следующий подъем и впереди раскинулась саванна с редкими деревцами. А на ней темные движущиеся точки южноафриканской бронетехники, чадящие остовы ангольских и новоросских танков, перепаханные воронками изломанные линии окопов, которые сейчас штурмуют бронемашины южан.
- Действовать по обстановке! – голос комэска. - Особо не зарываемся. Дальше десяти километров вглубь не заходим.
Станислав приподнял вертолет до пятидесяти метров и, наклонив нос, ринулся на врага.
Андрей в соседнем кресле быстро манипулировал с пультом управления оружием, выцеливал врагов. С подвесок одна за другим срывались ПТУРы, вылетела стайка НУРСов.
А внизу грохочет и взрывается.
Слева, в километре, там, где пехота ЮАР только что заняла окопы ангольцев, вдруг вспухли, наслаиваясь друг на друга, багрово-серые облака объемных взрывов. Явно отработал дивизион «Чебурашек».
Но ЮАРовцы не были мальчиками для битья. Они крепко и жестко огрызались. В винтокрылые машины новороссцев неслись ракеты, по ним хлестали очереди крупнокалиберных пулеметов. И били многоствольные зенитные пушки. За последнее время их стало заметно больше, и потери среди вертолетчиков резко увеличились.
Двадцатисемимиллиметровый снаряд системой РЭБ не обдуришь, а термоловушкой с пути не собьешь.
Грохот, лязг. Прозрачный бронепластик проминается и рвется. И в кабину вертолета прорывается смерть.
Андрей сильно дернулся, из разорванной груди фонтан густой крови. Что-то стремительное проносится перед самым лицом Славика.
Звук вертолетных агрегатов сбивается, захлебываются двигатели.
Вертолет ведет влево.
На диагностической панели все в красных метках, и не от крови погибшего товарища, а от маркеров неисправностей.
А внизу враги.
Станислав пытается поймать ускользающие управление. Стремительно перещелкивает тумблерами, помогая автоматике, переходящей на дублирующие схемы, взять контроль над раненой машиной.
И вправо, к спасительной кромке леса, где еще видны всполохи огня из последних сил обороняющихся ангольцев.
Вертолет бросает из стороны в сторону, за ним густеющий шлейф черного дыма. Высота падает, двигатели почти умерли.
Еще немножко!
- Минимальная высота! Внимание, минимальная высота! – тревожный, но приятный женский голос. Это «Рита».
Выпущенные шасси скользнули по кронам деревьев. Зацепили ветки, дергая машину. Но тяжелый вертолет проламывается через них.
«Только бы не налететь на ствол!»
Крепкий удар, машину заносит хвостом вперед. Еще один удар. Сильный крен. Славика кидает в кресле, а окровавленное тело штурмана мотыляет из стороны в сторону.
Кабина сминает тонкое деревце, оно пружинит, почти останавливая движение вертолета, с громким треском ломается. Еще пара мощных толчков и вертолет, спружинив на шасси, валится на грунт.
Все еще постукивают и ворчат агрегаты, но уже тихо.
Славик откидывается на кресле. Сейчас ему предстоит очень много работы. Надо вытащить тело напарника, достать из кресел плотно упакованные рюкзаки спаскомплнектов. А то на распиханных по бронежилету припасах долго не протянешь.
И подготовить вертолет к уничтожению. В противоположных его частях спрятаны компоненты бинарной взрывчатки. Из надо соединить, выставить таймер и быстро-быстро отойти от обреченной машины.
Славик прекрасно видел, какие силы бросила в наступление южноафриканская армия. Совершенно ясно, что очень скоро здесь будут ее стрелки. И оставлять им такой лакомый трофей он не имеет права.
26.12.2045.
В 736 миллионах километров от Земли
и в 2 миллионах километров от Юпитера.
Наружу вышли Игорь и Катя. Хана зависла возле пульта управления манипулятором, а Настя… Настя осталась сидеть с Денисом.
