Здесь же все было чинно. Пусть и шумно. Но драку никто не заказывал. Медляк медляком, но Димка по-советски взял меня за руку. Пальцы с золотыми кольцами на уровне глаз — хорошее напоминание о том, что следует держать пионерское расстояние. Мне-то точно не хотелось делать его комсомольским, а Димка все же попытался прощупать под кашемиром топ. Или просто вытирал вспотевшую ладонь.
— А ты, Кузьмина, не меняешься.
— Я — Березова.
— Ну, у тебя на странице стоит девичья фамилия.
— У меня на той странице вообще ничего нет. Я ее создала специально под прошлую встречу. А вот на рабочем аккаунте моя настоящая. Только там нет ничего интересного. Можешь не искать.
— А с чего ты взяла, что я искал? Просто кликнул. Раз, два… Чтобы при встрече не обознаться. Подружку твою не узнать вон, а ты не меняешься.
— А ты стал лучше. И это не комплимент. Это констатация факта.
— Жалеешь?
Я не поняла намека, и тогда его рука отыскала прореху между ремнем и майкой — до меня сразу дошло, о чем он говорит…
— Ага, жалею… Что он не пристрелил тебя тогда. А мог… Хотя… Чего к тебе ревновать-то было…
Теперь не понял Димка.
— У меня парня действительно не было тогда. У меня был… мужчина… Дим, убери руки. И спасибо за танец.
Я демонстративно заправила майку обратно под ремень и вернулась к столу, где сразу достала телефон и уставилась в экран. Мишка прислал новую фотку. Они с Эйлин стоят на камнях, которые называют еще домами фейри.
— Последний айфон?
Я перевернула телефон экраном вниз.
— А какое это имеет значение?
— Никакого, — Димка отвернулся и попытался вклиниться в чужой разговор.
Я начала искать взглядом Аллу. И нашла. С Шиловым. Твою ж мать! Схватила телефон, отправила ребенку «спасибо» и переслала фотку мужу. Тут же пришел вопрос: «Вы там наговорились?» Почти.
Я встала. Резко, и чуть не поддала свою тарелку. Димка удержал скатерть — следил за мной, выходит. Да плевать! Мне сейчас надо…
— Кузьмина, ты чего?
Ничего, я просто скинула руку Шилова со спинки стула Аллы, чтобы протиснуться между ними и сказать:
— Ал, пойдем. Я что-то устала сегодня, — сочиняла я на автомате. — А мне еще до дома час добираться.
Алла подняла на меня глаза — осоловевшие. Что она пила, водку?
— Ну так езжай домой. Я сама доберусь.
— Куда ты сама доберешься?
Она не ответила, так как встрял Шилов — козел:
— Кузьмина, ты что, не поняла? Тебе русским языком сказали — вали домой.
Я развернулась и пошла к выходу. Бодрым шагом, но спускалась по лестнице уже тихо. Я не имею права обижаться на пьяную. Я должна вернуться и запихнуть ее в машину.
— Да, что?! — заорала я в телефон, отчего-то уверенная, что это нетерпеливый муж меня подгоняет.
Пауза. Потом тихий голос. Незнакомый.
— Яна, извините…
На «вы»? Кто это?
— Это Стас, муж Аллы. Я пытаюсь ей дозвониться, но она не отвечает. Вы все еще вместе?
— Вместе, — Блин, вокруг тишина. Сейчас попросит передать телефон Алле. — Только я покурить вышла, — Опередила я возможную просьбу.
— Вы еще там долго будете?
— Не знаю… А что?
— Ничего. Просто… Да нет, ничего. Отдыхайте. Извините, что позвонил.
— Да не проблема.
Еще какая проблема! Я сжала телефон. Черт! Какого хрена я наврала двум мужчинам? Любимому — ради дуры, бухающей с козлиной-одноклассником, и другому козлу… Пусть инфантильному козлу, но пока мужу, который отпустил жену со мной.
— Дать сигарету?
Я резко обернулась и уткнулась в Димку.
— Я не курю.
— А я слышал, что покурить вышла…
— Дай пройти.
И я пошла назад. Еще быстрее, чем до того на улицу. В зале хохот. И громче всех ржет моя дура — аж спасательный круг вокруг талии трясется. Но он ее сейчас не спасет.
— Стас не может до тебя дозвониться, — выдала я без прелюдии.
