Риту перевел на кухонные работы, а на ее место определил узницу, что постоянно, доносила ему, на повариху, чью стряпню начальник лагеря, так, полюбил… Поразмыслив, он решил, что злостная доносчица будет уместнее, в роли уборщицы – и он, как начальник лагеря, будет в курсе, что творится в кругу низших чинов лагеря…
Витаминный овощной супчик, ныне, Юля варила на две персоны: себе и Рите…- этой не совсем здоровой, психически, молодой женщине… Таким образом, Юля искупала перед этой женщиной свою вину: из-за нее, Рита угодила в уборщицы. Хотя, это подруга Матрена, своей волей, поменяла их местами…: и, правда, десятилетней девчушке, ну никак, было не справиться с тяжелой работой уборщицы, но Юля, хорошо, работала маленьким напильником, а Рита – она взрослая - и, вполне, справлялась с новой обязанностью… И, все же, Юлю терзала вина…- и однажды, перехватив ее голодный взгляд, Юля поделилась с Ритой своим супчиком – и, потом, это превратилось в обыденность…
После смерти Люси, Юля и Матрена остались вдвоем – и это обстоятельство, гнетущим образом, подействовало на обеих – и Юля, как младшая…, забралась, ночью, в постель к Матрене и дала волю своим слезам!
- Мотенька, зачем Люся так сделала?! Ведь, эта тварь, гниющая должен был отстать от нее…, а Люся, со временем, вылечилась бы – и думать забыла бы, об этом проклятущем фашисте! – Юлино тельце сотрясали рыдания…
- Неразумное ты, мое дитятко! – Матрена гладила Юлю по голове: - У Люси не было выхода: если бы немцы прознали про ее болезнь – не миновать ей газовой камеры… Да, и наши не поняли бы ее…- приняли бы за дешевую фашистскую подстилку…, а, так, Люся прекратила свои душевные и телесные муки – и хорошую женщину Риту спасла, от ужасной участи – и, возможно, не одну ее…Не плачь, я уверена, что Люсе, сейчас, хорошо на Небесах!!! Иди к себе и попытайся заснуть! - Матрена поцеловала Юлю в макушку - и, прежде, чем покинуть Матрену – Юля, страстно, прошептала своей старшей подруге…
- Мотенька, береги себя, пожалуйста: одна ты, у меня осталась!!!
Следующим утром, Рита подошла к Юле и нерешительно произнесла:
- Юля, у тебя есть не только Матрена, но и я…- я, тоже, хочу быть вам подругой! – они, молча, обнялись…, а вечером, Рита перенесла свою ветхую постель на место, где, ранее, спала Люся…
Матрена и Юля приняли «инопланетную» красавицу Риту в свои «ряды», да, и как не принять женщину, которая так нуждается в людской поддержке…: даже, больше, чем кто-либо…
Юля, Матрена и Люся попали в этот концлагерь гораздо позже, чем сюда угодила, по воле злого рока войны, цветущая красавица Рита со своей очаровательной малышкой-дочкой…
По заведенным, администрацией концлагеря, правилам, почти сразу, по прибытию..., детей отделяли от их матерей - разлучили и Риту с ее дочкой! Через пару недель, Рите представился случай, еще раз и лишь издали, увидеть свою дочурку: ее Светочка опала с лица, выглядела неряшливой, голодной и такой… потерянной! Зачатая в любви и росшая в любви, ее пятилетняя дочка, была вырвана из рук матери и привычной, для нее, среды… – и сброшена в бездну Ада! Рита, издали, видела, какие думы терзают ее несмышленое дитя: - Почему так жестоки люди к ней и другим детям?! В чем они провинились?!
Какая участь ожидала ее дочку, Рите, до времени, не дано было знать!
Вслед за тем, очевидно, из-за ее броской красоты, Риту выбрал лагерный врач, для своего очередного медицинского эксперимента... Ее подвергли пробной операции по стерилизации, что проводилась без наркоза! Но сердце Риты вытерпело немыслимую боль: не перестало биться!
