- Или для тебя, - за меня говорила злость.
- Не дерзи! Костю я не уволю. Он останется управляющим ресторана. И очень надеюсь, что и твоим женихом.
- Я не вернусь к нему.
- Ты еще молодая, многого не понимаешь. Большинство мужчин изменяют своим женам. Но каждый раз они возвращаются к ним и детям. В этом нет ничего страшного. Говорят, что измена даже освежает чувства.
- Папа, ты слышишь, что ты говоришь?
- Рита, просто подумай. Остынь. Проветрись. Отвлекись. Поговори с Костей. В конце концов, ты можешь его наказать. Попроси что-нибудь… дорогое, красивое.
- Папа! – вырвалось из меня возмущение.
- Все, дорогая, у меня совещание. Жду от тебя хороших новостей.
И он отключился. Черт побери! Он просто взял и отключился, оставив меня рычать от злости.
Звонить маме было еще рано. Она не встала раньше полудня. Мне хотелось удостовериться, что я, действительно, разговаривала с отцом, а не с посторонним человеком, который случайно взял его телефон. А, может, он сошел с ума, и его слова не стоит воспринимать всерьез?
Телефон полетел на кровать, а пальцы зарылись в волосы. Всегда больно, когда предают чужие люди. Когда предают родные – это похоже на смерть.
Я вошла в ресторан, все еще переживая разговор с отцом. Не глядя, кивнула Клаусу и направилась в кабинет. Его пустота ошеломила меня, пока я не вспомнила, как просила Ингрид избавиться от всей мебели. Надо будет выписать ей премию. Ей и Клаусу.
Коробки с документами и личными вещами стояли у стены. Подоконник украшала ваза с алыми розами на длинных стеблях.
«Рита, я виноват и прошу прощения. И я готов просить его всю жизнь. Костя».
Я отбросила карточку, словно она была пропитана ядом. В коридоре выловила первого попавшегося мне под руку человека. Помощник повара. Франц.
- Избавьтесь от этих цветов, - велела я, указывая на букет.
Парень бросил на меня странный взгляд. Сомневался в здравии моего ума. Но вазу забрал.
Меня трясло. Я словно заново пережила то злосчастное утро, когда сообщила Косте, что ухожу от него. Кабинет показался мне темным и тесным. И даже солнечный свет, льющийся из двух окон, не смог этого исправить.
- Клаус, сделай мне кофе, - попросила я бармена. – Я поработаю в зале.
Он кивнул, доставая маленькую белую чашку на квадратном блюдце.
Пока загружался ноутбук, я разглядывала зал. Если Костя вернется сюда, то мне здесь уже не будет места. Мы никогда не сможем сработаться. Вот так я внезапно ощутила себя лишней в ресторане родного отца.
- Ваш кофе, госпожа Маргарита.
- Спасибо, Клаус, - заставила я себя улыбнуться. – И… за вчерашнее тоже спасибо.
- Не стоит, госпожа Маргарита. Я сделал то, что должен был.
- И все равно спасибо.
Он кивнул и оставил меня одну. Когда я ехала в ресторан, то собиралась первым делом заказать новую мебель. Теперь же не была уверена, что она мне понадобится.
Телефон взорвался голосом Адель. Я готова была разбить его о стену, но вместо этого просто отклонила вызов, стараясь не скатиться в истерику. Костя не собирался сдаваться, прислав смс: «Рита, давай поговорим?»
Как у него все было просто! Или это особенность всех мужчин? Для них изменить – как выйти за хлебом. Они же всегда возвращаются! Вот только уже не нужны.
Я удалила сообщение и попыталась сосредоточиться на работе. Меня ждали накладные и договор на обслуживание кухонного оборудования.
Телефон вздрогнул, принимая новое сообщение. Я не собиралась его читать. Меня не интересовало то, что хотел сказать мне Костя. И дело было не только в его измене. Игорь – вот главная причина, по которой я готова была отказаться от всего, в том числе ресторана.
Зал начал наполняться людьми. Время обеда. Я сидела за дальним столиком, чтобы никому не мешать и не привлекать внимания. Договор меня вполне устроил, и моя лаконичная подпись, подтвержденная печатью, появилась на каждом листе. Можно было вызывать курьера.
Телефон все еще хранил не отвеченное сообщение. Я открыла его, собираясь, не читая удалить. Но палец замер в последний момент. Оно было от Игоря.
