«Больше всего хранимого храни сердце твоё; потому что из него источники жизни»
Притчи 4:23
ПРЕДИСЛОВИЕ
Гнойники часто долго болят и лопаются, выпуская зловонный гной наружу. Бывает же и так, что нарыв находится слишком глубоко в сердце. Он болит, болит, но время лишь притупляет боль. Нарыв уменьшается и, кажется, что прошёл совсем, рассосался, но память подкидывает картинки прошлого, напоминает: болезнь всё ещё здесь, на месте. Полное исцеление наступает только тогда, когда нарыв вскрыт или удалён.
В разбитом сердце есть глубокая рана, которая со временем затягивается, но недосказанность, как инородное тело, превращается в гнойник. И чем чаще сердце разбивалось, тем больше ран и нарывов. Время облегчает боль, снимают воспаление, нарыв уменьшается и уже не болит. Совсем. Просто знаешь, что он есть, и это тебя гнетёт. Будто спустя года какая-то чужеродная частица до сих пор сидит в твоём сердце, и хочется от неё избавиться, вскрыть, удалить воспоминания о чужом человеке, очистить себя от лишнего и забыть навсегда, а не жить с тупой болью и делать вид, что болезнь прошла.
P.S. Имена изменены по этическим соображениям. В истории есть доля вымысла.
Остались позади 5 лет безмятежной учёбы в колледже. Самый яркий период моей жизни, где каждый день был целым приключением. Правда, тогда, в двадцать лет, я этого ещё не понимала. Думала, что наконец-то вырвалась из среды среднеспециальной образовательной школы и влилась в более утончённое общество студентов высшего учебного заведения. Мне предстояло снова провести пять лет за партой только уже ***ского государственного университета.
В те дни меня переполняла гордость, ведь я поступила на бюджет в самый престижный вуз города N*** по одному экзамену. Если быть откровенной до конца, поступила я сразу в два университета (для успокоения мамы), но выбрала путь переводчика. Педагогом я себя и так чувствовала. Мной гордилась вся семья, и считали меня самой умной в родне, ведь, по словам моей бабушки, так, как я не учился никто.
Тот факт, что придётся сесть за одну парту со вчерашними школьниками, которые младше меня на три года, смущал мало. Внешне выглядела я не старше. Я шла к заветной мечте - стать успешным человеком, заниматься любимым делом. Английский обожала до щенячьего восторга, и свой успех видела в карьере переводчика. Почти совсем не задумывалась о том, где можно было реализовать свой талант в городе N***. Я, как Скарлетт О'Хара, предпочитала думать о том позже.
Временами посещали мысли уехать в столицу либо поступить в аспирантуру. Да мало ли куда можно податься с дипломом о высшем образовании...
Итак, первые дни в университете принесли много разных эмоций.
Наша группа «лингвистов-переводчиков» оказалась небольшой, состоящей в основном из одних девиц. Парней было четверо (по сравнению с колледжем шикарно! К пятому курсу мальчишки из среды педагогов испарились). Что такое женский коллектив, я знала. Четыре мальчика на группу из двадцати девочек - это круто!
Парни разделились удачно. Самые интересные, на мой взгляд, - англичане, в моей подгруппе, а попроще отправились к немцам. Студентов, изучающих немецкий язык, оказалось больше англичан, хотя поступали с ним пять человек. Остальные проходили испытания с английским. Однако заведующая кафедрой «Романо-германской филологии» преподавала язык Гёте. Она рассудила, что немцев не могло быть пять человек из двадцати. Все, у кого английский показался не фееричным, отправились учить немецкий язык с первого курса. Английский ждал их только на третьем. Преподаватели в один голос заявляли, что разницы никакой, по окончании университета будем владеть обоими языками на одинаковом уровне. Я про себя улыбалась. Уже проходили. Однако с бывшими школьниками такой трюк сработал.
