– Да не боюсь я ничего, – возразила девушка. – Просто тогда на Марсе всё придется сначала начинать.
– Ну и начнем, – ответил Анджей.
– Да что толку гадать на кофейной гуще, – сказала Алиса. – Вечером свяжемся с базой, и всё узнаем.
– Или не свяжемся, – добавил Анджей.
Мелисента схватила свой планшет и хотела запустить в парня, но он быстро встал с кресла и выскочил из отсека.
Помещения, которыми пользовался экипаж, были настолько малы, что невесомость в них практически не ощущалась, так как из любого места можно было дотянуться до стены, потолка или какой-нибудь мебели. Все предметы, стены и потолок были обиты мягким упругим материалом, чтобы люди, неприспособленные к невесомости, не пострадали при столкновении с ними. В дополнение ко всему экипаж носил магнитные ботинки.
– Придурок, – беззлобно выругалась Мелисента.
– Оптимист, – поправила подругу Алиса. – Всегда надеется на лучшее. Пойдем, позанимаемся на тренажерах. Глядишь, и время до связи с Марсом быстрее пройдет.
Тренажерная – самое большое помещение в жилой зоне корабля, но и оно было очень маленьким. Для того чтобы члены экипажа могли отдохнуть от тесноты, велотренажеры и беговые дорожки были оснащены очками виртуальной реальности. Выбираешь программу пробежки или велопрогулки по какой-нибудь местности, надеваешь очки – и вперед. Ощущение, что бежишь или едешь по реальной Земле почти полное. Алиса любила заниматься в тренажерной.
Время связи с марсианской базой было во время дежурства Анджея. Обычно экипаж собирался за минуту до сеанса, сейчас же молодые люди собрались за четверть часа до начала. Поэтому ожидание затянулось. Анджей пытался разрядить напряжение, уверяя, что ничего страшного не случилось. Может, он и на самом деле так думал.
Подошло время связи.
– База «Эллада-один», связь с кораблем «Марс-три», – начал вызывать Анджей.
Марсианская база называлась так, потому что находилась в самой глубокой ударной впадине марсианской поверхности под названием Эллада. Равнина лежала на девять километров ниже окружающей возвышенности и на семь километров ниже среднемарсианского уровня. Это место выбрали для станции, потому что во впадине самое высокое атмосферное давление на планете, наиболее комфортное для землян.
Хотя дышать марсианской атмосферой всё равно нельзя. Она более разрежена, чем воздушная оболочка Земли, так как магнитное поле Марса очень слабое, и легкие элементы, такие, как водород, улетучились в космическое пространство. Атмосфера почти на девяносто шесть процентов состоит из углекислого газа, около двух приходится на долю азота и два процента аргона. Содержание кислорода меньше четверти процента.
Поэтому ходить по поверхности планеты колонистам приходилось в скафандрах. Со временем они собирались применить к Марсу терраформирование, и по составу максимально приблизить атмосферу планеты к земной. Но пока эта задача находилась на стадии проекта, и могла воплотиться в жизнь только лет через пятьсот.
Анджей подождал ответа положенные четыре минуты, и повторил запрос, потому что база не ответила. Он подождал еще четыре минуты, ответ так и не пришел. Всем стало ясно, что его и не будет.
– И... как же мы теперь? – растерянно спросила Мелисента. – Может, нам вернуться на Землю?
– Ты же прекрасно знаешь, Мелли, мы не можем вернуться, – сказал Чингиз. – Этот корабль рассчитан на полет в один конец.
– И теперь мы летим в неизвестность, – проговорила Мелисента.
– Ну, зачем так мрачно? Подождем следующей связи, – предложил Анджей. – Может быть, к следующему сеансу они починят свои антенны.
– Будем надеяться, – согласился Чингиз.