Он виновато и грустно смотрел на нее из-под кокона бинтов, покрывающих большинство головы.
А ведь так спокойно проходили долгие семь с половиной месяцев полета!
«Королев» был почти что точной копией «Циолковского». Только наружная обшивка гораздо толще из-за антирадиационного покрытия, да «кокон» раза в полтора больше. А вот буксир для дальних экспедиций построили просто циклопический! Три реактора по сто двадцать мегаватт, и три трубы ускорителей, соответственно. Ксенон разгонялся ими аж до восьмидесяти пяти километров в секунду!
Невообразимая мощь, позволившая кораблю разогнаться до сорока километров в секунду характеристической скорости!
Но и работы для Игоря и Анастасии этот переплетенный ворохом трубок и кабелей агрегат предоставил море. Авантюрность экспедиции началась с того, что командиру корабля, а, главное, инженеру по двигательной установке пришлось на ходу проводить окончательные испытания сложной системы двигателей. И только огромный опыт, недюжинные научные знания и квалификация доктора физико-математических наук дважды героини России Анастасии Бялековой позволили обуздать эту норовистую лошадку.
Настя еще во время разгона завершила балансировку магнитных полей. Всю дорогу обрабатывала полученные данные и дописывала мануалы по тонкой настройке двигателей буксира. Как она шутила: «Еще парочку докторских что ли написать, когда вернусь?»
В общем, полка тормозили ей тоже предстояло трудиться, закатав рукава. Надо было проверить и перепроверить все расчеты и выкладки, чтобы на обратном пути любой из их экипажа, кто имеет специальность пилота ядерного буксира - а экзамены на эту специальность сдали все пятеро – мог преспокойно довести корабль до Земли.
Но, не только Насте пришлось дневать и ночевать у приборов все время торможения. Остальным тоже досталось по полной мере.
Всю дорогу «Королев» летел, вращаясь вокруг продольной оси, обеспечивая экипаж комфортной искусственной гравитацией. Это замечательно, но скопилось целое море экспериментов и работ, которые можно сделать только в невесомости.
Поэтому, когда с началом торможения вращение остановили, все кинулись к приборам и агрегатам, торопясь успеть как можно больше, пока не долетели до Юпитера. Нет, конечно, абсолютной невесомости не было. Но микрогравитация в одну тысячную от земной почти не в счет.
Игорю Мыскину происходящее на корабле не нравилось. Он был противником любой штурмовщины. К тому же резко ухудшилась психологическая обстановка. Все стали напряженные и нервные. Хана ругалась русским матом. Катя перестала ее одергивать и тоже время от времени шипела на товарищей. Настя с красными от недосыпа глазами временами впадала в сомнамбулическую апатию, так перегружала свои светлые мозги. И даже Игорь стал порыкивать на подчиненных.
Только Денис оставался внешне таким же спокойным и уравновешенным. Но это снаружи, а внутри и он испытывал сильный стресс.
Вообще, планетолога для экспедиции подобрали удачно. Впрочем, выбор был очень невелик – специалистов гляциологов среди российских космонавтов было всего три человека. И двое из них явно в экипаж не вписывались.
А вот Денис очень даже. Он был удивительно положительным человеком. Уравновешенным и добрым, все конфликты старался перевести в шутку. Даже с Ханой вполне поладил. Особенно с Ханой.
- Я Феде обещал, что окружу тебя вниманием и заботой, - с улыбкой ответил он на очередную жесткую подколку японской космолетчицы.
- То есть это заговор?! – прищурившись, осведомилась та.
- Да, тайная операция планетологов, - с совершенно серьезным видом подтвердил Денис. – Он, кстати, советовал если что применять к тебе меры воздействия при помощи ремешка по попе.
- И ты применишь? – с надеждой спросила Катя.
- Нет, я гуманист, - вздохнул Денис.
