Но он наш, понимаешь. Свой, кровный, брат тебе и мне. На нашей земле его забрал враг, вероломно, как фашист. Я найду его. Можешь шастать за нами с приборами своими, бычки искать, вынюхивать как Шерлок Холмс. Главное, не мешай и не смей выставлять меня дураком перед моими людьми.
— Я тебе не подчиняюсь. Полковник должен был ясно объяснить мои услов…
— Здесь полковника нет, — оборвал капитан. — Есть только я!
Перед тем как уйти, Погребной кивнул Сагалу сверху вниз, еще раз подчеркнув собственное силовое превосходство.
— Я докажу, что ты неправ, — сказал Сагал ему в спину.
Солнце клонилось к закату. Усилившийся ветер пригнал из-за горизонта тонкие белесые тучи. Все вокруг окрасилось серым и даже воздух стал менее дружелюбным и обжигающе морозным.
Помимо очевидных доказательств грубой мистификации, Сагалу требовались материальные факты. Для их сбора у него имелся обширный набор инструментов. Настоящая портативная лаборатория, о которой физики времен отцовской молодости не могли и мечтать.
Любимое занятие доморощенных уфологов — проверка радиационного фона. Считается, если настоящий инопланетный корабль преодолел много миллионов километров в космическом пространстве, его корпус, будь он сделан даже из самых прочных материалов, должен получить высокую долю космической радиации. А значит — фонит везде, где бы ни появился, в том числе, заражая объекты вокруг себя наведенной радиоактивностью. Как правило, если фон повышен, уфологи с пеной у рта кричат о железном доказательстве контакта. Для ученых давно не секрет, что в почвах, где много гранита (излюбленные места обитания уфологов — горные и лесные районы) залегают радиоактивные породы, такие как торий и уран, выделяющие после распада радиоактивный газ радон. Отсюда и слегка повышенный фон. Уфологи об этом не знают, либо специально умалчивают, чтобы их обделенные логикой почитатели заглотили наживку.
Показатели дозиметра и индикатора электромагнитного поля вполне укладывались в норму с невысокой погрешностью. Мистификатор и тут проиграл.
Атомный гравитометр измерял величину силы тяжести. Сагал никогда не держал в руках прибор таких компактных размеров. Помнится, у отца в лаборатории стояла громадина размером с грузовик. Судя по показателям, сила притяжения прилично превышала норму. В принципе ничего удивительного, такое часто случается в районах с большими залежами металлов в земной коре.
Вспомнился камень, лихо отскочивший от речного порога. Как будто нечто невидимым магнитом притянуло его на другой берег…
Выбросить из головы подобные мысли, наказал себе Сагал. Это невозможно! Единственное разумное объяснение он уже нашел. Камень отскочил от порога, а его ускорение наверняка было лишь оптическим обманом.
— Глянь, — Артист прицелился из автомата в сторону берлоги. — Прикинь, выбегает из-под земли туша здоровенная и на тебя валит. У тебя один выстрел. Выдыхаешь. Не торопишься. Выжидаешь. Берешь выше глаз. Одиночным. Бах! Медведь падает, гребет, как бульдозер.
— Описал ты тоже, — отозвался Мотор. — Будто медведей убивал.
— Только лосей и оленей. С отцом в детстве ходили на охоту, там у нас, в Хакасии. Если попал точно в голову, животное на секунду как бы замирает. Будто не понимает, что жизнь кончилась. Даже не знаю, как объяснить, что чувствуешь в этот момент. Не поймешь, пока не попробуешь.
— Стрелять в животных — не мое. Я и рыбалку не люблю.
— Это нормально — убивать слабых. Сильнейший вид может позволить себе потешить самолюбие.
— Да, инстинкты законами не отключишь.
Погребной подошел к подчиненным.
— Берите бурята и осмотрите окрестности у реки, может чего найдете. Скоро темнеть начнет.
— Мотор вот говорит в медведя выстрелить не смог бы.
— Смогу, если от этого жизнь будет зависеть.
— Застрелить медведя — это не по-мужски. Просто убийство. Хочешь настоящее испытание духа, бери оружие по ровне, — Погребной вытащил нож и со свистом разрезал воздух.