Следующего сеанса связи с Землей экипаж «Марса-3» ждал с особым нетерпением. Но почти ничего нового они не узнали. С Земли сообщили, что пыльной бури в районе марсианской Эллады не наблюдалось. Попадание метеорита в антенный комплекс они не исключали, но это не настолько крупная поломка, которую сложно устранить за несколько часов. Возможно, база была разгерметизирована тем же метеоритом, хотя это странно, она не могла разгерметизироваться вся полностью, так как состояла из отдельных отсеков, разделенных шлюзами.
В общем, у экипажа «Марса-3» кроме запланированных, появилось еще одно задание: выяснить, что случилось с первыми колонистами.
Теперь у них остался только один сеанс связи в сутки – с Землей. Но экипаж каждый день приходил и на второй сеанс, с марсианской базой, в надежде, что он всё-таки состоится.
Всё время полета экипаж часто собирался в отсеке управления и строил разные предположения, что случилось с колонистами. Чем ближе корабль подлетал к Марсу, тем страшнее и фантастичнее становились эти предположения.
Молодые люди вспоминали четырех первых марсианских колонистов, с которыми познакомились еще на Земле, в центре подготовки космонавтов, во время сеансов связи с Марсом. Потому что мнение колонистов, кого им прислать со следующей экспедицией, тоже учитывалось, и имело немалый вес. Джим Смит, Павел Ветров, Гита Марвари и Сюин Ли были энтузиастами своего дела, они были безумно рады, что стали первыми постоянными жителями Марса. И на сеансах связи они всегда были в приподнятом настроении, рассказывали о своей работе на базе весело, с доброй долей юмора. Конечно, трудности у первопроходцев другой планеты были, и немало, но им удавалось справиться с ними.
Конечно, им часто задавали вопросы о том, видели ли они марсиан, или хотя бы следы их цивилизации.
Нет, отвечали колонисты, никаких марсиан, и никаких следов марсианской цивилизации они не видели. Если какие-то следы некогда существовавшей на Марсе разумной жизни и были, то время полностью уничтожило их, или колонисты просто не смогли их разглядеть, потому что не археологи. А профессиональные археологи должны прибыть на Марс только в составе шестой или седьмой экспедиции.
С половины пути экипаж «Марса-3» перешел на марсианское время – сутки на Красной планете длиннее земных на тридцать девять минут, – и постепенно перешел на смену дня и ночи того марсианского часового пояса, в котором находилась база. Все часы, которые были на корабле, и в личном пользовании экипажа, имели два циферблата, один показывал земное время, другой – марсианское.
Специально для марсианской колонии были разработаны часы с двадцать пятым, коротким часом, в котором было всего две тысячи триста семьдесят пять секунд. Так же был разработан марсианский календарь, с шестисот шестьюдесятью восемью днями, и только раз в пять лет их было шестьсот шестьдесят девять. В неделе, как и в земном календаре, было семь дней. И уже сами первые колонисты разделили марсианский год по аналогии с земным на двенадцать месяцев. Одиннадцать по пятьдесят шесть дней, и один пятьдесят два.
Когда корабль приблизился к планете настолько, что в оптические системы уже можно было разглядеть марсианский рельеф, наблюдать за Марсом стало излюбленным времяпровождением экипажа. Еще на Земле молодые люди изучили карту планеты так досконально, что знали все её особенности, пожалуй, даже лучше земных. Хотя знали наверняка, что не смогут и за всю жизнь увидеть их все наяву.
– Смотрите, вулкан Олимп, – Алиса указала на огромную выпуклость на теле планеты, с крутыми обрывистыми склонами по краям. Она была настолько широка в основании, что казалась почти плоской. На самом же деле гора Олимп – вторая по высоте во всей Солнечной системе, по крайней мере, в изученном с Земли пространстве, и ее высота составляет двадцать семь километров. Куда там какой-то Джомолунгме с ее восемью километрами и восемьюстами метрами!
