При ближайшем рассмотрении он оказался не просто красивым. Он был нереален. Слишком идеальные черты лица, слишком чистая кожа, слишком ясные глаза. Он был как ожившая статуя или нарисованный герой аниме. Можно, конечно, списать всё на сценический грим, но для этого нужно ни разу не видеть его вживую. А вживую любой грим выглядит как шелушащаяся маска.
«Так, стоп. Что вообще происходит?» – заструился в голове холодный, аналитический поток мыслей. – «Машина в реке. Средневековый быт. Острые уши. Нереальная красота. Версии? Галлюцинация от кислородного голодания мозга – отпадает, слишком детально и логично. Секта – возможный, но маловероятный вариант, учитывая физиологию этого… Элиона. Остаётся…»
И тут в моём перегруженном сознании, ломая все барьеры рациональности, возникло единственное оставшееся, немыслимое объяснение. Оно было из разряда фантастических романов, которые я иногда читала в перерывах между делами. Попаданка, не просто в прошлое, а в другой мир. Мир, где эльфы не вымысел.
– Поведайте мне, что произошло? Как вы попали на реку и был ли с вами кто-то ещё?
Эльф вперил в меня внимательный взгляд. Ответить я ему ничего не смогла. На меня напал самый настоящий кататонический ступор. Шок от осознания оказался слишком силён.
– Ах, лорд Элион, случилось несчастье! – воскликнула тётушка, чем заставила его перевести взгляд на неё.
– Разумеется, – ответил он, с тщательно скрытым раздражением.
Меня стало постепенно отпускать, и мозг включился. Поэтому я смогла отстранённо заметить его настоящую реакцию. Судя по всему, я встретилась с самым опасным в моём случае типом следователя. Он как «киборг» будет копать, пока не вытащит всё на свет. При этом жалости и понимания от него не дождёшься.
– Как вы уже знаете? – ахнула тётушка.
Взгляд эльфа наполнился тем самым, хорошо знакомым мне по работе терпением, которым запасаются, объясняя очевидные вещи родственникам пострадавших и преступников.
– Леди Гвинет, ваша племянница была найдена в реке в полумиле от города, в месте, куда не ведёт ни одна дорога. Её одежда была порвана, но не о скалы, а, судя по всему, о колючий кустарник. На её запястьях остались слабые, но заметные следы от верёвки. Это не было случайным падением. И уж тем более не было попыткой свести счёты с жизнью, как вы пытались представить в своём первом обращении в стражу. Её туда привезли связанной и попытались утопить. Сейчас мы ищем ответ на вопрос: кто и за что?
Вот это поворот! Значит, настоящая Офелия стала жертвой похищения и попытки убийства. А я, выходит, заняла тело жертвы, которую уже списали со счетов. Ирония судьбы? Нет, чёртова ловушка. Теперь этот эльф-следователь будет копать именно это дело, а я, как главная «улика», буду у него на мушке. Любая моя ошибка, любое неверное слово – и он начнёт раскапывать не только судьбу Офелии, но и мою подмену.
– Но она же ничего не помнит. Даже имя своё забыла, – воскликнула тётушка таким голосом, словно сдерживает бурные рыдания и ей по-настоящему жаль.
Элион изучал меня с таким пристальным вниманием, будто пытался прочесть текст, написанный невидимыми чернилами на внутренней стороне моего черепа.
– Не волнуйтесь, я обязательно доберусь до правды, – заверил он тётушку, поскольку я в этом разговоре участвовала не больше, чем фикус в углу. – Да и память имеет свойство возвращаться. Я буду навещать вас, леди Офелия.
После его ухода в комнате повисла тягостная тишина. Тётушка Гвинет была в ярости.
– Вот видишь, к чему привело твоё легкомыслие! Теперь нас будут донимать сплетники! – Сиди дома и не высовывайся. Пока твой дядя не вернётся и не спасёт нас.
Вернув меня в комнату, она захлопнула дверь, и я услышала щелчок замка. Ну вот. Относительная свобода действий закончилась, даже не успев начаться.