Спас от печи крематория и выходил, выжившую Риту, санитар-еврей с профессорской степенью: он проникся симпатией к молодой женщине, которая чем-то напоминала его покойную дочь… Этот же пожилой санитар-еврей пристроил на опиловку деталей, относительно, выздоровевшую Риту: через старшую надзирательницу – та была обязана ему… Темнота катакомб, надежно, укрыла Риту от изуверских фантазий садиста-врача…
По прошествии времени, новая надзирательница Матрена вывела Риту на свет Божий, назначив уборщицей – и то, чего она так боялась, случилось! Рита попала в поле зрения мясника в белом халате, но, в этот раз, он не обратил на нее внимания: периодически, поездами, доставляли в концлагерь новых женщин, еще не растративших своей красоты и цветущего вида…- у садиста-врача был большой выбор жертв, для его бесчеловечных экспериментов!
И, воспарив, духом – Рита, проворно, шагала с полными ведрами, со шваброй, на перевес…, полагая, что, ныне, ей ничто не грозит! Но не всю красоту у нее отобрали несчастья и боль, и голод... – и на чудную женщину, что заглянула в распахнутые двери Вечности…, но выжила…- на Риту «положил свой глаз» толстый сифилитик… На сей раз, злой рок отпустил, на свободу, Риту – Люся, как научили ее в немецкой разведывательной школе, нанесла смертельный удар гниющему гаду…- и, затем, недрогнувшей рукой, заколола себя!
Недолго, продлилось время монотонного затишья, для трех подруг по неволе – Юли, Матрены и Риты: вновь, забеременела Матрена от бугая Ганса.
- Еще ребеночка вынашиваешь, для медицинских экспериментов нашего лагерного доктора?! – съехидничала баба-доносчица: она была зла на Риту…, но ее неприязнь распространилась и на Юлю, и на Матрену…- и та вся съежилась, побледнела…- было похоже, что Мотю, сейчас, хватит удар…, но Юля и Рита, сообща, крепко обняли подругу - и Юлька, тихо, прошептала:
- Сегодня, подслушивая разговоры «служивых», в столовой, я узнала, что наши войска вступили на земли Германии…- с этим ребеночком Мотечка, будет все хорошо! Только, никому не проговоритесь…, что я вам, сейчас, поведала: мне хотелось бы, вернуться на Родину, побывать на могилках любимых…
День, даровавший свободу Юле и всем, выжившим узникам концлагеря, настал обычным апрельским днем! Но, сперва, с вечера исчезло все лагерное начальство, а с ночи сгинула и лагерная охрана… – по утру, солдатам союзной армии никто не помешал: распахнуть лагерные ворота и, проследовать внутрь концлагеря.
Улыбающиеся, американцы накормили изможденных узников кашей с тушенкой прежде, чем приступить к агитации…: узникам из страны Советов, категорически, не рекомендовалось возвращаться домой…- там их ожидает советский террор и лагерь - Америка готова принять гонимых и страждущих! Определенной категории узников, наоборот, предлагали вернуться в СССР, но в качестве американских агентов…
И Юле пришлось пообщаться с офицером, из американских спецслужб: ввиду ее юного возраста, американцы не стали чинить ей препятствия, по возвращению домой, но ее личное дело, с персональной припиской майора Абвера…, отложили в сторону…- до лучших времен…, пообещав Юле, что разыщут ее, позднее!
Странности Ритиного поведения сразу бросалась в глаза…- американцы не стали и ей чинить препятствия, но делиться информацией, о судьбе ее дочери Светочки, были не расположены… Ранее, все выжившие в концлагере маленькие дети, были вывезены американцами в неизвестном направлении.
