* * *
Утро было туманное, сырое. В нетопленых ещё комнатах школы стоял жуткий холод. Поэтому воспитанники не очень спешили покидать теплые постели. Но колокольный перезвон вещал о наступлении нового дня, настойчиво требовал пробуждения, и ослушаться его никто не смел.
Тяжело вздохнув, мальчики и девочки, юноши и девушки, потихоньку высовывали из постелей носы, а затем и остальные части тела. Но ледяная вода в кувшинах и утренняя разминка намного приободрили всех без исключения, и спускались в главную залу, они уже с большим воодушевлением, с криками и разговорами.
- Сегодня контрольная работа по сольванологии, а я почти ничего не знаю, - грустно вздохнула девчушка с пышными рыжими волосами, вся усыпанная веснушками. Она и ее подруга, очень высокая и такая же бледная девушка, не торопясь, спускались по длинной каменной лестнице, как будто вовсе не спеша туда, куда торопились все остальные.
- Чем же ты занималась до поздней ночи? Я видела тебя в библиотеке, - удивилась высокая девушка.
- Ну, уж точно не заучиванием названий всех звезд и звездных систем, и прочей ерунды! Ты же знаешь, Лекси, я все это не люблю.
- Вот и зря! Это интересно. Мне нравится, по крайней мере. Вообще не понимаю тебя, Бианика. Уткнешься вечно в свои словари и ищешь там что-то часами, переводишь разные глупости, - пожала плечами Лекси.
- Вовсе это не глупости! А, знаешь, Учитель показал мне недавно один интересный манускрипт на очень древнем языке, – задумчиво проговорила Бианика. – Нам стоит поторопиться, - добавила она, устремившись вниз по лестнице.
Лекси, не смотря на ее пренебрежение к языкам, очень заинтересовал этот манускрипт. Она любила все неизвестное и таинственное. Девушка попыталась догнать подругу, чтобы подробнее разузнать обо всем.
То, что Учитель посвятил в тайну всеми забытого языка именно Бианику, не было странным – он всегда уделял ей больше времени и внимания. И неспроста – Бианика отличалась просто феноменальной памятью.Она знала чуть ли не дюжину языков, о половине из которых остальные ученики не имели не малейшего понятия.
Но узнать подробнее обо всем Лекси так и не удалось – ее кто-то окликнул.
- Санира не видела? – спросил, подбегая к ней, красивый юноша, в которого были влюблены почти все девушки школы.
- Нет, - ответила Лекси и смущенно опустила глаза.
Раньше Пектиро никогда не заговаривал с нею, и это было её заветной мечтой, а тут видимо пришлось – Санир был другом Лекси. Они вместе занимались математическим совинглинированием: рассчитывали траектории комет и других небесных тел, делали макеты и многое другое, и она должна была знать, где его разыскать. Но, тем не менее, сейчас она не могла ответить на его вопрос, так как сама недоумевала, куда он запропастился с утра.
- Плохо…
- Что-нибудь случилось? Зачем он тебе нужен? – поинтересовалась Лекси.
- Да, так, ничего особенного, просто хотел поговорить с ним, а он исчез неизвестно куда, - поморщился Пектиро.
- Может быть, он в питомнике? – предположила Лекси.
- Вряд ли… Вчера была моя очередь кормить этих проглотов, а он сменился с дежурства как раз передо мной. О! Ты представить себе не можешь, какое у меня вчера выдалось отвратительное дежурство! Намаялся я с ними… Одни грифоны чего стоят!
- Я так люблю с ними играть – они такие смешные и ужасно игривые… - начала Лекси, но юноша ее перебил:
- А еще василилисята вылупились…
- Ты видел их уже?! Хорошенькие такие, зелененькие…
- Чудовища!…
- Что ты, какие еще чудовища!
- Они меня чуть было не загрызли – вцепились в руку штук десять, а тут еще их папаша пришел или мамаша – уж не знаю, кто; и тоже на меня пасть разинул, так я чуть ни помер со страху. В наказание, чтобы не повадно было кидаться на ни в чем не повинного человека, я его оставил без ужина. Вот так! – и Пектиро язвительно ухмыльнулся.
