Он долго выметал вездесущую белую пыль, вытряхивал набитый соломой матрац, заколачивал полувывалившуюся дверную петлю. В общем, приводил в божеский вид предоставленную ему жилплощадь.
20.08.194 г.в.п.
западные склоны Раздельного Хребта
Лиора сидела, поджав под себя ноги, на уступе перед входом в пещеру.
Вечерело, и теплое августовское солнце светило в лицо девушки, прогревало тело своими ласковыми лучами.
Лиора любила это время года, когда летний удушающе влажный зной уходит, а осенняя промозглость еще не наступила.
А здесь, в горах, август вообще прекрасен.
Казалось бы, живи и радуйся.
Никто на тебя косо не поглядывает, за спиной не шушукается. Не желает тебе всяческого зла.
Никто.
Совсем никто. И никого кругом.
Горы буквально источали одиночество. Холодное и безразличное, несмотря на теплый летний вечер.
И Лиора взирала не на вздымающиеся скалистые уступы, и не на венчающие их сверкающие ледяные кряжи.
Девочка смотрела на запад.
Туда, где висело вечное туманное марево над бескрайним болотом. Где жили эльфы. Народ, который отринул юную волшебницу, изгнал ее.
Захотелось есть. Лиора с печальным вздохом поднялась и, отодвинув полог из мохнатой медвежьей шкуры, вошла в свой новый дом.
После закатного солнца сумрак пещеры показался кромешным мраком.
Но девушка не стала зажигать огонь лучины, а просто постояла с минуту, пока зрение не адаптировалось.
Подошла к вбитому высоко над полом суку, на котором висел запас сушеной медвежатины. Сорвала твердый как камень ломоть. Зачем-то постучала им по открытой ладошке.
«Наверное, его можно использовать как каменный ножик», – с усмешкой подумала эльфийка.
Положила брусок темного волокнистого мяса на обеденный камень. Привычно прочитала заклинания увлажнения и подогрева. Мясо разбухло, стало раза в три объемнее. Девочка взяла его, теплое и мягкое, и принялась уплетать.
Да, применять магию было расточительно. Почти половина куска ушла на восстановление сил после колдовства. Зато в сублимированном виде мясо могло храниться чуть ли не вечно.
И зверям было не по зубам. Проверено опытом.
Лиора улыбнулась, вспомнив, как в пещеру забрался койот.
Медвежатина, которая на болотах была бы неимоверным деликатесом, за полтора месяца ужасно надоела. И эльфийка время от времени отправлялась к краю болота, чтобы поймать зазевавшуюся лягушку или собрать каких-нибудь ягод.
И вот, после очередного похода, когда она вошла в пещеру, то услышала рычание и увидела два огонька звериных глаз.
От испуга и неожиданности девочка так неубедительно пропищала слова заклинания, что вместо яркой ветвистой молнии в хищника полетел лишь тощенький, тусклый зарядик.
Но и этого хватило.
Испуганный до поросячьего визга койот, провизжав не хуже того же поросенка, стрелой метнулся мимо ног девушки, чуть не сорвал медвежью шкуру, с подвыванием сверзился с уступа, пару раз перекувырнулся и стремглав унесся прочь.
Наверное, зверь долго и в красках описывал своим сородичам жуткое чудовище, поселившееся в пещере Хозяина Гор. Потому что больше никакие животные в гости не наведывались.
А кусок медвежатины, который койот безуспешно пытался угрызть, Лиора съела сама. Не пропадать же пище! И подвесила оставшееся мясо под самым потолком пещеры, чтобы не вводить слабых духом зверей во искушение.
После ужина девушка опять выбралась наружу.
Уселась, привалившись спиной к скале, и долго любовалась яркими звездами.
Она очень полюбила это занятие, практически недоступное на болотах.
Там воздух от влаги очищался только зимой. Но тогда становится слишком холодно, даже для морозоустойчивых эльфов, чтобы сидеть себе спокойно и любоваться небесными огоньками.
Почему-то Лиора опять вспомнила каменные скрижали на странном наклонном острове. По непонятной причине древнее пророчество о тридцати героях, что придут в мир и будут друг с другом сражаться, продолжало волновать девушку.
