Поезд беззвучно тронулся и путешествие супругов началось. Пассажиры ещё сновали хлопотно по вагону, но через пятнадцать минут неполный вагон умолк. Расположились муж с женой согласно билетам на нижних полках у столика и перед тем как лечь спать по предложению проводницы согласились попить чай с лимоном, но без сахара. Татьяна Федоровна достала из пакета плитку горького шоколада для Сергея Николаевича (она хорошо знала за пятнадцать лет, что он любил пить чай с горьким шоколадом), а себе засахаренную булочку. Глядя на бесшумный, комфортный и чистый вагон, Зарубин невольно вспомнил подобный плацкартный вагон в советское время. Советские плацкартные вагоны почему-то вспоминались переполненными и вонючими от не очень чистых мужских носков. Сейчас подобного не наблюдалось. Всюду в вагоне казалось очень чисто, а воздух отличался свежестью. «Почему нельзя было поддерживать подобную чистоту в советских вагонах?.. Наверное, потому, что соразмерные советские деньги иначе ценились по сравнению деньгами сегодняшними... Хотя тогда билет стоил за подобную поездку, примерно, те же десять процентов от месячной зарплаты, как и сегодняшние три тысячи рублей за один билет составляют, примерно, десять процентов от месячной зарплаты в нашем регионе, и даже меньше! Тогда и сейчас железная дорога являлась государственной. Значит, для железной дороги не играет никакой роли форма собственности на неё. Значит, россказни не совсем верны про то, что частная собственность самая экономически выгодная, оптимальная и продуктивная форма собственности. Стоило только достойно мотивировать руководителей отрасли и результат не заставил бы себя ждать. Так что ли? - спросил себя мысленно Зарубин, ощущая приятный вкус горького шоколада медленно тающего во рту от горячего и крепкого чая с привкусом лимона. - Значит, дело Октябрьской революции и все колоссальные жертвы с ней связанные оказались напрасными только из-за того, что руководителей советских предприятий не могли достойно мотивировать? Ведь выходит так! Оказывается нанятый управляющий может быть эффективнее собственника, для этого нужно только подобрать талантливого управленца и заинтересовать его. Не следовало боятся идеологам коммунизма, что талантливый управленец будет требовать многомиллионной зарплаты. Это все равно меньше, чем забирает себе собственник любого предприятия в виде дивидентов. При этом власть могла запретить таким состоятельным управленцам покупать и владеть «средствами производства», если это важно для идеологической теории коммунизма! Господи, неужели у коммунистов не хватило разума платить руководителям и талантливым людям столько, чтобы они держались за работу и делали её лучше собственника, вместо пистолета у виска при Сталине? Это просто безумие! Чем ближе я приближаюсь к концу жизни, тем больше и больше необъяснимого передо мной открывается в делах прошлого... Если сейчас коронавирус обрушит рынки, то на месте правительства все крупные добывающие гиганты, ушедшие в ельцинскую приватизацию к частникам, можно было бы обоснованно национализировать из-за долгов по налогам на пятьдесят один процент или полностью и выплатить компенсацию собственникам по ценам рухнувшего фондового рынка...»
- Как тебе вагон? - спросила Татьяна Федоровна у мужа, прервав его размышления.
- Мне нравится. Я помню, как в советское время мы ездили в пионерский лагерь на юг, к Чёрному морю, в плацкартных вагонах. Это был какой-то кошмар по сравнению с этим вагоном... - ответил Зарубин и добавил, - может, хорошо ещё то, что верхние полки пустые и вагон не совсем полный. Хотя при сегодняшней организации перевозок, видимо, не должно быть переполненных вагонов вовсе.
- Может, на следующих станциях кто-нибудь ещё подсядет.
- Нам с тобой все равно - мы будем спать до Петербурга, - сказал Зарубин и попросил жену достать из пакета книгу, что он взял с собой в дорогу почитать.
Через час Татьяна Федоровна ушла в туалет почистить зубы, и пока она ходила, - Зарубин заснул от специально подобранной нудной книги про экономическую статистику в Америке.
