Я понимаю, что брак был неожиданным, как, собственно и предшествующая ему война. Понимаю, что, возможно, вас где-то ждет любимый. Но. Для меня время течет с той же скоростью, что и для вас. Я так же, как вы, барахтаюсь в его стремительном потоке, словно щепка в горной реке. И ответственность на мне лежит отнюдь не меньшая, чем на вас. И я устал не меньше вашего. Так давайте отложим выяснение отношений. Мой лич уже расстелил кровать, а вода нагрета для омовения.
Не дожидаясь ответа, прошел во внутренние покои, разделся и с наслаждением погрузился в купель. Гор тер мне спину, маленькая юркая служаночка, явившаяся по звону колокольчика, массировала ступни. Ноги гудели... ох.
Хорошенько отмокнув и размякнув, выбрался из воды. Сидя в кресле, завернутый в теплое пушистое полотенце, сладко позевывающий, наблюдал, как горничная, отжав намокшее платье, вылезла из ванной, несмело приблизилась и, опустившись на колени, принялась натирать мои ноги ароматным бальзамом. Я знал девочку. Она служила еще в гнездовье дома Финор. Шаи кэр Варри — кажется, так ее звали.
— Варри, птенчик мой, позови леди-феникс.
Служанка робко улыбнулась, кивнула и, завернув мои ноги в полотенце, убежала.
Каина наотрез отказалась мыться в моем присутствии. И мертвец мой ей тоже оказался неугоден. Оставив капризную самочку заботам Варри, вышел во внешние покои. Давно хотел одно дело уладить...
— Гор! — Лич подбежал, застыл в почтительном поклоне. — Подними лицо. У меня к тебе есть просьба. Ты исполнишь ее?
— Вы хотите просить меня, о великий?
— Именно просить.
— Я исполню вашу волю как собственную.
— Спасибо. Среди пленных есть человек. Маг. Его зовут Немигон. Когда-то мы были друзьями, а сейчас он ненавидит меня. Пожалуйста, познакомься с ним и выясни, что я могу сделать, чтобы вернуть его расположение.
— Все сделаю, о великий!
— Спасибо. Иди.
Оставшись один, я решил немного развлечься, превратив строгую храмовую келью, которой, по сути, были внешние покои, в изысканный будуар. Шикарный пушистый ковер, стены, обитые алым и золотым, удобное кресло-подушка и кровать. Да. Жизненный опыт подсказывал, что женушка разделить со мной ложе не захочет. Ну и ладно.
Через полчаса стало понятно, что опыт мой меня не подвел. Каина, завернутая в розовый с белым халат, бросала на вошедшего меня ледяные взгляды. Сидя при этом в моем кресле. Женщины!
Малышка Варри в окончательно намокшем платьице ползала на четвереньках, протирая пол. Вот интересно, какого ляда она делает? Магии не обучена?
Скинув полотенце, оглянулся в поисках ночной сорочки. Что еще за фокусы? Мне, конечно, не трудно накастовать, но за что жалование плачу?
Подойдя вплотную к служанке, присел на корточки:
— Что за выходки, родная? — Горничная подняла взгляд. Светло-салатовые всполохи в янтарных глазах были мне ответом. Вот пропасть! Взгляд девочки на несколько секунд остановился на мои губах, заскользил вниз. Мгновение — и желтое пламя взвилось к потолку. — Только не надо вольностей. Слышишь?
Она не слышала. Страсти подобного рода в подростках крайне плохо поддаются контролю... Ну и сглупил же я! Глаза девочки закатились, и она кульком упала мне под ноги.
— Воды! Ну же, Каина! Холодной воды!
Леди-феникс бросилась на помощь. Плеснула на лицо служанки из графина, открыла окно.
— Может быть, оденетесь? Тут прохладно. Что с ней?
Медленно кивнув, накастовал себе сорочку. И халат. Какой идиот отправил девицу прислуживать вожаку?!
— С ней? — переспросил я — Перегрелась немного. Такое бывает. Кликни старшего слугу.
Каина повиновалась, и перед моим слегка яростным взором предстал идиот, повинный в обмороке самочки.
— Скажи-ка мне, мил друг, давно ли ты умом тронулся?
— Я… не понимаю вас, господин Финор...