Она прекрасно понимала, что старинные сказания не стоит воспринимать буквально. Да и слишком расплывчатым было пророчество. Но отчего-то при мысли о нем сладко ныло сердце.
Вот только и чувство одиночества становилось сильнее. Иногда оно так скручивало Лиору, что она была готова идти куда угодно, лишь бы встретить живую душу.
Но обычно утром это желание блекло, и юная эльфийка проводила еще один бессмысленный день.
«Зачем это все?» – горько подумала Лиора и посмотрела на яркий серпик луны.
Он расплывался туманным пятном.
Девочка смахнула слезы.
«Я вот так и проживу всю жизнь? – продолжила она саму себя терзать вопросами. – Состарюсь здесь и умру? Или раньше, не выдержав одиночества, зачахну? А моя магическая сила? Она так ни для чего не послужит, ничего хорошего не принесет другим? Тогда зачем всё?»
С удивлением девушка почувствовала, как из глубины души поднимается злость и решимость.
Она резко встала на ноги, зашла в пещеру и принялась лихорадочно собираться в дорогу.
Нельзя ждать утра, нельзя давать ночи усыпить порыв к действию.
Через десять минут тоненький силуэт, осторожно выбирая дорогу, двинулся вдоль горной страны на юг.
27.09.194 г.в.п.
Лилгород, Лилгородское княжество
– Дрёма, доставай! А то подгорят!
Дремудад сноровисто взялся за ухват, древком отодвинул заслонку и распахнул дверцу печи.
Из глубины пахнуло жаром раскаленных докрасна углей.
«Как в древних пещерах, когда у нас главной профессией было кузнечное дело!» – подумал юный дворф.
Он живо представил себя в асбестовом переднике и огромных непрожигаемых рукавицах, достающим из жерла домны раскаленный клинок, чтобы отковать его. Или клинки не в домнах раскаляют? Или раскаляют вообще не клинки, а заготовки?
Дрёма, к своему великому стыду, этого не знал. Память о давнем мастерстве выветрилась за три поколения, что провели дворфы под сенью кедров и ёлок, общаясь со зверушками и нюхая цветочки.
«Ну и ладно! – с некоторой злостью подумал Дремудад. – Я все равно буду играть в кузнеца!»
И он, осторожно вставив вилку ухвата в специальные пазы, плавно потянул на себя лист с кинжалами. То есть, рогаликами, конечно. Ароматными и как раз в меру подрумяненными.
«Теперь их на наковальню!» – продолжал воображать дворфенок.
Поставил противень с выпечкой на крепкий дощатый стол.
Вновь сунул ухват в печь и подхватил второй.
«А это части доспеха!» – обозвал Дрёма ватрушки с малиновым вареньем.
– Не закрывай! – громко попросил его Святополк, муж тети Малуши и отец Демьяна.
Мужчина взял из рук юноши ухват, одним ловким движением подхватил противень с лежащими на нем ровными рядами комками белого теста и поместил его в печь. Все тем же непрерывным движением отправил в пышущее жаром жерло еще один.
Дремудад даже залюбовался. Всегда приятно смотреть, как работает настоящий профессионал.
Но отвлекаться было некогда. Дворф взялся за деревянную лопатку и принялся перекладывать горячие крендельки на деревянный поддон, затем, легко и непринужденно, отнес его в помещение магазина.
А вот там пришлось туго.
Низенькому дворфенку потребовалось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до верхней полки. Он зашатался, и чуть не рухнул на дощатый добела выскобленный пол.
Но был подхвачен заботливой теплой рукой тети Малуши.
– Спасибо! – смущенно поблагодарил ее Дремудад.
Женщина широко улыбнулась и потрепала его по вихрастой русой шевелюре.
– Это тебе спасибо, малец, – добрым голосом похвалила хозяйка пекарни. – Ладно, пока что все. Иди, играй!
– Я Дёмке помогу сначала, а потом мы вместе!.. – весело сообщил Дремудад и поспешил к своему новому другу.
