Он хмурился.
Я оказалась права. С этого момента на меня больше никто не покушался. Все предпочитали обходить стороной. И это было любопытно наблюдать.
Страсти в городе росли по мере роста напряжения между Альфонсом и Лотарингией. Альфонс требовал ответа, послы из Лотарингии убеждали совет Восьмерых не вмешиваться: пока Лоренция открыто не выступит с войском, была надежда договориться мирно. Я уже понимала, что Лотарингия – это владения мессира Рональдо. И мне было очень приятно, что Валерио удерживает нейтралитет вместо того, чтобы присоединиться к королевству Альфонса и отомстить второму жениху своей погибшей невесты.
Споры разгорались все чаще. А Валерио Аминити настаивал на том, что еще одна война Лоренции ни к чему.
Я наблюдала за Валерио и восхищалась его спокойствием и рассудительностью. Он не кричал и не брызгал слюной, не бил кулаком по столу, однако всякий раз, когда он произносил речь, чаша мнений склонялась в его сторону. Но противники бросали на него такие злобные взгляды, что я невольно напрягалась: если они поставят цель убить его, мне не спасти своего случайного покупателя и нетребовательного хозяина.
Я и сама не могла понять, почему вдруг начала беспокоиться за него, почему так настойчиво пыталась познать все то, в чем он варится ежедневно. Наверно, я начала потихоньку осваиваться в новом мире. Понимая, что возвращение в мой мир мне не светит, я беспокоилась за своего спасителя, потому что он был единственным, кто проявил ко мне человеческое отношение с самого начала. И чем больше я наблюдала, с каким достоинством и уверенностью он ведет дела, я все сильнее проникалась к нему симпатией.
Порой он грустил, и я гадала: вспоминает Маргарет?
Я была уверена, что Маргарет любила его, ведь он такой… правильный, что ли. Настоящий мужчина. Когда мы укрывались от глаз города в доме, он был учтив и вежлив со мной и лишь снаружи старался проявлять пренебрежение и приказной тон. Его выдавали глаза. Он просил прощения взглядом.
- Подойди! – рявкал он, а смотрел так, что я не таила на него обиды. Вскоре я поняла, как основные обязанности Пифии зависят от того, что делает хозяин. И научилась читать его желания. Я словно прорастала в него, не могу описать это иначе. Я не влюблялась, но мое уважение к нему росло, росло желание радовать его, быть ему надежным товарищем. Это не было подчинением, мы осознавали, что играем роли. И порой роль наблюдателя меня очень радовала.
- Пифия-юноша, принадлежащий советнику Чаленцо, кажется, добился взаимности у Пифии-девушки, которая принадлежит советнику Пьетро.
Это было опасно, ведь Пьетро – противник Валерио, а Чаленцо – его союзник. Пифии могли шпионить за своим хозяином в пользу другого.
- Я видел, - ответил он, когда мы ехали в усадьбу в экипаже. Валерио после собрания Восьмерых пребывал в задумчивости. Это была его идея – вырваться из города на три дня. – И это меня беспокоит.
Страстные взгляды за вчерашним ужином, которыми обменивались Пифии, несмотря на то, что рука Пьетро ласкала обнаженную грудь девушки в маске, от меня не ускользнули. Нравы были такими разнузданными, что порой хозяева в пьяном угаре использовали своих Пифий прямо на глазах у остальных. Мы ушли с ужина, когда один из пополанов – элиты, к которой принадлежали и восемь советников, уложил свою Пифию прямо на стол и задрал ей юбку.
Когда мы выходили из Ратуши, Валерио, забыв о правилах, поддержал меня за локоть, помогая сесть в экипаж первой. А я так очумела от увиденного, что безмолвно повиновалась. С тех пор у меня ныло место прививки: должно быть, он случайно на нее нажал. Пульсировало, горело, мышцу дергало. Я все не решалась сказать ему об этом.
Только сегодня в экипаже, почувствовав снова неприятную пульсацию, я рассказала ему о боли.
Валерио изменился в лице.
- Покажите.