Кстати, Шилов при моем приближении сразу убрал руку. Уже с ее плеча, а не стула.
— Я в курсе, — ответила Алла медленно. — Я не хочу с ним говорить.
— Я тоже не хочу с ним говорить, но он мне звонит!
— Не отвечай.
— Слушай, Алла. Тебя отпустили со мной. Под мою ответственность.
— Кузьмина, ты бредишь? — усмехнулся Шилов нагло.
Мне аж съездить ему по роже захотелось. Один волос вырос в козлиную бородку, а на затылке я заметила плешину.
— Алла, пошли домой. Хочешь, я отвезу тебя на дачу?
— Яна, я никуда не хочу. Иди домой. Тебя там ждут. Меня — нет.
Сколько она выпила?
— Тебя ждут на даче!
— Меня там ждут завтра. Вот завтра я туда и поеду.
— Алла…
Но дальше мне сказать не дали. Шилов вскочил со стула, и я от неожиданности отступила на шаг.
— Кузьмина, тебя проводить до машины?
— Я сам ее провожу.
Я обернулась к Диме и вырвала руку, за которую тот попытался меня схватить. Хотя «взять», наверное, все-таки… Теперь путь до двери показался мне вдвое короче. Глаза были на мокром месте — тушь не помогла сдержать слез. Я стучала низенькими каблуками, точно била в барабан — сигнал тревоги.
— Что ты за мной идешь? — обернулась я на лестнице, вдохнув полной грудью ночную прохладу.
— Я не за тобой иду, а домой. По-трезвому сама видишь, как там…
Он трезвый? Может, и трезвый — понятия не имею, сколько Димка выпил. Я за ним не следила.
— Доброй ночи, — бросила я кратко и зашагала к внедорожнику, стараясь не размахивать рукой, в которой все еще держала айфон.
— Классная тачка…
Да он когда-нибудь отстанет?!
— Дима, что тебе надо?
Он пожал плечами.
— Ничего. Просто сделал комплимент.
— Машине?
— Тебе. Вернее, твоему мужу, раз смог купить тебе такой танк.
— Я купила его сама.
Димка хмыкнул. Нагло.
— Где живешь? Все там же? — спросила я его, и он кивнул. — Тогда могу подбросить…
Зачем я предложила? Меня просто колотило из-за Аллы. Я даже машину не открывала, все держала руку на ручке и не сгибала пальцев.
— Слушай, Дим. Может, мы ее заберем?
— Кого? А… — он расхохотался в голос. — Ты про Зуеву? Силой ее в машину решила запихнуть и муженьку отвезти? Комиссар полиции нравов ты наш!
— Чего ты ржешь? Она же в хлам пьяная. Это низко.
— Я ее напоил? Она сама набралась. Шилов потом уже подсел. И я тебе про него еще в школе говорил.
— Я не могу уйти.
— Позвони ее мужу. Пусть приезжает…
Один звонок и крест на дружбе. Зато спасенная семья. Но семья ли это?
— Ну…
Я раскачивала руку с телефоном, точно маятник. Что выбрать? Дима ждал. Смотрел мне в глаза. Я — сквозь него. Позвонить Березову? Спросить? Но о чем?
— Садись в машину, — бросила я Диме, наконец рванув дверь на себя.
Села, пристегнулась. Бабе сорок. У бабы своя голова на плечах. Я не полиция нравов!
— Далеко от школы? Какой адрес?
Он сказал, но я не стала вбивать его в навигационку. Тут не три сосны, только две — не заблудишься.
— Слушай, можешь люк открыть?
Он смотрел вверх, не на меня. Я нажала на кнопку, и открылась панорамная крыша. Жаль, что светло — звезд не видно.
— Чем занимаешься по жизни? На какие шиши танк?
— Всем понемногу, — ответила я уклончиво.
Он же не всерьез интересуется. Я же не из грязи в князи, ни за богатенького буратину выскочила… Звонок. К счастью, не Стас и не Березов.
— Кость, в чем дело? — это звонил совладелец почтового бизнеса.
— У нас пять щенов!
— Поздравляю! Но нам не нужно…
— Овчарочники хреновы! Мне нужно, чтобы ты завтра к половине двенадцатого на почту подъехала. Пару ребят на собеседование придут, а мы ну никак завтра… А переназначать ночью не хочется.