Демьян заканчивал лепить пирожки с голубикой. Рот хитрого мальчишки был перемазан вареньем. Не иначе проверял его качество.
Дрёма встал рядом с пареньком и подключился к интересному занятию: раскатыванию шариков сдобы в ровные тонкие кружочки.
Лепку Дрёма доверил человеческому детенышу.
Огромные ручищи дворфа для такой тонкой работы подходили плохо, потому что пирожки терялись на просторах ладоней.
Потом приятели, отряхнувшись от муки, побежали на двор. Там, на покосившемся садовом столе, ждали их корабли.
Дремудаду очень нравилось возиться со своей ладьей. Небольшой, в четверть аршина, но с мачтой и настоящим парусом из лоскутка тряпицы.
Отрока приводила в восторг возможность создать что-то плавающее.
Дворфы не дружат с водой. От слова «совсем». Подавляющее большинство и плавать не умеет. А когда и где этому научишься?! Лето в Таежном Угле короткое, речки холоднющие и сравнительно мелкие.
А океан… Он не зря называется Студеным. По нему и в августе плавают огромные айсберги.
С лодками та же история. Даже жители побережья их не строят.
И идея создать пусть игрушечную, но взаправдашнюю ладью, захватила воображение пытливого юноши.
– Тебе киль надо подлиннее сделать! – сообщил другу Демьян.
Хозяйский мальчишка корпел над такелажем, натягивая толстые лохматые нитки.
– А для чего он нужен? – спросил Дрёма.
– Чтобы судно не переворачивалось – со значением пояснил мальчик. – Вот, смотри, как у меня!
Дремудад внимательно оглядел днище модельки.
– Ты в паз его вставил?
– Ага!
– А такая форма для чего? – осведомился дворфенок. – Чтобы обтекаемость была больше? Да?
– Наверное, – пожал плечами малец. – Киль всегда таким делают.
– А если передний угол уменьшить, скорость увеличится? – не унимался Дрема.
Человеченок лишь пожал плечами.
Ходовые испытания они устроили на пруду.
Их набежала наблюдать целая стайка соседских мальчишек и девчонок. Они радостно гомонили и засыпали кораблестроителей советами.
С местной ребятней Дрема чувствовал себя немного неуютно.
Он был раза в три тяжелее и раз в пять сильнее любого из них и боялся, как бы ни повредить кого-нибудь во время игры.
А ребятня тоже с недоумением поглядывала на бородатого широкоплечего коротышку, что говорил густым басом, но вел себя как обычный пацан. Если бы они узнали, что Дрёма раза в два, а то и в три их старше, так вообще перестали бы с ним водиться. Но дворфенок свой возраст предусмотрительно не афишировал.
Дремудад, смущаясь и сопя, бережно опустил свой кораблик на гладкую поверхность воды, осторожно отвел руки.
Легкий ветерок наполнил парус, и суденышко, накренившись на левый борт, неторопливо заскользило по поверхности пруда.
И такая тихая радость наполнила вдруг дворфенка! Восторженно кричащая детвора отодвинулась куда-то на задний план, и Дремудад представил себя, стоящим на палубе настоящего судна, уносящегося в неведомые страны!
Сердце сладко заныло от этой картинки.
– Я когда-нибудь тоже поплыву, – тихо прошептал он.
– Поплывешь? – сунулся к нему Демьян. – Топориком на дно?
Его судно чуть отставало от дреминого. Наверное, из-за формы киля. Пацаненок чувствовал себя уязвленным. Он ведь считал себя великим корабельным мастером. Поэтому срочно надо было компенсировать пострадавшую гордыню.
– Ты же плавать не умеешь! – заявил он громко.
Детвора неуверенно захихикала.
– А ты научи, – бесхитростно попросил Дремудад и обезоруживающе улыбнулся.
– Замётано! – обрадовался Демьян. Его авторитет был восстановлен.
Домой возвращались с мокрыми волосами, а Дрёма и с влажной бородой.
День клонился к вечеру. Солнце как будто положило на плечи теплые мягкие руки. Дремудад был еще более тихим и задумчивым, чем обычно.
Уж слишком много всего случилось сегодня.
