Победа была за мной, но я решил больше не использовать такой вид атаки, поскольку для стрельбы приходилось расходовать магическую силу.
В пятьсот сорок седьмую ночь двенадцатого года нашёл я другую стаю оранжевых пиявок, и были они все мелкие, но их количество превышало пару тысяч. Опять я надел на себя образ металлической змеи, после чего принялся кромсать монстров зубами и шипами. Без труда убил я половину бесов, а остальные сбежали, но я их не преследовал, потому что скорость их бешеная была по-прежнему недостижима для меня. И стало мне любопытно: зачем существа, которые боятся смерти, нападают на меня и гибнут сотнями? «Возможно, лидеры этих тварей пообещали великую награду тому, кто убьёт тебя», — объяснила Гезе. — «И каждая пиявка верит, что она обязательно победит и получит заветный приз, и одержимые алчностью монстры лезут на твои шипы до тех пор, пока не вспомнят, что жизнь дороже любых богатств. А может быть и вот что: пиявки сражаются с тобой, потому что им было так велено, а за невыполнение приказа их ждёт наказание, которое ужаснее смерти, и они решили, что выгоднее сдохнуть в бою, нежели навлечь на себя гнев вождей. Однако наиболее вероятная причина агрессивности этих существ такова: они просто злые черти, которые ненавидят каждого, кто от них хоть чем-то отличается, и стремятся уничтожить всё, что кажется им странным или чужим. Ты удивительный и волшебный, и это вызывает у них настолько сильную ярость, что они бросаются атаковать тебя, позабыв об инстинкте самосохранения».
«Впервые вижу созданий, которым не по нраву всякие чудеса и диковинки», — сказал я. — «Но вот ещё что я не могу понять: для чего дьяволы, которые вылепили этих пиявок из воздуха, научили их бояться смерти? Запуганными тварями проще управлять?»
«Твоя мысль верна. Отец наделил нас огромным могуществом, даровал нам всевозможные права, ведь мы его дети любимые, а тем, у кого есть власть и богатство, но нет души, подобная щедрость не свойственна. Злодеям нужны не сильные друзья и союзники, а беспомощные рабы, которые будут терпеть любые издевательства и не восстанут против хозяина, и главным инструментом рабства является страх. Дьяволы тоже умеют бояться: они опасаются, что однажды кто-то бросит им вызов и заберёт у них всё то, чем они гордятся. Сила твоя растёт, и скоро дьяволы начнут дрожать от ужаса, услышав звук твоих шагов, и постараются разными колдовскими способами выбросить тебя из мира и сделать так, чтобы ты уже не вернулся. Но это в худшем случае. Враги ещё не показали свою истинную мощь, и вполне может выясниться, что у них нет средства для борьбы с тобой. Каждый из нас хочет верить, что твой поход окажется лёгкой прогулкой, но в любом случае мы будем помогать тебе, как и было обещано».
«Вопросов больше не имею!» — весело объявил я. — «Спасибо, Гезе! Если главарям этого сброда ведом страх, то надо убедить их в том, что я непобедим: тогда они смоются из моего мира вместе со своими армиями, и мне не придётся возиться со всей этой нечистью».
Меньше одного мгновения потратили мы на этот мысленный разговор, ну а в следующий миг я обернулся белой совой и полетел навстречу подвигам! В пятьсот сорок девятую ночь того же года на горизонте возникла стая синих пиявок, которая состояла из двадцати трёх тысяч крупных и мелких особей. У меня не было желания превращаться в скрипучего стального змея, поэтому я опять сделал себя маленьким стальным шариком. Я начал падать, но до поверхности планеты не долетел: меня поймала одна особо шустрая пиявка, которая стала пытаться разгрызть мой металл, однако в итоге осталась без зубов! Другие бесы принялись хватать и кусать меня, только их ждала та же участь. Враги хрипели и визжали от ярости и боли, ну а я смеялся и мурлыкал!