– А там, смотрите, долины Маринера! – воскликнула Мелисента, указав на сеть широких, почти прямых и глубоких каньонов с относительно плоским дном, как будто кто-то пробороздил по планете огромным бульдозером. Средняя глубина каньонов составляла семь километров.
– А вот и равнина Эллада, – сказал Анджей, указав на светлое пятно, показавшееся из-за горизонта планеты.
На это место молодые люди смотрели особенно внимательно. Координаты базы были им хорошо известны. Но в тенях от рельефа ее пока невозможно было разглядеть.
Они увидели базу, только когда автопилот вывел корабль на круговую орбиту Марса и начал снижаться. Экипаж уже сидел в скафандрах, пристегнувшись к стартовым креслам в отсеке управления, и наблюдал приближающуюся поверхность Красной планеты. Первые колонисты давно подготовили посадочную площадку для «Марса-3», и должны были обозначить ее посадочными огнями. Но база так ни разу и не вышла на связь, поэтому огни не горели. Автопилоту они были не нужны, они служили только для большего спокойствия экипажа при посадке корабля.
База была точно такой, какую они видели на фотографиях, присланных колонистами на Землю. Большой куполообразный корпус бывшего корабля, обросший полусферическими и цилиндрическими пристройками из металла, стекла и камня. Все антенны на своих местах, никаких пробоин в корпусах. Один ангар был не достроен. Было удивительно, что четыре человека, из которых только два строителя, сумели столько всего построить за неполных четыре года. Вот только выглядела база совершенно безжизненной – не было ни огонька не только на посадочной площадке, но и на всей территории базы.
Алиса не боялась посадки, полностью уверенная в автоматике корабля, и успокаивала Мелисенту, которой было немного страшно, держа ее за руку.
Несмотря на отсутствие ориентировочных огней, посадка прошла успешно.
Когда улеглась пыль, и на экране стала видна база, Чингиз торжественно сказал:
– Поздравляю вас, ребята, с мягкой посадкой и прибытием на Марс.
– Ой, просто не верится, – радостно вздохнула Мелисента.
– Ну что, выходим? – предложил Чингиз.
Он первым отстегнул страховочные ремни стартового кресла, встал и направился к выходу.
Формально на корабле не было ни капитана, ни подчиненных – все четверо космонавтов были лишь пассажирами, но очень скоро все стали считать лидером Чингиза за его доброжелательный, но твердый характер.
– Наконец-то начнем работать, – облегченно вздохнул Анджей, тоже поднимаясь с кресла. – Восемь месяцев безделья – это немного слишком.
Девушки тоже встали, и пошли за мужчинами к выходу из корабля. Скоро они покинули крохотную жилую зону и по длинному коридору направились к выходному люку. Почувствовать силу тяжести после восьми месяцев в невесомости было приятно, хотя она была меньше земной примерно в два с половиной раза. Зато скафандр здесь не казался тяжелым, как при тренировках на Земле.
– Может, ты и бездельничал, а мы с Алисой сложа руки не сидели, изучали начальный курс археологии, – сказала Мелисента. – Чтобы не пропустить артефактов исчезнувшей марсианской цивилизации.
– Зря вы время теряли на археологию, – усмехнулся Анджей. – Вряд ли у вас найдется хоть пара свободных часов, чтобы выбраться за пределы Эллады, и что-то там исследовать.
– Мы же имеем право на выходные дни, или нет? – спросила Алиса. – Имеем мы право заниматься в выходные тем, чем хотим?
– Имеете, имеете, – ответил Чингиз. – Только Анджей прав, времени на поиски следов цивилизации у нас пока не будет. Мы еще должны разобраться, что случилось с нашими друзьями на базе.
– Ой, а вдруг они все умерли от какой-нибудь неизвестной марсианской болезни? – предположила Мелисента.
Такой версии внезапного молчания марсианской базы еще никто не выдвигал.
– Мелли, на Марсе нет никаких болезней, ни известных, ни неизвестных, на нем вообще нет никакой жизни, – рассмеялся Анджей. – Тебе ли, как врачу, этого не знать?