Старшая подруга Юли – Матрена сама не рвалась в Советский Союз: ей, дочери репрессированного кулака, выпускнице немецкой разведшколы..., возвращение на Родину не сулило ничего хорошего! Но и в Америку не попала Матрена: в лагере ее разыскал отец Ганса…- этот кряжистый мужчина держал на своих руках хорошую приманку, для Матрены – ее утраченного сынишку – и плачущая мать села в повозку, которая увезла ее в чуждый немецкий мир…
За Матреной последовали и Юля, и Рита: они хотели увериться, что с их подругой все будет хорошо… Первым, кого они увидели, вступив на землю немецкого фермерского хозяйства, был быковатый Ганс: одетый в штатскую одежду, он совсем не походил на фашиста, а напоминал обычного немецкого бюргера - и это вселяло в трех подруг призрачную надежду на хорошее…
***
Два дня гостили Юля и Рита в доме родителей Ганса - и убедившись, что их Матрена «пришлась ко двору» немецким зажиточным фермерам, они тронулись в путь: на товарном поезде, идущем в Польшу. Родители Ганса снабдили, в дорогу, Юлю и Риту парой краюх хлеба, шматом сала и бутылью с водой…
Ныне, Юле предстояло, проводить Риту до дверей ее дома: убедиться, что ее странная подруга, по-прежнему, любима своим мужем – если тот выжил в страшной войне! Самой Рите было совестно, посмотреть мужу в глаза: ведь, она осталась жива…, а, где их дочь Светочка, и что с ней… - Рите неведомо! Выходило, что она – Рита скверная мать – и плохо позаботилась о дочери, в отсутствие мужа!
Кирилл Петрович находился на службе, когда его жена - Рита и ее юная подружка Юля постучали в заветную дверь…
Любопытная соседка Риты приоткрыла свою дверь – и с плохо скрываемым чувством брезгливости, но из жажды, первой узнать все новости…- она пригласила двух путниц в полосатых лагерных одеяниях в свой дом…
- Ах, Риточка, как же будет рад вашему возвращению Кирилл Петрович: он так беспокоился о вас и вашей дочурке! Смотрю, Светочки нет с вами…- Боже, какой это будет удар для Кирилла Петровича!!! – женщина, театрально, закатила свои глаза к потолку…
Рита не могла, более, выносить эту эмоциональную пытку – и попросила у соседки разрешения: позвонить мужу на службу с ее домашнего телефона…
- Кирилл, я добралась до дома живой, но ключа, от нашей квартиры, мне сберечь не удалось…- печальным эхом, донеслось из телефонной трубки…- и Кирилл Петрович поспешил домой: его мучило дурное предчувствие…
Едва он шагнул на встречу женщине, что весьма смутно напоминала его раскрасавицу–жену, из довоенного прошлого - незнакомка, тоскливо, изрекла:
- Как видишь, я вернулась к тебе одна: в лагере, нас со Светочкой разлучили, почти, сразу же – мне неизвестна ее дальнейшая судьба, и американцы мне ничего не поведали, о судьбе нашего дитя, хотя я и просила…
Кирилл Петрович, занимавший ответственный партийный пост – не привык, выставлять, на показ, свои проблемы – он, молча, взял Риту под локоток и повел домой… Но и уже, будучи в своей квартире, этот мужчина не проявил никаких эмоций: он не обнял Риту, не поинтересовался, как она жила все эти годы, в неволе и вдали от него…- Кирилл, лишь, с сожалением смотрел на переменившуюся Риту, и эта безучастная жалость добивала ее!
- Кирилл, ты, позволишь нам, с дороги, воспользоваться твоей ванной комнатой?! – с вызовом, произнесла уязвленная Рита.
Кирилл Петрович, наконец, осознал, что ведет себя неправильно: не так муж должен встречать свою жену, после долгой разлуки…- и он встрепенулся:
- Рита, что за вопросы?! Ты, в этом доме хозяйка – и вольна делать, что хочешь!
