– Что мы вам сделали? Только бы и чертыхались на каждом шагу. Запаришься являться! Больше и поминать некого? Вырвалось у него! Отвыкать надо от плохих привычек, балбес! Вот кто ты!
- Ты прав, - согласился Большой Василий. – Как всегда! Я давно догадывался, что черти всегда правы.
- Мы, черти, всегда правы, даже, когда не правы! – бросил напоследок черт. – Можешь записать этот гениальный афоризм!
Ушел. Не оглядываясь. Мы поглядели ему вслед. Ко всему можно привыкнуть. Даже к чертям.
- Ко мне. Ребята! – позвал Большой Василий своих. – Надо было сразу понять это. Мы работали бессистемно. Поэтому кпд очень низкий. Положение надо исправлять. Конечно, потеряли много времени. Придется упорно поработать и наверстать.
- Это… босс! – пробурчал Стас. – Говори на понятном языке! Мы же университетов не кончали.
- Слушайте, пацаны сюда! Мы, как то дерьмо, плывем по течению. Кто попадется нам на пути, того и запечатлели. Порой вообще ничего примечательного. Много очень пустышек, которые мало кому будут интересны. Работать будем целенаправленно! Надо составить список жмуриков и разместить их по рейтингу. Нас интересуют больше всего верхние строчки. Там будут самые известные, самые богатые.
- Понял! – закричал Влад. – Пять, четыре, три, два, один. Пять – это самые знаменитые и богатые. На них мы больше всего и заработаем. Это верняк, босс! Идея понятна! А то и действительно, писали всякую мелочовку. Много ли с нее бабла срубишь!
Пацаны закивали. Лица их засветились. Они гордились своим боссом. Им-то и в голову такое бы не пришло.
- А раз вам всё ясно, то тогда подходи ко мне и получай блокноты и ручки. И работаем! Пишите! Потом сравним списки и распределим всех по рейтингу. И будем работать с верхними этажами. Вы тоже можете! Больше народу – больше кислороду!
Это уже к нам. Мы переглянулись. Вот и нас уже пытаются затянуть в свою авантюру.
- Присоединяйтесь, девочки и мальчики! Вы должны! В том числе, и вы многоуважаемый мессир. Думаю, что у вас получится очень интересный списочек. Вам же известны самые интересные типажи всей мировой истории. Ваши консультации нам очень пригодятся.
- Если мы откажемся? – спросила Леночка. – Что тогда? Нас эти ваши дела не интересуют.
- Не советую отказываться. Больно мы еще никому не делали. Так что не испытывайте нашего терпения. Оно не бесконечно. Да! Наиболее активные получат бонусы. Обещаю! Любой труд должен быть оплачен. Это мой принцип. И он помогает.
- Как? – спросил Васька. – Ну, эти самые бонусы? Как они будут выглядеть? Интересно же!
- В виде шелестящих бумажек, на которые приобретаются жизненные блага и разного рода удовольствия. Люди в твоем возрасте всегда испытывают в них недостаток.
- Это ты о деньгах? – воскликнул Васька. – Да мне вообще родоки ничего не дают.
- Ты очень догадлив, мой маленький брат! Ценю! Мне по душе догадливые люди.
Васька вытянул руки вперед и шагнул к Большому Василию. Нас это напугало. А Васька приблизился к Большому Василию. Тот поднялся и взглянул на нас так, как будто просил помощи. Уж не подумывал ли он о том, чтобы задать стрекоча. В глазах его было какое-то беспокойство. Он медленно стал пятиться назад. А Васька неуклонно приближался.
- Я знал, что найду тебя! – торжественно выкрикнул Васька и обнял Большого Василия, уткнувшись носом в его грудь. – Где же ты был столько лет? Почему не подавал о себе весточки?
Васька приподнялся на цыпочках и заглянул в глаза Большому Василию. Тот отклонил голову.
Он догадался, что перед ним разыгрывается индийская мелодрама. Отстранился и вытер пот.
- Ты это чего? Какой я тебе брат? Ты это брось! Чего ты придумал? Ну, какой я тебе брат?
- Какой брат? Ты же сам только что назвал меня младшим братом! Так просто никого младшим братом не называют.
