РАССКАЗ
Она шла по тропинке справа к дороге. Анатолий сразу узнал ее. Хотя мог бы и не узнать. Выглядела она для него невысокой, худой и постаревшей. Это был другой человек. Резко свернул влево к улице, которая ему была не нужна. Он уверил себя, что она не узнала его. Если она так сильно изменилась, то должно быть и он уже другой.
Узнала она его или нет? Он не хотел встречаться с ней, не хотел разговора. Где ты? Как ты? Это была другая женщина. Но главное: он был другим. Того прошлого для него больше не существовало. И почему-то ему стало стыдно за то, что с ним произошло тогда.
Десять лет прошло. Анатолий закончил школу, университет, женился. Любил жену. По распределению попал в самый дальний уголок области. У них подрастал сын. Денис. Работа не особенно нравилась ему. Но он тянул лямку. И был уверен, что уже ничего не изменится в его жизни. Всё будет одно и то же изо дня в день, из года в год.
Приехал в город навестить родителей. Он делал это раз в два года. Один год ездили куда-нибудь отдыхать. Вот эта встреча. Совершенно неожиданная. Он не вспоминал ее. Не думал о ней, забыл про ее существование. Он был уверен, что эта страница вырвана из его книги жизни.
Жили они в Затоне. Вторая Портовая, дом девять, квартира три. Первый подъезд от магазина. На втором этаже двухэтажного бревенчатого дома, построенного еще до войны. В квартире на трех хозяев. С общей кухней и туалетом. Еще в кухне была маленькая кладовка, в которой было холодно и темно. Света там не было.
Была поздняя осень. Анатолий учился в последнем десятом классе шестьдесят девятой школы.
Иногда мать вечерами уходила в соседнюю квартиру, где жили две пенсионерки. Они были одиноки. Тетя Наташа попала в Сибирь еще ребенком из блокадного Ленинграда. У тети Дуси давным-давно умер муж. Пили дешевое вино. В такой поздний вечер мать вернулась от тети Наташи и сказала, что у нее живет девушка. Снимает койку. Учится вечерами в речном техникуме. И работает в РЭБе (ремонтно-эксплуатационная база). Закончит техникум, станет какой-нибудь начальницей. Вот сейчас сидит и не может решить задачи и примеры. Чуть не плачет. Дается ей математика плохо. Мать сказала, что Анатолий хорошо учится, отличник. Поможет. Света, так звали девушку, сказала, что тогда придет к ним. Сама она не сделает. Замучилась с математикой. А преподаватель у них строгий. Скоро надо сдать контрольную.
Дня три прошло. Был поздний вечер. Родителей дома не было. Ушли в гости. Возвращались они затемно.
Анатолий сидел за столом, единственным в их комнате, спиной к двери, как обычно. Не слышал, как она вошла. На столе желали учебники, тетради. Он делал письменные работы.
- Здравствуйте!
Что-то тихое, почти детское за спиной. Кто это еще мог быть? Да еще и вечером? Обернулся. Девушка, скорее всего старшеклассница. Но у них в школе такой не было. Улыбалась застенчиво. А большие глаза ее светились, как будто она перед собой видела Эйфелеву башню. Анатолию это понравилось. На него смотрели не как на мальчишку.
Он забыл о разговоре с матерью и никак не мог понять, кто это незнакомка, так внезапно появившаяся в их комнате. И чего она хочет. На ней был халатик и тапочки.
- Вот. Пришла. Тетя Клава сказала, что ты отличник. Можешь решить любую задачу.
Да! Она держала общую тетрадь, как держат поднос в ресторане. Может, когда-то она работала официанткой? Вспомнил.
- Садитесь! Вот!
С боку стола стоял плетенный стул. Такие стулья родители купили на барахолке.
Придвинула стул и села так близко от него, что он чувствовал тепло ее тела и запах. В разрезе халатика он увидел верхний край белого лифчика. Поспешно отвернулся. Отвел глаза, испугавшись, что она могла перехватить его взгляд и подумать о нем плохое.
- Отличник… Какое там! Так себе! – пробормотал он.