— Причем тут я? Звони Березову.
— Я ему позвонил. Сказал — звони директору.
— Слушай, Кость, ну я же не бум-бум в этом. Кого я вам выберу?
— Того, с кем бы тебе захотелось переспать.
Я чуть не впилилась в стоящую на светофоре машину.
— Ян, я серьезно. Того, кто посимпатичнее и похаризматичнее. Ну, по-бабски там реши. Нам его на прием-выдачу поставить надо. Больше ничего не требуется. Инструктаж Настя сама проведет. Договор стандартный. Не в службу, а в дружбу, сделаешь? А потом давайте к нам с ночевкой. Не делай бизнес с друзьями, как грится. Когда у нас были в последний раз? У меня квадроциклы простаивают. Внуков не пускают больше к нам, совсем не пускают. Эта дура скандал закатила, что угробим детей.
— Хорошо, я поговорю с Березовым.
— Чего с ним говорить? Запихнула в машину и делов. Давай, баня, девочки, все будет… Кстати, я их вчера вычесал. Можешь забирать целый мешок.
— Хорошо. Только наша девочка ваших боится. Так что нам отдельные апартаменты, пожалуйста.
— Так надо было хаски брать! А не немецкую дуру.
— Костя, отвали! До завтра! Отбой!
И я выключила громкую связь.
— Дим, извини.
— Там, во дворе налево.
— Я помню. Предки так здесь и живут.
— А ты где?
— Где придется, — бросила я, горя желанием высадить поскорее героя и вернуться… Да, я решила вернуться в ресторан и забрать Аллу. Пусть даже силой.
Дима не выходил. Хотя мотор уже автоматически заглох.
— Мои все на даче, — изрек он вдруг, буравя меня взглядом. — Зайдешь?
Я не стала спрашивать — зачем. Получила бы тот же самый ответ, что и двадцать пять лет назад. Поэтому просто расхохоталась. Слишком громко. Потому что нервно. У них что? Секс-встреча была?
— Дим, ты реально думаешь, что я буду с тобой спать?
— А почему нет? — он не сделал даже движения, обозначавшего бы его намерения покинуть мое авто. — Я уж явно лучше… — он на секунду замолчал, выстукивая по торпеде какую-то хрень, и с коварной ухмылкой продолжил: — … лучше целуюсь, чем твой муж…
— Да? — я снова нервно хохотнула. — Если уж мне нужен будет поцелуй, то я выберу себе завтра двадцатилетнего. У него явно с этим делом обстоят дела лучше, чем у сорокалетнего.
Теперь усмехнулся Димка:
— Да никогда… Кишка тонка будет подойти. Если, конечно, ты не заплатишь ему за это…
— Приплачу, не волнуйся. Давай, вали. Меня муж дома ждет и собака.
— А детей нет?
— Сын вырос. Живет отдельно. Давай, выходи! У меня тоже пистолет в машине имеется. И я не промахиваюсь. Мой муж отличный учитель.
Я лгала, но Дима поверил и вышел, шарахнув дверью со всей дури. У меня танк — выдержит любого дурака. А вот моя душевная конституция хрупкая, на козлов не рассчитана. И я газанула с места и вошла в поворот, не сбрасывая скорости. Белые ночи, дворы пустые… А я полная — нервов…
— А где Зуева? — спросила я в ресторане.
Не было ни ее, ни Шилова. Я отсутствовала двадцать минут. Не больше. Блин… Я так шарахнула ногой по последней ступеньке, что сломала каблук. Да и хрен с ним… Я, может, сейчас сломала Алле жизнь. Разулась, пошла по асфальту босиком. Джинсы и туфли все равно не носят вместе. Я просто балетки не нашла, а кроссовки были пыльные. Так и явилась домой — как с загула.
— Ты чего? — не понял Березов, открыв мне дверь.
Я тут же рухнула ему на грудь и разревелась.
— Яна, ну черт бы побрал твою подружку!
Овчарка прыгала рядом, повизгивая, пока Березов тащил меня на диван.
— Ну чего? — он присел на корточки, пока я откидывала с лица мокрые спутавшиеся пряди.
— Каблук сломала…
— Яна…
— Березов, я — сука, ты знаешь об этом?
Я смотрела на него глазами… Не знаю какими, но он на секунду зажмурился.
— Знаю, — выдал он уже с открытыми глазами. — Что ты сделала?
