— Обещаю, — согласился он. — Мы почти пришли, герцогиня.
— Это восхитительно, — обрадовалась Лидана и призналась: — А то у меня уже ножки устали ходить.
Атор улыбнулся столь милой непосредственности. Видно было, что девочку муштровали, готовя к визиту в Императорский дворец, но разве можно загнать в рамки ребёнка? Подвёл её к стражникам, стоящим у дверей в тронный зал, холодно приказал одному из них:
— Проводи юную герцогиню С’аольенн к родителям.
— Слушаюсь, господин маг, — стражник почтительно склонил голову. — Следуйте за мной, юная леди.
— Благодарю вас за помощь, — вежливо и чопорно произнесла Лидана, вновь присев в реверансе. — Вы были очень добры.
— Счастлив оказаться полезным вашей милости, — вернул любезность мужчина. — Больше не теряйтесь.
Лицо девочки озарила улыбка. Идя вслед за стражником, она оглянулась на Атора и одними губами шепнула: «Вы обещали».
«Обещал… — держа тихо всхлипывающую Дану в объятьях, боевик криво улыбнулся. — Умеет Пересмешник шутить, ничего не скажешь. Пусть я буду подлецом, солнышко, но отпустить тебя в этот раз не смогу. И сдержу все обещания».
После того, как Дана выговорилась и выплакалась, ей действительно стало легче. И одновременно наступила полная опустошённость. Девушка сидела, уложив голову на плечо Атора, и не могла заставить себя пошевелиться. Почему-то он казался сейчас единственным оплотом надёжности в окружающем злом и жестоком мире.
— Спасибо, что выслушали, — она вздохнула, нехотя отпуская его. — Можно, я отлучусь на несколько минут?
— Разумеется, — разрешил боевик, всё ещё размышляя о коварстве Пересмешника.
Впрочем, коварным тот был исключительно в отношении юной герцогини. Именно её он обрёк на Атора. Ему как раз, можно считать, повезло. Пересмешник однозначно любил наёмников всех мастей, негласным покровителем которых являлся, военных и в меру порядочных сволочей. Атор был и тем, и другим, и третьим.
— Вернёмся к нашей беседе, — произнёс он, когда Лидана, умывшись холодной водой, вернулась. — Меня очень интересует один вопрос. Я настолько тебе неприятен, что ты готова была отдаться кому угодно, лишь бы не стать моей?
Он знал ответ, но хотел услышать его от девушки. Боевику было интересно, сумеет ли она признаться в том, что действовала, не думая, или попытается соврать. Дана ответила честно, смущённо глядя в кружку с остатками какао:
— Я благодарна вам, что вы удержали меня от этого поступка. Меня толкнули на него обида и злость. И безысходность…
Признаваться в том, что ей очень даже приятны прикосновения Атора, девушка не стала бы даже под пытками. И первую часть вопроса опустила, понадеявшись, что собеседник не станет настаивать.
— Чем конкретно я тебя обидел? — спросил мужчина. — Разве на тот момент я позволил себе что-то крайне неприличное?
— Вы лишили меня выбора, — Дана прерывисто вздохнула. — И считаете это нормальным. Поставили перед фактом, что я буду вашей любовницей, и всё.
— А у тебя когда-нибудь был этот самый пресловутый выбор? — Атор положил подбородок на переплетённые пальцы. — Допустим, если бы трагедия с твоей семьёй не случилась, родители непременно выдали бы тебя замуж за кого-то, выгодного роду. Не факт, что твои пожелания были бы учтены. К слову, твой отец вёл переговоры с несколькими знатными семьями, подбирая тебе жениха. И вероятно, муж требовал бы от тебя наследника в первый же год брака.
— Так это брак… — попыталась возразить девушка. — Освящённый Пресветлым, законный и честный.
Боевик лишь усмехнулся в ответ. Потянулся, взял её за руку, провёл большим пальцем по ладони, отпустил и спросил, спокойно и даже с любопытством:
— Хочешь, чтобы я на тебе женился?
— Упаси Пресветлый! — Дана осенила себя обережным знаком, вызвав у сидящего напротив мужчины искреннюю улыбку. — Нет, разумеется!