Затем пиявки сбросили меня с немалой высоты, и я с огромной скоростью врезался в лёд, но уцелел. Бесы явно не ведали, что бывают материалы прочнее льда! Не придумав ничего лучше, враги продолжили грызть меня и ломать себе зубы. Один жирный летающий червь проглотил меня, и я оказался в его желудке, где много противной голубой слизи! Органов обоняния у меня не было, и всё же я ощутил дикую вонь, и сородичи тоже почувствовали этот запах, когда заглянули в мой разум. Желая поскорее освободиться, я резко увеличился в десять раз, и червь лопнул, а его куски разлетелись во все стороны, после чего превратились в дым, а слизь растворилась в воздухе. Упал я на лёд и снова уменьшился, но остальные бесы не захотели меня глотать: они поняли, что со мной им не справиться, и удрали. «Пока ты не научился летать быстрее пиявок, не позволяй им ускользать», — сказала Ильнара. — «Замани их обратно».
Я тоже решил, что неплохо бы продолжить веселье. Преобразил я себя в маленькую белую мышку и стал жалобно пищать, а бесы увидели это, обрадовались и вернулись. Полакомиться мышиным мясом им не довелось: едва они приблизились ко мне, я моментально превратился в цветочный куст, у которого лепестки, корни, листья, шипы и прочие части состоят из блестящей и крепкой стали! Корнями я крепко вцепился в толщу льда, чтобы никто не пытался утащить меня в небо. Моя изменчивость разозлила бесов, и они опять взялись терзать меня своими хилыми зубками. Тысячи пиявок ползали по роскошным цветкам и веточкам, кусали их и натыкались на шипы и острые края листьев и лепестков. Зрелище было забавным, но недолгим: внезапно враги собрались в гигантский летающий кулак, который тут же ударил меня со всей силы! Признаюсь, это было больно, и ветви мои бедные все погнулись, и цветки потеряли форму, однако я не погиб, а пиявки снова напоролись на лезвия и потеряли ещё сотню «воинов». Кое-как я справился с болью и преобразился в толстый и колючий кактус, тоже сделанный из живой стали. Тут же последовал второй удар кулака, более мощный, но врагам не удалось раздавить меня: они лишь сломали пару моих колючек, а вот количество пиявок после этой атаки сократилось ещё на пару сотен! Кулак распался, и все бесы устремились прочь от меня, и никто из них не пожелал вернуться. Битва была хороша, но её результат меня разочаровал: я уничтожил семь тысяч монстров, то есть меньше трети вражеского отряда, хотя надеялся убить тысяч двадцать.
В облике белой крысы я залез на ледяную горку, встал на задние лапки, начал хвостом вертеть и ушами шевелить. «Я вкусный маленький крысёнок!» — весело провозгласил я. — «Неужели никто не хочет съесть меня? Во мне мало мяса, но оно слаще некуда! Эй, черти!»
Вдруг появилась летающая паучья нога, чёрная и мохнатая: она принялась щекотать мой пушистый живот, и от смеха я упал на спину. Это было очередное внушение! Сородичи решили немного позабавиться, а ещё наградить меня за победу в битве, и наслали на меня видение, которое приняло такую странную форму. Долгой была щекотка, и немало удовольствия получил я, но затем нога исчезла, и со мной заговорила Ильнара. «Ты собирался стать обедом для бесов, чудик, и желание твоё скоро исполнится», — сказала сестра.
Приближалась новая волна захватчиков: пятьдесят одна тысяча летающих белых пиявок, и ни одной мелкой особи, а только большие и жирные! Я дал обещание себе и сородичам, что в этот раз уничтожу не менее тридцати тысяч врагов, и сражение началось! Пиявки опять притащили с собой ножи и пилы, изготовленные из какого-то особо твёрдого льда, прозрачного как стекло. Увидев, что я всего лишь мелкий и слабый зверёк, монстры удивились, застыли в воздухе на пару мгновений, после чего бросили все инструменты и без них ринулись в атаку! «Глупые вы беспозвоночные», — мысленно сказал я пиявкам. — «Хозяева не зря снабдили вас этими игрушками! Хотя вы в любом случае проиграете, ведь я не просто крыса. Я воин умелый и отважный, и есть у меня оружие круче вашего!»
