Торопитесь! Может быть, вы в последний раз увидете ее живой, собственноручно закроете ей глаза. о чем вы будете думать, глядя на умершую мать?
Тамара окаменела. Румянец сошел с ее щек. Она была бледна. Лишь только пальцы двигались на ее коленях.
- Вы колеблетесь, Тамара. Я понимаю вас. Если вы уйдете отсюда без денег, вы потом всю оставшуюся жизнь будете винить себя в смерти мамы, которую вы могли спасти, но сне сделали этого. Вы сами по своей воли выбрали ее смерть. Но зато вы сохранили свою бессмертную душу. Правда, вряд ли знаете, как распорядиться ей. Ведь никому ваша душа оказывается не нужна.
Тамара бросила на него быстрый взгляд и снова опустила глаза.
- Ах! Бессмертная душа! Куда же без нее? Ради нее мы готовы на всё. даже на смерть самого близкого человека. Никак без нее. Пойдите в церковь, исповедуйтесь, расскажите, как дьявол искушал вас, уговаривал продать душу, взамен предложив жизни матери.
- И что мне скажет священник?
- О! Он несомненно одобрит, похвалит ваш поступок. Иначе и быть не может. Душа для священников – это всё. будет говорить, что нет ничего более ценного, чем душа. И больше всего каждый должен заботиться о спасении своей души. И вера, собственно, заключается в том, чтобы спасти свою душу. Вы, окрыленная, понесетесь на работу в больницу, где умирает ваша мать. А потом будете лежать одна в своей холодной квартирке. Плакать о том, что вы потеряли самого дорогого человек. Никогда в этой квартирке вы не услышите голоса своей матери. И вас будут терзать мысли о том, правильно ли вы поступили.
Тамара облизала губы.
- Что же вы? В прочем, у вас есть и другой выбор. Тот лысый пузатый папик. Сообщите ему, что вы передумали и согласны с его предложением. Только торгуйтесь!
Голос его был ровным. И от этого то, что он говорил, выглядело еще страшней.
- Попыхтит на вас немного. Но ничего страшного. Не вы первая, не вы последняя. Лишь бы не извращенец какой оказался. Вот тогда вам придется не сладко.
- Прекратите!
- Зато у вас будут деньги на лечение. И бессмертная душа будет с вами. Может быть, даже сильно не будет осуждать вас за папика. Папик помнет и осквернит ваше тело, но не душу, она останется ангельски чистой, как у Сони Мармеладовой, которая занималась проституцией ради родных. Помните? Телом-то торговала, а душу сохранила. Мда! Еще и преступника Раскольникова пыталась направить на путь истины.
2
Когда Тамара сказала главному врачу, что сегодня же переведет нужную сумму, он на некоторое время потерял дар речи. Откуда у скромной санитарки могла появиться такая сумма? Он жалел эту девушку. Она нравилась ему не только потому, что была красива, но и характером, по-детски доверчивым и наивным. Никто от нее не слышал грубого слова. Иногда он думал: «Пропадешь ты, девонька, если не научишься показывать зубки. В этой жизни нельзя быть такой доверчивой и простодушной. На ангелов смотрят, как на идиотов, которыми попользуются, а потом выбрасывают за ненадобностью. Жалко будет, если сломают тебя, искалечат судьбу».
- Что же! Это великолепно! – проговорил он. – Если промедлить еще неделю – другую, то процесс станет необратимым. И медицина тогда уже бессильна. Никакие светила медицины тогда уже не помогут вашей мамы. Что же! Я распоряжусь, чтобы немедленно готовили документы. И вы готовьте, всё самое необходимое. Теперь всё будет хорошо.
- Александр Васильевич! Спасибо вам большое!
- Да мне-то за что, голубушка! Это вы себе спасибо говорите. Вы спасли свою маму. Вы молодец! Достать такую сумму в вашем положении – это просто фантастика. Вы меня удивили. Очень!
