- Великанова! Ты рехнулась! – прошептала Козявкина. – Они же убийцы! Они убили всех девчонок! И нас убьют! Не верь ни одному их слову! Да хватит тебе надуваться! Сейчас лопнешь!
- А чо? Клёво!
- Ну, да! Клёво, когда тебе трепанируют череп. Посмотрю я тогда, как ты запоешь. Если запоешь, конечно.
- Как это?
- А ножовкой отпилят тебе полголовы.
Какое-то время Великанова молчала, переваривая услышанное, после чего воскликнула:
- Дядька! Ты это брось! Я мамке всё расскажу! Знаешь, какая у меня мамка? Она даже с мужиками дерется. А тебе за меня да я не знаю, что она сделает. Нет! Я знаю, а вот тебе еще предстоит узнать. Она тебе такого задаст перцу!
- Интересные экземплярчики! – сказал Дору. – Неужели они все такие? Или нам попались какие-то особые?
Дору поманил министра – исполнителя и контролера за исполнением всех приказов. Тот, послушно склонив голову, приблизился к трону и вытянул шею, желая услышать новый приказ.
- Отведите их в хорошую палату. Чтобы ни в чем не знали неудобств. Исполняйте все их желания, в пределах разумного, разумеется, и наблюдайте за ними и днем, и ночью. Обо всем докладывайте мне! Ускорьте подготовку исследования! В любое время земляне могут вернуться, а мы ничего не знаем о них. Привлеките самых лучших ученых! Самых лучших! Запомните! Это очень важно! Может быть, сейчас это самый важный вопрос, от которого зависит судьба Срама. Сама судьба послала нам этих девчонок. Это подарок судьбы!
- Вы удостоены величайшей чести! – сказал девчонкам министр, когда они шли уже с приема в палату. – Увидеть Дору, услышать его мечтают все доруйцы, как о величайшем счастье.
Их отвели в палату, только что подготовленную специально для них. Приказы Дору исполнялись незамедлительно. Любая задержка могла обернуться весьма печально для виновника. Комната была светлой и просторной. Всё-таки что ни говори, а им выказывали явное уважение
Великанова радостно запрыгала и захлопала в ладоши.
- Класс! Клёво как! Ништяк в натуре! Я балдею!
В переводе с великановского языка это означало высшую степень восхищения. Языком пушкинской эпохи она явно не владела.
Комната, которую им отвели, ей очень понравилась. И кровати большие. Но окон почему-то не было. Их заменяли огромные картины, которые производили впечатление открывшегося вроде заоконного пейзажа. Красиво, конечно, но нежизненно. И еще везде портреты Дору. Даже с потолка на вас смотрит Дору. Еще бы пол выложил его портретами, чтобы можно было попирать его ногами. Нет! Не догадались!
- Чокнуться можно! – сказала Козявкина. – И вот это будет у нас постоянно перед глазами!
Но Великанова отнеслась совершенно равнодушно к тому, что их комната была переполнена Дору.
- Да пусть этот придурок глядит на нас со всех сторон! Ты просто, Козявкина, не обращай внимания! Дурак он и на Сраме дурак! – проговорила Великанова, бухнувшись на кровать. – Посмотри, какие кровати! А еще и настольные игры! И бутылочки с водичкой! Я в таких отелях еще не кайфовала. А впрочем, я еще нигде за пределами Малиновки еще не была. А когда нас будут кормить? Ты не знаешь, Козявкина!
Великанова прикрыла глаза и представила стол, богато уставленный всякими вкусностями.
- Ты неисправима, Великанова! – рассмеялась Козявкина.
Впрочем, она тоже была довольна. Если их поселели в таких палатах, то вряд ли собираются сделать им что-нибудь плохое.
- Даже в минуты смертельной опасности ты будешь думать об еде. Завидую я таким людям. Они, как амебы, очень простые, одноклеточные животные, живущие всего лишь одним чувством.
- О чем еще думать? Не о тебе же! Много чести! – фыркнула Великанова.
Она обходила стол и хватала то одно, то другое и громко чвакала, закатывая от восторга глаза.