Утром Зарубин проснулся от объявления проводницы, которая предупреждала пассажиров, что через час конечная станция - Санкт - Петербург.
Через два часа супруги уже шли по Невскому проспекту и радовались не очень частому утреннему солнцу в Петербурге. Быстро дойдя до своей гостиницы, путешественники легко поселились в забронированный номер. Разложив вещи, Татьяна Федоровна заварила кофе и приготовила завтрак из захваченных в дорогу продуктов. Солнечный новый день, запах утреннего кофе, бутерброды с маслом и красной икрой, отсутствие забот и прекрасный по архитектуре город - все улучшало настроение супругов настолько, что им казалось, будто они вернулось в то время, когда только повстречались и рады были друг другу, как молодые люди бывают рады взаимной любви...
Спланировав примерные места посещения в городе на неделю вперёд, супруги традиционно первым делом пошли в Эрмитаж. Обойдя до обеда множество залов, Зарубин захотел есть, и Татьяна Федоровна затащила его в какую-то закусочную, где за небольшими столиками перекусывало множество иностранных экскурсантов. После обеда Зарубин закапризничал от усталости, как ребёнок, и Татьяна Федоровна согласилась после просмотра залов с картинами импрессионистов пойти в гостиницу, чтобы хорошо поесть и отдохнуть. По пути в отель супруги зашли в маленький магазинчик и купили бутылку испанского красного вина, а на закуску Татьяна Федоровна выбрала по совету продавца какой-то «санкционный» сыр и обжаренную здесь же в магазине на гриле горячую курицу.
В номере гостиницы Зарубин принял душ и голый за маленьким столиком выпил с женой по бокалу вина. Закусили они вино большим количеством еды. Сергей Николаевич заснул как младенец, развалившись на прохладных белых простынях широкой деревянной кровати. Татьяна Федоровна, как обычно, ещё полчаса неторопливо ела и убирала со стола, затем она тоже приняла душ и улеглась рядом с мужем вздремнуть.
Вечером Зарубин проснулся в номере первым и, дотянувшись до рядом стоящей у кровати тумбочки, взял с неё смартфон. Сергей Николаевич набрал в поисковике три слова: скупка ювелирных украшений. Открылось множество сайтов ломбардов по всей России. Добавив в строке поисковика слово «Петербург», Сергей Николаевич обнаружил рядом с гостиницей один ломбард. Запомнив номер дома на Невском проспекте, Зарубин почитал новости о коронавирусе в мире. Всемирная организация здравоохранения ещё не признавала новый грипп пандемией, видимо, из-за того, что грипп свирепствовал ещё только в Китае.
Отложив в сторону смартфон, Сергей Николаевич попытался представить, как он сможет сходить в ломбард без жены, которая не оставляет его ни на минуту. Ему ничего не приходило в голову, каким именно образом он может на час оставить жену без разумного объяснения. «Может, мне стоит отлучиться в ломбард одному под предлогом сходить в продуктовый магазин за хлебом или за пивом? - спасительно предположил Зарубин, но не был уверен, что такое возможно без сопровождения жены. - Может, мне сказать ей правду, но не всю? Мол, нужно сдать в скупку запонки и заколку, чтобы вернуть ей деньги, что она потратит на меня за поездку? А вдруг она попросится сходить вместе со мной? Надо сходить без неё, иначе не объяснить происхождение платинового кольца. А почему я думаю, что кольцо дешёвое?.. А вдруг в кольце дорогой камень, бриллиант?! Тогда это будет представлять для меня опасность, так как это кольцо может оказаться в розыске. Но не могут же это кольцо объявить в розыск по всем ломбардам России... А вдруг это возможно? Все зависит от стоимости кольца... Если стоимость кольца окажется высокой, то почему его не могут искать по всем скупкам России?.. Почему я не обдумал все прежде, чем оказался в Петербурге?..» - задал себе вопрос Зарубин и почувствовал прикосновение проснувшейся жены.