Следующие несколько дней прошли в мучительном бездействии. Меня кормили, приносили воду для умывания, но дверь оставалась запертой. Окно было моим единственной связью с внешним миром, и то лишь визуальной. Я наблюдала за городом, раскинувшимся внизу. Ни намёка на электричество, на двигатели, на привычной технологической цивилизации. Только свечи, факелы, повозки, запряжённые странными, похожими на помесь лошади и антилопы, существами, и люди… и нелюди. Я видела грубых коренастых мужчин, которых мысленно окрестила «гномами», и пару раз мельком заметила в толпе ещё одного эльфа с ослепительно золотыми волосами.
Лишённая улик и отчётов, я принялась анализировать единственную доступную информацию – быт. Я изучала каждую щель в стене, каждую трещинку на полу, пыль на подоконнике. Я запоминала распорядок дня слуг, шаги в коридоре, скрип дверей. Это было слабым утешением, но держало мозг в тонусе.
А потом наступила финансовая паника.
Она пришла ко мне внезапно, когда я разглядывала вычурную, явно серебряную шкатулку на туалетном столике. Она была пуста. Как, впрочем, и все ящики комода, и карманы каждого платья. Ни монетки. Ни клочка бумаги. Ни намёка на личные вещи, которые можно было бы продать или обменять.
В моём мире у меня была кредитка, сбережения, зарплата. Здесь у меня не было ничего. Абсолютно ничего. Офелия, судя по всему, была полностью зависима от своей «любящей» семьи. А эта семья, как стало ясно, рассматривала её как обузу. В лучшем случае меня ждала ссылка в какое-нибудь захолустье, в худшем – выгодная брачная сделка с первым встречным старикашкой или принудительный постриг в монастырь. Оба варианта означали пожизненную клетку.
Бежать? Но куда и на что? Без денег в этом мире я была никем. Мертвецом в законе. Мне нужен был капитал. Хотя бы для того, чтобы купить еды и снять угол. А для денег нужна работа. Но какая работа может быть у женщины, не знающей местных обычаев, законов и не имеющей рекомендаций? Ответ был прост и печален – никакая. Разве что…
Мысль возникла грязная, неприятная, но единственно верная с точки зрения оперативной работы. Если тебе нужна информация – иди туда, где её больше всего. А информация – это товар, который продаётся и покупается. Местные таверны, вероятно, кишели слухами, но они были мужским царством. Женщине туда одной – значит навлечь на себя ненужное внимание. Но был другой вариант. Бордель. Это место, где сходятся нити заговоров, где пьяные языки развязываются быстрее, где можно узнать всё: от политических интриг до цен на чёрном рынке. Мне была нужна лазейка в этот подпольный мир. И бордель казался самым логичным входом.
План был безумным и отчаянным. Но другого у меня не было. Нужно было дождаться ночи, как-то выбраться из этой комнаты, найти это заведение и… и что? Предложить свои услуги? Мысль вызвала рвотный спазм. Нет. Только как последний, самый отчаянный шаг. Сначала – просто подслушать, разузнать, найти слабое место в обороне этого нового мира.
Мой шанс представился на четвёртую ночь. Ночью замок затихал, охрана становилась менее бдительной. С помощью заострённой шпильки, найденной среди хлама в комоде, мне удалось поддеть засов на окне. Оно открылось с оглушительным скрипом, от которого на пару мгновений замерло сердце. Я замерла прислушиваясь. Никто не поспешил распахнуть дверь в мою комнату. Немного успокоившись, я приступила к следующему этапу моего плана: сам побег.
Для начала я нашла в шкафу шаль и стянула туфли. Завернув их в шаль, чтобы смягчить звук падения, выкинула в окно.
Дальше мне предстоял путь вниз по грубой каменной стене, цепляясь за выступы и плющ. Платье рвалось, руки стирались в кровь, но страх падения и страх возвращения гнали меня вперёд. Наконец, мои босые ноги коснулись холодной, утоптанной земли.