- Ты всё-таки мастерица говорить комплименты!
Козявкина поджала губки и отвернулась. Наблюдать за Великановой не доставляло ей удовольствия.
Они находились в плену, дальнейшая судьба была им неизвестна, но спали девчонки крепко и без сновидений. Впервые за долгое время они лежали на настоящих кроватях на чистом постельном белье. Напряжение и потрясение последних дней забылись, молодость брала свое, а о грустном и думать не хотелось. Если к ним так здесь относятся, значит, им не сделают ничего плохого. Когда их разбудили, они долго протирали глаза, чесались и зевали. И никак не могли понять, чего от них хотят. Лучше бы позволили им еще поспать, понежиться в постели.
А восхищаться было чем. Стерильной чистотой, людьми в белых халатах и набором слесарных инструментов, разложенных на нескольких столиках, накрытых белыми клеенками.
- Сейчас у нас будет урок технологии? – вежливо осведомилась Козявкина.
Но люди в белых халатах не обращали на них совершенно никакого внимания, занятые своим делом.
Вести диалог с ними не желали. На все их расспросы следовало молчание или бессмысленное пожимание плечами. Согласитесь, что ничего не может быть хуже, когда с тобой не желают общаться.
Нечто круглое, совершенно лысое с выпученными глазами развело губы широко в стороны, что вероятно должно было означать улыбку. Козявкиной он понравился больше всех и она решила, что он здесь самый главный во всей этой гоп-компании, поскольку самый старший.
- Это больница? – спросила Козявкина.
- Нет, девочки, это НИИ вашего имени, - ответил старший.
- В смысле? – воскликнула Великанова.
Им же было невдомек, что Великанова, если и слышала где-то такие слова, как «НИИ», то уж точно смысла их не знала.
- В смысле нам сейчас будут делать трепанацию черепа, - ответила за ученого Козявкина, потому что набор инструментов, которые перебирали ученые не оставлял у нее никакого сомнения.
- А зачем нам трепать череп? – удивилась Великанова. – Мало того, что у нас в Малиновке на каждом углу треплют мое честное девичье имя, так теперь еще мне и череп будут трепать. Достали, блин, даже на этом Сраме!
Что умела Великанова делать очень хорошо, так это надувать щеки, что выражало у нее крайнюю степень обиды.
- Ну, зачем уж так! – лысый дяденька улыбнулся. – Никто вовсе и не собирается при помощи зубила и молотка долбить ваши черепа. Фу! Какая гадость! И как вы могли только подумать такое!
Великанова прошипела:
- Как это долбить? Мы что долбежный материал! Только попробуйте! Вы еще не знаете, с кем связались!
Великанова приподнялась.
- Да я тебя сейчас так долбану, что тебя всей бригадой от стен полдня будут отскабливать!
Лысый заметно заволновался, что-то буркнул в сторону. И тут же возле него встали два молодых крепких человека. После чего он несколько успокоился. Всё-таки Великанова умела внушать страх.
- Мы же цивилизованные существа. Это просто исследование вашего мозга, - проговорил лысый.
Между тем его помощники продолжали звенеть инструментом, тянуть провода и настраивать приборы.
Их вежливо за плечи подтолкнули к креслам, усадили и пристегнули ремни и так и этак и наперекосяк, что ничем, кроме языка, они пошевелить не могли. Чем наши подруги тут же воспользовались.
- А вы знаете, что на любое обследование требуется получить согласие от обследуемого?
- Ладно! Как только вы меня раскуете, я в дребезги разнесу всю вашу шарашкину контору! – пообещала Великанова и так надула обиженно щеки, что казалось они вот-вот лопнут.
- Так всё примитивно! А где мониторы? Дисплеи? Информационные технологии? – презрительно гундосила Козявкина. – Тоже мне ученые, на кое чем толченные! Никакие вы не ученые! Мастадонты!
- Козявкина! А эти, как ты сказала, маста... какие-то… кто они? – спросила Великанова, в очередной раз удивляясь, как можно много так знать всяких непонятных слов.