- А жаль, - пожалела Настя и приобняла подругу.
Она прекрасно почувствовала, как Хана напряглась при упоминании о Феде. Конечно, она бы очень многое отдала, чтобы вместо доброго и неконфликтного Дениса с ними летел ее взбалмошный муженек. Но, тут ничего не поделаешь. На Европе нужен гляциолог, а не специалист по поиску редкоземельных металлов. Федор же был нужен для астероидной программы.
Ее Росскосмос и Джакса воплощали торопливо и с полным напряжением сил. Необходимо было успеть облететь и застолбить как можно больше перспективных объектов, пока конкуренты не построили свои корабли для исследования малых планет.
Все дело в космическом праве.
В начале лунной экспансии боролись между собой два подхода к внеземной собственности. Да, раньше Луна считалась экстерриториальной. Но всем было ясно, что так продолжаться не может. Как только в космос придет индустрия, начнутся конфликты за самые лакомые месторождения полезных ископаемых, самые удобные места для строительства баз.
Были предложены две концепции получения права собственности на внеземной объект или территорию на нем.
Первая: чтобы застолбить участок достаточно посадить на него автоматическую станцию. Вторая: во временное владение переходит только тот район, где побывали живые космонавты, началась добыча ископаемых или промышленное производство.
Победила вторая концепция. И это понятно – иначе бы вместо освоения космоса все державы, которые только могут запустить ракету к Луне, озаботились бы штамповкой и рассылкой туч космических зондов, чтобы как можно больше территории успеть застолбить. Причем, кроме ведущих держав этим занялись бы и все, кто только мог: Иран, Аргентина, обе Кореи, Израиль и так далее.
Разумеется, сверхдержавам этого не хотелось.
И было заключено между ними «Соглашение по границам в космосе».
Территорией государства считались зоны в радиусе 10 километров от точки посадки пилотируемого корабля, если космонавты провели на поверхности больше суток. 2 километра от места пребывания – тоже в течении суток – передвижной экспедиции. 10 километров от промышленного или горно-добывающего оборудования. И 30 километров от постоянно обитаемой станции. Причем, если работы сворачиваются, а люди покидают базу или пост, то через 15 лет территория объявляется нейтральной.
Кстати, расстояние в 60 километров между российской и французской лунными базами было совершенно не случайным.
Ну, так вот. На луне особых злоупотреблений не было. Нет, те же китайцы специально снарядили экспедицию на большом транспортном вездеходе и проехались по окрестностям своей базы, останавливаясь через каждые четыре километра на сутки. Особенно они постарались окружить зону кратера Шеклтон, где расположилась американская автоматическая промышленная станция.
Американцы, правда, сделали то же самое, спешно отправив на Луну пилотируемую экспедицию со спускаемым аппаратом на колесах. И теперь границы владений этих сверхдержав на южном полюсе Луны представляют собой нечто напоминающее эндшпиль игры в го. Кстати, поговаривают, что в планировании этой операции КНР задействовали нескольких ведущих игроков.
Но все-таки на Луне такие развлечения достаточно сложно устроить. А вот на астероидах – совсем другое дело!
Не даром Хана с Федором каждый раз, сажая «Ласточку» на грунт Лютеции, оставались там не менее чем на сутки. Таким вот образом все крупные металлические астероиды были испятнаны российско-японской совместной территорией.
Вообще, космическая гонка все набирала скорость. И, как будто продолжая ее, экипажу «Королева» приходилось трудиться с невероятным напряжением, чтобы все успеть за шестнадцать дней торможения.
Это не могло не привести к неприятностям.
Сначала Катя спалила один из своих биологических анализаторов. Женщина расстроилась до слез. Еще бы – коту под хвост шла целая серия экспериментов. Правда, Денис обещал его починить. Но на это требовалось время, которого у него не хватало и на свою работу. А скоро он и Катя вместе с Ханой отправятся на Европу и засядут там чуть ли не на полгода.