- Не люблю долго ждать, - вспомнились его слова.
Я заставила его ждать больше часа. Адреналин разнесся по венам.
«Собираюсь обедать. Как жаль, что здесь не подают такой десерт, как в Вене».
Я улыбнулась, тут же почувствовав, как напряглись соски. Хорошо, что сегодня на мне был лифчик.
«Такой десерт вообще больше нигде не подают. Это эксклюзивный комплимент от шеф-повара». Отправила. Не ответил. Обиделся?
Отдав договор курьеру, я занялась подсчетом прибыли за прошедший день. Телефон молчал, вынуждая меня постоянно на него отвлекаться. Хотелось верить, что Игорь занят, но что-то подсказывало мне, что так он меня наказывал. На что я была готова, чтобы вымолить прощение?
«Куда ты дел мои трусики?»
Сообщение ушло. Экран погас. Секунды падали в вечность, вытягивая из меня душу. И когда птицы испуганно вскрикнули, я едва не свалилась со стула.
«Со мной».
«В офисе?»
«Везде».
«Что ты с ними делаешь? ))»
«Любуюсь».
«Из-за тебя я осталась без трусиков ((».
«Меня это вполне устраивает».
«А мне холодно(((».
«Хорошо. Куплю тебе рейтузы с начесом».
Я чуть не выронила телефон и беззвучно рассмеялась.
«Это не сексуально».
«Зато тепло. Почему долго не отвечала?»
«Не слышала».
Ложь, которую Игорь, к счастью, не сможет прочитать в моих глазах.
«Я просил тебя всегда держать телефон под рукой».
Ну, вот, включил начальника.
«Я вообще-то работаю и иногда отвлекаюсь».
Не люблю оправдываться. Но не сейчас. Какой бы независимой ни считала себя женщина, ей все равно нужен хозяин, у ног которого она будет счастливо мурлыкать.
«Это не причина».
«Ты – тиран».
«Ты даже не представляешь на сколько».
«Запугиваешь?»
«Предупреждаю».
«Серьезно».
«Трусики еще пахнут тобой».
Меня бросило в жар.
«Немедленно убери их».
«Они лежат у меня на столе».
«Спятил???»
«Шучу».
«Вот так и седеют в 25)))))».
«Целую. В губки. Те, что между твоих ножек».
Я инстинктивно развела бедра и тут же сжала.
«Что ты творишь?!»
«Мокрая?»
«Все, мне надо работать».
«Скучаю».
«Я тоже ((».
«До вечера».
«Целую».
Отложив телефон, я еще долго смотрела в экран ноутбука, находясь в легкой прострации. До вечера оставалась вечность.
Костя больше не давал о себе знать. Но меня все еще беспокоил разговор с отцом. В Москве сейчас было около десяти вечера. Мама, наверняка, еще не спала, но долго не отвечала.
- Рита, милая, как я рада, что ты позвонила! – защебетала она в трубку.
- Привет, мам! Не спишь?
- Нет, нет, читаю. Как ты? Не собираешься навестить нас?
- Пока нет. Мам, я сегодня разговаривала с папой.
- И судя по твоему голосу, разговор не удался, - проворчала она, как и каждый раз, когда я упоминала отца.
- Ты знаешь, что я ушла от Кости?
- Да, наслышана.
- Папа считает, что я должна его простить.
Мама молчала.
- Ты тоже так считаешь?
Она тяжело вздохнула.
- Боюсь, что ни один мужчина не выдаст тебе страховку от измен.
- Ты тоже считаешь, что я должна к нему вернуться? – внутри меня что-то оборвалось.
- Это решать тебе. Но… Я хочу, чтобы ты взвесила все «за» и «против» и не рубила сгоряча.
- Мама, я уже все взвесила, - я начала раздражаться. – И папе придется с этим смириться.
- Для него это будет не просто.
- Он собирается оставить Костю управляющим рестораном.
- И что ты будешь делать?
- Я не останусь.
- Рита…
- Мама, - прервала я ее, - я не хочу быть с Костей. Я… не люблю его.
- Любовь – это не самое главное в браке, - цинично сообщила мне мама.
- Как это?
- Любовь со временем проходит. А вместо нее остаются старые разбитые черепки. И осознание, как бездарно ты потратила много лет своей жизни. И, в конце концов, ты оказываешься в ловушке из собственных иллюзий.