Когда она вышла, главврач, постукивая ручкой по настольному стеклу, задумался. «Как она смогла достать такие деньги? Где? У кого? Ни один банк не дал бы ей такую сумму. Весьма любопытно! У нее же ничего нет. Единственная ценность – это она сама. Неужели? Нет! Не может быть! Хотя почему не может быть? Ведь известно, что в тихом омуте черти водятся. Выходит, что наша Тамарочка – не такая уж невинная овечка. А может быть, она очень талантливая актриса и разыграла для нас всех спектакль. Печально, с одной стороны. А с другой, ведь то, что она сделала, она сделала ради матери. А мама – это святое. Однако… однако… почему так хотелось, чтобы она оставалась невинной девочкой?»
Маму отправили за границу. Тамара звонила каждый день. Всё складывалось благополучно. Шли плановые мероприятия. Маму готовили к операции. Операция прошла успешно. Всё складывалось, как нельзя лучше. Теперь реабилитационный период.
Тамара не теряла времени. Деньги, что она получила, хватило и на благоустройство квартиры. Она купила новую кровать для мамы, платяной шкаф, плазменный телевизор, мебель для кухни, новую посуду, одежду для себя и для мамы. Наклеила веселые обои, забила продуктами холодильник, выбросила старые шторы и повесила новые.
И сама Тамара изменилась. У нее появились модные вещи, которые смотрелись на ней очень элегантно. Она выглядела еще красивей. Но по-прежнему оставалась равнодушной к назойливым ухаживаниям, а слишком настойчивых ожидал такой холодный взгляд и отповедь, после которых они теряли всякую надежду. Она по-прежнему добросовестно работала, соглашалась кого-нибудь подменить или отдежурить ночью, но делала это уже без прежней готовности и безропотности. Когда она отказала раз, потом другой, то ее коллеги поняли, что перед ними уже не прежняя безропотная овечка, готовая откликнуться на любую просьбу с детской улыбкой.
Гадали, что произошло. И в основном сходились на том, что у нее появился богатенький спонсор. Тогда всё объяснимо и понятно. Но кто он, ее богатый любовник?
Никто за ней не приезжал на роскошной иномарке. С работы она уходила пешком. По ней незаметно, что вечера она проводила в ресторанах. Всегда выглядела свежей и не помятой. Всё-таки что-то случилось в ее жизни такое, что в ней произошли такие резкие перемены, как будто человека подменили. Это была новая Тамара.
3
Николай Булатович работал в администрации, человек был небедный и авторитетный. Не то, чтобы он подбивал клинья под Тамару, но когда она появлялась в палате, он сразу веселел, шутил, сыпал анекдотами и комплиментами. Тамару он в шутку называл «своей эскулапочкой».
Через пару дней после полета Тамары, Николая Булатовича выписали. За ним должны были прислать автомобиль. Лечащему врачу и медсестрам он сделал небольш8ие подарки, соседям по палате пакет деликатесов, а Тамаре – шикарный букет роз. Букет был в корзинке, и по всему было видно, что его купили не в самом дешевом магазине. Тамара раскраснелась, прядь волос выбилась из-под косынки.
- Как вы прекрасны, Тамарочка! Об одном я жалею, что я не художник и не могу запечатлеть такую красоту. Царица Тамара умерла бы от зависти, увидев вас.
Он еще долго и по-восточному цветасто сыпал комплиментами, чем окончательно вогнал девушку в краску. Она уже устала повторять одно и то же: «Да что вы! Да хватит! Довольно же!» И в заключении:
- Я не понимаю, Тамарочка, почему вы здесь в больнице какой-то санитаркой. Поверьте мне, здесь вам не место. Вашу маму скоро выпишут, уже ничто не связывает вас с этой больницей. Вас ничто уже не должно здесь удерживать. Это все равно, если бы Леонардо да Винчи перебирал бы овощи на базе.
- У меня нет специальности, нет образования. Кроме школы, разумеется,- робко возразила Тамара. – Куда же меня возьмут? Ну, если не здесь санитаркой, то в другом месте полы мыть.
- Тамарочка! Специальность, образование – это дело наживное. Не место вам здесь! Не место!. Послушайте, я уже много прожил, много видел и научился разбираться в людях.
- Не знаю, что вам и сказать, Николай Булатович.
- Знаете, что, Тамарочка, приходите ко мне в офис. Я подыщу вам работу, которая вам понравится.