В нашей группе не только я оказалась почтенного возраста. Были даже старше. Одна девушка перевелась из педагогического то ли из-за проблем с лексикологией, то ли с преподавателем этой таинственной науки. Я недоумевала, какие трудности с лексикологией вообще могли возникнуть. Это же так интересно - изучать слова! Вторая девушка, Алёна Крикунова, приехала из района с таким же дипломом, как и у меня - учитель английского языка. С первых дней мы подружились, ведь у нас было много общего.
Сначала мои сокурсники удивлялись всему в университете. Ну ещё бы! Сразу после школьной скамьи да в свободное плавание. Наблюдать за ними было забавно. Строили из себя взрослых, курили в каждый перерыв, грязно матерились и пошло шутили. Одногруппники сразу не поверили, что мне двадцать лет. Удивлялись, почему я с ними не курила и не делилась сексуальными подвигами. Потом они смирились с тем, что я иная, но не сразу. Пытались меня приобщить к яркой жизни, но без результата. Сделали вывод, что я истинная училка, и отстали.
Для первокурсников в университете всё в новинку. Отличить их от студентов старших курсов легко. Мы собирались перед парами в кружок на улице перед учебным корпусом, а потом толпой отправлялись в аудиторию на занятие.
- Диана, давай к нам! - помахал мне рукой рыжий, плотный Платон Улиткин, мальчик, год проживший в Америке по программе Students Exchange.
Английский у него был «великолепный», у преподавателей кафедры открывался рот, когда Улиткин начинал говорить бегло с малопонятными сленговыми оборотами и многочисленными вводными и сорными словами, которые первое время придавали Платону шарм. Создавалось впечатление, что ***ский государственный университет, а именно кафедру «Романо-германской филологии» посетил истинный американец. А если серьёзно, много слов, да мало толку. Поступил Улиткин на платное место, до бюджета не дотянул.
- Закурить будет, Орлова? - обратился рыжий Платон.
- Не курю, - отрезала.
Игорь Золотников, другой одногруппник-англичанин, издал звук, который следовало бы расценить как смех, но на самом деле напоминал блеяние овцы, случайно зажатой дверью.
- Чё правильная такая, да? - прицепился Платон.
- Да, - подтвердила.
- Скучно с тобой, Дианка.
- Согласна.
- Ты, случайно, не сектантка?
- Точно. А ты как угадал?
- У нас какая пара сейчас? - Рыжий сменил тему. К нам подтянулись ещё одногруппники и поделились с Платоном сигаретами.
- Философия, аудитория 8-218, - ответила.
- Восьмой корпус?
- Ага.
- Тогда идём.
Организованной группой отправились постигать мудрость и размышлять на тему, что же всё-таки первично: дух или материя?
* * *
Порою кажется, что трудно быть одной:
Невыносимы дни, минуты и секунды...
Одно пустует место под луной,
Мне хочется, чтобы оно заполнилось тобой.
Готова ждать тебя всю жизнь,
Терпеть тяжёлые мученья и страданья,
А мне так хочется тихонько посидеть,
Тепло обнявшись, в трепетном молчанье.
Я знаю, ты придёшь ко мне, мой Принц!
Придёшь в тот день, когда угодно Богу,
В заветный час сверкнёт мне тайный блик,
И я пойму, что послан ты от Бога.
лето 2004 г.
Так началась новая маленькая жизнь - обучение в университете. Мои ровесники все на третьем курсе. Я же первокурсница, но это меня мало смущало. Совсем не жалела, что училась в колледже, ведь там у меня случилось столько всего интересного. Прежде всего, меня научили учиться. В колледже я встретила настоящих друзей.
Первые и вторые курсы посещали университет во вторую смену, третий, четвёртый и пятый в первую. Мои пары начинались в час дня, а пары первой смены заканчивались в 12.40. Двадцать минут - перерыв. В это время студенты старших курсов покидали территорию университетского городка, а младшекурсники подтягивались на учёбу.