— Ты зачем мне в покои незамужнюю отправил? Это в какой из твоих двух извилин такая мысль зародилась?!
— Но, господин Финор, — задрожал слуга, — я отправлял девочку прислуживать вашей супруге... Госпожа! Вы же сказали, что это ВАМ требуется служанка!
Даже так? Мой слегка яростный взгляд стал просто яростным. Но пришлось сдержаться.
— То есть ты мою жену обвиняешь? Я правильно понимаю?
Слуга упал на колени:
— Что вы, повелитель, как бы я посмел?! Умоляю, выслушайте!
— Весь во внимании.
— Я пришел на зов колокольчика, принес чистую одежду и белье. Варри мне помогала, несла масло. Госпожа встретила нас, отправила самочку в купальню прислуживать, а меня отправила назад.
— Почему? — перевел я взгляд на супругу. — Впрочем, не отвечай. Не станем устраивать разборки при слугах.
— Очнулась, душа моя?
Юная служанка села, удивленно хлопая глазками:
— Господин вожак, я что же... что же...
— Ты что же. Леди-феникс может не разбираться в подобных тонкостях, но ты — жар-птица! Как тебе в голову вообще могло прийти ко мне в покои явиться? Или не знаешь, как уязвимы незамужние самочки перед вожаком?
— П-п-простите, господин вожак, — разревелась Варри.
И за что мне все это после бессонной ночи?
— Ремешком тебя надо отходить хорошенько. Чтоб сидеть неделю не могла...
— Господин Финор... — вступилась Каина. — Простите девочку. Это я виновата. Она отказывалась в купальню идти, а я настояла.
— Вы, так понимаю, адвокатом нанялись? Что ж, я готов рассмотреть ходатайство, если оно будет подано в максимально приятной для меня форме.
Ну а что, вдруг прокатит?
Принцесса густо покраснела.
— Прошу вас, не наказывайте служанку. Это я виновата. — Леди-феникс опустила голову. Руки нервно теребили поясок.
Неужто прокатило?!
— Я подумаю.
Взглядом велел слугам покинуть помещение. Оба мгновенно испарились.
Принцесса поднялась на локте, внимательно посмотрела:
— Вы простили меня?
— За что?
— За грубость и дерзость. За истерику...
— Простил. И даже за служанку простил. Я вообще отходчив, когда меня правильно просят.
— Значит, вы не станете наказывать...
— Не стану. Милая моя женушка, с этого дня назначаю тебя заступницей для всех потенциально мною обиженных. Думаю, мы сработаемся.
— Господин Финор...
— Рута. Меня зовут Рута.
— Рута… я не могу понять ваше ко мне отношение. Вы посылаете непонятные сигналы. То распоряжаетесь, словно вещью, то вдруг разговариваете как с мыслящим.
— Я никогда не распоряжался мыслящими как вещами. Ни разу за все сто восемьдесят семь лет своей жизни. Однако я регент, а вскоре — император. И многие мои действия продиктованы политической необходимостью. В спальне, в личных апартаментах я могу быть просто Финор кан Рутой. Таким, какой есть. Но не на глазах посторонних. Вам надо это понимать.
Птицы были в приподнятом настроении. Еще бы! Нам удалось не просто вернуть Нимвод, но и прирастить территории. Послы стран, находившиеся прежде под нашим протекторатом, выстраивались в очередь, дабы засвидетельствовать почтение Вожаку Стай и подтвердить вассалитет в прежних границах и договоренностях. Разделить участь Нортава, лишившегося богатейших залежей золотой руды, никому не хотелось.
Эльфы, конечно, расстроились, что столь лакомый кусочек проплыл мимо них, но вслух претендовать на «свадебный подарок» не решились, удовлетворившись костью, что я им бросил.
Отцы Небесных Стай с домочадцами возвращались в родные поместья. Фениксы — в свои земли. Гора Светлых Сил пустела.
Миран, конечно, ещё не спал. Поприветствовав меня почтительным поклоном, подал отчеты по состоянию дел в гнездовьях и численности населения. Печальная картина.
— Надо объявлять брачные игры.
— Мудрое решение, повелитель.
— Еще бы. А что там по пленным жрецам? Допрашивали?