- Но ведь не у всех бывает так, как у вас с папой.
- Не так, как у нас с твоим отцом, бывает только в сказках, - недовольно произнесла она.
- Я в это не верю, - упрямо заявила я.
Мама снова тяжело вздохнула.
- Рита, я не стану, как твой отец, приказывать тебе простить Костю. Это решать только тебе. Измена – это всегда больно. И в первый и в тридцатый раз. Легче, если ты этого не видишь. Но у тебя другой случай.
- Отец изменял тебе, - истина обрушилась на меня неожиданно и тяжестью снежной лавины.
- Постоянно, - не стала она скрывать.
- Почему ты не ушла от него?
- И что бы я делала? Без образования. Без опыта работы. Да и тебя он вряд ли отдал бы мне.
Мне стало жаль ее. Все эти годы она была несчастна. А я винила ее в постоянных ссорах с отцом.
- Я даже не подозревала, - тихо произнесла я, борясь со спазмом в горле.
- Мы старались. Оба. Но тебе он никогда не изменял. Отец любит тебя.
- Сейчас я уже в этом сомневаюсь.
- Он хочет тебе добра. Пусть сам не понимает, что тем самым причиняет боль.
- Я на самом деле уйду из ресторана, если Костя вернется туда, - твердо заявила я.
- Я попробую с ним поговорить, - неохотно пообещала мама.
- Спасибо.
- Я хочу, чтобы ты была счастлива. Не так, как я.
- Я тоже этого хочу.
- Почему ты сразу не позвонила мне?
- Я… Я была слишком потрясена, - ложь отчасти.
- Понимаю. А как ты сейчас?
- Все уже хорошо.
- Говорят, ответная измена лечит.
- Ты изменяла отцу? – я не осуждала. Просто хотела знать.
- Никогда. Я любила его, даже когда устала считать его любовниц.
- Почему?
- Дура была.
Я грустно улыбнулась. Всегда неприятно узнавать, что семья, в которой ты выросла и которую считала оплотом безопасности, была на самом деле ничем иным, как иллюзией, мыльным пузырем. Наверное, так и взрослеют.
- Ладно, мам, мне нужно идти. Спасибо, что выслушала.
- Я рада, что ты позвонила. Береги себя, Рита.
- Пока.
Телефон опустился на скатерть. Контраст черно-белого, как граница моей жизни между «до» и «после».
Я обвела взглядом ресторан. На диванчике у стены устроилась компания из трех девушек. Они болтали без умолку и постоянно жестикулировали. У окна сидела пара средних лет. Скорее всего, супруги. Она улыбалась. Он выглядел серьезным. За соседним столиком ужинали двое мужчин. Их лица были сосредоточены. Они о чем-то негромко спорили.
Сегодня на всех этих людей я взглянула по-новому. Они были не просто клиентами, не теми, кто приносил нам деньги и делал прибыль. У каждого из них была своя история. И мне хотелось знать, были ли они честны с близкими или также, как и мои родители, носили маски. Потому что так было принято. Маски всегда в моде.
А я не хотела следовать моде.
Игорь
Был поздний вечер, когда я вернулся домой. Квартира встретила меня молчанием. Впервые оно показалось мне давящим. На часах было начало одиннадцатого. В Вене – девятого.
Я бросил пиджак на диван и ослабил галстук, пока ждал, когда длинные гудки достучатся до моей девочки.
- Привет, - устало ответила она.
- Привет. Как ты?
- Мне безумно тебя не хватает, - ее голос был влажным от слез.
- Хочешь, я прямо сейчас отправлю за тобой самолет? – мне до болезненного состояния захотелось, чтобы Рита была счастлива. И я готов был выполнить любой ее каприз.
- Это полнейшее безумие, - прошептала она в трубку.
- Почему бы и нет?
- Ты когда-нибудь изменял своей жене?
Ее вопрос застал меня врасплох. Но мне нечего было скрывать от нее.
- Да. Однажды. С тобой.
Рита молчала.
- Почему ты вдруг решила вспомнить о моей бывшей жене? – я расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.
- Мой отец всегда изменял маме. Ты знал об этом?
Что я мог на это сказать? Обманывать не стал.
- Насколько мне известно, у него никогда не было постоянной любовницы.