Я расшнуровала рукав у платья и закатала ткань чуть выше локтя. И вскрикнула от испуга: там, где раньше просто красовалась красная точка-след от укола, теперь блестела золотая. Словно почувствовав наши взгляды, а может, от адреналина, место укола часто запульсировало, и с каждым ударом от него расходились и исчезали под кожей золотые завитки. Валерио провел пальцем по коже, и это прикосновение будто усилило пульсацию, завитки стали ярче, проступая под кожей золотыми нитями и исчезая. Когда они вспыхивали, то напоминали золотой браслет.
- Что это? – я в ужасе перевела взгляд на Валерио, но он сосредоточенно изучал мое плечо. – Аллергия?
- Элиза, - его голос был глухим, страшным. – Я совершил ошибку.
- Я умру? – голова кружилась от приступа страха перед неизведанным.
- Нет… Я… О боги… - он закрыл лицо рукой.
Мое сердце грозило выскочить из грудной клетки.
- Что вы сделали? Скажите…
Но в этот момент экипаж остановился, и пришлось опустить рукав и потянуть за шнуровку, тщательно затягивая ткань. Послышался звук откидывания ступенек, дверца распахнулась, и я увидела стоящего на крыльце Нора и прислугу.
Валерио вышел первым, помог спуститься мне и, бегло поздоровавшись со слугами, потащил в свой кабинет.
- Может… еще не поздно…
Он поставил меня в центр золотого круга и начал произносить какие-то странные слова. Круг подо мной засветился. Валерио выставил руки вперед, повышая голос. Я впервые видела его в качестве мага. У меня словно открылись глаза. Валерио вдруг сделался еще красивее, но вместе с тем зловещие тени легли на его и без того четкие скулы и резко очерченный подбородок. Я видела, как на его коже и одежде вспыхнули неоново-зеленые узоры, похожие на плющ с шипами. Затем они стали отсоединяться от него и потянулись ко мне. Тут, видимо, что-то пошло не так, потому что на лице мага мелькнула растерянность.
В этот момент я ощутила, как мне скручивает ноги и руки, свой вопль я услышала позже, а потом была чернота.
Очнулась я на деревянном столе. Надо мной под потолком плавали сотни свечей. Через мгновение ко мне склонился Валерио.
- Элиза, ты меня слышишь?
Я кивнула и прикрыла глаза. Отзвуки боли еще были слишком сильны во всем теле.
- Послушай меня внимательно и не перебивай. Просто выслушай.
Я попыталась почесать нос, но руки оказались крепко привязанными к столу. От ужаса я закрутила головой.
Вдоль одной стены комнаты стояли склянки с номерами, а на противоположной… Я вскрикнула, когда увидела несколько тел, пригвожденных к стене. Одно было просто телом мужчины, у другого полностью отсутствовала кожа, только мышцы блестели, словно его только что освежевали. У третьего были видны под прозрачной пленкой внутренности. Четвертый, к счастью, просто был скелетом. Что Валерио собирается со мной сделать?
- Не бойся, я объясню, только успокойся.
- Развяжи меня! Я не сделала тебе ничего плохого, за что ты со мной так?!
Я билась, пытаясь выдернуть руки из ремней, слезы потекли сами. Так страшно мне даже в падающем самолете не было.
Валерио резко схватил меня за подбородок и заставил посмотреть на него.
- Элиза, слушай меня внимательно! Когда Нор помогал мне с вакциной, он перепутал препараты. Основные компоненты были верными, но один, который должен был способствовать быстрому восстановлению, был заменен другим. Я не задумывался раньше, почему ты так долго восстанавливалась. Все-таки я практически вытащил тебя из лап смерти, поэтому я думал, что восстановительные силы препарата действуют, просто медленнее. Но…
- Что ты мне вколол?
- Экспериментальный препарат. Похоже, он только начинает проявлять себя в твоем организме, но у него есть одно свойство: он связывает навеки того, кто вводит препарат, и принимающего. Ты теперь связана со мной.
- В каком смысле?
- Силой и меткой.
- Развяжи мне руки, и я тебе врежу! Что за чертовщину ты плетешь?