— Тогда в чём суть претензии? — поинтересовался он. — Быть моей любовницей даже выигрышней. По крайней мере, я не стану требовать наследника. И у меня нет матери, привыкшей быть единственной хозяйкой, болезненно реагирующей на появление в жизни сына значимой для него женщины и стремящейся превратить жизнь невестки в кошмар. У меня вообще никого нет. Зато и меня ни у кого нет. Никаких обязательств перед семьёй и родом.
— А как же ваш отец? — девушка поморщилась при воспоминании о Коуле Бергенсоне.
— Он для меня — никто, — резко ответил боевик. — Мои родные мертвы. Все.
Дана не решилась спрашивать дальше. Слишком категорично прозвучали последние слова Атора. Умолкла, зябко поёжилась. Почему-то на кухне стало прохладно. Заглянула в пустую чашку, подняла глаза на сидящего напротив мужчину и несмело попросила:
— Можно мне ещё какао?
— Разумеется, — боевик встал, подошёл к плите. Пока уже успевший остыть напиток разогревался, мужчина воспользовался моментом и обнял Дану за плечи. Почувствовав, как та подалась к нему, спросил: — Холодно?
— Немного, — призналась девушка, наслаждаясь ощущением горячих ладоней на плечах.
— Посмотри на меня, — Атор всмотрелся в серые глаза и кивнул: — Понятно. Боюсь, сегодня тебе придётся остаться у меня.
Вернулся к плите, снял кастрюльку с какао, молча налил Дане полную кружку.
— Вы же говорили, что отпустите меня ночевать в мою комнату! — испуганно охнула девушка.
— Обстоятельства поменялись, — пояснил мужчина. — Судя по некоторым признакам, у тебя сейчас пробуждается целительский дар. Авей не рассказывал, как это происходит?
— Он говорил, что разная магия пробуждается по-своему, но всегда достаточно неприятно для носителя, — Дана обхватила ладонями кружку, пытаясь согреться. — Без подробностей.
— Целительство и Свет — это озноб, — спокойно проинформировал Атор. — Дикий, пронизывающий холод, от которого не спасают ни горячая ванна, ни пять одеял. Длится от трёх до восьми часов. Единственное, что может согреть — живое тепло другого человека. Или животного. Но искать, где нынче ночуют кошки и отлавливать десяток самых пушистых я не намерен. Мне проще согревать тебя лично. Да и приятнее.
Он уловил момент, когда в глазах Лиданы засверкали уже знакомые упрямые огоньки. Малышка опять чего-то надумала и наверняка готовилась сказать ему необоснованную гадость. Значит, следовало дать повод и заодно отвлечь Лидану от нехороших мыслей. К тому же, Атору банально нравилось дразнить девушку.
— К слову, а ты помнишь, что за тобой должок? — ласково улыбнулся он.
— Какой? — непонимающе нахмурилась девушка.
— Поцелуй, — с нескрываемым удовольствием напомнил он и умолк, ожидая реакции.
— Да вы… вы чудовище! — щёчки Даны заалели. — Специально всё придумали, чтобы заставить меня остаться?
— Не специально, — уверил мужчина, любуясь возмущённой брюнеткой. — Я действительно хочу поцеловать тебя, Дана. А если есть повод, тем лучше. Иди ко мне, солнышко.
— Не пойду, — мстительно буркнула девушка.
— Если я подойду сам, не обещаю, что ограничусь только поцелуями, — Атор улыбнулся ещё ласковей. — Решать тебе.
— Будьте вы прокляты! — Лидана, допив какао, неохотно поднялась, подошла к нему. — Чтоб вас ночные и закатные твари унесли в свои подземные ущелья!
— Зачем я им? — усмехнулся боевик. — Пугать детёнышей?
Привлёк девушку к себе, усадил на колени, взял тонкую ладонь, коснулся губами каждого пальчика, поцеловал в середину ладони, медленно двигаясь к запястью, туда, где под нежной бархатистой кожей ритмично бился пульс. Поднял голову, глядя в серые глаза. У Даны перехватило дыхание. Настолько откровенными были эти безобидные прикосновения, столько обещаний таил в себе взгляд хаосита. Она смежила веки, ожидая, что теперь мужчина поцелует её в губы, но томительно медленно тянулись секунды, а он лишь поглаживал её ладонь.