— Я тебе наврала про встречу с Аллой.
Он остался невозмутим.
— С кем ты встречалась? — голос пустой. Мерный. Как капающий кран.
— У нас была встреча одноклассников. Алла ушла оттуда с мужиком. А я сказала ее мужу, что она со мной.
Березов резко поднялся, толкнул собаку и сам шагнул за ней следом, будто забыл, что кресло в противоположной стороне.
— А об чью голову ты сломала туфлю?
— О лестницу. Со злости, что не сумела забрать ее домой.
— Почему ты не сказала мне, куда идешь?
— Потому что ты бы меня не пустил.
— С чего это вдруг?
— Не знаю… Ну соврала и соврала. Сейчас же сказала правду. А теперь скажи ты — что мне делать?
— С чем и что тебе надо делать?
— С Аллой. Я чувствую себя, точно помоями облитая.
— Сходи в душ, — усмехнулся муж зло. — Тебе налить выпить? Я специально купил амаретто.
Я подняла глаза к его лицу — до того буравила взглядом светлый ковер — не улыбается Слава, совсем не улыбается.
— Что мне делать? — не унималась я.
— Не врать мне больше. Никогда. И пойти в душ. У тебя ноги черные. Испортишь ковер.
Я поднялась и бочком прошла к двери в коридор. Но на пороге обернулась.
— Вот что бы ты сделал на месте ее мужа?
Слава молчал. А я ждала ответа. Я хотела его знать. Для себя.
— Я никогда не буду на месте ее мужа. Иди в душ. И не лезь в чужую семью.
Я вышла из душа с мокрой головой. Присела в кухне к столу, на котором стояли две стопки, безумно пахнущие миндалем. Запах и вкус детства. Да, да…
— Тебе Морозов дозвонился?
— Да. Я сказала, что мы приедем к ним с ночевкой. Но на почту я не пойду. Разберись сам, потому что я не разбираюсь в мальчиках, — В груди глухо ухнуло, и я поспешила добавить с притворной веселостью. — Мне всегда нравились мужчины постарше.
— Да? — Вот Березов улыбался открыто. — А я наивно полагал, что тебе нравился всего один… мужчина средних лет.
Я схватился рюмку и подняла ее над столом.
— За тебя, мой единственный мужчина!
— За тебя, моя девочка!
Звон стекла показался мне слишком громким. Это, кажется, от моего сердца откололся маленький кусочек. Наверное, тот, что я случайно подарила Адаму. Все, больше его нет и я о нем не вспомню. Никогда.
— Алла, ты дура! — так я и сказала этой дуре, когда утром она позвонила похвастаться изменой…
— Я знала, что ты так скажешь. Ладно, пока… Я в электричке.
— Детям привет.
Я швырнула телефон на подушку и уставилась в зеркальную дверцу шкафа, в которой отражались собачьи уши. Стелла под шумок забралась мне в ноги, и у меня сейчас не нашлось сил ее выгнать. Алла — дура, а кто тогда я? Как вчера и сказала — сука.
Во рту, кажется, остался привкус амаретто. Я поднялась и прошла к бару за новой порцией. Надо было вчера не останавливаться на одной — быть может, я перестала бы тогда думать о Паясо и сумела бы получить удовольствие с мужем, но увы… Он не налил мне второй. Он же не знал! Он мне верит… как дурак!
— Березов, в тебя можно влюбиться, — сказала я спросонья, когда он заглянул в спальню перед уходом на собеседование.
В костюме, галстуке, вкусно пахнущий… Снова — директор. Даже пару лет скинул, или просто костюм перевел года в солидность.
— А что, любить ты меня уже не любишь?
Я сильнее поджала ноги к голой груди. Он просто ответил на мои нынешние слова, не намекая на ночную неудачу. Я пыталась симулировать, но в этом обмануть Березова не получилось.
— Причем тут я? Я про твоих студенток говорю.
— У меня студенток нет. Одни студенты. И у меня самая лучшая на свете жена… Я вернусь к двум часам, самое позднее. И сразу поедем. Спеки что-нибудь, чтобы не с пустыми руками.
Печь я не стала. Выпив одну рюмку, я налила вторую для пропитки Тирамису, который мы с того злополучного джаза так и не купили. Впрочем, домашний все равно лучше. Я достала готовый торт из холодильника, когда муж уже переоделся в джинсы и спортивную футболку с воротничком. Почему-то сегодня Слава был удивительно хорош собой. Амаретто, видимо, творит со зрением чудеса.