Отсветы свечей на лице Валерио делали его бледное лицо зловещим, подчеркивая тенями холодный блеск синих глаз и обрисовывая скулы четче. Я видела лицо хищника, волка, который до сих пор скрывался под шкурой овцы. И хорошо скрывался.
Его ладонь с моего лица скользнула на шею и немного сдавила ее: самую малость, чтобы я почувствовала, что такое нехватка воздуха.
- Этот препарат оказался в лаборатории в тот день случайно. Какое странное стечение обстоятельств, - лицо Валерио снова стало прежним, но я уже настороженно следила за ним. – Все это время я не понимал, почему мы вдруг так хорошо сработались, ты словно обрела вдохновение, став моей Пифией, а я переживал, что ты не сможешь смириться с этой ролью. Ты стала моим соратником. Ты нужна мне, Элиза. А я нужен тебе. Потому что теперь нас объединяет сила.
- Какая еще сила? – я еще раз дернулась в надежде освободиться. Напрасно. – Да выпусти же меня!
Вместо ответа Валерио поцеловал меня. Я пыталась отвернуться, но он крепко держал мою голову. Его губы обжигали, я хотела закричать, но он воспользовался тем, что я разомкнула плотно сжатые зубы, и коснулся своим языком моего. Когда я поняла, что страстно целуюсь с ним, он уже вслепую развязывал мои руки. Но вместо того, чтобы ударить его, я начала срывать с него камзол. Мое тело не подчинялось разуму. Я обезумела от желания слиться с ним в одно целое, и, кажется, он тоже торопился. Мы не раздевались, только привели в беспорядок одежду друг друга в бесплотных попытках одолеть преграду платья прежде, чем вконец забудем о том, кто мы. Никогда секс с мужчиной не был таким ярким, таким страстным, таким волшебным. Мы долго приходили в себя на том же столе в его лаборатории, где все началось. Я обнимала его, понимая, что попала и серьезно. Я не смогу отказать ему. Я жажду его уже сейчас, опять, и он, кажется, тоже жаждет меня, судя по тому, как его рука все настойчивей рисует узоры на моей груди.
- Элиза…
Этот вздох начал все снова. Я стонала от удовольствия, совершенно без страха и бессовестно глядя на трупы, висящие на стене. Я больше ничего не боялась. Валерио, похоже, тоже ничего не соображал: кроме желания обладать друг другом, мы не могли думать ни о чем. Кажется, сейчас я ничем не отличалась от сладострастных Пифий, покорно отдающихся своим хозяевам. Только мой хозяин и сам сходил с ума. Мы еле отпустили друг друга, но хватило терпения лишь добраться до спальни. И там мы начали снова.
Он наконец-то полностью раздел меня, и я наслаждалась его ласками, чувствуя, как пульсация в плече нарастает, но мне уже было все равно. В тот момент принадлежать ему было наивысшим счастьем. Чувствовать его в себе, ощущать его тяжесть на себе. Проводить руками по мышцам на спине и ягодицах, впиваться в него ногтями, кусать, слышать его стоны и вопли. Переплетать свои пальцы с его пальцами. Умирать и рождаться под ним. Казалось, нет ничего более прекрасного, нужного, необходимого на свете. В какой-то момент я вдруг окончательно поняла, что никогда больше не стану собой – той, которую знала изнутри. Сафоновой. Не смогу.
Холодок прихватил предплечье. Задумчиво лаская волосы Валерио, я подняла руку и разглядела теперь вросший в кожу браслет. Мой любовник со стоном очнулся: мы отдыхали после очередного страстного соития. Его рука дотронулась до золотых завитков на моем плече.
- Моя… Ты моя…
Он подмял меня под себя, снова раздвигая мне ноги. Черт бы тебя подрал, Валерио, но да… твоя. Больше я не смогу быть без тебя. Что за наваждение?
Кажется, мы провели в постели все три дня, что пробыли в поместье. Я вспомнила о дневнике Маргарет только к вечеру накануне отъезда. Улучив момент, когда Валерио был занят хозяйственными делами с Нором, я сбежала в сад, добралась до дерева, быстро забралась по веткам до дупла, вытащила завернутый в шаль дневник и, спрыгнув, бросилась бегом обратно.
