В очередной раз тётя Наташа разочаровалась в новом муже и не пошла к нему домой, а пришла с моей матерью к нам. Как обычно, сестры после работы взяли в баре кафе с собой красного вина и пришли в наш дом. Я уже спал. Кафе закрывалось в одиннадцать вечера, поэтому пока мать с тётей Наташей дошли до дома, то время подошло к полуночи. Они посидели на кухне, выпили, закусили, поболтали, и потом моя мать ушла в свою спальню, а перед этим сказала тете Наташе ложиться на диван в зале. После душа тётя Наташа чуть пьяненькая по привычке прошла в мою комнату и легла на бывшую свою кровать со мной рядом, но поняв, что на кровати сплю я, то толкнув меня своей широкой задницей, сказала:
- Мишка, ты что ли здесь?! Двигайся давай, паршивец! Разлёгся как барин! - Я прижался к стенке и боялся пошевелиться. Сердце в моей груди буквально ухало, и я слышал его удары. Моё возбуждение оказалось на пределе. Я плохо соображал. Что говорить, когда в кровать восемнадцатилетнего здорового парня ложится женщина тридцати четырёх лет. Если бы это была чужая женщина, то я бы не медлил ни секунды, но у меня под боком оказалась тётя, у которой в жилах, как я ошибочно предполагал, течёт кровь моей матери, а значит, у нас с ней есть общая кровь. Однако, когда тётя Наташа опять своей задницей толкнула меня в нижнюю часть живота, то я не выдержал и за плечо повернул её на спину и проворно лёг на неё сверху, при этом быстро каленом раздвинул ей ноги, чему тётя еле ощутимо попыталась сопротивляться. - Паршивец, - тихо по привычке обозвала меня она и пропустила к себе между ног. Всю ночь я упивался близостью с тётей. Каждый час я вновь и вновь восстанавливался после очередной близости и опять оказывался на аппетитной тётке. К утру тётя сбежала от меня в зал на диван, сказав напоследок мне, что я не только паршивец, но и сущий зверь. Она не хотела, чтобы утром моя мать нашла нас в одной постели.
Тётя Наташа бросила своего последнего мужа и опять окончательно перебралась к нам. Теперь после каждого ухода моей матери в свою спальню, я подкарауливал тётю из душа и ловил её за руку, затаскивая решительно и смело к себе в комнату. Она опять обзывала меня шёпотом паршивцем, но покорно шла за мной и ложилась со мной в кровать. Я даже начал с ней перед сном выпивать красного вина, и она расслаблялась, за что любила меня с какой-то особенной нежностью. Теперь она на работе ни с кем из мужчин не знакомилась, а иногда даже трезвая спешила к нам домой. Что это было за время в моей жизни, мне трудно передать словами. Я чувствовал, что делаю с тётей что-то непотребное, но остановиться не мог... Я спрашивал мысленно себя, почему мой отец мог с моей тётей иметь сексуальную близость, и она когда-то между ними действительно произошла, а я не могу. Чего только мы не оправдываем, когда дело касается влечения. Ведь моя тётя не могла иметь детей, поэтому кровосмешения не могло и случиться, как я себя оправдывал в неведении об отсутствии родственной близости с тётей. Значит, нет ничего порочного и в моей близости с ней.
Я успешно сдал экзамены в институт и неплохо учился. Мать радовалась за меня, но у неё стали возникать подозрения, что между мной и её неродной сестрой не совсем платонические отношения. Как бы мы с тётей не пытались скрывать свою связь, для моей матери каким-то образом стало понятно, что наши глаза и переглядывания с тётей говорят о непростых наших отношениях. Мать срочно занялась поиском для сестры жениха и однажды нашла такого, которому моя тётя понравилась. Она и не могла не понравиться - я это знал определённо. Моему счастью с тётей пришёл конец - тётя переехала от нас к новому мужу, которого в нашем районе многие знали по прозвищу Ноздря. Тётя в конце концов смирилась со своей участью и приняла новое замужество, как неизбежность, благо, что новый муж всегда составлял тёте компанию по выпивке, а большего ей уже к тому времени и не требовалось. В течение пяти лет я видел когда-то необычайно желанную для меня тётю всегда нетрезвой. Алкоголь с возрастом лишил мою тётю Наташу былой привлекательности, несмотря на то, что она никогда не курила табак. Она перестала за собой следить, потому что была уверена, что муж её не бросит ни при каких обстоятельствах.