- Как это – оставил без ужина?
- Очень просто…
- Это жестоко! – воскликнула Лекси. – Ну, что он тебе такого сделал, чтобы лишать ужина несчастное животное?
- Ничего не сделается этому вашему животному, василиски могут месяцами не есть. Нечего кидаться на меня - я на его детёнышей даже не взглянул, очень они мне нужны, - фыркнул Пектиро, - так только потрогал немного, а он, представляешь, как кинется на меня, думал все – сожрет непременно, с него станет!
- Какой, ты все-таки жестокий,оказывается, - изумилась Лекси.
Она смотрела на него теперь немного другим взглядом.
Впрочем, сам Тэйлиген всегда относился с большим сомнением и даже подозрением к нему, что очень удивляло всех. Но невозможно провести того, кто знает свою судьбу.
И сейчас, глядя на Пектиро, Лекси начала понимать, что такое усмотрел в нем Учитель.
Она вздохнула и спросила, не смотря уже ему в глаза:
- Так значит Тифоний сидит голодный?
- Ха… - хмыкнул Пектиро, - Тифоний! Тоже мне имечко, словно у мудреца какого…
Но Лекси не обратила внимания на эти слова.
- Скорее всего, Санир сейчас и занимается тем, что должен был сделать ты… - произнесла она, и, уже больше не слушая того, что он еще может сказать в свое оправдание, побежала в залу, где давно уже собрались все ученики и воспитатели.
* * *
Внизу, в зале, собралась уже вся школа. Зала была не очень большая, с круглой деревянной эстрадой посередине, в окружении рядов кресел, обтянутых темно-красной материей.
На возвышении в центре сцены стоял большой резной стул Учителя из темного дерева, с сиденьем, обитым бордовым бархатом. Сейчас оно было пусто, что само по себе уже вызывало недоумение – Тэйлиген был чрезвычайно пунктуальным человеком. А сейчас кресло — такое унылое и одинокое - возвышалось на своем обычном месте, а Учитель отсутствовал.
Едва оказавшись в зале, Лекси поняла: что-то не так судя по возбужденным и слишком громким голосам, раздававшимся вокруг.
Она поискала глазами Бианику, и не сразу нашла ее, та была в дальнем конце зала. Еле пробившись к ней, она спросила также громко, как говорили все окружающие, хотя в их школе это было не принято, правило тишины было одним из самых важных.
- Что случилось? Где Учитель?
Бианика ответила:
- Никто не знает. Его не могут найти со вчерашнего вечера…
- Я не совсем понимаю, из-за чего все так всполошились, - сказала Лекси. – Так уже было однажды…
- Что было, - не поняла Бианика.
- Ты не помнишь? Несколько лет назад Учитель вот так же ушел в путешествие, не сказав никому ни слова. Ночью ушел, так же, как и сейчас…
- Ну, нет, в тот раз хоть кому-то что-то было известно, а сейчас – ничего… Он как будто сквозь землю провалился. Даже записки никакой не оставил. Слушай, - возбужденно и очень быстро заговорила Бианика, - а вдруг он на самом деле провалился сквозь землю, он и не на такое способен, уж я-то знаю!
- Ну, что ты такое говоришь, в самом деле? – испугалась Лекси. – И откуда тебе знать, что Учитель может делать, а что нет, - недоверчиво прибавила она.
- Я знаю побольше твоего… Мы однажды были Клёрне. Там люди умеют летать.
Лекси посмотрела на подругу, как смотрят на сошедшего с ума человека. «У неё явно не в порядке с головой», - с горечью подумала она.
- Ты зря думаешь, что я сумасшедшая. Я такая же, как все, и говорю абсолютную правду.
- Мне кажется, у нас разные представления о правде… - проговорила Лекси. – Ты считаешь я должна поверить тебе, когда ты говоришь, что была в другом мире?
- Придется поверить, потому что я там на самом деле была. И Учитель был со мной.