Оказавшись в доме, я поднялась к себе, сунула дневник в свою походную сумку и только тогда выдохнула.
Пока я принимала ванну, браслет нагрелся. Я уже понимала, что это был сигнал: Валерио ищет меня. Он вошел в халате, я чуть приподняла бровь.
- Вам не говорили, мессир, что врываться в спальню к незамужним дамам дурной тон?
Он спокойно распахнул халат, сбросил его и залез ко мне в воду. При одном только взгляде на его тело я почувствовала, что хочу его.
- А вам не говорили, сударыня, что для незамужней дамы проводить ночи в объятьях мужчины – верх неприличий?
У него очень красивые губы. Изгиб амура такой четкий, чуть вздернутый, все время хочется прикасаться к нему пальцем. И целовать его.
Он овладел мной, вода выплескивалась из ванной от наших движений. Нам не было холодно.
Утром он разбудил меня, целуя.
- Чертовски не хочу возвращаться в город…
- Почему? – я нырнула рукой под одеяло и начала ласкать его.
- Ты снова будешь рядом, но далека. Я не смогу…
Я понимала, чего он не сможет. Брать меня на виду у всех, унижая, ставя на одну доску с остальными.
- Но вечерами мы будем вместе.
От моих манипуляций под одеялом Валерио застонал и выгнулся. Я с восхищением смотрела на его прекрасные черты, а он, воспользовавшись тем, что я отвлеклась, резко подмял меня под себя. И замер, приподнявшись на руках надо мной.
- Мне мало вечеров, Элиза. Выходи за меня.
Я смотрела в его глаза цвета неба и не знала, что ответить. Я так и не поняла до конца, что происходило между нами: подчинил он меня или сам тоже запутался в коконе страсти? Но мне не хотелось решать все сгоряча. И потом… была эта книга. Дневник Маргарет. Я хочу понять, что происходит. И что случилось с ней.
- Я простолюдинка, - напомнила я.
- Мне все равно, - откликнулся он, целуя мне шею и опускаясь на грудь. – Я имею достаточно власти, чтобы самому решать, с кем соединить свою судьбу.
Где же взять силы, чтобы обдумать предложение трезво? Ау, Сафонова, очнись! Как бы он потом не пожалел о том, что вступил в такой мезальянс.
- Дай мне время, - попросила я. – Я в чужом мире, я не до конца понимаю, что происходит. Ты так и не объяснил мне ничего. Только любил.
Он откинулся на подушки и провел рукой по лицу.
- Нас связывает сила, которая с каждым слиянием становится все больше. Я становлюсь сильнее как маг. Ты совершенствуешь свой навык. Подозреваю, что ты станешь намного быстрее, неуязвимее и твои умения умножатся.
Я вдруг осознала, что он прав: я взлетела на дерево и так же легко спрыгнула с него. Возможно ли, чтобы от какой-то прививки я стала такой спортивной?
- Так можно до супергероев дотрахаться…
Валерио усмехнулся.
- Если мы уже не…
Мое тело действительно менялось. Реакция становилась лучше, я чувствовала себя более выносливой. В костюме и маске Пифии, следуя за своим любовником, я улавливала малейшие шорохи. Я теперь знала, что сила Валерио все это время была лекарской: он лечил болезни, искал новые снадобья. Те тела и скелет в его лаборатории были настоящими, но он клялся, что выкупил покойников у их семей, чтобы лучше изучать анатомию.
Он неплохо фехтовал, но против четырех убийц, что напали на нас в подворотне однажды вечером, он бы не выстоял. Зато я впервые опробовала свою новую скорость реакции: движения наемников и Валерио казались такими медлительными, что я заранее знала, куда нанести удар и от какой атаки уйти. Одному я сломала шею, другому выдернула плечо из сустава, третьему перерезала горло. Четвертый сбежал. Все произошло так быстро, что Валерио даже не успел скрестить шпагу с бандитами.