Как и предупреждал Мандарханов, к закату ветер усилился. Мощные порывы свистели над лесом, раскачивая сосны и лиственницы. Небо заволокли плотные тучи.
— Берег, это Татар, — обратился Погребной по рации.
«Берег на связи».
— Лагерь поставили? Прием.
Рация зашипела. Голос лейтенанта едва прорывался.
«…сильный ветер. Ломает палатки…»
— Сарма идет, — сказал Мандарханов. — Унесет палатки.
Погребной с недоверием покосился на лесничего.
— В берлогу ночевать полезем, — усмехнулся Артист.
— Моя хижина скрыта за сопкой. Отсюда пять верст. Матрасов на всех хватит. Баня есть.
— Банька — это хорошо, — обрадовался Артист.
— Берег, отбой. Вернемся завтра. Смотреть в оба. — Погребной отключил рацию. — Ладно, по коням. Веди, бурят.
Комаров повел группу на юг, к берегу озера. Шли весь день, делая короткие остановки на привал, чтобы перекусить и свериться с маршрутом. Перед глазами мелькал привычный серый пейзаж: уставшие от зимы деревья, ссохшиеся козьи черепа с белоснежными зубами, камни со следами серо-зеленого налета, напоминавшие о покинувшем эти места лете. К вечеру дорога нырнула в низину и плутала вдоль замерзшей реки. Временами попадались заболоченные районы, которые даже по льду переходить было опасно. Комаров лишний раз не рисковал, осторожничал. При малейшем подозрении ненадежный участок обходили — иногда вдоль крутых склонов, тратя кучу времени и сил.
Артём не переставал удивляться слаженности команды Комарова и сыновей. Они действовали как единый организм, каждый знал свое место и четко исполнял отведенную ему роль. Комаров был авторитетом и первым номером во всем — принимал решения, лично испытывал лед на прочность, ходил в разведку. Также на его плечи легла миссия идеолога и вдохновителя. Стас лучше всех ориентировался на местности — лихо прокладывал маршрут по навигатору и бумажной карте, находил лесничие тропы словно ищейка, по запаху отличал еловые иголки от кедровых, а по росту и изгибу деревьев безошибочно определял тип грунта под ногами. Дениска взял на себя роль повара и обеспечивал быт, правда без особого энтузиазма. Но, пожалуй, главной его задачей было нянчить гостя. Поначалу Артёма раздражало, что мелкий пацан указывает ему, взрослому мужику, где правильно присесть посрать, как завязать шарф и под каким углом загибать ветки. Однако спустя неделю скитаний по лесам, горам и болотам сто раз промокший и промерзший Артём смирился с ролью пятого колеса в телеге. Он заметно уступал остальным в плане выносливости и умения выживать в диких условиях. Поэтому он сосредоточился на том, что умел лучше всего — создавать качественный контент.
— Давно тута никто не ходил. Тропы замело, — сказал Стас.
Вечером ветер со стороны озера усилился, резкие порывы поднимали рыхлый снег с земли и обрушивали на людей. Лицо жгло иголками, приходилось идти вслепую.
Бивак разбили впопыхах, у покатого холма в лесу. Пока раскладывались, поужинали на скорую руку холодной тушенкой с хлебом и лимоном на закуску. Артём проглотил содержимое серой банки в один присест — казалось, ничего вкуснее в жизни не пробовал. Хотя еще неделю назад его бы вывернуло только от взгляда на съежившуюся коричневую субстанцию, покрытую тонким слоем белесого жира.
Артём забрался внутрь палатки, укутался в спальный мешок и несколько минут лежал, смотря в одну точку, пока купол над ним заходился разъяренным кашлем.
Подтянув рюкзак, извлек флешку из камеры и вставил в планшет.
У каждого журналиста есть суеверие. Кто-то не прикасается к бритве, пока не сдаст материал, кто-то не матерится на камеру. Артём же никогда не просматривал отснятый материал до монтажа. Его будущий фильм заранее записан в голове, Артёму нужно было всего лишь следовать инстинктам, и они еще никогда не подводили.
На этот раз он нарушил незыблемое правило.