— Поцелуи бывают разные, — улыбнулся боевик, когда девушка открыла глаза. — Если захочешь, потом поцелую иначе. Только попроси. Сегодня я не намерен тебя вообще ни к чему принуждать.
— Это не может не радовать, — пробормотала Лидана, чувствуя лёгкое разочарование.
Несколько секунд колебалась, решая, уйти с его коленей или остаться. Вздохнув, решила побыть ещё немного. Рядом с Атором было тепло. Хотелось прижаться к нему, как к большой грелке, и не отпускать. Но этого девушка себе позволить не могла.
— Почему тебя так тревожит перспектива провести ночь в моих объятьях? — поинтересовался боевик. Он намеренно не спешил уходить с кухни, понимая, что здесь Дана чувствует себя свободнее, чем в комнате с кроватью. — Чего ты боишься на этот раз? Того, что воспользуюсь моментом и буду насиловать всю ночь с особым цинизмом?
— Не шутите так, — глухо попросила девушка. — Да, я боюсь, что вы… будете приставать.
— Не буду, — покачал он головой. — Просто хочу помочь. Рядом со мной у тебя есть шанс заснуть. В своей комнате ты будешь всю ночь дрожать от холода. Сейчас тебе теплее?
Дана кивнула. Сейчас, когда Атор обнимал её, озноб отступил. Но спать рядом с ним?.. К такому девушка была не готова. И обещание не приставать не успокаивало. Но мужчина принял решение, и спорить с ним было бесполезно. Кроме того, позволить ему обнимать себя было действительно меньшим злом, чем изнывать от холода. В том, что боевик не соврал, сказав о том, что пробуждение дара сопровождается диким ознобом, Дана не сомневалась.
Но всё оказалось не так страшно. Когда они перешли в комнату, Атор не стал настаивать на том, чтобы девушка разделась. Сел на кровать, устроил Дану в своих объятьях так же, как несколько дней назад в таверне, накрыл толстым пушистым пледом. Мягкий полумрак рассеивала лишь слабо мерцающая нить, протянувшаяся под потолком. Чистая энергия Света.
— А как вы стали лучшим имперским боевым магом? — спросила Лидана, откинувшись на грудь мужчины и устроив голову у него на плече.
— Повезло, — просто ответил он.
— А как же дисциплина, контроль и постоянная работа над собой? — не поверила девушка.
— Далеко не всё в жизни обусловлено дисциплиной и концентрацией на поставленной цели, — ладонь мужчины скользнула по талии Даны вниз, но тут же вернулась на место. — Они важны, несомненно, но всегда может случиться момент, когда твои стремления и старания до седьмого пота и кровавых звёздочек в глазах уступят чужому везению. Это не значит, что надо всё бросить и надеяться на случай, нет. Просто помни о том, что на одну историю о том, как кто-то работал над собой и сумел добиться всего, чего хотел, приходится с десяток других историй. О тех, кто старался не меньше, но их карты легли неудачно, и в итоге планы рухнули.
— То есть, как бы я ни старалась, что бы я ни делала, в итоге в нужный момент просто может не повезти, и всё будет зря? — огорчённо уточнила Дана. — И этого никак не изменить?
— Солнышко, ты слышала о золотых единорогах? — внезапно спросил мужчина.
— Слышала, — кивнула девушка, не понимая, к чему он клонит. — Очень редкий зверь, их осталось не более сотни, и встретить золотого единорога почти нереально.
— Верно, — согласился Атор. — Так вот, начиная любое дело, помни о «золотом единороге» — неучтённом факторе, который невозможно предугадать, к которому нельзя подготовиться, и который, если уж внезапно возникнет, лихо изменит всё вокруг и создаст абсолютно новые условия, в которых придётся жить дальше. И не обязательно станет хуже, шансы на перемены к лучшему такие же.