- Ты выспался? Что-то мы стали уже днём спать, а что будем делать ночью? - спросила Татьяна Федоровна и добавила, - сейчас поужинаем и поедем за билетами в театр русской антрепризы имени Миронова в Петроградском районе.
- Это далеко? - спросил Зарубин.
- Не очень. На метро до станции Петроградская.
- Мне надобно найти какой-нибудь ломбард, чтобы сдать свои запонки и отдать долг тебе за поездку, - вдруг неожиданно для себя тихо и буднично произнёс Зарубин, не глядя на жену.
- Это не к спеху - подождёт, - ответила спокойно Татьяна Федоровна, затем поднялась с кровати и направилась в ванную комнату, прикрывая почему-то стыдливо рукой голые ягодицы.
- Хорошо - согласился Сергей Николаевич и начал одеваться. Теперь он мог утром неслышно уйти из номера и сходить один в ломбард, потому что жена обычно спала до десяти часов.
В театральном буфете Татьяна Федоровна сняла на телефон мужа на фоне портретов актёров, что были всюду развешаны на стенах театра. После просмотра спектакля супруги шли молча до метро, затем Татьяна Федоровна только сказала, что удивительно искренне и правдиво играли актёры, словно на премьере...
- Я все больше и больше начинаю ценить спектакли, где актёры не видят и не чувствуют того, что за ними наблюдают сотни зрителей из зала, они как будто живут своей жизнью и не осознают, что находятся на сцене - это действительно удивительно... Финальный монолог главного героя меня потряс невероятной искренностью... Как фамилия этого актёра? Ты не знаешь его? - спросил Зарубин жену.
- У меня в сумочке осталась программка - в номере посмотрим, - ответила Татьяна Федоровна, и супруги спустились в метро.
В гостиничном номере путешественники разлили недопитое накануне испанское вино и закусили сыром. Через полчаса Зарубин уже спал, а Татьяна Федоровна по домашней привычке ещё долго смотрела художественный фильм по телевизору, чтобы заснуть, а заснула только в час ночи. Дома Татьяна Федоровна в своей комнате всегда засыпала под включенный телевизор, как под воздействием снотворного, и Зарубину часто приходилось среди ночи, когда он ходил в туалет, заходить в комнату жены, чтобы выключать телевизор из-за значительной громкости.
Утром Зарубин естественно проснулся рано от включённого телевизора, а жена даже не шелохнулась, когда он слез с кровати и ушёл в ванную комнату почистить зубы, умыться и побриться. Так же беззвучно Зарубин оделся, взял с собой паспорт, коробочку с запонками, телефон и, закрыв спящую в номере супругу, вышел из гостиницы на Невский проспект. Накрапывал дождь вперемешку с редкими снежинками. Время на телефоне показывало чуть больше восьми утра. Зарубин быстро отыскал по номеру дома намеченный ломбард, но на двери по вывеске расписания работы стало понятно, что он пришёл очень рано - скупка открывалась в десять часов. Зарубин пошёл прогуляться по Невскому проспекту и дойдя до Казанского собора, решил зайти помолиться спасителю. Зарубин подумал, что, возможно, совсем неслучайно перед походом в ломбард его путь пролёг через собор. Сергей Николаевич помолился в соборе спасителю в белом саване и мысленно попросил Иисуса помочь ему в его рискованном предприятии, и по традиции попросил защиты для своих женщин в первой, а потом и во второй семье. Походив ещё по собору, Зарубин, как в предыдущий раз, опять удивился тому, что женщинам не запрещалось ходить в божьем храме в брюках.
В начале одиннадцатого часа Сергей Николаевич направился в ломбард. Жена его не искала, значит, все ещё спала после ночного фильма. Быстро зайдя в ломбард, Зарубин осмотрел представленный товар на комиссию. На прилавке лежало несколько колец с бриллиантами, по ценам более миллиона рублей.
- Вас что-нибудь конкретное интересует, - спросила банально заученно продавец, и Зарубин с незначительным внутренним волнением решил не откладывать дело в долгий ящик. Сергей Николаевич подумал, что если это кольцо в розыске, то он его не крал и что придётся только признаться, что оно к нему попало совершенно случайно. Хотя эта отговорка вряд ли избавит его от ответственности.