- Это просто обращение такое. Например, у племен индейцев. Старшие называют младшего младшим братом.
- Какое такое обращение? Ну, зачем ты, брат, пытаешься выворачиваться. Не бойся, я ничего с тебя не потребую.
- Какой я тебе могу быть брат, если нас обоих зовут Василиями? Ты думай головой-то! – завизжал Большой Василий. – Сборище кретинов! Откуда только такие берутся? Ну! Какой? Какой я тебе брат?
- Какой? Двоюродный! – отвечал простодушно Васька, глядя своими облачными глазами.
- Да никакие мы не братья! – закричал Большой Василий, брызгая слюной. – Идиот что ли? Отойди от меня! Еще сейчас целоваться надумаешь, родственничек! Я чокнусь с вами!
Васька как-то сразу сник, скуксился, стал маленьким. Мне было его искренне жаль. Ну, в конце-то концов все люди братья и даже сестры. Предки-то у нас одни и те же – Адам и Ева. Поэтому Васька в общем-то прав. Если подходить философски к этому вопросу.
Мы шли постоянно вверх. Всё выше и выше. Это закаляет характер, а ноги делают крепкими и несуетливыми. И поступь теряет легкомысленность. Если сложить все расстояния, которые мы прошли, поднимаясь вверх, то должны были уже стоять на вершине Эвереста. Зачем нам Эверест, на который только ленивый сейчас не забирается? Говорят, что там на самой вершине уже помойка образовалась.
А многие ли покорили вершину Аида? Вот то-то же! Может быть, мы первооткрыватели!
Наши старшие товарищи всю дорогу только вспоминали и вносили в списки знаменитых жмуриков, видеоинтервью с которыми сделает их богачами. Они то и дело останавливались и записывали всё новых и новых клиентов. Иногда начинали спорить.
Вергилий почти всю дорогу декламировал стихи. Свои или же еще какого-то римского поэта, сказать не могу, хотя с латынью я несколько знаком, но не в такой степени, чтобы отличить оды Горация или Вергилия. Говорят, чтение стихов – это тренировка для ума. Если бы Вергилий не был поэтом, то за две тысячи лет превратился бы в идиота.
Леночка продолжала дуться. Но на кого, не поймешь. Кажется, это уже ее постоянное состояние.
Хорошо, если она сердится на меня. Значит, она думает обо мне. Значит, я ей не безразличен. А от мыслей о человеке до настоящей большой любви один шаг. Это вам подтвердит любой сердцевед, каковым я имею право считать и себя. Потому что я много размышлял об этом.
Васька рассказывал, какие замечательные пышки, шанежки и калачи стряпает его бабушка. Но делал он это не специально. Однако нас это раздражало. Время от времени кто-нибудь на него цыкал.
Мы настойчиво и упорно двигались вперед к вершине Аида. Что там нас еще ждет? Может быть, это вовсе и не сияющая вершина. Но мы узнаем об этом только тогда, когда доберемся до нее. Всё-таки какая-то мотивация. Без нее человек теряет интерес к жизни. Даже к загробной.
Тропинка делает еще один поворот и круто идет вверх. Перед нами бескрайняя равнина. Но не такая, которая радует глаз разноцветьем, ухо стрекотаньем стрекоз, а душу своим богатырским размахом. Это пустыня в самом банальном смысле этого слова, поскольку здесь совершенно пусто. Ни песочных барханов, ни травинки, ни леска, ни даже уродливых зарослей саксаула. Просто ничего нет. И всё! Одна лишь до самых горизонтов природная лысина. Мы остановились на последней полянке, с которой начинался спуск в это безжизненное безобразие. Достали остатки еды. Что же нас ожидает дальше?
Даже седьмой круг с его зловонием выглядел просто эдемским садом по сравнению с этим безжизненным вакуумом. Наверно, так и должен выглядеть Аид – царство смерти, где ничего не может выжить. Здесь любая душа ссохнется и задохнется от тоски и отчаянья. Чуточку утолив голод, мы молча сидели и созерцали это безобразие.
- Туда я не пойду! – решительно заявила Леночка. Что, впрочем, и следовало ожидать. – Будете меня тащить насильно, я начну кричать. Буду царапаться. Могу и укусить.