Я оказалась права. С этого момента на меня больше никто не покушался. Все предпочитали обходить стороной. И это было любопытно наблюдать.
Страсти в городе росли по мере роста напряжения между Альфонсом и Лотарингией. Альфонс требовал ответа, послы из Лотарингии убеждали совет Восьмерых не вмешиваться: пока Лоренция открыто не выступит с войском, была надежда договориться мирно. Я уже понимала, что Лотарингия – это владения мессира Рональдо. И мне было очень приятно, что Валерио удерживает нейтралитет вместо того, чтобы присоединиться к королевству Альфонса и отомстить второму жениху своей погибшей невесты.
Споры разгорались все чаще. А Валерио Аминити настаивал на том, что еще одна война Лоренции ни к чему.
Я наблюдала за Валерио и восхищалась его спокойствием и рассудительностью. Он не кричал и не брызгал слюной, не бил кулаком по столу, однако всякий раз, когда он произносил речь, чаша мнений склонялась в его сторону. Но противники бросали на него такие злобные взгляды, что я невольно напрягалась: если они поставят цель убить его, мне не спасти своего случайного покупателя и нетребовательного хозяина.
Я и сама не могла понять, почему вдруг начала беспокоиться за него, почему так настойчиво пыталась познать все то, в чем он варится ежедневно. Наверно, я начала потихоньку осваиваться в новом мире. Понимая, что возвращение в мой мир мне не светит, я беспокоилась за своего спасителя, потому что он был единственным, кто проявил ко мне человеческое отношение с самого начала. И чем больше я наблюдала, с каким достоинством и уверенностью он ведет дела, я все сильнее проникалась к нему симпатией.
Порой он грустил, и я гадала: вспоминает Маргарет?
Я была уверена, что Маргарет любила его, ведь он такой… правильный, что ли. Настоящий мужчина. Когда мы укрывались от глаз города в доме, он был учтив и вежлив со мной и лишь снаружи старался проявлять пренебрежение и приказной тон. Его выдавали глаза. Он просил прощения взглядом.
- Подойди! – рявкал он, а смотрел так, что я не таила на него обиды. Вскоре я поняла, как основные обязанности Пифии зависят от того, что делает хозяин. И научилась читать его желания. Я словно прорастала в него, не могу описать это иначе. Я не влюблялась, но мое уважение к нему росло, росло желание радовать его, быть ему надежным товарищем. Это не было подчинением, мы осознавали, что играем роли. И порой роль наблюдателя меня очень радовала.
- Пифия-юноша, принадлежащий советнику Чаленцо, кажется, добился взаимности у Пифии-девушки, которая принадлежит советнику Пьетро.
Это было опасно, ведь Пьетро – противник Валерио, а Чаленцо – его союзник. Пифии могли шпионить за своим хозяином в пользу другого.
- Я видел, - ответил он, когда мы ехали в усадьбу в экипаже. Валерио после собрания Восьмерых пребывал в задумчивости. Это была его идея – вырваться из города на три дня. – И это меня беспокоит.
Страстные взгляды за вчерашним ужином, которыми обменивались Пифии, несмотря на то, что рука Пьетро ласкала обнаженную грудь девушки в маске, от меня не ускользнули. Нравы были такими разнузданными, что порой хозяева в пьяном угаре использовали своих Пифий прямо на глазах у остальных. Мы ушли с ужина, когда один из пополанов – элиты, к которой принадлежали и восемь советников, уложил свою Пифию прямо на стол и задрал ей юбку.
Когда мы выходили из Ратуши, Валерио, забыв о правилах, поддержал меня за локоть, помогая сесть в экипаж первой. А я так очумела от увиденного, что безмолвно повиновалась. С тех пор у меня ныло место прививки: должно быть, он случайно на нее нажал. Пульсировало, горело, мышцу дергало. Я все не решалась сказать ему об этом.
Только сегодня в экипаже, почувствовав снова неприятную пульсацию, я рассказала ему о боли.
Валерио изменился в лице.
- Покажите.