Она сидела, поджав под себя ногу, по-домашнему, как девчонка. Это успокоило его. Тапок она сбросила, он лежал возле ножки стула кверху подошвой. Анатолий разглядел соринки. Коленка ослепила его, как прожектор. Она листала тетрадку. У нее был красивый округлый почерк. Идеально ровный. Как у старательной ученицы.
- Света!
Он кивнул.
- Я…
Как он должен был себя назвать? Просто Толя? Или посолидней: Анатолий. Он ни разу не знакомился с девушками.
- Ты Толя. Тетя Клава рассказывала о тебе. Она гордится тобой, потому что ты очень хорошо учишься.
Перед другими мать хвалилась им. По ее рассказам он был круглый отличник и лучше всех учился в школе. И на каждом родительском собрании его хвалили. На собрания ходил отец. Это было не так. И порой ему было неприятно слушать, как она выхваливает его перед другими. Старший его брат Владимир бросил школу в седьмом классе.
Этот случай был исключением.
- Вот! Нашла! Кошмарная контрольная! Сколько ни билась, ничего не получается.
Толя прочитал задачки. Обрадовался. Такие он еще в прошлом году решал. Ничего особого! Сейчас их троечники решают в школе. Тоже мне техникум! Он уже боялся. Быстро решил одну задачку, потом другую третью, прорешал кучу примеров. С ними еще легче. Через час контрольная была готова. Он чувствовал себя Гераклом, совершившим очередной подвиг. Света смотрела восхищенно на него.
В последнее время Анатолий всё чаще задерживался возле огромного платяного шкафа, в центре которого было большое зеркало. Он выпрямлялся и строго смотрел на свое лицо. Мать замечала это и улыбалась. Младшенький оказался умнее и выше своих старших братьев. Однажды, когда у нее сидели подруги, она кивнула в сторону шкафа. Анатолий рассматривал себя и думал, что никто не обращает на него внимания.
Жених стал!
Подруги посмотрели на Анатолия, вспомнили, что и они были молодыми. Влюблялись, теряли голову. Теперь это казалось далеким и сказочным. Годы убивают счастье. Лица их стали светлыми. Анатолию было неловко. Он вышел в коридор. Он не был красив. Иногда ему казалось, что он совсем некрасив. И такого полюбить нельзя. Любят красивых. И если бы у него сейчас было одно волшебное желание, он захотел бы стать красивым.
Уши какие-то большие и растопыренные. Когда он сидел за книжкой, то обеими ладонями крепко приживал их. Надеялся, что так они меньше будут торчать.
Рот большой. И нос некрасиво расширяется внизу. И какой-то неровный. Глаза маленькие.
Наступила зима. Вечерами он стоял в подъезде у крыльца, укрываясь за углом. Он не хотел, чтобы его видели с улицы. И думали: «Чего стоит? Кого высматривает? К чему стоять зимними вечерами?»
Вечерники учились через дорогу в бывшем детском садике, куда он ходил до школы. Потом построили большое двухэтажное здание для детишек. А в бывшем садике теперь было вечернее отделение речного техникума.
Кончились занятия. Студенты выходили на высокое крыльцо. Парни закуривали. Смеялись. Порой долетали громкие слова. «Ну, ты даешь! Решил, называется!»
Расходились.
Когда Света подходила к дороге, Анатолий бежал на второй этаж, перешагивая через ступеньку, в комнату. Садился на кухне. И перед ним возникала она, идущая к нему навстречу. Он представлял ее лицо, как она перебегает через дорогу. Да, она почему-то всегда бежала.
Она сидит рядом с ним, а в разрезе халатика виден край лифчика и тонкая полоска.
С родительской кровати раздавался шепот. А потом кровать начинала ритмично скрипеть. И казалось, что это продолжается целую вечность. Этот механический скрип. Крепко-крепко зажимал уши, чтобы переждать, не слышать этого скрипа.
Как такое может быть? Света и этот скрип кровати? Это всё равно, что тебе плюют в душу.
Она приходила с контрольными, домашними письменными работами. И садилась возле него. Он решал задачи, писал химические формулы, переводил с немецкого. Она вздыхала. Заглядывала в тетрадку, где он писал. Глаза у нее были усталыми.
