Он не подозревал меня в убийстве. Нет. Следы верёвок на запястьях Офелии и моя «амнезия» говорили ему, что я – жертва. Но он был абсолютно уверен, что моя амнезия – фальшивка. И сейчас он проверял, не знаю ли я чего-то о другом преступлении. Не была ли я свидетелем его подготовки.
– Как страшно, – выдохнула я, опуская взгляд и сжимая руки так, что костяшки побелели. Игра испуганной, не понимающей ничего девочки была моим единственным щитом. – Надеюсь, бедняга не мучился.
– Смерть была мгновенной, – голос Элиона прозвучал сухо. – Почти по-лекарски точный удар. Словно работа опытного лекаря. Или кого-то, кто хорошо знает анатомию.
Вот оно. Намёк. Тонкий, как лезвие бритвы. Он не видел моё лицо вчера, он силуэт… угадал. Почувствовал. И теперь вёл свою собственную, завуалированную игру.
– Я… я не очень понимаю такие вещи, лорд, – пролепетала я, стараясь, чтобы голос дрожал чуть сильнее.
Казалось, он ждал именно этой реакции. Его губы тронула едва заметная, почти невыраженная улыбка. Он отступил на шаг, давая мне передышку.
– Не извиняйтесь, леди Офелия. Это и правда не темы для приятной утренней беседы. Я зашёл лишь для того, чтобы удостовериться в вашем благополучии.
Тётушка Гвинет, которая всё это время наблюдала за нашей словесной дуэлью с возрастающим недоумением, вдруг вся просияла. Её мозг, настроенный на светские интриги, наконец-то нашёл простое и элегантное объяснение визиту эльфа.
– Лорд Элион, вы так любезны! – воскликнула она, сложив руки на груди. – Такой знак внимания к нашей бедной Офелии.
Элион слегка нахмурился, явно не понимая, к чему она клонит.
– Я просто исполняю свой долг, леди Гвинет.
– Разумеется, разумеется! – закивала она с преувеличенным пониманием.
Собственно, я тоже сразу не поняла, что она имеет в виду.
– Знаете что, лорд Элион! Чтобы загладить неприятное впечатление от всей этой истории, наша семья хотела бы пригласить вас и, возможно, ваших почтенных родителей на скромный ужин. Всё-таки вы спасли жизнь нашей девочке! Мы должны выразить вам свою благодарность должным образом!
Элион замер на мгновение, и я увидела, как в его глазах мелькнула молниеносная оценка ситуации. Отказ мог бы быть истолкован как оскорбление и породил ненужные слухи. Согласие же давало ему легальный и постоянный доступ в дом. И ко мне.
– Я буду польщён, леди Гвинет, – он склонил голову в элегантном полупоклоне. – Сообщу родителям. Я уверен, они с радостью примут ваше приглашение.
Тётушка вспыхнула от восторга, словно её осенила божественная благодать. Её план сработал. Она уже видела, как её непутёвая племянница входит в семью высшей эльфийской знати, а сама она становится свахой века. Сплетницы обзавидуются, и все будут восхищаться леди Гвинет. Ещё бы! Она не только вырастила племянницу, но и удачно выдала её замуж!
Эльф одарил меня взглядом, который я не решилась интерпретировать. Что бы там не подумала тётушка, но на мой взгляд вывод очевиден. Он считает, что я утаиваю какую-то важную деталь. Этот рассказ с утра случился не просто так. Он хотел увидеть мою реакцию, напугать, а затем показать, насколько он опытен по сравнению с другими. И уж он-то сумеет меня защитить.
Я стояла, чувствуя, как ловушка захлопывается. С одной стороны – эльф-следователь, который видит меня насквозь и явно получает удовольствие от этой игры. С другой – тётушка, видящая в этой ситуации лишь выгодную партию. И я, зажатая между ними, с кошельком кровавых денег под подоконником и секретом, который мог стоить мне жизни.
Элион попрощался с той же бархатной учтивостью. Проходя мимо, он на мгновение задержал на мне взгляд.