— А ты, Кузьмина, не меняешься.
— Я — Березова.
— Ну, у тебя на странице стоит девичья фамилия.
— У меня на той странице вообще ничего нет. Я ее создала специально под прошлую встречу. А вот на рабочем аккаунте моя настоящая. Только там нет ничего интересного. Можешь не искать.
— А с чего ты взяла, что я искал? Просто кликнул. Раз, два… Чтобы при встрече не обознаться. Подружку твою не узнать вон, а ты не меняешься.
— А ты стал лучше. И это не комплимент. Это констатация факта.
— Жалеешь?
Я не поняла намека, и тогда его рука отыскала прореху между ремнем и майкой — до меня сразу дошло, о чем он говорит…
— Ага, жалею… Что он не пристрелил тебя тогда. А мог… Хотя… Чего к тебе ревновать-то было…
Теперь не понял Димка.
— У меня парня действительно не было тогда. У меня был… мужчина… Дим, убери руки. И спасибо за танец.
Я демонстративно заправила майку обратно под ремень и вернулась к столу, где сразу достала телефон и уставилась в экран. Мишка прислал новую фотку. Они с Эйлин стоят на камнях, которые называют еще домами фейри.
— Последний айфон?
Я перевернула телефон экраном вниз.
— А какое это имеет значение?
— Никакого, — Димка отвернулся и попытался вклиниться в чужой разговор.
Я начала искать взглядом Аллу. И нашла. С Шиловым. Твою ж мать! Схватила телефон, отправила ребенку «спасибо» и переслала фотку мужу. Тут же пришел вопрос: «Вы там наговорились?» Почти.
Я встала. Резко, и чуть не поддала свою тарелку. Димка удержал скатерть — следил за мной, выходит. Да плевать! Мне сейчас надо…
— Кузьмина, ты чего?
Ничего, я просто скинула руку Шилова со спинки стула Аллы, чтобы протиснуться между ними и сказать:
— Ал, пойдем. Я что-то устала сегодня, — сочиняла я на автомате. — А мне еще до дома час добираться.
Алла подняла на меня глаза — осоловевшие. Что она пила, водку?
— Ну так езжай домой. Я сама доберусь.
— Куда ты сама доберешься?
Она не ответила, так как встрял Шилов — козел:
— Кузьмина, ты что, не поняла? Тебе русским языком сказали — вали домой.
Я развернулась и пошла к выходу. Бодрым шагом, но спускалась по лестнице уже тихо. Я не имею права обижаться на пьяную. Я должна вернуться и запихнуть ее в машину.
— Да, что?! — заорала я в телефон, отчего-то уверенная, что это нетерпеливый муж меня подгоняет.
Пауза. Потом тихий голос. Незнакомый.
— Яна, извините…
На «вы»? Кто это?
— Это Стас, муж Аллы. Я пытаюсь ей дозвониться, но она не отвечает. Вы все еще вместе?
— Вместе, — Блин, вокруг тишина. Сейчас попросит передать телефон Алле. — Только я покурить вышла, — Опередила я возможную просьбу.
— Вы еще там долго будете?
— Не знаю… А что?
— Ничего. Просто… Да нет, ничего. Отдыхайте. Извините, что позвонил.
— Да не проблема.
Еще какая проблема! Я сжала телефон. Черт! Какого хрена я наврала двум мужчинам? Любимому — ради дуры, бухающей с козлиной-одноклассником, и другому козлу… Пусть инфантильному козлу, но пока мужу, который отпустил жену со мной.
— Дать сигарету?
Я резко обернулась и уткнулась в Димку.
— Я не курю.
— А я слышал, что покурить вышла…
— Дай пройти.
И я пошла назад. Еще быстрее, чем до того на улицу. В зале хохот. И громче всех ржет моя дура — аж спасательный круг вокруг талии трясется. Но он ее сейчас не спасет.
— Стас не может до тебя дозвониться, — выдала я без прелюдии.
Кстати, Шилов при моем приближении сразу убрал руку. Уже с ее плеча, а не стула.
— Я в курсе, — ответила Алла медленно. — Я не хочу с ним говорить.
— Я тоже не хочу с ним говорить, но он мне звонит!