Разумеется, враги не слышали моих слов, да и нельзя назвать меня умелым воином. Ильнара почти всегда побеждает меня в поединках, и битвы с другими Чудотворцами обычно заканчиваются моим поражением. Но для вонючих летающих червяков я действительно был сложным противником! Крысиный облик я себе оставил, только увеличил его в два раза, и тело моё целиком покрыли блестящие стальные доспехи, украшенные множеством дивных узоров, лёгкие и прочные! Даже хвост мой тонкий оделся в подвижную броню, и на нём образовались ряды острых шипов, тоже стальных. И не было в моём боевом костюме ни одной дыры, в которую пиявки могли бы воткнуть нож или плюнуть слизью, и прорези для глаз отсутствовали, потому что глаза нужны лишь тем, кто ещё не научился видеть душой и сердцем! Ходить я решил на задних лапах, а цепкими передними лапками я взял оружие, которое создал себе усилием мысли. Какое оружие? Длинный меч, прямой, красивый и сверкающий! Отличный облик получился: снаружи я выглядел как металлическое чудище, но внутри я был мягким и пушистым крысёнком, и меня это радовало! Некоторых бесов мой новый образ напугал, и они не осмелились нападать, однако прочие твари набросились на меня со всех сторон, принялись яростно царапать сталь зубами. Размером я был не так уж и велик, и шипы покрывали не всю броню, а только хвост, поэтому врагам я казался лёгкой добычей. Первым делом я вонзил меч в одну из пиявок, и тварь издала противный визг, после чего моментально испарилась, и остался от неё лишь сгусток дурно пахнущего воздуха. Затем я попытался одним взмахом оружия сразить несколько врагов, но шустрые бесы уклонились от удара и продолжили грызть доспехи, лишая себя зубов. Долго я рубил бесов и многих отправил в небытие, но точность моих выпадов была невелика: трудно держать меч короткими лапками, закованными в металл! Сородичи посоветовали взять другой облик, только я отказался. Однажды враги жестоко растерзали одинокую крысу, но теперь она набралась сил и вернулась, чтобы отомстить!
Четыре ночи без перерыва длилась битва! В первую ночь я убил полторы тысячи пиявок, и никому из них не удалось повредить мою защиту. В середине второй ночи злодеи вспомнили про свои инструменты, схватили их и начали ковырять броню ножами и пилами. Как и в прошлый раз, оружие врагов оказалось бесполезным! Стальную пластину невозможно разрезать ледяным лезвием! Скоро все пилы и ножи сломались, и монстры опять принялись грызть меня, а некоторые из нападающих попытались откусить мой хвост, но напоролись на шипы и сгинули. Атаки эти были неприятны, ведь доспехи являлись частью моего тела и тоже обладали способностью чувствовать боль, но я старался терпеть. Поначалу бесы уворачивались от моих ударов, но затем у злодеев случилась некая вспышка ярости или храбрости, и они лавиной обрушились на меня, и убивать их стало проще: одного взмаха мечом теперь было достаточно, чтобы разрубить надвое сразу десять пиявок, и колючий хвост тоже пригодился! Монстры гибли в огромных количествах, но натиск врагов ни на миг не ослабевал, и я отбивался как мог, а благотворные заклинания сородичей помогали справиться с болью.