Так было запланировано.
Но три дня назад, стараясь вписаться в график исследований, сдвинувшийся из-за нескольких мелких поломок, Денис совершил роковую ошибку.
Что именно произошло с агрегатом, и почему не сработала защита не ясно. С этим придется разбираться потом.
Но…
Игорь висел в своем ложементе, просматривая показания работы реакторов, когда со стороны научного отсека раздался грохот взрыва и громкий крик.
Рука метнулась к панели внутренних коммуникаций. Командир лишь на долю секунду отстал от автоматики, захлопнувшей люк в научный отсек.
Монитор состояния корпуса? Все зеленое, пробоин нет. Герметичность не нарушена. Пожар? Да есть возгорание в «научке». Атмосфера? Средняя степень задымленности. Видеокамера в научном модуле показывает муть – наверняка повреждена. Мигает красным огромная надпись: «Включать пожаротушение?» и более мелкое пояснение: «Человек в зоне пожара. Возгорание незначительное». Если бы не это, система сработала бы автоматически, а так нужна санкция человека.
- Тревога! – хрипло прокаркал в микрофон Игорь. – План А-17. Денис ответь, как слышишь?
Тишина. Микрофоны в научном отсеке улавливают непонятные шумы, потрескивание.
- Жизнеобеспечение под контролем, - четкий и резкий доклад Насти. Она в третьем противовесе у запасного пульта.
- Летим! – это Хана. – Разблокируй люк! Мы с Катей в переходном отсеке.
- Готовы? – переспросил Игорь. Он видет на мониторе как две женские фигурки зависли напротив люка. У Ханы в руках огнетушитель. А Кати – через плечо перекинут ремень экстренной медицинской сумки.
- Да, открывай! – торопит Хана.
Люк отходит в сторону и космонавтки скрываются в научном отсеке. Хана - вот умница, сообразила и успела – нацепила на лоб ободок с камерой.
Игорь видит внутренности модуля, какие-то разбросанные в воздухе ошметки, проплывающую защитную панель с выдранными креплениями. И Дениса, который плавает среди всего этого, и вокруг головы у него летают капельки крови.
Катя бросается к товарищу, а Хана поливает хитрым синтетическим составом из огнетушителя развороченный агрегат, вокруг которого пляшут в невесомости блики пламени. Серая суспензия, распухая, накрывает их, гасит один за другим.
- Катя, что с Денисом? – то что сейчас тревожит больше всего остального.
- Жив, - сквозь зубы, но с прорвавшимся облегчением. – Без сознания. Голова… Череп цел, только посекло, ничего серьезного. И нога…
Она замолчала.
Изображение с камеры на лбу Ханы метнулось от почти погашенного пожара. Катя перевернувшись вниз головой осторожно касается как-то неестественно согнутой правой ноги Дениса.
- Перелом, - обреченно сообщает врач экспедиции. - Голень сломана, на первый взгляд без раздробления. Игорь, гони мне на помощь Настю, будем Дениса в медотсек переносить.
- Уже лечу! – тут же отозвалась Белякова.
Денису Колесникову повезло. Если бы защитная панель, сломавшая ему ногу, прилетела в голову или грудь…
Но так он обошелся сотрясением мозга, несколькими глубокими ссадинами и царапинами на лбу и переломом ноги.
- Уже через неделю сможет летать помаленьку, - сказала Катя.
- Но не ходить, - сумрачно продолжила Хана. – И что будем делать?
- С Земли пришла рекомендация, - негромко сообщил Игорь.
Они все вчетвером сидели в мужской каюте, чтобы не тревожить разговорами устроившегося в маленьком медицинском закутке в женском модуле Дениса.
- И что нам советуют? – выделив интонацией последнее слово осведомилась Настя.
- То же, что и я думаю, - ответил Игорь. – Надо менять планы.
- Сдвигать посадку на Европу? – вскинулась Хана.