– Ну, они могли раскопать какие-то сохранившиеся в глубинных породах бактерии или вирусы, – поддержала подругу Алиса. – Может, знаете, на Земле, в две тысячи пятнадцатом, или шестнадцатом, я точно не помню, в вечной мерзлоте в Сибири нашли гигантский вирус, который начал размножаться, как ни в чем ни бывало, когда его поместили в питательную среду.
– Да, я читал что-то об этом в Интернете, – кивнул Чингиз. – Исключать подобный сценарий нельзя. Поэтому предлагаю быть максимально осторожными. Скафандры на базе не снимать, пока не убедимся, что бактериальной опасности нет. Мелли, проведешь исследование?
– Конечно, – кивнула девушка.
Они прибыли на Марс, когда в долине Эллада начиналось утро. Пейзаж, открывшийся перед вышедшими из корабля людьми, был похож на обычную земную пустыню, но без всяких следов растительности. Кое-где из красноватого песка торчали черные и коричневые скалы, вдалеке была видна гряда каменистых холмов, а за ними каменистая равнина. И небо было необычно глубокого синего цвета, ближе к зениту почти черного. А белое, с легким фиолетовым оттенком солнце, поднимавшееся над горизонтом, было раза в полтора меньше, чем виделось с Земли. Особенно яркие звезды просвечивали сквозь разреженную атмосферу, и были видны даже днем. Первые колонисты рассказывали, что небо здесь часто желто-оранжевое, из-за пыльных бурь, они поднимают в атмосферу мельчайшие пылинки, которые долго не оседают благодаря небольшой силе тяжести, и рассеивают сине-зеленые цвета спектра. Но молодым людям повезло прибыть в ясный безветренный день и увидеть истинный цвет неба Марса.
Новые колонисты направились к базе. Она находилась в состоянии консервации, и была полностью обесточена, но шлюзы имели автономные системы открытия с механическим приводом. Открутив запоры, молодые люди вошли. В расположении помещений главного здания угадывалась та же самая планировка, как в их корабле, но многое было перестроено под нужды жильцов. Некоторые склады были уже пусты, и их начали переделывать под жилые отсеки.
Ни в одном помещении базы не было ни души. В оранжерее все растения погибли, так как ресурс автоматического пополнения удобрениями гидропонной смеси давно закончился, да и смесь высохла. В комнатах, где жили колонисты, был порядок, все личные вещи лежали на своих местах. Не было только четырех скафандров в шлюзовом отсеке.
Мелисента взяла пробы воздуха, воды, остатков засохших растений из оранжереи, и вернулась на корабль, чтобы провести исследование. Остальные продолжили более тщательно осматривать базу.
Алисе очень хотелось снять скафандр, потому что в толстых металлизированных перчатках проводить обследование было не очень удобно. Когда они вошли, сразу включилась автоматическая расконсервация, поэтому и воздух на базе был, и давление нормальное, и температура вскоре поднялась до плюс десяти по Цельсию, и продолжала подниматься. Алиса не думала, что на базе на самом деле есть какая-то биологическая угроза. Ведь если бы четверо обитателей базы умерли от какой-то болезни, они остались бы здесь. А никого не было. Но Чингиз снять скафандры не разрешил.
Через несколько часов новые колонисты собрались в отсеке управления своего корабля – оставаться на казавшейся заброшенной базе им не хотелось, несмотря на то, что там были более просторные и комфортабельные жилые помещения. Молодые люди пока решили остаться в обстановке, к которой привыкли за восемь месяцев полета.
– Ну, Мелли, что скажешь? – спросил Чингиз.
– Никаких вредоносных бактерий и вирусов я не обнаружила ни в атмосфере, ни в воде, вообще нигде, – ответила Мелисента. – А вы нашли что-нибудь?
– Как мне помнится, на базе должны быть два вездехода, – сказал Чингиз. – В транспортном ангаре их нет, на улице тоже.