– До скорой встречи, леди Офелия, – произнёс он, и в его голосе снова послышались те самые, опасные нотки. – Надеюсь, к тому времени ваши… сны станут немного яснее.
Он ушёл, оставив в гостиной тяжёлое, звенящее молчание. Тётушка Гвинет схватила себя за виски, её глаза сияли.
– Боги! Он явно к тебе неравнодушен! Приглашение на ужин! Его семья! Офелия, ты должна быть идеальной! Ни одного промаха!
Она уже не видела во мне жертву или обузу. Она видела разменную монету. И в этом, как ни парадоксально, был мой единственный шанс. Пока она будет занята организацией ужина, у меня появится немного свободы. И немного времени, чтобы понять, как выжить в этом мире, где за каждым углом подстерегает либо убийца, либо эльф с изумрудными глазами.
Тётушка Гвинет, окрылённая внезапной идеей моего будущего брака, превратилась в ураган, одержимый одним желанием: показать будущим гостям идеальную картину семейного счастья Хауардов. Это означало, что на какое-то время я перестала быть для неё главной проблемой. Я стала проектом. И, как любой ценный актив, требовала подготовки.
Мои «покои» – красивое название для клетки с балдахином – перестали быть запертыми. Теперь мне дозволялось, разумеется, под чутким присмотром служанки: «прогуливаться по определённым частям поместья для восстановления душевных сил». Служанку, девушку лет двадцати с испуганными глазами, звали Лира. Она была моими новыми наручниками, только не из металла, а из страха перед тётушкой Гвинет.
Первым делом я решила провести инвентаризацию своего нового «я». Комната Офелии оказалась стерильной. Ни дневников, ни писем, ни безделушек, которые обычно накапливаются у человека за жизнь. Ничего, что могло бы рассказать о настоящей хозяйке этих покоев. Платья в шкафу – все в пастельных, нежных тонах, все одинаково скромные и безликие. Туалетный столик – щётка для волос, шпильки, несколько пузырьков с духами с цветочными ароматами. Ни следов косметики, ни крема. Ни намёка на характер.
«Ладно, Офелия, – мысленно обратилась я к своей предшественнице. – Похоже, ты была идеальной куклой. Тихая, послушная, безропотная. Жаль, что это тебя не спасло».
Моим единственным окном в прошлое Офелии были её вещи. Я методично прощупала каждый сантиметр комода, каждую складку платья, каждый карман. И нашла. В одном из платьев, тёмно-синем, самом простом и, возможно, самом старом, в подкладке рукава был крошечный потайной кармашек. В нём лежала маленькая, смятая записка. Бумага была грубой, почерк – неровным, торопливым.
«Старая мельница. Полночь. Не подведи».
Ни подписи, ни даты. Но адреналин ударил мне в виски. Вот оно. Первая ниточка. Настоящая Офелия ходила на тайные встречи. И кому-то это очень не понравилось.
Спрятав записку, я принялась за следующий этап – изучение географии поместья. Мне нужно было понять, откуда было удобнее всего ускользнуть в ту злополучную ночь. Откладывать не стала и в компании Лиры отправилась в «оздоровительную прогулку».
Поместье Хауардов было лабиринтом. Коридоры петляли, лестницы вели в неожиданные места, одни комнаты выглядели обжитыми, другие – запылёнными и заброшенными. Мы прошли через галерею с портретами хмурых предков, где я на секунду задержалась у изображения женщины с печальными серыми глазами и тёмными волосами – вылитая Офелия. Её мать? Рядом висел портрет сурового мужчины в доспехах. На табличке было выведено: «Лорд Каэлен Хауард».
«Папа и мама, – констатировала я про себя. – Судя по всему, не самые весёлые ребята».
Вдруг из-за угла послышался шум – грохот, звон разбитого стекла и сдержанное, но выразительное ругательство. Лира вздрогнула и потянула меня в противоположную сторону.
– Это ничего, леди Офелия. Просто лорд Киран…
– Лорд Киран? – переспросила я, пытаясь понять кто это.
– Да, он… Он часто экспериментирует. Лучше не мешать.