- Почему же никто другой, кроме тебя, не был? Ты что же, пользуешься у него какими-то особыми привилегиями?
- Тэйлиген хотел научить меня одному языку...
- А почему Учитель выбрал именно тебя? – спросила Лекси, которая уже начинала верить всему, что говорила Бианика, да и как было не поверить – она до этого ни разу не была уличена во лжи и никакого повода не доверять ей не было.
- Как это, почему? Ты же знаешь, я хорошо усваиваю новые языки, тем более что Учитель раньше уже посвящал меня в грамматические тонкости этого языка.
Возразить Лекси было нечего, оставалось лишь позавидовать подруге, да мечтать о тех днях, когда и ей, быть может, будет оказана честь вместе с Учителем в какой-нибудь далекий уголок Вселенной.
Внезапно их разговор был прерван громким шумом, непонятного происхождения в коридоре, и в залу ворвался Санир, тот самый юноша, которого некоторое время назад искал Пектиро.
Вид у него был, мягко говоря, скверный. Обычно румяное лицо, было бледнее накрахмаленного воротничка на шее, он тяжело дышал и смотрел вокруг округленными от ужаса глазами; в руке Санир держал кусок материи, показавшийся Лекси смутно знакомым…
Все застыли, и в зале повисла напряженная тишина, которую не нарушало даже дыхание, потому что все, казалось, даже дышать перестали. И в этой тяжелой тишине, как раскат грома прозвучали тихие слова Санира:
- Учителя… съел… василиск…
И он вытянул вперед руку с обрывком ткани, в котором все моментально признали одеяние Учителя, ярко-синее, шитое золотыми узорами, с ткани капала алая кровь, зловеще растекаясь по голубым мраморным плитам пола.
Некоторое время стояла тишина: все осмысливали то, что сказал Санир, сраженные неожиданной и ужасной вестью.
Несколько молоденьких девушек упали в обморок, кто-то закричал, а преподавательница сольванологии спокойно провозгласила:
- Я же говорила, что этим все кончится: как можно заводить такое кровожадное животное в нормальной школе, рано или поздно он должен был кого-нибудь съесть! Я же говорила!
Но все прекрасно знали, что ничего такого она, естественно, не говорила, но сейчас было не до того опровергать или прислушиваться к чьим-то словам.
Все бросились врассыпную, кто-то побежал в зоологический уголок, посмотреть на место трагедии, кто-то просто выбежал прочь из залы. Многие бросились к Саниру, окружив его плотным кольцом: всем хотелось узнать подробности случившегося.
Санир долго не мог сказать больше ни слова. После расспросов, удалось узнать, что Санир, зайдя в питомник покормить молоденьких грифонов, обнаружил на гранитной площадке в центре питомника кровавые следы. Следы привели юношу к круглому бассейну у вольера, где обитал любимец Учителя, василиск Тифоний. Тот, как ни в чем не бывало, грелся на солнышке, окруженный толпой ребятишек: маленьких, зеленых василисков. Осмотрев бассейн, Санир понял: это была кровь Тэйлигена.
Санир чуть в обморок не упал от ужаса. Но ничего не поделаешь: василиск хищное животное, его так просто не приручить. Но как он мог съесть Учителя!
* * *
Впрочем, несмотря на такое святотатство, никто не осмелился предпринять что-то в отношении виновника всего этого – василиска Тифония. Да и зачем? Учителя этим уже не вернешь…
Некоторые преподаватели, конечно, возмущались и кричали, что Тифоний непременно должен поплатиться за все, но преподавателю психоквадрологии удалось всех успокоить.
Весь день все ходили из угла в угол по школе, почти не разговаривая, и каждый думал о своем и, конечно, об Учителе, о его страшной участи…
Все чувствовали себя осиротевшими и брошенными на произвол судьбы, ведь Учитель был с ними всегда, с самого их отрочества, заменив многим родителей. Самый старший из преподавателей - а ему было уже лет под семьдесят – и тот был его учеником, а сколько лет было самому Учителю, этого не знал никто. Он основал кроновиталическую школу почти век назад и за это время успело смениться много поколений учеников. Все просто привыкли видеть его всегда рядом, исключая те немногие месяцы, что он проводил в одиночных путешествиях, и не мыслили без него своего существования. И всегда он был бодрым, жизнерадостным, всегда мог найти элегантный и простой выход из любой, казалось бы, самой неразрешимой ситуации.