— Не отвечай.
— Слушай, Алла. Тебя отпустили со мной. Под мою ответственность.
— Кузьмина, ты бредишь? — усмехнулся Шилов нагло.
Мне аж съездить ему по роже захотелось. Один волос вырос в козлиную бородку, а на затылке я заметила плешину.
— Алла, пошли домой. Хочешь, я отвезу тебя на дачу?
— Яна, я никуда не хочу. Иди домой. Тебя там ждут. Меня — нет.
Сколько она выпила?
— Тебя ждут на даче!
— Меня там ждут завтра. Вот завтра я туда и поеду.
— Алла…
Но дальше мне сказать не дали. Шилов вскочил со стула, и я от неожиданности отступила на шаг.
— Кузьмина, тебя проводить до машины?
— Я сам ее провожу.
Я обернулась к Диме и вырвала руку, за которую тот попытался меня схватить. Хотя «взять», наверное, все-таки… Теперь путь до двери показался мне вдвое короче. Глаза были на мокром месте — тушь не помогла сдержать слез. Я стучала низенькими каблуками, точно била в барабан — сигнал тревоги.
— Что ты за мной идешь? — обернулась я на лестнице, вдохнув полной грудью ночную прохладу.
— Я не за тобой иду, а домой. По-трезвому сама видишь, как там…
Он трезвый? Может, и трезвый — понятия не имею, сколько Димка выпил. Я за ним не следила.
— Доброй ночи, — бросила я кратко и зашагала к внедорожнику, стараясь не размахивать рукой, в которой все еще держала айфон.
— Классная тачка…
Да он когда-нибудь отстанет?!
— Дима, что тебе надо?
Он пожал плечами.
— Ничего. Просто сделал комплимент.
— Машине?
— Тебе. Вернее, твоему мужу, раз смог купить тебе такой танк.
— Я купила его сама.
Димка хмыкнул. Нагло.
— Где живешь? Все там же? — спросила я его, и он кивнул. — Тогда могу подбросить…
Зачем я предложила? Меня просто колотило из-за Аллы. Я даже машину не открывала, все держала руку на ручке и не сгибала пальцев.
— Слушай, Дим. Может, мы ее заберем?
— Кого? А… — он расхохотался в голос. — Ты про Зуеву? Силой ее в машину решила запихнуть и муженьку отвезти? Комиссар полиции нравов ты наш!
— Чего ты ржешь? Она же в хлам пьяная. Это низко.
— Я ее напоил? Она сама набралась. Шилов потом уже подсел. И я тебе про него еще в школе говорил.
— Я не могу уйти.
— Позвони ее мужу. Пусть приезжает…
Один звонок и крест на дружбе. Зато спасенная семья. Но семья ли это?
— Ну…
Я раскачивала руку с телефоном, точно маятник. Что выбрать? Дима ждал. Смотрел мне в глаза. Я — сквозь него. Позвонить Березову? Спросить? Но о чем?
— Садись в машину, — бросила я Диме, наконец рванув дверь на себя.
Села, пристегнулась. Бабе сорок. У бабы своя голова на плечах. Я не полиция нравов!
— Далеко от школы? Какой адрес?
Он сказал, но я не стала вбивать его в навигационку. Тут не три сосны, только две — не заблудишься.
— Слушай, можешь люк открыть?
Он смотрел вверх, не на меня. Я нажала на кнопку, и открылась панорамная крыша. Жаль, что светло — звезд не видно.
— Чем занимаешься по жизни? На какие шиши танк?
— Всем понемногу, — ответила я уклончиво.
Он же не всерьез интересуется. Я же не из грязи в князи, ни за богатенького буратину выскочила… Звонок. К счастью, не Стас и не Березов.
— Кость, в чем дело? — это звонил совладелец почтового бизнеса.
— У нас пять щенов!
— Поздравляю! Но нам не нужно…
— Овчарочники хреновы! Мне нужно, чтобы ты завтра к половине двенадцатого на почту подъехала. Пару ребят на собеседование придут, а мы ну никак завтра… А переназначать ночью не хочется.
— Причем тут я? Звони Березову.
— Я ему позвонил. Сказал — звони директору.
— Слушай, Кость, ну я же не бум-бум в этом. Кого я вам выберу?
— Того, с кем бы тебе захотелось переспать.