Дана подумала о том, что один «золотой единорог» в её планы уже вмешался. Возможный интерес Атора к ней, как к женщине, казался настолько маловероятным, что она не учла его, строя планы на будущее. И всё действительно изменилось в один миг. Перемены к лучшему произошли, несомненно. К примеру, появившаяся возможность обучаться целительскому искусству. Но и минусы тоже были… Она по-прежнему пыталась считать Атора врагом, но его понимание, поддержка, забота, которую он проявлял, как само собой разумеющееся, никак не вписывались в образ холодного, опасного и жестокого боевика. Дана понятия не имела, хочет ли знать того Атора, о котором говорил ей Рид. Скорее, нет, чем да. Его было гораздо сложнее ненавидеть.
— А когда у вас просыпалась магия Света, вам тоже было холодно? — девушка зябко поёжилась и прильнула к мужчине теснее.
— Да, — негромко ответил он. — Трясло, как в лихорадке. Казалось, по жилам вместо крови чистый лёд пытается течь. Крайне неприятное ощущение.
— Мне только немного прохладно, — призналась Дана.
— Одежда мешает ощутить тепло в полной мере, — спокойно пояснил боевик. — Погоди минутку, — отстранил брюнетку, тут же вздрогнувшую от пронзительного холода, стащил с себя футболку и вновь притянул Дану к себе. — Так будет лучше. Грейся.
— Как тепло, — блаженно выдохнула девушка, прильнув к нему, словно к печке. И тут же встревоженно добавила: — Я раздеваться не хочу.
— Я и не прошу, — тихо рассмеялся он. — Хотя, если передумаешь, только обрадуюсь.
От тепла Дану разморило. Спрашивать уже ни о чём не хотелось. Она прикрыла глаза, пообещав себе, что делает это буквально на минуточку, и провалилась в сон.
Атор не знал, что именно послужило катализатором для пробуждения дара целительства, но был рад, что это произошло сейчас. Не случись этого, Дана ни за что не согласилась бы разговаривать, лёжа в его объятьях. Сейчас девушка спала, чуть вздрагивали длинные ресницы. Прижималась к нему в поисках тепла, доверчиво обнимая. Мужчина осторожно, стараясь не потревожить спящую, лёг, укутал девушку в плед. Та нахмурилась и забросила на личную грелку стройную ногу. Устроила голову на плече мужчины и довольно вздохнула.
Боевик даже немного позавидовал мирно спящей девушке. Он безумно хотел прикасаться к Лидане, целовать её до исступления, ласкать взглядом, руками, губами, касаться языком пульсирующей жилки на шее, упиваясь тихими стонами наслаждения. А потом брать её, ненасытно и жадно, чувствуя, как она обвивает его стройными ногами, как впивается ногтями в плечи. Но всё, что было позволено этой ночью — лишь обнимать девушку, согревать её и вдыхать тонкий аромат волос. Сегодня от Лиданы пахло горечавкой и белым вереском. Нежные медово-травяные нотки. Она и сама была похожа на скромный полевой цветок, не бросающийся в глаза с первого взгляда. Но Атор хотел именно Дану, а не роскошных и пустых красавиц, многие из которых с удовольствием бы упали в объятья лучшего имперского мага.
Он провёл ладонью по щеке девушки, с сожалением убрал руку и прикрыл глаза, перечисляя боевые заклинания стихийной магии, от простых к сложным. Заснуть этой ночью всё равно не получилось бы: слишком остро он реагировал на близость желанной женщины. А та спала, доверчиво прижимаясь к нему, и боевик не мог себе позволить разрушить едва установившееся хрупкое перемирие. Он мог овладеть ею, но потерял бы в этом случае намного больше, чем получил. Атор прикоснулся к лежащей на его груди девичьей ладони, отметив, что та согрелась. Похоже, дар пробудился окончательно. Это радовало. Мужчина улыбнулся и вернулся к перечислению заклинаний. Ночь обещала быть долгой и бессонной. К сожалению, совершенно не по тем причинам, которые предпочёл бы он.
Как и в первую ночь, проведённую в объятьях Атора, Дана проснулась от того, что стало жарко. Пошевелилась и, поняв, в какой бесстыдной позе устроилась, едва удержалась от желания шарахнуться от мужчины на другой конец кровати. Попыталась осторожно высвободиться из-под его руки.