- Мастадонты похожи на этих уродов и еще на тех, кто задает глупые вопросы.
- Попроси, пожалуйста, Козявкина, чтобы они меня не отстегивали, когда закончат эти свои процедуры! – сказала Великанова, как-то подозрительно пристально глядя на подругу.
- Что такое?
- Потому что после того, как с меня снимут эти кандалы, у кого-то закончится его бренное земное, точнее срамное существование. Я буду оплакивать потерю, потому что у меня очень сострадательная душа.
Но тут они одновременно замолчали, потому что каждой в рот засунули по леденцу. Конечно, можно было бы выплюнуть леденцы и продолжать болтать дальше, но они же не дуры. «Отравить хотят!» - решила Козявкина. «А вкусненько!» - обрадовалась Великанова. И радостно зачмокала леденцом, прикрыв глаза и полностью расслабившись, ибо удовольствие усиливается, когда расслабляешься. Через пару минут они уже крепко спали.
«Кто эти белые существа? Пингвины? Нет, не похожи! Это люди. Но кто эти люди? И почему они белые? Я даже слышу и понимаю, о чем они говорят. А говорят они о нас. Интересно, что могут говорить эти белые существа о нас? Ну-ка! Ну-ка! Очень даже интересно!»
- Передайте великому Дору, что их мозг ничем не отличается от нашего.
- Вы уверены, профессор? Мы не имеем права на ошибку. Вы же должны прекрасно понимать это!
- Не может быть!
- Что такое, профессор?
Сотрудники окружили профессора , державшего над головой длинную ленту с разноцветными кривыми линиями. Профессор пальцем водил по этим кривым и удивленно хмыкал.
- Их мозг устроен так же, как и наш! – торжественно произнес профессор. – Вы понимаете, что это означает. Коллеги! Ого-го! Вот что означает! Научную сенсацию означает! Но это не удивило меня. У нас совершенно всё одинаковое. Две руки, две ноги, такие же лица. И внутренние органы точно такие же. Естественно, и мозг должен быть таким же, как у нас. Почему их мозг должен отличаться от нашего? Итак, уважаемые коллеги! Мы с вами столкнулись с удивительным феноменом! Мы стоим на пороге величайшего научного открытия!
- И всё же, профессор, что это значит? – расспрашивала его научная молодежь, догадываясь, что только сейчас они сделали величайшее научное открытие, которое покроет их славой.
- То есть, профессор, вы хотите сказать…
- Да! Одно из двух. Или земляне основали нашу цивилизацию. Или земная цивилизация основана нами. Но я склоняюсь к первой версии. Потому что земляне уже давно осваивают космическое пространство.
- Значит, одно, что у нас одни предки.
- Именно так, коллеги. Мы с вами получается переселенцы. Одно непонятно, если земляне заселили Срам, почему они потом прервали всякие контакты до настоящего времени? И не только это, коллеги.
Профессор поднял палец к потолку, этот жест у него означал «Требую особого внимания».
- В ходе великой очистительной войны были уничтожены представители жившей здесь цивилизации.
«Это они о нас говорят! – догадалась Козявкина, вернувшись к реальности, после того, как действие снотворного леденца прекратилось. Значит, пока они спали, эти ученые исследовали их. «Фу! – облегченно вздохнула Козявкина. – А я-то уже решила, что я того самого… Ну, типа, салазки загнула и пребываю где-нибудь в раю, где мне уже никогда не придется встретиться с Великановой».
- Ништяшно я дреманула! Ааа! – раздался богатырский возглас.
Ученые сбились испуганно в кучку и смотрели во все глаза на широко раскрытый рот Великановой. Великанова, водя челюстью вправо-влево и не закрывая рта, продолжала вопить свое «ааа». «Наверно, Великанова была под стенами Иерихона, когда они рухнули», - подумала Козявкина.
- Офигеть! – воскликнула Козявкина. – А нас еще долго будут держать взаперти! Всё-таки величайший научный феномен вполне достоин того, чтобы пользоваться свободой. Иначе, какой же он феномен! Мы что вам подопытные кролики? Немедленно освободите нас! Или я иначе не ручаюсь за Великанову.
