Перед самой школой я доставал одну сигарету и выкуривал её непосредственно перед тем, как войти в школу в подъезде соседнего с колледжом жилого здания. Тогда домофонов ещё не было. Прекрасно помню свои ощущения от тех первых в моей жизни сигарет. Это приятный запах тлеющего на кончике сигареты табака, утончённо раздражающего слизистую оболочку моего носа, ощущения взрослости от самого факта, что у меня между пальцами атрибут взрослой жизни, по которому я периодически ударял пальцем руки, стряхивая пепел. От самих затяжек в голове возникало лёгкое головокружение, приятное расслабление от того, что такой редкий перекур в моей только начинающейся жизни снова реален, и я снова и снова курю сладкую сигарету – вкушаю запретный плод.
Количество перекуров начало расти. Вместе с одноклассниками мы начали курить на переменах – промежутках между уроками. Для подобного действа приходилось одевать на голову меховую шапку, которые мы все таскали по школе вместе с собой, чтобы не украли из школьного гардероба, выходить на крыльцо школы и, съёживаясь из-за зимнего мороза или не дай Бог пронизывающего ветра, курить компанией, приобщаясь таким образом к миру посвящённных в тайны бытия взрослой жизни. А мне тогда хотелось не столько быть взрослым, сколько не отставать в своём развитии от своих сверстников, ведь в старой школе я жил строго обособленной жизнью и не помышлял о том, чтобы научиться пить и курить. Я откровенно презирал своих прежних недоразвитых одноклассников, с которыми проучился восемь лет. Но колледж – иное дело. Там были собраны ребята с соразмерным с моим уровнем развития. И они все курили и употребляли алкоголь. Ненормальность моего положения трезвенника и некурящего человека быстрыми темпами устранялась моими поступками, продиктованными мне стадным чувством быть как все. И я стал курить. Постепенно количество выкуриваемого росло, но всё это мной изначально не считалось баловством: я намеривался курить всю свою жизнь, потому что курило всё моё окружение, и именно это было нормой жизни.
Разумеется, от родителей свои новые «особенности» поведения я тщательно скрывал, покупая жевательную резинку для использования непосредственно перед тем как зайти в квартиру. До поры до времени мне удавалось скрывать мой «маленький» грех табакокурения, но однажды я был пойман с поличным прямо на улице, где меня курящего увидел мой отец. После этого был какой-то нравоучительный разговор со мной дома, изъятие заветной пачки в пользу уже курящего тогда не только в отпуске отца, сомнительная похвала папы отменному качеству табака сигарет, которые он забрал у меня. После произошедшего я курить не перестал, но предприянял всё возможное, чтобы быть осмотрительнее и больше не попадаться так глупо как это произошло недавно. Таким образом, мой твёрдый курс стать профессиональным курильщиком ничто не поколебало, а окружающая меня действительность только убежадала меня в правоте моеих устремлений.
В отличие от опытов обуздать науку научиться много и правильно пить алкоголь, премудрости курения дались мне легко. Я очень быстро превратился в обычного курящего молодого человека, у которого всегда уже находились темы для разговоров среди таких же курящих юнцов как и он сам. А обсужали мы в основном девчонок, алкоголь и какие сигареты лучше. Вполне взрослые светские беседы. Я превращался во взрослого человека, осознанно выбравшего путь грехопадения, благо и алкоголь и сигареты в 90-е годы были легкодоступны, и был громадный выбор того, чем в данную минуту отравить свой организм. Было ЧЕРТОВСКИ весело.
Наступило моё восемнадцатилетие. Я в этот же день демонстративно закурил в присутствии родителей и твёрдо заявил, что намерен курить и впредь. Меня не смущало, что сигареты, которые я собирался курить, будут покупаться на деньги, заработанные отцом. Я наивно полагал, что родители должны обеспечивать мой новый уровень жизни пока я учусь, а не работаю. Кстати, насчёт алкоголя я таким смелым не был, а мои непрекращающиеся опыты научиться пить были в глубокой тайне от мамы с папой, хотя я уверен, что они о многом догадывались и сами, ведь наивными людьми они никогда не были.