Палец сам опустился на кнопку «Play». На экране задрожало изображение. Он досмотрел ролик на одном дыхании.
Хоть сейчас на страницу вешай — миллионы просмотров обеспечены. Еще никто не сумел заснять НЛО в таком великолепном качестве. Это сделала его камера, его рука.
Если бы не Комаров, пришельцы точно забрали бы Артёма. Уфолог спас его. Однако сценарий будущего фильма все же придется пересмотреть. Со всем уважением к Комарову, который слышит инопланетян и даже говорит с ними, он совершенно ничего не смыслит в медиа — не знает, как подать себя, как правильно преподнести историю. В глазах общества Комаров всегда будет очередным сумасшедшим со смешной бородкой и щенячьими глазами. Миру неинтересен уфолог, миру нужны пришельцы. Именно они станут главными героями будущего фильма. А личность Комарова — трамплин к заветной цели.
Осаму был прав. Артёма ждет мировая слава, о которой он мечтал. Все происходит именно так, как предвидел учитель.
Ветер не оставлял попыток свалить палатку — стойки каркаса и шатер прогибались под мощными порывами, затем отскакивали на место, издавая звонкие хлопки. Несмотря на это, конструкция выглядела надежной.
Артём укутался с головой и моментально отключился.
Ему приснился сон. Он в большом кинотеатре, один среди сотен пустых кресел. На экране, который так близко, что можно дотянуться рукой, воспроизводится видео.
Темнота. Изображение дрожит, слышно сбитое дыхание. Камера выхватывает яркий шар в небе, двигающийся причудливыми зигзагами. Свет скрывает форму корабля, но глаз различает острые углы. Из колонок в зале кинотеатра раздается мощный гул, похожий на вой слона, смешанный с ревом дикого льва и орангутана. Сиденье под Артёмом дрожит. Ему страшно. Он пытается встать, но руки и ноги скованы. Вдоль пола проносится невидимая волна, вырывая и разбрасывая в стороны сиденья и куски коврового покрытия. Экран вспыхивает ярким пламенем и тут же гаснет. Грохот, хруст перекрытий. В потолке образовывается огромная дыра, через которую в зал врывается яркий свет. Сквозь него выглядывает уродливое лицо. Угловатый рот изрыгает жуткие скрипучие звуки. Артём кричит. Вонючая склизкая ладонь ложится ему на лицо, три длинных пальца опоясывают голову.
И сжимают.
Артём с криком проснулся. На часах половина одиннадцатого, а значит, он проспал четыре часа. Хотя, если время снова чудит, могло пройти гораздо больше.
Ветер стих, купол палатки слегка подергивался.
Выбравшись на воздух, Артём вдохнул морозную свежесть.
Недалеко от него маячил тусклый свет. Странно, подумал Артём. Комаров запретил использовать белые фонари. Подойдя ближе, Артём узнал со спины Дениску. Пацан сидел полусогнувшись на походном стульчике. Нечто светилось у него на коленях.
Артём подошел сзади, заглянул ему через плечо.
Дениска с визгом вскочил со стула, отшвырнул от себя нечто, будто полыхавшее огнем. Его лицо искорежилось от ужаса, глаза округлились.
— Эй, это же я. Успокойся.
Дениска огляделся — нет ли еще кого рядом. Бросился искать брошенный предмет. Нашел, стал очищать от снега. Когда Артём подошел вплотную, Дениска сунул предмет за пазуху, отступив на пару шагов.
— Тебе чего вообще?
— Я видел свет. Вот, думаю, подойду.
— Сейчас моя смена. Вот и сижу. Вдруг кто пройдет.
— Это что, мои наушники?
Дениска тут же спрятал свисавший из кармана провод. Руки мальчишки, вечно скрытые перчатками, затряслись от страха. Глаза стыдливо искали спасения.
— Ты что, мой телефон взял?
Артём пошарил по карманам. И правда — нет телефона.
— Я не брал.
— Да брось, попался же. Будь мужиком, признайся.
Дениска перевел испуганный взгляд на палатку отца. Потом обратно на Артёма.