— Предварительно. Они как полоумные все. Твердят, что Нимвод — зло.
— Интересно. Ты знаешь, Миран, чем больше я думаю о минувших событиях, тем меньше мне нравится происходящее. Ну, вернули мы Нимвод. А дальше что? Разве мы можем быть уверены, что кто-то глупый вновь не откроет эту проклятую Дверь? И некромантия — сиречь магия Жизни… Она ведь по сути своей тождественна эмпатической передаче. Только степень разная.
— Я не очень силен в теории, милорд.
— Твое счастье.
— Вы простите, если скажу дерзость, но спасение мира — не наше дело. Мы живем в эпоху перемен и отвечать должны лишь за то, за что с нас спрашивает жизнь. Нимвод, Стаи и чистота взора — все. За другое мы не в ответе.
— Может быть, ты и прав...
— Огненный Цветок готов к вашему прилету.
— А Западный Кряж? Или ты хочешь его себе оставить? — Я смотрел на Мирана испытующе. Бывший мажордом нахмурился.
— Западный кряж? Оставить?
— Я в долгу перед тобой. И трон императора, и родовое гнездовье, и даже самку, которую выбрал — все, что имею, птенчик мой, я отдам тебе по первому требованию.
Десница выдохнул:
— Как вам это удается?
— Что?
— Как вам удается быть настолько...
— Глупым?
— Великим. Господин Финор, я в жизни не встречал подобного вам.
— Не знаю, Миран. Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Вы — самый сильный из магов, когда-либо рожденных Нимводом. И при этом самый кроткий из всех.
— Я кроткий? Милый, ты меня с кем-то путаешь.
Жар-птица покачал головой:
— Я безотцовщина — вы знаете. Всю свою юность я пытался стать настоящим самцом. Жестким, злым, властным. И только попав к вам в гнездовье, понял, что это вот все не имеет никакого отношения к мужественности. До сих пор перед глазами та дуэль, после которой лишился Сердца. Словно со стеной бился тогда, настолько вы превосходили. Я-то думал, что должность вам по знакомству досталась — не может же птица столь мягкая в обращении и незлобивая быть могучей! А потом, когда пожил рабом в вашем гнездовье, понял, что, имей возможность выбирать отца, выбрал бы вас. Вы мудры, как змея, и просты, как голубь. Не ведаете страха и в то же время осторожны. Верите мыслящим, но не доверяете. Полны величия и при этом как будто не замечаете его... Я был вам рабом, слугой, хозяином, помощником. Но всегда вы общались со мной как с мыслящим.
— Ну так ты и есть мыслящий. Как и я.
— Вы — вожак по праву рождения. Я — нищий бастард.
— Ох, Миран, ты же понимаешь, что это не имеет ровным счетом никакого значения? Ну сам подумай.
— Для других — имеет.
— Тебе не кажется, что мы ушли с темы?
Честно говоря, не хотелось признавать, насколько мой образ мыслей отличен от большинства. Я столько лет успешно притворялся нормальным...
Миран покачал головой.
— Напротив. Мы к ней вернулись. Ведь именно вы своим отношением сделали меня таким, каков я есть. Дали почувствовать, что такое настоящее мужество и благородство. Вы — образец для меня. Идеал, к которому можно стремиться, но невозможно достичь. Я, скорее, руку себе отрублю, чем посмею оскорбить вас или обидеть. И уж тем более не стану требовать от вас платы.
Он поклонился, прося дозволения уйти. Я жестом отпустил его.
Птицы покидали гору Светлых сил, и в древнем храме уже чувствовался едва уловимый флер запустения. Интенданты вычистили залы и галереи, оставив нетронутыми лишь святилища. Прикрыв за собой тяжелую золоченую дверь, зажег лампады, висевшие над алтарем.
Кто бы мог подумать...
Светлые силы покинули свой храм. Жрецы их примкнули к Живущим Во Тьме. Жрецы... Именем Светлых Сил они вершили суд, казнили и миловали. Возвышали стаи и низводили в прах.
Жар-птицы терпели. Наш народ вообще очень терпелив. И великодушен. Как иначе, когда с юности гнев жжет в груди, зависть отравляет тело ядом, а вина ощущается раскаленным свинцом на коже? Не захочешь, а станешь сдержан. Мы видели себя в глазах жрецов недостойными. Жалкими потомками былых вождей. Мы пытались исправиться. Исполняли сотни дурацких правил, спускаемых нам с горы. И все равно были неугодны.