Так, в один тёплый сентябрьский день, я встретила ЕГО, Игната Митрофанова, своего давнего знакомого. Мы раньше часто пересекались с ним в церкви на служениях, молодёжных собраниях, спевках. Я близко дружила с его сестрой Адель. Она на полтора года младше. Однажды до меня даже дошёл курьёзный слух: родители Адель не хотели, чтобы дочь дружила со мной, потому что я, по их мнению, вела себя неприлично, поскольку крутила любовь с Колей Ветровым, взрослым парнем. Боялись, что от меня Адель научится чему-нибудь плохому. Как будто я бегала за Колей и соблазняла его специально. Я ничего не делала. Просто улыбалась, громко хохотала над его шутками (тогда они мне казались смешными) и поддерживала разговор. Разве я виновата, что Коля сам прикипел ко мне, шестнадцатилетней девчонке?!
Сейчас я уже совсем другая. Да и Коля в прошлом. Он женат, и есть ребёнок. Честно, я желаю ему несказанного счастья. Мне ни капли не больно. Искренне рада за него. Моё же ждёт меня впереди.
Игнат, кстати, знал об отношениях с Колей. Да о них в курсе были все, даже бабушки в церкви, что уж говорить про молодёжь! Коля не умел скрывать свои чувства. И это взрослый парень! Что уж говорить обо мне, глупой девчонке...
Однако время прошло, из девчонки я выросла в рассудительную девушку, которая знала чего хотела: а) поступить в университет, б) к последнему курсу озаботиться поиском жениха, но не торопиться, в) сделать карьеру. Пункты б и в часто менялись в моём списке местами, поскольку хорошо устроиться и добиться успеха возможно только в крупном городе, N*** под эту категорию не подходил.
В университет поступила. Конкурс на выбранную специальность - 10 человек на место. Я летала от счастья и от осознания своих способностей, поверила, что всё лучшее у меня впереди. В голове крутилась одна учёба. О любви вообще не думала. Никакой даже мимолётный флирт меня не увлекал. Я и так устала разбивать чужие надежды. Самое интересное - не прилагаю никаких усилий. Мужчины сами тянутся ко мне.
Стоит вспомнить Тима, американца из группы миссионеров, что приезжали к нам в город летом. Я просто делала свою работу - переводила. Помогала одним людям понимать других. Доброжелательно общалась со всеми без какого-либо намёка заполучить жениха-иностранца. Однако в меня поголовно начинали влюбляться...
Бедный Тим - 35 лет, в поисках дамы сердца по всему миру. Полулысенький, небольшого росточка американец никак не мог взять в толк, что милая, худенькая переводчица с длинной блондинистой косичкой имела расчётливые и далеко идущие планы, нацеленные в первую очередь на университет, а не на замужество и переезд в Америку, штат Вашингтон.
В первый месяц учёбы в университете всё казалось чуждым. Да, я прошла хорошую закалку в колледже, но там всё казалось таким родным. Я всех знала, все знали меня. Здесь же всё по-другому. Шумно. Много парней (если брать университет в целом). Сплошные курительные кружки и нецензурные выражения (девчонки в колледже тоже охотливы на острый язычок, но всё же как будущие учителя сдерживались). Но больше всего в университете страдала из-за того, что со мной рядом не было Наташки-Николашки, родной души, подруги, которая ближе, чем сестра. Не с кем без слов обменяться многоговорящим взглядом, не с кем похихикать над только нам понятными шутками, не с кем на скучных парах поиграть в «точки» или «угадай вопрос», а потом давиться смехом. В этом новом, чуждом мире я оказалась совершенно одна. Чувствовала, как гнетут одиночество, непонимание меня окружающими. Такое уже случалось со мной в школе. Трудно находить в себе силы и идти туда, где все смотрят на тебя, как на диковину, потому что ты не как все.
Игнат Митрофанов, как лучик надежды и поддержки, возник на моём пути. Из-за Коли и нашего разрыва, я мало появлялась среди молодёжи в городе N***. Предпочитала оставаться в своём городке Z, где организовала хор в нашей маленькой церкви.
Шла в университет, разглядывая асфальт под ногами и размышляя о предстоящих парах.
- Привет! - прозвучал знакомый низкий голос.