И Рита отправилась, принимать душ, а безвестная спутница его жены: это изможденное дитя-старушка надумала, поучать его:
- Вижу, вам Кирилл Петрович, непонятна та женщина, каковой стала ваша жена - так я вам помогу! Риту, насильно, разлучили с ее любимой малышкой… Некоторые женщины, не способные смириться с потерей дитя, бросались на колючую проволоку, через которую фрицы пропустили ток… Рита не успела дойти до такого состояния: лагерный врач отобрал ее, среди прочих, для своих экспериментов. Вы, в курсе, что фашистские врачи проводили на узниках медицинские эксперименты – и проводили их без наркоза…- многие их подопытные умирали на операционном столе! Ритино сердце не остановилось – она пережила болевой шок… – и ей грозило, быть, заживо, сожженной в печи крематория... Спас ее, от жуткой смерти, санитар-еврей с профессорской степенью: он спрятал и выходил Риту, а, затем, от изверга в белом халате, укрыл ее на военном заводе, что располагался в катакомбах – там работали почти все узники лагеря… Рита никогда не будет прежней…, но она не больна, психически, как думают о ней другие…- просто она, много раньше времени, заглянула за грань жизни…- и это знание изменило ее! Будь я постарше и имей свое жилье, я забрала бы у вас Риту, но мое будущее еще туманнее, только поэтому я оставляю Риту с вами!!! – с вызовом, закончила свою речь Юля.
Кирилл Петрович, с интересом, посмотрел на тощую девочку, похожую на старушку – и не удержался от вопроса:
- Сколько вам лет? – и он услышал в ответ: - Через два месяца мне исполниться тринадцать…
Через день, Юля уже стояла на пороге местного отделения милиции… Прошло четыре года, как ее и ее подружек, ныне покойных – Тамару и Аленку в этот город забросила лихая судьба… В этом городке они встретились с теткой Матреной – и угодили в детский дом… В этом городе находятся могилки Тамары и Аленки…- и необходимо разыскать могилу их любимой воспитательницы Анечки Семеновны… Но, сперва, Юля желала, вернуть себе фамилию своего отца – Мартынова Алексея: вдруг, папа уцелел в этой жуткой войне и разыскивает ее, но в детском доме три подруги обрели иные фамилии. Жители военного городка лежат в безымянной могиле, а с ними покоится и правда… о том, что она – Юлия Алексеевна Мартынова…
Капитан, что являлся старшим…, в паспортном столе, не пожелал: поменять, чуждую ей фамилию Рязанова, на Мартынову... Капитан, вообще, усомнился, в правдивости ее рассказа! Потом, он дозвонился до детского дома.
- Вот, что голуба, директора детского дома Татьяны Геннадьевны нет, сегодня, на месте…- отложим вашу встречу до завтра…, а, чтобы ты, не скрылась…- посидишь, до завтра, у нас: под замком…
- Посижу, отчего же не посидеть: я привыкла к жизни за колючей проволокой! Но какой ужас: этой фашистской гадине, вновь, доверили детей! Жаль, я не знаю фамилии комиссара партизанского отряда – товарища Арсения…- и партизан Дима погиб, и партизанская повариха Серафима…: они бы подтвердили, что никакой я не враг своей стране! – Юля, печально, склонила голову и пошла за дежурным милиционером, к месту своего нового заточения…
В камере, унылое настроение Юли, моментально, подскочило до возбужденного:
- Товарищи цыгане, а вы, надолго здесь?! Я, похоже, лет на десять-пятнадцать, как и пророчили американцы, уговаривая не возвращаться домой! Но, возможно, с вашей помощью, я выполню свой долг, перед невинно убиенными: в той общей могиле, куда сбросили жителей нашего военного городка, лежат и ваши соплеменники-цыгане…!!! - и, в мельчайших подробностях, Юля поведала: о расстреле юной красавицы-цыганки и ее спутников, об убийстве малыша…- и, как старший полицай Гуцул добивал раненых цыган…, а, потом, дошел черед и до жителей военного городка…
- Этот изверг-Гуцул не посмел…и своим подельникам не позволил: снимать с убиенных цыган их украшения…- по этим украшениям их и опознают родные… Только, я не поняла: почему юная красавица назвала Гуцула – Ром…?! Не похоже было, что они встречались ранее…
Вскоре, по указанию начальства, задержанных цыган выпустили на свободу…, но до того времени в камере царила гнетущая тишина…
В отделении милиции, постепенно, становилось безлюдно… Поздним вечером пришла к дежурному милиционеру его жена: она принесла мужу ужин. Узрев за решеткой одинокую фигурку Юли, сердобольная женщина пожалела юную узницу в лагерном полосатом «наряде», сгорбленную по-старушечьи, в темном платке…- и ей налила в алюминиевую кружку сладкого чая, и угостила горячими пирожками, с капустой…
Утром, дня следующего, в отделении милиции всем было не
***
Витаминный овощной супчик, ныне, Юля варила на две персоны: себе и Рите…- этой не совсем здоровой, психически, молодой женщине… Таким образом, Юля искупала перед этой женщиной свою вину: из-за нее, Рита угодила в уборщицы. Хотя, это подруга Матрена, своей волей, поменяла их местами…: и, правда, десятилетней девчушке, ну никак, было не справиться с тяжелой работой уборщицы, но Юля, хорошо, работала маленьким напильником, а Рита – она взрослая - и, вполне, справлялась с новой обязанностью… И, все же, Юлю терзала вина…- и однажды, перехватив ее голодный взгляд, Юля поделилась с Ритой своим супчиком – и, потом, это превратилось в обыденность…
***
После смерти Люси, Юля и Матрена остались вдвоем – и это обстоятельство, гнетущим образом, подействовало на обеих – и Юля, как младшая…, забралась, ночью, в постель к Матрене и дала волю своим слезам!