Естественно, что сородичи перестали посещать храм. Только единожды, при Обретении Сердца, приходилось смотреть глазами жрецов.
А мне вот пришлось дважды. Вру — трижды. При пробуждении Пламени, при наследовании Стаи и для снятия с Немигона клятвы.
Клятва. Да, как бы мы ни относились к жрецам, а гора Светлых Сил действительно место непростое. И алтарь, на котором я сейчас, развалившись, сидел — артефакт непомерной силы. Магическая энергия этого булыжника позволяла кастовать заклинания поистине вселенского масштаба. Причем сила мага в данном случае значения не имела.
Так вот и получилось, что кучка не слишком магически одаренных мыслящих держала в подчинении Империю.
Да.
Миран сказал, что не силен в теории. А кто в ней силен? В библиотеках Нимвода, в хранилищах иных миров — лишь обрывочные противоречивые сведения. Много бла-бла-бла вокруг да около, но стоит приблизиться к вопросу о свойствах и происхождении магии в Отрезке — обрыв, заполненный, словно Овраг трупами, недомолвками и ложью.
И не пройди я Тропу от начала до конца, не напитай мои вены кровь Демиурга — вовек не сплелись бы разрозненные нити в узор.
Не врала древняя легенда. Нет. Просто насмешничала. У-у-у, знать бы, кто так неумно подшутил!
В святилище постучались и, не дожидаясь ответа, вошли. А и зачем ему мой ответ?
— Ты чего ради стучался, болезный?
— Я с докладом к вам, о великий.
— А стуком о прибытии своем извещал? Думаешь, я не чувствую биение собственной жизни?
— Простите, о великий! — Гор приклонил колена. — Я забылся.
— В следующий раз дождись ответа. — Наклонившись, я потрепал его голове, как птенца. Он удивленно вскинул взгляд. — Ну что там у тебя? Выкладывай.
— Вы велели познакомиться с магом по имени Немигон. Я не могу сделать этого, ведь он мертв, о великий.
— Мертв?!
Я нахмурился. У охраны был приказ беречь Хранителя и в случае чего информировать меня незамедлительно.
— Он лич, как и я. Только сознание ему не оставили. Пустая оболочка.
Отбросив сантименты, я заместил сознание Гора.
— Так значит! — произнес лич мои слова и нервно заходил по комнате. — Так-так-так. Пожалуй, пора мне навестить одну весьма неординарную, как выяснилось, птичку.
Освободив тело Гора от внешнего контроля, я спрыгнул с алтаря.
— Идем, лорд-феникс. Пора прищемить кое-кому клювик.
Немигона вместе с другими пленниками перевезли в казематы Огненного Цветка. Неплохое местечко, кстати. Маг сидел на низеньком деревянном стуле, чинил перья.
Лич-хранитель встал у двери, готовый в любое мгновение сорваться на защиту моего тщедушного тельца.
— Ну привет, малышка.
Хранитель поднял голову, с прищуром посмотрел на меня:
— Что за странное обращение, глупый дух?
— Вовсе не странное. Ты чего добивалась хоть? Зачем вот это все было?
— Совсем умом тронулся? — насмешливо проговорил Немигон.
— Значит, говорить со мной не желаешь? Думаешь, я не накажу тебя, девочка? Думаешь, сможешь и дальше водить за нос Финор кан Руту? — Я простер руки, оборачивая человека коконом Силы. Зацепил чуждую жизнь. Срастил со своей. — Мне ведь даже не нужно знать, где прячется твое хорошенькое тельце.
Я потянул кокон, он начал разматываться, увлекая за собой жизненную силу Нулиз.
А вот и она сама! Испуганная, бледная, в отчаянии борющаяся за каждую крупицу жизни. Немигон уже давно упал, плоть его стекла на пол зловонной лужей, кости чернели на каменном полу. Пять лет трупу, все-таки... А я все продолжал тянуть. Мерзавка. Она уже обессилела, уже молила о пощаде. Пощаде?! Я дернул кокон, развевая жизненную силу этой... У меня не было цензурных слов. Да и нецензурных тоже.