Я была на улице, ещё сильнее ободранная и с безумным планом в голове. Первым делом я обулась и натянула на голову уже не столь чистую шаль. И только после этого, стараясь прикрывать лицо, отправилась в «путешествие».
Город ночью был другим – тёмным, пугающим, но живым. Из окон таверн лился пьяный гомон, по мощёным улочкам сновали тени. Я, прижимаясь к стенам, двигалась на ощупь, следуя за самым громким и разухабистым потоком звуков. Мне нужно было найти не просто публичный дом, а самый дорогой, самый респектабельный. Там будет информация высшего качества.
Вскоре я вышла на освещённую фонарями улицу, в конце которой стояло здание, радикально отличавшееся от других. Оно не кричало о своём назначении, но из него доносилась тихая, изысканная музыка, а из окон струился мягкий, тёплый свет. У входа стояли двое рослых мужчин, чей вид кричал «охрана» громче любых слов. Это было то самое место.
Сердце колотилось где-то в горле. Теперь нужно было решить, как попасть внутрь. Пройти как клиент? С моим видом – замухрышки в грязном, порванном платье – меня просто выставят. Пройти как… новая сотрудница? Мысль снова вызвала тошноту. Пока я стояла в тени, не в силах решиться, боковая дверь приоткрылась, и из неё вышел человек.
На пару мгновений он показал мне зал, и стало ясно, что внутрь через главный вход мне не попасть. Слишком много света. Меня рассмотрят детально. Обязательно кто-то узнает. И на этом, собственно, всё и закончится. Итог будет таким же, если бы я вообще никуда не пошла. Именно поэтому я сдала назад и обошла здание в поисках чёрного входа.
К моему удивлению, его никто не охранял. Так что я без труда проникла внутрь. За дверью сразу начиналась лестница, ведущая наверх. Сделав пару шагов, я услышала какое-то шуршание, причитание и плачь.
Остановившись, осторожно присела и поняла, что звук идёт из-под лестницы. При детальном изучении я обнаружила потайную дверь, которую не раздумывая рванула на себя.
Пространство за ней оказалось тесным и тёмным, больше походило на чулан для уборочного инвентаря, чем на комнату. И именно здесь, на грубом деревянном полу, лежал он.
Седой мужчина. Хорошо одетый. Его камзол из тёмно-синего бархата с причудливой серебряной вышивкой мог бы стоить целое состояние, если бы не алое пятно, расползавшееся на его груди. Пятно было одно, маленькое и аккуратное, прямо в области сердца. Колотая рана. Вероятно, клинок был тонким и очень острым. Убийство выглядело профессиональным, быстрым, без лишней жестокости. Работа мастера, а не порыв страсти. Мало крови для такой раны, если он был жив на момент удара. Значит, умер почти мгновенно. Сердце. Или аорта. Никаких признаков борьбы. Знакомство с убийцей? Или неожиданный удар? Или его убили не здесь, а попросту перенесли.
Рядом с телом, на коленях, сидела девушка. Молодая, лет двадцати пяти, в лёгком шелковом платье нежно-голубого цвета. Теперь оно было безвозвратно испорчено – подол и руки были в бурых, уже подсохших пятнах крови. Видимо, она пыталась его поднять или просто трясла, умоляя очнуться. Её плечи судорожно вздрагивали, но звука не было – рыдания вылились в тихие, надрывные всхлипы, сотрясавшие всё её хрупкое тело.
Ко мне обернулся молодой мужчина в простой, но опрятной одежде, с лицом, вытянувшимся от ужаса. Видно, это и есть охранник, что должен был охранять дверь, через которую я вошла. Его правая рука нервно теребила эфес короткого меча, висящего на поясе, а взгляд метался от тела на полу к девушке и ко мне.
И завершала картину хозяйка. Высокая ухоженная женщина, в слишком строгом для такого заведения платье. В её взгляде читался недюженный ум, а вот страха или растерянности не было. Ей явно приходится видеть это не впервые.