— Это восхитительно, — обрадовалась Лидана и призналась: — А то у меня уже ножки устали ходить.
Атор улыбнулся столь милой непосредственности. Видно было, что девочку муштровали, готовя к визиту в Императорский дворец, но разве можно загнать в рамки ребёнка? Подвёл её к стражникам, стоящим у дверей в тронный зал, холодно приказал одному из них:
— Проводи юную герцогиню С’аольенн к родителям.
— Слушаюсь, господин маг, — стражник почтительно склонил голову. — Следуйте за мной, юная леди.
— Благодарю вас за помощь, — вежливо и чопорно произнесла Лидана, вновь присев в реверансе. — Вы были очень добры.
— Счастлив оказаться полезным вашей милости, — вернул любезность мужчина. — Больше не теряйтесь.
Лицо девочки озарила улыбка. Идя вслед за стражником, она оглянулась на Атора и одними губами шепнула: «Вы обещали».
«Обещал… — держа тихо всхлипывающую Дану в объятьях, боевик криво улыбнулся. — Умеет Пересмешник шутить, ничего не скажешь. Пусть я буду подлецом, солнышко, но отпустить тебя в этот раз не смогу. И сдержу все обещания».
ГЛАВА 2
После того, как Дана выговорилась и выплакалась, ей действительно стало легче. И одновременно наступила полная опустошённость. Девушка сидела, уложив голову на плечо Атора, и не могла заставить себя пошевелиться. Почему-то он казался сейчас единственным оплотом надёжности в окружающем злом и жестоком мире.
— Спасибо, что выслушали, — она вздохнула, нехотя отпуская его. — Можно, я отлучусь на несколько минут?
— Разумеется, — разрешил боевик, всё ещё размышляя о коварстве Пересмешника.
Впрочем, коварным тот был исключительно в отношении юной герцогини. Именно её он обрёк на Атора. Ему как раз, можно считать, повезло. Пересмешник однозначно любил наёмников всех мастей, негласным покровителем которых являлся, военных и в меру порядочных сволочей. Атор был и тем, и другим, и третьим.
— Вернёмся к нашей беседе, — произнёс он, когда Лидана, умывшись холодной водой, вернулась. — Меня очень интересует один вопрос. Я настолько тебе неприятен, что ты готова была отдаться кому угодно, лишь бы не стать моей?
Он знал ответ, но хотел услышать его от девушки. Боевику было интересно, сумеет ли она признаться в том, что действовала, не думая, или попытается соврать. Дана ответила честно, смущённо глядя в кружку с остатками какао:
— Я благодарна вам, что вы удержали меня от этого поступка. Меня толкнули на него обида и злость. И безысходность…
Признаваться в том, что ей очень даже приятны прикосновения Атора, девушка не стала бы даже под пытками. И первую часть вопроса опустила, понадеявшись, что собеседник не станет настаивать.
— Чем конкретно я тебя обидел? — спросил мужчина. — Разве на тот момент я позволил себе что-то крайне неприличное?
— Вы лишили меня выбора, — Дана прерывисто вздохнула. — И считаете это нормальным. Поставили перед фактом, что я буду вашей любовницей, и всё.
— А у тебя когда-нибудь был этот самый пресловутый выбор? — Атор положил подбородок на переплетённые пальцы. — Допустим, если бы трагедия с твоей семьёй не случилась, родители непременно выдали бы тебя замуж за кого-то, выгодного роду. Не факт, что твои пожелания были бы учтены. К слову, твой отец вёл переговоры с несколькими знатными семьями, подбирая тебе жениха. И вероятно, муж требовал бы от тебя наследника в первый же год брака.
— Так это брак… — попыталась возразить девушка. — Освящённый Пресветлым, законный и честный.
Боевик лишь усмехнулся в ответ. Потянулся, взял её за руку, провёл большим пальцем по ладони, отпустил и спросил, спокойно и даже с любопытством:
— Хочешь, чтобы я на тебе женился?
— Упаси Пресветлый! — Дана осенила себя обережным знаком, вызвав у сидящего напротив мужчины искреннюю улыбку. — Нет, разумеется!