- Мотенька, зачем Люся так сделала?! Ведь, эта тварь, гниющая должен был отстать от нее…, а Люся, со временем, вылечилась бы – и думать забыла бы, об этом проклятущем фашисте! – Юлино тельце сотрясали рыдания…
- Неразумное ты, мое дитятко! – Матрена гладила Юлю по голове: - У Люси не было выхода: если бы немцы прознали про ее болезнь – не миновать ей газовой камеры… Да, и наши не поняли бы ее…- приняли бы за дешевую фашистскую подстилку…, а, так, Люся прекратила свои душевные и телесные муки – и хорошую женщину Риту спасла, от ужасной участи – и, возможно, не одну ее…Не плачь, я уверена, что Люсе, сейчас, хорошо на Небесах!!! Иди к себе и попытайся заснуть! - Матрена поцеловала Юлю в макушку - и, прежде, чем покинуть Матрену – Юля, страстно, прошептала своей старшей подруге…
- Мотенька, береги себя, пожалуйста: одна ты, у меня осталась!!!
Следующим утром, Рита подошла к Юле и нерешительно произнесла:
- Юля, у тебя есть не только Матрена, но и я…- я, тоже, хочу быть вам подругой! – они, молча, обнялись…, а вечером, Рита перенесла свою ветхую постель на место, где, ранее, спала Люся…
***
Матрена и Юля приняли «инопланетную» красавицу Риту в свои «ряды», да, и как не принять женщину, которая так нуждается в людской поддержке…: даже, больше, чем кто-либо…
***
Юля, Матрена и Люся попали в этот концлагерь гораздо позже, чем сюда угодила, по воле злого рока войны, цветущая красавица Рита со своей очаровательной малышкой-дочкой…
По заведенным, администрацией концлагеря, правилам, почти сразу, по прибытию..., детей отделяли от их матерей - разлучили и Риту с ее дочкой! Через пару недель, Рите представился случай, еще раз и лишь издали, увидеть свою дочурку: ее Светочка опала с лица, выглядела неряшливой, голодной и такой… потерянной! Зачатая в любви и росшая в любви, ее пятилетняя дочка, была вырвана из рук матери и привычной, для нее, среды… – и сброшена в бездну Ада! Рита, издали, видела, какие думы терзают ее несмышленое дитя: - Почему так жестоки люди к ней и другим детям?! В чем они провинились?!
Какая участь ожидала ее дочку, Рите, до времени, не дано было знать!
Вслед за тем, очевидно, из-за ее броской красоты, Риту выбрал лагерный врач, для своего очередного медицинского эксперимента... Ее подвергли пробной операции по стерилизации, что проводилась без наркоза! Но сердце Риты вытерпело немыслимую боль: не перестало биться!