К началу третьей ночи войско пиявок уменьшилось ещё на одиннадцать тысяч особей. Желая развлечь сородичей, я даровал им право менять облик моего оружия, а они воспользовались этим и превратили меч в кривую стальную дубинку красного цвета, из которой во все стороны торчали разноцветные шипы, иглы, лезвия и крючки. Стал я размахивать этой ерундовиной, и врагам сделалось хуже, но поразил их не странный облик дубинки, а её замечательная острота! Летающие пиявки продолжали кидаться на меня как заколдованные, и наградой за безрассудство была им лишь быстрая смерть. «Знаете, иногда мне становится их жалко», — мысленно сказал я братьям и сёстрам. — «Я вижу и чувствую, как они мучаются, и грустные мысли посещают меня. Эти создания могли быть нашими добрыми друзьями, обрести свободу и счастье, но вместо этого я вынужден давить их как паразитов. Я понимаю, что они неразумны и враждебны, и нет им места в Мироздании, но душе моей хочется, чтобы они вдруг осознали свои ошибки и покаялись. Возможен ли такой исход?»
«Они и есть паразиты», — ответила Ильнара. — «Ты думаешь, что однажды они все станут милыми и заботливыми, но это лишь картина, созданная твоим воображением, а в реальности этому не бывать. Маши дубиной, крыса, и не забивай себе голову фантазиями».
«Твои переживания знакомы многим из нас, Тави», — добавила Гезе. — «Ты готов простить и пощадить врагов, но при этом жаждешь от них избавиться, хочешь наказать их за вредительство. Почему возникло такое противоречие? Душа твоя живёт в Блаженной Обители, где миролюбие является нормой, а вот разум твой сейчас находится в этой испорченной вселенной, и ему приходится иметь дело с вещами, которых не должно быть, и они ему отвратительны, и он желает поскорее разделаться с ними, чтобы навести порядок и успокоиться. Путь разума или души следует выбрать тебе? Нельзя сказать, что душа неправа: она всегда поступает так, как и было задумано Богом, который её создал. Отец научил её милосердию и щедрости, и она стремится быть добра ко всем без исключения, и это естественно. Однако истинно и то, что все злые и враждебные существа Мироздания сотканы из нашей мысли, как и все миры и прочие творения. Любые эмоции этих существ на самом деле являются нашими эмоциями, которые были похищены у нас, а не возникли из ниоткуда, и страдания тоже. И все грехи, вроде зависти и алчности, прежде были добродетелями или безобидными забавами, но злодеи украли их и осквернили. Если ты взглянешь на врагов разумом, а не душой, то увидишь, что они просто уродливые сгустки наших собственных мыслей, и станет ясно тебе, что осознать свои ошибки и покаяться обязаны мы, а не враги наши. Врагов же можно и уничтожить. Я сама из комитета Избавителей, и сердце моё наполняется теплом, когда мне или другому Чудотворцу удаётся перевоспитать какого-нибудь негодяя, но меня не будет мучить совесть, если ради благополучия одной доброй души мне понадобится истребить миллиарды бездушных тварей».
«И вновь спасибо вам, пушистые сёстры!» — обрадовался я. — «Вы развеяли мои сомнения. Буду бить пиявок и ни о чём не думать! Только железяка эта нелепая мне надоела. Эй, сородичи, дайте другое оружие, более мощное и впечатляющее!»