Первый построенный ими корабль, который он выловил в камышах на противоположной стороне пруда и теперь бережно нес в ладонях. Барахтанье в теплой воде и открытие, что она, оказывается, может его, Дремудада, держать!
А теперь еще и прогулка по вечернему притихшему городу.
Дворф уже привык к обилию жителей. Да и вид людей перестал его напрягать. Наоборот, он сам себе стал казаться немного неправильным. Но тут уж ничего не поделаешь.
Внезапно по главной улице, к которой они с Демьяном подошли, процокали копыта.
Неспешно проехала кавалькада из десятка воинов. Впереди, на белоснежных конях восседали и оживленно разговаривали двое: высокий крепкий мужчина средних лет с короткой темной бородой и…
Дремудад залюбовался.
Девушка была очень красивой.
Конечно, не по дворфийским меркам. Но красота – это такая штука, что ощущается даже у представителей чужих рас. Да, что рас! Вы ведь наверняка умиляетесь изяществом и милотой кошек, гордой статью лошадей, опасной и дикой красотой волков?
Так и здесь.
Русоволосая девушка в богатом наряде была прекрасна.
Ярко-голубые глаза, нежный овал лица, мягкие и в то же время крупные черты которого поражали гармоничностью.
Высокая и стройная, она прекрасно держалась в седле.
Не в той пародии на седло, которое называют «женским», а в настоящем, боевом.
Кстати, поверх голубой блузы, расшитой золотыми нитями, на груди девушки был пристегнут нагрудник. Явно специально для нее изготовленный. С выпуклостями такими.
Девушка, проезжая мимо ребят, мельком взглянула на них.
Ее прищуренные глаза остановились на дворфе и в них что-то мелькнуло.
Что-то нехорошее.
Она внезапно замолчала, задумавшись над чем-то, и пропустила вопрос своего спутника. Но спохватилась и продолжила светскую беседу, больше не обращая внимания на пацанов.
– Княгиня! – вздохнул Демьян, провожая кавалькаду восторженным взглядом. – Какая же она у нас красивая, правда?!
– Правда, – подтвердил Дремудад.
Юношу почему-то не покидало беспокойство.
– А кто это был с ней? – спросил он.
– Князь Зеленоградский, – сообщил Демьян. – Говорят, он хочет своего сына за нашу Светлену сосватать и союз заключить против Волкинского княжества. Может, даже война будет!
Он с таким восторгом произнес это страшное слово, что Дремудад невольно вздрогнул.
– Пойдем домой, – попросил он приятеля.
Вечер стал совсем тревожным.
После сытного и вкусного ужина Дрёма и Демьян устроились поболтать на завалинке дома.
– Тебе наша княжна тоже понравилась? – спросил приятеля Демьян. – Она такая замечательная!
– Ну да, наверное, – осторожно ответил дворф.
– Не наверное, а точно! – возмутился мальчуган. – В нее половина княжества влюблена!
– И ты? – прямо спросил Дремудад.
Мальчик не ответил, но густо покраснел.
– Она у вас очень молодая, да? – скрывая неловкость, осведомился дворф.
– Ну да! – обрадовано сменил тему Демьян. – Ей еще и двадцати нет! А княжной сделалась в семнадцать. Представляешь?
– Ого! – поразился Дрёма, но быстро сообразил: – В семнадцать вы, люди, уже взрослые, да?
– Ну, не совсем, – засмеялся мальчишка. – Хотя, уже не дети.
– Как же ее такую молодую в княжны выбрали?
– То есть, как выбрали? – озадаченно переспросил мальчишка. – Князья по наследству власть передают. У Светлены родители и старший брат погибли. А младший, Бористан, исчез. Вот и пришлось девушке самой княжеское кресло занять.
– Вот как? – вздохнул Дрёма. – Так она сирота?
Ему вдруг стало очень жалко эту гордую, но одинокую девушку.
– Так и есть,– поддержал его собственным вздохом Демьян. – Но она сильная! При старом князе у нас все было таким сонным и неспешным, а теперь то один князь соседский приедет, то другой. Дружина раза в три увеличилась, всех молодых парней стали учить с оружием обращаться.
