Наконец беглецы увидели вход в склоне оврага, к которому все так стремились.
- Марьящка, беги туда! - прокричал Ольгерд и подтолкнул девушку к открытому входу в подземелье.
Лучники в очередной раз вскинули свои луки, чтобы прикрыть товарищей, и стали пускать стрелу за стрелой, не жалея оставшийся запас стрел. Главное было для всех успеть проскочить в темноту подземелья и закрыть за собой вход, отрезав себя от врагов.
Марьяна забежала в тоннель и остановилась. Мимо неё прошмыгнул леший, а затем и старый волхв. Остальные тоже были уже близко к спасительному входу. Увидев это, скифы, прикрывавшие друзей, отбросили, ставшие бесполезными луки, и тоже бросились к подземелью. Но внезапно девушка увидела, как на краю оврага появился псиглав. Он бежал поверху вдоль оврага, намереваясь спрыгнуть прямо на головы бегущих внизу воинов.
Марьяна закричала, предупреждая друзей.
Бежавший последним скифский воин обернулся, но не удержал равновесия и кубарем покатился по земле. Он быстро попытался встать и продолжить свой бег, но его нога вдруг подвернулась, и он снова упал прямо в ручей. Похоже, при падении скиф сломал или вывихнул ногу, поэтому быстро бежать он уже не мог. Его товарищ бросился к нему на помощь, чтобы помочь подняться, но явно не успевал. Псиглав уже готовился прыгнуть сверху, чтобы добить раненого.
Ратибор, Ставр и Ольгерд тоже развернулись, чтобы прийти на помощь своему товарищу. Но и они не успевали. И в этот момент, Марьяна, крепко сжимавшая, побелевшими от напряжения пальцами, посох, почувствовала, как от древка по рукам начало разливаться тепло. Не задумываясь, девушка направила его конец в сторону врага, уже взвившегося в воздух и поднявшего над головой свою секиру.
Всё произошло слишком стремительно.
Словно невидимая рука, вдруг схватила псиглава и отбросила его спиной на склон оврага. Ударившись о склон, он выронил секиру, и сполз вниз на землю. Этот внезапный удар не убил врага, но на какое-то время ошеломил. Псиглав попытался подняться, мотая головой, но это ему плохо удавалось.
Скиф подхватил раненого товарища и потащил его к остальным, но в этот момент на гребне оврага появились ещё враги. А по его дну, разбрызгивая воду, уже бежали остальные преследователи. Воины приготовились принять последний бой. Все понимали, что теперь его не избежать. Они не могли бросить раненого товарища.
Марьяна снова хотела направить посох в сторону врагов, но боялась задеть своих друзей. Она ведь не видела и не знала, что за силу изливает из себя этот древний посох, который она толком и почувствовать пока не может. То, что его сила проснулась, уже было хорошим знаком.
- Уходите, други! Не ждите нас! - крикнул вдруг уцелевший скиф.
Он сунул свой меч в ножны, кувыркнулся через голову и перекинулся в гнедого коня. Подхватил, вцепившегося в его гриву, раненого товарища и, забросив его себе на спину, помчался вдоль оврага прочь от приближающихся врагов. Увидев, что друзьям больше не угрожает опасность, и они спасены, остальные развернулись и помчались к спасительному тоннелю.
А псиглавы уже прыгали, один за другим, вниз с гребня оврага.
Ставр с Ольгердом вбежали в тоннель и встали по бокам, сжимая рукояти мечей, готовые срубить всякого врага, кто первым сунется в подземелье. Заскочивший последним воевода, сразу же потянул запорный рычаг. Каменное колесо, дрогнув, стало закрывать проход, в который уже было видно приближавшихся врагов. Когда проход уже почти закрылся, в него влетела брошенная кем-то из псиглавов секира. К счастью, вражеское оружие никому не причинило вреда и улетело в темноту, звякнув о каменный пол.
Ход закрылся.
