Но я не стала.
Врачи говорят, что пешие прогулки мне полезны. Так что я свернула направо и потопала по обочине пустого шоссе.
Березки зеленели молоденькой листвой, темные кроны сосен оттеняли светло-коричневые стволы. Пели какие-то пичуги. Благодать.
Я шла совсем неторопливо, отчасти, чтобы подышать лесным воздухом, отчасти, чтобы не перетруждать свой дохленький организм. Да, вот такая я стала слабенькая. Два года назад пробежала бы эти пару километров и не запыхалась.
Интересно, я когда-нибудь восстановлю свою форму, или теперь так и буду изображать пенсионерку? Хотя, чего ее изображать? Я и так персональный пенсионер федерального значения с кучей льгот и неплохим денежным довольствием. Которое мне ну совершенно не нужно. Денег, которых мне заплатили за последнюю экспедицию, на всю оставшуюся жизнь хватит. Хоть свой бизнес открывай. К тому же я вовсе не собираюсь сидеть без дела. Вот еще пару недель протунеядствую и устроюсь в свое родное конструкторское бюро. Раз уж мне больше самой не летать, то постараюсь, чтобы другие отправлялись в дальний космос на кораблях, которые я спроектирую.
Я прошла мимо деревушки с красивым названием «Голубой лес». Помню, когда я только поступила в отряд космонавтов, она была совсем заброшенная. А теперь по левую руку выстроились красивые коттеджи. Может быть, тоже построить тут домик? До Звездного час ходьбы, до Королева десять остановок электрички. И до дачи Игоря совсем недалеко, можно будет ходить к нему в гости, чуть ли не каждый день.
А вот и его поселок – Орловка. Уютные домики в кущах зеленеющих нежной весенней листвой и одуряюще пахнущих цветущих фруктовых деревьев. Грядки и клумбы.
«Что, потянуло поближе к земле? Му-ха-ха!» - как скажет Хана. Хотя нет, не скажет, она, несмотря на всю свою язвительность, бывает иногда по-японски супертактичной, особенно, когда дело касается меня и моего здоровья.
Меня это, если честно, напрягает. С того черного дня, семь месяцев назад, когда Катя, белая как мел, сообщила, что у меня рак, все носятся со мной, как с хрустальной вазой. Я уже устала говорить, что все нормально, Катя провела операцию просто блестяще, и никаких следов болячки, сколько меня не мучили врачи, им обнаружить не удалось. Тем более что после прилета меня сразу же укатали в клинику и пролечили так, что злокозненные клетки и носу боятся показывать от ужаса перед современной медициной.
Но поковыряться в земле будет, наверное, интересно. К тому же можно попытаться уговорить маму переехать сюда из Ялты. Правда, будет жутко жалко дедушкину и бабушкину квартиру на улице Чехова, но ведь можно туда время от времени ездить, греться летом на солнышке и купаться в море. Так что я действительно подумаю о домике в деревне.
Дом Игоря расположился на самом берегу Орловского карьера. Его отделяла от дачного участка густая рощица. Ради трижды героя России сделали исключение и разрешили построиться в природоохранной зоне. Да мы все трое: я, Игорь и Хана трижды герои. Таких как мы семь человек на всю страну, да в Советском Союзе еще четверо было. Еще бы одну звездочку, и была бы я как Брежнев!
А какой скандал я закатила, когда узнала, что к этой награде представили меня одну!
«Или всем, кто летал в экспедицию, или я отказываюсь!»
Начальство начало торговаться, но я уперлась как баран.
В конце концов, сами подписали нас на эту авантюру, так что пусть раскошеливаются!
Одно плохо - мне до сих пор житья нет от журналюг. Их не пугает страшный закон «О защите личной жизни». Некоторые специально идут на лишение аккредитации, увольнении без права заниматься журналистикой и даже уголовные сроки, лишь бы меня заснять и выклянчить интервью. Приходится шифроваться.
Сейчас на мне, как на заядлой шпионке, темные очки и шляпка. И то в электричке я ловила удивленные взгляды. И как мне со всей этой ненужной славой жить, а? Одна надежда, что со временем это пройдет.
А вообще-то Игорь построил этот домик, когда носил только две заезды, пять лет назад. Симпатичный такой двухэтажный особнячок. Небольшой, но ужасно уютный. Со своим генератором, подключением к закрытой сетке Звездного, маленьким причалом, к которому пристроилась моторная лодка.
