ПРОЛОГ
– Мама, мы с Алисой решили пожениться, – сказал Олег, обнимая свою невесту за плечи. – Завтра несем заявление в ЗАГС.
– Деточки мои, я очень рада, что вы, наконец, решились, – улыбнулась мама Олега. – Поздравляю вас от души. Но вы сначала сходили бы в центр планирования семьи, сделали бы тесты на совместимость и всё такое. Ну, чтобы точно знать, что у детей не будет никаких наследственных заболеваний и отклонений в развитии.
– Мам, ну зачем эти сложности? – махнул рукой Олег. – Мы с Алисой уже три года вместе, знаем друг друга, как облупленных.
– А мне нравится предложение твоей мамы, – сказала Алиса. Вообще-то она тоже считала, что это лишнее, но не начинать же совместную жизнь спором с будущей свекровью. – Да и сложностей никаких. Зайдем в центр, сдадим анализы, а через неделю получим результат, и тогда подадим заявление. Мы же не рассоримся за неделю, правда?
– Ладно, не могу же я спорить с вами двоими, – согласился Олег.
Следующим же утром Алиса и Олег сдали тесты и анализы, и всю неделю, бегали по магазинам, присматривали свадебные наряды и кольца, выбирали ресторан для торжества, составляли списки гостей и планировали будущую жизнь. Алиса ничуть не волновалась о результатах тестов, так как и она, и ее жених обладали отменным здоровьем, почти никогда ничем не болели, активно занимались спортом и вели правильный образ жизни – не курили и не увлекались алкоголем. И вдруг, как гром среди ясного неба:
– Вы прекрасная пара, но вам, девушка, надо пройти дополнительное обследование. Есть подозрение, что вы не сможете иметь детей, – сказал врач из центра планирования семьи, когда Алиса и Олег пришли за результатами.
– Почему? Она же абсолютно здорова! – возмутился Олег.
– Бесплодие никак не связано с общими показателями здоровья, – сказал врач. – И его можно вылечить.
Ошеломленная Алиса согласилась на дополнительное обследование, и в его ходе выяснилось, что для лечения бесплодия понадобится не один год. Когда Алиса сообщила об этом Олегу, он нахмурился.
– Олежка, но мы ведь не собираемся заводить детей прямо сейчас, – сказала Алиса. – Надо еще универ окончить, потом экспедиции, а это еще лет пять... А когда захотим родить, я уже смогу.
– Извини, Малыш, я не хочу так, – сказал Олег. – Я не хочу всё время гадать, появится ли у нас ребенок, или мы всю жизнь проживем бездетными. А моя мама очень хочет внуков. Как я смогу сказать ей, что она может их вообще не дождаться?
– Это значит, мы не идем в ЗАГС? – догадалась Алиса.
– Нет, прости, – ответил Олег, и ушел.
ГЛАВА 1. Полёт на Марс
– Чин, сколько еще до сеанса связи с Землей? – спросил Анджей, заглянув в отсек управления.
– Семь минут, – ответил сидевший в отсеке молодой человек.
Отсек управления только так назывался, потому что ничем отсюда управлять было невозможно. Космический корабль был полностью автоматическим. Он летел сквозь космическое пространство точно в то место, где должен оказаться Марс через семь месяцев. В компьютер автопилота были заложены всевозможные внештатные ситуации, которые могли произойти на пути от Земли до Марса, и полностью исключался человеческий фактор. Поэтому отсек использовался только для связи с Землей и марсианской базой. Здесь были установлены четыре стартовых кресла, и экипаж собирался два раза в сутки на сеансы связи.
Алиса не видела Анждея и Чингиза, но прекрасно слышала их через открытую дверь своей маленькой каюты, больше похожей на шкаф, чем на комнату. В ней находилась мягкая полка для сна, и узкий проход между полкой и стеной, служившей всем остальным. На стене было множество прижимов и небольших ниш для различных предметов и одежды.