- Я дура. Как мне повезло с тобой! – говорила она. – Если бы не ты, я бы, наверно, бросила.
В конце декабря Света исчезла. На новый год ее тоже не было. Это был самый печальный для Анатолия новогодний праздник. На школьную елку он не пошел. Дед Мороз и Снегурочка. «Ёлочка зажгись! Ёлочка зажгись!» Кто-нибудь из старшеклассников вставляет вилку в розетку.
Пацаны будут пить вино в туалете, курить и материться. Кого-то непременно вырвет.
Ему это было не нужно.
На третий день после Нового года не выдержал, спросил у матери, старясь придать своему голосу насмешливость и безразличие:
- Где квартирантка-то?
- У тети Наташи.
- Так она же поехала к родителям в деревню. Взяла отпуск и поехала. Ты же сама говорила.
Он отвернулся.
Потом начались вечерние занятия. Снова студенты шумной толпой выходили на высокое крыльцо. Светы всё еще не было. Его душа окаменела. Он сидел на уроках и ничего не слышал. Как-то получил по своей любимой алгебре двойку. Учительница огорчилась. Домашние задания он не делал. Рано ложился. Долго не мог заснуть. Ворочался, вздыхал. Закрывал глаза и видел ее. Прикасался пальцами к ее мягким волосам. Думал, что жизнь его закончилась. Без нее она не имела никакого смысла. Если бы он был самостоятельным, у него были бы деньги, он поехал бы в эту дурацкую деревню и сказал бы ей:
- Ты со мной нехорошо поступила.
Но он ничего не может сделать. У него денег бывает только на мороженое. У отца никогда не выпросишь.
Вечером пришли гости. Пили вино. Мать ему предложила. Он кивнул, согласился. Вино сладкое и приятное. Ушел на кухню. Там никого не было. Изредка заходила соседка тетя Маша. Читал книгу, но не понимал прочитанного. Отец в кладовке прятал вино. И пил в тихушку. С работы он всегда привозил несколько бутылок. Анатолий пошарился в кладовке, нашел бутылку, налил себя полный граненный стакан. Пальцы с той стороны стакана были багрово карсными, как у монстра. Два раза поперхнулся, но допил. Сначала стало хорошо и безмятежно. Из головы ушла тяжесть. Из желудка стала подниматься волна. Едва успел добежать до туалета, зажимая ладошкой рот. Рот уже был полон блевотины. Она склонился и из него хлынуло. Может быть, он сейчас умрет. Да вроде бы еще никто не умирал от стакана вина.
На третий день мать пришла от тети Наташи и сказала, что Света приехала. Отпуск у нее закончился. Уже завтра ей выходить на работу. А работала она в заводской конторе. Может быть, мать уже обо всем догадывалась. Он из изо всех сил старался выглядеть спокойным. Ему не хотелось, чтобы другие знали об его чувствах. Но сейчас он еле сдерживался, чтобы не рассмеяться, стал болтать о чем-то веселом, рассказывать матери смешные случаи на уроках и переменах. Мать улыбалась.
Света пришла с новой контрольной работой. Держалась так, как будто ничего не произошло.
- Как деревня поживает? – спросил он. – Готовится к посевной и всемирному дню посадки картофеля?
Голос у него был насмешливый.
- Поживает.
Почему-то она никогда о себе ничего не рассказывала. Анатолий знал о ней только то, что рассказывала мать.
Девушки болтливы. Она тоже может болтать о чем угодно. О разных пустяках, которые были ему неинтересны. О себе никогда ничего не говорила.
В конце января тетя Наташа поехала в Ленинград. Отыскалась ее младшая сестра. Их разлучили во время эвакуации и до этого времени они ничего друг про друга не знали.