Интересно, он рыбачит? Надо будет узнать и напроситься рыбку потягать. С раннего детства этим не занималась, когда с отцом и братом пару раз ездила на рыбалку.
Да, я действительно чувствую себя, чуть ли не старушкой. И не из-за самочувствия, а потому, что слишком много родных и близких людей уже нет в живых. Дедушка умер, когда мы летели к Юпитеру. Может и хорошо, что ни он, ни Андрей Игоревич не узнали, что там со мной случилось. Переживали бы ужасно. Как все мои друзья. Было до боли неприятно видеть, с каким страхом и жалостью они на меня смотрели, когда посещали в клинике. Андрей с Оксаной так специально из Москвы в Крым прилетали, чтобы успеть повидаться с помирающей космонавткой.
Ничего, вот оправлюсь и закачу на свой день рождение такую гулянку, что всех ухайдакаю!
Пенсионер Игорь Мыскин сидел в кресле-качалке на веранде и откровенно бездельничал.
- И как это понимать? Где оркестр? Почему не во фраке? – осведомилась я, зайдя в калитку.
- Настя! – обрадовался командир. – Почему не позвонила? Я бы встретил!
- Нет уж, я хотела по лесу прогуляться в гордом одиночестве.
Игорь засуетился, но остановился, посмотрел на меня виновато:
- Я понимаю, что сейчас убирать мой холостяцкий бардак уже нет смысла?
- Никакого, - подтвердила я. – Но от завтрака я не откажусь.
- Пошли!
Игорь удивительный человек. За десять лет, что мы провели почти постоянно вместе, он научился чувствовать меня, как самого себя. А я его. С ним можно часами не говорить, и при этом общаться глубоко, на уровне ощущений и тонких эмоций.
Поздно вечером мы уселись на бережку, глядя на лунную дорожку, протянувшуюся через озеро. Прохладный ветерок чуть шевелил мои волосы. Шевелюра слегка восстановилась и врачи заверяют, что она станет еще гуще после комплексного лечения. Ну, буду надеяться.
А у Игоря виски совсем седые. Но это единственное, что напоминает о возрасте. Крепок наш капитан!
Если бы не правила, принятые в российской космонавтике, мог бы еще летать и летать! Впрочем, он и на Земле бездельничать не будет, как и я.
- Уже устроился на работу?
- Да, - с непонятной запинкой ответил Игорь.
- В центр подготовки.
- А куда еще, - усмехнулся Игорь.
- Что будешь вести?
- Пилотирование буксиров, конечно, и обслуживание реакторов, – как-то скомкано ответил он и оживился: - А Катя тоже будет преподавать! Медицинскую подготовку! Я пытался и Хану упросить остаться в Росскосмосе, но ты же ее знаешь!
- Еще как знаю. Она, после отставки разозлилась как дикая кошка!
- И уволилась, - поддакнул Игорь. - Да еще и Федю на это подбила.
- Как, Федю?! Его же в пятую астероидную назначили?! – поразилась я.
- А он написал заявление по собственному желанию! Александр Александрович, когда меня в курс дел вводил, чуть не матерился!
- Так. А вот тут поподробнее.
- Подробнее. Федя и Хана собрались перебраться в Джаксу! У японцев нет лимита по возрасту, если врачи разрешают, можно летать хоть до семидесяти лет!
- Ну и правильно сделали! Молодцы, - одобрила я решение подруги и ее супруга. – Но я о другом. В какой такой курс дел тебя вводили?
- Ну, это… - Игорь замялся. – В общем на той неделе объявят. Александр Александрович уходит на покой, а меня ставят начальником центра подготовки.
- Ничесе! – поразилась я. – А ведь правильно! Так, это дело надо отпраздновать!
- Да ну тебя, - улыбнулся Игорь. – Такую ношу на мои плечи взвалили.
- Они у тебя выдержат, - сказала я и погладила Игоря по плечу, подумала, и положила на него голову.
Так уютно и спокойно.
Мы посидели молча, как всегда ощущая невероятную близость, переходящую в единство. Как тогда, когда он часами просиживал у моей койки на летящем сквозь пустоту «Королеве».
- Насть… - тихо-тихо проговорил Игорь.
- Да, я согласна, - тоже едва слышно ответила я. И потерлась щекой о его плечо.
Он повернулся и нежно-нежно меня поцеловал.