Протянул ей визитную карточку. «А почему бы и нет!- подумала Тамарочка. – Не всю же жизнь мне таскать утки из-под больных!».
Николай Булатович принял ее как старую знакомую и предложил место секретаря-референта. Как раз появилась вакансия. Кандидатур много, но он бы хотел видеть ее на этом месте. Но ей придется закончить курсы. Оплатит их администрация. Всё у нее получится. И он уверен, что это только начало ее карьеры.
Так началось восхождение Тамары. Пройдет немного времени, и Николай Булатович будет недоумевать, как он работал раньше без нее. Она грамотно и вовремя готовила документы. Быстро вникала в суть дела. И Николай Булатович всё чаще стал советоваться с ней. Злые языки говорили, что такой быстрый карьерный рост возможен только через постель. Но на это они и злые языки, чтобы говорить подобное. К тому же, так мог говорить только тот, кто не знал Тамару. Те, кто ее знал, ни в какие сплетни о ней не верили. Всякие вольности, намеки она резко обрывала.
4
Вечером в ее квартире раздался звонок. У Тамары не было подруг. И она никого не ждала. Кто мог так поздно прийти к ней. Она бросилась к дверям. Возле дверей остановилась, прислушалась. Когда открыла, ноги ее подкосились, она внезапно остолбенела. И сначала не могла вымолвить ни единого слова. Настолько неожиданный был гость.
- Здравствуй, Тамара!
На пороге стоял Демон. В черном костюме и черном плаще. В руке букет, который он протянул Тамаре. Улыбка делала его еще красивей. Глаза блестели. И она, как при первой встрече, не могла выдержать его взгляда. Ей казалось, что если она взглянет ему в глаза, то потеряет сознание. Прижала букет к груди.
- Вы не пригласите меня? Прошу прощения, что без предупреждения. Но знаете, это уже привычка.
Они прошли. Она бросилась на кухню за вазой для цветов. Руки ее дрожали, когда она наливала воду. Оттуда крикнула:
- Зачем вы пришли? Вам что-то еще надо от меня? Я что-то сделала не так? Почему вы не отвечаете?
- Вашу маму скоро выписывают. Я пришел поздравить вас. Ведь для вас это сейчас самое радостное событие.
- Вы следите за мной?
- Интересуюсь, Тамара. Поверьте, вы произвели на меня, говоря по-книжному, неизгладимое впечатление. Кажется, это квартира будет тесна для вас.
- Мы привыкли. Я живу здесь с самого рождения. Отец ушел от нас, когда мне не было и полугода.
- У вас будут другие привычки.
- О чем это вы? Вы всегда привыкли разговаривать загадками? Наверно, это тоже ваша привычка?
- Такая девушка, как вы, не должна прозябать. Вас ожидает другая жизнь, яркая и содержательная. Выносить утки из-под больных и елозить шваброй по полам найдутся и другие. А для вас эта полоса жизни закончилась окончательно и бесповоротно.
- Это вам известно или вы сочиняете на ходу, чтобы утешить меня? Ну, там, пробудить надежду?
- Будущее я вижу.
- Вот как? Я поставлю чай. Или вы предпочитаете кофе? У меня есть и спиртное. Так, на всякий случай.
- Предпочитаю этот вечер провести в другой обстановке.
- Вы приглашаете меня в ресторан. Скажу честно, меня еще никто не приглашал в ресторан.
- Это очень банально. Но если вы желаете…
- А у вас есть небанальное предложение? Вы же вообще не банальный человек. Если вы человек.
- Иначе зачем бы я пришел.
Он подошел к окну, раскрыл его. Свежий воздух закачал шторы, зашуршал клеенкой на кухонном столе.
- Какой вечер! В городе везде зажигаются огни. Вечерний и ночной город – это фантастика. Воздух свежеет. Луна заняла свое законное место, скривив свою желтую рожицу. Всё больше и больше на небе вспыхивает звезд. И свет их становится ярче. Я предлагаю вам отправиться в полет над ночным городом. И дальше… дальше…. Дальше. За горы, за моря, над иноземными странами, континентами.
- На самолете?