До этого доводить ее не стоит. Потому что ее крик-визг подобен взрыву атомной бомбы, от ударной волны которой сметает всё вокруг на много миль. Этого уж точно мы не переживем.
- Я вижу, мессир, вы решили испытать еще и славу Моисея, который водил свой народ сорок лет по пустыне, - сказал Большой Василий Вергилию. – Надеетесь быть зачисленными в сан пророков?
- А зачем? – удивился Васька. – Мужик этот по пустыне-то ходил? Заняться было нечем?
- За сорок лет выросло новое поколение, которое уже не помнило о прежней жизни в Египте и во всем беспрекословно верило Моисею. Так что Моисей создал новый народ.
- Ясно! – Васька покачал головой. – Хотя ничего не понятно. Какая ему разница, какой народ?
Только Стас и Влад молчали. Наверно, кладбищенская тишина навсегда у них отбила тягу к красноречию, убедив их в том, что в этом мире всё суета сует и всяческая суета. А может быть, они молчали потому, что за них всё решал босс Большой Василий. Так что нечего и тратиться на слова. Всё равно от них нет никакого толка.
- Друзья! Я не могу принять на себя такую ответственность. Пусть это будет коллективное решение.
Вергилий оглядел нас, стараясь каждому заглянуть в глаза. Я, честно признаюсь, опустил очи долу. Поскольку уже догадывался, о чем хочет поговорить с нами Вергилий.
- Конечно, вы праве решать, идти ли нам дальше или оставаться здесь. Никто не будет лишать вас права выбора. Я с пониманием приму любое ваше решение. Но всё-таки послушайте! Хочу напомнить, что путь из Аида – это путь вперед, а не назад. Если кто-то решит повернуть назад, должен знать, что обратного выхода для него не будет.
- А умные герои всегда идут в обход! – пропел Васька, отбивая чечетку. Может быть, он не понял?
Где это он научился делать? Таким людям, которые в самой непростой ситуации не теряют оптимизм, я завидую черной завистью. Ну, или светлой. Если такая бывает.
- Идиот! Какой тебе обход? – в рифму проговорил Большой Василий. – Где ты его видишь? С одной стороны ущелье, с другой скала, а впереди бескрайняя Сахара. Обходчик!
- Это я так. Извиняюсь, конечно, если что не так. Слова нельзя сказать,- обиделся Васька.
И сник. Отошел в сторону, показывая всем своим видом, что он покорно примет любое решение. Даже самое неразумное. Поднялся Большой Василий, подошел к Вергилию. Долго вместе с ним вглядывался в неприглядные дали. Оба были похожи на сфинксов.
- Всё это понятно, мессир. Мы просто не пройдем через это безобразие. Это точняк. Есть ли у нас хоть малейший шанс выжить, если мы решимся на такое безумство?
Кругом, насколько хватало взгляда, тянулась бесплодная голая пустыня, ничем не радующая глаз. Ну, хоть бы травинка, былинка, какой-нибудь одинокий саксаул. Ничего!
- Без воды и продовольствия мы пропадем здесь. К гадалке ходить не надо. Продукты у нас на нуле. Где взять воды, я тоже не вижу. Или вы можете предложить что-нибудь еще?
- Ну, что же! Давайте вернемся назад! – невозмутимо сказал Вергилий. – Я подчинюсь общему решению. Выбирайте любой круг Аида для ПМЖ. Можете коллективно или индивидуально.
- Нет! – завизжала Леночка. – Лучше я сразу умру! Больше ноги моей здесь не будет!
Мы увидели впереди нечто телесное. Приблизились и остановились от него в нескольких шагах. Это был первый грешник, которого мы встретили в этом кругу. Долго рассматривали его. Больше не было никого и ничего, кроме безжизненной пустыни и бесконечного неба над ней. Сидел он в позе йога и смотрел вдаль. Когда мы подошли к нему, в его лице ничего не изменилось, взгляд оставался всё таким же пустым, как и местность вокруг. Можно было принять его за статую, но это было не так, в чем мы вскоре убедились. Мы подошли к нему. Его ноздри чуть раздувались. Мы стояли возле него и наблюдали. Он не проявлял к нам никакого интереса. Может быть, попросить Ваську, чтобы тот его погладил на голове. Васька такой!