Великанова сделало грозное лицо и так зловеще поглядела на ученых, что тем стало как-то не по себе.
- Вот видите,- сказала Козявкина. – Так что развязывайте меня быстрей! А если опасаетесь за свою жизнь, вот эту особу можете не развязывать. Она и связанная представляет немалую угрозу. А кроме того, она представляет самый большой научный интерес!
Великанова с недоумением посмотрела на Козявкину.
- Ну, вот, профессор,- сказал один из молодых ученых. – А вы утверждаете, что они совершенно идентичны нам. Никому из нас не удастся проделать то, что сейчас делает эта особа.
- Ну, знаете, уважаемые коллеги! – лысый профессор развел руками в стороны. – И на старуху бывает проруха. А может, это какая-нибудь особенная особь. Не будем исключать этого.
- А вот и наши девчонки проснулись! – обрадовался профессор. – Не знаю, как нам выразить свою благодарность. Благодаря вам, мы сделали величайшее открытие всех времен и народов! Нам теперь известна история нашего происхождения. Вместо всяких научных спекуляций, мы теперь можем заново создать историю нашей цивилизации. Заметьте! Правдивую историю! Немедленно иду к министру, исполняющему все приказы и контролирующему исполнение всех приказов. Чтобы он доложил величайшему и богоподобному о…
- Не утруждайте себя, профессор! – раздался насмешливый голос с порога.
Все обернулись и застыли, кто-то с раскрытым ртом, кто-то с разведенными руками, так он пытался выразить свой восторг…
На пороге стоял сам Дору, а из-за его спины выглядывала улыбающаяся Эма. Но улыбка ее не обещала ничего хорошо собравшимся в этой палате. Души ученых охватил смертельный ужас.
- Величайший из величайших…
Колени профессора подогнулись и он стал приседать, вероятно, желая показать на коленях свою полную покорность.
- Не утруждайте себя, профессор! – проговорил Дору. – Вы ни перед кем не должны становиться на колени!
Дору отошел в сторонку. Тотчас же из коридора вошли четверо рынд и вскинули арбалеты, направив их в сторону ученых, которую сбились в кучку вокруг профессора и не посмели даже пошевелиться.
- Выполняйте свое дело! – приказал Дору.
Раздались легкие щечки. Маленькие разноцветные стрелки со свистом пронзили воздух. Вся ученая компания, как по команде, замертво завалилась, не издав при этом не единого звука. Мягкий пол даже заглушил звук их падения. Всё произошло, как в немом кино.
- Больше они никому не выдадут тайны! – усмехнулся Дору.
- Ученые отличаются необычайной болтливостью,- сказала Эма. – Вот почему я их не люблю. А, может быть, ты хочешь открыть своему народу его происхождение, величайший?
- Это было бы началом конца. У меня другие планы.
- Э!
Козявкина погрозила пальцем и метнула грозный взгляд на компанию, стоявшую на пороге.
- Чего это вы?
- О! милые барышни!
Дору улыбнулся им так, как улыбаются очень хорошим друзьям после долгой разлуки. Типа, до чего же я счастлив видеть вас!
- Вам как раз, девочки, не нужно ни о чем беспокоиться. Вы мне нужны только живые.
Дору повернулся к рындам.
- Очистить немедленно палату! Наших гостей перевести в другую. И чтобы они ни в чем не знали нужды! Здесь мне запах не нравится!
- Что он задумал, этот кровопийца? – спросила Великанова подругу, когда их перевели в другую палату, а точнее в другой конец дворца, где была готова такая же палата, как и прежняя.
- Да уж точно ничего хорошего!
- Эх, Попкова жалко нет! – вздохнула Великанова, но как-то очень томно и мечтательно вздохнула.
- А Попков тут причем?
- А он хоть кого достанет! И их бы достал! Мало бы ни показалось! Попков он такой, доставучий!
