Впрочем, дядя ведь останется преподавать в том же Центре подготовки, который пятнадцать лет возглавлял. Так что еще куча будущих космонавтов будет иметь удовольствие у него учиться.
Тетя Настя не дала мне толком собраться!
Когда я, разложив свой уже упакованный на зимнее хранение купально-гуляльный гардероб, мучительно выбирала, что же утрамбовать в объемистую сумку, тетя буквально ворвалась в мою комнату, окинула все это безобразие отчего-то веселым взглядом и приказала:
– Вперед, на выход!
– А… – начала я.
– Не знаешь, что с собой взять? – делано удивилась женщина.
Я утвердительно кивнула.
– Молодежь. Всему вас учить надо! Бери меховую шапку, не прогадаешь!
Я воззрилась на спятившую тетю.
А та звонко рассмеялась и пояснила:
– По своему опыту знаю!
Ну и ладно, я тоже умею быть непредсказуемой. А уж вредности у меня на десяток тё-Насть!
Я достала с полки большую и пушистую рыжую лисью шапку, запихала ее в свой рюкзачок, с которым раньше на занятия ходила, и сообщила:
– Тогда я готова!
А дальше были перелеты. На гиперджете до Токио, и из Токио до Порт-Вилла. И тетя Настя, уютно прикорнувшая, положив мне голову на плечо. Ее легкие русые с проседью волосы щекотали мне щеку, но я сидела, не шевелясь, почему-то необычайно остро чувствуя нежность к своей второй маме.
А потом нас встретил тропический остров Эспириту-Санто, зеленый от лесов, синий от океанских просторов и голубой от бездонного неба.
Ну и, конечно, моя «сестренка» Хана и ее муж Федор Мисалов. До чего же приятно было вновь их видеть! И знать, что отныне они всегда будут рядом. В каком-то десятке тысяч километров от моего дома. И теперь уже я буду улетать от них в дальнюю черную даль. Но обязательно возвращаться!
Жалко, что Андрейка уже улетел к себе в костромские дебри.
Он смог вырваться буквально на пару дней, но потребовал у родителей клятвенное обещание, что они, сразу после реабилитации, отправятся к нему в гости, дышать чистым лесным воздухом, ходить на лыжах, охотиться на медведей и есть натуральную еду.
Я хмыкнула на все это и обратилась к тетушке:
– Бабушка Хана, а ты…
– Счас я тебе покажу, «бабушку»! – нехорошо прищурилась японка.
– Что, правда глаза колет? – поддела ее и тетя Настя.
Да, месяц назад эта, все еще очень молодо выглядящая стройная и ловкая бывшая космолетчица, стала бабушкой. У Андрейки и Лены родился сын. Это, кстати, было еще одной причиной, по которой Андрюшенция не смог задержаться надолго.
Впрочем, называть сводного брата Андрюшенцией уже не хотелось.
Молодой мужчина, с узенькой полоской черных усов, со спокойным и уверенным взглядом внутренне сильного и оттого доброго человека.
Надо будет тоже к нему в дебри съездить, благо это совсем рядом.
Вечером мы отправились гулять. Я, тети Настя и Хана. Дядя Федя остался в отеле, сообщив, что ему внезапно захотелось отдохнуть от женского общества, да и спать он собрался пораньше ложиться.
На самом деле он без слов понял, что нам надо устроить девичник, и не стал навязываться.
Он очень чуткий – дядя Федя, и с моей «сестренкой» у них чуть ли не телепатическая связь. Даже завидно.
Мы вышли из городка по шоссе, а потом, уже в сумерках, свернули с него на прибрежные холмы. Их покрывали не леса или вездесущие южные джунгли, а невысокая, но сочная трава. На ней так мягко и удобно было лежать!
Неторопливо разговаривать обо всем подряд, перешучиваться и смеяться.
Правда, тетя Хана не была бы собой, если бы не подпускала время от времени шпильки.
И вот, уже в полной темноте, освещенной лишь звездами и полосой млечного пути, она повернулась ко мне, подперла щеку локтем и спросила:
– Кстати, когда ты меня со своим мужиком познакомишь?
– Э! – только и смогла вымолвить я.
Когда меня спалили, и кто?
Мы ведь до сих пор со Славиком соблюдаем все меры конспирации.
Ага, все понятно. Тё-Настя как-то подозрительно смотрит в сторону мерно шуршащего прибоем океана, как будто не при делах. Ну, тетушка, я тебе…
– Ты не экай, – тем временем не унималась «сестричка» Хана. – Должна же я знать, кому по наследству передам тебя и… космос. И кому буду завидовать лютой черной завистью, когда он будет пилотировать корабль у Юпитера.
Я только рассмеялась в ответ. Ну и ладно. Не надо будет дальше партизанить!
* * *
А потом они лежали голова к голове и смотрели на огромные южные звезды.
И каждая думала о своем.
О теплых морях и северных странах, о космической дороге, которая для Насти и Ханы осталась в прошлом, а для Майи еще впереди.
О любви, детях и внуках.
