь память о нас, Доменик, но меня ты больше не знаешь, а я не знаю тебя. Мы оба повзрослели, представляешь, повзрослели настолько, чтобы каждый может простить себя.
Миранда сделала шаг вперед. Сейчас.
Она твердо решила сказать «прощай», чего бы ей это ни стоило.
Сердце отмерило пять быстрых ударов, воздух покинул легкие, казалось, она сейчас задохнётся и сойдет с ума. Сердце откажет, грудь больше никогда не наполнится воздухом…
Еще один шаг.
В сторону.
Она не смогла, скользнула мимо Дэльверо, навстречу Райану.
Быстрой, легкой походкой, едва ли не бегом, так хотелось скорее прижаться к нему, ощутить какая ткань камзола на ощупь, каблуки заскрипели по дорожке, нижние юбки зашуршали им в тон, Райан раскрыл объятья навстречу ей, и она практически врезалась в него. Синие глаза казались темными под покровом подобравшейся ночи, но даже ночь ничего не могла поделать с тем, что ей хотелось провалиться в водоворот, остаться в нем навсегда и молиться лишь о том, что завтрашний день не наступит никогда.
Возможно, она сглупила.
Они стояли так с минуту в темноте, пока Райан не дотронулся пальцами до ее подбородка и не наклонившись ниже, шепнув на ухо:
— Если ты пыталась заставить меня ревновать, то глупо сразу же бежать в мои объятья, после того как чуть не поцеловала другого, но если не меня… то Доменик ушел.
Хотелось закричать, что дело не в нем, но она могла лишь улыбнуться и пожать плечами: думай, что хочешь. После и вовсе расхотелось говорить, во второй рук Райан держал бутылку с вином и два бокала — походный набор джентльмена, который служил обещанием, что скоро все закончится. Бутылку он держал крепко, а по губам скользила горькая усмешка.
— Выпьем?
— Жду, не дождусь.
— Я так и думал.
Хорошо, что в темноте так легко притвориться другой. Миранда перехватила бокалы и несла их в разных руках, боясь, что они станут стучать друг о друга, потому что руки дрожали. Ей хотелось разбить их, швырнуть о стены замка, пройтись каблуками по стеклу и сказать, что она ничего не собирается забывать. Со временем пройдет, болеть не будет так сильно, но она не забудет эти пару месяцев, что она провела на Отборе, время, что она служила Его Величеству и время, что она любила его.
Сердце колотилось в груди как сумасшедшее, каждый шаг отдавался болью в каждом нерве, и она не была уверена, что поступает правильно. Просто, что она могла сделать? Расплакаться от несправедливости? Запретить себе любить? Слишком поздно. Оставалось лишь быть сильной, чтобы Райан смог принять верное решение.
Передумал ли он? Хотел ли отмотать время назад?
Возможно, но и это ничего не исправит.
Тяжелая дверь за ними закрылась и они, наконец, остались в одиночестве. Райан сидел в кресле, вытянув длинные ноги, пятки туфель покоились на пуфике с согнутыми ножками, между колен он зажал бутылку. Миранда поставила на столик перед ним бокалы, которые никто не решался наполнить.
— Я не успела поблагодарить тебя за подарок для королевы-матери.
— О, да, — его глаза округлились, словно он только что вспомнил. — А я как раз собирался задать тебе вопрос, где ты его нашла? Альбом…
— То есть это не ты добавил его к подарку?
Он пожал плечами:
— У тебя появился доброжелатель. Маму это подарок растрогал.
— И кто же он?
— Я не знаю. Думаю, кто-то из братьев, возможно, Кальд… Ума не приложу, кто бы стал хранить мои детские альбомы для рисования.
Повисло молчание.
— Завтра будет сложный день, ты готова? — Райан нарушил его первым. — Не уверен, когда и завтра ли, но вас вначале будут держать в неведенье, пока семья с пристрастием будет меня пытать, не шучу ли я, решив взять в жены баронессу Эрей, а потом, когда я выложу козырь на стол, они пригласят тебя…
— Ты поэтому пригласил Силену Лорфарра? Чтобы она стала твоим свидетелем?
Он отсалютовал ей пустым бокалом:
— Моя ученица проявляет неплохие умственные способности.
— Так почему бы нам не выпить за это?
Улыбка на губах Райана погасла, он подмигнул ей и откупорил бутылку. Пробка, как назло, поддалась с первого раза. Красная жидкость наполнила бокалы до краев, но они остались стоять на столе, нетронутыми.
— Они станут спрашивать искренне ли ты любишь меня.
Повисло молчание, которое разлилось по апартаментам Его Высочества, по вычурным обоям, камину с золотыми украшениями и заграничной мозаикой, с изображением охоты. Теплый ворсистый ковер погряз в ощущение безысходности, и Миранда подняла ноги, уложив их на тот же самый пуфик, что и Райан.