Спас от печи крематория и выходил, выжившую Риту, санитар-еврей с профессорской степенью: он проникся симпатией к молодой женщине, которая чем-то напоминала его покойную дочь… Этот же пожилой санитар-еврей пристроил на опиловку деталей, относительно, выздоровевшую Риту: через старшую надзирательницу – та была обязана ему… Темнота катакомб, надежно, укрыла Риту от изуверских фантазий садиста-врача…
По прошествии времени, новая надзирательница Матрена вывела Риту на свет Божий, назначив уборщицей – и то, чего она так боялась, случилось! Рита попала в поле зрения мясника в белом халате, но, в этот раз, он не обратил на нее внимания: периодически, поездами, доставляли в концлагерь новых женщин, еще не растративших своей красоты и цветущего вида…- у садиста-врача был большой выбор жертв, для его бесчеловечных экспериментов!
И, воспарив, духом – Рита, проворно, шагала с полными ведрами, со шваброй, на перевес…, полагая, что, ныне, ей ничто не грозит! Но не всю красоту у нее отобрали несчастья и боль, и голод... – и на чудную женщину, что заглянула в распахнутые двери Вечности…, но выжила…- на Риту «положил свой глаз» толстый сифилитик… На сей раз, злой рок отпустил, на свободу, Риту – Люся, как научили ее в немецкой разведывательной школе, нанесла смертельный удар гниющему гаду…- и, затем, недрогнувшей рукой, заколола себя!
***
Недолго, продлилось время монотонного затишья, для трех подруг по неволе – Юли, Матрены и Риты: вновь, забеременела Матрена от бугая Ганса.
- Еще ребеночка вынашиваешь, для медицинских экспериментов нашего лагерного доктора?! – съехидничала баба-доносчица: она была зла на Риту…, но ее неприязнь распространилась и на Юлю, и на Матрену…- и та вся съежилась, побледнела…- было похоже, что Мотю, сейчас, хватит удар…, но Юля и Рита, сообща, крепко обняли подругу - и Юлька, тихо, прошептала:
- Сегодня, подслушивая разговоры «служивых», в столовой, я узнала, что наши войска вступили на земли Германии…- с этим ребеночком Мотечка, будет все хорошо! Только, никому не проговоритесь…, что я вам, сейчас, поведала: мне хотелось бы, вернуться на Родину, побывать на могилках любимых…
***
День, даровавший свободу Юле и всем, выжившим узникам концлагеря, настал обычным апрельским днем! Но, сперва, с вечера исчезло все лагерное начальство, а с ночи сгинула и лагерная охрана… – по утру, солдатам союзной армии никто не помешал: распахнуть лагерные ворота и, проследовать внутрь концлагеря.
Улыбающиеся, американцы накормили изможденных узников кашей с тушенкой прежде, чем приступить к агитации…: узникам из страны Советов, категорически, не рекомендовалось возвращаться домой…- там их ожидает советский террор и лагерь - Америка готова принять гонимых и страждущих! Определенной категории узников, наоборот, предлагали вернуться в СССР, но в качестве американских агентов…
***
И Юле пришлось пообщаться с офицером, из американских спецслужб: ввиду ее юного возраста, американцы не стали чинить ей препятствия, по возвращению домой, но ее личное дело, с персональной припиской майора Абвера…, отложили в сторону…- до лучших времен…, пообещав Юле, что разыщут ее, позднее!
Странности Ритиного поведения сразу бросалась в глаза…- американцы не стали и ей чинить препятствия, но делиться информацией, о судьбе ее дочери Светочки, были не расположены… Ранее, все выжившие в концлагере маленькие дети, были вывезены американцами в неизвестном направлении.