Я расшнуровала рукав у платья и закатала ткань чуть выше локтя. И вскрикнула от испуга: там, где раньше просто красовалась красная точка-след от укола, теперь блестела золотая. Словно почувствовав наши взгляды, а может, от адреналина, место укола часто запульсировало, и с каждым ударом от него расходились и исчезали под кожей золотые завитки. Валерио провел пальцем по коже, и это прикосновение будто усилило пульсацию, завитки стали ярче, проступая под кожей золотыми нитями и исчезая. Когда они вспыхивали, то напоминали золотой браслет.
- Что это? – я в ужасе перевела взгляд на Валерио, но он сосредоточенно изучал мое плечо. – Аллергия?
- Элиза, - его голос был глухим, страшным. – Я совершил ошибку.
- Я умру? – голова кружилась от приступа страха перед неизведанным.
- Нет… Я… О боги… - он закрыл лицо рукой.
Мое сердце грозило выскочить из грудной клетки.
- Что вы сделали? Скажите…
Но в этот момент экипаж остановился, и пришлось опустить рукав и потянуть за шнуровку, тщательно затягивая ткань. Послышался звук откидывания ступенек, дверца распахнулась, и я увидела стоящего на крыльце Нора и прислугу.
Валерио вышел первым, помог спуститься мне и, бегло поздоровавшись со слугами, потащил в свой кабинет.
- Может… еще не поздно…
Он поставил меня в центр золотого круга и начал произносить какие-то странные слова. Круг подо мной засветился. Валерио выставил руки вперед, повышая голос. Я впервые видела его в качестве мага. У меня словно открылись глаза. Валерио вдруг сделался еще красивее, но вместе с тем зловещие тени легли на его и без того четкие скулы и резко очерченный подбородок. Я видела, как на его коже и одежде вспыхнули неоново-зеленые узоры, похожие на плющ с шипами. Затем они стали отсоединяться от него и потянулись ко мне. Тут, видимо, что-то пошло не так, потому что на лице мага мелькнула растерянность.
В этот момент я ощутила, как мне скручивает ноги и руки, свой вопль я услышала позже, а потом была чернота.
ГЛАВА 8
Очнулась я на деревянном столе. Надо мной под потолком плавали сотни свечей. Через мгновение ко мне склонился Валерио.
- Элиза, ты меня слышишь?
Я кивнула и прикрыла глаза. Отзвуки боли еще были слишком сильны во всем теле.
- Послушай меня внимательно и не перебивай. Просто выслушай.
Я попыталась почесать нос, но руки оказались крепко привязанными к столу. От ужаса я закрутила головой.
Вдоль одной стены комнаты стояли склянки с номерами, а на противоположной… Я вскрикнула, когда увидела несколько тел, пригвожденных к стене. Одно было просто телом мужчины, у другого полностью отсутствовала кожа, только мышцы блестели, словно его только что освежевали. У третьего были видны под прозрачной пленкой внутренности. Четвертый, к счастью, просто был скелетом. Что Валерио собирается со мной сделать?
- Не бойся, я объясню, только успокойся.
- Развяжи меня! Я не сделала тебе ничего плохого, за что ты со мной так?!
Я билась, пытаясь выдернуть руки из ремней, слезы потекли сами. Так страшно мне даже в падающем самолете не было.
Валерио резко схватил меня за подбородок и заставил посмотреть на него.
- Элиза, слушай меня внимательно! Когда Нор помогал мне с вакциной, он перепутал препараты. Основные компоненты были верными, но один, который должен был способствовать быстрому восстановлению, был заменен другим. Я не задумывался раньше, почему ты так долго восстанавливалась. Все-таки я практически вытащил тебя из лап смерти, поэтому я думал, что восстановительные силы препарата действуют, просто медленнее. Но…
- Что ты мне вколол?
- Экспериментальный препарат. Похоже, он только начинает проявлять себя в твоем организме, но у него есть одно свойство: он связывает навеки того, кто вводит препарат, и принимающего. Ты теперь связана со мной.
- В каком смысле?
- Силой и меткой.
- Развяжи мне руки, и я тебе врежу! Что за чертовщину ты плетешь?