Удостоверившись в смерти, предал огню ее останки. А пепел собрал и выкинул вон из нашего мира. В землю гут. Развернувшись, встретился с полными страха глазами лича.
Не дожидаясь ответа, прошел во внутренние покои, разделся и с наслаждением погрузился в купель. Гор тер мне спину, маленькая юркая служаночка, явившаяся по звону колокольчика, массировала ступни. Ноги гудели... ох.
Хорошенько отмокнув и размякнув, выбрался из воды. Сидя в кресле, завернутый в теплое пушистое полотенце, сладко позевывающий, наблюдал, как горничная, отжав намокшее платье, вылезла из ванной, несмело приблизилась и, опустившись на колени, принялась натирать мои ноги ароматным бальзамом. Я знал девочку. Она служила еще в гнездовье дома Финор. Шаи кэр Варри — кажется, так ее звали.
— Варри, птенчик мой, позови леди-феникс.
Служанка робко улыбнулась, кивнула и, завернув мои ноги в полотенце, убежала.
Каина наотрез отказалась мыться в моем присутствии. И мертвец мой ей тоже оказался неугоден. Оставив капризную самочку заботам Варри, вышел во внешние покои. Давно хотел одно дело уладить...
— Гор! — Лич подбежал, застыл в почтительном поклоне. — Подними лицо. У меня к тебе есть просьба. Ты исполнишь ее?
— Вы хотите просить меня, о великий?
— Именно просить.
— Я исполню вашу волю как собственную.
— Спасибо. Среди пленных есть человек. Маг. Его зовут Немигон. Когда-то мы были друзьями, а сейчас он ненавидит меня. Пожалуйста, познакомься с ним и выясни, что я могу сделать, чтобы вернуть его расположение.
— Все сделаю, о великий!
— Спасибо. Иди.
Оставшись один, я решил немного развлечься, превратив строгую храмовую келью, которой, по сути, были внешние покои, в изысканный будуар. Шикарный пушистый ковер, стены, обитые алым и золотым, удобное кресло-подушка и кровать. Да. Жизненный опыт подсказывал, что женушка разделить со мной ложе не захочет. Ну и ладно.
Через полчаса стало понятно, что опыт мой меня не подвел. Каина, завернутая в розовый с белым халат, бросала на вошедшего меня ледяные взгляды. Сидя при этом в моем кресле. Женщины!
Малышка Варри в окончательно намокшем платьице ползала на четвереньках, протирая пол. Вот интересно, какого ляда она делает? Магии не обучена?
Скинув полотенце, оглянулся в поисках ночной сорочки. Что еще за фокусы? Мне, конечно, не трудно накастовать, но за что жалование плачу?
Подойдя вплотную к служанке, присел на корточки:
— Что за выходки, родная? — Горничная подняла взгляд. Светло-салатовые всполохи в янтарных глазах были мне ответом. Вот пропасть! Взгляд девочки на несколько секунд остановился на мои губах, заскользил вниз. Мгновение — и желтое пламя взвилось к потолку. — Только не надо вольностей. Слышишь?
Она не слышала. Страсти подобного рода в подростках крайне плохо поддаются контролю... Ну и сглупил же я! Глаза девочки закатились, и она кульком упала мне под ноги.
— Воды! Ну же, Каина! Холодной воды!
Леди-феникс бросилась на помощь. Плеснула на лицо служанки из графина, открыла окно.
— Может быть, оденетесь? Тут прохладно. Что с ней?
Медленно кивнув, накастовал себе сорочку. И халат. Какой идиот отправил девицу прислуживать вожаку?!
— С ней? — переспросил я — Перегрелась немного. Такое бывает. Кликни старшего слугу.
Каина повиновалась, и перед моим слегка яростным взором предстал идиот, повинный в обмороке самочки.
— Скажи-ка мне, мил друг, давно ли ты умом тронулся?
— Я… не понимаю вас, господин Финор...
— Ты зачем мне в покои незамужнюю отправил? Это в какой из твоих двух извилин такая мысль зародилась?!
— Но, господин Финор, — задрожал слуга, — я отправлял девочку прислуживать вашей супруге... Госпожа! Вы же сказали, что это ВАМ требуется служанка!