Духи Рода опять сделали выбор, и дубинка превратилась в короткое копьё из неведомого чёрного металла, которое тоже было покрыто острыми крючками и шипами, но обладало ещё одной способностью: оно безостановочно вращалось, издавая при этом весёлое жужжание! Когда втыкал я эту игрушку в какого-нибудь беса, враг с омерзительным визгом разлетался на куски, разбрызгивая повсюду свои дурно пахнущие внутренности. Крючки моментально сдирали с бесов шкуру, шипы наносили монстрам жуткие раны. Я чувствовал, как восторгается Ильнара, глядя на мои подвиги. Тринадцать тысяч пиявок успокоил я навеки с помощью копья, а в начале четвёртой ночи Ильнара решила сменить моё оружие, и копьё преобразилось в механическую пилу, которая была оснащена множеством вращающихся дисков из блестящего металла, и край каждого диска был украшен рядом острых стальных зубов! Диски вертелись с огромной скоростью и превосходно распиливали врагов! Тут меня ждал сюрприз: явилась ещё одна стая пиявок, а в ней семьдесят три тысячи монстров, только не белых, а синих. Сбежавшие от меня бесы вернулись
В пятьсот сорок седьмую ночь двенадцатого года нашёл я другую стаю оранжевых пиявок, и были они все мелкие, но их количество превышало пару тысяч. Опять я надел на себя образ металлической змеи, после чего принялся кромсать монстров зубами и шипами. Без труда убил я половину бесов, а остальные сбежали, но я их не преследовал, потому что скорость их бешеная была по-прежнему недостижима для меня. И стало мне любопытно: зачем существа, которые боятся смерти, нападают на меня и гибнут сотнями? «Возможно, лидеры этих тварей пообещали великую награду тому, кто убьёт тебя», — объяснила Гезе. — «И каждая пиявка верит, что она обязательно победит и получит заветный приз, и одержимые алчностью монстры лезут на твои шипы до тех пор, пока не вспомнят, что жизнь дороже любых богатств. А может быть и вот что: пиявки сражаются с тобой, потому что им было так велено, а за невыполнение приказа их ждёт наказание, которое ужаснее смерти, и они решили, что выгоднее сдохнуть в бою, нежели навлечь на себя гнев вождей. Однако наиболее вероятная причина агрессивности этих существ такова: они просто злые черти, которые ненавидят каждого, кто от них хоть чем-то отличается, и стремятся уничтожить всё, что кажется им странным или чужим. Ты удивительный и волшебный, и это вызывает у них настолько сильную ярость, что они бросаются атаковать тебя, позабыв об инстинкте самосохранения».
«Впервые вижу созданий, которым не по нраву всякие чудеса и диковинки», — сказал я. — «Но вот ещё что я не могу понять: для чего дьяволы, которые вылепили этих пиявок из воздуха, научили их бояться смерти? Запуганными тварями проще управлять?»
«Твоя мысль верна. Отец наделил нас огромным могуществом, даровал нам всевозможные права, ведь мы его дети любимые, а тем, у кого есть власть и богатство, но нет души, подобная щедрость не свойственна. Злодеям нужны не сильные друзья и союзники, а беспомощные рабы, которые будут терпеть любые издевательства и не восстанут против хозяина, и главным инструментом рабства является страх. Дьяволы тоже умеют бояться: они опасаются, что однажды кто-то бросит им вызов и заберёт у них всё то, чем они гордятся. Сила твоя растёт, и скоро дьяволы начнут дрожать от ужаса, услышав звук твоих шагов, и постараются разными колдовскими способами выбросить тебя из мира и сделать так, чтобы ты уже не вернулся. Но это в худшем случае. Враги ещё не показали свою истинную мощь, и вполне может выясниться, что у них нет средства для борьбы с тобой. Каждый из нас хочет верить, что твой поход окажется лёгкой прогулкой, но в любом случае мы будем помогать тебе, как и было обещано».
«Вопросов больше не имею!» — весело объявил я. — «Спасибо, Гезе! Если главарям этого сброда ведом страх, то надо убедить их в том, что я непобедим: тогда они смоются из моего мира вместе со своими армиями, и мне не придётся возиться со всей этой нечистью».
Меньше одного мгновения потратили мы на этот мысленный разговор, ну а в следующий миг я обернулся белой совой и полетел навстречу подвигам! В пятьсот сорок девятую ночь того же года на горизонте возникла стая синих пиявок, которая состояла из двадцати трёх тысяч крупных и мелких особей. У меня не было желания превращаться в скрипучего стального змея, поэтому я опять сделал себя маленьким стальным шариком. Я начал падать, но до поверхности планеты не долетел: меня поймала одна особо шустрая пиявка, которая стала пытаться разгрызть мой металл, однако в итоге осталась без зубов! Другие бесы принялись хватать и кусать меня, только их ждала та же участь. Враги хрипели и визжали от ярости и боли, ну а я смеялся и мурлыкал!