Потянулись бесконечные дни и ночи. Девчонкам ни в чем не отказывали, вкусно кормили, обращались учтиво, выполняли почти все желания, кроме одного: они не могли покинуть свою палату.
- А чо? Клёво!
- Ну, да! Клёво, когда тебе трепанируют череп. Посмотрю я тогда, как ты запоешь. Если запоешь, конечно.
- Как это?
- А ножовкой отпилят тебе полголовы.
Какое-то время Великанова молчала, переваривая услышанное, после чего воскликнула:
- Дядька! Ты это брось! Я мамке всё расскажу! Знаешь, какая у меня мамка? Она даже с мужиками дерется. А тебе за меня да я не знаю, что она сделает. Нет! Я знаю, а вот тебе еще предстоит узнать. Она тебе такого задаст перцу!
- Интересные экземплярчики! – сказал Дору. – Неужели они все такие? Или нам попались какие-то особые?
Дору поманил министра – исполнителя и контролера за исполнением всех приказов. Тот, послушно склонив голову, приблизился к трону и вытянул шею, желая услышать новый приказ.
- Отведите их в хорошую палату. Чтобы ни в чем не знали неудобств. Исполняйте все их желания, в пределах разумного, разумеется, и наблюдайте за ними и днем, и ночью. Обо всем докладывайте мне! Ускорьте подготовку исследования! В любое время земляне могут вернуться, а мы ничего не знаем о них. Привлеките самых лучших ученых! Самых лучших! Запомните! Это очень важно! Может быть, сейчас это самый важный вопрос, от которого зависит судьба Срама. Сама судьба послала нам этих девчонок. Это подарок судьбы!
- Вы удостоены величайшей чести! – сказал девчонкам министр, когда они шли уже с приема в палату. – Увидеть Дору, услышать его мечтают все доруйцы, как о величайшем счастье.
Их отвели в палату, только что подготовленную специально для них. Приказы Дору исполнялись незамедлительно. Любая задержка могла обернуться весьма печально для виновника. Комната была светлой и просторной. Всё-таки что ни говори, а им выказывали явное уважение
Великанова радостно запрыгала и захлопала в ладоши.
- Класс! Клёво как! Ништяк в натуре! Я балдею!
В переводе с великановского языка это означало высшую степень восхищения. Языком пушкинской эпохи она явно не владела.
Комната, которую им отвели, ей очень понравилась. И кровати большие. Но окон почему-то не было. Их заменяли огромные картины, которые производили впечатление открывшегося вроде заоконного пейзажа. Красиво, конечно, но нежизненно. И еще везде портреты Дору. Даже с потолка на вас смотрит Дору. Еще бы пол выложил его портретами, чтобы можно было попирать его ногами. Нет! Не догадались!
- Чокнуться можно! – сказала Козявкина. – И вот это будет у нас постоянно перед глазами!
Но Великанова отнеслась совершенно равнодушно к тому, что их комната была переполнена Дору.
- Да пусть этот придурок глядит на нас со всех сторон! Ты просто, Козявкина, не обращай внимания! Дурак он и на Сраме дурак! – проговорила Великанова, бухнувшись на кровать. – Посмотри, какие кровати! А еще и настольные игры! И бутылочки с водичкой! Я в таких отелях еще не кайфовала. А впрочем, я еще нигде за пределами Малиновки еще не была. А когда нас будут кормить? Ты не знаешь, Козявкина!
Великанова прикрыла глаза и представила стол, богато уставленный всякими вкусностями.
- Ты неисправима, Великанова! – рассмеялась Козявкина.
Впрочем, она тоже была довольна. Если их поселели в таких палатах, то вряд ли собираются сделать им что-нибудь плохое.
- Даже в минуты смертельной опасности ты будешь думать об еде. Завидую я таким людям. Они, как амебы, очень простые, одноклеточные животные, живущие всего лишь одним чувством.
- О чем еще думать? Не о тебе же! Много чести! – фыркнула Великанова.
Она обходила стол и хватала то одно, то другое и громко чвакала, закатывая от восторга глаза.
- Ты всё-таки мастерица говорить комплименты!