– Ну и начнем, – ответил Анджей.
– Да что толку гадать на кофейной гуще, – сказала Алиса. – Вечером свяжемся с базой, и всё узнаем.
– Или не свяжемся, – добавил Анджей.
Мелисента схватила свой планшет и хотела запустить в парня, но он быстро встал с кресла и выскочил из отсека.
Помещения, которыми пользовался экипаж, были настолько малы, что невесомость в них практически не ощущалась, так как из любого места можно было дотянуться до стены, потолка или какой-нибудь мебели. Все предметы, стены и потолок были обиты мягким упругим материалом, чтобы люди, неприспособленные к невесомости, не пострадали при столкновении с ними. В дополнение ко всему экипаж носил магнитные ботинки.
– Придурок, – беззлобно выругалась Мелисента.
– Оптимист, – поправила подругу Алиса. – Всегда надеется на лучшее. Пойдем, позанимаемся на тренажерах. Глядишь, и время до связи с Марсом быстрее пройдет.
Тренажерная – самое большое помещение в жилой зоне корабля, но и оно было очень маленьким. Для того чтобы члены экипажа могли отдохнуть от тесноты, велотренажеры и беговые дорожки были оснащены очками виртуальной реальности. Выбираешь программу пробежки или велопрогулки по какой-нибудь местности, надеваешь очки – и вперед. Ощущение, что бежишь или едешь по реальной Земле почти полное. Алиса любила заниматься в тренажерной.
Время связи с марсианской базой было во время дежурства Анджея. Обычно экипаж собирался за минуту до сеанса, сейчас же молодые люди собрались за четверть часа до начала. Поэтому ожидание затянулось. Анджей пытался разрядить напряжение, уверяя, что ничего страшного не случилось. Может, он и на самом деле так думал.
Подошло время связи.
– База «Эллада-один», связь с кораблем «Марс-три», – начал вызывать Анджей.
Марсианская база называлась так, потому что находилась в самой глубокой ударной впадине марсианской поверхности под названием Эллада. Равнина лежала на девять километров ниже окружающей возвышенности и на семь километров ниже среднемарсианского уровня. Это место выбрали для станции, потому что во впадине самое высокое атмосферное давление на планете, наиболее комфортное для землян.
Хотя дышать марсианской атмосферой всё равно нельзя. Она более разрежена, чем воздушная оболочка Земли, так как магнитное поле Марса очень слабое, и легкие элементы, такие, как водород, улетучились в космическое пространство. Атмосфера почти на девяносто шесть процентов состоит из углекислого газа, около двух приходится на долю азота и два процента аргона. Содержание кислорода меньше четверти процента.
Поэтому ходить по поверхности планеты колонистам приходилось в скафандрах. Со временем они собирались применить к Марсу терраформирование, и по составу максимально приблизить атмосферу планеты к земной. Но пока эта задача находилась на стадии проекта, и могла воплотиться в жизнь только лет через пятьсот.
Анджей подождал ответа положенные четыре минуты, и повторил запрос, потому что база не ответила. Он подождал еще четыре минуты, ответ так и не пришел. Всем стало ясно, что его и не будет.
– И... как же мы теперь? – растерянно спросила Мелисента. – Может, нам вернуться на Землю?
– Ты же прекрасно знаешь, Мелли, мы не можем вернуться, – сказал Чингиз. – Этот корабль рассчитан на полет в один конец.
– И теперь мы летим в неизвестность, – проговорила Мелисента.
– Ну, зачем так мрачно? Подождем следующей связи, – предложил Анджей. – Может быть, к следующему сеансу они починят свои антенны.
– Будем надеяться, – согласился Чингиз.