Врачи говорят, что пешие прогулки мне полезны. Так что я свернула направо и потопала по обочине пустого шоссе.
Березки зеленели молоденькой листвой, темные кроны сосен оттеняли светло-коричневые стволы. Пели какие-то пичуги. Благодать.
Я шла совсем неторопливо, отчасти, чтобы подышать лесным воздухом, отчасти, чтобы не перетруждать свой дохленький организм. Да, вот такая я стала слабенькая. Два года назад пробежала бы эти пару километров и не запыхалась.
Интересно, я когда-нибудь восстановлю свою форму, или теперь так и буду изображать пенсионерку? Хотя, чего ее изображать? Я и так персональный пенсионер федерального значения с кучей льгот и неплохим денежным довольствием. Которое мне ну совершенно не нужно. Денег, которых мне заплатили за последнюю экспедицию, на всю оставшуюся жизнь хватит. Хоть свой бизнес открывай. К тому же я вовсе не собираюсь сидеть без дела. Вот еще пару недель протунеядствую и устроюсь в свое родное конструкторское бюро. Раз уж мне больше самой не летать, то постараюсь, чтобы другие отправлялись в дальний космос на кораблях, которые я спроектирую.
Я прошла мимо деревушки с красивым названием «Голубой лес». Помню, когда я только поступила в отряд космонавтов, она была совсем заброшенная. А теперь по левую руку выстроились красивые коттеджи. Может быть, тоже построить тут домик? До Звездного час ходьбы, до Королева десять остановок электрички. И до дачи Игоря совсем недалеко, можно будет ходить к нему в гости, чуть ли не каждый день.
А вот и его поселок – Орловка. Уютные домики в кущах зеленеющих нежной весенней листвой и одуряюще пахнущих цветущих фруктовых деревьев. Грядки и клумбы.
«Что, потянуло поближе к земле? Му-ха-ха!» - как скажет Хана. Хотя нет, не скажет, она, несмотря на всю свою язвительность, бывает иногда по-японски супертактичной, особенно, когда дело касается меня и моего здоровья.
Меня это, если честно, напрягает. С того черного дня, семь месяцев назад, когда Катя, белая как мел, сообщила, что у меня рак, все носятся со мной, как с хрустальной вазой. Я уже устала говорить, что все нормально, Катя провела операцию просто блестяще, и никаких следов болячки, сколько меня не мучили врачи, им обнаружить не удалось. Тем более что после прилета меня сразу же укатали в клинику и пролечили так, что злокозненные клетки и носу боятся показывать от ужаса перед современной медициной.
Но поковыряться в земле будет, наверное, интересно. К тому же можно попытаться уговорить маму переехать сюда из Ялты. Правда, будет жутко жалко дедушкину и бабушкину квартиру на улице Чехова, но ведь можно туда время от времени ездить, греться летом на солнышке и купаться в море. Так что я действительно подумаю о домике в деревне.
Дом Игоря расположился на самом берегу Орловского карьера. Его отделяла от дачного участка густая рощица. Ради трижды героя России сделали исключение и разрешили построиться в природоохранной зоне. Да мы все трое: я, Игорь и Хана трижды герои. Таких как мы семь человек на всю страну, да в Советском Союзе еще четверо было. Еще бы одну звездочку, и была бы я как Брежнев!
А какой скандал я закатила, когда узнала, что к этой награде представили меня одну!
«Или всем, кто летал в экспедицию, или я отказываюсь!»
Начальство начало торговаться, но я уперлась как баран.
В конце концов, сами подписали нас на эту авантюру, так что пусть раскошеливаются!
Одно плохо - мне до сих пор житья нет от журналюг. Их не пугает страшный закон «О защите личной жизни». Некоторые специально идут на лишение аккредитации, увольнении без права заниматься журналистикой и даже уголовные сроки, лишь бы меня заснять и выклянчить интервью. Приходится шифроваться.
Сейчас на мне, как на заядлой шпионке, темные очки и шляпка. И то в электричке я ловила удивленные взгляды. И как мне со всей этой ненужной славой жить, а? Одна надежда, что со временем это пройдет.
А вообще-то Игорь построил этот домик, когда носил только две заезды, пять лет назад. Симпатичный такой двухэтажный особнячок. Небольшой, но ужасно уютный. Со своим генератором, подключением к закрытой сетке Звездного, маленьким причалом, к которому пристроилась моторная лодка.