- Эй! – крикнул Васька. Сделал шаг вперед. – Ты слышишь меня? Или нет? Отвечать!
Помахал рукой, щелкнул пальцами, свистнул. Никакой реакции. Сделал перед самым его лицом «козу».
- Да он же слепой! Ясен пень! Видите, никакой реакции! Даже не моргнет. Зрачки стоят на месте.
- Глухой к тому же, - добавил Большой Василий. – Вычеркиваем из списка. Нам такие не нужны.
- Друзья мои! – начал просвещать нас Вергилий. – Прошу минуточку внимания! Дело в том…
Мы притихли. Придвинулись к Вергилию вплотную, хотя его можно было услышать и за километр.
- Здесь находятся те, кто жил только для самих себя. Остальные для них не существовали. Это грех. Конечно, другие существовали, но для них это было ничто, необходимая пыль, без которой не обойдешься. Они мирились с существованием других.
Но закончить Вергилий не успел. Влад далеко ушел вперед, а теперь бежал назад и кричал:
- Пацаны! Вы не поверите! Это же Шапкин! Вон там! Сам Шапкин! Я обалдел. Думал, обознался.
- И чего? Какой еще Шапкин? – удивились его друзья. – Ты его знаешь? Кто он тебе?
- Тот самый Шапкин! Иван Федорович. Генеральный директор какой-то фирмы. Я ее даже название не выговорю. Да это неважно! У него этих фирм было, сколько у тебя Стас волос на голове не будет.
- Точно! – подтвердил Большой Василий. – Чего ты стоишь, Стас? Снимай это мурло! Оно многих заинтересует. Пусть полюбуются на своего любимого шефа его подчиненые!
- Что тут снимать, если он пень пнем? Тут же их всех наказали отсутствием всяких чувство.
- Мессир! А нельзя ли расшевелить это бревно? Мы хотели бы задать ему пару вопросов? Он сможет отвечать? – спросил Большой Василий у Вергилия. – Или хотя бы кивать головой?
- Сто вопросов можете задать. Ответа не услышите. И не надейтесь. Никакого общения.
- Но почему не услышим? Их полностью лишили органов слуха? А написать они могут?
- Наказание такое. В жизни они никого не слушали и сейчас вечно продолжают не слышать.
- В том, что они не слышат, не видят и превратились в соляные столпы – и есть наказание?
- Слышат они и видят. Но ничего не ответят. Вот этот Иван Федорович будет молчать, как рыба. Более его ничего не растревожит, не заставит волноваться. Всё для него превратилось в ничто.
Большой Василий огорчился. Влад стоял в сторонке, но всё слышал. Он усмехнулся.
- Да вы знаете, какой он был? Для него все мусор, труха. Пыль на ботинках, которую он щеточкой раз – и нету!
Голос Влада стал злым. Я впервые видел его таким. До этого он выглядел таким увальнем.
- Никого он не уважал, не ценил, не любил. Для него не было кумиров, идеалов, героев. Все люди для него дерьмо. Всех он считал ничтожествами, грязью под его ногами. Ну, ладно, еще подчиненных. Это еще как-то можно понять. Я начальник, ты дурак. Президент для него – ноль без палочки, все писатели и журналисты – болтуны, актеры и музыканты – алкаши и тунеядцы. Никто не хочет работать, все врут, воруют и только об одном мечтают день и ночь, как тебе напакостить, строгануть какую-нибудь подлянку. За что же он должен любить людей? За их подлость?
- Откуда ты знаешь? – удивился Большой Василий. – Так складно излагаешь? Удивил!
- Одно время поработал в его фирме. До сих пор вспоминаю об этом с содроганием. Коленки даже трясутся. А представляется, что я чувствовал под его начальством?
Влад перевел дыхание, сплюнул в сторону и продолжил для нас, непосвященных:
- Создатель финансовой пирамиды, депутат, заместитель мэра. А фактически сам рулил городом. Представляете, как нарулил. А главное сколько! В инвалюте на зарубежных счетах.