— Тогда в чём суть претензии? — поинтересовался он. — Быть моей любовницей даже выигрышней. По крайней мере, я не стану требовать наследника. И у меня нет матери, привыкшей быть единственной хозяйкой, болезненно реагирующей на появление в жизни сына значимой для него женщины и стремящейся превратить жизнь невестки в кошмар. У меня вообще никого нет. Зато и меня ни у кого нет. Никаких обязательств перед семьёй и родом.
— А как же ваш отец? — девушка поморщилась при воспоминании о Коуле Бергенсоне.
— Он для меня — никто, — резко ответил боевик. — Мои родные мертвы. Все.
Дана не решилась спрашивать дальше. Слишком категорично прозвучали последние слова Атора. Умолкла, зябко поёжилась. Почему-то на кухне стало прохладно. Заглянула в пустую чашку, подняла глаза на сидящего напротив мужчину и несмело попросила:
— Можно мне ещё какао?
— Разумеется, — боевик встал, подошёл к плите. Пока уже успевший остыть напиток разогревался, мужчина воспользовался моментом и обнял Дану за плечи. Почувствовав, как та подалась к нему, спросил: — Холодно?
— Немного, — призналась девушка, наслаждаясь ощущением горячих ладоней на плечах.
— Посмотри на меня, — Атор всмотрелся в серые глаза и кивнул: — Понятно. Боюсь, сегодня тебе придётся остаться у меня.
Вернулся к плите, снял кастрюльку с какао, молча налил Дане полную кружку.
— Вы же говорили, что отпустите меня ночевать в мою комнату! — испуганно охнула девушка.
— Обстоятельства поменялись, — пояснил мужчина. — Судя по некоторым признакам, у тебя сейчас пробуждается целительский дар. Авей не рассказывал, как это происходит?
— Он говорил, что разная магия пробуждается по-своему, но всегда достаточно неприятно для носителя, — Дана обхватила ладонями кружку, пытаясь согреться. — Без подробностей.
— Целительство и Свет — это озноб, — спокойно проинформировал Атор. — Дикий, пронизывающий холод, от которого не спасают ни горячая ванна, ни пять одеял. Длится от трёх до восьми часов. Единственное, что может согреть — живое тепло другого человека. Или животного. Но искать, где нынче ночуют кошки и отлавливать десяток самых пушистых я не намерен. Мне проще согревать тебя лично. Да и приятнее.
Он уловил момент, когда в глазах Лиданы засверкали уже знакомые упрямые огоньки. Малышка опять чего-то надумала и наверняка готовилась сказать ему необоснованную гадость. Значит, следовало дать повод и заодно отвлечь Лидану от нехороших мыслей. К тому же, Атору банально нравилось дразнить девушку.
— К слову, а ты помнишь, что за тобой должок? — ласково улыбнулся он.
— Какой? — непонимающе нахмурилась девушка.
— Поцелуй, — с нескрываемым удовольствием напомнил он и умолк, ожидая реакции.
— Да вы… вы чудовище! — щёчки Даны заалели. — Специально всё придумали, чтобы заставить меня остаться?
— Не специально, — уверил мужчина, любуясь возмущённой брюнеткой. — Я действительно хочу поцеловать тебя, Дана. А если есть повод, тем лучше. Иди ко мне, солнышко.
— Не пойду, — мстительно буркнула девушка.
— Если я подойду сам, не обещаю, что ограничусь только поцелуями, — Атор улыбнулся ещё ласковей. — Решать тебе.
— Будьте вы прокляты! — Лидана, допив какао, неохотно поднялась, подошла к нему. — Чтоб вас ночные и закатные твари унесли в свои подземные ущелья!
— Зачем я им? — усмехнулся боевик. — Пугать детёнышей?
Привлёк девушку к себе, усадил на колени, взял тонкую ладонь, коснулся губами каждого пальчика, поцеловал в середину ладони, медленно двигаясь к запястью, туда, где под нежной бархатистой кожей ритмично бился пульс. Поднял голову, глядя в серые глаза. У Даны перехватило дыхание. Настолько откровенными были эти безобидные прикосновения, столько обещаний таил в себе взгляд хаосита. Она смежила веки, ожидая, что теперь мужчина поцелует её в губы, но томительно медленно тянулись секунды, а он лишь поглаживал её ладонь.