Совместное употребление алкоголя и сигарет привело к неожиданному для меня открытию: пьяный я выкуривал в разы больше сигарет, чем трезвый. Эта особенность, присущая практически всем курящим и пьющим людям, закрепилась в моей поведенческой модели моего бытия на долгие предолгие годы. Фактически навсегда, ведь только прекращение распитие алкогольных напитков и табакокурения положило конец этой безумной гонке за грехом.
Итак, достигнув совершеннолетия, я стал курить. Курил вместе с отцом в туалете, отравляя жизнь маме. Потом папа 18 мая 1997 года умирает в отпуске. Затем меня отчилсяют из первого института. Попытки суицида, одним из намерений которого было выпить никотинового отвара из сваренных в кастрюле сигарет. Но в итоге эту гадость я не попробовал, и эксперементировал с другими путями покончить свою только начавшуюся жизнь.
В 1998 году я поступил в Норильский индустриальный институт. Начал рально учиться. Учиться только на «отлично». Курить я не прекращал. Но курить начал прямо в своей комнате, поставив жестяную банку-пепельницу перед четырнадцатидюймовым монитором своего первого персонального компьютера Pentium 133 MHz. Но прекрасно помню, что количество выкуриваемых сигарет резко возрастало от роста умственнного напряжения при выполнении тех или иных учебных заданий будь то математический анализ, общая физика, общая химия, теоретическая механика или электротехника. Особенно интенсивная учёба была на первых трёх курсах института, а потом стало гораздо легче, несмотря на наличие курсовых работ по спецпредметам. Но я сейчас хочу сказать, что курить я стал как «сапожник».
Таким образом, я сейчас также могу утверждать то, что умственная работа курильщика требует большего количества никотина, который временно приводит к возбуждению нервной системы с дальнейшим временным возникновением чувства отупления умственной деятельности, из состояния которого можно себя вывести очень быстро при помощи новой сигареты. Повторюсь, усиленная умственная деятельность требует большего количества сигарет, чем обычная обыденная жизнь. Также я заметил другую особенность курения: лень в обычной жизни. Определённая средняя стабильная доза никотина вызывает чувство нежелания, чтобы то ни было делать, и лишь только резкое повышение её (а, казалось, что сам факт долга, чтобы то ни было сделать при помощи мозга вызывает резкое повышение потребности в никотине) приводит к оживлению мозговой активности и способности активно думать и принимать какие бы то ни было продуманные решения.
Моя новая любовница, преподавательница химии, была человеком курящим. После распития вечером алкогольных напитков с ней мы сладострастно вдыхали в себя эту табачную дрянь, получая суррогат сомнительного наслаждения. Но нам казалось, что нам всё можно. От мамы эту связь с преподавательницей, в течение полугода переросшую в сексуальную, я тщательно скрывал. Врал маме, что встречаюсь с ровесницей, студенткой из паралльного потока. Я не хотел шокировать маму, которую я любил всё-таки больше отца, к которому я больше испытывал чувство уважения, тем, что моя «избранница» всего на два года младше её самой. Но самому мне льстило, что на меня обратила внимание такая сильная характером, умная, образованнная и целеустремлённая женщина как та самая преподавательница химии. Мы вместе с ней писали научные статьи, создали для успешной защиты кандидатскую диссертацию, заложили основы для создания докторской, а также создавали учебную литературу по химии для студентов вузов, которая была печатно опубликована. Творческое начало в моих отношениях с любовницей было очень сильно. Я многому у неё научился. Но самое главное, что я понял – это было то, что греха в табакокурении нет. Это просто способ расслабления после тяжёлой умственной работы. После смерти мамы 28 января 2001 года, переехав на постоянное место жительства в качестве сожителся домой к своей любовнице, я также продолжал курить прямо в своей новой комнате у компьютера. Единственное, что изменилось – это дизайн пепельницы: она стала более изысканной, так как была покупная.
После получения «красного» диплома я по специальности устроился на работу в «Норильский никель». Работа была связана с непрерывным произвоством, где «гнали план». Моя должность сменного мастера была, мягко говоря, нервной. Курил на работе много. Брал с собой на работу две пачки сигарет, чтобы не было недостатка в куреве.