- Я хотел бы оценить своё кольцо у вас, - проговорил Сергей Николаевич насколько мог уверенно и был рад тому обстоятельству, что из посетителей он один в ломбарде.
- Подождите немного. Я сейчас схожу за оценщиком, - ответила молодая женщина и попросила постоять у своей витрины напарницу.
Через несколько минут вышел мужчина лет пятидесяти с седой клиновидной бородкой, в очках и в белом халате. Оценщик подошёл к Зарубину.
- Что вы хотите сдать на оценку? - спросил человек с карими неморгающими глазами под увеличительными линзами очков.
- Кольцо с камнем, - проговорил Зарубин и достал из внутреннего кармана куртки коробочку с запонками. Вынув кольцо, Сергей Николаевич протянул его специалисту. Мужчина взял в руки кольцо Зарубина и вытащил из правого кармана халата маленькую чёрную лупу, что используют часовые мастера. Пристально разглядывая в лупу кольцо, человек ничего не говорил, примерно, минуты две.
- Мне не очень сложно назвать примерную цену, потому что на рундист нанесены характеристики камня. Цена этого кольца может колебаться от двух до четырёх миллионов рублей, но мне нужно осмотреть кольцо при хорошем освещении у меня на месте. Если вы намерены его продать нам, то максимум два с половиной миллиона мы сможем вам выплатить завтра в это же время наличными или безналичными на ваш счёт, - произнёс оценщик и посмотрел пристально в глаза Зарубину. Сергей Николаевич опешил и в данную минуту думал только о том, как бы не выдать лицом своего невероятного удивления. Назад ходу не было и в этот момент оценщик вдруг добавил, - если вы хотите получить больше, то можете сдать на комиссию своё кольцо по вашей цене.
- Да, я хотел бы сдать в ваш ломбард это кольцо на комиссию, - проговорил Зарубин внезапно и почувствовал, что голос его вдруг охрип от пересохшего горла. Сергей Николаевич прокашлялся и к нему снова вернулся нормальный голос.
- Возьмите своё кольцо и пройдёмте со мной для заключения договора. Паспорт у вас с собой? - поинтересовался оценщик и, заметив утвердительный кивок головы Зарубина, повёл его внутрь помещения ломбарда.
Через полтора часа весь вспотевший Зарубин, наконец-то, вышел на улицу. Он заключил типовой договор с ломбардом с указанием своего счета в Сбербанке для перевода безналичного платежа, номер которого он нашёл в личном кабинете мобильного приложения Сбербанка через смартфон. Жена уже звонила ему, когда он подписывал договор, и он сказал ей при оценщике, что скоро вернётся из ломбарда. Сергей Николаевич шёл и думал, что, наверное, нужно было согласиться на цену ломбарда и уже завтра у него были бы невероятно большие деньги на счёте, но изменить что-либо сейчас было нелепо и подозрительно. За полтора часа в ломбарде Зарубин не произнёс ни единого слова по своей инициативе и если что-то говорил, то только тогда, когда оценщик задавал уточняющие вопросы. «Может быть, так лучше, - подумал Зарубин, - и если это кольцо долго не продастся, то я смогу по телефону изменить своё решение и принять цену ломбарда» - заключил мысленно Сергей Николаевич. Всю дорогу до гостиницы он не мог успокоиться. Ему казалось, что такое кольцо не может не быть в розыске и, вполне вероятно, его, как владельца кольца, по паспортным данным могут вызвать в полицию, как только он приедет домой из Петербурга.
- Как тебе вагон? - спросила Татьяна Федоровна у мужа, прервав его размышления.
- Мне нравится. Я помню, как в советское время мы ездили в пионерский лагерь на юг, к Чёрному морю, в плацкартных вагонах. Это был какой-то кошмар по сравнению с этим вагоном... - ответил Зарубин и добавил, - может, хорошо ещё то, что верхние полки пустые и вагон не совсем полный. Хотя при сегодняшней организации перевозок, видимо, не должно быть переполненных вагонов вовсе.