- Самолет мне не нужен. Летают же птицы, почему бы и нам не полетать? Чем мы хуже?
- Бред!
- Ах, Тамара!
Он протянул ей флакончик, который извлек из кармана плаща. Какое-то лекарство?
- Возьмите?
- Это что?
- Это то, что сделает ваше тело легким и невесомым, как перышко. И вы полетите. Вы разденьтесь и смажьте свое тело. Не надо ничего бояться. Никакого вреда эта мазь вам не принесет. Это не опасно.
- Это розыгрыш?
- Ну, что вы? Я даже не знаю. Делайте, как я скажу. Сейчас идите в ванную и снимите с себя всю одежду. Нанесите на свою кожу мазь. В конце концов, я настаиваю на этом. Сейчас вы должны слушаться меня во всем и подчиняться мне безропотно. Я настаиваю. Это мой подарок вам.
Тамара взяла в руки флакончик. Он был из толстого темного стекла. Крышечка была в виде короны. Ушла в ванную, скинула с себя домашнюю одежду. Провела пальчиками от плеч к бедрам.
На нее смотрела прекрасная женщина с совершенными формами. Она повернулась боком, потом чуть сильнее, чтобы увидеть себя со спины. Любой скульптор посчитал бы за счастье изваять ее. Она улыбнулась самой себе. Потянулась к зеркалу и поцеловала теплое стекло.
Сняла крышку. Налила на ладонь мази и стала легкими движениями втирать ее в бока, в живот, в бедра, наклоняясь всё ниже. Кожа ее заблестела. Она налила на ладонь еще мази. Жжение, но не болезненное, а приятное. Но это жжение проникало всё глубже в ее плоть. Чем дальше она втирала мазь, тем сильнее нарастало ощущение неизвестного ей доселе наслаждение. Тело становилось легким. Она уже не ощущала своих стоп. Она перестала ощущать свое тело. Ей казалось, что у нее больше нет кожи, костей, внутренних органов. Она превратилась в легкое облачко.
Ноги ее уже не ощущали кафельного пола, как будто она и не стояла на нем, а повисла в воздухе. Еще раз взглянула на себя в зеркало. И не узнала. На лице смелая улыбка, глаза блестят. Это была она и не она. Какая-то другая девушка, яркая и решительная.
Ей показалось, что от ее тела исходит слабое сияние. Она положила ладонь на живот и почувствовало легкое жжение. Набросила халат и вышла. Демон стоял у открытого окна с поднятой головой. Тамара проследила за его взглядом. Там, куда он смотрел, был острый серп луны. Повернул голову к ней и кивнул. Протянул к ней руки. Она вложила свои ладони в его. Все ее тело заполыхало, как будто она стояла на костре. Жар становился всё невыносимей. Она застонала. И стала раскачиваться взад и вперед.
- Что вы творите со мной?
- Я хочу подарить вам другой мир, который никто вам не подарит, кроме меня. Я не мог этого не сделать.
Помог подняться ей на подоконник.
- Я боюсь! – сказала она. – Я никогда этого не сделаю. Опустите меня на пол, пожалуйста!
- Я держу вас. Со мной вам нечего бояться. Страх – это то, что мешает нам исполнить наши желания. Как только я скажу «три», мы прыгнем.
- Я не смогу! – завизжала она. – Я сразу упаду вниз и разобьюсь. Отпустите меня!
- Раз!
- Не надо! Прошу вас! Зачем вы это делаете? Я не хочу этого! Я боюсь! Я сильно боюсь! Вы серьезно. Зачем вы смеетесь надо мной. И кстати, не очень удачная шутка. Придумали бы что-нибудь поумней!
- Уверяю вас, я говорю вполне серьезно. Зачем мне являться в столь поздний час, чтобы разыгрывать вас?
- И что же дальше?
- Дайте мне вашу руку! Вот так! - Никогда в жизни!
- Два!
- Я боюсь!
- Три!
Ее колени против воли подогнулись, она оттолкнулась от подоконника и оказалась за стеной квартиры. Но она не падала вниз, она висела в воздухе, держась за его руку. За окном на кухне горел двух рожковый светильник, был виден шкаф, стол.
- Чего же вы, Тамара? Чего вы застали на месте?