Корабль Алисе очень нравился. Он был большим, но основной его объем занимали топливные баки и трюмы с различными предметами, приборами, материалами и продуктами, которые понадобятся колонистам на Марсе. А экипаж обитал лишь в нескольких небольших помещениях, расположенных в носу корабля. Отсек управления окружал узкий коридор, в который выходили двери четырех кают, пищеблока, тренажерной, небольшой исследовательской лаборатории, медицинского кабинета и библиотеки. Чтобы пространство казалось больше, никто не закрывал двери, поэтому каждое слово, сказанное в любом месте жилой зоны, было прекрасно слышно.
Четверо новых колонистов, двое молодых мужчин и две женщины, летели на Красную планету без возможности вернуться на Землю, по крайней мере, минимум лет пятьдесят. Но все они сами выбрали свою судьбу. Поэтому никто не роптал на тесноту и скуку восьмимесячного космического перелета.
Хотя вряд ли можно было говорить о скуке – не менее четырех часов в день экипаж занимался на тренажерах, чтобы не потерять физическую форму в состоянии невесомости, примерно два часа в сутки уходило на завтраки, обеды, ужины и гигиенические процедуры, восемь часов – на сон. Шесть часов – дежурство в отсеке управления, по часу на связь с Землей и марсианской базой. Так что свободного времени оставалось всего два часа. Для занятий в свободное время в распоряжении экипажа были фильмы, книги, игры, различные учебные программы.
Первые недели две молодые люди наслаждались полетом. Несмотря на то, что они в течение нескольких лет готовились к экспедиции и последние полгода жили в сходных с корабельными условиях. На Земле всё было не так, потому что они знали, что это не по-настоящему. И там не было невесомости. А через две недели новизна жизни в космическом корабле превратилась в повседневность.
«Марс-3» был уже третьей экспедицией, отправленной на Красную планету.
«Марс-1» с четырьмя колонистами на борту, стартовавший с Земли в две тысячи тридцать девятом году, в рамках долгосрочного международного космического проекта по колонизации соседней планеты, до цели не долетел. Пропал где-то на полпути. Наиболее вероятными причинами неудачи ученые считали отказ каких-либо систем космического корабля или несовершенство автопилота, который не смог вовремя среагировать на внешнюю опасность.
Вторая экспедиция, стартовавшая в две тысячи пятьдесят первом на звездолете «Марс-2», учла все ошибки предыдущей, и увенчалась успехом. Первые четыре колониста прибыли на Красную планету, и основательно устроились там, трансформировав космический корабль в планетарную базу. Они изучали территорию, окружающую базу, и подготавливали её к прибытию следующей партии колонистов – еще четырех человек – через четыре года и четыре месяца.
Ни один из четверых новых колонистов не был профессиональным космонавтом, хотя подготовку пришлось пройти недетскую. В экипаже было два геолога – Чингиз Бадма и Алиса Суворова, инженер-механик и электронщик Анджей Новак, и врач Мелисента Роше. Именно эти профессии в данный момент были необходимы на марсианской базе, так как двое из первых четверых колонистов были строителями, один был инженером, и только один – геологом.
На тот момент казалось, это был правильный выбор – нужно было как можно быстрее и крепче обосноваться на Марсе. В команде первых колонистов не было врача, все четверо были молоды и абсолютно здоровы. Все имели начальную медицинскую подготовку, к их услугам были медицинские компьютерные программы и лекарственные препараты на все случаи жизни, а так же ежедневная связь с Землей. Поэтому колонисты считали, что в течение пяти лет вполне смогут обойтись без медиков.
Каждые четыре года и четыре месяца в течение пятидесяти двух лет на марсианской базе будет прибавляться сначала по четыре человека, потом по шесть, потом по восемь. Каждый корабль будет поставлять базе то, что не может быть произведено на Марсе, и пока это практически всё, от простейших зубочисток до сложнейших компьютеров. Экспедиции планировалось запускать при каждом втором ближайшем расположении Марса к Земле.