- Ты считаешь, что моей маме должно быть от этого легче? – Рита пыталась переложить на меня вину своего отца.
- Не знаю, - признался я.
- Почему все вокруг считают, что изменять – это нормально? И те, кто изменяет, и даже те, кому изменяют. Почему они их оправдывают? Неужели, измена – это, действительно, нормально?
Моей девочке было больно. И ее боль болела внутри меня.
- Есть разные причины.
- Это не оправдание.
- Есть определенные обязательства. Иногда чувства проходят, и людей связывают только общие обязательства. Дети, бизнес, имущество. А потребности остаются.
Я говорил негромко, надеясь, что это сможет успокоить Риту.
- Почему не разойтись, если чувств нет?
- Малыш, я не понимаю, к чему этот разговор? Что с тобой происходит?
- Можно тебя попросить?
- Конечно.
- Если… Если я когда-нибудь… надоем тебе, - ее голос дрожал и спотыкался от волнения, - и ты… ты захочешь… захочешь чего-нибудь другого… Пожалуйста, не скрывай от меня это.
Я бросил взгляд в окно, на вспыхивающую огнями Москву.
- Хорошо. Ты узнаешь об этом первая.
Она молчала.
- Что случилось, малыш?
- Я сегодня плохой собеседник, да? – в голосе Риты мелькнула печальная улыбка.
- Бывали и похуже.
Мне захотелось обнять ее, укутать в свои объятия и излечить от боли, что терзала сейчас душу моей девочки.
- Мне очень тебя не хватает, - ее голос скатился до шепота. – Мне безумно тебя не хватает. И я ненавижу это.
- Мне тоже не хватает себя рядом с тобой, - я встал и подошел к окну, опершись рукой о раму. Внизу ползли машины-светлячки. – Где ты?
- Дома.
- Что делаешь?
- Смотрю на Вену.
- А я на Москву.
- И как она?
- Скучает по тебе.
- Прилетай.
- Не могу. Завтра твой отец пригласил меня посидеть в бане.
Рита ответила не сразу.
- Будут женщины?
Я улыбнулся. Сейчас для меня существовала только одна женщина. Но она этого не понимала.
- Нет, только я и твой отец.
- Как там мои трусики? – в ее голос вернулась легкость. Я бросил взгляд на пиджак.
- Передают тебе привет.
- Серьезно? – рассмеялась она. – Так и говорят?
- Абсолютно. Неужели, я стану тебя обманывать? – шутливо возмутился я.
- Надеюсь, что нет.
- И я надеюсь на взаимность.
- Я рада, что мы расставили все точки над “i”.
- Да.
Мы помолчали. Говорят, что степень близости определяется уютностью молчания. Наше с Ритой молчание было уютнее мягкого пледа в дождливый осенний день.
- Что на тебе сейчас? – спросил я хрипло.
- Игорь, - смутилась она.
- Скажи.
- Платье.
- Опиши его.
- Ммм, оно короткое.
- Мне уже нравится.
- Бледно-желтое. Без рукавов.
- А что у тебя под ним? – я повернулся спиной к окну и присел на подоконник.
- Игорь.
- Я хочу знать.
- Нижнее белье.
- Рейтузы с начесом? – вспомнилась мне наша переписка днем. Моя девочка рассмеялась. А я был рад, что смог отвлечь ее от грустных мыслей.
- Нет. Ты же мне их еще не купил.
- Если ты так настаиваешь, то завтра же я отправлюсь за ними в магазин.
- Представляю лица продавцов, - взорвалась она смехом.
- Скажу, что это для любимой бабушки.
- Бабушки? – улыбка прорывалась через ее возмущение.
- Или престарелой тетушки.
- Игорь!
- Мне нравится, когда ты смеешься, - признался я, понимая, что делаю очередной шаг в пропасть.
- Это благодаря тебе, - негромко произнесла Рита.
- Значит, я положительно на тебя влияю?
- Очень.
- Это хорошо.
- Да. Как прошел твой день?
Я оторвался от подоконника и прошел на кухню.
- Обыденно и скучно, - в холодильнике нашелся яблочный сок. – Встречи, совещания, документы. Как справляешься с рестораном?
Я даже на расстоянии в несколько тысяч километров ощутил ее отчаяние. Стакан замер в руке.
- Боюсь, что мне скоро придется оставить ресторан.