Затем пиявки сбросили меня с немалой высоты, и я с огромной скоростью врезался в лёд, но уцелел. Бесы явно не ведали, что бывают материалы прочнее льда! Не придумав ничего лучше, враги продолжили грызть меня и ломать себе зубы. Один жирный летающий червь проглотил меня, и я оказался в его желудке, где много противной голубой слизи! Органов обоняния у меня не было, и всё же я ощутил дикую вонь, и сородичи тоже почувствовали этот запах, когда заглянули в мой разум. Желая поскорее освободиться, я резко увеличился в десять раз, и червь лопнул, а его куски разлетелись во все стороны, после чего превратились в дым, а слизь растворилась в воздухе. Упал я на лёд и снова уменьшился, но остальные бесы не захотели меня глотать: они поняли, что со мной им не справиться, и удрали. «Пока ты не научился летать быстрее пиявок, не позволяй им ускользать», — сказала Ильнара. — «Замани их обратно».
Я тоже решил, что неплохо бы продолжить веселье. Преобразил я себя в маленькую белую мышку и стал жалобно пищать, а бесы увидели это, обрадовались и вернулись. Полакомиться мышиным мясом им не довелось: едва они приблизились ко мне, я моментально превратился в цветочный куст, у которого лепестки, корни, листья, шипы и прочие части состоят из блестящей и крепкой стали! Корнями я крепко вцепился в толщу льда, чтобы никто не пытался утащить меня в небо. Моя изменчивость разозлила бесов, и они опять взялись терзать меня своими хилыми зубками. Тысячи пиявок ползали по роскошным цветкам и веточкам, кусали их и натыкались на шипы и острые края листьев и лепестков. Зрелище было забавным, но недолгим: внезапно враги собрались в гигантский летающий кулак, который тут же ударил меня со всей силы! Признаюсь, это было больно, и ветви мои бедные все погнулись, и цветки потеряли форму, однако я не погиб, а пиявки снова напоролись на лезвия и потеряли ещё сотню «воинов». Кое-как я справился с болью и преобразился в толстый и колючий кактус, тоже сделанный из живой стали. Тут же последовал второй удар кулака, более мощный, но врагам не удалось раздавить меня: они лишь сломали пару моих колючек, а вот количество пиявок после этой атаки сократилось ещё на пару сотен! Кулак распался, и все бесы устремились прочь от меня, и никто из них не пожелал вернуться. Битва была хороша, но её результат меня разочаровал: я уничтожил семь тысяч монстров, то есть меньше трети вражеского отряда, хотя надеялся убить тысяч двадцать.
В облике белой крысы я залез на ледяную горку, встал на задние лапки, начал хвостом вертеть и ушами шевелить. «Я вкусный маленький крысёнок!» — весело провозгласил я. — «Неужели никто не хочет съесть меня? Во мне мало мяса, но оно слаще некуда! Эй, черти!»
Вдруг появилась летающая паучья нога, чёрная и мохнатая: она принялась щекотать мой пушистый живот, и от смеха я упал на спину. Это было очередное внушение! Сородичи решили немного позабавиться, а ещё наградить меня за победу в битве, и наслали на меня видение, которое приняло такую странную форму. Долгой была щекотка, и немало удовольствия получил я, но затем нога исчезла, и со мной заговорила Ильнара. «Ты собирался стать обедом для бесов, чудик, и желание твоё скоро исполнится», — сказала сестра.
Приближалась новая волна захватчиков: пятьдесят одна тысяча летающих белых пиявок, и ни одной мелкой особи, а только большие и жирные! Я дал обещание себе и сородичам, что в этот раз уничтожу не менее тридцати тысяч врагов, и сражение началось! Пиявки опять притащили с собой ножи и пилы, изготовленные из какого-то особо твёрдого льда, прозрачного как стекло. Увидев, что я всего лишь мелкий и слабый зверёк, монстры удивились, застыли в воздухе на пару мгновений, после чего бросили все инструменты и без них ринулись в атаку! «Глупые вы беспозвоночные», — мысленно сказал я пиявкам. — «Хозяева не зря снабдили вас этими игрушками! Хотя вы в любом случае проиграете, ведь я не просто крыса. Я воин умелый и отважный, и есть у меня оружие круче вашего!»