- Нет, состав экспедиции. Вместо Дениса и Кати полечу я и Настя.
- Действовать по обстановке! – голос комэска. - Особо не зарываемся. Дальше десяти километров вглубь не заходим.
Станислав приподнял вертолет до пятидесяти метров и, наклонив нос, ринулся на врага.
Андрей в соседнем кресле быстро манипулировал с пультом управления оружием, выцеливал врагов. С подвесок одна за другим срывались ПТУРы, вылетела стайка НУРСов.
А внизу грохочет и взрывается.
Слева, в километре, там, где пехота ЮАР только что заняла окопы ангольцев, вдруг вспухли, наслаиваясь друг на друга, багрово-серые облака объемных взрывов. Явно отработал дивизион «Чебурашек».
Но ЮАРовцы не были мальчиками для битья. Они крепко и жестко огрызались. В винтокрылые машины новороссцев неслись ракеты, по ним хлестали очереди крупнокалиберных пулеметов. И били многоствольные зенитные пушки. За последнее время их стало заметно больше, и потери среди вертолетчиков резко увеличились.
Двадцатисемимиллиметровый снаряд системой РЭБ не обдуришь, а термоловушкой с пути не собьешь.
Грохот, лязг. Прозрачный бронепластик проминается и рвется. И в кабину вертолета прорывается смерть.
Андрей сильно дернулся, из разорванной груди фонтан густой крови. Что-то стремительное проносится перед самым лицом Славика.
Звук вертолетных агрегатов сбивается, захлебываются двигатели.
Вертолет ведет влево.
На диагностической панели все в красных метках, и не от крови погибшего товарища, а от маркеров неисправностей.
А внизу враги.
Станислав пытается поймать ускользающие управление. Стремительно перещелкивает тумблерами, помогая автоматике, переходящей на дублирующие схемы, взять контроль над раненой машиной.
И вправо, к спасительной кромке леса, где еще видны всполохи огня из последних сил обороняющихся ангольцев.
Вертолет бросает из стороны в сторону, за ним густеющий шлейф черного дыма. Высота падает, двигатели почти умерли.
Еще немножко!
- Минимальная высота! Внимание, минимальная высота! – тревожный, но приятный женский голос. Это «Рита».
Выпущенные шасси скользнули по кронам деревьев. Зацепили ветки, дергая машину. Но тяжелый вертолет проламывается через них.
«Только бы не налететь на ствол!»
Крепкий удар, машину заносит хвостом вперед. Еще один удар. Сильный крен. Славика кидает в кресле, а окровавленное тело штурмана мотыляет из стороны в сторону.
Кабина сминает тонкое деревце, оно пружинит, почти останавливая движение вертолета, с громким треском ломается. Еще пара мощных толчков и вертолет, спружинив на шасси, валится на грунт.
Все еще постукивают и ворчат агрегаты, но уже тихо.
Славик откидывается на кресле. Сейчас ему предстоит очень много работы. Надо вытащить тело напарника, достать из кресел плотно упакованные рюкзаки спаскомплнектов. А то на распиханных по бронежилету припасах долго не протянешь.
И подготовить вертолет к уничтожению. В противоположных его частях спрятаны компоненты бинарной взрывчатки. Из надо соединить, выставить таймер и быстро-быстро отойти от обреченной машины.
Славик прекрасно видел, какие силы бросила в наступление южноафриканская армия. Совершенно ясно, что очень скоро здесь будут ее стрелки. И оставлять им такой лакомый трофей он не имеет права.
Глава 9. Планы рушатся.
26.12.2045.
В 736 миллионах километров от Земли
и в 2 миллионах километров от Юпитера.
Наружу вышли Игорь и Катя. Хана зависла возле пульта управления манипулятором, а Настя… Настя осталась сидеть с Денисом.
Он виновато и грустно смотрел на нее из-под кокона бинтов, покрывающих большинство головы.