Он потянул ее за руку, и она подтянулась к нему.
Тамара окаменела. Румянец сошел с ее щек. Она была бледна. Лишь только пальцы двигались на ее коленях.
- Вы колеблетесь, Тамара. Я понимаю вас. Если вы уйдете отсюда без денег, вы потом всю оставшуюся жизнь будете винить себя в смерти мамы, которую вы могли спасти, но сне сделали этого. Вы сами по своей воли выбрали ее смерть. Но зато вы сохранили свою бессмертную душу. Правда, вряд ли знаете, как распорядиться ей. Ведь никому ваша душа оказывается не нужна.
Тамара бросила на него быстрый взгляд и снова опустила глаза.
- Ах! Бессмертная душа! Куда же без нее? Ради нее мы готовы на всё. даже на смерть самого близкого человека. Никак без нее. Пойдите в церковь, исповедуйтесь, расскажите, как дьявол искушал вас, уговаривал продать душу, взамен предложив жизни матери.
- И что мне скажет священник?
- О! Он несомненно одобрит, похвалит ваш поступок. Иначе и быть не может. Душа для священников – это всё. будет говорить, что нет ничего более ценного, чем душа. И больше всего каждый должен заботиться о спасении своей души. И вера, собственно, заключается в том, чтобы спасти свою душу. Вы, окрыленная, понесетесь на работу в больницу, где умирает ваша мать. А потом будете лежать одна в своей холодной квартирке. Плакать о том, что вы потеряли самого дорогого человек. Никогда в этой квартирке вы не услышите голоса своей матери. И вас будут терзать мысли о том, правильно ли вы поступили.
Тамара облизала губы.
- Что же вы? В прочем, у вас есть и другой выбор. Тот лысый пузатый папик. Сообщите ему, что вы передумали и согласны с его предложением. Только торгуйтесь!
Голос его был ровным. И от этого то, что он говорил, выглядело еще страшней.
- Попыхтит на вас немного. Но ничего страшного. Не вы первая, не вы последняя. Лишь бы не извращенец какой оказался. Вот тогда вам придется не сладко.
- Прекратите!
- Зато у вас будут деньги на лечение. И бессмертная душа будет с вами. Может быть, даже сильно не будет осуждать вас за папика. Папик помнет и осквернит ваше тело, но не душу, она останется ангельски чистой, как у Сони Мармеладовой, которая занималась проституцией ради родных. Помните? Телом-то торговала, а душу сохранила. Мда! Еще и преступника Раскольникова пыталась направить на путь истины.
2
Когда Тамара сказала главному врачу, что сегодня же переведет нужную сумму, он на некоторое время потерял дар речи. Откуда у скромной санитарки могла появиться такая сумма? Он жалел эту девушку. Она нравилась ему не только потому, что была красива, но и характером, по-детски доверчивым и наивным. Никто от нее не слышал грубого слова. Иногда он думал: «Пропадешь ты, девонька, если не научишься показывать зубки. В этой жизни нельзя быть такой доверчивой и простодушной. На ангелов смотрят, как на идиотов, которыми попользуются, а потом выбрасывают за ненадобностью. Жалко будет, если сломают тебя, искалечат судьбу».
- Что же! Это великолепно! – проговорил он. – Если промедлить еще неделю – другую, то процесс станет необратимым. И медицина тогда уже бессильна. Никакие светила медицины тогда уже не помогут вашей мамы. Что же! Я распоряжусь, чтобы немедленно готовили документы. И вы готовьте, всё самое необходимое. Теперь всё будет хорошо.
- Александр Васильевич! Спасибо вам большое!
- Да мне-то за что, голубушка! Это вы себе спасибо говорите. Вы спасли свою маму. Вы молодец! Достать такую сумму в вашем положении – это просто фантастика. Вы меня удивили. Очень!