Я чуть не впилилась в стоящую на светофоре машину.
— Ян, я серьезно. Того, кто посимпатичнее и похаризматичнее. Ну, по-бабски там реши. Нам его на прием-выдачу поставить надо. Больше ничего не требуется. Инструктаж Настя сама проведет. Договор стандартный. Не в службу, а в дружбу, сделаешь? А потом давайте к нам с ночевкой. Не делай бизнес с друзьями, как грится. Когда у нас были в последний раз? У меня квадроциклы простаивают. Внуков не пускают больше к нам, совсем не пускают. Эта дура скандал закатила, что угробим детей.
— Хорошо, я поговорю с Березовым.
— Чего с ним говорить? Запихнула в машину и делов. Давай, баня, девочки, все будет… Кстати, я их вчера вычесал. Можешь забирать целый мешок.
— Хорошо. Только наша девочка ваших боится. Так что нам отдельные апартаменты, пожалуйста.
— Так надо было хаски брать! А не немецкую дуру.
— Костя, отвали! До завтра! Отбой!
И я выключила громкую связь.
— Дим, извини.
— Там, во дворе налево.
— Я помню. Предки так здесь и живут.
— А ты где?
— Где придется, — бросила я, горя желанием высадить поскорее героя и вернуться… Да, я решила вернуться в ресторан и забрать Аллу. Пусть даже силой.
Дима не выходил. Хотя мотор уже автоматически заглох.
— Мои все на даче, — изрек он вдруг, буравя меня взглядом. — Зайдешь?
Я не стала спрашивать — зачем. Получила бы тот же самый ответ, что и двадцать пять лет назад. Поэтому просто расхохоталась. Слишком громко. Потому что нервно. У них что? Секс-встреча была?
— Дим, ты реально думаешь, что я буду с тобой спать?
— А почему нет? — он не сделал даже движения, обозначавшего бы его намерения покинуть мое авто. — Я уж явно лучше… — он на секунду замолчал, выстукивая по торпеде какую-то хрень, и с коварной ухмылкой продолжил: — … лучше целуюсь, чем твой муж…
— Да? — я снова нервно хохотнула. — Если уж мне нужен будет поцелуй, то я выберу себе завтра двадцатилетнего. У него явно с этим делом обстоят дела лучше, чем у сорокалетнего.
Теперь усмехнулся Димка:
— Да никогда… Кишка тонка будет подойти. Если, конечно, ты не заплатишь ему за это…
— Приплачу, не волнуйся. Давай, вали. Меня муж дома ждет и собака.
— А детей нет?
— Сын вырос. Живет отдельно. Давай, выходи! У меня тоже пистолет в машине имеется. И я не промахиваюсь. Мой муж отличный учитель.
Я лгала, но Дима поверил и вышел, шарахнув дверью со всей дури. У меня танк — выдержит любого дурака. А вот моя душевная конституция хрупкая, на козлов не рассчитана. И я газанула с места и вошла в поворот, не сбрасывая скорости. Белые ночи, дворы пустые… А я полная — нервов…
— А где Зуева? — спросила я в ресторане.
Не было ни ее, ни Шилова. Я отсутствовала двадцать минут. Не больше. Блин… Я так шарахнула ногой по последней ступеньке, что сломала каблук. Да и хрен с ним… Я, может, сейчас сломала Алле жизнь. Разулась, пошла по асфальту босиком. Джинсы и туфли все равно не носят вместе. Я просто балетки не нашла, а кроссовки были пыльные. Так и явилась домой — как с загула.
— Ты чего? — не понял Березов, открыв мне дверь.
Я тут же рухнула ему на грудь и разревелась.
— Яна, ну черт бы побрал твою подружку!
Овчарка прыгала рядом, повизгивая, пока Березов тащил меня на диван.
— Ну чего? — он присел на корточки, пока я откидывала с лица мокрые спутавшиеся пряди.
— Каблук сломала…
— Яна…
— Березов, я — сука, ты знаешь об этом?
Я смотрела на него глазами… Не знаю какими, но он на секунду зажмурился.
— Знаю, — выдал он уже с открытыми глазами. — Что ты сделала?
— Я тебе наврала про встречу с Аллой.
Он остался невозмутим.
— С кем ты встречалась? — голос пустой. Мерный. Как капающий кран.