Следующего сеанса связи с Землей экипаж «Марса-3» ждал с особым нетерпением. Но почти ничего нового они не узнали. С Земли сообщили, что пыльной бури в районе марсианской Эллады не наблюдалось. Попадание метеорита в антенный комплекс они не исключали, но это не настолько крупная поломка, которую сложно устранить за несколько часов. Возможно, база была разгерметизирована тем же метеоритом, хотя это странно, она не могла разгерметизироваться вся полностью, так как состояла из отдельных отсеков, разделенных шлюзами.
В общем, у экипажа «Марса-3» кроме запланированных, появилось еще одно задание: выяснить, что случилось с первыми колонистами.
Теперь у них остался только один сеанс связи в сутки – с Землей. Но экипаж каждый день приходил и на второй сеанс, с марсианской базой, в надежде, что он всё-таки состоится.
Всё время полета экипаж часто собирался в отсеке управления и строил разные предположения, что случилось с колонистами. Чем ближе корабль подлетал к Марсу, тем страшнее и фантастичнее становились эти предположения.
Молодые люди вспоминали четырех первых марсианских колонистов, с которыми познакомились еще на Земле, в центре подготовки космонавтов, во время сеансов связи с Марсом. Потому что мнение колонистов, кого им прислать со следующей экспедицией, тоже учитывалось, и имело немалый вес. Джим Смит, Павел Ветров, Гита Марвари и Сюин Ли были энтузиастами своего дела, они были безумно рады, что стали первыми постоянными жителями Марса. И на сеансах связи они всегда были в приподнятом настроении, рассказывали о своей работе на базе весело, с доброй долей юмора. Конечно, трудности у первопроходцев другой планеты были, и немало, но им удавалось справиться с ними.
Конечно, им часто задавали вопросы о том, видели ли они марсиан, или хотя бы следы их цивилизации.
Нет, отвечали колонисты, никаких марсиан, и никаких следов марсианской цивилизации они не видели. Если какие-то следы некогда существовавшей на Марсе разумной жизни и были, то время полностью уничтожило их, или колонисты просто не смогли их разглядеть, потому что не археологи. А профессиональные археологи должны прибыть на Марс только в составе шестой или седьмой экспедиции.
С половины пути экипаж «Марса-3» перешел на марсианское время – сутки на Красной планете длиннее земных на тридцать девять минут, – и постепенно перешел на смену дня и ночи того марсианского часового пояса, в котором находилась база. Все часы, которые были на корабле, и в личном пользовании экипажа, имели два циферблата, один показывал земное время, другой – марсианское.
Специально для марсианской колонии были разработаны часы с двадцать пятым, коротким часом, в котором было всего две тысячи триста семьдесят пять секунд. Так же был разработан марсианский календарь, с шестисот шестьюдесятью восемью днями, и только раз в пять лет их было шестьсот шестьдесят девять. В неделе, как и в земном календаре, было семь дней. И уже сами первые колонисты разделили марсианский год по аналогии с земным на двенадцать месяцев. Одиннадцать по пятьдесят шесть дней, и один пятьдесят два.
Когда корабль приблизился к планете настолько, что в оптические системы уже можно было разглядеть марсианский рельеф, наблюдать за Марсом стало излюбленным времяпровождением экипажа. Еще на Земле молодые люди изучили карту планеты так досконально, что знали все её особенности, пожалуй, даже лучше земных. Хотя знали наверняка, что не смогут и за всю жизнь увидеть их все наяву.
– Смотрите, вулкан Олимп, – Алиса указала на огромную выпуклость на теле планеты, с крутыми обрывистыми склонами по краям. Она была настолько широка в основании, что казалась почти плоской. На самом же деле гора Олимп – вторая по высоте во всей Солнечной системе, по крайней мере, в изученном с Земли пространстве, и ее высота составляет двадцать семь километров. Куда там какой-то Джомолунгме с ее восемью километрами и восемьюстами метрами!
– А там, смотрите, долины Маринера! – воскликнула Мелисента, указав на сеть широких, почти прямых и глубоких каньонов с относительно плоским дном, как будто кто-то пробороздил по планете огромным бульдозером. Средняя глубина каньонов составляла семь километров.