Науки, которым обучались в его кроновиталической школе, были совершенно новые и не похожие на те, что изучаются в обычных школах и университетах. А сама школа считалась подозрительной и неблагонадежной, чуть ли не чернокнижной, на неё вечно сыпалось множество обвинений, и каждый месяц приходила резолюция о её закрытии, но, каким-то образом, Учителю всегда удавалось отстоять её право на существование.
И вот теперь привычный для всех мир обрушился вдруг в одночасье, хотя Учитель, скорее всего, предвидел это, а может, даже кому-то и сообщил заранее. Неизвестно…
* * *
Несколько дней спустя Бианика и Лекси сидели в павильоне, обвитым виноградной лозой, с начинавшими наливаться светом и солнцем гроздьями золотого винограда. Эту беседку называли «Павильоном молчания», но так уж повелось, что молчали в ней крайне редко - наоборот, многие приходили сюда, чтобы поговорить на важные темы, поведать друг другу о своих заветных тайнах и просто посплетничать…
Бианика была, пожалуй, сильнее других опечалена внезапной смертью Учителя, и всё время плакала, а Лекси ни на шаг не отходила от подруги, стараясь, как могла, утешить ее, хотя сама, пожалуй, нуждалась в утешении не меньше. Они обе сидели в «Павильоне молчания» и тихонько всхлипывали…
- Учитель так любил Тифония… называл его Тифонюшкой, - вздохнула Бианика, - как он мог поступить так неблагодарно, так жестоко…
- Он, наверно, не понимал ничего, и голодный был к тому же, - сказала Лекси.
- Почему голодный? – удивилась Бианика.
- Вчера вечером его не покормили… Пектиро оставил его голодным…
- Так вот кто во всем виноват! – воскликнула Бианика. – Это он, скорее всего, и калитку оставил незапертой!
- Не нужно его винить, - старалась оправдать юношу Лекси, хотя сама чувствовала, что подруга в чем-то права.
- Как это не нужно? Это он во всем виноват! - закричала Бианика и даже вскочила, размахивая руками, и хорошо, что Пектиро в тот момент не оказалось рядом, а то пришлось бы ему не сладко!
- У каждого своя судьба, не забывай, чему Он учил нас. И сам, скорее всего, прекрасно знал, что его ожидает. Не даром же столько в последнее время говорил о том, что в дальнейшем ждет нашу школу в будущем, и кто может стать продолжателем дела, начатого им, кто сможет заменить его и защитить от нападок людей, считающих нашу школу чернокнижной, от тех, кто стремятся уничтожить нас, искоренить всё, что с таким трудом добился Учитель.
- По-моему, он так и не нашел приемника себе, а то оставил бы какие-нибудь указания по этому поводу, - вздохнула Бианика.
- Не оставил, - согласилась Лекси.
- А ты знаешь, ведь Учитель сказал как-то, что скоро ему придется оставить нас, но я тогда подумала, что он говорит об очередном путешествии. Разве я могла тогда предположить о чем он говорит…
- Значит, он все знал заранее…
- Наверно…
- И василиск тут ни при чем, равно как и Пектиро…
- Может быть…- вновь вздохнула Бианика, сжимая кулаки.
Девушки замолчали, только сидели и любовались золотыми лучами, просвечивающими сквозь изумрудные листья вековечных лип, окружающих беседку. Яркие блики скользили по бурым стволам, от чего они казались бархатными и нежными, словно живые.
Где-то в кустах малиновка выводила свои нехитрые трели, а они сидели и слушали, со слезами на глазах.
Вдруг Лекси встрепенулась и поспешила вытереть поскорее лицо.