Мрак всё видел. Ещё с утра, колдун отложил все дела и поднялся наверх башни, чтобы самолично видеть, удастся ли дочери Ярослава завладеть посохом. Он вглядывался в глубину чаши алтаря, практически не шевелясь и затаив дыхание. Так и стоял, отперевшись о её края, когда княжна вошла в древнее капище. Видел, как девушка вышла из него, размахивая посохом. Послушные его воле псиглавы, только и ждали этого момента. И когда воины колдуна высочили из засады, чтобы убить княжну и завладеть посохом, то в этот момент колдун сам возликовал.
Вот он триумф!
А вот дальше всё пошло наперекосяк.
Откуда взялись эти воины? Да ещё этот старый волхв с ними. Мрак ведь послал ранее отряд, чтобы убить этого старика. Как он уцелел? Не иначе этот китежский воевода Ратибор спас ведуна. Но как? Неужели Ярослав не взял его на битву? Этого просто не могло быть - лучший воин китежской дружины! Но глаза не обманывали колдуна. Выходит, что Ярослав отправил воеводу вызволять свою дочь.
Но как они так быстро поспели? Путь до капища не близкий. Через земли чудинов прошли, не иначе. Волхв их провёл, али сами чудины пропустили? Ну, ничего, после Китежа и до чудского племени доберётся колдун. Коли силой взять не сможет, то все выходы наружу обрушит, да завалит. И станут их подземные чертоги склепом для всего чудского народа.
А пока, княжна снова улизнула от него, только уже с посохом, который должен был достаться ему! Ну почему колдун ранее не захотел всё сам проверить? Убедиться, что его приказ выполнен. Был бы волхв мёртв, и не было бы теперь стольких новых препон на пути к цели! Не доглядел. Понадеялся. Ничего не успевает! Везде опаздывает!
Не иначе проклял кто. Или плохо он служит Чернобогу, что тот отвернулся от колдуна?! Как бы то ни было, но Мрак отступать, не намерен. Раз опять не удалось завладеть посохом этим путём, то придётся другой план применить. Что ж, стало быть, колдун сам придёт в Китеж. С новым войском, ещё более сильным. Чернобог будет доволен!
Однако, всё надо делать самому.
Колонна дружинных растянулась более чем на версту. Шли медленно: сказывалось большое количество раненых. Кого везли на немногих телегах, а кого привязывали к коням, чтоб не упали, если держаться не могли. Многие раненые, которые могли идти, двигались в пешем порядке, поддерживаемые более сильными товарищами, которым посчастливилось не получить ран. Таких, правда, было не много. В той или иной степени почти каждый вой получил в битве, если не рану, то ушиб или вовсе перелом.
Ярослав ехал верхом, держа левую руку на перевязи. Он не был ранен, но в битве получил сильный удар секирой в щит, из-за чего отсушил руку. Теперь рука плохо слушалась, и пришлось подвязать её тряпицей и притянуть к груди, чтобы не беспокоила своей ноющей болью.
Князь ехал вдоль колонны, то, выезжая к её началу, то, вновь возвращаясь в хвост, где подолгу вглядывался вдаль, чтобы убедиться, что враг не преследует отступающую дружину. И хотя он оставил позади две сотни всадников, готовых упредить остальных, если покажется враг, но как князь, должен быть сам во всём уверен. Убедившись, что опасности никакой нет, Ярослав, в очередной раз, пришпорил коня и двинулся к голове, медленно бредущего обоза.
Поравнявшись с одной из телег, князь придержал коня. Князь скифов Китаврас, укрытый попоной, со сложенными поверх неё руками, спал вечным сном, лёжа на простой соломе. По правую руку воина лежал его длинный меч, а щит, рассёчённый ударами вражеского оружия, лежал в ногах князя. Погибшего вождя скифов везли в Китеж. Там знахари и волхвы забальзамируют тело воина, чтобы после, перевезти его в степные просторы, похоронить по обычаям его народа. Скифы своих вождей предавали земле, создавая большие насыпные курганы, в которые клали всё, что могло пригодится вождю в загробном мире.
Ярослав долго смотрел в лицо павшего товарища. Они давно знали друг друга. Скифский князь был дружен ещё с отцом Ярослава, князем Мстиславом. Вместе ходили в походы. Вместе обороняли свои земли. Скифский народ и народ росов были давними союзниками. Вот и сейчас эти два народа плечом к плечу сражались в одной битве, не щадя своих жизней.