Интересно, он рыбачит? Надо будет узнать и напроситься рыбку потягать. С раннего детства этим не занималась, когда с отцом и братом пару раз ездила на рыбалку.
Да, я действительно чувствую себя, чуть ли не старушкой. И не из-за самочувствия, а потому, что слишком много родных и близких людей уже нет в живых. Дедушка умер, когда мы летели к Юпитеру. Может и хорошо, что ни он, ни Андрей Игоревич не узнали, что там со мной случилось. Переживали бы ужасно. Как все мои друзья. Было до боли неприятно видеть, с каким страхом и жалостью они на меня смотрели, когда посещали в клинике. Андрей с Оксаной так специально из Москвы в Крым прилетали, чтобы успеть повидаться с помирающей космонавткой.
Ничего, вот оправлюсь и закачу на свой день рождение такую гулянку, что всех ухайдакаю!
Пенсионер Игорь Мыскин сидел в кресле-качалке на веранде и откровенно бездельничал.
- И как это понимать? Где оркестр? Почему не во фраке? – осведомилась я, зайдя в калитку.
- Настя! – обрадовался командир. – Почему не позвонила? Я бы встретил!
- Нет уж, я хотела по лесу прогуляться в гордом одиночестве.
Игорь засуетился, но остановился, посмотрел на меня виновато:
- Я понимаю, что сейчас убирать мой холостяцкий бардак уже нет смысла?
- Никакого, - подтвердила я. – Но от завтрака я не откажусь.
- Пошли!
Игорь удивительный человек. За десять лет, что мы провели почти постоянно вместе, он научился чувствовать меня, как самого себя. А я его. С ним можно часами не говорить, и при этом общаться глубоко, на уровне ощущений и тонких эмоций.
Поздно вечером мы уселись на бережку, глядя на лунную дорожку, протянувшуюся через озеро. Прохладный ветерок чуть шевелил мои волосы. Шевелюра слегка восстановилась и врачи заверяют, что она станет еще гуще после комплексного лечения. Ну, буду надеяться.
А у Игоря виски совсем седые. Но это единственное, что напоминает о возрасте. Крепок наш капитан!
Если бы не правила, принятые в российской космонавтике, мог бы еще летать и летать! Впрочем, он и на Земле бездельничать не будет, как и я.
- Уже устроился на работу?
- Да, - с непонятной запинкой ответил Игорь.
- В центр подготовки.
- А куда еще, - усмехнулся Игорь.
- Что будешь вести?
- Пилотирование буксиров, конечно, и обслуживание реакторов, – как-то скомкано ответил он и оживился: - А Катя тоже будет преподавать! Медицинскую подготовку! Я пытался и Хану упросить остаться в Росскосмосе, но ты же ее знаешь!
- Еще как знаю. Она, после отставки разозлилась как дикая кошка!
- И уволилась, - поддакнул Игорь. - Да еще и Федю на это подбила.
- Как, Федю?! Его же в пятую астероидную назначили?! – поразилась я.
- А он написал заявление по собственному желанию! Александр Александрович, когда меня в курс дел вводил, чуть не матерился!
- Так. А вот тут поподробнее.
- Подробнее. Федя и Хана собрались перебраться в Джаксу! У японцев нет лимита по возрасту, если врачи разрешают, можно летать хоть до семидесяти лет!
- Ну и правильно сделали! Молодцы, - одобрила я решение подруги и ее супруга. – Но я о другом. В какой такой курс дел тебя вводили?
- Ну, это… - Игорь замялся. – В общем на той неделе объявят. Александр Александрович уходит на покой, а меня ставят начальником центра подготовки.
- Ничесе! – поразилась я. – А ведь правильно! Так, это дело надо отпраздновать!
- Да ну тебя, - улыбнулся Игорь. – Такую ношу на мои плечи взвалили.
- Они у тебя выдержат, - сказала я и погладила Игоря по плечу, подумала, и положила на него голову.
Так уютно и спокойно.
Мы посидели молча, как всегда ощущая невероятную близость, переходящую в единство. Как тогда, когда он часами просиживал у моей койки на летящем сквозь пустоту «Королеве».
- Насть… - тихо-тихо проговорил Игорь.
- Да, я согласна, - тоже едва слышно ответила я. И потерлась щекой о его плечо.
Он повернулся и нежно-нежно меня поцеловал.