А ведь так спокойно проходили долгие семь с половиной месяцев полета!
«Королев» был почти что точной копией «Циолковского». Только наружная обшивка гораздо толще из-за антирадиационного покрытия, да «кокон» раза в полтора больше. А вот буксир для дальних экспедиций построили просто циклопический! Три реактора по сто двадцать мегаватт, и три трубы ускорителей, соответственно. Ксенон разгонялся ими аж до восьмидесяти пяти километров в секунду!
Невообразимая мощь, позволившая кораблю разогнаться до сорока километров в секунду характеристической скорости!
Но и работы для Игоря и Анастасии этот переплетенный ворохом трубок и кабелей агрегат предоставил море. Авантюрность экспедиции началась с того, что командиру корабля, а, главное, инженеру по двигательной установке пришлось на ходу проводить окончательные испытания сложной системы двигателей. И только огромный опыт, недюжинные научные знания и квалификация доктора физико-математических наук дважды героини России Анастасии Бялековой позволили обуздать эту норовистую лошадку.
Настя еще во время разгона завершила балансировку магнитных полей. Всю дорогу обрабатывала полученные данные и дописывала мануалы по тонкой настройке двигателей буксира. Как она шутила: «Еще парочку докторских что ли написать, когда вернусь?»
В общем, полка тормозили ей тоже предстояло трудиться, закатав рукава. Надо было проверить и перепроверить все расчеты и выкладки, чтобы на обратном пути любой из их экипажа, кто имеет специальность пилота ядерного буксира - а экзамены на эту специальность сдали все пятеро – мог преспокойно довести корабль до Земли.
Но, не только Насте пришлось дневать и ночевать у приборов все время торможения. Остальным тоже досталось по полной мере.
Всю дорогу «Королев» летел, вращаясь вокруг продольной оси, обеспечивая экипаж комфортной искусственной гравитацией. Это замечательно, но скопилось целое море экспериментов и работ, которые можно сделать только в невесомости.
Поэтому, когда с началом торможения вращение остановили, все кинулись к приборам и агрегатам, торопясь успеть как можно больше, пока не долетели до Юпитера. Нет, конечно, абсолютной невесомости не было. Но микрогравитация в одну тысячную от земной почти не в счет.
Игорю Мыскину происходящее на корабле не нравилось. Он был противником любой штурмовщины. К тому же резко ухудшилась психологическая обстановка. Все стали напряженные и нервные. Хана ругалась русским матом. Катя перестала ее одергивать и тоже время от времени шипела на товарищей. Настя с красными от недосыпа глазами временами впадала в сомнамбулическую апатию, так перегружала свои светлые мозги. И даже Игорь стал порыкивать на подчиненных.
Только Денис оставался внешне таким же спокойным и уравновешенным. Но это снаружи, а внутри и он испытывал сильный стресс.
Вообще, планетолога для экспедиции подобрали удачно. Впрочем, выбор был очень невелик – специалистов гляциологов среди российских космонавтов было всего три человека. И двое из них явно в экипаж не вписывались.
А вот Денис очень даже. Он был удивительно положительным человеком. Уравновешенным и добрым, все конфликты старался перевести в шутку. Даже с Ханой вполне поладил. Особенно с Ханой.
- Я Феде обещал, что окружу тебя вниманием и заботой, - с улыбкой ответил он на очередную жесткую подколку японской космолетчицы.
- То есть это заговор?! – прищурившись, осведомилась та.
- Да, тайная операция планетологов, - с совершенно серьезным видом подтвердил Денис. – Он, кстати, советовал если что применять к тебе меры воздействия при помощи ремешка по попе.
- И ты применишь? – с надеждой спросила Катя.
- Нет, я гуманист, - вздохнул Денис.
- А жаль, - пожалела Настя и приобняла подругу.