– И тебя? – удивился Дрёма.
Глава 6. Одинокие горы
20.08.194 г.в.п.
западные склоны Раздельного Хребта
Лиора сидела, поджав под себя ноги, на уступе перед входом в пещеру.
Вечерело, и теплое августовское солнце светило в лицо девушки, прогревало тело своими ласковыми лучами.
Лиора любила это время года, когда летний удушающе влажный зной уходит, а осенняя промозглость еще не наступила.
А здесь, в горах, август вообще прекрасен.
Казалось бы, живи и радуйся.
Никто на тебя косо не поглядывает, за спиной не шушукается. Не желает тебе всяческого зла.
Никто.
Совсем никто. И никого кругом.
Горы буквально источали одиночество. Холодное и безразличное, несмотря на теплый летний вечер.
И Лиора взирала не на вздымающиеся скалистые уступы, и не на венчающие их сверкающие ледяные кряжи.
Девочка смотрела на запад.
Туда, где висело вечное туманное марево над бескрайним болотом. Где жили эльфы. Народ, который отринул юную волшебницу, изгнал ее.
Захотелось есть. Лиора с печальным вздохом поднялась и, отодвинув полог из мохнатой медвежьей шкуры, вошла в свой новый дом.
После закатного солнца сумрак пещеры показался кромешным мраком.
Но девушка не стала зажигать огонь лучины, а просто постояла с минуту, пока зрение не адаптировалось.
Подошла к вбитому высоко над полом суку, на котором висел запас сушеной медвежатины. Сорвала твердый как камень ломоть. Зачем-то постучала им по открытой ладошке.
«Наверное, его можно использовать как каменный ножик», – с усмешкой подумала эльфийка.
Положила брусок темного волокнистого мяса на обеденный камень. Привычно прочитала заклинания увлажнения и подогрева. Мясо разбухло, стало раза в три объемнее. Девочка взяла его, теплое и мягкое, и принялась уплетать.
Да, применять магию было расточительно. Почти половина куска ушла на восстановление сил после колдовства. Зато в сублимированном виде мясо могло храниться чуть ли не вечно.
И зверям было не по зубам. Проверено опытом.
Лиора улыбнулась, вспомнив, как в пещеру забрался койот.
Медвежатина, которая на болотах была бы неимоверным деликатесом, за полтора месяца ужасно надоела. И эльфийка время от времени отправлялась к краю болота, чтобы поймать зазевавшуюся лягушку или собрать каких-нибудь ягод.
И вот, после очередного похода, когда она вошла в пещеру, то услышала рычание и увидела два огонька звериных глаз.
От испуга и неожиданности девочка так неубедительно пропищала слова заклинания, что вместо яркой ветвистой молнии в хищника полетел лишь тощенький, тусклый зарядик.
Но и этого хватило.
Испуганный до поросячьего визга койот, провизжав не хуже того же поросенка, стрелой метнулся мимо ног девушки, чуть не сорвал медвежью шкуру, с подвыванием сверзился с уступа, пару раз перекувырнулся и стремглав унесся прочь.
Наверное, зверь долго и в красках описывал своим сородичам жуткое чудовище, поселившееся в пещере Хозяина Гор. Потому что больше никакие животные в гости не наведывались.
А кусок медвежатины, который койот безуспешно пытался угрызть, Лиора съела сама. Не пропадать же пище! И подвесила оставшееся мясо под самым потолком пещеры, чтобы не вводить слабых духом зверей во искушение.
После ужина девушка опять выбралась наружу.
Уселась, привалившись спиной к скале, и долго любовалась яркими звездами.
Она очень полюбила это занятие, практически недоступное на болотах.
Там воздух от влаги очищался только зимой. Но тогда становится слишком холодно, даже для морозоустойчивых эльфов, чтобы сидеть себе спокойно и любоваться небесными огоньками.
Почему-то Лиора опять вспомнила каменные скрижали на странном наклонном острове. По непонятной причине древнее пророчество о тридцати героях, что придут в мир и будут друг с другом сражаться, продолжало волновать девушку.