- Почему?
- Не дерзи! Костю я не уволю. Он останется управляющим ресторана. И очень надеюсь, что и твоим женихом.
- Я не вернусь к нему.
- Ты еще молодая, многого не понимаешь. Большинство мужчин изменяют своим женам. Но каждый раз они возвращаются к ним и детям. В этом нет ничего страшного. Говорят, что измена даже освежает чувства.
- Папа, ты слышишь, что ты говоришь?
- Рита, просто подумай. Остынь. Проветрись. Отвлекись. Поговори с Костей. В конце концов, ты можешь его наказать. Попроси что-нибудь… дорогое, красивое.
- Папа! – вырвалось из меня возмущение.
- Все, дорогая, у меня совещание. Жду от тебя хороших новостей.
И он отключился. Черт побери! Он просто взял и отключился, оставив меня рычать от злости.
Звонить маме было еще рано. Она не встала раньше полудня. Мне хотелось удостовериться, что я, действительно, разговаривала с отцом, а не с посторонним человеком, который случайно взял его телефон. А, может, он сошел с ума, и его слова не стоит воспринимать всерьез?
Телефон полетел на кровать, а пальцы зарылись в волосы. Всегда больно, когда предают чужие люди. Когда предают родные – это похоже на смерть.
Я вошла в ресторан, все еще переживая разговор с отцом. Не глядя, кивнула Клаусу и направилась в кабинет. Его пустота ошеломила меня, пока я не вспомнила, как просила Ингрид избавиться от всей мебели. Надо будет выписать ей премию. Ей и Клаусу.
Коробки с документами и личными вещами стояли у стены. Подоконник украшала ваза с алыми розами на длинных стеблях.
«Рита, я виноват и прошу прощения. И я готов просить его всю жизнь. Костя».
Я отбросила карточку, словно она была пропитана ядом. В коридоре выловила первого попавшегося мне под руку человека. Помощник повара. Франц.
- Избавьтесь от этих цветов, - велела я, указывая на букет.
Парень бросил на меня странный взгляд. Сомневался в здравии моего ума. Но вазу забрал.
Меня трясло. Я словно заново пережила то злосчастное утро, когда сообщила Косте, что ухожу от него. Кабинет показался мне темным и тесным. И даже солнечный свет, льющийся из двух окон, не смог этого исправить.
- Клаус, сделай мне кофе, - попросила я бармена. – Я поработаю в зале.
Он кивнул, доставая маленькую белую чашку на квадратном блюдце.
Пока загружался ноутбук, я разглядывала зал. Если Костя вернется сюда, то мне здесь уже не будет места. Мы никогда не сможем сработаться. Вот так я внезапно ощутила себя лишней в ресторане родного отца.
- Ваш кофе, госпожа Маргарита.
- Спасибо, Клаус, - заставила я себя улыбнуться. – И… за вчерашнее тоже спасибо.
- Не стоит, госпожа Маргарита. Я сделал то, что должен был.
- И все равно спасибо.
Он кивнул и оставил меня одну. Когда я ехала в ресторан, то собиралась первым делом заказать новую мебель. Теперь же не была уверена, что она мне понадобится.
Телефон взорвался голосом Адель. Я готова была разбить его о стену, но вместо этого просто отклонила вызов, стараясь не скатиться в истерику. Костя не собирался сдаваться, прислав смс: «Рита, давай поговорим?»
Как у него все было просто! Или это особенность всех мужчин? Для них изменить – как выйти за хлебом. Они же всегда возвращаются! Вот только уже не нужны.
Я удалила сообщение и попыталась сосредоточиться на работе. Меня ждали накладные и договор на обслуживание кухонного оборудования.
Телефон вздрогнул, принимая новое сообщение. Я не собиралась его читать. Меня не интересовало то, что хотел сказать мне Костя. И дело было не только в его измене. Игорь – вот главная причина, по которой я готова была отказаться от всего, в том числе ресторана.
Зал начал наполняться людьми. Время обеда. Я сидела за дальним столиком, чтобы никому не мешать и не привлекать внимания. Договор меня вполне устроил, и моя лаконичная подпись, подтвержденная печатью, появилась на каждом листе. Можно было вызывать курьера.
Телефон все еще хранил не отвеченное сообщение. Я открыла его, собираясь, не читая удалить. Но палец замер в последний момент. Оно было от Игоря.