– А вот и равнина Эллада, – сказал Анджей, указав на светлое пятно, показавшееся из-за горизонта планеты.
На это место молодые люди смотрели особенно внимательно. Координаты базы были им хорошо известны. Но в тенях от рельефа ее пока невозможно было разглядеть.
Они увидели базу, только когда автопилот вывел корабль на круговую орбиту Марса и начал снижаться. Экипаж уже сидел в скафандрах, пристегнувшись к стартовым креслам в отсеке управления, и наблюдал приближающуюся поверхность Красной планеты. Первые колонисты давно подготовили посадочную площадку для «Марса-3», и должны были обозначить ее посадочными огнями. Но база так ни разу и не вышла на связь, поэтому огни не горели. Автопилоту они были не нужны, они служили только для большего спокойствия экипажа при посадке корабля.
База была точно такой, какую они видели на фотографиях, присланных колонистами на Землю. Большой куполообразный корпус бывшего корабля, обросший полусферическими и цилиндрическими пристройками из металла, стекла и камня. Все антенны на своих местах, никаких пробоин в корпусах. Один ангар был не достроен. Было удивительно, что четыре человека, из которых только два строителя, сумели столько всего построить за неполных четыре года. Вот только выглядела база совершенно безжизненной – не было ни огонька не только на посадочной площадке, но и на всей территории базы.
Алиса не боялась посадки, полностью уверенная в автоматике корабля, и успокаивала Мелисенту, которой было немного страшно, держа ее за руку.
Несмотря на отсутствие ориентировочных огней, посадка прошла успешно.
ГЛАВА 2. Марс
Когда улеглась пыль, и на экране стала видна база, Чингиз торжественно сказал:
– Поздравляю вас, ребята, с мягкой посадкой и прибытием на Марс.
– Ой, просто не верится, – радостно вздохнула Мелисента.
– Ну что, выходим? – предложил Чингиз.
Он первым отстегнул страховочные ремни стартового кресла, встал и направился к выходу.
Формально на корабле не было ни капитана, ни подчиненных – все четверо космонавтов были лишь пассажирами, но очень скоро все стали считать лидером Чингиза за его доброжелательный, но твердый характер.
– Наконец-то начнем работать, – облегченно вздохнул Анджей, тоже поднимаясь с кресла. – Восемь месяцев безделья – это немного слишком.
Девушки тоже встали, и пошли за мужчинами к выходу из корабля. Скоро они покинули крохотную жилую зону и по длинному коридору направились к выходному люку. Почувствовать силу тяжести после восьми месяцев в невесомости было приятно, хотя она была меньше земной примерно в два с половиной раза. Зато скафандр здесь не казался тяжелым, как при тренировках на Земле.
– Может, ты и бездельничал, а мы с Алисой сложа руки не сидели, изучали начальный курс археологии, – сказала Мелисента. – Чтобы не пропустить артефактов исчезнувшей марсианской цивилизации.
– Зря вы время теряли на археологию, – усмехнулся Анджей. – Вряд ли у вас найдется хоть пара свободных часов, чтобы выбраться за пределы Эллады, и что-то там исследовать.
– Мы же имеем право на выходные дни, или нет? – спросила Алиса. – Имеем мы право заниматься в выходные тем, чем хотим?
– Имеете, имеете, – ответил Чингиз. – Только Анджей прав, времени на поиски следов цивилизации у нас пока не будет. Мы еще должны разобраться, что случилось с нашими друзьями на базе.
– Ой, а вдруг они все умерли от какой-нибудь неизвестной марсианской болезни? – предположила Мелисента.
Такой версии внезапного молчания марсианской базы еще никто не выдвигал.
– Мелли, на Марсе нет никаких болезней, ни известных, ни неизвестных, на нем вообще нет никакой жизни, – рассмеялся Анджей. – Тебе ли, как врачу, этого не знать?