Теперь у скифов будет новый князь. Конич - сын Китавраса, принял бразды правления своего отца. Это его скифы, вместе с конными дружинниками Китежа, сейчас оберегали обоз от возможного преследования врагов. Сам Конич тоже был сейчас среди тех двух сотен воинов. Время от времени от него посылался гонец, чтобы сообщить, что позади отступающей колонны, всё хорошо. Враг не преследует.
Это вселяло надежду. Ярослав понимал, что Мрак будет собирать новое войско, но росам сейчас нужна была передышка. Необходимо укреплять Китеж. Разослать новых гонцов к соседям, чтобы просить помочь в новой битве. Не могут соседние княжества не понимать, что падёт Китеж-град и колдун примется за них. Чудин бы ещё позвать, но упрямый Лит, предпочтёт отсидеться в своих подземельях, чем прислать помощь.
То, что решающая битва не за горами, никто не сомневался. Пусть враг был разбит, но не разбит сам колдун. Да и его воевода Тугарин, как оказалось, уцелел. Ярослав видел его, когда утром следующего дня, росы колонной уже двигались обратно к Китежу. За ночь, собрав оружие и погрузив раненых на телеги, уже к утру дружины росов покинули свой лагерь. На поле, где ещё вчера была страшная сеча, никого не осталось. Берегини выполнили своё обещание, данное князю: за ночь земля забрала всех павших росских воинов. Только тела врагов усеивали землю, собирая стаи падальщиков, слетевшихся на пир.
Ярослав же, задержавшись, окинул взглядом прошлое место битвы. Там далеко, в версте от него, на холме, он увидел одиноко стоящую фигуру, закованную в чёрную броню. Тугарин тоже осматривал место, где прошла битва, принёсшая поражение его войску. Ярослав не ведал о чём думал вражий воевода, но наверняка тот жалел, что не довелось ему лично руководить битвой. Сложись всё по-другому, то ещё не известно, как бы всё закончилось. Может статься, что сейчас не росы, а враги шли бы скорым маршем к беззащитному граду Китежу. А тела росов терзали бы падальщики.
Ярослав направлял коня к голове обоза. На одной из телег он увидел сидящего на облучке старого Груздя. Тот сидел и, о чём-то разговаривая с возницей, правил свои стрелы. Его сыновья шли по обеим сторонам от телеги. Поравнявшись с телегой, князь внезапно поклонился старому стрелку.
- Спасибо тебе, Груздь Стоянович! - Князь прижал правую руку к груди. - Кабы не твоя стрела, что в начале битвы вражьего воеводу на землю свалила, то незнамо как всё сложилось бы. Спасибо тебе!
- Да полно тебе, князь, - Груздь кивнул в ответ. - Общее дело делаем. Ты вот лучше бы стрелами меня одарил. Мои-то почитай все кончились. Что сыновья собрать смогли из моих, то собрали. Чужие-то стрелы - курам на смех, а не стрелы.
- Вот до Китежа дойдём, - улыбнулся князь. - Будут тебе стрелы. Лучших городских стрельников тряси. Скажи - князь велел!
- Добро, - кивнул древлянин. - Уж я потрясу! Не сомневайся, княже. Пусть-ка попробуют мне завалящие стрелы подсунуть.
Все вокруг засмеялись. Князь кивнул, улыбнувшись, тронул коня и снова поехал вперёд.
- Я вот, что думаю, кум, - Борко шел рядом с телегой, положив на плечо секиру. - Кабы ты того киммера на меня бы не оттолкнул, не говорить бы мне сейчас с тобой.
- Так он сам на меч сунулся, - ответил Путята. - Я вовсе хотел его ногой отпнуть, да не удобно он полез. Пришлось его на тебя скидывать.
- Так я ж тебя не виню, кум, - запротестовал Борко. - Я к тому, что ежели бы не этот киммер, чтоб ему в пекле гореть, то я бы не пошатнулся. Стало быть, тот псиглав мне точно голову бы снёс. А так видишь, только царапиной и отделался. Да ещё и секиру знатную обрёл. Мой-то меч в бою сломался. Хороший был меч.
Борко поправил повязку на голове и перекинул секиру на другое плечо.