Интуиция, тот самый внутренний компас, что редко меня подводил, зашептал: «Иди туда». Игнорируя испуганный писк Лиры, я направилась к источнику звука.
Дверь в одну из комнат была приоткрыта. Я заглянула внутрь и застыла. Это был не кабинет. Это была мастерская безумного учёного, перенесённая в мир фэнтези. Полки, заставленные склянками с разноцветными жидкостями и порошками. Столы, заваленные чертежами, кристаллами, странными металлическими устройствами. В воздухе витал запах озона, серы и чего-то ещё, острого и неизвестного. В центре этого хаоса, отряхивая с рукава осколки стекла и что-то фиолетовое и дымящееся, стоял молодой человек.
Он был моим, вернее, Офелии, двоюродным братом. Сходство было заметно – те же тёмные волосы, тот же разрез глаз. Но где у Офелии (и у меня в её теле) была бледная, хрупкая бесплотность, в нём чувствовалась энергия, сконцентрированная и нервная. Его пальцы, испачканные в чём-то синем, были длинными и подвижными. На нём был не аристократический камзол, а просторная, запачканная хламида из грубой ткани, напоминавшая лабораторный халат.
– Лира, я же просил не… – начал он, поднимая взгляд, и замолк, увидев меня. Его глаза, серые и умные, широко раскрылись. – Офелия?
В его голосе прозвучало удивление, смешанное с лёгкой тревогой. Мы явно не были близки.
– Кажется, так, – осторожно ответила я, переступая порог. – А ты, должно быть, Киран.
Он смерил меня оценивающим взглядом, совсем не братским.
– Мама говорила, у тебя амнезия. И ты не узнала даже её.
Высказавшись, он тут же потерял ко мне интерес и вернулся к своему занятию.
«Боже, да он типичный «ботаник»», – с почти нежной снисходительностью подумала я. Такие же были в нашей лаборатории – гении, способные по частичке ДНК восстановить картину преступления, но неспособные заварить себе кофе, не устроив потоп.
– У тебя что-то пролилось? Почему так странно пахнет?
– Потому что спектральная составляющая заклинания была смещена в фиолетовую область, что указывает на примесь эфирных солей Теневого Плюща, – он тут же увлёкся, его глаза загорелись. – Видишь ли, стандартная теория гласит, что…
– Киран, – мягко прервала я его. Мне был нужен союзник, а не лекция по магической физике. – Я… я почти ничего не помню. О себе. О семье. О том, что случилось. Тётушка говорит, я упала в реку.
Его энтузиазм мгновенно угас. Он потёр переносицу, оставив на коже синее пятно.
– Да. Так говорят. Хотя… – он замолчал, посмотрев на меня с внезапной проницательностью, – Если ты влипла во что-то опасное… возможно, амнезия – это не так уж и плохо.
«Вот спасибо, братец. Большой помощи от тебя ждать не приходится», – яростно подумала я. Но вслух сказала:
– Спасибо, Киран. И… удачи с твоим… резонансом.
Он кивнул, уже погружаясь в разглядывание обгоревшего чертежа. Наш братско-сестринский контакт был исчерпан.
Вернувшись в свою комнату под бдительным оком Лиры, я начала анализировать полученную информацию. Жизнью Офелии в этом доме не сильно интересовались. Похоже, она ни с кем не делилась своими планами.
Тем не менее в чём-то она на самом деле была замешена или же узнала. Мне нужно было попасть на место преступления. Настоящее место преступления. Туда, где похитили Офелию. Элион не отступит и продолжит копать. Как бы его открытия не стали для меня шоком. Я должна его опередить.
Вечером, притворившись уставшей от «прогулки», я рано легла в постель. Лира, довольная, что её обязанности на сегодня закончены, удалилась. Я лежала в темноте, слушая, как дом затихал. Мой план был простым и безумным. Повторить маршрут. Выбраться через то же окно, обойти поместье и найти то самое место, где на Офелию напали.
Я ждала ещё около часа, пока ночь не стала по-настоящему глубокой. Затем, натянув самое тёмное и невзрачное платье, я подкралась к окну. Мой самодельный тайник с деньгами был нетронут. Я прикоснулась к холодному металлу монет сквозь ткань. Мой неприкосновенный запас.