Экипажи выбирались из огромного числа людей в строгом соответствии с медицинскими и профессиональными требованиями, с учетом психологической и физической совместимости, не старше двадцати пяти лет. Причем примерно равное количество мужчин и женщин, чтобы и те, и другие могли вести на Марсе полноценную жизнь. И хотя заводить детей по понятным соображениям колонистам не рекомендовалось, они вполне могли бы создавать семьи.
Через пятьдесят два года на марсианской базе уже будет более боде семидесяти человек. База разрастется настолько, что превратится в настоящий город, способный принять еще не меньше тысячи человек, и обеспечить их жильем, воздухом, водой и пищей практически без поставок с Земли. Колонисты даже смогут заводить детей, правда, рождаемость первое время придется ограничивать.
К тому времени, или даже немного раньше, планировалось создать корабли, способные летать не только в один конец, с пассажирским салоном не для четырех человек, а для ста или даже больше. Тогда те, кто прилетел на Марс в составе первых экспедиций, если захотят, вернутся на Землю, и если к тому времени еще будут живы. Хотя вряд ли после пятидесяти лет, проведенных на Марсе, люди смогут жить на Земле – из-за существенной разницы в силе тяжести.
Семь минут прошло, в отсек вошли Алиса и Мелисента, сели в свои кресла. Чингиз уже сидел в своем, так как связь с Землей проходила в его дежурство.
– Ну как, «Марс-один» на связь не выходил? – спросил Анджей, влетая в отсек.
Он подмигнул Чингизу, чтобы тот поддержал шутку. О пропавшем «Марсе-1» в центре подготовки уже ходили легенды, якобы он стал чем-то типа «Летучего Голландца» Солнечной системы, и тот корабль, с которым он выйдет на связь, неминуемо погибнет.
– Нет, не выходил, – ответил Чигиз, и Алиса заметила, как Мелисента облегченно вздохнула, а Анждей разочарованно махнул рукой – не удалось напугать девчонок.
Двадцатичетырехлетний Чингиз был типичным представителем монголоидной расы – раскосые темные глаза, широкоскулое лицо, чуть приплюснутый нос, черные прямые волосы. Роста он был среднего, широкоплечий и коренастый. В противоположность ему Анджей, поляк двадцати трех лет, был высоким и худощавым, голубоглазым и светловолосым представителем славянской расы.
Алису все считали классической русской красавицей. У нее были синие глаза, тонкая талия и длинная русая коса, которую, правда перед полетом пришлось отрезать до лопаток, иначе она не помещалась в подшлемник скафандра. Ну, а Мелисента Роше от кончиков волос до кончиков ногтей была истинной француженкой – небольшого роста, с тонкой почти мальчишеской фигурой, короткими волосами и большими карими глазами. В свои двадцать пять она выглядела легкомысленной пятнадцатилетней девчонкой.
Четверо будущих колонистов Марса были такими разными, и, тем не менее, они прекрасно уживались вместе в сильно ограниченном пространстве космического корабля. Даже после двух недель эйфории – ура, мы в космосе, мы летим на Марс! – когда начали ощущаться мелкие неудобства замкнутого и до смешного маленького пространства жилой зоны, отношения в экипаже всё равно остались дружескими и доброжелательными.
Любимым развлечением всех четверых стало выходить из жилой зоны в длинный коридор, ведущий к шлюзу и выходному люку корабля, отталкиваться от люка и лететь к шлюзу, выполняя разные фигуры «высшего пилотажа». А потом лететь обратно, паровозиком, или парами, а еще навстречу друг другу, виртуозно уклоняясь от столкновения.