Осенью 2004 года я разорвал отношения со своей любовницей. Уехал жить в свою пустую холодную полуразрушенную без ремонта и без мебели квартиру. Всю мебель и бытовую технику я отдал в пользование своей любовнице, а обратно ничего забирать не стал. Стал жить один. Один жил недолго. Летом 2005 года заключаю законный брак с землячкой, с которой познакомился в интернете, и начинаю официальную семейную жизнь с ровесницей. Вначале она была курящий человек как и я. Но затем к моему удивлению она без объяснения причин резко бросила курить. Это у неё получилось легко и естесственно. Курящим человеком в семье остался только я один, что в принципе меня не смущало. Потом 14 февраля 2007 года я знакомлюсь со своей будущей гражданской женой, с которой с 2007 года прожил до середины осени 2012 года. Она вообще не злоупотребляла алкоголем, была внимательным слушателем моих пьяных бредней, но … курила как «сапожник». Мы на пару тушили одну сигарету, чтобы сразу прикурить следующую. Все пять лет между нами стояло облако табачного дыма, которым провоняло всё. Но убитое курением обоняние не так остро реагировало на факт вони, главное – у меня была женщина, которая внимательно слушала мои разглагольствания, а также была верной подругой по перекурам. А курить, познакомившись с ней, я стал намного больше, ведь недостатка в сигаретах не было даже в трудные финансовые периоды нашей совместной жизни. Никотиновая страсть объединяла нас. В периоды, когда я почти не пил из-за страха жутких похмелий, мы курили молча, так как человек в трезвом рассудке я достаточно молчаливый и замкнутый. Но курили мы всегда вместе. Сидели в гостиной комнате в обшарпанных креслах, межу нами стоял деревянный журнальный столик, на нём две пепельницы, а мы как два паравоза смолили эту дрянь, отравляя атмосферу жилища невыносимым смрадом табачного дыма сигарет, неизвестно уже из чего сделанных.
Потом было позорное увольнение с работы, продажа квартиры, потеря по пьяни денег, полученных от продажи жилья, разрыв отношений с родной сестрой, и реальное начало моей новой жизни вне пределов Норильска.
Жизнь эта была особенная. С 2013 года я практически непрерывно начал жить в психиатрических больницах.
Первая мысль о том, чтобы бросить курить ко мне пришла в 2015 году. Я тогда находился на лечении в психиатрической клинической больнице №4 города Москва. В названном лечебном учреждении был полный запрет на курение. Только неправдами больные доставали заветное курево и жадно курили его толпой по 5-6 человек на одну сигарету. Это было сигналом для меня, что моя любимая привычка начинает мешать мне жить. В московской больнице мне давали целую горсть каких-то таблеток, от которых я плохо спал. Однажды я попросил одну медсестру дать мне что-нибудь успокоительное на время «тихого» часа, и она дала мне таблетку транквизипама – снотворного. Я уснул как младенец, сновидений не было, проснулся выспавшийся и … без желания курить. Я не курил трое суток. Затем снова закурил. И затем снова повторил свой опыт с транквизипамом. Сработало. Влёгкую не курил двое суток. Я подумал, что дело в волшебстве конкретно транквизипама. Но я ошибался. Дело во сне без сновидений, после которого просыпаешься бодрым с хорошим настроением. Таково моё настоящее мнение.
Затем было день в день 33 месяца моего пребывания в чистилище – в психиатрической больнице №2 им. Яковенко в Подмосковье. Я там пробыл на общем режиме на принудительном лечении за серьёзные попытки суицида. Там моя история полуосозанной борьбы с курением получила новое продолжение.
Однажы мне попалась одна толстая, но очень интересная книга. Я так зачитался ею, что не заметил как пролетело время, а желание курить было настолько ослаблено впечатлением от прочитанного, что я не курил трое суток. Я повторил удачный опыт с чтением на другой книге – получилось. Также не курил трое суток. Но каждый раз я срывался обратно в бездну греха курения табака. Больше попыток с чтением не повторял из-за ухудшегося психофизического состояния вседствие приёма нейролептиков. Да и книг интересных больше не было. В общем мне стало многое «до лампочки». Ничего не интересовало.