- Дальше я не пойду! Всё! Лучше сразу убейте меня на этом месте! Любым способом!
- Ты прав, - согласился Большой Василий. – Как всегда! Я давно догадывался, что черти всегда правы.
- Мы, черти, всегда правы, даже, когда не правы! – бросил напоследок черт. – Можешь записать этот гениальный афоризм!
Ушел. Не оглядываясь. Мы поглядели ему вслед. Ко всему можно привыкнуть. Даже к чертям.
- Ко мне. Ребята! – позвал Большой Василий своих. – Надо было сразу понять это. Мы работали бессистемно. Поэтому кпд очень низкий. Положение надо исправлять. Конечно, потеряли много времени. Придется упорно поработать и наверстать.
- Это… босс! – пробурчал Стас. – Говори на понятном языке! Мы же университетов не кончали.
- Слушайте, пацаны сюда! Мы, как то дерьмо, плывем по течению. Кто попадется нам на пути, того и запечатлели. Порой вообще ничего примечательного. Много очень пустышек, которые мало кому будут интересны. Работать будем целенаправленно! Надо составить список жмуриков и разместить их по рейтингу. Нас интересуют больше всего верхние строчки. Там будут самые известные, самые богатые.
- Понял! – закричал Влад. – Пять, четыре, три, два, один. Пять – это самые знаменитые и богатые. На них мы больше всего и заработаем. Это верняк, босс! Идея понятна! А то и действительно, писали всякую мелочовку. Много ли с нее бабла срубишь!
Пацаны закивали. Лица их засветились. Они гордились своим боссом. Им-то и в голову такое бы не пришло.
- А раз вам всё ясно, то тогда подходи ко мне и получай блокноты и ручки. И работаем! Пишите! Потом сравним списки и распределим всех по рейтингу. И будем работать с верхними этажами. Вы тоже можете! Больше народу – больше кислороду!
Это уже к нам. Мы переглянулись. Вот и нас уже пытаются затянуть в свою авантюру.
- Присоединяйтесь, девочки и мальчики! Вы должны! В том числе, и вы многоуважаемый мессир. Думаю, что у вас получится очень интересный списочек. Вам же известны самые интересные типажи всей мировой истории. Ваши консультации нам очень пригодятся.
- Если мы откажемся? – спросила Леночка. – Что тогда? Нас эти ваши дела не интересуют.
- Не советую отказываться. Больно мы еще никому не делали. Так что не испытывайте нашего терпения. Оно не бесконечно. Да! Наиболее активные получат бонусы. Обещаю! Любой труд должен быть оплачен. Это мой принцип. И он помогает.
- Как? – спросил Васька. – Ну, эти самые бонусы? Как они будут выглядеть? Интересно же!
- В виде шелестящих бумажек, на которые приобретаются жизненные блага и разного рода удовольствия. Люди в твоем возрасте всегда испытывают в них недостаток.
- Это ты о деньгах? – воскликнул Васька. – Да мне вообще родоки ничего не дают.
- Ты очень догадлив, мой маленький брат! Ценю! Мне по душе догадливые люди.
Васька вытянул руки вперед и шагнул к Большому Василию. Нас это напугало. А Васька приблизился к Большому Василию. Тот поднялся и взглянул на нас так, как будто просил помощи. Уж не подумывал ли он о том, чтобы задать стрекоча. В глазах его было какое-то беспокойство. Он медленно стал пятиться назад. А Васька неуклонно приближался.
- Я знал, что найду тебя! – торжественно выкрикнул Васька и обнял Большого Василия, уткнувшись носом в его грудь. – Где же ты был столько лет? Почему не подавал о себе весточки?
Васька приподнялся на цыпочках и заглянул в глаза Большому Василию. Тот отклонил голову.
Он догадался, что перед ним разыгрывается индийская мелодрама. Отстранился и вытер пот.
- Ты это чего? Какой я тебе брат? Ты это брось! Чего ты придумал? Ну, какой я тебе брат?
- Какой брат? Ты же сам только что назвал меня младшим братом! Так просто никого младшим братом не называют.
- Это просто обращение такое. Например, у племен индейцев. Старшие называют младшего младшим братом.