Кум посмотрел на него и кивнул. Оба родича остались живы после битвы, но, как и большинство воев, всё же получили ранения. Борко шел с повязкой на голове - вражья секира чуть не отсекла ему ухо. Путята же, сидел на телеге и баюкал свою перевязанную ногу. В сражении ему рассекло бедро, к счастью не задев ничего важного. И теперь он не мог самостоятельно идти.
Поравнявшись с ними, князь порадовался, что оба родича остались живы. Можно было бы в дружину взять, так ведь не пойдут. Да и возраст у обоих уже не для службы ратной. Хотя сражались они с врагом отчаянно и умело. И ведь в первых рядах бились, почитай с самого начала сечи.
А кто в первых рядах стоит?
Вот такие вот зрелые мужики. И пожили уже и семеро по лавкам почитай у каждого. Не прервётся род, посему им и принимать на себя самый страшный удар врага. А молодые да бездетные, пускай пока в задних рядах постоят. Рано им ещё помирать. Вот заведут деток, продолжат род свой, тогда и их черёд настанет.
Поперёк батьки в пекло не лезь!
Не зря ведь так исстари в народе сложилось.
Впереди колонны началось какое-то движение, и Ярослав дал шпоры коню, чтобы самому посмотреть, что случилось. Судя по звукам, ничего опасного или неприятного не произошло, но лучше убедиться. В голову колонны князь отправил Сигурда, поэтому волноваться не стоило. Опытный варяг непременно бы почуял опасность загодя и упредил бы князя.
Когда князь приблизился к голове колонны, он увидел стоящую на обочине рать. Несколько сотен пеших воинов и пять десятков конных, стояли, провожая взглядами медленно движущийся обоз. Двое воинов, сидящих на крепких боевых конях, как раз о чём-то разговаривали с Сигурдом. Увидев приближающегося Ярослава, все трое направили коней к нему на встречу.
Это были два князя из соседних с Китежем земель, со своими дружинами. Старший князь, Милован Изборович, стол свой держал в граде Ольхов, что в землях полян, южнее Китежа. Младший князь, Родим Гордеевич, правил градом Луцком, что стоял на реке Лука, в землях народа илвичей, западнее земель Китежа. В сравнение с Китежем, оба княжества были не столь обширны и богаты, поэтому и дружины обоих князей вместе не набрали и тысячи воинов.
- Прости Ярослав Мстиславович, что мы так поздно пришли, - прижал руку к груди старший из всадников. - Мы спешили, как могли, но ты же знаешь, что от нас путь не близкий. Только сейчас и поспели.
Всадник подъехал к Ярославу и сжал его здоровую руку.
- Нет вашей в том вины, Милован Изборович, - Ярослав ответил на приветствие. - Вы всё одно не поспели бы. Слишком быстро Мрак своё войско привёл. Если б я ждать всех стал, то не мы, а враг навязал бы нам место для битвы. А так мы его всё ж упредили.
- Приветствую тебя, Родим Гордеевич! - Ярослав подъехал к молодому всаднику. - Спасибо, что откликнулись на мой зов.
- А как мы могли не откликнуться? - ответил Родим. - Мы все понимаем, что падёт Китеж и чёрный колдун за нас возьмётся. Но вот, пока всех своих скликали, пока выехали, время и ушло, как вода сквозь пальцы. Только вот до сих мест и поспели. А ты уж всех ворогов разбил. Даже не довелось в битве себя потешить.
- Эх, молод ты ещё, Родим, - покачал головой старший из всадников.
- Потешить себя, говоришь, - задумчиво произнёс Ярослав. - Это можно. Вот Мрак новое войско соберёт, тогда и доведётся тебе, Родим Гордеевич, и себя потешить и ворога то ж. Вон видишь, сколько осталось-то нас. Почитай меньше половины, что было изначально.
- Так вы ж разбили ворога? - удивился Родим.
- То одно его войско разбили. Новое соберёт. Воевода его, Тугарин, уцелел, посему мы в Китеж возвращаемся. Там будем его ждать. В чистом поле даже с вашими воями, нам его не сдержать уже. Ну, а падёт Китеж, тогда ваши княжества, други мои, станут всем нам последним оплотом.