Все взгляды, включая заплаканный взгляд девушки и потерянный – охранника, устремились на меня. Я замерла на пороге, чувствуя, как мой гениальный план по добыче информации рассыпается в прах, уступая место банальному, примитивному и смертельно опасному сценарию «убийство в закрытом помещении».
«Чёрт, – подумала я, на этот раз без всякой иронии. – Вот и правда, дверь открылась, а за ней – бездыханное тело».
Меч скользнул из ножен, и охранник недвусмысленно двинулся на меня. Ничего удивительного я в этом не видела, поскольку оказалась нежелательным свидетелем.
Выход был только один, пусть он мне и не нравился:
– Я могу помочь, – быстро сказала я.
– И как же? Взять вину на себя?
В голосе маман послышалась ирония. Видно, в альтруистические побуждения незнакомки она не верила. Очень хорошо, я в подобное тоже не очень верю.
– Представить всё как несчастный случай. Я уберу место преступления и организую новое.
– Ты уверена, что справишься? – её голос был тихим, но в нём слышалась звенящая сталь. – Один неверный шаг, и мы все отправимся на плаху. Вместе с тобой.
– Ещё бы!
Фыркнув, я обошла растерянного охранника и наклонилась над телом. Моё предположение о том, что это не место преступления, оказалось верным. С момента убийства прошло немного времени. Кровь ещё не начала сворачиваться. Значит, прошло меньше часа. А замаскировать такое ранение можно только другим, что уничтожит первое.
Девушка вытерла слёзы и посмотрела на меня:
– Сколько?
Вот и как ответить на этот вопрос, если я не знаю местную валюту? Пришлось ограничиваться:
– Дорого.
Она поднялась, одёрнула юбку и прямо из лифа платья вытащила увесистый мешочек.
– Это задаток. Я дам в два раза больше, если ты справишься.
Это самое быстрое раскрытие преступления. Жаль только, виновная не понесёт наказания, а уйдёт от правосудия. Однако следует решить ещё один вопрос. Я требовательно протянула руку:
– Оружие, которым совершено убийство.
Она вытащила из волос шпильку. Чем-то она напоминала китайскую. Хоть и не такую длинную. Увидев это, мне захотелось закатить глаза. Серьёзно? Она вставила её в волосы, даже не потрудившись толком очистить? Это что, трофей?
– Это не место преступления. Мне необходимо попасть на него. Также нужен чистый сосуд, в котором всегда была только вода и… серебряная ложка и много тряпок.
Я хотела сказать шприц, но вовремя спохватилась.
– Зачем? – высказал общую мысль охранник.
– Кровь нужно собрать, – пояснила я, уже отыскивая глазами подходящую точку для нового «происшествия». – Чтобы потом её вылить. Иначе любой, кто войдёт сюда с магией или просто с хорошим носом, почувствует запах смерти. А ложка… ложка нужна, чтобы не оставить отпечатков.
Маман, не споря, кивнула охраннику. Тот нехотя скрылся в темноте под лестницей. Я же повернулась к убийце.
– Тебе нужно полностью переодеться. Сменить всё до последней нитки. Платье, бельё, чулки. Всё это мы сожжём. И умойся. Ты вся в его… в нём. Одеться желательно в похожее платье или хотя бы того же цвета. Испачканное платье, обувь и бельё сложите в сумку. А также отберите девушек для представления.
– Какого представления? – уточнила маман.
– Он должен уйти из заведения, чтобы не было лишних подозрений.
– Покинул здание через чёрный ход, – предложила свою версию маман.
– И часто у вас гости пользуются чёрным входом?
Мой голос прозвучал вкрадчиво, как у следователя на допросе.
– А вот сегодня решил воспользоваться!
Её возмущение было ожидаемо.
– С кем пришёл? Когда ушёл? Во сколько это было? Кто был с ним? Что он пил? Часто посещал заведение? Каких девушек брал? Они сейчас в своих комнатах? Вы уверены, что он ушёл? Почему покинул заведение тайно?