— Ты не скажешь ему? Пообещай, что не скажешь. Я взял, пока ты… Только чтобы взглянуть… Я бы вернул…
Дениска отдал телефон. На ощупь горячий, из программ открыт только аудиоплеер.
— Музыку слушал?
— Я только взглянул чутка. Ты же не скажешь, да?
— Не волнуйся. Я своих не сдаю. На вот, слушай, если хочешь. У меня здесь куча альбомов всякой всячины. И хип-хопчик есть, классика тоже имеется.
— Мне не надо, — выговорил Дениска заготовленную фразу.
— Это же музыка. Просто музыка. Что в ней плохого?
Повисло неловкое молчание. Пар от их дыхания поднимался к затянутому облаками небу.
Дениска осторожно протянул руку за телефоном, опасаясь, что Артём обманет.
— Ты пообещал не говорить. Обещания не нарушают.
Артём сигнализировал руками, что сдается.
— Я ничего не видел. Ладно, пойду спать. Утром вернешь. Смотри не замерзни тут.
Дениска догнал Артёма у палатки.
— Ты это, снял НЛО-то? Просто интересно, получилось иль нет. Ну там как вообще, все видно?
— Получилось.
— А можно посмотреть?
— Черновые записи не показываю.
Дениска по-компанейски подмигнул.
— И мне тоже?
— Тебе тем более.
Когда Артём расстегнул дверцу палатки, из соседней вышел Комаров с небольшим рюкзаком за спиной, а за ним Стас, наматывающий на шею шарф.
— Денис, уходим через две минуты. Разбуди его.
— Куда уходим? — спросил Артём.
Уфолог оглянулся на него.
— Они сегодня прилетят. Подать сигнал.
— Что за сигнал?
Комаров не ответил. Двинулся вперед, подсвечивая путь красным фонарем. Стас поскакал за ним.
— Ты идешь? — спросил Дениска.
— Так всё тут и бросим?
— Идем налегке, не забудь камеру.
Из глубины лесной черноты донеслись странные звуки. Комаров приказал всем укрыться. Стас и Дениска рванули к ближайшим деревьям, Комаров спрятался за кустарником. Только Артём остался стоять, вслушиваясь в нарастающий шум.
Треск, стук, обрывки голосов, смех…
В следующий миг Комаров грубо схватил Артёма за шею и насильно уложил на снег. Уфолог оказался на удивление сильным.
Артём высвободился, сбросив с себя захват.
— Вы чего, блин!
«Молчи», — беззвучно губами сказал Комаров.
Вдалеке между деревьями виднелся свет.
Пригнувшись, Комаров перебрался к детям. Они что-то обсудили. Через минуту Дениска переполз к нему.
— Впереди хижина лесничего, — пояснил он шепотом.
— А что нам лесничего боятся?
— У него оружие есть.
— У отца твоего тоже есть ружье.
— Папа говорит, обойдем поверху. От греха.
Комаров велел выключить фонари, а сам нацепил непонятно откуда взявшиеся очки ночного видения. Пошли медленно, паровозом, строго по следам впереди идущего и держа его сзади за пояс.
Тучи спрятали луну — тьма хоть глаз коли. Силуэт впереди так и норовит раствориться в воздухе.
Комаров полушепотом предупреждал об опасностях: «Коряга… овраг… ветки…»
Поднявшись на холм, они увидели внизу избушку в старинном русском стиле: сложена из бревен, покатая крыша, труба из кирпича. В окнах горел свет. Сзади виднелось строение помельче — должно быть баня.
Артёму невыносимо захотелось очутиться там — помыться, подсушить одежду, погреть руки возле печи.
— Они здесь, — сказал Комаров. — Как раз вовремя.
— Кто они?
— Спецгруппа. Чистильщики. Их присылают, чтобы скрыть контакт. Но на этот раз у них не получится. Ты расскажешь людям правду, — Комаров кивнул на работающую камеру, висящую на поясе у Артёма.
Съемка велась с использованием инфракрасной подсветки, позволяющей видеть в темноте.
Артём оценил взглядом высоту склона и расстояние до хижины.
— Напротив крыльца хорошая точка для сьемки. Если выманим их на улицу, будет классный материал.
— Это исключено. Тебя поймают.