Я подняла голову и удивилась. Игнат сильно изменился. Вырос и раздался в плечах. Мы с одного года, Игнат младше на три месяца, но так возмужал, сделался высоким - не узнать.
- Привет, - протянула я, поражаясь тому, как сильно он изменился. - Ух ты, да тебя не узнать? Игнат, ты так вырос...
- А ты нет, - улыбнулся. И его глаза сверкнули синим светом.
Отметила, что стал смелее. Раньше ничего, кроме «привет», и не говорил, никогда не смотрел на меня так по-взрослому, по-мужски.
- Чего здесь делаешь? - спросил он.
- Да вот учусь, - призналась.
- Серьёзно? Где? Ты же учительница вроде как!
- На лингвиста-переводчика учусь. На учительницу выучилась.
- У нас в универе и на такое обучают? - удивился Игнат.
- Как видишь... Слушай, я так рада тебя видеть. Еле узнала. Ты такой... - изобразила в воздухе руками мощный остов.
Он громко рассмеялся.
- Совсем забыла нас. Надо приезжать почаще, - пожурил.
- Как дома дела? Как Адель?
- По тебе скучает. Она в педе на литфаке учится.
- Передавай ей привет. Я тоже скучаю.
- А ты приезжай, - подмигнул.
- Хорошо. Как-нибудь приеду.
- Мы, наверно, теперь чаще видеться будем, - улыбнулся.
- Наверно, - я заметила, позади Игната появилась моя одногруппница, Таня Панова. Она помахала мне рукой и затормозила около нас. Игнат заметил и сказал:
- Ладно, пока, Диана. Очень рад был тебя встретить, - и неожиданно обнял меня за плечи. Я расценила это как добрые братские объятия, хотя сильно удивилась его порыву. Вроде бы ничего такого, но в кругу молодёжи церкви подобное прощание или приветствие не было принято между мальчиками и девочками, только рукопожатие. Объятия - интимный жест. Ну ладно, мы же всё-таки не в церкви, а в университетском городке.
- Пока, Игнат!
- Увидимся ещё, Дианочка!
«Дианочка»?! Осмелел Игнат ровно настолько, насколько вырос. Не замечала раньше за ним подобного. Да я вообще его не замечала. Для меня он всегда оставался серым, невзрачным, молчаливым подростком, который вечно исподлобья следил за сестрой. Адель из-за этого сильно нервничала.
Я подхватила Панову под руку, и мы пошли к восьмому корпусу.
- Кто это был? - спросила Таня.
- Да так, знакомый, - отмахнулась.
Я постепенно втягивалась в университетскую жизнь. Мне, конечно, было намного легче, чем моим одногруппникам после школьных парт, но и я всё же испытывала некоторые неудобства в универе. Постоянно сравнивала уют, комфорт и приходила к выводу, что в колледже всё же лучше, там всё такое родное, как дома, а здесь чужое, безликое, ничьё...
Столовая находилась в отдельном корпусе на территории университетского городка. Чтобы спокойно поесть нормальной еды, требовался час. Таких шикарных перерывов нам даже между сменами не предоставляли. Все студенты, а в особенности ответственные первокурсники питались в буфетах. Хот-доги, мини-пиццы и чай в пакетиках - наше всё.
Сентябрь выдался тёплым и солнечным. Я спешила на первую пару и в том же самом месте снова встретила Игната. Он шёл не один, с каким-то парнем.
- Привет, - поздоровалась я и собралась уже продолжить путь, как меня остановил голос Игната:
- Диана, привет, подожди! Санёк, ну я это... Давай увидимся.
Парень мимолётно улыбнулся и отправился по своим делам.
Я смотрела на Игната и ждала, чего же скажет. А он разглядывал меня с высоты своего роста и не торопился говорить. Пауза затянулась. Почувствовала себя неуютно.
- Как дела? Домой? - начала я, когда молчание стало невыносимым.