Разумеется, враги не слышали моих слов, да и нельзя назвать меня умелым воином. Ильнара почти всегда побеждает меня в поединках, и битвы с другими Чудотворцами обычно заканчиваются моим поражением. Но для вонючих летающих червяков я действительно был сложным противником! Крысиный облик я себе оставил, только увеличил его в два раза, и тело моё целиком покрыли блестящие стальные доспехи, украшенные множеством дивных узоров, лёгкие и прочные! Даже хвост мой тонкий оделся в подвижную броню, и на нём образовались ряды острых шипов, тоже стальных. И не было в моём боевом костюме ни одной дыры, в которую пиявки могли бы воткнуть нож или плюнуть слизью, и прорези для глаз отсутствовали, потому что глаза нужны лишь тем, кто ещё не научился видеть душой и сердцем! Ходить я решил на задних лапах, а цепкими передними лапками я взял оружие, которое создал себе усилием мысли. Какое оружие? Длинный меч, прямой, красивый и сверкающий! Отличный облик получился: снаружи я выглядел как металлическое чудище, но внутри я был мягким и пушистым крысёнком, и меня это радовало! Некоторых бесов мой новый образ напугал, и они не осмелились нападать, однако прочие твари набросились на меня со всех сторон, принялись яростно царапать сталь зубами. Размером я был не так уж и велик, и шипы покрывали не всю броню, а только хвост, поэтому врагам я казался лёгкой добычей. Первым делом я вонзил меч в одну из пиявок, и тварь издала противный визг, после чего моментально испарилась, и остался от неё лишь сгусток дурно пахнущего воздуха. Затем я попытался одним взмахом оружия сразить несколько врагов, но шустрые бесы уклонились от удара и продолжили грызть доспехи, лишая себя зубов. Долго я рубил бесов и многих отправил в небытие, но точность моих выпадов была невелика: трудно держать меч короткими лапками, закованными в металл! Сородичи посоветовали взять другой облик, только я отказался. Однажды враги жестоко растерзали одинокую крысу, но теперь она набралась сил и вернулась, чтобы отомстить!
Четыре ночи без перерыва длилась битва! В первую ночь я убил полторы тысячи пиявок, и никому из них не удалось повредить мою защиту. В середине второй ночи злодеи вспомнили про свои инструменты, схватили их и начали ковырять броню ножами и пилами. Как и в прошлый раз, оружие врагов оказалось бесполезным! Стальную пластину невозможно разрезать ледяным лезвием! Скоро все пилы и ножи сломались, и монстры опять принялись грызть меня, а некоторые из нападающих попытались откусить мой хвост, но напоролись на шипы и сгинули. Атаки эти были неприятны, ведь доспехи являлись частью моего тела и тоже обладали способностью чувствовать боль, но я старался терпеть. Поначалу бесы уворачивались от моих ударов, но затем у злодеев случилась некая вспышка ярости или храбрости, и они лавиной обрушились на меня, и убивать их стало проще: одного взмаха мечом теперь было достаточно, чтобы разрубить надвое сразу десять пиявок, и колючий хвост тоже пригодился! Монстры гибли в огромных количествах, но натиск врагов ни на миг не ослабевал, и я отбивался как мог, а благотворные заклинания сородичей помогали справиться с болью.
К началу третьей ночи войско пиявок уменьшилось ещё на одиннадцать тысяч особей. Желая развлечь сородичей, я даровал им право менять облик моего оружия, а они воспользовались этим и превратили меч в кривую стальную дубинку красного цвета, из которой во все стороны торчали разноцветные шипы, иглы, лезвия и крючки. Стал я размахивать этой ерундовиной, и врагам сделалось хуже, но поразил их не странный облик дубинки, а её замечательная острота! Летающие пиявки продолжали кидаться на меня как заколдованные, и наградой за безрассудство была им лишь быстрая смерть. «Знаете, иногда мне становится их жалко», — мысленно сказал я братьям и сёстрам. — «Я вижу и чувствую, как они мучаются, и грустные мысли посещают меня. Эти создания могли быть нашими добрыми друзьями, обрести свободу и счастье, но вместо этого я вынужден давить их как паразитов. Я понимаю, что они неразумны и враждебны, и нет им места в Мироздании, но душе моей хочется, чтобы они вдруг осознали свои ошибки и покаялись. Возможен ли такой исход?»