Утро было туманное, сырое. В нетопленых ещё комнатах школы стоял жуткий холод. Поэтому воспитанники не очень спешили покидать теплые постели. Но колокольный перезвон вещал о наступлении нового дня, настойчиво требовал пробуждения, и ослушаться его никто не смел.
Тяжело вздохнув, мальчики и девочки, юноши и девушки, потихоньку высовывали из постелей носы, а затем и остальные части тела. Но ледяная вода в кувшинах и утренняя разминка намного приободрили всех без исключения, и спускались в главную залу, они уже с большим воодушевлением, с криками и разговорами.
- Сегодня контрольная работа по сольванологии, а я почти ничего не знаю, - грустно вздохнула девчушка с пышными рыжими волосами, вся усыпанная веснушками. Она и ее подруга, очень высокая и такая же бледная девушка, не торопясь, спускались по длинной каменной лестнице, как будто вовсе не спеша туда, куда торопились все остальные.
- Чем же ты занималась до поздней ночи? Я видела тебя в библиотеке, - удивилась высокая девушка.
- Ну, уж точно не заучиванием названий всех звезд и звездных систем, и прочей ерунды! Ты же знаешь, Лекси, я все это не люблю.
- Вот и зря! Это интересно. Мне нравится, по крайней мере. Вообще не понимаю тебя, Бианика. Уткнешься вечно в свои словари и ищешь там что-то часами, переводишь разные глупости, - пожала плечами Лекси.
- Вовсе это не глупости! А, знаешь, Учитель показал мне недавно один интересный манускрипт на очень древнем языке, – задумчиво проговорила Бианика. – Нам стоит поторопиться, - добавила она, устремившись вниз по лестнице.
Лекси, не смотря на ее пренебрежение к языкам, очень заинтересовал этот манускрипт. Она любила все неизвестное и таинственное. Девушка попыталась догнать подругу, чтобы подробнее разузнать обо всем.
То, что Учитель посвятил в тайну всеми забытого языка именно Бианику, не было странным – он всегда уделял ей больше времени и внимания. И неспроста – Бианика отличалась просто феноменальной памятью.Она знала чуть ли не дюжину языков, о половине из которых остальные ученики не имели не малейшего понятия.
Но узнать подробнее обо всем Лекси так и не удалось – ее кто-то окликнул.
- Санира не видела? – спросил, подбегая к ней, красивый юноша, в которого были влюблены почти все девушки школы.
- Нет, - ответила Лекси и смущенно опустила глаза.
Раньше Пектиро никогда не заговаривал с нею, и это было её заветной мечтой, а тут видимо пришлось – Санир был другом Лекси. Они вместе занимались математическим совинглинированием: рассчитывали траектории комет и других небесных тел, делали макеты и многое другое, и она должна была знать, где его разыскать. Но, тем не менее, сейчас она не могла ответить на его вопрос, так как сама недоумевала, куда он запропастился с утра.
- Плохо…
- Что-нибудь случилось? Зачем он тебе нужен? – поинтересовалась Лекси.
- Да, так, ничего особенного, просто хотел поговорить с ним, а он исчез неизвестно куда, - поморщился Пектиро.
- Может быть, он в питомнике? – предположила Лекси.
- Вряд ли… Вчера была моя очередь кормить этих проглотов, а он сменился с дежурства как раз передо мной. О! Ты представить себе не можешь, какое у меня вчера выдалось отвратительное дежурство! Намаялся я с ними… Одни грифоны чего стоят!
- Я так люблю с ними играть – они такие смешные и ужасно игривые… - начала Лекси, но юноша ее перебил:
- А еще василилисята вылупились…
- Ты видел их уже?! Хорошенькие такие, зелененькие…
- Чудовища!…
- Что ты, какие еще чудовища!
- Они меня чуть было не загрызли – вцепились в руку штук десять, а тут еще их папаша пришел или мамаша – уж не знаю, кто; и тоже на меня пасть разинул, так я чуть ни помер со страху. В наказание, чтобы не повадно было кидаться на ни в чем не повинного человека, я его оставил без ужина. Вот так! – и Пектиро язвительно ухмыльнулся.