И об интересной работе, без которой жизнь была бы скучной, как не заставляй себя развлекаться.
Тетя Настя не дала мне толком собраться!
Когда я, разложив свой уже упакованный на зимнее хранение купально-гуляльный гардероб, мучительно выбирала, что же утрамбовать в объемистую сумку, тетя буквально ворвалась в мою комнату, окинула все это безобразие отчего-то веселым взглядом и приказала:
– Вперед, на выход!
– А… – начала я.
– Не знаешь, что с собой взять? – делано удивилась женщина.
Я утвердительно кивнула.
– Молодежь. Всему вас учить надо! Бери меховую шапку, не прогадаешь!
Я воззрилась на спятившую тетю.
А та звонко рассмеялась и пояснила:
– По своему опыту знаю!
Ну и ладно, я тоже умею быть непредсказуемой. А уж вредности у меня на десяток тё-Насть!
Я достала с полки большую и пушистую рыжую лисью шапку, запихала ее в свой рюкзачок, с которым раньше на занятия ходила, и сообщила:
– Тогда я готова!
А дальше были перелеты. На гиперджете до Токио, и из Токио до Порт-Вилла. И тетя Настя, уютно прикорнувшая, положив мне голову на плечо. Ее легкие русые с проседью волосы щекотали мне щеку, но я сидела, не шевелясь, почему-то необычайно остро чувствуя нежность к своей второй маме.
А потом нас встретил тропический остров Эспириту-Санто, зеленый от лесов, синий от океанских просторов и голубой от бездонного неба.
Ну и, конечно, моя «сестренка» Хана и ее муж Федор Мисалов. До чего же приятно было вновь их видеть! И знать, что отныне они всегда будут рядом. В каком-то десятке тысяч километров от моего дома. И теперь уже я буду улетать от них в дальнюю черную даль. Но обязательно возвращаться!
Жалко, что Андрейка уже улетел к себе в костромские дебри.
Он смог вырваться буквально на пару дней, но потребовал у родителей клятвенное обещание, что они, сразу после реабилитации, отправятся к нему в гости, дышать чистым лесным воздухом, ходить на лыжах, охотиться на медведей и есть натуральную еду.
Я хмыкнула на все это и обратилась к тетушке:
– Бабушка Хана, а ты…
– Счас я тебе покажу, «бабушку»! – нехорошо прищурилась японка.
– Что, правда глаза колет? – поддела ее и тетя Настя.
Да, месяц назад эта, все еще очень молодо выглядящая стройная и ловкая бывшая космолетчица, стала бабушкой. У Андрейки и Лены родился сын. Это, кстати, было еще одной причиной, по которой Андрюшенция не смог задержаться надолго.
Впрочем, называть сводного брата Андрюшенцией уже не хотелось.
Молодой мужчина, с узенькой полоской черных усов, со спокойным и уверенным взглядом внутренне сильного и оттого доброго человека.
Надо будет тоже к нему в дебри съездить, благо это совсем рядом.
Вечером мы отправились гулять. Я, тети Настя и Хана. Дядя Федя остался в отеле, сообщив, что ему внезапно захотелось отдохнуть от женского общества, да и спать он собрался пораньше ложиться.
На самом деле он без слов понял, что нам надо устроить девичник, и не стал навязываться.
Он очень чуткий – дядя Федя, и с моей «сестренкой» у них чуть ли не телепатическая связь. Даже завидно.
Мы вышли из городка по шоссе, а потом, уже в сумерках, свернули с него на прибрежные холмы. Их покрывали не леса или вездесущие южные джунгли, а невысокая, но сочная трава. На ней так мягко и удобно было лежать!
Неторопливо разговаривать обо всем подряд, перешучиваться и смеяться.
Правда, тетя Хана не была бы собой, если бы не подпускала время от времени шпильки.
И вот, уже в полной темноте, освещенной лишь звездами и полосой млечного пути, она повернулась ко мне, подперла щеку локтем и спросила:
– Кстати, когда ты меня со своим мужиком познакомишь?
– Э! – только и смогла вымолвить я.
Когда меня спалили, и кто?
Мы ведь до сих пор со Славиком соблюдаем все меры конспирации.
Ага, все понятно. Тё-Настя как-то подозрительно смотрит в сторону мерно шуршащего прибоем океана, как будто не при делах. Ну, тетушка, я тебе…
– Ты не экай, – тем временем не унималась «сестричка» Хана. – Должна же я знать, кому по наследству передам тебя и… космос. И кому буду завидовать лютой черной завистью, когда он будет пилотировать корабль у Юпитера.
Я только рассмеялась в ответ. Ну и ладно. Не надо будет дальше партизанить!
* * *
А потом они лежали голова к голове и смотрели на огромные южные звезды.
И каждая думала о своем.
О теплых морях и северных странах, о космической дороге, которая для Насти и Ханы осталась в прошлом, а для Майи еще впереди.
О любви, детях и внуках.
И об интересной работе, без которой жизнь была бы скучной, как не заставляй себя развлекаться.