— Я люблю тебя, — сказала она. Он смотрел в упор, не моргая, не выдавая ничем самые тайные мысли. — Ненавижу себя за это, но люблю. Ничего не могу с собой поделать, не знаю, возможно, просто я под заклятьем или мне подлили любовное зелье, пока я отвернулась? Я все время говорю себе, что ты никогда ничего не обещал мне, но ты всегда оказывался рядом, когда я нуждалась в тебе, нам всегда есть, о чем поговорить, о чем посмеяться, рядом с тобой я чувствую себя по-настоящему живой и счастливой. Я бы отдала многое, чтобы никогда не встретить тебя на своем пути, но я бы отдала еще больше, чтобы ты остался со мной навсегда.
Миранда залпом осушила бокал. Она поставила его с осторожностью на место и улыбнулась:
— Ну, как? Звучит убедительно?
Одному Небу известно скольких сил ей потребовалось на это, но она широко улыбнулась в лицо Райану, пытаясь отыскать на его бледном лице хоть одну эмоцию, кроме той, что таилась в складке, между бровями. Он отпил из своего бокала и облизнул пересохшие губы. Он хотел, что-то сказать, даже открыл рот, но затем молчаливо закрыл его и лишь кивнул, допив вино.
— Завтра все закончится.
— Завтра все закончится.
— Мы больше никогда не встретимся.
— Больше никогда. Я обещал.
— Надеюсь, ты будешь счастлив. Постарайся, пожалуйста, после этого не жениться слишком быстро или хотя бы взять в жены ту, что сделает тебя счастливым.
Вино вновь наполнило бокалы, они подняли их высоко, а после этого скрестили руки, выпив на брудершафт, для этого пришлось приподняться в кресле, для этого пришлось оказаться небезопасно близко к Райану, вновь встретиться с его взглядом, в котором отражалось все, кроме безоблачного счастья.
Горькое на вкус, оно прокатилось по горлу вниз.
Он разбил свой бокал о стену, со звоном и свистом, после чего развернулся к ней лицом, пожал плечами и широко улыбнулся:
— На счастье.
Будет ли оно, это счастье?
Глава 19
В то самое время, как Его Высочество четвертый принц Райан Огденский должен был назвать имя избранницы, которой удалось окончательно и бесповоротно покорить его сердце, каждая из оставшихся невест завтракала в своих апартаментах. Вернее, завтрак не лез в горло. Категорически. Тарелки с аметистовой каемкой вернули полными, за исключением одной с фруктами, с которой Паркер утащил апельсин и пару яблок, и тарелки с мясом, которую принесли на обед, та осталась полностью пуста.
Он один прибывал в благостном расположении духа и уже строил планы на возвращение в Черные земли. Кэсси и Салли поддерживали Миранду угрюмым молчанием, пока Паркер не решил, что с него достаточно и не раздобыл где-то лютню. Первые аккорды нарушили тишину, а дальше к лютне нашлась домашняя настойка, но это уже совсем ближе к вечеру, когда стало понятно, что сегодня никаких объявлений не будет. Распорядитель Пьер Хаскьер самолично донес новость, что Его Высочеству требуется еще время до утра на принятие решения и невестам надлежит дождаться окончательного ответа. Его лысина блестела от напряжения, а глаза невольно бегали по убранству комнаты, словно он не знал на чем остановить взгляд или что следует добавить еще в таком случае. А случай явно из ряда вон выходящий.
Заключительная часть Отбора затягивалась, Паркер предположил, что Райана давно привязали к стулу и пытают. Салли же удалось раздобыть информацию, что кульминация представления лорда Без имени началась ровно в десять часов утра, как и задумывалось с самого начала. Уже спустя двадцать минут в зал вошел один из приближенных Райана, мальчишка в белом парике, и принес аккуратно сложенный документ с известным содержанием — о поддельной метрике Кларисс. Через тридцать минут зал покинули королева-мать и король-отец, а братья остались там еще на несколько часов. После перерыва в два часа ведение, возможно, допроса возобновилось.
Миранда старалась думать лишь об одном, чтобы там не происходило — Райан просчитал все заранее. Так что же ей оставалось? Немного настройки пришлось кстати, успокоить нервы.
Лютня зазвучала новыми красками, Кэсси показывала, как она ловко жонглирует, Салли демонстрировала мастерство метательницы ножей, а Паркер сладкоголосого певца.
Они делали все, чтобы хоть немного развеселить и отвлечь ее, и Миранда ценила это. Она даже с некой жалостью представила, как Кларисс вынуждена терпеть все это одна, вряд ли слуги пытались развеселить ее, потому что прежде всего она прибыла в замок в сопровождении слуг, как бы они к ней не относились, а Миранда — друзей. Разница определенно есть.
Ей стоит думать об этом, а не о том, что она больше никогда не увидит Райана, о его улыбке и его дурацком «на счастье». Думать о поцелуях, о том, что следовало никогда не садиться на поезд, ведущий на третий Круг. А что уж толку воспоминать синие глаза, которые она никогда не забудет?
Настойка закончилась слишком быстро, Миранда заснула на одной кровати с близняшками прямо в платье, правда, ночью она проснулась вновь. Тогда уже никого не было в апартаментах, огонь дотлевал в камине, лениво пожирая угли, и она не уснула до самого утра. Конечно, как она могла уснуть, если все мысли были только о Райане?
Как он там?