— Поцелуи бывают разные, — улыбнулся боевик, когда девушка открыла глаза. — Если захочешь, потом поцелую иначе. Только попроси. Сегодня я не намерен тебя вообще ни к чему принуждать.
— Это не может не радовать, — пробормотала Лидана, чувствуя лёгкое разочарование.
Несколько секунд колебалась, решая, уйти с его коленей или остаться. Вздохнув, решила побыть ещё немного. Рядом с Атором было тепло. Хотелось прижаться к нему, как к большой грелке, и не отпускать. Но этого девушка себе позволить не могла.
— Почему тебя так тревожит перспектива провести ночь в моих объятьях? — поинтересовался боевик. Он намеренно не спешил уходить с кухни, понимая, что здесь Дана чувствует себя свободнее, чем в комнате с кроватью. — Чего ты боишься на этот раз? Того, что воспользуюсь моментом и буду насиловать всю ночь с особым цинизмом?
— Не шутите так, — глухо попросила девушка. — Да, я боюсь, что вы… будете приставать.
— Не буду, — покачал он головой. — Просто хочу помочь. Рядом со мной у тебя есть шанс заснуть. В своей комнате ты будешь всю ночь дрожать от холода. Сейчас тебе теплее?
Дана кивнула. Сейчас, когда Атор обнимал её, озноб отступил. Но спать рядом с ним?.. К такому девушка была не готова. И обещание не приставать не успокаивало. Но мужчина принял решение, и спорить с ним было бесполезно. Кроме того, позволить ему обнимать себя было действительно меньшим злом, чем изнывать от холода. В том, что боевик не соврал, сказав о том, что пробуждение дара сопровождается диким ознобом, Дана не сомневалась.
Но всё оказалось не так страшно. Когда они перешли в комнату, Атор не стал настаивать на том, чтобы девушка разделась. Сел на кровать, устроил Дану в своих объятьях так же, как несколько дней назад в таверне, накрыл толстым пушистым пледом. Мягкий полумрак рассеивала лишь слабо мерцающая нить, протянувшаяся под потолком. Чистая энергия Света.
— А как вы стали лучшим имперским боевым магом? — спросила Лидана, откинувшись на грудь мужчины и устроив голову у него на плече.
— Повезло, — просто ответил он.
— А как же дисциплина, контроль и постоянная работа над собой? — не поверила девушка.
— Далеко не всё в жизни обусловлено дисциплиной и концентрацией на поставленной цели, — ладонь мужчины скользнула по талии Даны вниз, но тут же вернулась на место. — Они важны, несомненно, но всегда может случиться момент, когда твои стремления и старания до седьмого пота и кровавых звёздочек в глазах уступят чужому везению. Это не значит, что надо всё бросить и надеяться на случай, нет. Просто помни о том, что на одну историю о том, как кто-то работал над собой и сумел добиться всего, чего хотел, приходится с десяток других историй. О тех, кто старался не меньше, но их карты легли неудачно, и в итоге планы рухнули.
— То есть, как бы я ни старалась, что бы я ни делала, в итоге в нужный момент просто может не повезти, и всё будет зря? — огорчённо уточнила Дана. — И этого никак не изменить?
— Солнышко, ты слышала о золотых единорогах? — внезапно спросил мужчина.
— Слышала, — кивнула девушка, не понимая, к чему он клонит. — Очень редкий зверь, их осталось не более сотни, и встретить золотого единорога почти нереально.
— Верно, — согласился Атор. — Так вот, начиная любое дело, помни о «золотом единороге» — неучтённом факторе, который невозможно предугадать, к которому нельзя подготовиться, и который, если уж внезапно возникнет, лихо изменит всё вокруг и создаст абсолютно новые условия, в которых придётся жить дальше. И не обязательно станет хуже, шансы на перемены к лучшему такие же.