Его веки чуть дрогнули, он будто очнулся, улыбнулся и ответил:
Притчи 4:23
ПРЕДИСЛОВИЕ
Гнойники часто долго болят и лопаются, выпуская зловонный гной наружу. Бывает же и так, что нарыв находится слишком глубоко в сердце. Он болит, болит, но время лишь притупляет боль. Нарыв уменьшается и, кажется, что прошёл совсем, рассосался, но память подкидывает картинки прошлого, напоминает: болезнь всё ещё здесь, на месте. Полное исцеление наступает только тогда, когда нарыв вскрыт или удалён.
В разбитом сердце есть глубокая рана, которая со временем затягивается, но недосказанность, как инородное тело, превращается в гнойник. И чем чаще сердце разбивалось, тем больше ран и нарывов. Время облегчает боль, снимают воспаление, нарыв уменьшается и уже не болит. Совсем. Просто знаешь, что он есть, и это тебя гнетёт. Будто спустя года какая-то чужеродная частица до сих пор сидит в твоём сердце, и хочется от неё избавиться, вскрыть, удалить воспоминания о чужом человеке, очистить себя от лишнего и забыть навсегда, а не жить с тупой болью и делать вид, что болезнь прошла.
P.S. Имена изменены по этическим соображениям. В истории есть доля вымысла.
ГЛАВА 1 — Университет
Остались позади 5 лет безмятежной учёбы в колледже. Самый яркий период моей жизни, где каждый день был целым приключением. Правда, тогда, в двадцать лет, я этого ещё не понимала. Думала, что наконец-то вырвалась из среды среднеспециальной образовательной школы и влилась в более утончённое общество студентов высшего учебного заведения. Мне предстояло снова провести пять лет за партой только уже ***ского государственного университета.
В те дни меня переполняла гордость, ведь я поступила на бюджет в самый престижный вуз города N*** по одному экзамену. Если быть откровенной до конца, поступила я сразу в два университета (для успокоения мамы), но выбрала путь переводчика. Педагогом я себя и так чувствовала. Мной гордилась вся семья, и считали меня самой умной в родне, ведь, по словам моей бабушки, так, как я не учился никто.
Тот факт, что придётся сесть за одну парту со вчерашними школьниками, которые младше меня на три года, смущал мало. Внешне выглядела я не старше. Я шла к заветной мечте - стать успешным человеком, заниматься любимым делом. Английский обожала до щенячьего восторга, и свой успех видела в карьере переводчика. Почти совсем не задумывалась о том, где можно было реализовать свой талант в городе N***. Я, как Скарлетт О'Хара, предпочитала думать о том позже.
Временами посещали мысли уехать в столицу либо поступить в аспирантуру. Да мало ли куда можно податься с дипломом о высшем образовании...
Итак, первые дни в университете принесли много разных эмоций.
Наша группа «лингвистов-переводчиков» оказалась небольшой, состоящей в основном из одних девиц. Парней было четверо (по сравнению с колледжем шикарно! К пятому курсу мальчишки из среды педагогов испарились). Что такое женский коллектив, я знала. Четыре мальчика на группу из двадцати девочек - это круто!
Парни разделились удачно. Самые интересные, на мой взгляд, - англичане, в моей подгруппе, а попроще отправились к немцам. Студентов, изучающих немецкий язык, оказалось больше англичан, хотя поступали с ним пять человек. Остальные проходили испытания с английским. Однако заведующая кафедрой «Романо-германской филологии» преподавала язык Гёте. Она рассудила, что немцев не могло быть пять человек из двадцати. Все, у кого английский показался не фееричным, отправились учить немецкий язык с первого курса. Английский ждал их только на третьем. Преподаватели в один голос заявляли, что разницы никакой, по окончании университета будем владеть обоими языками на одинаковом уровне. Я про себя улыбалась. Уже проходили. Однако с бывшими школьниками такой трюк сработал.