- Марьящка, беги туда! - прокричал Ольгерд и подтолкнул девушку к открытому входу в подземелье.
Лучники в очередной раз вскинули свои луки, чтобы прикрыть товарищей, и стали пускать стрелу за стрелой, не жалея оставшийся запас стрел. Главное было для всех успеть проскочить в темноту подземелья и закрыть за собой вход, отрезав себя от врагов.
Марьяна забежала в тоннель и остановилась. Мимо неё прошмыгнул леший, а затем и старый волхв. Остальные тоже были уже близко к спасительному входу. Увидев это, скифы, прикрывавшие друзей, отбросили, ставшие бесполезными луки, и тоже бросились к подземелью. Но внезапно девушка увидела, как на краю оврага появился псиглав. Он бежал поверху вдоль оврага, намереваясь спрыгнуть прямо на головы бегущих внизу воинов.
Марьяна закричала, предупреждая друзей.
Бежавший последним скифский воин обернулся, но не удержал равновесия и кубарем покатился по земле. Он быстро попытался встать и продолжить свой бег, но его нога вдруг подвернулась, и он снова упал прямо в ручей. Похоже, при падении скиф сломал или вывихнул ногу, поэтому быстро бежать он уже не мог. Его товарищ бросился к нему на помощь, чтобы помочь подняться, но явно не успевал. Псиглав уже готовился прыгнуть сверху, чтобы добить раненого.
Ратибор, Ставр и Ольгерд тоже развернулись, чтобы прийти на помощь своему товарищу. Но и они не успевали. И в этот момент, Марьяна, крепко сжимавшая, побелевшими от напряжения пальцами, посох, почувствовала, как от древка по рукам начало разливаться тепло. Не задумываясь, девушка направила его конец в сторону врага, уже взвившегося в воздух и поднявшего над головой свою секиру.
Всё произошло слишком стремительно.
Словно невидимая рука, вдруг схватила псиглава и отбросила его спиной на склон оврага. Ударившись о склон, он выронил секиру, и сполз вниз на землю. Этот внезапный удар не убил врага, но на какое-то время ошеломил. Псиглав попытался подняться, мотая головой, но это ему плохо удавалось.
Скиф подхватил раненого товарища и потащил его к остальным, но в этот момент на гребне оврага появились ещё враги. А по его дну, разбрызгивая воду, уже бежали остальные преследователи. Воины приготовились принять последний бой. Все понимали, что теперь его не избежать. Они не могли бросить раненого товарища.
Марьяна снова хотела направить посох в сторону врагов, но боялась задеть своих друзей. Она ведь не видела и не знала, что за силу изливает из себя этот древний посох, который она толком и почувствовать пока не может. То, что его сила проснулась, уже было хорошим знаком.
- Уходите, други! Не ждите нас! - крикнул вдруг уцелевший скиф.
Он сунул свой меч в ножны, кувыркнулся через голову и перекинулся в гнедого коня. Подхватил, вцепившегося в его гриву, раненого товарища и, забросив его себе на спину, помчался вдоль оврага прочь от приближающихся врагов. Увидев, что друзьям больше не угрожает опасность, и они спасены, остальные развернулись и помчались к спасительному тоннелю.
А псиглавы уже прыгали, один за другим, вниз с гребня оврага.
Ставр с Ольгердом вбежали в тоннель и встали по бокам, сжимая рукояти мечей, готовые срубить всякого врага, кто первым сунется в подземелье. Заскочивший последним воевода, сразу же потянул запорный рычаг. Каменное колесо, дрогнув, стало закрывать проход, в который уже было видно приближавшихся врагов. Когда проход уже почти закрылся, в него влетела брошенная кем-то из псиглавов секира. К счастью, вражеское оружие никому не причинило вреда и улетело в темноту, звякнув о каменный пол.
Ход закрылся.
Глава 11
Мрак всё видел. Ещё с утра, колдун отложил все дела и поднялся наверх башни, чтобы самолично видеть, удастся ли дочери Ярослава завладеть посохом. Он вглядывался в глубину чаши алтаря, практически не шевелясь и затаив дыхание. Так и стоял, отперевшись о её края, когда княжна вошла в древнее капище. Видел, как девушка вышла из него, размахивая посохом. Послушные его воле псиглавы, только и ждали этого момента. И когда воины колдуна высочили из засады, чтобы убить княжну и завладеть посохом, то в этот момент колдун сам возликовал.