– Ну, они могли раскопать какие-то сохранившиеся в глубинных породах бактерии или вирусы, – поддержала подругу Алиса. – Может, знаете, на Земле, в две тысячи пятнадцатом, или шестнадцатом, я точно не помню, в вечной мерзлоте в Сибири нашли гигантский вирус, который начал размножаться, как ни в чем ни бывало, когда его поместили в питательную среду.
– Да, я читал что-то об этом в Интернете, – кивнул Чингиз. – Исключать подобный сценарий нельзя. Поэтому предлагаю быть максимально осторожными. Скафандры на базе не снимать, пока не убедимся, что бактериальной опасности нет. Мелли, проведешь исследование?
– Конечно, – кивнула девушка.
Они прибыли на Марс, когда в долине Эллада начиналось утро. Пейзаж, открывшийся перед вышедшими из корабля людьми, был похож на обычную земную пустыню, но без всяких следов растительности. Кое-где из красноватого песка торчали черные и коричневые скалы, вдалеке была видна гряда каменистых холмов, а за ними каменистая равнина. И небо было необычно глубокого синего цвета, ближе к зениту почти черного. А белое, с легким фиолетовым оттенком солнце, поднимавшееся над горизонтом, было раза в полтора меньше, чем виделось с Земли. Особенно яркие звезды просвечивали сквозь разреженную атмосферу, и были видны даже днем. Первые колонисты рассказывали, что небо здесь часто желто-оранжевое, из-за пыльных бурь, они поднимают в атмосферу мельчайшие пылинки, которые долго не оседают благодаря небольшой силе тяжести, и рассеивают сине-зеленые цвета спектра. Но молодым людям повезло прибыть в ясный безветренный день и увидеть истинный цвет неба Марса.
Новые колонисты направились к базе. Она находилась в состоянии консервации, и была полностью обесточена, но шлюзы имели автономные системы открытия с механическим приводом. Открутив запоры, молодые люди вошли. В расположении помещений главного здания угадывалась та же самая планировка, как в их корабле, но многое было перестроено под нужды жильцов. Некоторые склады были уже пусты, и их начали переделывать под жилые отсеки.
Ни в одном помещении базы не было ни души. В оранжерее все растения погибли, так как ресурс автоматического пополнения удобрениями гидропонной смеси давно закончился, да и смесь высохла. В комнатах, где жили колонисты, был порядок, все личные вещи лежали на своих местах. Не было только четырех скафандров в шлюзовом отсеке.
Мелисента взяла пробы воздуха, воды, остатков засохших растений из оранжереи, и вернулась на корабль, чтобы провести исследование. Остальные продолжили более тщательно осматривать базу.
Алисе очень хотелось снять скафандр, потому что в толстых металлизированных перчатках проводить обследование было не очень удобно. Когда они вошли, сразу включилась автоматическая расконсервация, поэтому и воздух на базе был, и давление нормальное, и температура вскоре поднялась до плюс десяти по Цельсию, и продолжала подниматься. Алиса не думала, что на базе на самом деле есть какая-то биологическая угроза. Ведь если бы четверо обитателей базы умерли от какой-то болезни, они остались бы здесь. А никого не было. Но Чингиз снять скафандры не разрешил.
Через несколько часов новые колонисты собрались в отсеке управления своего корабля – оставаться на казавшейся заброшенной базе им не хотелось, несмотря на то, что там были более просторные и комфортабельные жилые помещения. Молодые люди пока решили остаться в обстановке, к которой привыкли за восемь месяцев полета.
– Ну, Мелли, что скажешь? – спросил Чингиз.
– Никаких вредоносных бактерий и вирусов я не обнаружила ни в атмосфере, ни в воде, вообще нигде, – ответила Мелисента. – А вы нашли что-нибудь?
– Как мне помнится, на базе должны быть два вездехода, – сказал Чингиз. – В транспортном ангаре их нет, на улице тоже.