- Какое такое обращение? Ну, зачем ты, брат, пытаешься выворачиваться. Не бойся, я ничего с тебя не потребую.
- Какой я тебе могу быть брат, если нас обоих зовут Василиями? Ты думай головой-то! – завизжал Большой Василий. – Сборище кретинов! Откуда только такие берутся? Ну! Какой? Какой я тебе брат?
- Какой? Двоюродный! – отвечал простодушно Васька, глядя своими облачными глазами.
- Да никакие мы не братья! – закричал Большой Василий, брызгая слюной. – Идиот что ли? Отойди от меня! Еще сейчас целоваться надумаешь, родственничек! Я чокнусь с вами!
Васька как-то сразу сник, скуксился, стал маленьким. Мне было его искренне жаль. Ну, в конце-то концов все люди братья и даже сестры. Предки-то у нас одни и те же – Адам и Ева. Поэтому Васька в общем-то прав. Если подходить философски к этому вопросу.
Мы шли постоянно вверх. Всё выше и выше. Это закаляет характер, а ноги делают крепкими и несуетливыми. И поступь теряет легкомысленность. Если сложить все расстояния, которые мы прошли, поднимаясь вверх, то должны были уже стоять на вершине Эвереста. Зачем нам Эверест, на который только ленивый сейчас не забирается? Говорят, что там на самой вершине уже помойка образовалась.
А многие ли покорили вершину Аида? Вот то-то же! Может быть, мы первооткрыватели!
Наши старшие товарищи всю дорогу только вспоминали и вносили в списки знаменитых жмуриков, видеоинтервью с которыми сделает их богачами. Они то и дело останавливались и записывали всё новых и новых клиентов. Иногда начинали спорить.
Вергилий почти всю дорогу декламировал стихи. Свои или же еще какого-то римского поэта, сказать не могу, хотя с латынью я несколько знаком, но не в такой степени, чтобы отличить оды Горация или Вергилия. Говорят, чтение стихов – это тренировка для ума. Если бы Вергилий не был поэтом, то за две тысячи лет превратился бы в идиота.
Леночка продолжала дуться. Но на кого, не поймешь. Кажется, это уже ее постоянное состояние.
Хорошо, если она сердится на меня. Значит, она думает обо мне. Значит, я ей не безразличен. А от мыслей о человеке до настоящей большой любви один шаг. Это вам подтвердит любой сердцевед, каковым я имею право считать и себя. Потому что я много размышлял об этом.
Васька рассказывал, какие замечательные пышки, шанежки и калачи стряпает его бабушка. Но делал он это не специально. Однако нас это раздражало. Время от времени кто-нибудь на него цыкал.
Мы настойчиво и упорно двигались вперед к вершине Аида. Что там нас еще ждет? Может быть, это вовсе и не сияющая вершина. Но мы узнаем об этом только тогда, когда доберемся до нее. Всё-таки какая-то мотивация. Без нее человек теряет интерес к жизни. Даже к загробной.
Тропинка делает еще один поворот и круто идет вверх. Перед нами бескрайняя равнина. Но не такая, которая радует глаз разноцветьем, ухо стрекотаньем стрекоз, а душу своим богатырским размахом. Это пустыня в самом банальном смысле этого слова, поскольку здесь совершенно пусто. Ни песочных барханов, ни травинки, ни леска, ни даже уродливых зарослей саксаула. Просто ничего нет. И всё! Одна лишь до самых горизонтов природная лысина. Мы остановились на последней полянке, с которой начинался спуск в это безжизненное безобразие. Достали остатки еды. Что же нас ожидает дальше?
Даже седьмой круг с его зловонием выглядел просто эдемским садом по сравнению с этим безжизненным вакуумом. Наверно, так и должен выглядеть Аид – царство смерти, где ничего не может выжить. Здесь любая душа ссохнется и задохнется от тоски и отчаянья. Чуточку утолив голод, мы молча сидели и созерцали это безобразие.
- Туда я не пойду! – решительно заявила Леночка. Что, впрочем, и следовало ожидать. – Будете меня тащить насильно, я начну кричать. Буду царапаться. Могу и укусить.