Даже так? Мой слегка яростный взгляд стал просто яростным. Но пришлось сдержаться.
— То есть ты мою жену обвиняешь? Я правильно понимаю?
Слуга упал на колени:
— Что вы, повелитель, как бы я посмел?! Умоляю, выслушайте!
— Весь во внимании.
— Я пришел на зов колокольчика, принес чистую одежду и белье. Варри мне помогала, несла масло. Госпожа встретила нас, отправила самочку в купальню прислуживать, а меня отправила назад.
— Почему? — перевел я взгляд на супругу. — Впрочем, не отвечай. Не станем устраивать разборки при слугах.
— Очнулась, душа моя?
Юная служанка села, удивленно хлопая глазками:
— Господин вожак, я что же... что же...
— Ты что же. Леди-феникс может не разбираться в подобных тонкостях, но ты — жар-птица! Как тебе в голову вообще могло прийти ко мне в покои явиться? Или не знаешь, как уязвимы незамужние самочки перед вожаком?
— П-п-простите, господин вожак, — разревелась Варри.
И за что мне все это после бессонной ночи?
— Ремешком тебя надо отходить хорошенько. Чтоб сидеть неделю не могла...
— Господин Финор... — вступилась Каина. — Простите девочку. Это я виновата. Она отказывалась в купальню идти, а я настояла.
— Вы, так понимаю, адвокатом нанялись? Что ж, я готов рассмотреть ходатайство, если оно будет подано в максимально приятной для меня форме.
Ну а что, вдруг прокатит?
Принцесса густо покраснела.
— Прошу вас, не наказывайте служанку. Это я виновата. — Леди-феникс опустила голову. Руки нервно теребили поясок.
Неужто прокатило?!
— Я подумаю.
Взглядом велел слугам покинуть помещение. Оба мгновенно испарились.
***
Принцесса поднялась на локте, внимательно посмотрела:
— Вы простили меня?
— За что?
— За грубость и дерзость. За истерику...
— Простил. И даже за служанку простил. Я вообще отходчив, когда меня правильно просят.
— Значит, вы не станете наказывать...
— Не стану. Милая моя женушка, с этого дня назначаю тебя заступницей для всех потенциально мною обиженных. Думаю, мы сработаемся.
— Господин Финор...
— Рута. Меня зовут Рута.
— Рута… я не могу понять ваше ко мне отношение. Вы посылаете непонятные сигналы. То распоряжаетесь, словно вещью, то вдруг разговариваете как с мыслящим.
— Я никогда не распоряжался мыслящими как вещами. Ни разу за все сто восемьдесят семь лет своей жизни. Однако я регент, а вскоре — император. И многие мои действия продиктованы политической необходимостью. В спальне, в личных апартаментах я могу быть просто Финор кан Рутой. Таким, какой есть. Но не на глазах посторонних. Вам надо это понимать.
***
Птицы были в приподнятом настроении. Еще бы! Нам удалось не просто вернуть Нимвод, но и прирастить территории. Послы стран, находившиеся прежде под нашим протекторатом, выстраивались в очередь, дабы засвидетельствовать почтение Вожаку Стай и подтвердить вассалитет в прежних границах и договоренностях. Разделить участь Нортава, лишившегося богатейших залежей золотой руды, никому не хотелось.
Эльфы, конечно, расстроились, что столь лакомый кусочек проплыл мимо них, но вслух претендовать на «свадебный подарок» не решились, удовлетворившись костью, что я им бросил.
Отцы Небесных Стай с домочадцами возвращались в родные поместья. Фениксы — в свои земли. Гора Светлых Сил пустела.
Миран, конечно, ещё не спал. Поприветствовав меня почтительным поклоном, подал отчеты по состоянию дел в гнездовьях и численности населения. Печальная картина.
— Надо объявлять брачные игры.
— Мудрое решение, повелитель.
— Еще бы. А что там по пленным жрецам? Допрашивали?
— Предварительно. Они как полоумные все. Твердят, что Нимвод — зло.