Мы с матерью подъехали к моргу в назначенное время. Последний муж тёти Наташи заказал для поездки на кладбище небольшой старенький автобус, который уже стоял в ожидании гроба и родственников умершей. Рабочие ритуальной организации вынесли из морга закрытый гроб с моей тётей и поместили его на полу автобуса. Моя мать кивком головы поприветствовала каких-то подруг тёти Наташи, которых я не знал, и одна из них поцеловала в щёку мою мать и проговорила, всхлипывая в носовой платок:
- Я знаю, что она тебе была как родная... - После этой тихой фразы мать села на сидение рядом со мной, а подруга тёти Наташи уселась на другое сиденье чуть поодаль. Я с удивлением еле слышно спросил мать:
- Почему эта женщина сказала, что тётя Наташа была тебе как родная? Разве Тётя Наташа не была нам родной?
- Не была... - тихо прошептала мне в ответ мать и добавила, - я позже тебе расскажу...
Человек десять, включая мужа тёти Наташи, медленно уселись в автобус с гробом умершей, и мы поехали на кладбище. Перед кладбищем автобус остановился у металлических ворот покрытых облезлой от времени бледно-голубой краской. Рабочие вынесли гроб из автобуса и расположили его на две специальные железные опоры, затем похоронщики сняли крышку гроба и предоставили возможность близким попрощаться с усопшей перед тем, как крышку гроба заколотят, а гроб понесут на руках к выкопанной могиле на территории кладбища.
Неродные сёстры и знакомые тёти Наташи, прощаясь с ней, целовали её в лоб и не могли сдержать слез, а когда очередь дошла до меня, я вдруг почувствовал, что также не могу сдержать слез, как все женщины. Мне неожиданно ясно вспомнилось, как я маленький, мне в ту пору было не больше пяти лет, на её свадьбе в нашем доме стоял на детском стульчике и пел для молодожёнов и многочисленных гостей популярную тогда песню про едущих новоселов по земле целинной и все громко хлопали мне в ладоши, а тётя Наташа благодарно целовала меня под своей белой прозрачной фатой. Потом мне вспомнилось, как она часто приносила именно мне со своей работы в кондитерском цехе большие кремовые торты с красными розами, которые она искусно творила сама. Мне вспомнилась столовая в Нефтеюганске, когда я приходил туда после школы обедать, а тётя тотчас бросала все свои дела и с большим блюдом стремглав бежала к раздаче, спешно накладывая мне самой лучшей и сытной еды, и я в тихом одиночестве в её кабинете в кондитерском цехе объедался до отвала. Несомненно, тётя Наташа непонятно за что очень любила меня, и я это чувствовал по её поведению, по её взгляду на меня с любовью светящимися глазами, и если ей иногда что-то не нравилось во мне, то и тогда она смотрела на меня с оттенком добродушной укоризны. Тётя допустила меня молодого до своего тела, и это тоже было проявлением её огромной любви ко мне, как к любимому мужчине, возмужания которого она словно, наконец-то, дождалась... После всех этих воспоминаний я, тридцатилетний мужчина, заплакал невольно навзрыд... Все женщины вдруг обернулись на меня и тоже заголосили от искренности моего переживания. Моя мать села на входную ступеньку в открытую дверцу автобуса и нервно закурила папиросу. Слёзы текли из её глаз безостановочно... Я помню, что когда гроб опустили на дно, и рабочие начали проворно лопатами засыпать могилу, то бросая горсть влажной земли на гроб тёти, я опять вдруг не сдержался и зарыдал, не в силах справиться с чувствами... Мне окончательно открылось, что неродная тётя Наташа могла любить меня, как женщина любит мужчину, но узнал я об этом после её ухода. Она прожила только сорок пять лет и это наполняло души присутствующих невероятной жалостью к усопшей.