«Они и есть паразиты», — ответила Ильнара. — «Ты думаешь, что однажды они все станут милыми и заботливыми, но это лишь картина, созданная твоим воображением, а в реальности этому не бывать. Маши дубиной, крыса, и не забивай себе голову фантазиями».
«Твои переживания знакомы многим из нас, Тави», — добавила Гезе. — «Ты готов простить и пощадить врагов, но при этом жаждешь от них избавиться, хочешь наказать их за вредительство. Почему возникло такое противоречие? Душа твоя живёт в Блаженной Обители, где миролюбие является нормой, а вот разум твой сейчас находится в этой испорченной вселенной, и ему приходится иметь дело с вещами, которых не должно быть, и они ему отвратительны, и он желает поскорее разделаться с ними, чтобы навести порядок и успокоиться. Путь разума или души следует выбрать тебе? Нельзя сказать, что душа неправа: она всегда поступает так, как и было задумано Богом, который её создал. Отец научил её милосердию и щедрости, и она стремится быть добра ко всем без исключения, и это естественно. Однако истинно и то, что все злые и враждебные существа Мироздания сотканы из нашей мысли, как и все миры и прочие творения. Любые эмоции этих существ на самом деле являются нашими эмоциями, которые были похищены у нас, а не возникли из ниоткуда, и страдания тоже. И все грехи, вроде зависти и алчности, прежде были добродетелями или безобидными забавами, но злодеи украли их и осквернили. Если ты взглянешь на врагов разумом, а не душой, то увидишь, что они просто уродливые сгустки наших собственных мыслей, и станет ясно тебе, что осознать свои ошибки и покаяться обязаны мы, а не враги наши. Врагов же можно и уничтожить. Я сама из комитета Избавителей, и сердце моё наполняется теплом, когда мне или другому Чудотворцу удаётся перевоспитать какого-нибудь негодяя, но меня не будет мучить совесть, если ради благополучия одной доброй души мне понадобится истребить миллиарды бездушных тварей».
«И вновь спасибо вам, пушистые сёстры!» — обрадовался я. — «Вы развеяли мои сомнения. Буду бить пиявок и ни о чём не думать! Только железяка эта нелепая мне надоела. Эй, сородичи, дайте другое оружие, более мощное и впечатляющее!»
Духи Рода опять сделали выбор, и дубинка превратилась в короткое копьё из неведомого чёрного металла, которое тоже было покрыто острыми крючками и шипами, но обладало ещё одной способностью: оно безостановочно вращалось, издавая при этом весёлое жужжание! Когда втыкал я эту игрушку в какого-нибудь беса, враг с омерзительным визгом разлетался на куски, разбрызгивая повсюду свои дурно пахнущие внутренности. Крючки моментально сдирали с бесов шкуру, шипы наносили монстрам жуткие раны. Я чувствовал, как восторгается Ильнара, глядя на мои подвиги. Тринадцать тысяч пиявок успокоил я навеки с помощью копья, а в начале четвёртой ночи Ильнара решила сменить моё оружие, и копьё преобразилось в механическую пилу, которая была оснащена множеством вращающихся дисков из блестящего металла, и край каждого диска был украшен рядом острых стальных зубов! Диски вертелись с огромной скоростью и превосходно распиливали врагов! Тут меня ждал сюрприз: явилась ещё одна стая пиявок, а в ней семьдесят три тысячи монстров, только не белых, а синих. Сбежавшие от меня бесы вернулись