Она прекрасно понимала, что старинные сказания не стоит воспринимать буквально. Да и слишком расплывчатым было пророчество. Но отчего-то при мысли о нем сладко ныло сердце.
Вот только и чувство одиночества становилось сильнее. Иногда оно так скручивало Лиору, что она была готова идти куда угодно, лишь бы встретить живую душу.
Но обычно утром это желание блекло, и юная эльфийка проводила еще один бессмысленный день.
«Зачем это все?» – горько подумала Лиора и посмотрела на яркий серпик луны.
Он расплывался туманным пятном.
Девочка смахнула слезы.
«Я вот так и проживу всю жизнь? – продолжила она саму себя терзать вопросами. – Состарюсь здесь и умру? Или раньше, не выдержав одиночества, зачахну? А моя магическая сила? Она так ни для чего не послужит, ничего хорошего не принесет другим? Тогда зачем всё?»
С удивлением девушка почувствовала, как из глубины души поднимается злость и решимость.
Она резко встала на ноги, зашла в пещеру и принялась лихорадочно собираться в дорогу.
Нельзя ждать утра, нельзя давать ночи усыпить порыв к действию.
Через десять минут тоненький силуэт, осторожно выбирая дорогу, двинулся вдоль горной страны на юг.
Глава 7. Помощник пекаря
27.09.194 г.в.п.
Лилгород, Лилгородское княжество
– Дрёма, доставай! А то подгорят!
Дремудад сноровисто взялся за ухват, древком отодвинул заслонку и распахнул дверцу печи.
Из глубины пахнуло жаром раскаленных докрасна углей.
«Как в древних пещерах, когда у нас главной профессией было кузнечное дело!» – подумал юный дворф.
Он живо представил себя в асбестовом переднике и огромных непрожигаемых рукавицах, достающим из жерла домны раскаленный клинок, чтобы отковать его. Или клинки не в домнах раскаляют? Или раскаляют вообще не клинки, а заготовки?
Дрёма, к своему великому стыду, этого не знал. Память о давнем мастерстве выветрилась за три поколения, что провели дворфы под сенью кедров и ёлок, общаясь со зверушками и нюхая цветочки.
«Ну и ладно! – с некоторой злостью подумал Дремудад. – Я все равно буду играть в кузнеца!»
И он, осторожно вставив вилку ухвата в специальные пазы, плавно потянул на себя лист с кинжалами. То есть, рогаликами, конечно. Ароматными и как раз в меру подрумяненными.
«Теперь их на наковальню!» – продолжал воображать дворфенок.
Поставил противень с выпечкой на крепкий дощатый стол.
Вновь сунул ухват в печь и подхватил второй.
«А это части доспеха!» – обозвал Дрёма ватрушки с малиновым вареньем.
– Не закрывай! – громко попросил его Святополк, муж тети Малуши и отец Демьяна.
Мужчина взял из рук юноши ухват, одним ловким движением подхватил противень с лежащими на нем ровными рядами комками белого теста и поместил его в печь. Все тем же непрерывным движением отправил в пышущее жаром жерло еще один.
Дремудад даже залюбовался. Всегда приятно смотреть, как работает настоящий профессионал.
Но отвлекаться было некогда. Дворф взялся за деревянную лопатку и принялся перекладывать горячие крендельки на деревянный поддон, затем, легко и непринужденно, отнес его в помещение магазина.
А вот там пришлось туго.
Низенькому дворфенку потребовалось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до верхней полки. Он зашатался, и чуть не рухнул на дощатый добела выскобленный пол.
Но был подхвачен заботливой теплой рукой тети Малуши.
– Спасибо! – смущенно поблагодарил ее Дремудад.
Женщина широко улыбнулась и потрепала его по вихрастой русой шевелюре.
– Это тебе спасибо, малец, – добрым голосом похвалила хозяйка пекарни. – Ладно, пока что все. Иди, играй!
– Я Дёмке помогу сначала, а потом мы вместе!.. – весело сообщил Дремудад и поспешил к своему новому другу.
Демьян заканчивал лепить пирожки с голубикой. Рот хитрого мальчишки был перемазан вареньем. Не иначе проверял его качество.