Она прекрасно почувствовала, как Хана напряглась при упоминании о Феде. Конечно, она бы очень многое отдала, чтобы вместо доброго и неконфликтного Дениса с ними летел ее взбалмошный муженек. Но, тут ничего не поделаешь. На Европе нужен гляциолог, а не специалист по поиску редкоземельных металлов. Федор же был нужен для астероидной программы.
Ее Росскосмос и Джакса воплощали торопливо и с полным напряжением сил. Необходимо было успеть облететь и застолбить как можно больше перспективных объектов, пока конкуренты не построили свои корабли для исследования малых планет.
Все дело в космическом праве.
В начале лунной экспансии боролись между собой два подхода к внеземной собственности. Да, раньше Луна считалась экстерриториальной. Но всем было ясно, что так продолжаться не может. Как только в космос придет индустрия, начнутся конфликты за самые лакомые месторождения полезных ископаемых, самые удобные места для строительства баз.
Были предложены две концепции получения права собственности на внеземной объект или территорию на нем.
Первая: чтобы застолбить участок достаточно посадить на него автоматическую станцию. Вторая: во временное владение переходит только тот район, где побывали живые космонавты, началась добыча ископаемых или промышленное производство.
Победила вторая концепция. И это понятно – иначе бы вместо освоения космоса все державы, которые только могут запустить ракету к Луне, озаботились бы штамповкой и рассылкой туч космических зондов, чтобы как можно больше территории успеть застолбить. Причем, кроме ведущих держав этим занялись бы и все, кто только мог: Иран, Аргентина, обе Кореи, Израиль и так далее.
Разумеется, сверхдержавам этого не хотелось.
И было заключено между ними «Соглашение по границам в космосе».
Территорией государства считались зоны в радиусе 10 километров от точки посадки пилотируемого корабля, если космонавты провели на поверхности больше суток. 2 километра от места пребывания – тоже в течении суток – передвижной экспедиции. 10 километров от промышленного или горно-добывающего оборудования. И 30 километров от постоянно обитаемой станции. Причем, если работы сворачиваются, а люди покидают базу или пост, то через 15 лет территория объявляется нейтральной.
Кстати, расстояние в 60 километров между российской и французской лунными базами было совершенно не случайным.
Ну, так вот. На луне особых злоупотреблений не было. Нет, те же китайцы специально снарядили экспедицию на большом транспортном вездеходе и проехались по окрестностям своей базы, останавливаясь через каждые четыре километра на сутки. Особенно они постарались окружить зону кратера Шеклтон, где расположилась американская автоматическая промышленная станция.
Американцы, правда, сделали то же самое, спешно отправив на Луну пилотируемую экспедицию со спускаемым аппаратом на колесах. И теперь границы владений этих сверхдержав на южном полюсе Луны представляют собой нечто напоминающее эндшпиль игры в го. Кстати, поговаривают, что в планировании этой операции КНР задействовали нескольких ведущих игроков.
Но все-таки на Луне такие развлечения достаточно сложно устроить. А вот на астероидах – совсем другое дело!
Не даром Хана с Федором каждый раз, сажая «Ласточку» на грунт Лютеции, оставались там не менее чем на сутки. Таким вот образом все крупные металлические астероиды были испятнаны российско-японской совместной территорией.
Вообще, космическая гонка все набирала скорость. И, как будто продолжая ее, экипажу «Королева» приходилось трудиться с невероятным напряжением, чтобы все успеть за шестнадцать дней торможения.
Это не могло не привести к неприятностям.
Сначала Катя спалила один из своих биологических анализаторов. Женщина расстроилась до слез. Еще бы – коту под хвост шла целая серия экспериментов. Правда, Денис обещал его починить. Но на это требовалось время, которого у него не хватало и на свою работу. А скоро он и Катя вместе с Ханой отправятся на Европу и засядут там чуть ли не на полгода.
Так было запланировано.