Лежит ли он сейчас также в спальне с мыслями о ней и не в силах заснуть? Проводит ли он это время в зале, доказывая брату-королю, что влюбился в никчемную баронессу? Или молчаливо ждет, пока королевская канцелярия подтвердит, что метрика поддельная? Спокойный, уверенный в своей правоте и в том, что он без пяти минут свободен…
Утром следующего дня, а, вернее, ближе к обеду распорядитель вновь объявился на пороге комнаты, на этот раз он требовал незамедлительного присутствия Миранды в зале совещаний. Ей дали время одеться и уложить волосы, но Пьер Хаскьер при этом каждый раз напоминал, что они не должны заставлять ждать королевскую семью слишком долго, а когда Кэсси бросала на него нервный взгляд, также говорил, что Миранда должна выглядеть соответствующе.
Удалось подобрать подходящий наряд для завершающего аккорда — красное платье, в котором Миранда осмелилась просить помощи принца, когда еще не знала, что настоящая метрика в руках Паркера. Возможно, слишком вызывающе для невесты принца, той, что не считала себя победительницей. Вполне сносно для Торговки секретами, которая продал сердце в обмен на возможность стать свободной и больше не бояться, что однажды среди ночи к ней постучит в дверь опасный наниматель и предложит очередную сделку за просто так. Черное кружево украшало тугой корсет, в котором невозможно дышать, оно стекало к талии и переходило в кружевной черной рисунок на алой ткани, которая расходилась пышными складками юбки. Волосы Кэсси убрала наверх при помощи сотни шпилек. Шею украшала тонкая цепочка с жемчужиной на впадинке между ключицами. Ажурные перчатки завершали ансамбль, как и черные атласные туфли.
Миранда пыталась храбриться, с каждым шагом она старалась напомнить себе кто она и зачем здесь. Сердце стучало в груди так, что ощущался яростный стук по ребрам. Оно протестовало и грозилось выскочить наружу, если глупая хозяйка не одумается. Разум же твердил обратное —она делает все правильно, только непонятно зачем ее вызвали? Разве не должны сообщить, что ее кандидатура отвергнута?
Все предполагалось именно таким образом: принц выбирает баронессу, слушает нотации от родителей по поводу дурного вкуса, ему пророчат в жены герцогиню, а дальше чудесным образом находятся доказательства ее обмана. Баронесса отослана в отчий дом, герцогиня тоже отправляется домой, а принц остается в счастливом одиночестве и всему этому придумывают небывалое оправдание. Миранда думала периодически, что могут придумать историю, что у герцогини стало неважно со здоровьем, будут ждать ее чудесного выздоровления, которое закончится тем, что историю замнут. Придумают новое развлечение для простого люда. Какая-нибудь близкая родственница короля объявит Отбор женихов, чем не забава?
Что же тогда происходит?
Почему ее вызвали, на языке вертелось слово «на допрос»?
Миранда застыла в шаге от дверей, украшенных тонким золотым рисунком, из них с самодовольным видом выплыла Силена Лорфарра, она картинно прикладывала платок к лицу, но ее походка говорила о многом. Чтобы там не случилось за закрытыми дверьми, они не жалеет ни о чем. Значит, Райан разыграл очередной козырь, так зачем же она там?
Пьер Хаскьер мягко подтолкнул ее к входу, а сам остановился, явно намереваясь остаться снаружи. Она положила руку на золотую ручку, которую оставалось только толкнуть и застыла в нерешительности. Хотелось убежать. Щеки пылали от напряжения, и виски взмокли. Она понимала только одно, если ее вызвали — это явно ни к чему хорошему. Другого выхода все равно нет, если она убежит в слезах — ее все равно вернут, так почему бы не изображать из себя ту, кто решила, что ее выбрали в жену принцу? Иначе какое объяснение могла бы найти для себя баронесса Эрей? Или выбрали или ей собираются сказать «прощай», но уж больно это не походило на предыдущую манеру расставаний принца с потенциальными женами.
Дверцу она все же толкнула и сделала два шага вперед.
О ее прибытие объявили в лучших традициях, Миранда изобразила реверанс, а после приглашения подойти ближе, которое больше походило на приказ позволила себе осмотреться.
Первым делом, она, конечно же, нашла взглядом Райана, который расположился на софе между старшими братьями, они словно зажали его в тиски, как телохранители, готовые действовать, если вдруг преступник надумает бежать.
Преступник сидел смирно, облаченный в парадный камзол в лучших традициях, девственно-чистого цвета первого снега по зиме, по лицу читалось, что он явно устал, тень залегла под синими глазами, в которых Миранда прочитала все, что хотела: несмотря на свой вид, он наслаждался тем, что творилось вокруг. Если что-то и шло не по плану, то невозможно этого понять.
Охранники, к слову, выглядели не лучше, третий брат — Кальд, уже расстегнул верхние пуговицы парадного одеяния небесно-голубого цвета, он наклонился вперед так, что упирался локтями в колени, но при взгляде Миранды сразу же выпрямился, второй брат Маркус — прямой как струна, походил на живую статую. Родители принцев сидели на специальных тронных стульях по правую сторону от короля.