— Интересно. Ты знаешь, Миран, чем больше я думаю о минувших событиях, тем меньше мне нравится происходящее. Ну, вернули мы Нимвод. А дальше что? Разве мы можем быть уверены, что кто-то глупый вновь не откроет эту проклятую Дверь? И некромантия — сиречь магия Жизни… Она ведь по сути своей тождественна эмпатической передаче. Только степень разная.
— Я не очень силен в теории, милорд.
— Твое счастье.
— Вы простите, если скажу дерзость, но спасение мира — не наше дело. Мы живем в эпоху перемен и отвечать должны лишь за то, за что с нас спрашивает жизнь. Нимвод, Стаи и чистота взора — все. За другое мы не в ответе.
— Может быть, ты и прав...
— Огненный Цветок готов к вашему прилету.
— А Западный Кряж? Или ты хочешь его себе оставить? — Я смотрел на Мирана испытующе. Бывший мажордом нахмурился.
— Западный кряж? Оставить?
— Я в долгу перед тобой. И трон императора, и родовое гнездовье, и даже самку, которую выбрал — все, что имею, птенчик мой, я отдам тебе по первому требованию.
Десница выдохнул:
— Как вам это удается?
— Что?
— Как вам удается быть настолько...
— Глупым?
— Великим. Господин Финор, я в жизни не встречал подобного вам.
— Не знаю, Миран. Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Вы — самый сильный из магов, когда-либо рожденных Нимводом. И при этом самый кроткий из всех.
— Я кроткий? Милый, ты меня с кем-то путаешь.
Жар-птица покачал головой:
— Я безотцовщина — вы знаете. Всю свою юность я пытался стать настоящим самцом. Жестким, злым, властным. И только попав к вам в гнездовье, понял, что это вот все не имеет никакого отношения к мужественности. До сих пор перед глазами та дуэль, после которой лишился Сердца. Словно со стеной бился тогда, настолько вы превосходили. Я-то думал, что должность вам по знакомству досталась — не может же птица столь мягкая в обращении и незлобивая быть могучей! А потом, когда пожил рабом в вашем гнездовье, понял, что, имей возможность выбирать отца, выбрал бы вас. Вы мудры, как змея, и просты, как голубь. Не ведаете страха и в то же время осторожны. Верите мыслящим, но не доверяете. Полны величия и при этом как будто не замечаете его... Я был вам рабом, слугой, хозяином, помощником. Но всегда вы общались со мной как с мыслящим.
— Ну так ты и есть мыслящий. Как и я.
— Вы — вожак по праву рождения. Я — нищий бастард.
— Ох, Миран, ты же понимаешь, что это не имеет ровным счетом никакого значения? Ну сам подумай.
— Для других — имеет.
— Тебе не кажется, что мы ушли с темы?
Честно говоря, не хотелось признавать, насколько мой образ мыслей отличен от большинства. Я столько лет успешно притворялся нормальным...
Миран покачал головой.
— Напротив. Мы к ней вернулись. Ведь именно вы своим отношением сделали меня таким, каков я есть. Дали почувствовать, что такое настоящее мужество и благородство. Вы — образец для меня. Идеал, к которому можно стремиться, но невозможно достичь. Я, скорее, руку себе отрублю, чем посмею оскорбить вас или обидеть. И уж тем более не стану требовать от вас платы.
Он поклонился, прося дозволения уйти. Я жестом отпустил его.
***
Птицы покидали гору Светлых сил, и в древнем храме уже чувствовался едва уловимый флер запустения. Интенданты вычистили залы и галереи, оставив нетронутыми лишь святилища. Прикрыв за собой тяжелую золоченую дверь, зажег лампады, висевшие над алтарем.
Кто бы мог подумать...
Светлые силы покинули свой храм. Жрецы их примкнули к Живущим Во Тьме. Жрецы... Именем Светлых Сил они вершили суд, казнили и миловали. Возвышали стаи и низводили в прах.
Жар-птицы терпели. Наш народ вообще очень терпелив. И великодушен. Как иначе, когда с юности гнев жжет в груди, зависть отравляет тело ядом, а вина ощущается раскаленным свинцом на коже? Не захочешь, а станешь сдержан. Мы видели себя в глазах жрецов недостойными. Жалкими потомками былых вождей. Мы пытались исправиться. Исполняли сотни дурацких правил, спускаемых нам с горы. И все равно были неугодны.