Я закидывала её вопросами без остановки, не давая вставить и слова. Остановилась только тогда, когда она жестом признала мою правоту.
– Можно накинуть одежду и пройти через главный зал, – предложила она новый план.
«Так, стоп. Что вообще происходит?» – заструился в голове холодный, аналитический поток мыслей. – «Машина в реке. Средневековый быт. Острые уши. Нереальная красота. Версии? Галлюцинация от кислородного голодания мозга – отпадает, слишком детально и логично. Секта – возможный, но маловероятный вариант, учитывая физиологию этого… Элиона. Остаётся…»
Глава 2
И тут в моём перегруженном сознании, ломая все барьеры рациональности, возникло единственное оставшееся, немыслимое объяснение. Оно было из разряда фантастических романов, которые я иногда читала в перерывах между делами. Попаданка, не просто в прошлое, а в другой мир. Мир, где эльфы не вымысел.
– Поведайте мне, что произошло? Как вы попали на реку и был ли с вами кто-то ещё?
Эльф вперил в меня внимательный взгляд. Ответить я ему ничего не смогла. На меня напал самый настоящий кататонический ступор. Шок от осознания оказался слишком силён.
– Ах, лорд Элион, случилось несчастье! – воскликнула тётушка, чем заставила его перевести взгляд на неё.
– Разумеется, – ответил он, с тщательно скрытым раздражением.
Меня стало постепенно отпускать, и мозг включился. Поэтому я смогла отстранённо заметить его настоящую реакцию. Судя по всему, я встретилась с самым опасным в моём случае типом следователя. Он как «киборг» будет копать, пока не вытащит всё на свет. При этом жалости и понимания от него не дождёшься.
– Как вы уже знаете? – ахнула тётушка.
Взгляд эльфа наполнился тем самым, хорошо знакомым мне по работе терпением, которым запасаются, объясняя очевидные вещи родственникам пострадавших и преступников.
– Леди Гвинет, ваша племянница была найдена в реке в полумиле от города, в месте, куда не ведёт ни одна дорога. Её одежда была порвана, но не о скалы, а, судя по всему, о колючий кустарник. На её запястьях остались слабые, но заметные следы от верёвки. Это не было случайным падением. И уж тем более не было попыткой свести счёты с жизнью, как вы пытались представить в своём первом обращении в стражу. Её туда привезли связанной и попытались утопить. Сейчас мы ищем ответ на вопрос: кто и за что?
Вот это поворот! Значит, настоящая Офелия стала жертвой похищения и попытки убийства. А я, выходит, заняла тело жертвы, которую уже списали со счетов. Ирония судьбы? Нет, чёртова ловушка. Теперь этот эльф-следователь будет копать именно это дело, а я, как главная «улика», буду у него на мушке. Любая моя ошибка, любое неверное слово – и он начнёт раскапывать не только судьбу Офелии, но и мою подмену.
– Но она же ничего не помнит. Даже имя своё забыла, – воскликнула тётушка таким голосом, словно сдерживает бурные рыдания и ей по-настоящему жаль.
Элион изучал меня с таким пристальным вниманием, будто пытался прочесть текст, написанный невидимыми чернилами на внутренней стороне моего черепа.
– Не волнуйтесь, я обязательно доберусь до правды, – заверил он тётушку, поскольку я в этом разговоре участвовала не больше, чем фикус в углу. – Да и память имеет свойство возвращаться. Я буду навещать вас, леди Офелия.
После его ухода в комнате повисла тягостная тишина. Тётушка Гвинет была в ярости.
– Вот видишь, к чему привело твоё легкомыслие! Теперь нас будут донимать сплетники! – Сиди дома и не высовывайся. Пока твой дядя не вернётся и не спасёт нас.
***
Вернув меня в комнату, она захлопнула дверь, и я услышала щелчок замка. Ну вот. Относительная свобода действий закончилась, даже не успев начаться.