- Как это – оставил без ужина?
- Очень просто…
- Это жестоко! – воскликнула Лекси. – Ну, что он тебе такого сделал, чтобы лишать ужина несчастное животное?
- Ничего не сделается этому вашему животному, василиски могут месяцами не есть. Нечего кидаться на меня - я на его детёнышей даже не взглянул, очень они мне нужны, - фыркнул Пектиро, - так только потрогал немного, а он, представляешь, как кинется на меня, думал все – сожрет непременно, с него станет!
- Какой, ты все-таки жестокий,оказывается, - изумилась Лекси.
Она смотрела на него теперь немного другим взглядом.
Впрочем, сам Тэйлиген всегда относился с большим сомнением и даже подозрением к нему, что очень удивляло всех. Но невозможно провести того, кто знает свою судьбу.
И сейчас, глядя на Пектиро, Лекси начала понимать, что такое усмотрел в нем Учитель.
Она вздохнула и спросила, не смотря уже ему в глаза:
- Так значит Тифоний сидит голодный?
- Ха… - хмыкнул Пектиро, - Тифоний! Тоже мне имечко, словно у мудреца какого…
Но Лекси не обратила внимания на эти слова.
- Скорее всего, Санир сейчас и занимается тем, что должен был сделать ты… - произнесла она, и, уже больше не слушая того, что он еще может сказать в свое оправдание, побежала в залу, где давно уже собрались все ученики и воспитатели.
* * *
Внизу, в зале, собралась уже вся школа. Зала была не очень большая, с круглой деревянной эстрадой посередине, в окружении рядов кресел, обтянутых темно-красной материей.
На возвышении в центре сцены стоял большой резной стул Учителя из темного дерева, с сиденьем, обитым бордовым бархатом. Сейчас оно было пусто, что само по себе уже вызывало недоумение – Тэйлиген был чрезвычайно пунктуальным человеком. А сейчас кресло — такое унылое и одинокое - возвышалось на своем обычном месте, а Учитель отсутствовал.
Едва оказавшись в зале, Лекси поняла: что-то не так судя по возбужденным и слишком громким голосам, раздававшимся вокруг.
Она поискала глазами Бианику, и не сразу нашла ее, та была в дальнем конце зала. Еле пробившись к ней, она спросила также громко, как говорили все окружающие, хотя в их школе это было не принято, правило тишины было одним из самых важных.
- Что случилось? Где Учитель?
Бианика ответила:
- Никто не знает. Его не могут найти со вчерашнего вечера…
- Я не совсем понимаю, из-за чего все так всполошились, - сказала Лекси. – Так уже было однажды…
- Что было, - не поняла Бианика.
- Ты не помнишь? Несколько лет назад Учитель вот так же ушел в путешествие, не сказав никому ни слова. Ночью ушел, так же, как и сейчас…
- Ну, нет, в тот раз хоть кому-то что-то было известно, а сейчас – ничего… Он как будто сквозь землю провалился. Даже записки никакой не оставил. Слушай, - возбужденно и очень быстро заговорила Бианика, - а вдруг он на самом деле провалился сквозь землю, он и не на такое способен, уж я-то знаю!
- Ну, что ты такое говоришь, в самом деле? – испугалась Лекси. – И откуда тебе знать, что Учитель может делать, а что нет, - недоверчиво прибавила она.
- Я знаю побольше твоего… Мы однажды были Клёрне. Там люди умеют летать.
Лекси посмотрела на подругу, как смотрят на сошедшего с ума человека. «У неё явно не в порядке с головой», - с горечью подумала она.
- Ты зря думаешь, что я сумасшедшая. Я такая же, как все, и говорю абсолютную правду.
- Мне кажется, у нас разные представления о правде… - проговорила Лекси. – Ты считаешь я должна поверить тебе, когда ты говоришь, что была в другом мире?
- Придется поверить, потому что я там на самом деле была. И Учитель был со мной.