- Может, на следующих станциях кто-нибудь ещё подсядет.
- Нам с тобой все равно - мы будем спать до Петербурга, - сказал Зарубин и попросил жену достать из пакета книгу, что он взял с собой в дорогу почитать.
Через час Татьяна Федоровна ушла в туалет почистить зубы, и пока она ходила, - Зарубин заснул от специально подобранной нудной книги про экономическую статистику в Америке.
Утром Зарубин проснулся от объявления проводницы, которая предупреждала пассажиров, что через час конечная станция - Санкт - Петербург.
Через два часа супруги уже шли по Невскому проспекту и радовались не очень частому утреннему солнцу в Петербурге. Быстро дойдя до своей гостиницы, путешественники легко поселились в забронированный номер. Разложив вещи, Татьяна Федоровна заварила кофе и приготовила завтрак из захваченных в дорогу продуктов. Солнечный новый день, запах утреннего кофе, бутерброды с маслом и красной икрой, отсутствие забот и прекрасный по архитектуре город - все улучшало настроение супругов настолько, что им казалось, будто они вернулось в то время, когда только повстречались и рады были друг другу, как молодые люди бывают рады взаимной любви...
Спланировав примерные места посещения в городе на неделю вперёд, супруги традиционно первым делом пошли в Эрмитаж. Обойдя до обеда множество залов, Зарубин захотел есть, и Татьяна Федоровна затащила его в какую-то закусочную, где за небольшими столиками перекусывало множество иностранных экскурсантов. После обеда Зарубин закапризничал от усталости, как ребёнок, и Татьяна Федоровна согласилась после просмотра залов с картинами импрессионистов пойти в гостиницу, чтобы хорошо поесть и отдохнуть. По пути в отель супруги зашли в маленький магазинчик и купили бутылку испанского красного вина, а на закуску Татьяна Федоровна выбрала по совету продавца какой-то «санкционный» сыр и обжаренную здесь же в магазине на гриле горячую курицу.
В номере гостиницы Зарубин принял душ и голый за маленьким столиком выпил с женой по бокалу вина. Закусили они вино большим количеством еды. Сергей Николаевич заснул как младенец, развалившись на прохладных белых простынях широкой деревянной кровати. Татьяна Федоровна, как обычно, ещё полчаса неторопливо ела и убирала со стола, затем она тоже приняла душ и улеглась рядом с мужем вздремнуть.
Вечером Зарубин проснулся в номере первым и, дотянувшись до рядом стоящей у кровати тумбочки, взял с неё смартфон. Сергей Николаевич набрал в поисковике три слова: скупка ювелирных украшений. Открылось множество сайтов ломбардов по всей России. Добавив в строке поисковика слово «Петербург», Сергей Николаевич обнаружил рядом с гостиницей один ломбард. Запомнив номер дома на Невском проспекте, Зарубин почитал новости о коронавирусе в мире. Всемирная организация здравоохранения ещё не признавала новый грипп пандемией, видимо, из-за того, что грипп свирепствовал ещё только в Китае.
Отложив в сторону смартфон, Сергей Николаевич попытался представить, как он сможет сходить в ломбард без жены, которая не оставляет его ни на минуту. Ему ничего не приходило в голову, каким именно образом он может на час оставить жену без разумного объяснения. «Может, мне стоит отлучиться в ломбард одному под предлогом сходить в продуктовый магазин за хлебом или за пивом? - спасительно предположил Зарубин, но не был уверен, что такое возможно без сопровождения жены. - Может, мне сказать ей правду, но не всю? Мол, нужно сдать в скупку запонки и заколку, чтобы вернуть ей деньги, что она потратит на меня за поездку? А вдруг она попросится сходить вместе со мной? Надо сходить без неё, иначе не объяснить происхождение платинового кольца. А почему я думаю, что кольцо дешёвое?.. А вдруг в кольце дорогой камень, бриллиант?! Тогда это будет представлять для меня опасность, так как это кольцо может оказаться в розыске. Но не могут же это кольцо объявить в розыск по всем ломбардам России... А вдруг это возможно? Все зависит от стоимости кольца... Если стоимость кольца окажется высокой, то почему его не могут искать по всем скупкам России?.. Почему я не обдумал все прежде, чем оказался в Петербурге?..» - задал себе вопрос Зарубин и почувствовал прикосновение проснувшейся жены.