Старшая подруга Юли – Матрена сама не рвалась в Советский Союз: ей, дочери репрессированного кулака, выпускнице немецкой разведшколы..., возвращение на Родину не сулило ничего хорошего! Но и в Америку не попала Матрена: в лагере ее разыскал отец Ганса…- этот кряжистый мужчина держал на своих руках хорошую приманку, для Матрены – ее утраченного сынишку – и плачущая мать села в повозку, которая увезла ее в чуждый немецкий мир…
За Матреной последовали и Юля, и Рита: они хотели увериться, что с их подругой все будет хорошо… Первым, кого они увидели, вступив на землю немецкого фермерского хозяйства, был быковатый Ганс: одетый в штатскую одежду, он совсем не походил на фашиста, а напоминал обычного немецкого бюргера - и это вселяло в трех подруг призрачную надежду на хорошее…
***
Два дня гостили Юля и Рита в доме родителей Ганса - и убедившись, что их Матрена «пришлась ко двору» немецким зажиточным фермерам, они тронулись в путь: на товарном поезде, идущем в Польшу. Родители Ганса снабдили, в дорогу, Юлю и Риту парой краюх хлеба, шматом сала и бутылью с водой…
Ныне, Юле предстояло, проводить Риту до дверей ее дома: убедиться, что ее странная подруга, по-прежнему, любима своим мужем – если тот выжил в страшной войне! Самой Рите было совестно, посмотреть мужу в глаза: ведь, она осталась жива…, а, где их дочь Светочка, и что с ней… - Рите неведомо! Выходило, что она – Рита скверная мать – и плохо позаботилась о дочери, в отсутствие мужа!
***
Кирилл Петрович находился на службе, когда его жена - Рита и ее юная подружка Юля постучали в заветную дверь…
Любопытная соседка Риты приоткрыла свою дверь – и с плохо скрываемым чувством брезгливости, но из жажды, первой узнать все новости…- она пригласила двух путниц в полосатых лагерных одеяниях в свой дом…
- Ах, Риточка, как же будет рад вашему возвращению Кирилл Петрович: он так беспокоился о вас и вашей дочурке! Смотрю, Светочки нет с вами…- Боже, какой это будет удар для Кирилла Петровича!!! – женщина, театрально, закатила свои глаза к потолку…
Рита не могла, более, выносить эту эмоциональную пытку – и попросила у соседки разрешения: позвонить мужу на службу с ее домашнего телефона…
- Кирилл, я добралась до дома живой, но ключа, от нашей квартиры, мне сберечь не удалось…- печальным эхом, донеслось из телефонной трубки…- и Кирилл Петрович поспешил домой: его мучило дурное предчувствие…
Едва он шагнул на встречу женщине, что весьма смутно напоминала его раскрасавицу–жену, из довоенного прошлого - незнакомка, тоскливо, изрекла:
- Как видишь, я вернулась к тебе одна: в лагере, нас со Светочкой разлучили, почти, сразу же – мне неизвестна ее дальнейшая судьба, и американцы мне ничего не поведали, о судьбе нашего дитя, хотя я и просила…
Кирилл Петрович, занимавший ответственный партийный пост – не привык, выставлять, на показ, свои проблемы – он, молча, взял Риту под локоток и повел домой… Но и уже, будучи в своей квартире, этот мужчина не проявил никаких эмоций: он не обнял Риту, не поинтересовался, как она жила все эти годы, в неволе и вдали от него…- Кирилл, лишь, с сожалением смотрел на переменившуюся Риту, и эта безучастная жалость добивала ее!
- Кирилл, ты, позволишь нам, с дороги, воспользоваться твоей ванной комнатой?! – с вызовом, произнесла уязвленная Рита.
Кирилл Петрович, наконец, осознал, что ведет себя неправильно: не так муж должен встречать свою жену, после долгой разлуки…- и он встрепенулся:
- Рита, что за вопросы?! Ты, в этом доме хозяйка – и вольна делать, что хочешь!
И Рита отправилась, принимать душ, а безвестная спутница его жены: это изможденное дитя-старушка надумала, поучать его:
- Вижу, вам Кирилл Петрович, непонятна та женщина, каковой стала ваша жена - так я вам помогу! Риту, насильно, разлучили с ее любимой малышкой… Некоторые женщины, не способные смириться с потерей дитя, бросались на колючую проволоку, через которую фрицы пропустили ток… Рита не успела дойти до такого состояния: лагерный врач отобрал ее, среди прочих, для своих экспериментов. Вы, в курсе, что фашистские врачи проводили на узниках медицинские эксперименты – и проводили их без наркоза…- многие их подопытные умирали на операционном столе! Ритино сердце не остановилось – она пережила болевой шок… – и ей грозило, быть, заживо, сожженной в печи крематория... Спас ее, от жуткой смерти, санитар-еврей с профессорской степенью: он спрятал и выходил Риту, а, затем, от изверга в белом халате, укрыл ее на военном заводе, что располагался в катакомбах – там работали почти все узники лагеря… Рита никогда не будет прежней…, но она не больна, психически, как думают о ней другие…- просто она, много раньше времени, заглянула за грань жизни…- и это знание изменило ее! Будь я постарше и имей свое жилье, я забрала бы у вас Риту, но мое будущее еще туманнее, только поэтому я оставляю Риту с вами!!! – с вызовом, закончила свою речь Юля.