В нашей группе не только я оказалась почтенного возраста. Были даже старше. Одна девушка перевелась из педагогического то ли из-за проблем с лексикологией, то ли с преподавателем этой таинственной науки. Я недоумевала, какие трудности с лексикологией вообще могли возникнуть. Это же так интересно - изучать слова! Вторая девушка, Алёна Крикунова, приехала из района с таким же дипломом, как и у меня - учитель английского языка. С первых дней мы подружились, ведь у нас было много общего.
Сначала мои сокурсники удивлялись всему в университете. Ну ещё бы! Сразу после школьной скамьи да в свободное плавание. Наблюдать за ними было забавно. Строили из себя взрослых, курили в каждый перерыв, грязно матерились и пошло шутили. Одногруппники сразу не поверили, что мне двадцать лет. Удивлялись, почему я с ними не курила и не делилась сексуальными подвигами. Потом они смирились с тем, что я иная, но не сразу. Пытались меня приобщить к яркой жизни, но без результата. Сделали вывод, что я истинная училка, и отстали.
Для первокурсников в университете всё в новинку. Отличить их от студентов старших курсов легко. Мы собирались перед парами в кружок на улице перед учебным корпусом, а потом толпой отправлялись в аудиторию на занятие.
- Диана, давай к нам! - помахал мне рукой рыжий, плотный Платон Улиткин, мальчик, год проживший в Америке по программе Students Exchange.
Английский у него был «великолепный», у преподавателей кафедры открывался рот, когда Улиткин начинал говорить бегло с малопонятными сленговыми оборотами и многочисленными вводными и сорными словами, которые первое время придавали Платону шарм. Создавалось впечатление, что ***ский государственный университет, а именно кафедру «Романо-германской филологии» посетил истинный американец. А если серьёзно, много слов, да мало толку. Поступил Улиткин на платное место, до бюджета не дотянул.
- Закурить будет, Орлова? - обратился рыжий Платон.
- Не курю, - отрезала.
Игорь Золотников, другой одногруппник-англичанин, издал звук, который следовало бы расценить как смех, но на самом деле напоминал блеяние овцы, случайно зажатой дверью.
- Чё правильная такая, да? - прицепился Платон.
- Да, - подтвердила.
- Скучно с тобой, Дианка.
- Согласна.
- Ты, случайно, не сектантка?
- Точно. А ты как угадал?
- У нас какая пара сейчас? - Рыжий сменил тему. К нам подтянулись ещё одногруппники и поделились с Платоном сигаретами.
- Философия, аудитория 8-218, - ответила.
- Восьмой корпус?
- Ага.
- Тогда идём.
Организованной группой отправились постигать мудрость и размышлять на тему, что же всё-таки первично: дух или материя?
* * *
Порою кажется, что трудно быть одной:
Невыносимы дни, минуты и секунды...
Одно пустует место под луной,
Мне хочется, чтобы оно заполнилось тобой.
Готова ждать тебя всю жизнь,
Терпеть тяжёлые мученья и страданья,
А мне так хочется тихонько посидеть,
Тепло обнявшись, в трепетном молчанье.
Я знаю, ты придёшь ко мне, мой Принц!
Придёшь в тот день, когда угодно Богу,
В заветный час сверкнёт мне тайный блик,
И я пойму, что послан ты от Бога.
лето 2004 г.
ГЛАВА 2 — Встреча
Так началась новая маленькая жизнь - обучение в университете. Мои ровесники все на третьем курсе. Я же первокурсница, но это меня мало смущало. Совсем не жалела, что училась в колледже, ведь там у меня случилось столько всего интересного. Прежде всего, меня научили учиться. В колледже я встретила настоящих друзей.
Первые и вторые курсы посещали университет во вторую смену, третий, четвёртый и пятый в первую. Мои пары начинались в час дня, а пары первой смены заканчивались в 12.40. Двадцать минут - перерыв. В это время студенты старших курсов покидали территорию университетского городка, а младшекурсники подтягивались на учёбу.