Козявкина поджала губки и отвернулась. Наблюдать за Великановой не доставляло ей удовольствия.
Они находились в плену, дальнейшая судьба была им неизвестна, но спали девчонки крепко и без сновидений. Впервые за долгое время они лежали на настоящих кроватях на чистом постельном белье. Напряжение и потрясение последних дней забылись, молодость брала свое, а о грустном и думать не хотелось. Если к ним так здесь относятся, значит, им не сделают ничего плохого. Когда их разбудили, они долго протирали глаза, чесались и зевали. И никак не могли понять, чего от них хотят. Лучше бы позволили им еще поспать, понежиться в постели.
А восхищаться было чем. Стерильной чистотой, людьми в белых халатах и набором слесарных инструментов, разложенных на нескольких столиках, накрытых белыми клеенками.
- Сейчас у нас будет урок технологии? – вежливо осведомилась Козявкина.
Но люди в белых халатах не обращали на них совершенно никакого внимания, занятые своим делом.
Вести диалог с ними не желали. На все их расспросы следовало молчание или бессмысленное пожимание плечами. Согласитесь, что ничего не может быть хуже, когда с тобой не желают общаться.
Нечто круглое, совершенно лысое с выпученными глазами развело губы широко в стороны, что вероятно должно было означать улыбку. Козявкиной он понравился больше всех и она решила, что он здесь самый главный во всей этой гоп-компании, поскольку самый старший.
- Это больница? – спросила Козявкина.
- Нет, девочки, это НИИ вашего имени, - ответил старший.
- В смысле? – воскликнула Великанова.
Им же было невдомек, что Великанова, если и слышала где-то такие слова, как «НИИ», то уж точно смысла их не знала.
- В смысле нам сейчас будут делать трепанацию черепа, - ответила за ученого Козявкина, потому что набор инструментов, которые перебирали ученые не оставлял у нее никакого сомнения.
- А зачем нам трепать череп? – удивилась Великанова. – Мало того, что у нас в Малиновке на каждом углу треплют мое честное девичье имя, так теперь еще мне и череп будут трепать. Достали, блин, даже на этом Сраме!
Что умела Великанова делать очень хорошо, так это надувать щеки, что выражало у нее крайнюю степень обиды.
- Ну, зачем уж так! – лысый дяденька улыбнулся. – Никто вовсе и не собирается при помощи зубила и молотка долбить ваши черепа. Фу! Какая гадость! И как вы могли только подумать такое!
Великанова прошипела:
- Как это долбить? Мы что долбежный материал! Только попробуйте! Вы еще не знаете, с кем связались!
Великанова приподнялась.
- Да я тебя сейчас так долбану, что тебя всей бригадой от стен полдня будут отскабливать!
Лысый заметно заволновался, что-то буркнул в сторону. И тут же возле него встали два молодых крепких человека. После чего он несколько успокоился. Всё-таки Великанова умела внушать страх.
- Мы же цивилизованные существа. Это просто исследование вашего мозга, - проговорил лысый.
Между тем его помощники продолжали звенеть инструментом, тянуть провода и настраивать приборы.
Их вежливо за плечи подтолкнули к креслам, усадили и пристегнули ремни и так и этак и наперекосяк, что ничем, кроме языка, они пошевелить не могли. Чем наши подруги тут же воспользовались.
- А вы знаете, что на любое обследование требуется получить согласие от обследуемого?
- Ладно! Как только вы меня раскуете, я в дребезги разнесу всю вашу шарашкину контору! – пообещала Великанова и так надула обиженно щеки, что казалось они вот-вот лопнут.
- Так всё примитивно! А где мониторы? Дисплеи? Информационные технологии? – презрительно гундосила Козявкина. – Тоже мне ученые, на кое чем толченные! Никакие вы не ученые! Мастадонты!
- Козявкина! А эти, как ты сказала, маста... какие-то… кто они? – спросила Великанова, в очередной раз удивляясь, как можно много так знать всяких непонятных слов.
- Мастадонты похожи на этих уродов и еще на тех, кто задает глупые вопросы.