- Не люблю долго ждать, - вспомнились его слова.
Я заставила его ждать больше часа. Адреналин разнесся по венам.
«Собираюсь обедать. Как жаль, что здесь не подают такой десерт, как в Вене».
Я улыбнулась, тут же почувствовав, как напряглись соски. Хорошо, что сегодня на мне был лифчик.
«Такой десерт вообще больше нигде не подают. Это эксклюзивный комплимент от шеф-повара». Отправила. Не ответил. Обиделся?
Отдав договор курьеру, я занялась подсчетом прибыли за прошедший день. Телефон молчал, вынуждая меня постоянно на него отвлекаться. Хотелось верить, что Игорь занят, но что-то подсказывало мне, что так он меня наказывал. На что я была готова, чтобы вымолить прощение?
«Куда ты дел мои трусики?»
Сообщение ушло. Экран погас. Секунды падали в вечность, вытягивая из меня душу. И когда птицы испуганно вскрикнули, я едва не свалилась со стула.
«Со мной».
«В офисе?»
«Везде».
«Что ты с ними делаешь? ))»
«Любуюсь».
«Из-за тебя я осталась без трусиков ((».
«Меня это вполне устраивает».
«А мне холодно(((».
«Хорошо. Куплю тебе рейтузы с начесом».
Я чуть не выронила телефон и беззвучно рассмеялась.
«Это не сексуально».
«Зато тепло. Почему долго не отвечала?»
«Не слышала».
Ложь, которую Игорь, к счастью, не сможет прочитать в моих глазах.
«Я просил тебя всегда держать телефон под рукой».
Ну, вот, включил начальника.
«Я вообще-то работаю и иногда отвлекаюсь».
Не люблю оправдываться. Но не сейчас. Какой бы независимой ни считала себя женщина, ей все равно нужен хозяин, у ног которого она будет счастливо мурлыкать.
«Это не причина».
«Ты – тиран».
«Ты даже не представляешь на сколько».
«Запугиваешь?»
«Предупреждаю».
«Серьезно».
«Трусики еще пахнут тобой».
Меня бросило в жар.
«Немедленно убери их».
«Они лежат у меня на столе».
«Спятил???»
«Шучу».
«Вот так и седеют в 25)))))».
«Целую. В губки. Те, что между твоих ножек».
Я инстинктивно развела бедра и тут же сжала.
«Что ты творишь?!»
«Мокрая?»
«Все, мне надо работать».
«Скучаю».
«Я тоже ((».
«До вечера».
«Целую».
Отложив телефон, я еще долго смотрела в экран ноутбука, находясь в легкой прострации. До вечера оставалась вечность.
Костя больше не давал о себе знать. Но меня все еще беспокоил разговор с отцом. В Москве сейчас было около десяти вечера. Мама, наверняка, еще не спала, но долго не отвечала.
- Рита, милая, как я рада, что ты позвонила! – защебетала она в трубку.
- Привет, мам! Не спишь?
- Нет, нет, читаю. Как ты? Не собираешься навестить нас?
- Пока нет. Мам, я сегодня разговаривала с папой.
- И судя по твоему голосу, разговор не удался, - проворчала она, как и каждый раз, когда я упоминала отца.
- Ты знаешь, что я ушла от Кости?
- Да, наслышана.
- Папа считает, что я должна его простить.
Мама молчала.
- Ты тоже так считаешь?
Она тяжело вздохнула.
- Боюсь, что ни один мужчина не выдаст тебе страховку от измен.
- Ты тоже считаешь, что я должна к нему вернуться? – внутри меня что-то оборвалось.
- Это решать тебе. Но… Я хочу, чтобы ты взвесила все «за» и «против» и не рубила сгоряча.
- Мама, я уже все взвесила, - я начала раздражаться. – И папе придется с этим смириться.
- Для него это будет не просто.
- Он собирается оставить Костю управляющим рестораном.
- И что ты будешь делать?
- Я не останусь.
- Рита…
- Мама, - прервала я ее, - я не хочу быть с Костей. Я… не люблю его.
- Любовь – это не самое главное в браке, - цинично сообщила мне мама.
- Как это?
- Любовь со временем проходит. А вместо нее остаются старые разбитые черепки. И осознание, как бездарно ты потратила много лет своей жизни. И, в конце концов, ты оказываешься в ловушке из собственных иллюзий.