Когда она вышла, главврач, постукивая ручкой по настольному стеклу, задумался. «Как она смогла достать такие деньги? Где? У кого? Ни один банк не дал бы ей такую сумму. Весьма любопытно! У нее же ничего нет. Единственная ценность – это она сама. Неужели? Нет! Не может быть! Хотя почему не может быть? Ведь известно, что в тихом омуте черти водятся. Выходит, что наша Тамарочка – не такая уж невинная овечка. А может быть, она очень талантливая актриса и разыграла для нас всех спектакль. Печально, с одной стороны. А с другой, ведь то, что она сделала, она сделала ради матери. А мама – это святое. Однако… однако… почему так хотелось, чтобы она оставалась невинной девочкой?»
Маму отправили за границу. Тамара звонила каждый день. Всё складывалось благополучно. Шли плановые мероприятия. Маму готовили к операции. Операция прошла успешно. Всё складывалось, как нельзя лучше. Теперь реабилитационный период.
Тамара не теряла времени. Деньги, что она получила, хватило и на благоустройство квартиры. Она купила новую кровать для мамы, платяной шкаф, плазменный телевизор, мебель для кухни, новую посуду, одежду для себя и для мамы. Наклеила веселые обои, забила продуктами холодильник, выбросила старые шторы и повесила новые.
И сама Тамара изменилась. У нее появились модные вещи, которые смотрелись на ней очень элегантно. Она выглядела еще красивей. Но по-прежнему оставалась равнодушной к назойливым ухаживаниям, а слишком настойчивых ожидал такой холодный взгляд и отповедь, после которых они теряли всякую надежду. Она по-прежнему добросовестно работала, соглашалась кого-нибудь подменить или отдежурить ночью, но делала это уже без прежней готовности и безропотности. Когда она отказала раз, потом другой, то ее коллеги поняли, что перед ними уже не прежняя безропотная овечка, готовая откликнуться на любую просьбу с детской улыбкой.
Гадали, что произошло. И в основном сходились на том, что у нее появился богатенький спонсор. Тогда всё объяснимо и понятно. Но кто он, ее богатый любовник?
Никто за ней не приезжал на роскошной иномарке. С работы она уходила пешком. По ней незаметно, что вечера она проводила в ресторанах. Всегда выглядела свежей и не помятой. Всё-таки что-то случилось в ее жизни такое, что в ней произошли такие резкие перемены, как будто человека подменили. Это была новая Тамара.
3
Николай Булатович работал в администрации, человек был небедный и авторитетный. Не то, чтобы он подбивал клинья под Тамару, но когда она появлялась в палате, он сразу веселел, шутил, сыпал анекдотами и комплиментами. Тамару он в шутку называл «своей эскулапочкой».
Через пару дней после полета Тамары, Николая Булатовича выписали. За ним должны были прислать автомобиль. Лечащему врачу и медсестрам он сделал небольш8ие подарки, соседям по палате пакет деликатесов, а Тамаре – шикарный букет роз. Букет был в корзинке, и по всему было видно, что его купили не в самом дешевом магазине. Тамара раскраснелась, прядь волос выбилась из-под косынки.
- Как вы прекрасны, Тамарочка! Об одном я жалею, что я не художник и не могу запечатлеть такую красоту. Царица Тамара умерла бы от зависти, увидев вас.
Он еще долго и по-восточному цветасто сыпал комплиментами, чем окончательно вогнал девушку в краску. Она уже устала повторять одно и то же: «Да что вы! Да хватит! Довольно же!» И в заключении:
- Я не понимаю, Тамарочка, почему вы здесь в больнице какой-то санитаркой. Поверьте мне, здесь вам не место. Вашу маму скоро выпишут, уже ничто не связывает вас с этой больницей. Вас ничто уже не должно здесь удерживать. Это все равно, если бы Леонардо да Винчи перебирал бы овощи на базе.
- У меня нет специальности, нет образования. Кроме школы, разумеется,- робко возразила Тамара. – Куда же меня возьмут? Ну, если не здесь санитаркой, то в другом месте полы мыть.
- Тамарочка! Специальность, образование – это дело наживное. Не место вам здесь! Не место!. Послушайте, я уже много прожил, много видел и научился разбираться в людях.
- Не знаю, что вам и сказать, Николай Булатович.
- Знаете, что, Тамарочка, приходите ко мне в офис. Я подыщу вам работу, которая вам понравится.
Протянул ей визитную карточку. «А почему бы и нет!- подумала Тамарочка. – Не всю же жизнь мне таскать утки из-под больных!».