Вот он триумф!
А вот дальше всё пошло наперекосяк.
Откуда взялись эти воины? Да ещё этот старый волхв с ними. Мрак ведь послал ранее отряд, чтобы убить этого старика. Как он уцелел? Не иначе этот китежский воевода Ратибор спас ведуна. Но как? Неужели Ярослав не взял его на битву? Этого просто не могло быть - лучший воин китежской дружины! Но глаза не обманывали колдуна. Выходит, что Ярослав отправил воеводу вызволять свою дочь.
Но как они так быстро поспели? Путь до капища не близкий. Через земли чудинов прошли, не иначе. Волхв их провёл, али сами чудины пропустили? Ну, ничего, после Китежа и до чудского племени доберётся колдун. Коли силой взять не сможет, то все выходы наружу обрушит, да завалит. И станут их подземные чертоги склепом для всего чудского народа.
А пока, княжна снова улизнула от него, только уже с посохом, который должен был достаться ему! Ну почему колдун ранее не захотел всё сам проверить? Убедиться, что его приказ выполнен. Был бы волхв мёртв, и не было бы теперь стольких новых препон на пути к цели! Не доглядел. Понадеялся. Ничего не успевает! Везде опаздывает!
Не иначе проклял кто. Или плохо он служит Чернобогу, что тот отвернулся от колдуна?! Как бы то ни было, но Мрак отступать, не намерен. Раз опять не удалось завладеть посохом этим путём, то придётся другой план применить. Что ж, стало быть, колдун сам придёт в Китеж. С новым войском, ещё более сильным. Чернобог будет доволен!
Однако, всё надо делать самому.
Колонна дружинных растянулась более чем на версту. Шли медленно: сказывалось большое количество раненых. Кого везли на немногих телегах, а кого привязывали к коням, чтоб не упали, если держаться не могли. Многие раненые, которые могли идти, двигались в пешем порядке, поддерживаемые более сильными товарищами, которым посчастливилось не получить ран. Таких, правда, было не много. В той или иной степени почти каждый вой получил в битве, если не рану, то ушиб или вовсе перелом.
Ярослав ехал верхом, держа левую руку на перевязи. Он не был ранен, но в битве получил сильный удар секирой в щит, из-за чего отсушил руку. Теперь рука плохо слушалась, и пришлось подвязать её тряпицей и притянуть к груди, чтобы не беспокоила своей ноющей болью.
Князь ехал вдоль колонны, то, выезжая к её началу, то, вновь возвращаясь в хвост, где подолгу вглядывался вдаль, чтобы убедиться, что враг не преследует отступающую дружину. И хотя он оставил позади две сотни всадников, готовых упредить остальных, если покажется враг, но как князь, должен быть сам во всём уверен. Убедившись, что опасности никакой нет, Ярослав, в очередной раз, пришпорил коня и двинулся к голове, медленно бредущего обоза.
Поравнявшись с одной из телег, князь придержал коня. Князь скифов Китаврас, укрытый попоной, со сложенными поверх неё руками, спал вечным сном, лёжа на простой соломе. По правую руку воина лежал его длинный меч, а щит, рассёчённый ударами вражеского оружия, лежал в ногах князя. Погибшего вождя скифов везли в Китеж. Там знахари и волхвы забальзамируют тело воина, чтобы после, перевезти его в степные просторы, похоронить по обычаям его народа. Скифы своих вождей предавали земле, создавая большие насыпные курганы, в которые клали всё, что могло пригодится вождю в загробном мире.
Ярослав долго смотрел в лицо павшего товарища. Они давно знали друг друга. Скифский князь был дружен ещё с отцом Ярослава, князем Мстиславом. Вместе ходили в походы. Вместе обороняли свои земли. Скифский народ и народ росов были давними союзниками. Вот и сейчас эти два народа плечом к плечу сражались в одной битве, не щадя своих жизней.