- Попроси, пожалуйста, Козявкина, чтобы они меня не отстегивали, когда закончат эти свои процедуры! – сказала Великанова, как-то подозрительно пристально глядя на подругу.
- Что такое?
- Потому что после того, как с меня снимут эти кандалы, у кого-то закончится его бренное земное, точнее срамное существование. Я буду оплакивать потерю, потому что у меня очень сострадательная душа.
Но тут они одновременно замолчали, потому что каждой в рот засунули по леденцу. Конечно, можно было бы выплюнуть леденцы и продолжать болтать дальше, но они же не дуры. «Отравить хотят!» - решила Козявкина. «А вкусненько!» - обрадовалась Великанова. И радостно зачмокала леденцом, прикрыв глаза и полностью расслабившись, ибо удовольствие усиливается, когда расслабляешься. Через пару минут они уже крепко спали.
«Кто эти белые существа? Пингвины? Нет, не похожи! Это люди. Но кто эти люди? И почему они белые? Я даже слышу и понимаю, о чем они говорят. А говорят они о нас. Интересно, что могут говорить эти белые существа о нас? Ну-ка! Ну-ка! Очень даже интересно!»
- Передайте великому Дору, что их мозг ничем не отличается от нашего.
- Вы уверены, профессор? Мы не имеем права на ошибку. Вы же должны прекрасно понимать это!
- Не может быть!
- Что такое, профессор?
Сотрудники окружили профессора , державшего над головой длинную ленту с разноцветными кривыми линиями. Профессор пальцем водил по этим кривым и удивленно хмыкал.
- Их мозг устроен так же, как и наш! – торжественно произнес профессор. – Вы понимаете, что это означает. Коллеги! Ого-го! Вот что означает! Научную сенсацию означает! Но это не удивило меня. У нас совершенно всё одинаковое. Две руки, две ноги, такие же лица. И внутренние органы точно такие же. Естественно, и мозг должен быть таким же, как у нас. Почему их мозг должен отличаться от нашего? Итак, уважаемые коллеги! Мы с вами столкнулись с удивительным феноменом! Мы стоим на пороге величайшего научного открытия!
- И всё же, профессор, что это значит? – расспрашивала его научная молодежь, догадываясь, что только сейчас они сделали величайшее научное открытие, которое покроет их славой.
- То есть, профессор, вы хотите сказать…
- Да! Одно из двух. Или земляне основали нашу цивилизацию. Или земная цивилизация основана нами. Но я склоняюсь к первой версии. Потому что земляне уже давно осваивают космическое пространство.
- Значит, одно, что у нас одни предки.
- Именно так, коллеги. Мы с вами получается переселенцы. Одно непонятно, если земляне заселили Срам, почему они потом прервали всякие контакты до настоящего времени? И не только это, коллеги.
Профессор поднял палец к потолку, этот жест у него означал «Требую особого внимания».
- В ходе великой очистительной войны были уничтожены представители жившей здесь цивилизации.
«Это они о нас говорят! – догадалась Козявкина, вернувшись к реальности, после того, как действие снотворного леденца прекратилось. Значит, пока они спали, эти ученые исследовали их. «Фу! – облегченно вздохнула Козявкина. – А я-то уже решила, что я того самого… Ну, типа, салазки загнула и пребываю где-нибудь в раю, где мне уже никогда не придется встретиться с Великановой».
- Ништяшно я дреманула! Ааа! – раздался богатырский возглас.
Ученые сбились испуганно в кучку и смотрели во все глаза на широко раскрытый рот Великановой. Великанова, водя челюстью вправо-влево и не закрывая рта, продолжала вопить свое «ааа». «Наверно, Великанова была под стенами Иерихона, когда они рухнули», - подумала Козявкина.
- Офигеть! – воскликнула Козявкина. – А нас еще долго будут держать взаперти! Всё-таки величайший научный феномен вполне достоин того, чтобы пользоваться свободой. Иначе, какой же он феномен! Мы что вам подопытные кролики? Немедленно освободите нас! Или я иначе не ручаюсь за Великанову.