- Но ведь не у всех бывает так, как у вас с папой.
- Не так, как у нас с твоим отцом, бывает только в сказках, - недовольно произнесла она.
- Я в это не верю, - упрямо заявила я.
Мама снова тяжело вздохнула.
- Рита, я не стану, как твой отец, приказывать тебе простить Костю. Это решать только тебе. Измена – это всегда больно. И в первый и в тридцатый раз. Легче, если ты этого не видишь. Но у тебя другой случай.
- Отец изменял тебе, - истина обрушилась на меня неожиданно и тяжестью снежной лавины.
- Постоянно, - не стала она скрывать.
- Почему ты не ушла от него?
- И что бы я делала? Без образования. Без опыта работы. Да и тебя он вряд ли отдал бы мне.
Мне стало жаль ее. Все эти годы она была несчастна. А я винила ее в постоянных ссорах с отцом.
- Я даже не подозревала, - тихо произнесла я, борясь со спазмом в горле.
- Мы старались. Оба. Но тебе он никогда не изменял. Отец любит тебя.
- Сейчас я уже в этом сомневаюсь.
- Он хочет тебе добра. Пусть сам не понимает, что тем самым причиняет боль.
- Я на самом деле уйду из ресторана, если Костя вернется туда, - твердо заявила я.
- Я попробую с ним поговорить, - неохотно пообещала мама.
- Спасибо.
- Я хочу, чтобы ты была счастлива. Не так, как я.
- Я тоже этого хочу.
- Почему ты сразу не позвонила мне?
- Я… Я была слишком потрясена, - ложь отчасти.
- Понимаю. А как ты сейчас?
- Все уже хорошо.
- Говорят, ответная измена лечит.
- Ты изменяла отцу? – я не осуждала. Просто хотела знать.
- Никогда. Я любила его, даже когда устала считать его любовниц.
- Почему?
- Дура была.
Я грустно улыбнулась. Всегда неприятно узнавать, что семья, в которой ты выросла и которую считала оплотом безопасности, была на самом деле ничем иным, как иллюзией, мыльным пузырем. Наверное, так и взрослеют.
- Ладно, мам, мне нужно идти. Спасибо, что выслушала.
- Я рада, что ты позвонила. Береги себя, Рита.
- Пока.
Телефон опустился на скатерть. Контраст черно-белого, как граница моей жизни между «до» и «после».
Я обвела взглядом ресторан. На диванчике у стены устроилась компания из трех девушек. Они болтали без умолку и постоянно жестикулировали. У окна сидела пара средних лет. Скорее всего, супруги. Она улыбалась. Он выглядел серьезным. За соседним столиком ужинали двое мужчин. Их лица были сосредоточены. Они о чем-то негромко спорили.
Сегодня на всех этих людей я взглянула по-новому. Они были не просто клиентами, не теми, кто приносил нам деньги и делал прибыль. У каждого из них была своя история. И мне хотелось знать, были ли они честны с близкими или также, как и мои родители, носили маски. Потому что так было принято. Маски всегда в моде.
А я не хотела следовать моде.
Игорь
Был поздний вечер, когда я вернулся домой. Квартира встретила меня молчанием. Впервые оно показалось мне давящим. На часах было начало одиннадцатого. В Вене – девятого.
Я бросил пиджак на диван и ослабил галстук, пока ждал, когда длинные гудки достучатся до моей девочки.
- Привет, - устало ответила она.
- Привет. Как ты?
- Мне безумно тебя не хватает, - ее голос был влажным от слез.
- Хочешь, я прямо сейчас отправлю за тобой самолет? – мне до болезненного состояния захотелось, чтобы Рита была счастлива. И я готов был выполнить любой ее каприз.
- Это полнейшее безумие, - прошептала она в трубку.
- Почему бы и нет?
- Ты когда-нибудь изменял своей жене?
Ее вопрос застал меня врасплох. Но мне нечего было скрывать от нее.
- Да. Однажды. С тобой.
Рита молчала.
- Почему ты вдруг решила вспомнить о моей бывшей жене? – я расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.
- Мой отец всегда изменял маме. Ты знал об этом?
Что я мог на это сказать? Обманывать не стал.
- Насколько мне известно, у него никогда не было постоянной любовницы.