Затем во второй половине моего пребывания в чистилище я пристрастился к чиферу. Кофеин, содержавшийся в данном зелье, снижал жажду много курить и курить прямо сию минуту. Я получил возможность контролировать время курения и количество выкуриваемого.
Однажды я заснул в «тихий» час, сон был без сновидений. Проснулся человеком некурящим. Не курил ВОСЕМЬ суток. Все окружающие меня люди были поражены. Один сосед по палате, очень интересная личность, заявил мне, что я демонстрирую силу разума, а не силу воли в данном конкретном случае. Я же подобное чудо приписал чудесным свойствам кофеина, который на всякий случай принимал в чифере все восемь дней. Однако в последний день моего удачного опыта некурения мне дико захотелось курить. Я недолго сопротивлялся. Сдался.
Очень долго достигнутый успех был мне недоступен.
После чистилища мне довелось полтора года прожить в областной психоневрологической больнице №1 в Нижнем Новгороде. Семь месяцев у меня было внутреннее равновесие, и я выкуривал по семь крепких сигарет в день. Мне хватало. Я даже начал снова получать удовольствие от процесса курения.
Однажды 29 мая 2019 года в моей голове снова раздались «голоса» с требованием бросить курить. Они представились как посланники тёмных сил. Сказали, что помогут мне в моём начинании.
31 мая 2019 года в моей голове раздались другие «голоса» с требованием бросить курить. Они представились как посланники светлых сил. Сказали, что также помогут мне в моём начинании.
Я был обескуражен и запутан. Но страха не было. Я решил попробовать прекратить курение. Я ничего не терял, но двигали мной не рациональные соображения, а иррациональная вера в силу неслучайности появления «голосов» после стольких лет молчания.
Способ я знал только один – кофеин. Однако в реальности кофеиновый штурм никотиновой зависимости ничего кроме отравлений не принёс. Было кратковременное ощущение преисполности сил не курить, недолгое полное реальное равнодушие к сигаретам, но затем как будто бы силовой канал подачи энергии обрывался, и начинался откат в состояние курильщика, причём количество выкуриваемого резко возрастало по сравнению со средними показателеми до кофеиновых опытов. Отмечу от себя, что количество психически тяжёлых больных непосредственно окружавших меня в нижегородской областной больнице было на порядок больше, чем таких же в «чистилище» Подмосковья, не говоря уже о московских психиатрических больницах. Мой мозг однозначно реагировал на негатив, исхоящий из полуразрушенных психик нижегородских пациентов.
Количество перекуров начало расти. Вместе с одноклассниками мы начали курить на переменах – промежутках между уроками. Для подобного действа приходилось одевать на голову меховую шапку, которые мы все таскали по школе вместе с собой, чтобы не украли из школьного гардероба, выходить на крыльцо школы и, съёживаясь из-за зимнего мороза или не дай Бог пронизывающего ветра, курить компанией, приобщаясь таким образом к миру посвящённных в тайны бытия взрослой жизни. А мне тогда хотелось не столько быть взрослым, сколько не отставать в своём развитии от своих сверстников, ведь в старой школе я жил строго обособленной жизнью и не помышлял о том, чтобы научиться пить и курить. Я откровенно презирал своих прежних недоразвитых одноклассников, с которыми проучился восемь лет. Но колледж – иное дело. Там были собраны ребята с соразмерным с моим уровнем развития. И они все курили и употребляли алкоголь. Ненормальность моего положения трезвенника и некурящего человека быстрыми темпами устранялась моими поступками, продиктованными мне стадным чувством быть как все. И я стал курить. Постепенно количество выкуриваемого росло, но всё это мной изначально не считалось баловством: я намеривался курить всю свою жизнь, потому что курило всё моё окружение, и именно это было нормой жизни.
Разумеется, от родителей свои новые «особенности» поведения я тщательно скрывал, покупая жевательную резинку для использования непосредственно перед тем как зайти в квартиру. До поры до времени мне удавалось скрывать мой «маленький» грех табакокурения, но однажды я был пойман с поличным прямо на улице, где меня курящего увидел мой отец. После этого был какой-то нравоучительный разговор со мной дома, изъятие заветной пачки в пользу уже курящего тогда не только в отпуске отца, сомнительная похвала папы отменному качеству табака сигарет, которые он забрал у меня. После произошедшего я курить не перестал, но предприянял всё возможное, чтобы быть осмотрительнее и больше не попадаться так глупо как это произошло недавно. Таким образом, мой твёрдый курс стать профессиональным курильщиком ничто не поколебало, а окружающая меня действительность только убежадала меня в правоте моеих устремлений.
В отличие от опытов обуздать науку научиться много и правильно пить алкоголь, премудрости курения дались мне легко. Я очень быстро превратился в обычного курящего молодого человека, у которого всегда уже находились темы для разговоров среди таких же курящих юнцов как и он сам. А обсужали мы в основном девчонок, алкоголь и какие сигареты лучше. Вполне взрослые светские беседы. Я превращался во взрослого человека, осознанно выбравшего путь грехопадения, благо и алкоголь и сигареты в 90-е годы были легкодоступны, и был громадный выбор того, чем в данную минуту отравить свой организм. Было ЧЕРТОВСКИ весело.
Наступило моё восемнадцатилетие. Я в этот же день демонстративно закурил в присутствии родителей и твёрдо заявил, что намерен курить и впредь. Меня не смущало, что сигареты, которые я собирался курить, будут покупаться на деньги, заработанные отцом. Я наивно полагал, что родители должны обеспечивать мой новый уровень жизни пока я учусь, а не работаю. Кстати, насчёт алкоголя я таким смелым не был, а мои непрекращающиеся опыты научиться пить были в глубокой тайне от мамы с папой, хотя я уверен, что они о многом догадывались и сами, ведь наивными людьми они никогда не были.
Совместное употребление алкоголя и сигарет привело к неожиданному для меня открытию: пьяный я выкуривал в разы больше сигарет, чем трезвый. Эта особенность, присущая практически всем курящим и пьющим людям, закрепилась в моей поведенческой модели моего бытия на долгие предолгие годы. Фактически навсегда, ведь только прекращение распитие алкогольных напитков и табакокурения положило конец этой безумной гонке за грехом.
Итак, достигнув совершеннолетия, я стал курить. Курил вместе с отцом в туалете, отравляя жизнь маме. Потом папа 18 мая 1997 года умирает в отпуске. Затем меня отчилсяют из первого института. Попытки суицида, одним из намерений которого было выпить никотинового отвара из сваренных в кастрюле сигарет. Но в итоге эту гадость я не попробовал, и эксперементировал с другими путями покончить свою только начавшуюся жизнь.
В 1998 году я поступил в Норильский индустриальный институт. Начал рально учиться. Учиться только на «отлично». Курить я не прекращал. Но курить начал прямо в своей комнате, поставив жестяную банку-пепельницу перед четырнадцатидюймовым монитором своего первого персонального компьютера Pentium 133 MHz. Но прекрасно помню, что количество выкуриваемых сигарет резко возрастало от роста умственнного напряжения при выполнении тех или иных учебных заданий будь то математический анализ, общая физика, общая химия, теоретическая механика или электротехника. Особенно интенсивная учёба была на первых трёх курсах института, а потом стало гораздо легче, несмотря на наличие курсовых работ по спецпредметам. Но я сейчас хочу сказать, что курить я стал как «сапожник».
Таким образом, я сейчас также могу утверждать то, что умственная работа курильщика требует большего количества никотина, который временно приводит к возбуждению нервной системы с дальнейшим временным возникновением чувства отупления умственной деятельности, из состояния которого можно себя вывести очень быстро при помощи новой сигареты. Повторюсь, усиленная умственная деятельность требует большего количества сигарет, чем обычная обыденная жизнь. Также я заметил другую особенность курения: лень в обычной жизни. Определённая средняя стабильная доза никотина вызывает чувство нежелания, чтобы то ни было делать, и лишь только резкое повышение её (а, казалось, что сам факт долга, чтобы то ни было сделать при помощи мозга вызывает резкое повышение потребности в никотине) приводит к оживлению мозговой активности и способности активно думать и принимать какие бы то ни было продуманные решения.
Моя новая любовница, преподавательница химии, была человеком курящим. После распития вечером алкогольных напитков с ней мы сладострастно вдыхали в себя эту табачную дрянь, получая суррогат сомнительного наслаждения. Но нам казалось, что нам всё можно. От мамы эту связь с преподавательницей, в течение полугода переросшую в сексуальную, я тщательно скрывал. Врал маме, что встречаюсь с ровесницей, студенткой из паралльного потока. Я не хотел шокировать маму, которую я любил всё-таки больше отца, к которому я больше испытывал чувство уважения, тем, что моя «избранница» всего на два года младше её самой. Но самому мне льстило, что на меня обратила внимание такая сильная характером, умная, образованнная и целеустремлённая женщина как та самая преподавательница химии. Мы вместе с ней писали научные статьи, создали для успешной защиты кандидатскую диссертацию, заложили основы для создания докторской, а также создавали учебную литературу по химии для студентов вузов, которая была печатно опубликована. Творческое начало в моих отношениях с любовницей было очень сильно. Я многому у неё научился. Но самое главное, что я понял – это было то, что греха в табакокурении нет. Это просто способ расслабления после тяжёлой умственной работы. После смерти мамы 28 января 2001 года, переехав на постоянное место жительства в качестве сожителся домой к своей любовнице, я также продолжал курить прямо в своей новой комнате у компьютера. Единственное, что изменилось – это дизайн пепельницы: она стала более изысканной, так как была покупная.
После получения «красного» диплома я по специальности устроился на работу в «Норильский никель». Работа была связана с непрерывным произвоством, где «гнали план». Моя должность сменного мастера была, мягко говоря, нервной. Курил на работе много. Брал с собой на работу две пачки сигарет, чтобы не было недостатка в куреве.
Осенью 2004 года я разорвал отношения со своей любовницей. Уехал жить в свою пустую холодную полуразрушенную без ремонта и без мебели квартиру. Всю мебель и бытовую технику я отдал в пользование своей любовнице, а обратно ничего забирать не стал. Стал жить один. Один жил недолго. Летом 2005 года заключаю законный брак с землячкой, с которой познакомился в интернете, и начинаю официальную семейную жизнь с ровесницей. Вначале она была курящий человек как и я. Но затем к моему удивлению она без объяснения причин резко бросила курить. Это у неё получилось легко и естесственно. Курящим человеком в семье остался только я один, что в принципе меня не смущало. Потом 14 февраля 2007 года я знакомлюсь со своей будущей гражданской женой, с которой с 2007 года прожил до середины осени 2012 года. Она вообще не злоупотребляла алкоголем, была внимательным слушателем моих пьяных бредней, но … курила как «сапожник». Мы на пару тушили одну сигарету, чтобы сразу прикурить следующую. Все пять лет между нами стояло облако табачного дыма, которым провоняло всё. Но убитое курением обоняние не так остро реагировало на факт вони, главное – у меня была женщина, которая внимательно слушала мои разглагольствания, а также была верной подругой по перекурам. А курить, познакомившись с ней, я стал намного больше, ведь недостатка в сигаретах не было даже в трудные финансовые периоды нашей совместной жизни. Никотиновая страсть объединяла нас. В периоды, когда я почти не пил из-за страха жутких похмелий, мы курили молча, так как человек в трезвом рассудке я достаточно молчаливый и замкнутый. Но курили мы всегда вместе. Сидели в гостиной комнате в обшарпанных креслах, межу нами стоял деревянный журнальный столик, на нём две пепельницы, а мы как два паравоза смолили эту дрянь, отравляя атмосферу жилища невыносимым смрадом табачного дыма сигарет, неизвестно уже из чего сделанных.
Потом было позорное увольнение с работы, продажа квартиры, потеря по пьяни денег, полученных от продажи жилья, разрыв отношений с родной сестрой, и реальное начало моей новой жизни вне пределов Норильска.
Жизнь эта была особенная. С 2013 года я практически непрерывно начал жить в психиатрических больницах.