Естественно, что сородичи перестали посещать храм. Только единожды, при Обретении Сердца, приходилось смотреть глазами жрецов.
А мне вот пришлось дважды. Вру — трижды. При пробуждении Пламени, при наследовании Стаи и для снятия с Немигона клятвы.
Клятва. Да, как бы мы ни относились к жрецам, а гора Светлых Сил действительно место непростое. И алтарь, на котором я сейчас, развалившись, сидел — артефакт непомерной силы. Магическая энергия этого булыжника позволяла кастовать заклинания поистине вселенского масштаба. Причем сила мага в данном случае значения не имела.
Так вот и получилось, что кучка не слишком магически одаренных мыслящих держала в подчинении Империю.
Да.
Миран сказал, что не силен в теории. А кто в ней силен? В библиотеках Нимвода, в хранилищах иных миров — лишь обрывочные противоречивые сведения. Много бла-бла-бла вокруг да около, но стоит приблизиться к вопросу о свойствах и происхождении магии в Отрезке — обрыв, заполненный, словно Овраг трупами, недомолвками и ложью.
И не пройди я Тропу от начала до конца, не напитай мои вены кровь Демиурга — вовек не сплелись бы разрозненные нити в узор.
Не врала древняя легенда. Нет. Просто насмешничала. У-у-у, знать бы, кто так неумно подшутил!
В святилище постучались и, не дожидаясь ответа, вошли. А и зачем ему мой ответ?
— Ты чего ради стучался, болезный?
— Я с докладом к вам, о великий.
— А стуком о прибытии своем извещал? Думаешь, я не чувствую биение собственной жизни?
— Простите, о великий! — Гор приклонил колена. — Я забылся.
— В следующий раз дождись ответа. — Наклонившись, я потрепал его голове, как птенца. Он удивленно вскинул взгляд. — Ну что там у тебя? Выкладывай.
— Вы велели познакомиться с магом по имени Немигон. Я не могу сделать этого, ведь он мертв, о великий.
— Мертв?!
Я нахмурился. У охраны был приказ беречь Хранителя и в случае чего информировать меня незамедлительно.
— Он лич, как и я. Только сознание ему не оставили. Пустая оболочка.
Отбросив сантименты, я заместил сознание Гора.
— Так значит! — произнес лич мои слова и нервно заходил по комнате. — Так-так-так. Пожалуй, пора мне навестить одну весьма неординарную, как выяснилось, птичку.
Освободив тело Гора от внешнего контроля, я спрыгнул с алтаря.
— Идем, лорд-феникс. Пора прищемить кое-кому клювик.
***
Немигона вместе с другими пленниками перевезли в казематы Огненного Цветка. Неплохое местечко, кстати. Маг сидел на низеньком деревянном стуле, чинил перья.
Лич-хранитель встал у двери, готовый в любое мгновение сорваться на защиту моего тщедушного тельца.
— Ну привет, малышка.
Хранитель поднял голову, с прищуром посмотрел на меня:
— Что за странное обращение, глупый дух?
— Вовсе не странное. Ты чего добивалась хоть? Зачем вот это все было?
— Совсем умом тронулся? — насмешливо проговорил Немигон.
— Значит, говорить со мной не желаешь? Думаешь, я не накажу тебя, девочка? Думаешь, сможешь и дальше водить за нос Финор кан Руту? — Я простер руки, оборачивая человека коконом Силы. Зацепил чуждую жизнь. Срастил со своей. — Мне ведь даже не нужно знать, где прячется твое хорошенькое тельце.
Я потянул кокон, он начал разматываться, увлекая за собой жизненную силу Нулиз.
А вот и она сама! Испуганная, бледная, в отчаянии борющаяся за каждую крупицу жизни. Немигон уже давно упал, плоть его стекла на пол зловонной лужей, кости чернели на каменном полу. Пять лет трупу, все-таки... А я все продолжал тянуть. Мерзавка. Она уже обессилела, уже молила о пощаде. Пощаде?! Я дернул кокон, развевая жизненную силу этой... У меня не было цензурных слов. Да и нецензурных тоже.
Удостоверившись в смерти, предал огню ее останки. А пепел собрал и выкинул вон из нашего мира. В землю гут. Развернувшись, встретился с полными страха глазами лича.