- Ты считаешь, что моей маме должно быть от этого легче? – Рита пыталась переложить на меня вину своего отца.
- Не знаю, - признался я.
- Почему все вокруг считают, что изменять – это нормально? И те, кто изменяет, и даже те, кому изменяют. Почему они их оправдывают? Неужели, измена – это, действительно, нормально?
Моей девочке было больно. И ее боль болела внутри меня.
- Есть разные причины.
- Это не оправдание.
- Есть определенные обязательства. Иногда чувства проходят, и людей связывают только общие обязательства. Дети, бизнес, имущество. А потребности остаются.
Я говорил негромко, надеясь, что это сможет успокоить Риту.
- Почему не разойтись, если чувств нет?
- Малыш, я не понимаю, к чему этот разговор? Что с тобой происходит?
- Можно тебя попросить?
- Конечно.
- Если… Если я когда-нибудь… надоем тебе, - ее голос дрожал и спотыкался от волнения, - и ты… ты захочешь… захочешь чего-нибудь другого… Пожалуйста, не скрывай от меня это.
Я бросил взгляд в окно, на вспыхивающую огнями Москву.
- Хорошо. Ты узнаешь об этом первая.
Она молчала.
- Что случилось, малыш?
- Я сегодня плохой собеседник, да? – в голосе Риты мелькнула печальная улыбка.
- Бывали и похуже.
Мне захотелось обнять ее, укутать в свои объятия и излечить от боли, что терзала сейчас душу моей девочки.
- Мне очень тебя не хватает, - ее голос скатился до шепота. – Мне безумно тебя не хватает. И я ненавижу это.
- Мне тоже не хватает себя рядом с тобой, - я встал и подошел к окну, опершись рукой о раму. Внизу ползли машины-светлячки. – Где ты?
- Дома.
- Что делаешь?
- Смотрю на Вену.
- А я на Москву.
- И как она?
- Скучает по тебе.
- Прилетай.
- Не могу. Завтра твой отец пригласил меня посидеть в бане.
Рита ответила не сразу.
- Будут женщины?
Я улыбнулся. Сейчас для меня существовала только одна женщина. Но она этого не понимала.
- Нет, только я и твой отец.
- Как там мои трусики? – в ее голос вернулась легкость. Я бросил взгляд на пиджак.
- Передают тебе привет.
- Серьезно? – рассмеялась она. – Так и говорят?
- Абсолютно. Неужели, я стану тебя обманывать? – шутливо возмутился я.
- Надеюсь, что нет.
- И я надеюсь на взаимность.
- Я рада, что мы расставили все точки над “i”.
- Да.
Мы помолчали. Говорят, что степень близости определяется уютностью молчания. Наше с Ритой молчание было уютнее мягкого пледа в дождливый осенний день.
- Что на тебе сейчас? – спросил я хрипло.
- Игорь, - смутилась она.
- Скажи.
- Платье.
- Опиши его.
- Ммм, оно короткое.
- Мне уже нравится.
- Бледно-желтое. Без рукавов.
- А что у тебя под ним? – я повернулся спиной к окну и присел на подоконник.
- Игорь.
- Я хочу знать.
- Нижнее белье.
- Рейтузы с начесом? – вспомнилась мне наша переписка днем. Моя девочка рассмеялась. А я был рад, что смог отвлечь ее от грустных мыслей.
- Нет. Ты же мне их еще не купил.
- Если ты так настаиваешь, то завтра же я отправлюсь за ними в магазин.
- Представляю лица продавцов, - взорвалась она смехом.
- Скажу, что это для любимой бабушки.
- Бабушки? – улыбка прорывалась через ее возмущение.
- Или престарелой тетушки.
- Игорь!
- Мне нравится, когда ты смеешься, - признался я, понимая, что делаю очередной шаг в пропасть.
- Это благодаря тебе, - негромко произнесла Рита.
- Значит, я положительно на тебя влияю?
- Очень.
- Это хорошо.
- Да. Как прошел твой день?
Я оторвался от подоконника и прошел на кухню.
- Обыденно и скучно, - в холодильнике нашелся яблочный сок. – Встречи, совещания, документы. Как справляешься с рестораном?
Я даже на расстоянии в несколько тысяч километров ощутил ее отчаяние. Стакан замер в руке.
- Боюсь, что мне скоро придется оставить ресторан.
- Почему?