Плющ снова стал моей верёвкой. Спуск дался легче – тело постепенно привыкало к нагрузке, а страх притупился, сменившись холодной решимостью. Я оказалась в саду. Ночь была прохладной, луна пряталась за редкими облаками, окутывая мир в полумрак.
Я двинулась вдоль стены, стараясь держаться в тени. Согласно показаниям Элиона, Офелию нашли в реке в полумиле от города. Но напали на неё, судя по следам, где-то здесь, рядом с поместьем. Её одежда была порвана о колючий кустарник. Значит, где-то должна быть поросль, достаточно густая, чтобы скрыть нападение.
Я шла, вглядываясь в темноту, вслушиваясь в каждый шорох. Сад постепенно переходил в дикий парк, в который садовник не заглядывал. И вот, примерно в двухстах метрах от восточной стены дома, я нашла его. Участок с густыми, колючими кустами, которые в народе называли «когти дракона». Несколько веток были сломаны. Я достала одну из шпилек, которую прихватила на всякий случай, и, используя её как импровизированный зонд, аккуратно раздвинула колючки.
Лунный свет выхватил из темноты бледный, грязный лоскуток ткани. Тонкий батист, того самого нежно-голубого оттенка, который так любила тётушка Гвинет. Я подняла его. Край был неровным, порванным. Рядом, на утоптанной земле, я разглядела несколько отпечатков. Крупные, грубые сапоги. И… чьи-то другие, поменьше, с острым носком. Не крестьянская обувь.
Сердце забилось чаще. Я встала на колени, стараясь не пропустить ни одной детали. И нашла. Вмятину в земле, как будто кто-то тяжёлый упал на колени. И рядом с ней – маленький, почти невидимый блеск. Я подцепила его кончиком шпильки.
Это была пуговица. Крошечная, из тёмного, почти чёрного дерева, с вырезанным на ней знаком, который я никогда раньше не видела: стилизованная птица с расправленными крыльями, держащая в когтях молнию.
Я зажала пуговицу в кулаке. Улика! Первая настоящая улика! Похитителей было как минимум двое. Один в грубых сапогах, другой – в более изящной обуви, возможно, тот, кто отдавал приказы. И эта пуговица…
Внезапно я почувствовала, что не одна.
Не резкий звук, не шорох. Просто… ощущение. Чьё-то присутствие. Кто-то наблюдал за мной из темноты леса.
Я медленно поднялась, сжав пуговицу в кулаке. Адреналин снова запел в крови, призывая то бежать, то нападать. Но я замерла, вглядываясь в непроглядную черноту между деревьями.
Из тени вышел он. Высокий, молчаливый, с серебристыми волосами, отливающими в лунном свете. Элион. Его изумрудные глаза холодно светились в полумраке.
– Леди Офелия, – произнёс он, и его бархатный голос прозвучал в ночной тишине громче выстрела. – Какими судьбами? Или, может быть, память наконец-то начала возвращаться?
Секунды, пока его изумрудные глаза впивались в меня из темноты, показались вечностью. Мозг, отчаянно цепляясь за роль жертвы с амнезией, выдавал один нелепый вариант за другим. «Просто гуляю, вспоминаю!» – звучало бы как издевательство. «Вышла подышать!» – в два часа ночи, в глухом углу парка, ага?! Да он меня точно за идиотку сочтёт. А может, уже считает!
Страх сменился леденящей яростью. Яростью на саму себя. Как я могла быть так неосторожна? Он, конечно, велел следить за поместьем. Я сама, как последний дилетант, полезла на место преступления, словно по стрелкам, нарисованным мелом.
– Леди Офелия, – повторил он, и в его голосе не было ни гнева, ни удивления. Было лишь холодное, хищное удовлетворение. Он вышел на свет, и лунные блики заиграли на прядях его серебристых волос. – Кажется, ночные прогулки стали вашей дурной привычкой.