Алиса не знала, что подвигло ее друзей принять участие в проекте колонизации Марса. Об этом в центре подготовки космонавтов спрашивать было не принято. Но она еще два года назад никуда лететь не собиралась. Жизнь была спланирована на десятилетия вперед, и неплохая, надо сказать, жизнь. Алисе было двадцать, она заканчивала учебу в университете, и собиралась замуж за парня, с которым встречалась три года. Сначала свадьба, потом, лет пять – романтика совместных геологических экспедиций, поездки по стране и за рубеж, потом строительство собственного дома, рождение ребенка, сначала одного, потом еще одного или даже двух, и прочие радости семейной жизни.
Они уже почти подали заявление в ЗАГС, но решили сначала пройти обследование в центре планирования семьи. И на этом обследовании выяснилось, что у Алисы вообще не может быть детей. Приговор, конечно, был не окончательный, долгое и дорогое лечение могло дать положительный результат. Но жених Алисы не захотел ждать, или пожалел денег, и они расстались.
Алиса думала, что будет переживать разрыв с любимым сильнее, но страдала больше не поэтому, а потому что из-за невозможности родить ребенка чувствовала себя ущербной, пустой и никчемной. В то время она услышала от кого-то из знакомых о марсианском проекте. Бесплодие не было препятствием для участия в проекте. Зато у Алисы появилась уверенность, что она проживет свою жизнь не зря. Она пошла на проект – и о, удача – ее взяли! И уже через два года интенсивной подготовки Алиса полетела на Марс.
Связь с Землей была еще синхронной, но, чем дальше корабль будет удаляться от планеты, тем задержка между репликами будет увеличиваться. В период наибольшего сближения Земли и Марса друг с другом, задержка связи между ними составляет всего четыре минуты, в наибольшем удалении планет – около двадцати двух.
После взаимных приветствий, доклада о состоянии здоровья экипажа, систем корабля и земных новостей, с Земли задали вопрос:
– Ребята, у вас вчера со связью с Марсом никаких проблем не возникло?
– Нет, никаких, – ответил Чингиз. – Всё, как обычно.
– А никто из колонистов не показался вам слишком возбужденным, или наоборот, подавленным?
– Нет, не показался, – пожала плечами Мелисента.
Она была врачом широкого профиля – от хирурга до психиатра, поэтому сразу почувствовала бы неладное, если бы что-то было. Да и в космическом центре на Земле на сеансах связи с марсианской колонией всегда присутствовало немало врачей, и они тоже не заметили ничего подозрительного в состоянии колонистов.
– Правда, на связи присутствовали не все, а только трое. Но такое уже бывало, и не раз, – добавила Мелисента.
– А что случилось-то? – поинтересовался Анджей.
– Вчера марсианская база не вышла на связь, – ответили с Земли.
Молодые люди удивленно переглянулись.
– Как не вышла? – спросила Алиса.
– Мы не знаем. Скоро ваше время связи с базой. Может быть, вам повезет больше. Удачного полёта! Конец связи.
– Связи конец, – ответил Чингиз.
Экран, показывавший помещение центра космической связи, погас. После окончания сеанса экипаж обычно расходился по своим делам до следующей связи, но сейчас все остались на своих местах.
– Неужели на самом деле с базой на Марсе что-то случилось? – озабоченно спросила Мелисента.
– Да брось, Мелли, что с ней может случиться, – махнул рукой Анджей. – Наверное, просто пыльная буря, или антенны метеорит повредил, и ребята просто не успели их исправить к сеансу связи с Землей. Вот увидите, сегодня всё будет нормально.
– До связи с базой еще пять с половиной часов, – вздохнула Мелисента. – Я теперь ничего делать не смогу, постоянно буду думать об этом.
– О пыльной буре на Земле знали бы, – сказал Чингиз. – И не стали бы сильно беспокоиться.
– Ой, значит, точно что-то случилось! – воскликнула Мелисента. – А как же теперь? Вдруг прилетим, а там уже никакой базы нет?
– А ты что, боишься? – усмехнулся Чингиз.