Дрёма встал рядом с пареньком и подключился к интересному занятию: раскатыванию шариков сдобы в ровные тонкие кружочки.
Лепку Дрёма доверил человеческому детенышу.
Огромные ручищи дворфа для такой тонкой работы подходили плохо, потому что пирожки терялись на просторах ладоней.
Потом приятели, отряхнувшись от муки, побежали на двор. Там, на покосившемся садовом столе, ждали их корабли.
Дремудаду очень нравилось возиться со своей ладьей. Небольшой, в четверть аршина, но с мачтой и настоящим парусом из лоскутка тряпицы.
Отрока приводила в восторг возможность создать что-то плавающее.
Дворфы не дружат с водой. От слова «совсем». Подавляющее большинство и плавать не умеет. А когда и где этому научишься?! Лето в Таежном Угле короткое, речки холоднющие и сравнительно мелкие.
А океан… Он не зря называется Студеным. По нему и в августе плавают огромные айсберги.
С лодками та же история. Даже жители побережья их не строят.
И идея создать пусть игрушечную, но взаправдашнюю ладью, захватила воображение пытливого юноши.
– Тебе киль надо подлиннее сделать! – сообщил другу Демьян.
Хозяйский мальчишка корпел над такелажем, натягивая толстые лохматые нитки.
– А для чего он нужен? – спросил Дрёма.
– Чтобы судно не переворачивалось – со значением пояснил мальчик. – Вот, смотри, как у меня!
Дремудад внимательно оглядел днище модельки.
– Ты в паз его вставил?
– Ага!
– А такая форма для чего? – осведомился дворфенок. – Чтобы обтекаемость была больше? Да?
– Наверное, – пожал плечами малец. – Киль всегда таким делают.
– А если передний угол уменьшить, скорость увеличится? – не унимался Дрема.
Человеченок лишь пожал плечами.
Ходовые испытания они устроили на пруду.
Их набежала наблюдать целая стайка соседских мальчишек и девчонок. Они радостно гомонили и засыпали кораблестроителей советами.
С местной ребятней Дрема чувствовал себя немного неуютно.
Он был раза в три тяжелее и раз в пять сильнее любого из них и боялся, как бы ни повредить кого-нибудь во время игры.
А ребятня тоже с недоумением поглядывала на бородатого широкоплечего коротышку, что говорил густым басом, но вел себя как обычный пацан. Если бы они узнали, что Дрёма раза в два, а то и в три их старше, так вообще перестали бы с ним водиться. Но дворфенок свой возраст предусмотрительно не афишировал.
Дремудад, смущаясь и сопя, бережно опустил свой кораблик на гладкую поверхность воды, осторожно отвел руки.
Легкий ветерок наполнил парус, и суденышко, накренившись на левый борт, неторопливо заскользило по поверхности пруда.
И такая тихая радость наполнила вдруг дворфенка! Восторженно кричащая детвора отодвинулась куда-то на задний план, и Дремудад представил себя, стоящим на палубе настоящего судна, уносящегося в неведомые страны!
Сердце сладко заныло от этой картинки.
– Я когда-нибудь тоже поплыву, – тихо прошептал он.
– Поплывешь? – сунулся к нему Демьян. – Топориком на дно?
Его судно чуть отставало от дреминого. Наверное, из-за формы киля. Пацаненок чувствовал себя уязвленным. Он ведь считал себя великим корабельным мастером. Поэтому срочно надо было компенсировать пострадавшую гордыню.
– Ты же плавать не умеешь! – заявил он громко.
Детвора неуверенно захихикала.
– А ты научи, – бесхитростно попросил Дремудад и обезоруживающе улыбнулся.
– Замётано! – обрадовался Демьян. Его авторитет был восстановлен.
Домой возвращались с мокрыми волосами, а Дрёма и с влажной бородой.
День клонился к вечеру. Солнце как будто положило на плечи теплые мягкие руки. Дремудад был еще более тихим и задумчивым, чем обычно.
Уж слишком много всего случилось сегодня.