Я вдохнула, собираясь с мыслями, и вдруг осознала, что сжимаю в кармане кулак с той самой пуговицей. Острая грань врезалась в ладонь, и эта боль вернула мне самообладание.
– Как страшно, – выдохнула я, опуская взгляд и сжимая руки так, что костяшки побелели. Игра испуганной, не понимающей ничего девочки была моим единственным щитом. – Надеюсь, бедняга не мучился.
– Смерть была мгновенной, – голос Элиона прозвучал сухо. – Почти по-лекарски точный удар. Словно работа опытного лекаря. Или кого-то, кто хорошо знает анатомию.
Вот оно. Намёк. Тонкий, как лезвие бритвы. Он не видел моё лицо вчера, он силуэт… угадал. Почувствовал. И теперь вёл свою собственную, завуалированную игру.
– Я… я не очень понимаю такие вещи, лорд, – пролепетала я, стараясь, чтобы голос дрожал чуть сильнее.
Казалось, он ждал именно этой реакции. Его губы тронула едва заметная, почти невыраженная улыбка. Он отступил на шаг, давая мне передышку.
– Не извиняйтесь, леди Офелия. Это и правда не темы для приятной утренней беседы. Я зашёл лишь для того, чтобы удостовериться в вашем благополучии.
Тётушка Гвинет, которая всё это время наблюдала за нашей словесной дуэлью с возрастающим недоумением, вдруг вся просияла. Её мозг, настроенный на светские интриги, наконец-то нашёл простое и элегантное объяснение визиту эльфа.
– Лорд Элион, вы так любезны! – воскликнула она, сложив руки на груди. – Такой знак внимания к нашей бедной Офелии.
Элион слегка нахмурился, явно не понимая, к чему она клонит.
– Я просто исполняю свой долг, леди Гвинет.
– Разумеется, разумеется! – закивала она с преувеличенным пониманием.
Собственно, я тоже сразу не поняла, что она имеет в виду.
– Знаете что, лорд Элион! Чтобы загладить неприятное впечатление от всей этой истории, наша семья хотела бы пригласить вас и, возможно, ваших почтенных родителей на скромный ужин. Всё-таки вы спасли жизнь нашей девочке! Мы должны выразить вам свою благодарность должным образом!
Элион замер на мгновение, и я увидела, как в его глазах мелькнула молниеносная оценка ситуации. Отказ мог бы быть истолкован как оскорбление и породил ненужные слухи. Согласие же давало ему легальный и постоянный доступ в дом. И ко мне.
– Я буду польщён, леди Гвинет, – он склонил голову в элегантном полупоклоне. – Сообщу родителям. Я уверен, они с радостью примут ваше приглашение.
Тётушка вспыхнула от восторга, словно её осенила божественная благодать. Её план сработал. Она уже видела, как её непутёвая племянница входит в семью высшей эльфийской знати, а сама она становится свахой века. Сплетницы обзавидуются, и все будут восхищаться леди Гвинет. Ещё бы! Она не только вырастила племянницу, но и удачно выдала её замуж!
Эльф одарил меня взглядом, который я не решилась интерпретировать. Что бы там не подумала тётушка, но на мой взгляд вывод очевиден. Он считает, что я утаиваю какую-то важную деталь. Этот рассказ с утра случился не просто так. Он хотел увидеть мою реакцию, напугать, а затем показать, насколько он опытен по сравнению с другими. И уж он-то сумеет меня защитить.
Я стояла, чувствуя, как ловушка захлопывается. С одной стороны – эльф-следователь, который видит меня насквозь и явно получает удовольствие от этой игры. С другой – тётушка, видящая в этой ситуации лишь выгодную партию. И я, зажатая между ними, с кошельком кровавых денег под подоконником и секретом, который мог стоить мне жизни.
Элион попрощался с той же бархатной учтивостью. Проходя мимо, он на мгновение задержал на мне взгляд.
– До скорой встречи, леди Офелия, – произнёс он, и в его голосе снова послышались те самые, опасные нотки. – Надеюсь, к тому времени ваши… сны станут немного яснее.
Он ушёл, оставив в гостиной тяжёлое, звенящее молчание. Тётушка Гвинет схватила себя за виски, её глаза сияли.