Великанова сделало грозное лицо и так зловеще поглядела на ученых, что тем стало как-то не по себе.
- Вот видите,- сказала Козявкина. – Так что развязывайте меня быстрей! А если опасаетесь за свою жизнь, вот эту особу можете не развязывать. Она и связанная представляет немалую угрозу. А кроме того, она представляет самый большой научный интерес!
Великанова с недоумением посмотрела на Козявкину.
- Ну, вот, профессор,- сказал один из молодых ученых. – А вы утверждаете, что они совершенно идентичны нам. Никому из нас не удастся проделать то, что сейчас делает эта особа.
- Ну, знаете, уважаемые коллеги! – лысый профессор развел руками в стороны. – И на старуху бывает проруха. А может, это какая-нибудь особенная особь. Не будем исключать этого.
- А вот и наши девчонки проснулись! – обрадовался профессор. – Не знаю, как нам выразить свою благодарность. Благодаря вам, мы сделали величайшее открытие всех времен и народов! Нам теперь известна история нашего происхождения. Вместо всяких научных спекуляций, мы теперь можем заново создать историю нашей цивилизации. Заметьте! Правдивую историю! Немедленно иду к министру, исполняющему все приказы и контролирующему исполнение всех приказов. Чтобы он доложил величайшему и богоподобному о…
- Не утруждайте себя, профессор! – раздался насмешливый голос с порога.
Все обернулись и застыли, кто-то с раскрытым ртом, кто-то с разведенными руками, так он пытался выразить свой восторг…
На пороге стоял сам Дору, а из-за его спины выглядывала улыбающаяся Эма. Но улыбка ее не обещала ничего хорошо собравшимся в этой палате. Души ученых охватил смертельный ужас.
- Величайший из величайших…
Колени профессора подогнулись и он стал приседать, вероятно, желая показать на коленях свою полную покорность.
- Не утруждайте себя, профессор! – проговорил Дору. – Вы ни перед кем не должны становиться на колени!
Дору отошел в сторонку. Тотчас же из коридора вошли четверо рынд и вскинули арбалеты, направив их в сторону ученых, которую сбились в кучку вокруг профессора и не посмели даже пошевелиться.
- Выполняйте свое дело! – приказал Дору.
Раздались легкие щечки. Маленькие разноцветные стрелки со свистом пронзили воздух. Вся ученая компания, как по команде, замертво завалилась, не издав при этом не единого звука. Мягкий пол даже заглушил звук их падения. Всё произошло, как в немом кино.
- Больше они никому не выдадут тайны! – усмехнулся Дору.
- Ученые отличаются необычайной болтливостью,- сказала Эма. – Вот почему я их не люблю. А, может быть, ты хочешь открыть своему народу его происхождение, величайший?
- Это было бы началом конца. У меня другие планы.
- Э!
Козявкина погрозила пальцем и метнула грозный взгляд на компанию, стоявшую на пороге.
- Чего это вы?
- О! милые барышни!
Дору улыбнулся им так, как улыбаются очень хорошим друзьям после долгой разлуки. Типа, до чего же я счастлив видеть вас!
- Вам как раз, девочки, не нужно ни о чем беспокоиться. Вы мне нужны только живые.
Дору повернулся к рындам.
- Очистить немедленно палату! Наших гостей перевести в другую. И чтобы они ни в чем не знали нужды! Здесь мне запах не нравится!
- Что он задумал, этот кровопийца? – спросила Великанова подругу, когда их перевели в другую палату, а точнее в другой конец дворца, где была готова такая же палата, как и прежняя.
- Да уж точно ничего хорошего!
- Эх, Попкова жалко нет! – вздохнула Великанова, но как-то очень томно и мечтательно вздохнула.
- А Попков тут причем?
- А он хоть кого достанет! И их бы достал! Мало бы ни показалось! Попков он такой, доставучий!
Потянулись бесконечные дни и ночи. Девчонкам ни в чем не отказывали, вкусно кормили, обращались учтиво, выполняли почти все желания, кроме одного: они не могли покинуть свою палату.