Первый построенный ими корабль, который он выловил в камышах на противоположной стороне пруда и теперь бережно нес в ладонях. Барахтанье в теплой воде и открытие, что она, оказывается, может его, Дремудада, держать!
А теперь еще и прогулка по вечернему притихшему городу.
Дворф уже привык к обилию жителей. Да и вид людей перестал его напрягать. Наоборот, он сам себе стал казаться немного неправильным. Но тут уж ничего не поделаешь.
Внезапно по главной улице, к которой они с Демьяном подошли, процокали копыта.
Неспешно проехала кавалькада из десятка воинов. Впереди, на белоснежных конях восседали и оживленно разговаривали двое: высокий крепкий мужчина средних лет с короткой темной бородой и…
Дремудад залюбовался.
Девушка была очень красивой.
Конечно, не по дворфийским меркам. Но красота – это такая штука, что ощущается даже у представителей чужих рас. Да, что рас! Вы ведь наверняка умиляетесь изяществом и милотой кошек, гордой статью лошадей, опасной и дикой красотой волков?
Так и здесь.
Русоволосая девушка в богатом наряде была прекрасна.
Ярко-голубые глаза, нежный овал лица, мягкие и в то же время крупные черты которого поражали гармоничностью.
Высокая и стройная, она прекрасно держалась в седле.
Не в той пародии на седло, которое называют «женским», а в настоящем, боевом.
Кстати, поверх голубой блузы, расшитой золотыми нитями, на груди девушки был пристегнут нагрудник. Явно специально для нее изготовленный. С выпуклостями такими.
Девушка, проезжая мимо ребят, мельком взглянула на них.
Ее прищуренные глаза остановились на дворфе и в них что-то мелькнуло.
Что-то нехорошее.
Она внезапно замолчала, задумавшись над чем-то, и пропустила вопрос своего спутника. Но спохватилась и продолжила светскую беседу, больше не обращая внимания на пацанов.
– Княгиня! – вздохнул Демьян, провожая кавалькаду восторженным взглядом. – Какая же она у нас красивая, правда?!
– Правда, – подтвердил Дремудад.
Юношу почему-то не покидало беспокойство.
– А кто это был с ней? – спросил он.
– Князь Зеленоградский, – сообщил Демьян. – Говорят, он хочет своего сына за нашу Светлену сосватать и союз заключить против Волкинского княжества. Может, даже война будет!
Он с таким восторгом произнес это страшное слово, что Дремудад невольно вздрогнул.
– Пойдем домой, – попросил он приятеля.
Вечер стал совсем тревожным.
После сытного и вкусного ужина Дрёма и Демьян устроились поболтать на завалинке дома.
– Тебе наша княжна тоже понравилась? – спросил приятеля Демьян. – Она такая замечательная!
– Ну да, наверное, – осторожно ответил дворф.
– Не наверное, а точно! – возмутился мальчуган. – В нее половина княжества влюблена!
– И ты? – прямо спросил Дремудад.
Мальчик не ответил, но густо покраснел.
– Она у вас очень молодая, да? – скрывая неловкость, осведомился дворф.
– Ну да! – обрадовано сменил тему Демьян. – Ей еще и двадцати нет! А княжной сделалась в семнадцать. Представляешь?
– Ого! – поразился Дрёма, но быстро сообразил: – В семнадцать вы, люди, уже взрослые, да?
– Ну, не совсем, – засмеялся мальчишка. – Хотя, уже не дети.
– Как же ее такую молодую в княжны выбрали?
– То есть, как выбрали? – озадаченно переспросил мальчишка. – Князья по наследству власть передают. У Светлены родители и старший брат погибли. А младший, Бористан, исчез. Вот и пришлось девушке самой княжеское кресло занять.
– Вот как? – вздохнул Дрёма. – Так она сирота?
Ему вдруг стало очень жалко эту гордую, но одинокую девушку.
– Так и есть,– поддержал его собственным вздохом Демьян. – Но она сильная! При старом князе у нас все было таким сонным и неспешным, а теперь то один князь соседский приедет, то другой. Дружина раза в три увеличилась, всех молодых парней стали учить с оружием обращаться.
– И тебя? – удивился Дрёма.