- Почему же никто другой, кроме тебя, не был? Ты что же, пользуешься у него какими-то особыми привилегиями?
- Тэйлиген хотел научить меня одному языку...
- А почему Учитель выбрал именно тебя? – спросила Лекси, которая уже начинала верить всему, что говорила Бианика, да и как было не поверить – она до этого ни разу не была уличена во лжи и никакого повода не доверять ей не было.
- Как это, почему? Ты же знаешь, я хорошо усваиваю новые языки, тем более что Учитель раньше уже посвящал меня в грамматические тонкости этого языка.
Возразить Лекси было нечего, оставалось лишь позавидовать подруге, да мечтать о тех днях, когда и ей, быть может, будет оказана честь вместе с Учителем в какой-нибудь далекий уголок Вселенной.
Внезапно их разговор был прерван громким шумом, непонятного происхождения в коридоре, и в залу ворвался Санир, тот самый юноша, которого некоторое время назад искал Пектиро.
Вид у него был, мягко говоря, скверный. Обычно румяное лицо, было бледнее накрахмаленного воротничка на шее, он тяжело дышал и смотрел вокруг округленными от ужаса глазами; в руке Санир держал кусок материи, показавшийся Лекси смутно знакомым…
Все застыли, и в зале повисла напряженная тишина, которую не нарушало даже дыхание, потому что все, казалось, даже дышать перестали. И в этой тяжелой тишине, как раскат грома прозвучали тихие слова Санира:
- Учителя… съел… василиск…
И он вытянул вперед руку с обрывком ткани, в котором все моментально признали одеяние Учителя, ярко-синее, шитое золотыми узорами, с ткани капала алая кровь, зловеще растекаясь по голубым мраморным плитам пола.
Некоторое время стояла тишина: все осмысливали то, что сказал Санир, сраженные неожиданной и ужасной вестью.
Несколько молоденьких девушек упали в обморок, кто-то закричал, а преподавательница сольванологии спокойно провозгласила:
- Я же говорила, что этим все кончится: как можно заводить такое кровожадное животное в нормальной школе, рано или поздно он должен был кого-нибудь съесть! Я же говорила!
Но все прекрасно знали, что ничего такого она, естественно, не говорила, но сейчас было не до того опровергать или прислушиваться к чьим-то словам.
Все бросились врассыпную, кто-то побежал в зоологический уголок, посмотреть на место трагедии, кто-то просто выбежал прочь из залы. Многие бросились к Саниру, окружив его плотным кольцом: всем хотелось узнать подробности случившегося.
Санир долго не мог сказать больше ни слова. После расспросов, удалось узнать, что Санир, зайдя в питомник покормить молоденьких грифонов, обнаружил на гранитной площадке в центре питомника кровавые следы. Следы привели юношу к круглому бассейну у вольера, где обитал любимец Учителя, василиск Тифоний. Тот, как ни в чем не бывало, грелся на солнышке, окруженный толпой ребятишек: маленьких, зеленых василисков. Осмотрев бассейн, Санир понял: это была кровь Тэйлигена.
Санир чуть в обморок не упал от ужаса. Но ничего не поделаешь: василиск хищное животное, его так просто не приручить. Но как он мог съесть Учителя!
* * *
Впрочем, несмотря на такое святотатство, никто не осмелился предпринять что-то в отношении виновника всего этого – василиска Тифония. Да и зачем? Учителя этим уже не вернешь…
Некоторые преподаватели, конечно, возмущались и кричали, что Тифоний непременно должен поплатиться за все, но преподавателю психоквадрологии удалось всех успокоить.
Весь день все ходили из угла в угол по школе, почти не разговаривая, и каждый думал о своем и, конечно, об Учителе, о его страшной участи…
Все чувствовали себя осиротевшими и брошенными на произвол судьбы, ведь Учитель был с ними всегда, с самого их отрочества, заменив многим родителей. Самый старший из преподавателей - а ему было уже лет под семьдесят – и тот был его учеником, а сколько лет было самому Учителю, этого не знал никто. Он основал кроновиталическую школу почти век назад и за это время успело смениться много поколений учеников. Все просто привыкли видеть его всегда рядом, исключая те немногие месяцы, что он проводил в одиночных путешествиях, и не мыслили без него своего существования. И всегда он был бодрым, жизнерадостным, всегда мог найти элегантный и простой выход из любой, казалось бы, самой неразрешимой ситуации.