Отсветы свечей на лице Валерио делали его бледное лицо зловещим, подчеркивая тенями холодный блеск синих глаз и обрисовывая скулы четче. Я видела лицо хищника, волка, который до сих пор скрывался под шкурой овцы. И хорошо скрывался.
Его ладонь с моего лица скользнула на шею и немного сдавила ее: самую малость, чтобы я почувствовала, что такое нехватка воздуха.
- Этот препарат оказался в лаборатории в тот день случайно. Какое странное стечение обстоятельств, - лицо Валерио снова стало прежним, но я уже настороженно следила за ним. – Все это время я не понимал, почему мы вдруг так хорошо сработались, ты словно обрела вдохновение, став моей Пифией, а я переживал, что ты не сможешь смириться с этой ролью. Ты стала моим соратником. Ты нужна мне, Элиза. А я нужен тебе. Потому что теперь нас объединяет сила.
- Какая еще сила? – я еще раз дернулась в надежде освободиться. Напрасно. – Да выпусти же меня!
Вместо ответа Валерио поцеловал меня. Я пыталась отвернуться, но он крепко держал мою голову. Его губы обжигали, я хотела закричать, но он воспользовался тем, что я разомкнула плотно сжатые зубы, и коснулся своим языком моего. Когда я поняла, что страстно целуюсь с ним, он уже вслепую развязывал мои руки. Но вместо того, чтобы ударить его, я начала срывать с него камзол. Мое тело не подчинялось разуму. Я обезумела от желания слиться с ним в одно целое, и, кажется, он тоже торопился. Мы не раздевались, только привели в беспорядок одежду друг друга в бесплотных попытках одолеть преграду платья прежде, чем вконец забудем о том, кто мы. Никогда секс с мужчиной не был таким ярким, таким страстным, таким волшебным. Мы долго приходили в себя на том же столе в его лаборатории, где все началось. Я обнимала его, понимая, что попала и серьезно. Я не смогу отказать ему. Я жажду его уже сейчас, опять, и он, кажется, тоже жаждет меня, судя по тому, как его рука все настойчивей рисует узоры на моей груди.
- Элиза…
Этот вздох начал все снова. Я стонала от удовольствия, совершенно без страха и бессовестно глядя на трупы, висящие на стене. Я больше ничего не боялась. Валерио, похоже, тоже ничего не соображал: кроме желания обладать друг другом, мы не могли думать ни о чем. Кажется, сейчас я ничем не отличалась от сладострастных Пифий, покорно отдающихся своим хозяевам. Только мой хозяин и сам сходил с ума. Мы еле отпустили друг друга, но хватило терпения лишь добраться до спальни. И там мы начали снова.
Он наконец-то полностью раздел меня, и я наслаждалась его ласками, чувствуя, как пульсация в плече нарастает, но мне уже было все равно. В тот момент принадлежать ему было наивысшим счастьем. Чувствовать его в себе, ощущать его тяжесть на себе. Проводить руками по мышцам на спине и ягодицах, впиваться в него ногтями, кусать, слышать его стоны и вопли. Переплетать свои пальцы с его пальцами. Умирать и рождаться под ним. Казалось, нет ничего более прекрасного, нужного, необходимого на свете. В какой-то момент я вдруг окончательно поняла, что никогда больше не стану собой – той, которую знала изнутри. Сафоновой. Не смогу.
Холодок прихватил предплечье. Задумчиво лаская волосы Валерио, я подняла руку и разглядела теперь вросший в кожу браслет. Мой любовник со стоном очнулся: мы отдыхали после очередного страстного соития. Его рука дотронулась до золотых завитков на моем плече.
- Моя… Ты моя…
Он подмял меня под себя, снова раздвигая мне ноги. Черт бы тебя подрал, Валерио, но да… твоя. Больше я не смогу быть без тебя. Что за наваждение?
Кажется, мы провели в постели все три дня, что пробыли в поместье. Я вспомнила о дневнике Маргарет только к вечеру накануне отъезда. Улучив момент, когда Валерио был занят хозяйственными делами с Нором, я сбежала в сад, добралась до дерева, быстро забралась по веткам до дупла, вытащила завернутый в шаль дневник и, спрыгнув, бросилась бегом обратно.