Кирилл Петрович, с интересом, посмотрел на тощую девочку, похожую на старушку – и не удержался от вопроса:
- Сколько вам лет? – и он услышал в ответ: - Через два месяца мне исполниться тринадцать…
***
Через день, Юля уже стояла на пороге местного отделения милиции… Прошло четыре года, как ее и ее подружек, ныне покойных – Тамару и Аленку в этот город забросила лихая судьба… В этом городке они встретились с теткой Матреной – и угодили в детский дом… В этом городе находятся могилки Тамары и Аленки…- и необходимо разыскать могилу их любимой воспитательницы Анечки Семеновны… Но, сперва, Юля желала, вернуть себе фамилию своего отца – Мартынова Алексея: вдруг, папа уцелел в этой жуткой войне и разыскивает ее, но в детском доме три подруги обрели иные фамилии. Жители военного городка лежат в безымянной могиле, а с ними покоится и правда… о том, что она – Юлия Алексеевна Мартынова…
***
Капитан, что являлся старшим…, в паспортном столе, не пожелал: поменять, чуждую ей фамилию Рязанова, на Мартынову... Капитан, вообще, усомнился, в правдивости ее рассказа! Потом, он дозвонился до детского дома.
- Вот, что голуба, директора детского дома Татьяны Геннадьевны нет, сегодня, на месте…- отложим вашу встречу до завтра…, а, чтобы ты, не скрылась…- посидишь, до завтра, у нас: под замком…
- Посижу, отчего же не посидеть: я привыкла к жизни за колючей проволокой! Но какой ужас: этой фашистской гадине, вновь, доверили детей! Жаль, я не знаю фамилии комиссара партизанского отряда – товарища Арсения…- и партизан Дима погиб, и партизанская повариха Серафима…: они бы подтвердили, что никакой я не враг своей стране! – Юля, печально, склонила голову и пошла за дежурным милиционером, к месту своего нового заточения…
В камере, унылое настроение Юли, моментально, подскочило до возбужденного:
- Товарищи цыгане, а вы, надолго здесь?! Я, похоже, лет на десять-пятнадцать, как и пророчили американцы, уговаривая не возвращаться домой! Но, возможно, с вашей помощью, я выполню свой долг, перед невинно убиенными: в той общей могиле, куда сбросили жителей нашего военного городка, лежат и ваши соплеменники-цыгане…!!! - и, в мельчайших подробностях, Юля поведала: о расстреле юной красавицы-цыганки и ее спутников, об убийстве малыша…- и, как старший полицай Гуцул добивал раненых цыган…, а, потом, дошел черед и до жителей военного городка…
- Этот изверг-Гуцул не посмел…и своим подельникам не позволил: снимать с убиенных цыган их украшения…- по этим украшениям их и опознают родные… Только, я не поняла: почему юная красавица назвала Гуцула – Ром…?! Не похоже было, что они встречались ранее…
***
Вскоре, по указанию начальства, задержанных цыган выпустили на свободу…, но до того времени в камере царила гнетущая тишина…
В отделении милиции, постепенно, становилось безлюдно… Поздним вечером пришла к дежурному милиционеру его жена: она принесла мужу ужин. Узрев за решеткой одинокую фигурку Юли, сердобольная женщина пожалела юную узницу в лагерном полосатом «наряде», сгорбленную по-старушечьи, в темном платке…- и ей налила в алюминиевую кружку сладкого чая, и угостила горячими пирожками, с капустой…
***
Утром, дня следующего, в отделении милиции всем было не