До этого доводить ее не стоит. Потому что ее крик-визг подобен взрыву атомной бомбы, от ударной волны которой сметает всё вокруг на много миль. Этого уж точно мы не переживем.
- Я вижу, мессир, вы решили испытать еще и славу Моисея, который водил свой народ сорок лет по пустыне, - сказал Большой Василий Вергилию. – Надеетесь быть зачисленными в сан пророков?
- А зачем? – удивился Васька. – Мужик этот по пустыне-то ходил? Заняться было нечем?
- За сорок лет выросло новое поколение, которое уже не помнило о прежней жизни в Египте и во всем беспрекословно верило Моисею. Так что Моисей создал новый народ.
- Ясно! – Васька покачал головой. – Хотя ничего не понятно. Какая ему разница, какой народ?
Только Стас и Влад молчали. Наверно, кладбищенская тишина навсегда у них отбила тягу к красноречию, убедив их в том, что в этом мире всё суета сует и всяческая суета. А может быть, они молчали потому, что за них всё решал босс Большой Василий. Так что нечего и тратиться на слова. Всё равно от них нет никакого толка.
- Друзья! Я не могу принять на себя такую ответственность. Пусть это будет коллективное решение.
Вергилий оглядел нас, стараясь каждому заглянуть в глаза. Я, честно признаюсь, опустил очи долу. Поскольку уже догадывался, о чем хочет поговорить с нами Вергилий.
- Конечно, вы праве решать, идти ли нам дальше или оставаться здесь. Никто не будет лишать вас права выбора. Я с пониманием приму любое ваше решение. Но всё-таки послушайте! Хочу напомнить, что путь из Аида – это путь вперед, а не назад. Если кто-то решит повернуть назад, должен знать, что обратного выхода для него не будет.
- А умные герои всегда идут в обход! – пропел Васька, отбивая чечетку. Может быть, он не понял?
Где это он научился делать? Таким людям, которые в самой непростой ситуации не теряют оптимизм, я завидую черной завистью. Ну, или светлой. Если такая бывает.
- Идиот! Какой тебе обход? – в рифму проговорил Большой Василий. – Где ты его видишь? С одной стороны ущелье, с другой скала, а впереди бескрайняя Сахара. Обходчик!
- Это я так. Извиняюсь, конечно, если что не так. Слова нельзя сказать,- обиделся Васька.
И сник. Отошел в сторону, показывая всем своим видом, что он покорно примет любое решение. Даже самое неразумное. Поднялся Большой Василий, подошел к Вергилию. Долго вместе с ним вглядывался в неприглядные дали. Оба были похожи на сфинксов.
- Всё это понятно, мессир. Мы просто не пройдем через это безобразие. Это точняк. Есть ли у нас хоть малейший шанс выжить, если мы решимся на такое безумство?
Кругом, насколько хватало взгляда, тянулась бесплодная голая пустыня, ничем не радующая глаз. Ну, хоть бы травинка, былинка, какой-нибудь одинокий саксаул. Ничего!
- Без воды и продовольствия мы пропадем здесь. К гадалке ходить не надо. Продукты у нас на нуле. Где взять воды, я тоже не вижу. Или вы можете предложить что-нибудь еще?
- Ну, что же! Давайте вернемся назад! – невозмутимо сказал Вергилий. – Я подчинюсь общему решению. Выбирайте любой круг Аида для ПМЖ. Можете коллективно или индивидуально.
- Нет! – завизжала Леночка. – Лучше я сразу умру! Больше ноги моей здесь не будет!
Мы увидели впереди нечто телесное. Приблизились и остановились от него в нескольких шагах. Это был первый грешник, которого мы встретили в этом кругу. Долго рассматривали его. Больше не было никого и ничего, кроме безжизненной пустыни и бесконечного неба над ней. Сидел он в позе йога и смотрел вдаль. Когда мы подошли к нему, в его лице ничего не изменилось, взгляд оставался всё таким же пустым, как и местность вокруг. Можно было принять его за статую, но это было не так, в чем мы вскоре убедились. Мы подошли к нему. Его ноздри чуть раздувались. Мы стояли возле него и наблюдали. Он не проявлял к нам никакого интереса. Может быть, попросить Ваську, чтобы тот его погладил на голове. Васька такой!