– Боги! Он явно к тебе неравнодушен! Приглашение на ужин! Его семья! Офелия, ты должна быть идеальной! Ни одного промаха!
Она уже не видела во мне жертву или обузу. Она видела разменную монету. И в этом, как ни парадоксально, был мой единственный шанс. Пока она будет занята организацией ужина, у меня появится немного свободы. И немного времени, чтобы понять, как выжить в этом мире, где за каждым углом подстерегает либо убийца, либо эльф с изумрудными глазами.
Прода от 08.11.2025, 12:07
Глава 5
Тётушка Гвинет, окрылённая внезапной идеей моего будущего брака, превратилась в ураган, одержимый одним желанием: показать будущим гостям идеальную картину семейного счастья Хауардов. Это означало, что на какое-то время я перестала быть для неё главной проблемой. Я стала проектом. И, как любой ценный актив, требовала подготовки.
Мои «покои» – красивое название для клетки с балдахином – перестали быть запертыми. Теперь мне дозволялось, разумеется, под чутким присмотром служанки: «прогуливаться по определённым частям поместья для восстановления душевных сил». Служанку, девушку лет двадцати с испуганными глазами, звали Лира. Она была моими новыми наручниками, только не из металла, а из страха перед тётушкой Гвинет.
Первым делом я решила провести инвентаризацию своего нового «я». Комната Офелии оказалась стерильной. Ни дневников, ни писем, ни безделушек, которые обычно накапливаются у человека за жизнь. Ничего, что могло бы рассказать о настоящей хозяйке этих покоев. Платья в шкафу – все в пастельных, нежных тонах, все одинаково скромные и безликие. Туалетный столик – щётка для волос, шпильки, несколько пузырьков с духами с цветочными ароматами. Ни следов косметики, ни крема. Ни намёка на характер.
«Ладно, Офелия, – мысленно обратилась я к своей предшественнице. – Похоже, ты была идеальной куклой. Тихая, послушная, безропотная. Жаль, что это тебя не спасло».
Моим единственным окном в прошлое Офелии были её вещи. Я методично прощупала каждый сантиметр комода, каждую складку платья, каждый карман. И нашла. В одном из платьев, тёмно-синем, самом простом и, возможно, самом старом, в подкладке рукава был крошечный потайной кармашек. В нём лежала маленькая, смятая записка. Бумага была грубой, почерк – неровным, торопливым.
«Старая мельница. Полночь. Не подведи».
Ни подписи, ни даты. Но адреналин ударил мне в виски. Вот оно. Первая ниточка. Настоящая Офелия ходила на тайные встречи. И кому-то это очень не понравилось.
Спрятав записку, я принялась за следующий этап – изучение географии поместья. Мне нужно было понять, откуда было удобнее всего ускользнуть в ту злополучную ночь. Откладывать не стала и в компании Лиры отправилась в «оздоровительную прогулку».
Поместье Хауардов было лабиринтом. Коридоры петляли, лестницы вели в неожиданные места, одни комнаты выглядели обжитыми, другие – запылёнными и заброшенными. Мы прошли через галерею с портретами хмурых предков, где я на секунду задержалась у изображения женщины с печальными серыми глазами и тёмными волосами – вылитая Офелия. Её мать? Рядом висел портрет сурового мужчины в доспехах. На табличке было выведено: «Лорд Каэлен Хауард».
«Папа и мама, – констатировала я про себя. – Судя по всему, не самые весёлые ребята».
Вдруг из-за угла послышался шум – грохот, звон разбитого стекла и сдержанное, но выразительное ругательство. Лира вздрогнула и потянула меня в противоположную сторону.
– Это ничего, леди Офелия. Просто лорд Киран…
– Лорд Киран? – переспросила я, пытаясь понять кто это.
– Да, он… Он часто экспериментирует. Лучше не мешать.
Интуиция, тот самый внутренний компас, что редко меня подводил, зашептал: «Иди туда». Игнорируя испуганный писк Лиры, я направилась к источнику звука.