Науки, которым обучались в его кроновиталической школе, были совершенно новые и не похожие на те, что изучаются в обычных школах и университетах. А сама школа считалась подозрительной и неблагонадежной, чуть ли не чернокнижной, на неё вечно сыпалось множество обвинений, и каждый месяц приходила резолюция о её закрытии, но, каким-то образом, Учителю всегда удавалось отстоять её право на существование.
И вот теперь привычный для всех мир обрушился вдруг в одночасье, хотя Учитель, скорее всего, предвидел это, а может, даже кому-то и сообщил заранее. Неизвестно…
* * *
Несколько дней спустя Бианика и Лекси сидели в павильоне, обвитым виноградной лозой, с начинавшими наливаться светом и солнцем гроздьями золотого винограда. Эту беседку называли «Павильоном молчания», но так уж повелось, что молчали в ней крайне редко - наоборот, многие приходили сюда, чтобы поговорить на важные темы, поведать друг другу о своих заветных тайнах и просто посплетничать…
Бианика была, пожалуй, сильнее других опечалена внезапной смертью Учителя, и всё время плакала, а Лекси ни на шаг не отходила от подруги, стараясь, как могла, утешить ее, хотя сама, пожалуй, нуждалась в утешении не меньше. Они обе сидели в «Павильоне молчания» и тихонько всхлипывали…
- Учитель так любил Тифония… называл его Тифонюшкой, - вздохнула Бианика, - как он мог поступить так неблагодарно, так жестоко…
- Он, наверно, не понимал ничего, и голодный был к тому же, - сказала Лекси.
- Почему голодный? – удивилась Бианика.
- Вчера вечером его не покормили… Пектиро оставил его голодным…
- Так вот кто во всем виноват! – воскликнула Бианика. – Это он, скорее всего, и калитку оставил незапертой!
- Не нужно его винить, - старалась оправдать юношу Лекси, хотя сама чувствовала, что подруга в чем-то права.
- Как это не нужно? Это он во всем виноват! - закричала Бианика и даже вскочила, размахивая руками, и хорошо, что Пектиро в тот момент не оказалось рядом, а то пришлось бы ему не сладко!
- У каждого своя судьба, не забывай, чему Он учил нас. И сам, скорее всего, прекрасно знал, что его ожидает. Не даром же столько в последнее время говорил о том, что в дальнейшем ждет нашу школу в будущем, и кто может стать продолжателем дела, начатого им, кто сможет заменить его и защитить от нападок людей, считающих нашу школу чернокнижной, от тех, кто стремятся уничтожить нас, искоренить всё, что с таким трудом добился Учитель.
- По-моему, он так и не нашел приемника себе, а то оставил бы какие-нибудь указания по этому поводу, - вздохнула Бианика.
- Не оставил, - согласилась Лекси.
- А ты знаешь, ведь Учитель сказал как-то, что скоро ему придется оставить нас, но я тогда подумала, что он говорит об очередном путешествии. Разве я могла тогда предположить о чем он говорит…
- Значит, он все знал заранее…
- Наверно…
- И василиск тут ни при чем, равно как и Пектиро…
- Может быть…- вновь вздохнула Бианика, сжимая кулаки.
Девушки замолчали, только сидели и любовались золотыми лучами, просвечивающими сквозь изумрудные листья вековечных лип, окружающих беседку. Яркие блики скользили по бурым стволам, от чего они казались бархатными и нежными, словно живые.
Где-то в кустах малиновка выводила свои нехитрые трели, а они сидели и слушали, со слезами на глазах.
Вдруг Лекси встрепенулась и поспешила вытереть поскорее лицо.