Теперь у скифов будет новый князь. Конич - сын Китавраса, принял бразды правления своего отца. Это его скифы, вместе с конными дружинниками Китежа, сейчас оберегали обоз от возможного преследования врагов. Сам Конич тоже был сейчас среди тех двух сотен воинов. Время от времени от него посылался гонец, чтобы сообщить, что позади отступающей колонны, всё хорошо. Враг не преследует.
Это вселяло надежду. Ярослав понимал, что Мрак будет собирать новое войско, но росам сейчас нужна была передышка. Необходимо укреплять Китеж. Разослать новых гонцов к соседям, чтобы просить помочь в новой битве. Не могут соседние княжества не понимать, что падёт Китеж-град и колдун примется за них. Чудин бы ещё позвать, но упрямый Лит, предпочтёт отсидеться в своих подземельях, чем прислать помощь.
То, что решающая битва не за горами, никто не сомневался. Пусть враг был разбит, но не разбит сам колдун. Да и его воевода Тугарин, как оказалось, уцелел. Ярослав видел его, когда утром следующего дня, росы колонной уже двигались обратно к Китежу. За ночь, собрав оружие и погрузив раненых на телеги, уже к утру дружины росов покинули свой лагерь. На поле, где ещё вчера была страшная сеча, никого не осталось. Берегини выполнили своё обещание, данное князю: за ночь земля забрала всех павших росских воинов. Только тела врагов усеивали землю, собирая стаи падальщиков, слетевшихся на пир.
Ярослав же, задержавшись, окинул взглядом прошлое место битвы. Там далеко, в версте от него, на холме, он увидел одиноко стоящую фигуру, закованную в чёрную броню. Тугарин тоже осматривал место, где прошла битва, принёсшая поражение его войску. Ярослав не ведал о чём думал вражий воевода, но наверняка тот жалел, что не довелось ему лично руководить битвой. Сложись всё по-другому, то ещё не известно, как бы всё закончилось. Может статься, что сейчас не росы, а враги шли бы скорым маршем к беззащитному граду Китежу. А тела росов терзали бы падальщики.
Ярослав направлял коня к голове обоза. На одной из телег он увидел сидящего на облучке старого Груздя. Тот сидел и, о чём-то разговаривая с возницей, правил свои стрелы. Его сыновья шли по обеим сторонам от телеги. Поравнявшись с телегой, князь внезапно поклонился старому стрелку.
- Спасибо тебе, Груздь Стоянович! - Князь прижал правую руку к груди. - Кабы не твоя стрела, что в начале битвы вражьего воеводу на землю свалила, то незнамо как всё сложилось бы. Спасибо тебе!
- Да полно тебе, князь, - Груздь кивнул в ответ. - Общее дело делаем. Ты вот лучше бы стрелами меня одарил. Мои-то почитай все кончились. Что сыновья собрать смогли из моих, то собрали. Чужие-то стрелы - курам на смех, а не стрелы.
- Вот до Китежа дойдём, - улыбнулся князь. - Будут тебе стрелы. Лучших городских стрельников тряси. Скажи - князь велел!
- Добро, - кивнул древлянин. - Уж я потрясу! Не сомневайся, княже. Пусть-ка попробуют мне завалящие стрелы подсунуть.
Все вокруг засмеялись. Князь кивнул, улыбнувшись, тронул коня и снова поехал вперёд.
- Я вот, что думаю, кум, - Борко шел рядом с телегой, положив на плечо секиру. - Кабы ты того киммера на меня бы не оттолкнул, не говорить бы мне сейчас с тобой.
- Так он сам на меч сунулся, - ответил Путята. - Я вовсе хотел его ногой отпнуть, да не удобно он полез. Пришлось его на тебя скидывать.
- Так я ж тебя не виню, кум, - запротестовал Борко. - Я к тому, что ежели бы не этот киммер, чтоб ему в пекле гореть, то я бы не пошатнулся. Стало быть, тот псиглав мне точно голову бы снёс. А так видишь, только царапиной и отделался. Да ещё и секиру знатную обрёл. Мой-то меч в бою сломался. Хороший был меч.
Борко поправил повязку на голове и перекинул секиру на другое плечо.