Николай Булатович принял ее как старую знакомую и предложил место секретаря-референта. Как раз появилась вакансия. Кандидатур много, но он бы хотел видеть ее на этом месте. Но ей придется закончить курсы. Оплатит их администрация. Всё у нее получится. И он уверен, что это только начало ее карьеры.
Так началось восхождение Тамары. Пройдет немного времени, и Николай Булатович будет недоумевать, как он работал раньше без нее. Она грамотно и вовремя готовила документы. Быстро вникала в суть дела. И Николай Булатович всё чаще стал советоваться с ней. Злые языки говорили, что такой быстрый карьерный рост возможен только через постель. Но на это они и злые языки, чтобы говорить подобное. К тому же, так мог говорить только тот, кто не знал Тамару. Те, кто ее знал, ни в какие сплетни о ней не верили. Всякие вольности, намеки она резко обрывала.
4
Вечером в ее квартире раздался звонок. У Тамары не было подруг. И она никого не ждала. Кто мог так поздно прийти к ней. Она бросилась к дверям. Возле дверей остановилась, прислушалась. Когда открыла, ноги ее подкосились, она внезапно остолбенела. И сначала не могла вымолвить ни единого слова. Настолько неожиданный был гость.
- Здравствуй, Тамара!
На пороге стоял Демон. В черном костюме и черном плаще. В руке букет, который он протянул Тамаре. Улыбка делала его еще красивей. Глаза блестели. И она, как при первой встрече, не могла выдержать его взгляда. Ей казалось, что если она взглянет ему в глаза, то потеряет сознание. Прижала букет к груди.
- Вы не пригласите меня? Прошу прощения, что без предупреждения. Но знаете, это уже привычка.
Они прошли. Она бросилась на кухню за вазой для цветов. Руки ее дрожали, когда она наливала воду. Оттуда крикнула:
- Зачем вы пришли? Вам что-то еще надо от меня? Я что-то сделала не так? Почему вы не отвечаете?
- Вашу маму скоро выписывают. Я пришел поздравить вас. Ведь для вас это сейчас самое радостное событие.
- Вы следите за мной?
- Интересуюсь, Тамара. Поверьте, вы произвели на меня, говоря по-книжному, неизгладимое впечатление. Кажется, это квартира будет тесна для вас.
- Мы привыкли. Я живу здесь с самого рождения. Отец ушел от нас, когда мне не было и полугода.
- У вас будут другие привычки.
- О чем это вы? Вы всегда привыкли разговаривать загадками? Наверно, это тоже ваша привычка?
- Такая девушка, как вы, не должна прозябать. Вас ожидает другая жизнь, яркая и содержательная. Выносить утки из-под больных и елозить шваброй по полам найдутся и другие. А для вас эта полоса жизни закончилась окончательно и бесповоротно.
- Это вам известно или вы сочиняете на ходу, чтобы утешить меня? Ну, там, пробудить надежду?
- Будущее я вижу.
- Вот как? Я поставлю чай. Или вы предпочитаете кофе? У меня есть и спиртное. Так, на всякий случай.
- Предпочитаю этот вечер провести в другой обстановке.
- Вы приглашаете меня в ресторан. Скажу честно, меня еще никто не приглашал в ресторан.
- Это очень банально. Но если вы желаете…
- А у вас есть небанальное предложение? Вы же вообще не банальный человек. Если вы человек.
- Иначе зачем бы я пришел.
Он подошел к окну, раскрыл его. Свежий воздух закачал шторы, зашуршал клеенкой на кухонном столе.
- Какой вечер! В городе везде зажигаются огни. Вечерний и ночной город – это фантастика. Воздух свежеет. Луна заняла свое законное место, скривив свою желтую рожицу. Всё больше и больше на небе вспыхивает звезд. И свет их становится ярче. Я предлагаю вам отправиться в полет над ночным городом. И дальше… дальше…. Дальше. За горы, за моря, над иноземными странами, континентами.
- На самолете?
- Самолет мне не нужен. Летают же птицы, почему бы и нам не полетать? Чем мы хуже?
- Бред!