- Эй! – крикнул Васька. Сделал шаг вперед. – Ты слышишь меня? Или нет? Отвечать!
Помахал рукой, щелкнул пальцами, свистнул. Никакой реакции. Сделал перед самым его лицом «козу».
- Да он же слепой! Ясен пень! Видите, никакой реакции! Даже не моргнет. Зрачки стоят на месте.
- Глухой к тому же, - добавил Большой Василий. – Вычеркиваем из списка. Нам такие не нужны.
- Друзья мои! – начал просвещать нас Вергилий. – Прошу минуточку внимания! Дело в том…
Мы притихли. Придвинулись к Вергилию вплотную, хотя его можно было услышать и за километр.
- Здесь находятся те, кто жил только для самих себя. Остальные для них не существовали. Это грех. Конечно, другие существовали, но для них это было ничто, необходимая пыль, без которой не обойдешься. Они мирились с существованием других.
Но закончить Вергилий не успел. Влад далеко ушел вперед, а теперь бежал назад и кричал:
- Пацаны! Вы не поверите! Это же Шапкин! Вон там! Сам Шапкин! Я обалдел. Думал, обознался.
- И чего? Какой еще Шапкин? – удивились его друзья. – Ты его знаешь? Кто он тебе?
- Тот самый Шапкин! Иван Федорович. Генеральный директор какой-то фирмы. Я ее даже название не выговорю. Да это неважно! У него этих фирм было, сколько у тебя Стас волос на голове не будет.
- Точно! – подтвердил Большой Василий. – Чего ты стоишь, Стас? Снимай это мурло! Оно многих заинтересует. Пусть полюбуются на своего любимого шефа его подчиненые!
- Что тут снимать, если он пень пнем? Тут же их всех наказали отсутствием всяких чувство.
- Мессир! А нельзя ли расшевелить это бревно? Мы хотели бы задать ему пару вопросов? Он сможет отвечать? – спросил Большой Василий у Вергилия. – Или хотя бы кивать головой?
- Сто вопросов можете задать. Ответа не услышите. И не надейтесь. Никакого общения.
- Но почему не услышим? Их полностью лишили органов слуха? А написать они могут?
- Наказание такое. В жизни они никого не слушали и сейчас вечно продолжают не слышать.
- В том, что они не слышат, не видят и превратились в соляные столпы – и есть наказание?
- Слышат они и видят. Но ничего не ответят. Вот этот Иван Федорович будет молчать, как рыба. Более его ничего не растревожит, не заставит волноваться. Всё для него превратилось в ничто.
Большой Василий огорчился. Влад стоял в сторонке, но всё слышал. Он усмехнулся.
- Да вы знаете, какой он был? Для него все мусор, труха. Пыль на ботинках, которую он щеточкой раз – и нету!
Голос Влада стал злым. Я впервые видел его таким. До этого он выглядел таким увальнем.
- Никого он не уважал, не ценил, не любил. Для него не было кумиров, идеалов, героев. Все люди для него дерьмо. Всех он считал ничтожествами, грязью под его ногами. Ну, ладно, еще подчиненных. Это еще как-то можно понять. Я начальник, ты дурак. Президент для него – ноль без палочки, все писатели и журналисты – болтуны, актеры и музыканты – алкаши и тунеядцы. Никто не хочет работать, все врут, воруют и только об одном мечтают день и ночь, как тебе напакостить, строгануть какую-нибудь подлянку. За что же он должен любить людей? За их подлость?
- Откуда ты знаешь? – удивился Большой Василий. – Так складно излагаешь? Удивил!
- Одно время поработал в его фирме. До сих пор вспоминаю об этом с содроганием. Коленки даже трясутся. А представляется, что я чувствовал под его начальством?
Влад перевел дыхание, сплюнул в сторону и продолжил для нас, непосвященных:
- Создатель финансовой пирамиды, депутат, заместитель мэра. А фактически сам рулил городом. Представляете, как нарулил. А главное сколько! В инвалюте на зарубежных счетах.
Глава 20. В круге девятом
- Дальше я не пойду! Всё! Лучше сразу убейте меня на этом месте! Любым способом!
