Мгновение спустя он поднялся и вышел.
Следующие полгода мы притворялись счастливой парой. Принимали поздравления и подарки для нерожденного ребенка – вещи, кроватку, игрушки. Обустраивали место в доме. Даже обсуждали будущее, избегая вспоминать прошлое. Он помогал мне. Помогал, когда из-за слабости и тошноты я не вставала с постели. Когда из-за внезапной непереносимости запахов не могла варить мази и смешивать настойки. Когда отяжелела и перестала справляться с обувью. Он был рядом. Поддерживал. Заботился. Обнимал, если я просила. Утешал, если плакала. Кем бы он ни был, что бы ни связало нас, я не пожелала бы никого другого рядом в этот непростой период.
Но я также знала, чем всё кончится. Это была одна из причин, почему я потакала своим желаниям и нагло вторгалась в его личное пространство. У каждой истории есть финал. Время моего настало, когда отошли воды.
– Я позову повитуху, – сказал он, но не двинулся с места.
– Не надо, – обреченно вздохнула я. – Справлюсь. Помоги только дойти.
Роды запомнились плохо. Много боли, схватки, рука инквизитора в моей. За нее я цеплялась, как за якорь в реальность. И тужилась, и кричала, и снова тужилась, сжимая его пальцы до хруста…
Когда я очнулась, он сидел рядом, держа в руках кривой кулек. Было тихо, и в первый миг я испугалась, но прислушалась к миру внутренним чутьем и уловила два сердцебиения. Всё было в порядке. Я справилась.
А инквизитор получил свои доказательства.
– Все… узнали? – прошептала я сорванным голосом.
– Я погасил, – откликнулся он, не отводя взгляд от своей ноши. – Может, цветы пораньше распустятся. Эка невидаль.
– Хорошо… – Я прикрыла глаза, слишком вымотанная, чтобы что-то чувствовать. – Делай, что должен, инквизитор. Не медли.
Я ощутила движение, а затем руку на своей шее, и судорожно вдохнула. Вот, значит, как это будет.
– На ребенка не взглянешь?
Я болезненно скривилась. По щекам покатились слезы
– Взгляну, и останется сиротой, – сказала хрипло. – Не выдержу против тебя сейчас, а всё одно попытаюсь и с собой утяну. Давай.
Еще долгое мгновение его ладонь просто касалась моей кожи. Затем скользнула на затылок, чтобы приподнять, прислонить к себе, позволяя опереться.
– Посмотри на нашу дочь, – сказал бывший инквизитор. – Похожа на тебя.
Не веря, я медленно подняла веки и взглянула на младенца в его руках. Сердце защемило от нежности и любви.
– У нее твои глаза.
Следующие полгода мы притворялись счастливой парой. Принимали поздравления и подарки для нерожденного ребенка – вещи, кроватку, игрушки. Обустраивали место в доме. Даже обсуждали будущее, избегая вспоминать прошлое. Он помогал мне. Помогал, когда из-за слабости и тошноты я не вставала с постели. Когда из-за внезапной непереносимости запахов не могла варить мази и смешивать настойки. Когда отяжелела и перестала справляться с обувью. Он был рядом. Поддерживал. Заботился. Обнимал, если я просила. Утешал, если плакала. Кем бы он ни был, что бы ни связало нас, я не пожелала бы никого другого рядом в этот непростой период.
Но я также знала, чем всё кончится. Это была одна из причин, почему я потакала своим желаниям и нагло вторгалась в его личное пространство. У каждой истории есть финал. Время моего настало, когда отошли воды.
– Я позову повитуху, – сказал он, но не двинулся с места.
– Не надо, – обреченно вздохнула я. – Справлюсь. Помоги только дойти.
Роды запомнились плохо. Много боли, схватки, рука инквизитора в моей. За нее я цеплялась, как за якорь в реальность. И тужилась, и кричала, и снова тужилась, сжимая его пальцы до хруста…
Когда я очнулась, он сидел рядом, держа в руках кривой кулек. Было тихо, и в первый миг я испугалась, но прислушалась к миру внутренним чутьем и уловила два сердцебиения. Всё было в порядке. Я справилась.
А инквизитор получил свои доказательства.
– Все… узнали? – прошептала я сорванным голосом.
– Я погасил, – откликнулся он, не отводя взгляд от своей ноши. – Может, цветы пораньше распустятся. Эка невидаль.
– Хорошо… – Я прикрыла глаза, слишком вымотанная, чтобы что-то чувствовать. – Делай, что должен, инквизитор. Не медли.
Я ощутила движение, а затем руку на своей шее, и судорожно вдохнула. Вот, значит, как это будет.
– На ребенка не взглянешь?
Я болезненно скривилась. По щекам покатились слезы
– Взгляну, и останется сиротой, – сказала хрипло. – Не выдержу против тебя сейчас, а всё одно попытаюсь и с собой утяну. Давай.
Еще долгое мгновение его ладонь просто касалась моей кожи. Затем скользнула на затылок, чтобы приподнять, прислонить к себе, позволяя опереться.
– Посмотри на нашу дочь, – сказал бывший инквизитор. – Похожа на тебя.
Не веря, я медленно подняла веки и взглянула на младенца в его руках. Сердце защемило от нежности и любви.
– У нее твои глаза.