- Ах, Тамара!
Он протянул ей флакончик, который извлек из кармана плаща. Какое-то лекарство?
- Возьмите?
- Это что?
- Это то, что сделает ваше тело легким и невесомым, как перышко. И вы полетите. Вы разденьтесь и смажьте свое тело. Не надо ничего бояться. Никакого вреда эта мазь вам не принесет. Это не опасно.
- Это розыгрыш?
- Ну, что вы? Я даже не знаю. Делайте, как я скажу. Сейчас идите в ванную и снимите с себя всю одежду. Нанесите на свою кожу мазь. В конце концов, я настаиваю на этом. Сейчас вы должны слушаться меня во всем и подчиняться мне безропотно. Я настаиваю. Это мой подарок вам.
Тамара взяла в руки флакончик. Он был из толстого темного стекла. Крышечка была в виде короны. Ушла в ванную, скинула с себя домашнюю одежду. Провела пальчиками от плеч к бедрам.
На нее смотрела прекрасная женщина с совершенными формами. Она повернулась боком, потом чуть сильнее, чтобы увидеть себя со спины. Любой скульптор посчитал бы за счастье изваять ее. Она улыбнулась самой себе. Потянулась к зеркалу и поцеловала теплое стекло.
Сняла крышку. Налила на ладонь мази и стала легкими движениями втирать ее в бока, в живот, в бедра, наклоняясь всё ниже. Кожа ее заблестела. Она налила на ладонь еще мази. Жжение, но не болезненное, а приятное. Но это жжение проникало всё глубже в ее плоть. Чем дальше она втирала мазь, тем сильнее нарастало ощущение неизвестного ей доселе наслаждение. Тело становилось легким. Она уже не ощущала своих стоп. Она перестала ощущать свое тело. Ей казалось, что у нее больше нет кожи, костей, внутренних органов. Она превратилась в легкое облачко.
Ноги ее уже не ощущали кафельного пола, как будто она и не стояла на нем, а повисла в воздухе. Еще раз взглянула на себя в зеркало. И не узнала. На лице смелая улыбка, глаза блестят. Это была она и не она. Какая-то другая девушка, яркая и решительная.
Ей показалось, что от ее тела исходит слабое сияние. Она положила ладонь на живот и почувствовало легкое жжение. Набросила халат и вышла. Демон стоял у открытого окна с поднятой головой. Тамара проследила за его взглядом. Там, куда он смотрел, был острый серп луны. Повернул голову к ней и кивнул. Протянул к ней руки. Она вложила свои ладони в его. Все ее тело заполыхало, как будто она стояла на костре. Жар становился всё невыносимей. Она застонала. И стала раскачиваться взад и вперед.
- Что вы творите со мной?
- Я хочу подарить вам другой мир, который никто вам не подарит, кроме меня. Я не мог этого не сделать.
Помог подняться ей на подоконник.
- Я боюсь! – сказала она. – Я никогда этого не сделаю. Опустите меня на пол, пожалуйста!
- Я держу вас. Со мной вам нечего бояться. Страх – это то, что мешает нам исполнить наши желания. Как только я скажу «три», мы прыгнем.
- Я не смогу! – завизжала она. – Я сразу упаду вниз и разобьюсь. Отпустите меня!
- Раз!
- Не надо! Прошу вас! Зачем вы это делаете? Я не хочу этого! Я боюсь! Я сильно боюсь! Вы серьезно. Зачем вы смеетесь надо мной. И кстати, не очень удачная шутка. Придумали бы что-нибудь поумней!
- Уверяю вас, я говорю вполне серьезно. Зачем мне являться в столь поздний час, чтобы разыгрывать вас?
- И что же дальше?
- Дайте мне вашу руку! Вот так! - Никогда в жизни!
- Два!
- Я боюсь!
- Три!
Ее колени против воли подогнулись, она оттолкнулась от подоконника и оказалась за стеной квартиры. Но она не падала вниз, она висела в воздухе, держась за его руку. За окном на кухне горел двух рожковый светильник, был виден шкаф, стол.
- Чего же вы, Тамара? Чего вы застали на месте?
Он потянул ее за руку, и она подтянулась к нему.