На поминках я много выпил водки. Я опять и опять вспоминал тётю Наташу, и то, что она унесла с собой - тайну наших особенно близких отношений...
Нижний Новгород,
2020 год.
- Мишка, ты что ли здесь?! Двигайся давай, паршивец! Разлёгся как барин! - Я прижался к стенке и боялся пошевелиться. Сердце в моей груди буквально ухало, и я слышал его удары. Моё возбуждение оказалось на пределе. Я плохо соображал. Что говорить, когда в кровать восемнадцатилетнего здорового парня ложится женщина тридцати четырёх лет. Если бы это была чужая женщина, то я бы не медлил ни секунды, но у меня под боком оказалась тётя, у которой в жилах, как я ошибочно предполагал, течёт кровь моей матери, а значит, у нас с ней есть общая кровь. Однако, когда тётя Наташа опять своей задницей толкнула меня в нижнюю часть живота, то я не выдержал и за плечо повернул её на спину и проворно лёг на неё сверху, при этом быстро каленом раздвинул ей ноги, чему тётя еле ощутимо попыталась сопротивляться. - Паршивец, - тихо по привычке обозвала меня она и пропустила к себе между ног. Всю ночь я упивался близостью с тётей. Каждый час я вновь и вновь восстанавливался после очередной близости и опять оказывался на аппетитной тётке. К утру тётя сбежала от меня в зал на диван, сказав напоследок мне, что я не только паршивец, но и сущий зверь. Она не хотела, чтобы утром моя мать нашла нас в одной постели.
Тётя Наташа бросила своего последнего мужа и опять окончательно перебралась к нам. Теперь после каждого ухода моей матери в свою спальню, я подкарауливал тётю из душа и ловил её за руку, затаскивая решительно и смело к себе в комнату. Она опять обзывала меня шёпотом паршивцем, но покорно шла за мной и ложилась со мной в кровать. Я даже начал с ней перед сном выпивать красного вина, и она расслаблялась, за что любила меня с какой-то особенной нежностью. Теперь она на работе ни с кем из мужчин не знакомилась, а иногда даже трезвая спешила к нам домой. Что это было за время в моей жизни, мне трудно передать словами. Я чувствовал, что делаю с тётей что-то непотребное, но остановиться не мог... Я спрашивал мысленно себя, почему мой отец мог с моей тётей иметь сексуальную близость, и она когда-то между ними действительно произошла, а я не могу. Чего только мы не оправдываем, когда дело касается влечения. Ведь моя тётя не могла иметь детей, поэтому кровосмешения не могло и случиться, как я себя оправдывал в неведении об отсутствии родственной близости с тётей. Значит, нет ничего порочного и в моей близости с ней.
Я успешно сдал экзамены в институт и неплохо учился. Мать радовалась за меня, но у неё стали возникать подозрения, что между мной и её неродной сестрой не совсем платонические отношения. Как бы мы с тётей не пытались скрывать свою связь, для моей матери каким-то образом стало понятно, что наши глаза и переглядывания с тётей говорят о непростых наших отношениях. Мать срочно занялась поиском для сестры жениха и однажды нашла такого, которому моя тётя понравилась. Она и не могла не понравиться - я это знал определённо. Моему счастью с тётей пришёл конец - тётя переехала от нас к новому мужу, которого в нашем районе многие знали по прозвищу Ноздря. Тётя в конце концов смирилась со своей участью и приняла новое замужество, как неизбежность, благо, что новый муж всегда составлял тёте компанию по выпивке, а большего ей уже к тому времени и не требовалось. В течение пяти лет я видел когда-то необычайно желанную для меня тётю всегда нетрезвой. Алкоголь с возрастом лишил мою тётю Наташу былой привлекательности, несмотря на то, что она никогда не курила табак. Она перестала за собой следить, потому что была уверена, что муж её не бросит ни при каких обстоятельствах.