Так, в один тёплый сентябрьский день, я встретила ЕГО, Игната Митрофанова, своего давнего знакомого. Мы раньше часто пересекались с ним в церкви на служениях, молодёжных собраниях, спевках. Я близко дружила с его сестрой Адель. Она на полтора года младше. Однажды до меня даже дошёл курьёзный слух: родители Адель не хотели, чтобы дочь дружила со мной, потому что я, по их мнению, вела себя неприлично, поскольку крутила любовь с Колей Ветровым, взрослым парнем. Боялись, что от меня Адель научится чему-нибудь плохому. Как будто я бегала за Колей и соблазняла его специально. Я ничего не делала. Просто улыбалась, громко хохотала над его шутками (тогда они мне казались смешными) и поддерживала разговор. Разве я виновата, что Коля сам прикипел ко мне, шестнадцатилетней девчонке?!
Сейчас я уже совсем другая. Да и Коля в прошлом. Он женат, и есть ребёнок. Честно, я желаю ему несказанного счастья. Мне ни капли не больно. Искренне рада за него. Моё же ждёт меня впереди.
Игнат, кстати, знал об отношениях с Колей. Да о них в курсе были все, даже бабушки в церкви, что уж говорить про молодёжь! Коля не умел скрывать свои чувства. И это взрослый парень! Что уж говорить обо мне, глупой девчонке...
Однако время прошло, из девчонки я выросла в рассудительную девушку, которая знала чего хотела: а) поступить в университет, б) к последнему курсу озаботиться поиском жениха, но не торопиться, в) сделать карьеру. Пункты б и в часто менялись в моём списке местами, поскольку хорошо устроиться и добиться успеха возможно только в крупном городе, N*** под эту категорию не подходил.
В университет поступила. Конкурс на выбранную специальность - 10 человек на место. Я летала от счастья и от осознания своих способностей, поверила, что всё лучшее у меня впереди. В голове крутилась одна учёба. О любви вообще не думала. Никакой даже мимолётный флирт меня не увлекал. Я и так устала разбивать чужие надежды. Самое интересное - не прилагаю никаких усилий. Мужчины сами тянутся ко мне.
Стоит вспомнить Тима, американца из группы миссионеров, что приезжали к нам в город летом. Я просто делала свою работу - переводила. Помогала одним людям понимать других. Доброжелательно общалась со всеми без какого-либо намёка заполучить жениха-иностранца. Однако в меня поголовно начинали влюбляться...
Бедный Тим - 35 лет, в поисках дамы сердца по всему миру. Полулысенький, небольшого росточка американец никак не мог взять в толк, что милая, худенькая переводчица с длинной блондинистой косичкой имела расчётливые и далеко идущие планы, нацеленные в первую очередь на университет, а не на замужество и переезд в Америку, штат Вашингтон.
В первый месяц учёбы в университете всё казалось чуждым. Да, я прошла хорошую закалку в колледже, но там всё казалось таким родным. Я всех знала, все знали меня. Здесь же всё по-другому. Шумно. Много парней (если брать университет в целом). Сплошные курительные кружки и нецензурные выражения (девчонки в колледже тоже охотливы на острый язычок, но всё же как будущие учителя сдерживались). Но больше всего в университете страдала из-за того, что со мной рядом не было Наташки-Николашки, родной души, подруги, которая ближе, чем сестра. Не с кем без слов обменяться многоговорящим взглядом, не с кем похихикать над только нам понятными шутками, не с кем на скучных парах поиграть в «точки» или «угадай вопрос», а потом давиться смехом. В этом новом, чуждом мире я оказалась совершенно одна. Чувствовала, как гнетут одиночество, непонимание меня окружающими. Такое уже случалось со мной в школе. Трудно находить в себе силы и идти туда, где все смотрят на тебя, как на диковину, потому что ты не как все.
Игнат Митрофанов, как лучик надежды и поддержки, возник на моём пути. Из-за Коли и нашего разрыва, я мало появлялась среди молодёжи в городе N***. Предпочитала оставаться в своём городке Z, где организовала хор в нашей маленькой церкви.
Шла в университет, разглядывая асфальт под ногами и размышляя о предстоящих парах.
- Привет! - прозвучал знакомый низкий голос.