— Мой костюмчик лучше кожи хамелеона. Не зря покупал. Вот и проверю.
Комаров упер ладонь в грудь Артёма.
— Я тебе не подчиняюсь. Полковник должен был ясно объяснить мои услов…
— Здесь полковника нет, — оборвал капитан. — Есть только я!
Перед тем как уйти, Погребной кивнул Сагалу сверху вниз, еще раз подчеркнув собственное силовое превосходство.
— Я докажу, что ты неправ, — сказал Сагал ему в спину.
***
Солнце клонилось к закату. Усилившийся ветер пригнал из-за горизонта тонкие белесые тучи. Все вокруг окрасилось серым и даже воздух стал менее дружелюбным и обжигающе морозным.
Помимо очевидных доказательств грубой мистификации, Сагалу требовались материальные факты. Для их сбора у него имелся обширный набор инструментов. Настоящая портативная лаборатория, о которой физики времен отцовской молодости не могли и мечтать.
Любимое занятие доморощенных уфологов — проверка радиационного фона. Считается, если настоящий инопланетный корабль преодолел много миллионов километров в космическом пространстве, его корпус, будь он сделан даже из самых прочных материалов, должен получить высокую долю космической радиации. А значит — фонит везде, где бы ни появился, в том числе, заражая объекты вокруг себя наведенной радиоактивностью. Как правило, если фон повышен, уфологи с пеной у рта кричат о железном доказательстве контакта. Для ученых давно не секрет, что в почвах, где много гранита (излюбленные места обитания уфологов — горные и лесные районы) залегают радиоактивные породы, такие как торий и уран, выделяющие после распада радиоактивный газ радон. Отсюда и слегка повышенный фон. Уфологи об этом не знают, либо специально умалчивают, чтобы их обделенные логикой почитатели заглотили наживку.
Показатели дозиметра и индикатора электромагнитного поля вполне укладывались в норму с невысокой погрешностью. Мистификатор и тут проиграл.
Атомный гравитометр измерял величину силы тяжести. Сагал никогда не держал в руках прибор таких компактных размеров. Помнится, у отца в лаборатории стояла громадина размером с грузовик. Судя по показателям, сила притяжения прилично превышала норму. В принципе ничего удивительного, такое часто случается в районах с большими залежами металлов в земной коре.
Вспомнился камень, лихо отскочивший от речного порога. Как будто нечто невидимым магнитом притянуло его на другой берег…
Выбросить из головы подобные мысли, наказал себе Сагал. Это невозможно! Единственное разумное объяснение он уже нашел. Камень отскочил от порога, а его ускорение наверняка было лишь оптическим обманом.
— Глянь, — Артист прицелился из автомата в сторону берлоги. — Прикинь, выбегает из-под земли туша здоровенная и на тебя валит. У тебя один выстрел. Выдыхаешь. Не торопишься. Выжидаешь. Берешь выше глаз. Одиночным. Бах! Медведь падает, гребет, как бульдозер.
— Описал ты тоже, — отозвался Мотор. — Будто медведей убивал.
— Только лосей и оленей. С отцом в детстве ходили на охоту, там у нас, в Хакасии. Если попал точно в голову, животное на секунду как бы замирает. Будто не понимает, что жизнь кончилась. Даже не знаю, как объяснить, что чувствуешь в этот момент. Не поймешь, пока не попробуешь.
— Стрелять в животных — не мое. Я и рыбалку не люблю.
— Это нормально — убивать слабых. Сильнейший вид может позволить себе потешить самолюбие.
— Да, инстинкты законами не отключишь.
Погребной подошел к подчиненным.
— Берите бурята и осмотрите окрестности у реки, может чего найдете. Скоро темнеть начнет.
— Мотор вот говорит в медведя выстрелить не смог бы.
— Смогу, если от этого жизнь будет зависеть.
— Застрелить медведя — это не по-мужски. Просто убийство. Хочешь настоящее испытание духа, бери оружие по ровне, — Погребной вытащил нож и со свистом разрезал воздух.
***
Как и предупреждал Мандарханов, к закату ветер усилился. Мощные порывы свистели над лесом, раскачивая сосны и лиственницы. Небо заволокли плотные тучи.