Глава 6
Мы с матерью подъехали к моргу в назначенное время. Последний муж тёти Наташи заказал для поездки на кладбище небольшой старенький автобус, который уже стоял в ожидании гроба и родственников умершей. Рабочие ритуальной организации вынесли из морга закрытый гроб с моей тётей и поместили его на полу автобуса. Моя мать кивком головы поприветствовала каких-то подруг тёти Наташи, которых я не знал, и одна из них поцеловала в щёку мою мать и проговорила, всхлипывая в носовой платок:
- Я знаю, что она тебе была как родная... - После этой тихой фразы мать села на сидение рядом со мной, а подруга тёти Наташи уселась на другое сиденье чуть поодаль. Я с удивлением еле слышно спросил мать:
- Почему эта женщина сказала, что тётя Наташа была тебе как родная? Разве Тётя Наташа не была нам родной?
- Не была... - тихо прошептала мне в ответ мать и добавила, - я позже тебе расскажу...
Человек десять, включая мужа тёти Наташи, медленно уселись в автобус с гробом умершей, и мы поехали на кладбище. Перед кладбищем автобус остановился у металлических ворот покрытых облезлой от времени бледно-голубой краской. Рабочие вынесли гроб из автобуса и расположили его на две специальные железные опоры, затем похоронщики сняли крышку гроба и предоставили возможность близким попрощаться с усопшей перед тем, как крышку гроба заколотят, а гроб понесут на руках к выкопанной могиле на территории кладбища.
Неродные сёстры и знакомые тёти Наташи, прощаясь с ней, целовали её в лоб и не могли сдержать слез, а когда очередь дошла до меня, я вдруг почувствовал, что также не могу сдержать слез, как все женщины. Мне неожиданно ясно вспомнилось, как я маленький, мне в ту пору было не больше пяти лет, на её свадьбе в нашем доме стоял на детском стульчике и пел для молодожёнов и многочисленных гостей популярную тогда песню про едущих новоселов по земле целинной и все громко хлопали мне в ладоши, а тётя Наташа благодарно целовала меня под своей белой прозрачной фатой. Потом мне вспомнилось, как она часто приносила именно мне со своей работы в кондитерском цехе большие кремовые торты с красными розами, которые она искусно творила сама. Мне вспомнилась столовая в Нефтеюганске, когда я приходил туда после школы обедать, а тётя тотчас бросала все свои дела и с большим блюдом стремглав бежала к раздаче, спешно накладывая мне самой лучшей и сытной еды, и я в тихом одиночестве в её кабинете в кондитерском цехе объедался до отвала. Несомненно, тётя Наташа непонятно за что очень любила меня, и я это чувствовал по её поведению, по её взгляду на меня с любовью светящимися глазами, и если ей иногда что-то не нравилось во мне, то и тогда она смотрела на меня с оттенком добродушной укоризны. Тётя допустила меня молодого до своего тела, и это тоже было проявлением её огромной любви ко мне, как к любимому мужчине, возмужания которого она словно, наконец-то, дождалась... После всех этих воспоминаний я, тридцатилетний мужчина, заплакал невольно навзрыд... Все женщины вдруг обернулись на меня и тоже заголосили от искренности моего переживания. Моя мать села на входную ступеньку в открытую дверцу автобуса и нервно закурила папиросу. Слёзы текли из её глаз безостановочно... Я помню, что когда гроб опустили на дно, и рабочие начали проворно лопатами засыпать могилу, то бросая горсть влажной земли на гроб тёти, я опять вдруг не сдержался и зарыдал, не в силах справиться с чувствами... Мне окончательно открылось, что неродная тётя Наташа могла любить меня, как женщина любит мужчину, но узнал я об этом после её ухода. Она прожила только сорок пять лет и это наполняло души присутствующих невероятной жалостью к усопшей.
На поминках я много выпил водки. Я опять и опять вспоминал тётю Наташу, и то, что она унесла с собой - тайну наших особенно близких отношений...
Нижний Новгород,
2020 год.