- Ты выспался? Что-то мы стали уже днём спать, а что будем делать ночью? - спросила Татьяна Федоровна и добавила, - сейчас поужинаем и поедем за билетами в театр русской антрепризы имени Миронова в Петроградском районе.
- Это далеко? - спросил Зарубин.
- Не очень. На метро до станции Петроградская.
- Мне надобно найти какой-нибудь ломбард, чтобы сдать свои запонки и отдать долг тебе за поездку, - вдруг неожиданно для себя тихо и буднично произнёс Зарубин, не глядя на жену.
- Это не к спеху - подождёт, - ответила спокойно Татьяна Федоровна, затем поднялась с кровати и направилась в ванную комнату, прикрывая почему-то стыдливо рукой голые ягодицы.
- Хорошо - согласился Сергей Николаевич и начал одеваться. Теперь он мог утром неслышно уйти из номера и сходить один в ломбард, потому что жена обычно спала до десяти часов.
В театральном буфете Татьяна Федоровна сняла на телефон мужа на фоне портретов актёров, что были всюду развешаны на стенах театра. После просмотра спектакля супруги шли молча до метро, затем Татьяна Федоровна только сказала, что удивительно искренне и правдиво играли актёры, словно на премьере...
- Я все больше и больше начинаю ценить спектакли, где актёры не видят и не чувствуют того, что за ними наблюдают сотни зрителей из зала, они как будто живут своей жизнью и не осознают, что находятся на сцене - это действительно удивительно... Финальный монолог главного героя меня потряс невероятной искренностью... Как фамилия этого актёра? Ты не знаешь его? - спросил Зарубин жену.
- У меня в сумочке осталась программка - в номере посмотрим, - ответила Татьяна Федоровна, и супруги спустились в метро.
В гостиничном номере путешественники разлили недопитое накануне испанское вино и закусили сыром. Через полчаса Зарубин уже спал, а Татьяна Федоровна по домашней привычке ещё долго смотрела художественный фильм по телевизору, чтобы заснуть, а заснула только в час ночи. Дома Татьяна Федоровна в своей комнате всегда засыпала под включенный телевизор, как под воздействием снотворного, и Зарубину часто приходилось среди ночи, когда он ходил в туалет, заходить в комнату жены, чтобы выключать телевизор из-за значительной громкости.
Утром Зарубин естественно проснулся рано от включённого телевизора, а жена даже не шелохнулась, когда он слез с кровати и ушёл в ванную комнату почистить зубы, умыться и побриться. Так же беззвучно Зарубин оделся, взял с собой паспорт, коробочку с запонками, телефон и, закрыв спящую в номере супругу, вышел из гостиницы на Невский проспект. Накрапывал дождь вперемешку с редкими снежинками. Время на телефоне показывало чуть больше восьми утра. Зарубин быстро отыскал по номеру дома намеченный ломбард, но на двери по вывеске расписания работы стало понятно, что он пришёл очень рано - скупка открывалась в десять часов. Зарубин пошёл прогуляться по Невскому проспекту и дойдя до Казанского собора, решил зайти помолиться спасителю. Зарубин подумал, что, возможно, совсем неслучайно перед походом в ломбард его путь пролёг через собор. Сергей Николаевич помолился в соборе спасителю в белом саване и мысленно попросил Иисуса помочь ему в его рискованном предприятии, и по традиции попросил защиты для своих женщин в первой, а потом и во второй семье. Походив ещё по собору, Зарубин, как в предыдущий раз, опять удивился тому, что женщинам не запрещалось ходить в божьем храме в брюках.