Но три дня назад, стараясь вписаться в график исследований, сдвинувшийся из-за нескольких мелких поломок, Денис совершил роковую ошибку.
Что именно произошло с агрегатом, и почему не сработала защита не ясно. С этим придется разбираться потом.
Но…
Игорь висел в своем ложементе, просматривая показания работы реакторов, когда со стороны научного отсека раздался грохот взрыва и громкий крик.
Рука метнулась к панели внутренних коммуникаций. Командир лишь на долю секунду отстал от автоматики, захлопнувшей люк в научный отсек.
Монитор состояния корпуса? Все зеленое, пробоин нет. Герметичность не нарушена. Пожар? Да есть возгорание в «научке». Атмосфера? Средняя степень задымленности. Видеокамера в научном модуле показывает муть – наверняка повреждена. Мигает красным огромная надпись: «Включать пожаротушение?» и более мелкое пояснение: «Человек в зоне пожара. Возгорание незначительное». Если бы не это, система сработала бы автоматически, а так нужна санкция человека.
- Тревога! – хрипло прокаркал в микрофон Игорь. – План А-17. Денис ответь, как слышишь?
Тишина. Микрофоны в научном отсеке улавливают непонятные шумы, потрескивание.
- Жизнеобеспечение под контролем, - четкий и резкий доклад Насти. Она в третьем противовесе у запасного пульта.
- Летим! – это Хана. – Разблокируй люк! Мы с Катей в переходном отсеке.
- Готовы? – переспросил Игорь. Он видет на мониторе как две женские фигурки зависли напротив люка. У Ханы в руках огнетушитель. А Кати – через плечо перекинут ремень экстренной медицинской сумки.
- Да, открывай! – торопит Хана.
Люк отходит в сторону и космонавтки скрываются в научном отсеке. Хана - вот умница, сообразила и успела – нацепила на лоб ободок с камерой.
Игорь видит внутренности модуля, какие-то разбросанные в воздухе ошметки, проплывающую защитную панель с выдранными креплениями. И Дениса, который плавает среди всего этого, и вокруг головы у него летают капельки крови.
Катя бросается к товарищу, а Хана поливает хитрым синтетическим составом из огнетушителя развороченный агрегат, вокруг которого пляшут в невесомости блики пламени. Серая суспензия, распухая, накрывает их, гасит один за другим.
- Катя, что с Денисом? – то что сейчас тревожит больше всего остального.
- Жив, - сквозь зубы, но с прорвавшимся облегчением. – Без сознания. Голова… Череп цел, только посекло, ничего серьезного. И нога…
Она замолчала.
Изображение с камеры на лбу Ханы метнулось от почти погашенного пожара. Катя перевернувшись вниз головой осторожно касается как-то неестественно согнутой правой ноги Дениса.
- Перелом, - обреченно сообщает врач экспедиции. - Голень сломана, на первый взгляд без раздробления. Игорь, гони мне на помощь Настю, будем Дениса в медотсек переносить.
- Уже лечу! – тут же отозвалась Белякова.
Денису Колесникову повезло. Если бы защитная панель, сломавшая ему ногу, прилетела в голову или грудь…
Но так он обошелся сотрясением мозга, несколькими глубокими ссадинами и царапинами на лбу и переломом ноги.
- Уже через неделю сможет летать помаленьку, - сказала Катя.
- Но не ходить, - сумрачно продолжила Хана. – И что будем делать?
- С Земли пришла рекомендация, - негромко сообщил Игорь.
Они все вчетвером сидели в мужской каюте, чтобы не тревожить разговорами устроившегося в маленьком медицинском закутке в женском модуле Дениса.
- И что нам советуют? – выделив интонацией последнее слово осведомилась Настя.
- То же, что и я думаю, - ответил Игорь. – Надо менять планы.
- Сдвигать посадку на Европу? – вскинулась Хана.
- Нет, состав экспедиции. Вместо Дениса и Кати полечу я и Настя.