Кум посмотрел на него и кивнул. Оба родича остались живы после битвы, но, как и большинство воев, всё же получили ранения. Борко шел с повязкой на голове - вражья секира чуть не отсекла ему ухо. Путята же, сидел на телеге и баюкал свою перевязанную ногу. В сражении ему рассекло бедро, к счастью не задев ничего важного. И теперь он не мог самостоятельно идти.
Поравнявшись с ними, князь порадовался, что оба родича остались живы. Можно было бы в дружину взять, так ведь не пойдут. Да и возраст у обоих уже не для службы ратной. Хотя сражались они с врагом отчаянно и умело. И ведь в первых рядах бились, почитай с самого начала сечи.
А кто в первых рядах стоит?
Вот такие вот зрелые мужики. И пожили уже и семеро по лавкам почитай у каждого. Не прервётся род, посему им и принимать на себя самый страшный удар врага. А молодые да бездетные, пускай пока в задних рядах постоят. Рано им ещё помирать. Вот заведут деток, продолжат род свой, тогда и их черёд настанет.
Поперёк батьки в пекло не лезь!
Не зря ведь так исстари в народе сложилось.
Впереди колонны началось какое-то движение, и Ярослав дал шпоры коню, чтобы самому посмотреть, что случилось. Судя по звукам, ничего опасного или неприятного не произошло, но лучше убедиться. В голову колонны князь отправил Сигурда, поэтому волноваться не стоило. Опытный варяг непременно бы почуял опасность загодя и упредил бы князя.
Когда князь приблизился к голове колонны, он увидел стоящую на обочине рать. Несколько сотен пеших воинов и пять десятков конных, стояли, провожая взглядами медленно движущийся обоз. Двое воинов, сидящих на крепких боевых конях, как раз о чём-то разговаривали с Сигурдом. Увидев приближающегося Ярослава, все трое направили коней к нему на встречу.
Это были два князя из соседних с Китежем земель, со своими дружинами. Старший князь, Милован Изборович, стол свой держал в граде Ольхов, что в землях полян, южнее Китежа. Младший князь, Родим Гордеевич, правил градом Луцком, что стоял на реке Лука, в землях народа илвичей, западнее земель Китежа. В сравнение с Китежем, оба княжества были не столь обширны и богаты, поэтому и дружины обоих князей вместе не набрали и тысячи воинов.
- Прости Ярослав Мстиславович, что мы так поздно пришли, - прижал руку к груди старший из всадников. - Мы спешили, как могли, но ты же знаешь, что от нас путь не близкий. Только сейчас и поспели.
Всадник подъехал к Ярославу и сжал его здоровую руку.
- Нет вашей в том вины, Милован Изборович, - Ярослав ответил на приветствие. - Вы всё одно не поспели бы. Слишком быстро Мрак своё войско привёл. Если б я ждать всех стал, то не мы, а враг навязал бы нам место для битвы. А так мы его всё ж упредили.
- Приветствую тебя, Родим Гордеевич! - Ярослав подъехал к молодому всаднику. - Спасибо, что откликнулись на мой зов.
- А как мы могли не откликнуться? - ответил Родим. - Мы все понимаем, что падёт Китеж и чёрный колдун за нас возьмётся. Но вот, пока всех своих скликали, пока выехали, время и ушло, как вода сквозь пальцы. Только вот до сих мест и поспели. А ты уж всех ворогов разбил. Даже не довелось в битве себя потешить.
- Эх, молод ты ещё, Родим, - покачал головой старший из всадников.
- Потешить себя, говоришь, - задумчиво произнёс Ярослав. - Это можно. Вот Мрак новое войско соберёт, тогда и доведётся тебе, Родим Гордеевич, и себя потешить и ворога то ж. Вон видишь, сколько осталось-то нас. Почитай меньше половины, что было изначально.
- Так вы ж разбили ворога? - удивился Родим.
- То одно его войско разбили. Новое соберёт. Воевода его, Тугарин, уцелел, посему мы в Китеж возвращаемся. Там будем его ждать. В чистом поле даже с вашими воями, нам его не сдержать уже. Ну, а падёт Китеж, тогда ваши княжества, други мои, станут всем нам последним оплотом.