Дана подумала о том, что один «золотой единорог» в её планы уже вмешался. Возможный интерес Атора к ней, как к женщине, казался настолько маловероятным, что она не учла его, строя планы на будущее. И всё действительно изменилось в один миг. Перемены к лучшему произошли, несомненно. К примеру, появившаяся возможность обучаться целительскому искусству. Но и минусы тоже были… Она по-прежнему пыталась считать Атора врагом, но его понимание, поддержка, забота, которую он проявлял, как само собой разумеющееся, никак не вписывались в образ холодного, опасного и жестокого боевика. Дана понятия не имела, хочет ли знать того Атора, о котором говорил ей Рид. Скорее, нет, чем да. Его было гораздо сложнее ненавидеть.
— А когда у вас просыпалась магия Света, вам тоже было холодно? — девушка зябко поёжилась и прильнула к мужчине теснее.
— Да, — негромко ответил он. — Трясло, как в лихорадке. Казалось, по жилам вместо крови чистый лёд пытается течь. Крайне неприятное ощущение.
— Мне только немного прохладно, — призналась Дана.
— Одежда мешает ощутить тепло в полной мере, — спокойно пояснил боевик. — Погоди минутку, — отстранил брюнетку, тут же вздрогнувшую от пронзительного холода, стащил с себя футболку и вновь притянул Дану к себе. — Так будет лучше. Грейся.
— Как тепло, — блаженно выдохнула девушка, прильнув к нему, словно к печке. И тут же встревоженно добавила: — Я раздеваться не хочу.
— Я и не прошу, — тихо рассмеялся он. — Хотя, если передумаешь, только обрадуюсь.
От тепла Дану разморило. Спрашивать уже ни о чём не хотелось. Она прикрыла глаза, пообещав себе, что делает это буквально на минуточку, и провалилась в сон.
Атор не знал, что именно послужило катализатором для пробуждения дара целительства, но был рад, что это произошло сейчас. Не случись этого, Дана ни за что не согласилась бы разговаривать, лёжа в его объятьях. Сейчас девушка спала, чуть вздрагивали длинные ресницы. Прижималась к нему в поисках тепла, доверчиво обнимая. Мужчина осторожно, стараясь не потревожить спящую, лёг, укутал девушку в плед. Та нахмурилась и забросила на личную грелку стройную ногу. Устроила голову на плече мужчины и довольно вздохнула.
Боевик даже немного позавидовал мирно спящей девушке. Он безумно хотел прикасаться к Лидане, целовать её до исступления, ласкать взглядом, руками, губами, касаться языком пульсирующей жилки на шее, упиваясь тихими стонами наслаждения. А потом брать её, ненасытно и жадно, чувствуя, как она обвивает его стройными ногами, как впивается ногтями в плечи. Но всё, что было позволено этой ночью — лишь обнимать девушку, согревать её и вдыхать тонкий аромат волос. Сегодня от Лиданы пахло горечавкой и белым вереском. Нежные медово-травяные нотки. Она и сама была похожа на скромный полевой цветок, не бросающийся в глаза с первого взгляда. Но Атор хотел именно Дану, а не роскошных и пустых красавиц, многие из которых с удовольствием бы упали в объятья лучшего имперского мага.
Он провёл ладонью по щеке девушки, с сожалением убрал руку и прикрыл глаза, перечисляя боевые заклинания стихийной магии, от простых к сложным. Заснуть этой ночью всё равно не получилось бы: слишком остро он реагировал на близость желанной женщины. А та спала, доверчиво прижимаясь к нему, и боевик не мог себе позволить разрушить едва установившееся хрупкое перемирие. Он мог овладеть ею, но потерял бы в этом случае намного больше, чем получил. Атор прикоснулся к лежащей на его груди девичьей ладони, отметив, что та согрелась. Похоже, дар пробудился окончательно. Это радовало. Мужчина улыбнулся и вернулся к перечислению заклинаний. Ночь обещала быть долгой и бессонной. К сожалению, совершенно не по тем причинам, которые предпочёл бы он.
Как и в первую ночь, проведённую в объятьях Атора, Дана проснулась от того, что стало жарко. Пошевелилась и, поняв, в какой бесстыдной позе устроилась, едва удержалась от желания шарахнуться от мужчины на другой конец кровати. Попыталась осторожно высвободиться из-под его руки.