Анатолий ждал Свету после занятий на своем обычном месте. У косяка подъезда. Она спустилась с высоким парнем. Они остановились. О чем-то говорили. Света положила ладонь на его локоть. Больше говорил парень. Она кивала. Изредка что-то произносила. Они перешли дорогу и направились к дому. На нем было длинное пальто. Анатолий прислонился к стене. Потом понял, что из темного подъезда его никто не увидит. И прятаться просто глупо. Опять встал возле косяка, наблюдая за ними. Они остановились, перейдя дорогу. Парень ей что-то рассказывал. Но что, разобрать было нельзя. Говорили они тихо. То есть он говорил. Она кивала. Подошли к крыльцу. Остановились. Неужели он сейчас поднимется вместе с ней? Они будут вдвоем. Анатолий шептал «Нет! Нет! Нет!» Он не знал, что сделает, если они поднимутся вместе.
Как будто его ошпарило кипятком. Если такое произойдет, как же ему жить дальше? Это же катастрофа, всемирный потоп! Да нет! Это гораздо хуже. Это конец вселенной! Конечно, он зайдет и затеет драку с этим типом. Может быть, даже убьет его. Но если она сама позвала его к себе? Почему она держит руку на его локте?
Пойти сейчас навстречу к ним и что-нибудь сказать Свете, не обращая на этого никакого внимания? Что ей сказать? Нет, не выйдет он им навстречу. Не сможет он подойти к ним. Будет прятаться за углом и подглядывать, как любопытная старушонка. Да нет же! Выйдет! Возьмет и выйдет сейчас! Медленно к ним подойдет. И в морду этому дылде!
Парень коснулся ее руки, развернулся и пошел. Ни разу не оглянулся, не помахал ей на прощание.
Анатолий побежал наверх. А вдруг она ему сказала, что у нее есть другой и она любит этого другого? И этот другой он. И тот дылда понял, что ему здесь делать нечего. И чего он взъелся на этого парня? Просто учатся вместе. Может быть, работают рядом. А ты уже и по морде ему хотел дать. Вот какой же дурак всё-таки! Ничего нельзя делать сгоряча.
Анатолий долго сидел на кухне, успокаивая сердце. Ему было хорошо. Конечно, она любит его.
Он хотел узнать о ней больше. Он хотел знать о ней всё. Но как узнать? Спрашивать? Но кого? Она о себе ничего не рассказывала. Может быть, она вообще спустилась к нему оттуда с небес, как ангел. И он просто не должен ничего знать, не имеет права. Конечно, мать что-то знала о ней. Но он никогда бы не решился расспрашивать ее. Она бы сразу обо всем догадалась. А ему этого не хотелось. Он был уверен, что никто не знает об его любви. Он даже не знал, кем она работает. Она работала в заводоуправлении. Но кем? Может быть, вообще была уборщицей или каким-нибудь небольшим начальником. Уходила она в чистом и приходила в чистом. Значит, все-таки она не была простой работницей. Бухгалтером* но с таким знанием математики!
Девчонки-одноклассницы ему стали совершенно неинтересны. Хотя раньше он заглядывался на Клаву Кунгурову.
В Свете было женское, манящее и таинственное. А в девчонках-школьницах этого даже не осушалось. Ее движения, каждый ее жест казались ему божественными, царскими, полными значения и таинственных намеков. Всякий раз он пытался их разгадать.
Плодово-ягодное вино было из кладовки. У Анатолия таких денег не водилось, чтобы покупать вино. Отец не вел счет или предпочитал молчать, обнаружив пропажу. В следующий раз бутылки он прятал в другое место. Но в кладовке не так уж много было пространства. Анатолий поставил бутылку на середине стола. Он не знал, что сказать. Света улыбнулась.
- Разве ты пьешь? Не знала.
- Ну, не то что пьют, но могу. Иногда бывает.
- Не с кем выпить?
- Ну да! Вечер же. У меня есть вообще-то друзья. они выпивают. Но я с ними не часто.
- Не с кем выпить?
- Ну да! Вечер уже. А может быть, ты не пьешь? – Анатолию стало грустно. – А я тут притащил.
Света поднялась с кровати, оставив книжку. Поправила одеяло. Подушку поставила треугольником. Поставила стаканы. Он распечатал и налил по полстакана. Присел. Она достала из тумбочки плавленый сырок и разрезала его на ровные прямоугольники.
- Мне это много, - сказала она.
Достала еще одну тарелку.