Следующие несколько дней прошли в мучительном бездействии. Меня кормили, приносили воду для умывания, но дверь оставалась запертой. Окно было моим единственной связью с внешним миром, и то лишь визуальной. Я наблюдала за городом, раскинувшимся внизу. Ни намёка на электричество, на двигатели, на привычной технологической цивилизации. Только свечи, факелы, повозки, запряжённые странными, похожими на помесь лошади и антилопы, существами, и люди… и нелюди. Я видела грубых коренастых мужчин, которых мысленно окрестила «гномами», и пару раз мельком заметила в толпе ещё одного эльфа с ослепительно золотыми волосами.
Лишённая улик и отчётов, я принялась анализировать единственную доступную информацию – быт. Я изучала каждую щель в стене, каждую трещинку на полу, пыль на подоконнике. Я запоминала распорядок дня слуг, шаги в коридоре, скрип дверей. Это было слабым утешением, но держало мозг в тонусе.
А потом наступила финансовая паника.
Она пришла ко мне внезапно, когда я разглядывала вычурную, явно серебряную шкатулку на туалетном столике. Она была пуста. Как, впрочем, и все ящики комода, и карманы каждого платья. Ни монетки. Ни клочка бумаги. Ни намёка на личные вещи, которые можно было бы продать или обменять.
В моём мире у меня была кредитка, сбережения, зарплата. Здесь у меня не было ничего. Абсолютно ничего. Офелия, судя по всему, была полностью зависима от своей «любящей» семьи. А эта семья, как стало ясно, рассматривала её как обузу. В лучшем случае меня ждала ссылка в какое-нибудь захолустье, в худшем – выгодная брачная сделка с первым встречным старикашкой или принудительный постриг в монастырь. Оба варианта означали пожизненную клетку.
Бежать? Но куда и на что? Без денег в этом мире я была никем. Мертвецом в законе. Мне нужен был капитал. Хотя бы для того, чтобы купить еды и снять угол. А для денег нужна работа. Но какая работа может быть у женщины, не знающей местных обычаев, законов и не имеющей рекомендаций? Ответ был прост и печален – никакая. Разве что…
Мысль возникла грязная, неприятная, но единственно верная с точки зрения оперативной работы. Если тебе нужна информация – иди туда, где её больше всего. А информация – это товар, который продаётся и покупается. Местные таверны, вероятно, кишели слухами, но они были мужским царством. Женщине туда одной – значит навлечь на себя ненужное внимание. Но был другой вариант. Бордель. Это место, где сходятся нити заговоров, где пьяные языки развязываются быстрее, где можно узнать всё: от политических интриг до цен на чёрном рынке. Мне была нужна лазейка в этот подпольный мир. И бордель казался самым логичным входом.
План был безумным и отчаянным. Но другого у меня не было. Нужно было дождаться ночи, как-то выбраться из этой комнаты, найти это заведение и… и что? Предложить свои услуги? Мысль вызвала рвотный спазм. Нет. Только как последний, самый отчаянный шаг. Сначала – просто подслушать, разузнать, найти слабое место в обороне этого нового мира.
Мой шанс представился на четвёртую ночь. Ночью замок затихал, охрана становилась менее бдительной. С помощью заострённой шпильки, найденной среди хлама в комоде, мне удалось поддеть засов на окне. Оно открылось с оглушительным скрипом, от которого на пару мгновений замерло сердце. Я замерла прислушиваясь. Никто не поспешил распахнуть дверь в мою комнату. Немного успокоившись, я приступила к следующему этапу моего плана: сам побег.
Для начала я нашла в шкафу шаль и стянула туфли. Завернув их в шаль, чтобы смягчить звук падения, выкинула в окно.
Дальше мне предстоял путь вниз по грубой каменной стене, цепляясь за выступы и плющ. Платье рвалось, руки стирались в кровь, но страх падения и страх возвращения гнали меня вперёд. Наконец, мои босые ноги коснулись холодной, утоптанной земли.
Я была на улице, ещё сильнее ободранная и с безумным планом в голове. Первым делом я обулась и натянула на голову уже не столь чистую шаль. И только после этого, стараясь прикрывать лицо, отправилась в «путешествие».
Город ночью был другим – тёмным, пугающим, но живым. Из окон таверн лился пьяный гомон, по мощёным улочкам сновали тени. Я, прижимаясь к стенам, двигалась на ощупь, следуя за самым громким и разухабистым потоком звуков. Мне нужно было найти не просто публичный дом, а самый дорогой, самый респектабельный. Там будет информация высшего качества.
Вскоре я вышла на освещённую фонарями улицу, в конце которой стояло здание, радикально отличавшееся от других. Оно не кричало о своём назначении, но из него доносилась тихая, изысканная музыка, а из окон струился мягкий, тёплый свет. У входа стояли двое рослых мужчин, чей вид кричал «охрана» громче любых слов. Это было то самое место.
Сердце колотилось где-то в горле. Теперь нужно было решить, как попасть внутрь. Пройти как клиент? С моим видом – замухрышки в грязном, порванном платье – меня просто выставят. Пройти как… новая сотрудница? Мысль снова вызвала тошноту. Пока я стояла в тени, не в силах решиться, боковая дверь приоткрылась, и из неё вышел человек.
На пару мгновений он показал мне зал, и стало ясно, что внутрь через главный вход мне не попасть. Слишком много света. Меня рассмотрят детально. Обязательно кто-то узнает. И на этом, собственно, всё и закончится. Итог будет таким же, если бы я вообще никуда не пошла. Именно поэтому я сдала назад и обошла здание в поисках чёрного входа.
К моему удивлению, его никто не охранял. Так что я без труда проникла внутрь. За дверью сразу начиналась лестница, ведущая наверх. Сделав пару шагов, я услышала какое-то шуршание, причитание и плачь.
Остановившись, осторожно присела и поняла, что звук идёт из-под лестницы. При детальном изучении я обнаружила потайную дверь, которую не раздумывая рванула на себя.
Пространство за ней оказалось тесным и тёмным, больше походило на чулан для уборочного инвентаря, чем на комнату. И именно здесь, на грубом деревянном полу, лежал он.
Седой мужчина. Хорошо одетый. Его камзол из тёмно-синего бархата с причудливой серебряной вышивкой мог бы стоить целое состояние, если бы не алое пятно, расползавшееся на его груди. Пятно было одно, маленькое и аккуратное, прямо в области сердца. Колотая рана. Вероятно, клинок был тонким и очень острым. Убийство выглядело профессиональным, быстрым, без лишней жестокости. Работа мастера, а не порыв страсти. Мало крови для такой раны, если он был жив на момент удара. Значит, умер почти мгновенно. Сердце. Или аорта. Никаких признаков борьбы. Знакомство с убийцей? Или неожиданный удар? Или его убили не здесь, а попросту перенесли.
Рядом с телом, на коленях, сидела девушка. Молодая, лет двадцати пяти, в лёгком шелковом платье нежно-голубого цвета. Теперь оно было безвозвратно испорчено – подол и руки были в бурых, уже подсохших пятнах крови. Видимо, она пыталась его поднять или просто трясла, умоляя очнуться. Её плечи судорожно вздрагивали, но звука не было – рыдания вылились в тихие, надрывные всхлипы, сотрясавшие всё её хрупкое тело.
Ко мне обернулся молодой мужчина в простой, но опрятной одежде, с лицом, вытянувшимся от ужаса. Видно, это и есть охранник, что должен был охранять дверь, через которую я вошла. Его правая рука нервно теребила эфес короткого меча, висящего на поясе, а взгляд метался от тела на полу к девушке и ко мне.
И завершала картину хозяйка. Высокая ухоженная женщина, в слишком строгом для такого заведения платье. В её взгляде читался недюженный ум, а вот страха или растерянности не было. Ей явно приходится видеть это не впервые.
Все взгляды, включая заплаканный взгляд девушки и потерянный – охранника, устремились на меня. Я замерла на пороге, чувствуя, как мой гениальный план по добыче информации рассыпается в прах, уступая место банальному, примитивному и смертельно опасному сценарию «убийство в закрытом помещении».
«Чёрт, – подумала я, на этот раз без всякой иронии. – Вот и правда, дверь открылась, а за ней – бездыханное тело».
Глава 3
Меч скользнул из ножен, и охранник недвусмысленно двинулся на меня. Ничего удивительного я в этом не видела, поскольку оказалась нежелательным свидетелем.
Выход был только один, пусть он мне и не нравился:
– Я могу помочь, – быстро сказала я.
– И как же? Взять вину на себя?
В голосе маман послышалась ирония. Видно, в альтруистические побуждения незнакомки она не верила. Очень хорошо, я в подобное тоже не очень верю.
– Представить всё как несчастный случай. Я уберу место преступления и организую новое.
– Ты уверена, что справишься? – её голос был тихим, но в нём слышалась звенящая сталь. – Один неверный шаг, и мы все отправимся на плаху. Вместе с тобой.
– Ещё бы!
Фыркнув, я обошла растерянного охранника и наклонилась над телом. Моё предположение о том, что это не место преступления, оказалось верным. С момента убийства прошло немного времени. Кровь ещё не начала сворачиваться. Значит, прошло меньше часа. А замаскировать такое ранение можно только другим, что уничтожит первое.
Девушка вытерла слёзы и посмотрела на меня:
– Сколько?
Вот и как ответить на этот вопрос, если я не знаю местную валюту? Пришлось ограничиваться:
– Дорого.
Она поднялась, одёрнула юбку и прямо из лифа платья вытащила увесистый мешочек.
– Это задаток. Я дам в два раза больше, если ты справишься.
Это самое быстрое раскрытие преступления. Жаль только, виновная не понесёт наказания, а уйдёт от правосудия. Однако следует решить ещё один вопрос. Я требовательно протянула руку:
– Оружие, которым совершено убийство.
Она вытащила из волос шпильку. Чем-то она напоминала китайскую. Хоть и не такую длинную. Увидев это, мне захотелось закатить глаза. Серьёзно? Она вставила её в волосы, даже не потрудившись толком очистить? Это что, трофей?
– Это не место преступления. Мне необходимо попасть на него. Также нужен чистый сосуд, в котором всегда была только вода и… серебряная ложка и много тряпок.
Я хотела сказать шприц, но вовремя спохватилась.
– Зачем? – высказал общую мысль охранник.
– Кровь нужно собрать, – пояснила я, уже отыскивая глазами подходящую точку для нового «происшествия». – Чтобы потом её вылить. Иначе любой, кто войдёт сюда с магией или просто с хорошим носом, почувствует запах смерти. А ложка… ложка нужна, чтобы не оставить отпечатков.
Маман, не споря, кивнула охраннику. Тот нехотя скрылся в темноте под лестницей. Я же повернулась к убийце.
– Тебе нужно полностью переодеться. Сменить всё до последней нитки. Платье, бельё, чулки. Всё это мы сожжём. И умойся. Ты вся в его… в нём. Одеться желательно в похожее платье или хотя бы того же цвета. Испачканное платье, обувь и бельё сложите в сумку. А также отберите девушек для представления.
– Какого представления? – уточнила маман.
– Он должен уйти из заведения, чтобы не было лишних подозрений.
– Покинул здание через чёрный ход, – предложила свою версию маман.
– И часто у вас гости пользуются чёрным входом?
Мой голос прозвучал вкрадчиво, как у следователя на допросе.
– А вот сегодня решил воспользоваться!
Её возмущение было ожидаемо.
– С кем пришёл? Когда ушёл? Во сколько это было? Кто был с ним? Что он пил? Часто посещал заведение? Каких девушек брал? Они сейчас в своих комнатах? Вы уверены, что он ушёл? Почему покинул заведение тайно?
Я закидывала её вопросами без остановки, не давая вставить и слова. Остановилась только тогда, когда она жестом признала мою правоту.
– Можно накинуть одежду и пройти через главный зал, – предложила она новый план.