Я подняла голову и удивилась. Игнат сильно изменился. Вырос и раздался в плечах. Мы с одного года, Игнат младше на три месяца, но так возмужал, сделался высоким - не узнать.
- Привет, - протянула я, поражаясь тому, как сильно он изменился. - Ух ты, да тебя не узнать? Игнат, ты так вырос...
- А ты нет, - улыбнулся. И его глаза сверкнули синим светом.
Отметила, что стал смелее. Раньше ничего, кроме «привет», и не говорил, никогда не смотрел на меня так по-взрослому, по-мужски.
- Чего здесь делаешь? - спросил он.
- Да вот учусь, - призналась.
- Серьёзно? Где? Ты же учительница вроде как!
- На лингвиста-переводчика учусь. На учительницу выучилась.
- У нас в универе и на такое обучают? - удивился Игнат.
- Как видишь... Слушай, я так рада тебя видеть. Еле узнала. Ты такой... - изобразила в воздухе руками мощный остов.
Он громко рассмеялся.
- Совсем забыла нас. Надо приезжать почаще, - пожурил.
- Как дома дела? Как Адель?
- По тебе скучает. Она в педе на литфаке учится.
- Передавай ей привет. Я тоже скучаю.
- А ты приезжай, - подмигнул.
- Хорошо. Как-нибудь приеду.
- Мы, наверно, теперь чаще видеться будем, - улыбнулся.
- Наверно, - я заметила, позади Игната появилась моя одногруппница, Таня Панова. Она помахала мне рукой и затормозила около нас. Игнат заметил и сказал:
- Ладно, пока, Диана. Очень рад был тебя встретить, - и неожиданно обнял меня за плечи. Я расценила это как добрые братские объятия, хотя сильно удивилась его порыву. Вроде бы ничего такого, но в кругу молодёжи церкви подобное прощание или приветствие не было принято между мальчиками и девочками, только рукопожатие. Объятия - интимный жест. Ну ладно, мы же всё-таки не в церкви, а в университетском городке.
- Пока, Игнат!
- Увидимся ещё, Дианочка!
«Дианочка»?! Осмелел Игнат ровно настолько, насколько вырос. Не замечала раньше за ним подобного. Да я вообще его не замечала. Для меня он всегда оставался серым, невзрачным, молчаливым подростком, который вечно исподлобья следил за сестрой. Адель из-за этого сильно нервничала.
Я подхватила Панову под руку, и мы пошли к восьмому корпусу.
- Кто это был? - спросила Таня.
- Да так, знакомый, - отмахнулась.
ГЛАВА 3 — Знакомый
Я постепенно втягивалась в университетскую жизнь. Мне, конечно, было намного легче, чем моим одногруппникам после школьных парт, но и я всё же испытывала некоторые неудобства в универе. Постоянно сравнивала уют, комфорт и приходила к выводу, что в колледже всё же лучше, там всё такое родное, как дома, а здесь чужое, безликое, ничьё...
Столовая находилась в отдельном корпусе на территории университетского городка. Чтобы спокойно поесть нормальной еды, требовался час. Таких шикарных перерывов нам даже между сменами не предоставляли. Все студенты, а в особенности ответственные первокурсники питались в буфетах. Хот-доги, мини-пиццы и чай в пакетиках - наше всё.
Сентябрь выдался тёплым и солнечным. Я спешила на первую пару и в том же самом месте снова встретила Игната. Он шёл не один, с каким-то парнем.
- Привет, - поздоровалась я и собралась уже продолжить путь, как меня остановил голос Игната:
- Диана, привет, подожди! Санёк, ну я это... Давай увидимся.
Парень мимолётно улыбнулся и отправился по своим делам.
Я смотрела на Игната и ждала, чего же скажет. А он разглядывал меня с высоты своего роста и не торопился говорить. Пауза затянулась. Почувствовала себя неуютно.
- Как дела? Домой? - начала я, когда молчание стало невыносимым.
Его веки чуть дрогнули, он будто очнулся, улыбнулся и ответил:
