В несколько широких шагов Корвин добрался до любовницы и сгреб ее в охапку. Она брыкалась, била его кулачками по груди. Он лишь усмехался в ответ на ее нелепые попытки защититься.
Лэя сыпала проклятьями, и он закрыл ей рот поцелуем. Она быстро прекратила сопротивление, обхватив его шею руками. Но Корвин сегодня не был склонен к нежностям. Он развернул девушку спиной к себе, не забыв зажать ей рот рукой, чтобы снова не начала болтать, а после задрал юбку. Дальше все пошло по знакомому сценарию. За что Корвин любил Лэю, так это за умение отдаваться, будто в последний раз, будто завтра не наступит. Она дарила ему всю себя без остатка, и он брал ее, не забывая одаривать взамен.
Позже, когда они отдыхали, Корвин призвал духа огня, осветить комнату.
— Видишь, — сказал он Лэе, чья голова лежала у него на груди, — я только и годен, что свечи зажигать. Моя магия сильно ограничена.
— Вовсе нет. Ты великий теург из Черного клана! Кто сравнится с тобой?
— Никто, — согласился Корвин. — Но лишь потому, что теургов ничтожно мало. Золотой и Красный клан погибли. От Серого осталась одна-единственная девчонка. А скоро придет и наш черед. Не за горами тот день, когда теурги останутся лишь в воспоминаниях.
— Поэтому ты хочешь жениться? Ради магии? — она запрокинула голову, заглядывая ему в лицо.
— Именно. Это даже не мое желание, это необходимость.
— А как же я?
— От девчонки мне требуется только благодать. Я заберу ее, и жена станет не нужна. Вот тогда я сдержу слово и женюсь на тебе.
Лэя поежилась. Конечно, она хотела замуж за главу Черного клана. Кто откажется от столь выгодной партии? Она столько труда вложила в эти отношения. Удерживать подле себя главу клана целых два года не так-то просто.
И все же на сердце скребли кошки. Она бы предпочла не знать, что другая должна умереть ради ее благополучия.
Я зевнула, закрыв лицо рукавом. Очередной нудный урок со Старшей воспитательницей был в самом разгаре. Рано обрадовалась, что им конец. Минуло уже две недели с прохождения катакомб, а ничего не изменилось. Если так пойдет дальше, зачахну от ожидания. Суженый, ну где же?
— Повтори названия кланов, — велела Старшая.
— Четыре клана правят четырьмя сторонами света: Красный – Песчаными землями, Золотой – Светлыми, Черный – Мрачными и Серый – Лазурными. Любопытно, — сбилась я с темы, — а когда я поеду в земли моего клана?
— Задашь этот вопрос суженому. Теперь ты в его власти. А сейчас расскажи, откуда пошла магия теургов.
— Опять? — вздохнула я, но, получив в ответ строгий взгляд, послушно забубнила: — Магия сошла на земли четырех сторон света в виде благодати, посланной Великим Прародителем. Она упала с небес. Духи беспрекословно подчинялись тому, кто ей владел. Но благодать была так сильна, что быстро убивала своего носителя.
— О чем это нам говорит? — перебила Старшая воспитательница.
— О том, что нужно делиться.
— Верно, — кивнула она. — Продолжай.
— Тогда главы кланов разделили благодать между собой. Так появились первые теурги. Они жили долго, правили мудро, а потом умерли, — закончила я рассказ.
— Дальше, — потребовала Старшая.
— Люди испугались, что магия теургов погибла вместе с главами, но случилось чудо – в каждом клане родился ребенок с наследным даром. С тех пор так и повелось: один клан – один носитель благодати. Необязательно прямой потомок.
— Поэтому вычислить носителя так сложно, — назидательно добавила Старшая. — Но есть признаки. В день рождения теурга на небе появляется знак, как в день схождения благодати – горящая стрела.
— Ну да, еще бы это как-то помогло понять, где именно родился этот носитель, — пробурчала я. — Но! — добавила драматическим голосом. — Есть одна сложность – магия запечатана. Чтобы ее разбудить, теургу необходимо пройти инициацию с обязательным участием второго носителя другого пола. Только вдвоем они могут пробудить благодать.
— Великий Прародитель мудр, — произнесла Старшая. — Он не только завещал нам делиться благодатью, но так же велел работать и жить в союзе друг с другом.
— Ага, — я едва подавила очередной зевок, религия мало меня интересовала. Зато мне было любопытно кое-что другое: — За все эти годы мне никто так и не объяснил, в чем заключается инициация.
— Это тебе поведает суженый, — Старшая воспитательница покраснела, что было странно. Она редко смущалась, если не сказать никогда. — Давай-ка вспомним, что есть духи.
— Это стихии или сущности, управляющие миром. У всего есть сущность. Весь мир ими пронизан. А потому тот, кто управляет духами, управляет миром.
— Ты готова. Мне больше нечему тебя учить, — заявила Старшая в итоге. — Скоро явится твой суженый и заберет тебя.
Женщина погладила меня по волосам.
— Я буду скучать, — вздохнула воспитательница, имени которой я до сих пор не знала.
— Я тоже, — поспешно кивнула. — Можно мне идти? Сегодня день купания.
— Конечно. Ступай, веселись.
Я в отличие от Старшей была весела и безмятежна. Единственное, что волновало – успела ли я к началу купания или младшие воспитательницы уже резвятся без меня.
Сбросив платье еще на подходе к купальне, я ворвалась в мраморную залу с гигантским бассейном и с разбега прыгнула в воду, подняв в воздух брызги. Окаченные водой девушки завизжали, а я рассмеялась. Наконец-то, можно забыть об уроках и забавляться от души.
* * *
Женщина проводила единственную воспитанницу печальным взглядом. Наверное, как хорошая воспитательница она должна рассказать Эйвери правду об инициации, подготовить к грядущему. Но девочка была такой чистой, такой непорочной. По сути, еще дитя. Не хотелось лишать ее даже минуты невинности. Придет время, найдутся те, кто это сделает.
Старшая воспитательница нервничала. Комкая в руках письмо, она поглядывала в окно на дорогу, ведущую к воротам. Судя по посланию, глава Черного клана совсем близко. Его приезд ожидался чуть ли не с минуты на минуту.
Как она не откладывала неизбежное, как не сдерживала пробуждение магии Эйвери с помощью зелий, а та все равно прорвалась. Хорошо это случилось попозже. Прошлой воспитаннице было четырнадцать, когда ее забрали. Та потеря по сей день зияла на сердце Старшей открытой раной.
Нельзя привязываться к воспитанницам. Нельзя позволять им приникать себе под кожу. Но как этого избежать, когда растишь девочку с младенчества? Видишь ее первые шаги, первые успехи и неудачи, залечиваешь первые раны. Женщина так и не научилась отгораживаться. Одна радость – новой воспитанницы не будет. Неоткуда им нынче взяться. Эйвери последняя девушка-теург.
Прежнему миру недолго осталось, скоро всему придет конец. Женщина радовалась, что уже стара и не увидит, каким будет новый мир. Перемены не всегда к добру.
Не думала она, когда присягала на верность Черному клану, что ей достанется такая работа – растить для клана расходный материал. Суженый. Как же. Она поморщилась. Потребитель – вот он кто. Возьмет, что ему надо, и скормит Эйвери духам.
Увы, не в ее силах помешать этому. Она и без того продлила девушке жизнь насколько могла. Прочее во власти Прародителя. Она будет молиться ему, чтобы ниспослал Эйви доброго господина. Быть может, сердце мужчины дрогнет. В конце концов, смерть невесты не входит в обязательную часть инициации.
Так Старшая думала, глядя на дорогу. Но, когда двумя часами позже, в Обитель прибыл глава Черного клана, она, едва взглянув на мужчину, поняла, что надежды нет. Жесткий взгляд черных как провал бесконечной пропасти глаз не оставлял сомнений – этому человеку незнакомо сочувствие. Он привык брать все, что пожелает, не считаясь с интересами других.
Мужчина согласно своему клану был одет на все черное. Кожаный, плетеный доспех обтягивал широкую грудь, спускаясь до середины бедра, на поясе висела рапира. Не вызывало сомнений, что он умеет с ней обращаться. Его сопровождали около двадцати солдат. Что ж, вздохнула Старшая, по крайней мере, в дороге Эйвери будет в безопасности.
— Сир, — она склонила голову, приветствуя главу клана, к которому принадлежала.
— Госпожа Старшая воспитательница, — голос у мужчины был с приятной хрипотцой. Недельная щетина покрывала щеки. Волосы почти касались воротника рубахи. Он так спешил, что не успел привести себя в порядок. — Я желаю ее видеть, — заявил он практически с порога.
— Моя воспитанница сейчас в купальне с другими девушками. Не думаю, что это подходящее место для знакомства.
— Мне решать, что является подходящим, а что нет, — отрезал он. — Где купальня?
— В западном крыле, — этому человеку невозможно было отказать.
Она всю дорогу до купальни семенила за ним следом, призывая к терпению. Мол, ни к чему смущать девочку. Просила дать ей время, подготовить Эйвери к встрече. Корвин Д’Эсте слушал молча, не возражал, но и с шага не сбился.
Наконец они у цели – впереди дверь купальни, из-за которой доносится девичий визг и смех. Корвин не замешкался на пороге, распахнул дверь чуть ли не ногой, а потом замер. Он насчитал в воде семь девушек. Нагих, увлеченных игрой в водные салочки. Они не обращали внимания на вошедших, попросту не замечая их.
Сперва он растерялся. Которая из них? Но быстро вспомнил: она из Серого клана, а значит должны быть признаки. Серебристые волосы, глаза цвета ртути. А вот и она. Самая бойкая из всех, смеется, запрокинув голову. Мокрые пряди облепили лицо с точеными скулами и вздернутым носиком. Есть что-то правильное в том, что он увидел ее впервые именно в воде. Все-таки Серый клан издавна правит Лазурными землями, богатыми реками и озерами. Недаром земли прозвали именно так.
— Девушки, у нас гости.
Старшая воспитательница хлопнула в ладоши, и он вздрогнул. На секунду забыл, где находится. Это все усталость с дороги. Несколько дней не покидал седла. Вот и результат.
Девушки обернулись на возглас, но вместо того, чтобы замолчать, только громче завизжали. Еще бы! Мужчина в купальне. Они выпрыгивали из воды с такой поспешностью, словно она вдруг вскипела. И только одна – та самая – не торопилась. Вышла медленно, держась за перила. Вода стекала с нее, оставляя блестящие капли на коже. Прямо рождение богини из водной стихии.
«Что она делает?», — гадал Корвин. Пытается его соблазнить? Стоит отдать ей должное, получается неплохо. Он залюбовался изгибами стройного тела, гладкой кожей, легкой походкой: бедра покачивались в такт маленьким шагам. Ему грех жаловаться на невесту. В первую брачную ночь не придется накидывать мешок ей на голову.
— Вы мой суженый? — спросила девушка напрямик. — Тот, кого я ждала всю жизнь?
Корвин только усмехнулся в ответ. Ему стало любопытно, как далеко она зайдет. Другие были обескуражены не меньше, а потому застыли с открытыми ртами. Даже Старшая потеряла дар речи.
— А еще вы мужчина, — сделала она вывод. — Действительно и похожи, и отличаетесь.
Она обошла его кругом, рассматривая. Корвин поймал себя на том, что ему хочется расправить плечи и поднять подбородок, демонстрируя себя во всей красе. Девушка между тем встала перед ним, заглядывая в лицо. Она по-прежнему была одета только в капли воды, и Корвин весьма некстати ощутил возбуждение. Девчонка его искушает. Он бы взял ее прямо сейчас. Кто ему запретит? Но инициация требовала особого подхода. Рисковать потерей благодати, теперь уже навсегда, он не мог.
И все же он не сдержался: схватил девчонку за затылок, притянул к себе. Их лица оказались так близко, что он чувствовал ее дыхание на своей коже. Она пахла чем-то сладким. Он словно обмакнул кончик языка в мед. Приятное ощущение.
Корвин заглянул в дымчато-серые глаза с поволокой. Они напоминали туман на озере. Непроглядный, затягивающий. В таком легко заблудиться: раз попав, рискуешь не выбраться.
Девушка не вырывалась из рук, не выказывала беспокойства или страха. А ведь любая другая на ее месте брыкалась бы и орала так, что стекла в окнах полопались. Странная ему достала невеста. Но притягательная, чего скрывать. И это могло его погубить. Ему не следовало к ней привязываться. Даже просто интересоваться ей. Это была здравая мысль, но она утонула в желании коснуться девушки.
Осторожно, кончиками пальцев он дотронулся до ее лица, как если бы опасался, что она ударит в ответ. Но она лишь едва ощутимо вздрогнула. Рука Корвина скользила по гладкой коже, пока они смотрели друг другу в глаза. Неотрывно, едва дыша.
Он очертил плавную линию скул, контур аппетитных губ, задержался у ямочек на щеках, спустившись оттуда на шею. А потом наваждение исчезло. Она разрушила его, рассмеявшись.
— Щекотно, — произнесла девушка сквозь смех.
В ответ Корвин сам чуть не расхохотался, хотя уже забыл, как это делается. Так девушки на него еще не реагировали. Подобного он не ожидал. Невеста не единожды удивила его за эту короткую первую встречу.
Он отпустил ее, оттолкнув от себя. Дистанция – вот, что ему нужно. Это просто дело, одно из многих. И он выполнит его с блеском.
— Прикройся, Эйвери, — к ним подбежала другая девушка, накинула на плечи обнаженной полотенце, и к Корвину вернулась ясность мыслей.
— Соберите мою нареченную в дорогу. Завтра на рассвете мы выезжаем, — распорядился он, покидая купальню.
— Простите ее, — Старшая воспитательница, наконец, отмерла и кинулась за ним. — Девочка никогда не видела мужчин. Мы строго соблюдали приказ вашего покойного отца. Пусть Прародитель будет к нему добр! Изоляцией он хотел оградить ее от посягательств. Ведь ее невинность принадлежит вам.
— Похоже, вы перестарались, — заметил он. — Она начисто лишена стыда.
— Ей некого было стесняться в Обители.
— Вы не подготовили ее к супружеской жизни. А ведь это входило в ваши обязанности.
— Простите, — пробормотала женщина.
— Довольно извиняться, — отмахнулся Корвин. — Вы пренебрегли своими долгом и будете за это наказаны. Не выношу некомпетентности.
Я крутилась с боку на бок на жестком матрасе. Никак не могла уснуть. После обеда прокралась на чердак к вентиляционной отдушине, что вела прямиком из кабинета Старшей воспитательницы. О чем ни говорят в кабинете, все слышно. Звук летел вверх по трубе прямиком ко мне, притаившейся на чердаке.
Я узнала о трубе случайно, как-то раз спрятавшись от воспитательниц на чердаке. С тех пор частенько вот так подслушивала разговоры Старшей. Жаль говорила она в основном о бытовых делах Обители. Но сегодня особый случай. Я была в курсе, что Старшая заперлась в кабинете с мужчиной. Что они обсуждают? От любопытства за обедом кусок в горло не лез. Едва объявили конец трапезы, как я сорвалась с места и побежала прямиком на чердак.
Я слышала, как Старшая воспитательница назвала моего суженого сиром Корвином. Сердце забилось вдвое быстрее. Красивое имя, мужественное, как и он сам.
— Помните, Эйвери никогда не видела мужчин, — произнесла Старшая, голос которой почти до неузнаваемости искажала труба, — не знает, чего от них ожидать. Будьте с ней мягче. Она хорошая девочка.
Лэя сыпала проклятьями, и он закрыл ей рот поцелуем. Она быстро прекратила сопротивление, обхватив его шею руками. Но Корвин сегодня не был склонен к нежностям. Он развернул девушку спиной к себе, не забыв зажать ей рот рукой, чтобы снова не начала болтать, а после задрал юбку. Дальше все пошло по знакомому сценарию. За что Корвин любил Лэю, так это за умение отдаваться, будто в последний раз, будто завтра не наступит. Она дарила ему всю себя без остатка, и он брал ее, не забывая одаривать взамен.
Позже, когда они отдыхали, Корвин призвал духа огня, осветить комнату.
— Видишь, — сказал он Лэе, чья голова лежала у него на груди, — я только и годен, что свечи зажигать. Моя магия сильно ограничена.
— Вовсе нет. Ты великий теург из Черного клана! Кто сравнится с тобой?
— Никто, — согласился Корвин. — Но лишь потому, что теургов ничтожно мало. Золотой и Красный клан погибли. От Серого осталась одна-единственная девчонка. А скоро придет и наш черед. Не за горами тот день, когда теурги останутся лишь в воспоминаниях.
— Поэтому ты хочешь жениться? Ради магии? — она запрокинула голову, заглядывая ему в лицо.
— Именно. Это даже не мое желание, это необходимость.
— А как же я?
— От девчонки мне требуется только благодать. Я заберу ее, и жена станет не нужна. Вот тогда я сдержу слово и женюсь на тебе.
Лэя поежилась. Конечно, она хотела замуж за главу Черного клана. Кто откажется от столь выгодной партии? Она столько труда вложила в эти отношения. Удерживать подле себя главу клана целых два года не так-то просто.
И все же на сердце скребли кошки. Она бы предпочла не знать, что другая должна умереть ради ее благополучия.
Глава 2. Вода и камень
Я зевнула, закрыв лицо рукавом. Очередной нудный урок со Старшей воспитательницей был в самом разгаре. Рано обрадовалась, что им конец. Минуло уже две недели с прохождения катакомб, а ничего не изменилось. Если так пойдет дальше, зачахну от ожидания. Суженый, ну где же?
— Повтори названия кланов, — велела Старшая.
— Четыре клана правят четырьмя сторонами света: Красный – Песчаными землями, Золотой – Светлыми, Черный – Мрачными и Серый – Лазурными. Любопытно, — сбилась я с темы, — а когда я поеду в земли моего клана?
— Задашь этот вопрос суженому. Теперь ты в его власти. А сейчас расскажи, откуда пошла магия теургов.
— Опять? — вздохнула я, но, получив в ответ строгий взгляд, послушно забубнила: — Магия сошла на земли четырех сторон света в виде благодати, посланной Великим Прародителем. Она упала с небес. Духи беспрекословно подчинялись тому, кто ей владел. Но благодать была так сильна, что быстро убивала своего носителя.
— О чем это нам говорит? — перебила Старшая воспитательница.
— О том, что нужно делиться.
— Верно, — кивнула она. — Продолжай.
— Тогда главы кланов разделили благодать между собой. Так появились первые теурги. Они жили долго, правили мудро, а потом умерли, — закончила я рассказ.
— Дальше, — потребовала Старшая.
— Люди испугались, что магия теургов погибла вместе с главами, но случилось чудо – в каждом клане родился ребенок с наследным даром. С тех пор так и повелось: один клан – один носитель благодати. Необязательно прямой потомок.
— Поэтому вычислить носителя так сложно, — назидательно добавила Старшая. — Но есть признаки. В день рождения теурга на небе появляется знак, как в день схождения благодати – горящая стрела.
— Ну да, еще бы это как-то помогло понять, где именно родился этот носитель, — пробурчала я. — Но! — добавила драматическим голосом. — Есть одна сложность – магия запечатана. Чтобы ее разбудить, теургу необходимо пройти инициацию с обязательным участием второго носителя другого пола. Только вдвоем они могут пробудить благодать.
— Великий Прародитель мудр, — произнесла Старшая. — Он не только завещал нам делиться благодатью, но так же велел работать и жить в союзе друг с другом.
— Ага, — я едва подавила очередной зевок, религия мало меня интересовала. Зато мне было любопытно кое-что другое: — За все эти годы мне никто так и не объяснил, в чем заключается инициация.
— Это тебе поведает суженый, — Старшая воспитательница покраснела, что было странно. Она редко смущалась, если не сказать никогда. — Давай-ка вспомним, что есть духи.
— Это стихии или сущности, управляющие миром. У всего есть сущность. Весь мир ими пронизан. А потому тот, кто управляет духами, управляет миром.
— Ты готова. Мне больше нечему тебя учить, — заявила Старшая в итоге. — Скоро явится твой суженый и заберет тебя.
Женщина погладила меня по волосам.
— Я буду скучать, — вздохнула воспитательница, имени которой я до сих пор не знала.
— Я тоже, — поспешно кивнула. — Можно мне идти? Сегодня день купания.
— Конечно. Ступай, веселись.
Я в отличие от Старшей была весела и безмятежна. Единственное, что волновало – успела ли я к началу купания или младшие воспитательницы уже резвятся без меня.
Сбросив платье еще на подходе к купальне, я ворвалась в мраморную залу с гигантским бассейном и с разбега прыгнула в воду, подняв в воздух брызги. Окаченные водой девушки завизжали, а я рассмеялась. Наконец-то, можно забыть об уроках и забавляться от души.
* * *
Женщина проводила единственную воспитанницу печальным взглядом. Наверное, как хорошая воспитательница она должна рассказать Эйвери правду об инициации, подготовить к грядущему. Но девочка была такой чистой, такой непорочной. По сути, еще дитя. Не хотелось лишать ее даже минуты невинности. Придет время, найдутся те, кто это сделает.
Старшая воспитательница нервничала. Комкая в руках письмо, она поглядывала в окно на дорогу, ведущую к воротам. Судя по посланию, глава Черного клана совсем близко. Его приезд ожидался чуть ли не с минуты на минуту.
Как она не откладывала неизбежное, как не сдерживала пробуждение магии Эйвери с помощью зелий, а та все равно прорвалась. Хорошо это случилось попозже. Прошлой воспитаннице было четырнадцать, когда ее забрали. Та потеря по сей день зияла на сердце Старшей открытой раной.
Нельзя привязываться к воспитанницам. Нельзя позволять им приникать себе под кожу. Но как этого избежать, когда растишь девочку с младенчества? Видишь ее первые шаги, первые успехи и неудачи, залечиваешь первые раны. Женщина так и не научилась отгораживаться. Одна радость – новой воспитанницы не будет. Неоткуда им нынче взяться. Эйвери последняя девушка-теург.
Прежнему миру недолго осталось, скоро всему придет конец. Женщина радовалась, что уже стара и не увидит, каким будет новый мир. Перемены не всегда к добру.
Не думала она, когда присягала на верность Черному клану, что ей достанется такая работа – растить для клана расходный материал. Суженый. Как же. Она поморщилась. Потребитель – вот он кто. Возьмет, что ему надо, и скормит Эйвери духам.
Увы, не в ее силах помешать этому. Она и без того продлила девушке жизнь насколько могла. Прочее во власти Прародителя. Она будет молиться ему, чтобы ниспослал Эйви доброго господина. Быть может, сердце мужчины дрогнет. В конце концов, смерть невесты не входит в обязательную часть инициации.
Так Старшая думала, глядя на дорогу. Но, когда двумя часами позже, в Обитель прибыл глава Черного клана, она, едва взглянув на мужчину, поняла, что надежды нет. Жесткий взгляд черных как провал бесконечной пропасти глаз не оставлял сомнений – этому человеку незнакомо сочувствие. Он привык брать все, что пожелает, не считаясь с интересами других.
Мужчина согласно своему клану был одет на все черное. Кожаный, плетеный доспех обтягивал широкую грудь, спускаясь до середины бедра, на поясе висела рапира. Не вызывало сомнений, что он умеет с ней обращаться. Его сопровождали около двадцати солдат. Что ж, вздохнула Старшая, по крайней мере, в дороге Эйвери будет в безопасности.
— Сир, — она склонила голову, приветствуя главу клана, к которому принадлежала.
— Госпожа Старшая воспитательница, — голос у мужчины был с приятной хрипотцой. Недельная щетина покрывала щеки. Волосы почти касались воротника рубахи. Он так спешил, что не успел привести себя в порядок. — Я желаю ее видеть, — заявил он практически с порога.
— Моя воспитанница сейчас в купальне с другими девушками. Не думаю, что это подходящее место для знакомства.
— Мне решать, что является подходящим, а что нет, — отрезал он. — Где купальня?
— В западном крыле, — этому человеку невозможно было отказать.
Она всю дорогу до купальни семенила за ним следом, призывая к терпению. Мол, ни к чему смущать девочку. Просила дать ей время, подготовить Эйвери к встрече. Корвин Д’Эсте слушал молча, не возражал, но и с шага не сбился.
Наконец они у цели – впереди дверь купальни, из-за которой доносится девичий визг и смех. Корвин не замешкался на пороге, распахнул дверь чуть ли не ногой, а потом замер. Он насчитал в воде семь девушек. Нагих, увлеченных игрой в водные салочки. Они не обращали внимания на вошедших, попросту не замечая их.
Сперва он растерялся. Которая из них? Но быстро вспомнил: она из Серого клана, а значит должны быть признаки. Серебристые волосы, глаза цвета ртути. А вот и она. Самая бойкая из всех, смеется, запрокинув голову. Мокрые пряди облепили лицо с точеными скулами и вздернутым носиком. Есть что-то правильное в том, что он увидел ее впервые именно в воде. Все-таки Серый клан издавна правит Лазурными землями, богатыми реками и озерами. Недаром земли прозвали именно так.
— Девушки, у нас гости.
Старшая воспитательница хлопнула в ладоши, и он вздрогнул. На секунду забыл, где находится. Это все усталость с дороги. Несколько дней не покидал седла. Вот и результат.
Девушки обернулись на возглас, но вместо того, чтобы замолчать, только громче завизжали. Еще бы! Мужчина в купальне. Они выпрыгивали из воды с такой поспешностью, словно она вдруг вскипела. И только одна – та самая – не торопилась. Вышла медленно, держась за перила. Вода стекала с нее, оставляя блестящие капли на коже. Прямо рождение богини из водной стихии.
«Что она делает?», — гадал Корвин. Пытается его соблазнить? Стоит отдать ей должное, получается неплохо. Он залюбовался изгибами стройного тела, гладкой кожей, легкой походкой: бедра покачивались в такт маленьким шагам. Ему грех жаловаться на невесту. В первую брачную ночь не придется накидывать мешок ей на голову.
— Вы мой суженый? — спросила девушка напрямик. — Тот, кого я ждала всю жизнь?
Корвин только усмехнулся в ответ. Ему стало любопытно, как далеко она зайдет. Другие были обескуражены не меньше, а потому застыли с открытыми ртами. Даже Старшая потеряла дар речи.
— А еще вы мужчина, — сделала она вывод. — Действительно и похожи, и отличаетесь.
Она обошла его кругом, рассматривая. Корвин поймал себя на том, что ему хочется расправить плечи и поднять подбородок, демонстрируя себя во всей красе. Девушка между тем встала перед ним, заглядывая в лицо. Она по-прежнему была одета только в капли воды, и Корвин весьма некстати ощутил возбуждение. Девчонка его искушает. Он бы взял ее прямо сейчас. Кто ему запретит? Но инициация требовала особого подхода. Рисковать потерей благодати, теперь уже навсегда, он не мог.
И все же он не сдержался: схватил девчонку за затылок, притянул к себе. Их лица оказались так близко, что он чувствовал ее дыхание на своей коже. Она пахла чем-то сладким. Он словно обмакнул кончик языка в мед. Приятное ощущение.
Корвин заглянул в дымчато-серые глаза с поволокой. Они напоминали туман на озере. Непроглядный, затягивающий. В таком легко заблудиться: раз попав, рискуешь не выбраться.
Девушка не вырывалась из рук, не выказывала беспокойства или страха. А ведь любая другая на ее месте брыкалась бы и орала так, что стекла в окнах полопались. Странная ему достала невеста. Но притягательная, чего скрывать. И это могло его погубить. Ему не следовало к ней привязываться. Даже просто интересоваться ей. Это была здравая мысль, но она утонула в желании коснуться девушки.
Осторожно, кончиками пальцев он дотронулся до ее лица, как если бы опасался, что она ударит в ответ. Но она лишь едва ощутимо вздрогнула. Рука Корвина скользила по гладкой коже, пока они смотрели друг другу в глаза. Неотрывно, едва дыша.
Он очертил плавную линию скул, контур аппетитных губ, задержался у ямочек на щеках, спустившись оттуда на шею. А потом наваждение исчезло. Она разрушила его, рассмеявшись.
— Щекотно, — произнесла девушка сквозь смех.
В ответ Корвин сам чуть не расхохотался, хотя уже забыл, как это делается. Так девушки на него еще не реагировали. Подобного он не ожидал. Невеста не единожды удивила его за эту короткую первую встречу.
Он отпустил ее, оттолкнув от себя. Дистанция – вот, что ему нужно. Это просто дело, одно из многих. И он выполнит его с блеском.
— Прикройся, Эйвери, — к ним подбежала другая девушка, накинула на плечи обнаженной полотенце, и к Корвину вернулась ясность мыслей.
— Соберите мою нареченную в дорогу. Завтра на рассвете мы выезжаем, — распорядился он, покидая купальню.
— Простите ее, — Старшая воспитательница, наконец, отмерла и кинулась за ним. — Девочка никогда не видела мужчин. Мы строго соблюдали приказ вашего покойного отца. Пусть Прародитель будет к нему добр! Изоляцией он хотел оградить ее от посягательств. Ведь ее невинность принадлежит вам.
— Похоже, вы перестарались, — заметил он. — Она начисто лишена стыда.
— Ей некого было стесняться в Обители.
— Вы не подготовили ее к супружеской жизни. А ведь это входило в ваши обязанности.
— Простите, — пробормотала женщина.
— Довольно извиняться, — отмахнулся Корвин. — Вы пренебрегли своими долгом и будете за это наказаны. Не выношу некомпетентности.
Глава 3. Дорога дальняя
Я крутилась с боку на бок на жестком матрасе. Никак не могла уснуть. После обеда прокралась на чердак к вентиляционной отдушине, что вела прямиком из кабинета Старшей воспитательницы. О чем ни говорят в кабинете, все слышно. Звук летел вверх по трубе прямиком ко мне, притаившейся на чердаке.
Я узнала о трубе случайно, как-то раз спрятавшись от воспитательниц на чердаке. С тех пор частенько вот так подслушивала разговоры Старшей. Жаль говорила она в основном о бытовых делах Обители. Но сегодня особый случай. Я была в курсе, что Старшая заперлась в кабинете с мужчиной. Что они обсуждают? От любопытства за обедом кусок в горло не лез. Едва объявили конец трапезы, как я сорвалась с места и побежала прямиком на чердак.
Я слышала, как Старшая воспитательница назвала моего суженого сиром Корвином. Сердце забилось вдвое быстрее. Красивое имя, мужественное, как и он сам.
— Помните, Эйвери никогда не видела мужчин, — произнесла Старшая, голос которой почти до неузнаваемости искажала труба, — не знает, чего от них ожидать. Будьте с ней мягче. Она хорошая девочка.