— Берег, это Татар, — обратился Погребной по рации.
«Берег на связи».
— Лагерь поставили? Прием.
Рация зашипела. Голос лейтенанта едва прорывался.
«…сильный ветер. Ломает палатки…»
— Сарма идет, — сказал Мандарханов. — Унесет палатки.
Погребной с недоверием покосился на лесничего.
— В берлогу ночевать полезем, — усмехнулся Артист.
— Моя хижина скрыта за сопкой. Отсюда пять верст. Матрасов на всех хватит. Баня есть.
— Банька — это хорошо, — обрадовался Артист.
— Берег, отбой. Вернемся завтра. Смотреть в оба. — Погребной отключил рацию. — Ладно, по коням. Веди, бурят.
ГЛАВА 5
Комаров повел группу на юг, к берегу озера. Шли весь день, делая короткие остановки на привал, чтобы перекусить и свериться с маршрутом. Перед глазами мелькал привычный серый пейзаж: уставшие от зимы деревья, ссохшиеся козьи черепа с белоснежными зубами, камни со следами серо-зеленого налета, напоминавшие о покинувшем эти места лете. К вечеру дорога нырнула в низину и плутала вдоль замерзшей реки. Временами попадались заболоченные районы, которые даже по льду переходить было опасно. Комаров лишний раз не рисковал, осторожничал. При малейшем подозрении ненадежный участок обходили — иногда вдоль крутых склонов, тратя кучу времени и сил.
Артём не переставал удивляться слаженности команды Комарова и сыновей. Они действовали как единый организм, каждый знал свое место и четко исполнял отведенную ему роль. Комаров был авторитетом и первым номером во всем — принимал решения, лично испытывал лед на прочность, ходил в разведку. Также на его плечи легла миссия идеолога и вдохновителя. Стас лучше всех ориентировался на местности — лихо прокладывал маршрут по навигатору и бумажной карте, находил лесничие тропы словно ищейка, по запаху отличал еловые иголки от кедровых, а по росту и изгибу деревьев безошибочно определял тип грунта под ногами. Дениска взял на себя роль повара и обеспечивал быт, правда без особого энтузиазма. Но, пожалуй, главной его задачей было нянчить гостя. Поначалу Артёма раздражало, что мелкий пацан указывает ему, взрослому мужику, где правильно присесть посрать, как завязать шарф и под каким углом загибать ветки. Однако спустя неделю скитаний по лесам, горам и болотам сто раз промокший и промерзший Артём смирился с ролью пятого колеса в телеге. Он заметно уступал остальным в плане выносливости и умения выживать в диких условиях. Поэтому он сосредоточился на том, что умел лучше всего — создавать качественный контент.
— Давно тута никто не ходил. Тропы замело, — сказал Стас.
Вечером ветер со стороны озера усилился, резкие порывы поднимали рыхлый снег с земли и обрушивали на людей. Лицо жгло иголками, приходилось идти вслепую.
Бивак разбили впопыхах, у покатого холма в лесу. Пока раскладывались, поужинали на скорую руку холодной тушенкой с хлебом и лимоном на закуску. Артём проглотил содержимое серой банки в один присест — казалось, ничего вкуснее в жизни не пробовал. Хотя еще неделю назад его бы вывернуло только от взгляда на съежившуюся коричневую субстанцию, покрытую тонким слоем белесого жира.
Артём забрался внутрь палатки, укутался в спальный мешок и несколько минут лежал, смотря в одну точку, пока купол над ним заходился разъяренным кашлем.
Подтянув рюкзак, извлек флешку из камеры и вставил в планшет.
У каждого журналиста есть суеверие. Кто-то не прикасается к бритве, пока не сдаст материал, кто-то не матерится на камеру. Артём же никогда не просматривал отснятый материал до монтажа. Его будущий фильм заранее записан в голове, Артёму нужно было всего лишь следовать инстинктам, и они еще никогда не подводили.
На этот раз он нарушил незыблемое правило.
Палец сам опустился на кнопку «Play». На экране задрожало изображение. Он досмотрел ролик на одном дыхании.
Хоть сейчас на страницу вешай — миллионы просмотров обеспечены. Еще никто не сумел заснять НЛО в таком великолепном качестве. Это сделала его камера, его рука.
Если бы не Комаров, пришельцы точно забрали бы Артёма. Уфолог спас его. Однако сценарий будущего фильма все же придется пересмотреть. Со всем уважением к Комарову, который слышит инопланетян и даже говорит с ними, он совершенно ничего не смыслит в медиа — не знает, как подать себя, как правильно преподнести историю. В глазах общества Комаров всегда будет очередным сумасшедшим со смешной бородкой и щенячьими глазами. Миру неинтересен уфолог, миру нужны пришельцы. Именно они станут главными героями будущего фильма. А личность Комарова — трамплин к заветной цели.
Осаму был прав. Артёма ждет мировая слава, о которой он мечтал. Все происходит именно так, как предвидел учитель.
Ветер не оставлял попыток свалить палатку — стойки каркаса и шатер прогибались под мощными порывами, затем отскакивали на место, издавая звонкие хлопки. Несмотря на это, конструкция выглядела надежной.
Артём укутался с головой и моментально отключился.
Ему приснился сон. Он в большом кинотеатре, один среди сотен пустых кресел. На экране, который так близко, что можно дотянуться рукой, воспроизводится видео.
Темнота. Изображение дрожит, слышно сбитое дыхание. Камера выхватывает яркий шар в небе, двигающийся причудливыми зигзагами. Свет скрывает форму корабля, но глаз различает острые углы. Из колонок в зале кинотеатра раздается мощный гул, похожий на вой слона, смешанный с ревом дикого льва и орангутана. Сиденье под Артёмом дрожит. Ему страшно. Он пытается встать, но руки и ноги скованы. Вдоль пола проносится невидимая волна, вырывая и разбрасывая в стороны сиденья и куски коврового покрытия. Экран вспыхивает ярким пламенем и тут же гаснет. Грохот, хруст перекрытий. В потолке образовывается огромная дыра, через которую в зал врывается яркий свет. Сквозь него выглядывает уродливое лицо. Угловатый рот изрыгает жуткие скрипучие звуки. Артём кричит. Вонючая склизкая ладонь ложится ему на лицо, три длинных пальца опоясывают голову.
И сжимают.
Артём с криком проснулся. На часах половина одиннадцатого, а значит, он проспал четыре часа. Хотя, если время снова чудит, могло пройти гораздо больше.
Ветер стих, купол палатки слегка подергивался.
Выбравшись на воздух, Артём вдохнул морозную свежесть.
Недалеко от него маячил тусклый свет. Странно, подумал Артём. Комаров запретил использовать белые фонари. Подойдя ближе, Артём узнал со спины Дениску. Пацан сидел полусогнувшись на походном стульчике. Нечто светилось у него на коленях.
Артём подошел сзади, заглянул ему через плечо.
Дениска с визгом вскочил со стула, отшвырнул от себя нечто, будто полыхавшее огнем. Его лицо искорежилось от ужаса, глаза округлились.
— Эй, это же я. Успокойся.
Дениска огляделся — нет ли еще кого рядом. Бросился искать брошенный предмет. Нашел, стал очищать от снега. Когда Артём подошел вплотную, Дениска сунул предмет за пазуху, отступив на пару шагов.
— Тебе чего вообще?
— Я видел свет. Вот, думаю, подойду.
— Сейчас моя смена. Вот и сижу. Вдруг кто пройдет.
— Это что, мои наушники?
Дениска тут же спрятал свисавший из кармана провод. Руки мальчишки, вечно скрытые перчатками, затряслись от страха. Глаза стыдливо искали спасения.
— Ты что, мой телефон взял?
Артём пошарил по карманам. И правда — нет телефона.
— Я не брал.
— Да брось, попался же. Будь мужиком, признайся.
Дениска перевел испуганный взгляд на палатку отца. Потом обратно на Артёма.
— Ты не скажешь ему? Пообещай, что не скажешь. Я взял, пока ты… Только чтобы взглянуть… Я бы вернул…
Дениска отдал телефон. На ощупь горячий, из программ открыт только аудиоплеер.
— Музыку слушал?
— Я только взглянул чутка. Ты же не скажешь, да?
— Не волнуйся. Я своих не сдаю. На вот, слушай, если хочешь. У меня здесь куча альбомов всякой всячины. И хип-хопчик есть, классика тоже имеется.
— Мне не надо, — выговорил Дениска заготовленную фразу.
— Это же музыка. Просто музыка. Что в ней плохого?
Повисло неловкое молчание. Пар от их дыхания поднимался к затянутому облаками небу.
Дениска осторожно протянул руку за телефоном, опасаясь, что Артём обманет.
— Ты пообещал не говорить. Обещания не нарушают.
Артём сигнализировал руками, что сдается.
— Я ничего не видел. Ладно, пойду спать. Утром вернешь. Смотри не замерзни тут.
Дениска догнал Артёма у палатки.
— Ты это, снял НЛО-то? Просто интересно, получилось иль нет. Ну там как вообще, все видно?
— Получилось.
— А можно посмотреть?
— Черновые записи не показываю.
Дениска по-компанейски подмигнул.
— И мне тоже?
— Тебе тем более.
Когда Артём расстегнул дверцу палатки, из соседней вышел Комаров с небольшим рюкзаком за спиной, а за ним Стас, наматывающий на шею шарф.
— Денис, уходим через две минуты. Разбуди его.
— Куда уходим? — спросил Артём.
Уфолог оглянулся на него.
— Они сегодня прилетят. Подать сигнал.
— Что за сигнал?
Комаров не ответил. Двинулся вперед, подсвечивая путь красным фонарем. Стас поскакал за ним.
— Ты идешь? — спросил Дениска.
— Так всё тут и бросим?
— Идем налегке, не забудь камеру.
***
Из глубины лесной черноты донеслись странные звуки. Комаров приказал всем укрыться. Стас и Дениска рванули к ближайшим деревьям, Комаров спрятался за кустарником. Только Артём остался стоять, вслушиваясь в нарастающий шум.
Треск, стук, обрывки голосов, смех…
В следующий миг Комаров грубо схватил Артёма за шею и насильно уложил на снег. Уфолог оказался на удивление сильным.
Артём высвободился, сбросив с себя захват.
— Вы чего, блин!
«Молчи», — беззвучно губами сказал Комаров.
Вдалеке между деревьями виднелся свет.
Пригнувшись, Комаров перебрался к детям. Они что-то обсудили. Через минуту Дениска переполз к нему.
— Впереди хижина лесничего, — пояснил он шепотом.
— А что нам лесничего боятся?
— У него оружие есть.
— У отца твоего тоже есть ружье.
— Папа говорит, обойдем поверху. От греха.
Комаров велел выключить фонари, а сам нацепил непонятно откуда взявшиеся очки ночного видения. Пошли медленно, паровозом, строго по следам впереди идущего и держа его сзади за пояс.
Тучи спрятали луну — тьма хоть глаз коли. Силуэт впереди так и норовит раствориться в воздухе.
Комаров полушепотом предупреждал об опасностях: «Коряга… овраг… ветки…»
Поднявшись на холм, они увидели внизу избушку в старинном русском стиле: сложена из бревен, покатая крыша, труба из кирпича. В окнах горел свет. Сзади виднелось строение помельче — должно быть баня.
Артёму невыносимо захотелось очутиться там — помыться, подсушить одежду, погреть руки возле печи.
— Они здесь, — сказал Комаров. — Как раз вовремя.
— Кто они?
— Спецгруппа. Чистильщики. Их присылают, чтобы скрыть контакт. Но на этот раз у них не получится. Ты расскажешь людям правду, — Комаров кивнул на работающую камеру, висящую на поясе у Артёма.
Съемка велась с использованием инфракрасной подсветки, позволяющей видеть в темноте.
Артём оценил взглядом высоту склона и расстояние до хижины.
— Напротив крыльца хорошая точка для сьемки. Если выманим их на улицу, будет классный материал.
— Это исключено. Тебя поймают.
— Мой костюмчик лучше кожи хамелеона. Не зря покупал. Вот и проверю.
Комаров упер ладонь в грудь Артёма.