В начале одиннадцатого часа Сергей Николаевич направился в ломбард. Жена его не искала, значит, все ещё спала после ночного фильма. Быстро зайдя в ломбард, Зарубин осмотрел представленный товар на комиссию. На прилавке лежало несколько колец с бриллиантами, по ценам более миллиона рублей.
- Вас что-нибудь конкретное интересует, - спросила банально заученно продавец, и Зарубин с незначительным внутренним волнением решил не откладывать дело в долгий ящик. Сергей Николаевич подумал, что если это кольцо в розыске, то он его не крал и что придётся только признаться, что оно к нему попало совершенно случайно. Хотя эта отговорка вряд ли избавит его от ответственности.
- Я хотел бы оценить своё кольцо у вас, - проговорил Сергей Николаевич насколько мог уверенно и был рад тому обстоятельству, что из посетителей он один в ломбарде.
- Подождите немного. Я сейчас схожу за оценщиком, - ответила молодая женщина и попросила постоять у своей витрины напарницу.
Через несколько минут вышел мужчина лет пятидесяти с седой клиновидной бородкой, в очках и в белом халате. Оценщик подошёл к Зарубину.
- Что вы хотите сдать на оценку? - спросил человек с карими неморгающими глазами под увеличительными линзами очков.
- Кольцо с камнем, - проговорил Зарубин и достал из внутреннего кармана куртки коробочку с запонками. Вынув кольцо, Сергей Николаевич протянул его специалисту. Мужчина взял в руки кольцо Зарубина и вытащил из правого кармана халата маленькую чёрную лупу, что используют часовые мастера. Пристально разглядывая в лупу кольцо, человек ничего не говорил, примерно, минуты две.
- Мне не очень сложно назвать примерную цену, потому что на рундист нанесены характеристики камня. Цена этого кольца может колебаться от двух до четырёх миллионов рублей, но мне нужно осмотреть кольцо при хорошем освещении у меня на месте. Если вы намерены его продать нам, то максимум два с половиной миллиона мы сможем вам выплатить завтра в это же время наличными или безналичными на ваш счёт, - произнёс оценщик и посмотрел пристально в глаза Зарубину. Сергей Николаевич опешил и в данную минуту думал только о том, как бы не выдать лицом своего невероятного удивления. Назад ходу не было и в этот момент оценщик вдруг добавил, - если вы хотите получить больше, то можете сдать на комиссию своё кольцо по вашей цене.
- Да, я хотел бы сдать в ваш ломбард это кольцо на комиссию, - проговорил Зарубин внезапно и почувствовал, что голос его вдруг охрип от пересохшего горла. Сергей Николаевич прокашлялся и к нему снова вернулся нормальный голос.
- Возьмите своё кольцо и пройдёмте со мной для заключения договора. Паспорт у вас с собой? - поинтересовался оценщик и, заметив утвердительный кивок головы Зарубина, повёл его внутрь помещения ломбарда.
Через полтора часа весь вспотевший Зарубин, наконец-то, вышел на улицу. Он заключил типовой договор с ломбардом с указанием своего счета в Сбербанке для перевода безналичного платежа, номер которого он нашёл в личном кабинете мобильного приложения Сбербанка через смартфон. Жена уже звонила ему, когда он подписывал договор, и он сказал ей при оценщике, что скоро вернётся из ломбарда. Сергей Николаевич шёл и думал, что, наверное, нужно было согласиться на цену ломбарда и уже завтра у него были бы невероятно большие деньги на счёте, но изменить что-либо сейчас было нелепо и подозрительно. За полтора часа в ломбарде Зарубин не произнёс ни единого слова по своей инициативе и если что-то говорил, то только тогда, когда оценщик задавал уточняющие вопросы. «Может быть, так лучше, - подумал Зарубин, - и если это кольцо долго не продастся, то я смогу по телефону изменить своё решение и принять цену ломбарда» - заключил мысленно Сергей Николаевич. Всю дорогу до гостиницы он не мог успокоиться. Ему казалось, что такое кольцо не может не быть в розыске и, вполне вероятно, его, как владельца кольца, по паспортным данным могут вызвать в полицию, как только он приедет домой из Петербурга.