Дверь в одну из комнат была приоткрыта. Я заглянула внутрь и застыла. Это был не кабинет. Это была мастерская безумного учёного, перенесённая в мир фэнтези. Полки, заставленные склянками с разноцветными жидкостями и порошками. Столы, заваленные чертежами, кристаллами, странными металлическими устройствами. В воздухе витал запах озона, серы и чего-то ещё, острого и неизвестного. В центре этого хаоса, отряхивая с рукава осколки стекла и что-то фиолетовое и дымящееся, стоял молодой человек.
Он был моим, вернее, Офелии, двоюродным братом. Сходство было заметно – те же тёмные волосы, тот же разрез глаз. Но где у Офелии (и у меня в её теле) была бледная, хрупкая бесплотность, в нём чувствовалась энергия, сконцентрированная и нервная. Его пальцы, испачканные в чём-то синем, были длинными и подвижными. На нём был не аристократический камзол, а просторная, запачканная хламида из грубой ткани, напоминавшая лабораторный халат.
– Лира, я же просил не… – начал он, поднимая взгляд, и замолк, увидев меня. Его глаза, серые и умные, широко раскрылись. – Офелия?
В его голосе прозвучало удивление, смешанное с лёгкой тревогой. Мы явно не были близки.
– Кажется, так, – осторожно ответила я, переступая порог. – А ты, должно быть, Киран.
Он смерил меня оценивающим взглядом, совсем не братским.
– Мама говорила, у тебя амнезия. И ты не узнала даже её.
Высказавшись, он тут же потерял ко мне интерес и вернулся к своему занятию.
«Боже, да он типичный «ботаник»», – с почти нежной снисходительностью подумала я. Такие же были в нашей лаборатории – гении, способные по частичке ДНК восстановить картину преступления, но неспособные заварить себе кофе, не устроив потоп.
– У тебя что-то пролилось? Почему так странно пахнет?
– Потому что спектральная составляющая заклинания была смещена в фиолетовую область, что указывает на примесь эфирных солей Теневого Плюща, – он тут же увлёкся, его глаза загорелись. – Видишь ли, стандартная теория гласит, что…
– Киран, – мягко прервала я его. Мне был нужен союзник, а не лекция по магической физике. – Я… я почти ничего не помню. О себе. О семье. О том, что случилось. Тётушка говорит, я упала в реку.
Его энтузиазм мгновенно угас. Он потёр переносицу, оставив на коже синее пятно.
– Да. Так говорят. Хотя… – он замолчал, посмотрев на меня с внезапной проницательностью, – Если ты влипла во что-то опасное… возможно, амнезия – это не так уж и плохо.
«Вот спасибо, братец. Большой помощи от тебя ждать не приходится», – яростно подумала я. Но вслух сказала:
– Спасибо, Киран. И… удачи с твоим… резонансом.
Он кивнул, уже погружаясь в разглядывание обгоревшего чертежа. Наш братско-сестринский контакт был исчерпан.
Вернувшись в свою комнату под бдительным оком Лиры, я начала анализировать полученную информацию. Жизнью Офелии в этом доме не сильно интересовались. Похоже, она ни с кем не делилась своими планами.
Тем не менее в чём-то она на самом деле была замешена или же узнала. Мне нужно было попасть на место преступления. Настоящее место преступления. Туда, где похитили Офелию. Элион не отступит и продолжит копать. Как бы его открытия не стали для меня шоком. Я должна его опередить.
Прода от 09.11.2025
***
Вечером, притворившись уставшей от «прогулки», я рано легла в постель. Лира, довольная, что её обязанности на сегодня закончены, удалилась. Я лежала в темноте, слушая, как дом затихал. Мой план был простым и безумным. Повторить маршрут. Выбраться через то же окно, обойти поместье и найти то самое место, где на Офелию напали.
Я ждала ещё около часа, пока ночь не стала по-настоящему глубокой. Затем, натянув самое тёмное и невзрачное платье, я подкралась к окну. Мой самодельный тайник с деньгами был нетронут. Я прикоснулась к холодному металлу монет сквозь ткань. Мой неприкосновенный запас.
Плющ снова стал моей верёвкой. Спуск дался легче – тело постепенно привыкало к нагрузке, а страх притупился, сменившись холодной решимостью. Я оказалась в саду. Ночь была прохладной, луна пряталась за редкими облаками, окутывая мир в полумрак.
Я двинулась вдоль стены, стараясь держаться в тени. Согласно показаниям Элиона, Офелию нашли в реке в полумиле от города. Но напали на неё, судя по следам, где-то здесь, рядом с поместьем. Её одежда была порвана о колючий кустарник. Значит, где-то должна быть поросль, достаточно густая, чтобы скрыть нападение.
Я шла, вглядываясь в темноту, вслушиваясь в каждый шорох. Сад постепенно переходил в дикий парк, в который садовник не заглядывал. И вот, примерно в двухстах метрах от восточной стены дома, я нашла его. Участок с густыми, колючими кустами, которые в народе называли «когти дракона». Несколько веток были сломаны. Я достала одну из шпилек, которую прихватила на всякий случай, и, используя её как импровизированный зонд, аккуратно раздвинула колючки.
Лунный свет выхватил из темноты бледный, грязный лоскуток ткани. Тонкий батист, того самого нежно-голубого оттенка, который так любила тётушка Гвинет. Я подняла его. Край был неровным, порванным. Рядом, на утоптанной земле, я разглядела несколько отпечатков. Крупные, грубые сапоги. И… чьи-то другие, поменьше, с острым носком. Не крестьянская обувь.
Сердце забилось чаще. Я встала на колени, стараясь не пропустить ни одной детали. И нашла. Вмятину в земле, как будто кто-то тяжёлый упал на колени. И рядом с ней – маленький, почти невидимый блеск. Я подцепила его кончиком шпильки.
Это была пуговица. Крошечная, из тёмного, почти чёрного дерева, с вырезанным на ней знаком, который я никогда раньше не видела: стилизованная птица с расправленными крыльями, держащая в когтях молнию.
Я зажала пуговицу в кулаке. Улика! Первая настоящая улика! Похитителей было как минимум двое. Один в грубых сапогах, другой – в более изящной обуви, возможно, тот, кто отдавал приказы. И эта пуговица…
Внезапно я почувствовала, что не одна.
Не резкий звук, не шорох. Просто… ощущение. Чьё-то присутствие. Кто-то наблюдал за мной из темноты леса.
Я медленно поднялась, сжав пуговицу в кулаке. Адреналин снова запел в крови, призывая то бежать, то нападать. Но я замерла, вглядываясь в непроглядную черноту между деревьями.
Из тени вышел он. Высокий, молчаливый, с серебристыми волосами, отливающими в лунном свете. Элион. Его изумрудные глаза холодно светились в полумраке.
– Леди Офелия, – произнёс он, и его бархатный голос прозвучал в ночной тишине громче выстрела. – Какими судьбами? Или, может быть, память наконец-то начала возвращаться?
Глава 6
Секунды, пока его изумрудные глаза впивались в меня из темноты, показались вечностью. Мозг, отчаянно цепляясь за роль жертвы с амнезией, выдавал один нелепый вариант за другим. «Просто гуляю, вспоминаю!» – звучало бы как издевательство. «Вышла подышать!» – в два часа ночи, в глухом углу парка, ага?! Да он меня точно за идиотку сочтёт. А может, уже считает!
Страх сменился леденящей яростью. Яростью на саму себя. Как я могла быть так неосторожна? Он, конечно, велел следить за поместьем. Я сама, как последний дилетант, полезла на место преступления, словно по стрелкам, нарисованным мелом.
– Леди Офелия, – повторил он, и в его голосе не было ни гнева, ни удивления. Было лишь холодное, хищное удовлетворение. Он вышел на свет, и лунные блики заиграли на прядях его серебристых волос. – Кажется, ночные прогулки стали вашей дурной привычкой.
Я вдохнула, собираясь с мыслями, и вдруг осознала, что сжимаю в кармане кулак с той самой пуговицей. Острая грань врезалась в ладонь, и эта боль вернула мне самообладание.