Первая мысль о том, чтобы бросить курить ко мне пришла в 2015 году. Я тогда находился на лечении в психиатрической клинической больнице №4 города Москва. В названном лечебном учреждении был полный запрет на курение. Только неправдами больные доставали заветное курево и жадно курили его толпой по 5-6 человек на одну сигарету. Это было сигналом для меня, что моя любимая привычка начинает мешать мне жить. В московской больнице мне давали целую горсть каких-то таблеток, от которых я плохо спал. Однажды я попросил одну медсестру дать мне что-нибудь успокоительное на время «тихого» часа, и она дала мне таблетку транквизипама – снотворного. Я уснул как младенец, сновидений не было, проснулся выспавшийся и … без желания курить. Я не курил трое суток. Затем снова закурил. И затем снова повторил свой опыт с транквизипамом. Сработало. Влёгкую не курил двое суток. Я подумал, что дело в волшебстве конкретно транквизипама. Но я ошибался. Дело во сне без сновидений, после которого просыпаешься бодрым с хорошим настроением. Таково моё настоящее мнение.
Затем было день в день 33 месяца моего пребывания в чистилище – в психиатрической больнице №2 им. Яковенко в Подмосковье. Я там пробыл на общем режиме на принудительном лечении за серьёзные попытки суицида. Там моя история полуосозанной борьбы с курением получила новое продолжение.
Однажы мне попалась одна толстая, но очень интересная книга. Я так зачитался ею, что не заметил как пролетело время, а желание курить было настолько ослаблено впечатлением от прочитанного, что я не курил трое суток. Я повторил удачный опыт с чтением на другой книге – получилось. Также не курил трое суток. Но каждый раз я срывался обратно в бездну греха курения табака. Больше попыток с чтением не повторял из-за ухудшегося психофизического состояния вседствие приёма нейролептиков. Да и книг интересных больше не было. В общем мне стало многое «до лампочки». Ничего не интересовало.
Затем во второй половине моего пребывания в чистилище я пристрастился к чиферу. Кофеин, содержавшийся в данном зелье, снижал жажду много курить и курить прямо сию минуту. Я получил возможность контролировать время курения и количество выкуриваемого.
Однажды я заснул в «тихий» час, сон был без сновидений. Проснулся человеком некурящим. Не курил ВОСЕМЬ суток. Все окружающие меня люди были поражены. Один сосед по палате, очень интересная личность, заявил мне, что я демонстрирую силу разума, а не силу воли в данном конкретном случае. Я же подобное чудо приписал чудесным свойствам кофеина, который на всякий случай принимал в чифере все восемь дней. Однако в последний день моего удачного опыта некурения мне дико захотелось курить. Я недолго сопротивлялся. Сдался.
Очень долго достигнутый успех был мне недоступен.
После чистилища мне довелось полтора года прожить в областной психоневрологической больнице №1 в Нижнем Новгороде. Семь месяцев у меня было внутреннее равновесие, и я выкуривал по семь крепких сигарет в день. Мне хватало. Я даже начал снова получать удовольствие от процесса курения.
Однажды 29 мая 2019 года в моей голове снова раздались «голоса» с требованием бросить курить. Они представились как посланники тёмных сил. Сказали, что помогут мне в моём начинании.
31 мая 2019 года в моей голове раздались другие «голоса» с требованием бросить курить. Они представились как посланники светлых сил. Сказали, что также помогут мне в моём начинании.
Я был обескуражен и запутан. Но страха не было. Я решил попробовать прекратить курение. Я ничего не терял, но двигали мной не рациональные соображения, а иррациональная вера в силу неслучайности появления «голосов» после стольких лет молчания.
Способ я знал только один – кофеин. Однако в реальности кофеиновый штурм никотиновой зависимости ничего кроме отравлений не принёс. Было кратковременное ощущение преисполности сил не курить, недолгое полное реальное равнодушие к сигаретам, но затем как будто бы силовой канал подачи энергии обрывался, и начинался откат в состояние курильщика, причём количество выкуриваемого резко возрастало по сравнению со средними показателеми до кофеиновых опытов. Отмечу от себя, что количество психически тяжёлых больных непосредственно окружавших меня в нижегородской областной больнице было на порядок больше, чем таких же в «чистилище» Подмосковья, не говоря уже о московских психиатрических больницах. Мой мозг однозначно реагировал на негатив, исхоящий из полуразрушенных психик нижегородских пациентов.