— У нас была встреча одноклассников. Алла ушла оттуда с мужиком. А я сказала ее мужу, что она со мной.
Березов резко поднялся, толкнул собаку и сам шагнул за ней следом, будто забыл, что кресло в противоположной стороне.
— А об чью голову ты сломала туфлю?
— О лестницу. Со злости, что не сумела забрать ее домой.
— Почему ты не сказала мне, куда идешь?
— Потому что ты бы меня не пустил.
— С чего это вдруг?
— Не знаю… Ну соврала и соврала. Сейчас же сказала правду. А теперь скажи ты — что мне делать?
— С чем и что тебе надо делать?
— С Аллой. Я чувствую себя, точно помоями облитая.
— Сходи в душ, — усмехнулся муж зло. — Тебе налить выпить? Я специально купил амаретто.
Я подняла глаза к его лицу — до того буравила взглядом светлый ковер — не улыбается Слава, совсем не улыбается.
— Что мне делать? — не унималась я.
— Не врать мне больше. Никогда. И пойти в душ. У тебя ноги черные. Испортишь ковер.
Я поднялась и бочком прошла к двери в коридор. Но на пороге обернулась.
— Вот что бы ты сделал на месте ее мужа?
Слава молчал. А я ждала ответа. Я хотела его знать. Для себя.
— Я никогда не буду на месте ее мужа. Иди в душ. И не лезь в чужую семью.
Я вышла из душа с мокрой головой. Присела в кухне к столу, на котором стояли две стопки, безумно пахнущие миндалем. Запах и вкус детства. Да, да…
— Тебе Морозов дозвонился?
— Да. Я сказала, что мы приедем к ним с ночевкой. Но на почту я не пойду. Разберись сам, потому что я не разбираюсь в мальчиках, — В груди глухо ухнуло, и я поспешила добавить с притворной веселостью. — Мне всегда нравились мужчины постарше.
— Да? — Вот Березов улыбался открыто. — А я наивно полагал, что тебе нравился всего один… мужчина средних лет.
Я схватился рюмку и подняла ее над столом.
— За тебя, мой единственный мужчина!
— За тебя, моя девочка!
Звон стекла показался мне слишком громким. Это, кажется, от моего сердца откололся маленький кусочек. Наверное, тот, что я случайно подарила Адаму. Все, больше его нет и я о нем не вспомню. Никогда.
Глава 13 "Где твои мозги?"
— Алла, ты дура! — так я и сказала этой дуре, когда утром она позвонила похвастаться изменой…
— Я знала, что ты так скажешь. Ладно, пока… Я в электричке.
— Детям привет.
Я швырнула телефон на подушку и уставилась в зеркальную дверцу шкафа, в которой отражались собачьи уши. Стелла под шумок забралась мне в ноги, и у меня сейчас не нашлось сил ее выгнать. Алла — дура, а кто тогда я? Как вчера и сказала — сука.
Во рту, кажется, остался привкус амаретто. Я поднялась и прошла к бару за новой порцией. Надо было вчера не останавливаться на одной — быть может, я перестала бы тогда думать о Паясо и сумела бы получить удовольствие с мужем, но увы… Он не налил мне второй. Он же не знал! Он мне верит… как дурак!
— Березов, в тебя можно влюбиться, — сказала я спросонья, когда он заглянул в спальню перед уходом на собеседование.
В костюме, галстуке, вкусно пахнущий… Снова — директор. Даже пару лет скинул, или просто костюм перевел года в солидность.
— А что, любить ты меня уже не любишь?
Я сильнее поджала ноги к голой груди. Он просто ответил на мои нынешние слова, не намекая на ночную неудачу. Я пыталась симулировать, но в этом обмануть Березова не получилось.
— Причем тут я? Я про твоих студенток говорю.
— У меня студенток нет. Одни студенты. И у меня самая лучшая на свете жена… Я вернусь к двум часам, самое позднее. И сразу поедем. Спеки что-нибудь, чтобы не с пустыми руками.
Печь я не стала. Выпив одну рюмку, я налила вторую для пропитки Тирамису, который мы с того злополучного джаза так и не купили. Впрочем, домашний все равно лучше. Я достала готовый торт из холодильника, когда муж уже переоделся в джинсы и спортивную футболку с воротничком. Почему-то сегодня Слава был удивительно хорош собой. Амаретто, видимо, творит со зрением чудеса.