Оказавшись в доме, я поднялась к себе, сунула дневник в свою походную сумку и только тогда выдохнула.
Пока я принимала ванну, браслет нагрелся. Я уже понимала, что это был сигнал: Валерио ищет меня. Он вошел в халате, я чуть приподняла бровь.
- Вам не говорили, мессир, что врываться в спальню к незамужним дамам дурной тон?
Он спокойно распахнул халат, сбросил его и залез ко мне в воду. При одном только взгляде на его тело я почувствовала, что хочу его.
- А вам не говорили, сударыня, что для незамужней дамы проводить ночи в объятьях мужчины – верх неприличий?
У него очень красивые губы. Изгиб амура такой четкий, чуть вздернутый, все время хочется прикасаться к нему пальцем. И целовать его.
Он овладел мной, вода выплескивалась из ванной от наших движений. Нам не было холодно.
Утром он разбудил меня, целуя.
- Чертовски не хочу возвращаться в город…
- Почему? – я нырнула рукой под одеяло и начала ласкать его.
- Ты снова будешь рядом, но далека. Я не смогу…
Я понимала, чего он не сможет. Брать меня на виду у всех, унижая, ставя на одну доску с остальными.
- Но вечерами мы будем вместе.
От моих манипуляций под одеялом Валерио застонал и выгнулся. Я с восхищением смотрела на его прекрасные черты, а он, воспользовавшись тем, что я отвлеклась, резко подмял меня под себя. И замер, приподнявшись на руках надо мной.
- Мне мало вечеров, Элиза. Выходи за меня.
Я смотрела в его глаза цвета неба и не знала, что ответить. Я так и не поняла до конца, что происходило между нами: подчинил он меня или сам тоже запутался в коконе страсти? Но мне не хотелось решать все сгоряча. И потом… была эта книга. Дневник Маргарет. Я хочу понять, что происходит. И что случилось с ней.
- Я простолюдинка, - напомнила я.
- Мне все равно, - откликнулся он, целуя мне шею и опускаясь на грудь. – Я имею достаточно власти, чтобы самому решать, с кем соединить свою судьбу.
Где же взять силы, чтобы обдумать предложение трезво? Ау, Сафонова, очнись! Как бы он потом не пожалел о том, что вступил в такой мезальянс.
- Дай мне время, - попросила я. – Я в чужом мире, я не до конца понимаю, что происходит. Ты так и не объяснил мне ничего. Только любил.
Он откинулся на подушки и провел рукой по лицу.
- Нас связывает сила, которая с каждым слиянием становится все больше. Я становлюсь сильнее как маг. Ты совершенствуешь свой навык. Подозреваю, что ты станешь намного быстрее, неуязвимее и твои умения умножатся.
Я вдруг осознала, что он прав: я взлетела на дерево и так же легко спрыгнула с него. Возможно ли, чтобы от какой-то прививки я стала такой спортивной?
- Так можно до супергероев дотрахаться…
Валерио усмехнулся.
- Если мы уже не…
Мое тело действительно менялось. Реакция становилась лучше, я чувствовала себя более выносливой. В костюме и маске Пифии, следуя за своим любовником, я улавливала малейшие шорохи. Я теперь знала, что сила Валерио все это время была лекарской: он лечил болезни, искал новые снадобья. Те тела и скелет в его лаборатории были настоящими, но он клялся, что выкупил покойников у их семей, чтобы лучше изучать анатомию.
Он неплохо фехтовал, но против четырех убийц, что напали на нас в подворотне однажды вечером, он бы не выстоял. Зато я впервые опробовала свою новую скорость реакции: движения наемников и Валерио казались такими медлительными, что я заранее знала, куда нанести удар и от какой атаки уйти. Одному я сломала шею, другому выдернула плечо из сустава, третьему перерезала горло. Четвертый сбежал. Все произошло так быстро, что Валерио даже не успел скрестить шпагу с бандитами.
