И когда мужского духа и след простыл, она попросила Соню извинить ее племянника.
— За что? — довольно искренно удивилась гостья.
— Ну… За тон хотя бы. Ромка он обычно более вежливый.
— Я знаю…
Сказала это Соня так, словно знала Романа всю жизнь. Конечно, Санинское мужское отродье умеет произвести первое впечатление. Вот удержаться в рамках заявленного приличия им бывает порой трудно. Санин-младший слишком расслабился, если до откровенного хамства дело дошло. Или разозлился — на себя.
— Соня, обещаешь мне не обижаться? На его слова? Он не нарочно, он тупой. Как все мужики. Понимаешь?
Она уже сама не понимала, что несла… Тяжело ей будет вынести этот Новый год — на своих плечах и на натянутых нервах.
Соня только кивнула и отвернулась к окну. В этот самый момент на улице началась праздничная канонада. Пес сорвался с дивана и, бросившись к двери, принялся истошно лаять.
— Такой же бестолковый, как все мужики, — попыталась улыбнуться Женя. — Успокаивать бесполезно. Эта музыка у нас до утра.
И не стала отгонять собаку от дверей. Вернулась к плите и достала из духовки кассероль и передала помощнице, потребовав прежде, чтобы девушка взяла прихватки.
— Соня, у Ромы сейчас тяжелый период, — проговорила почти шепотом, когда ее полотенце встретилось с прихватками. — Его девушка кинула под самые праздники. Это ужасный удар по мужскому самолюбию.
— Я знаю, — услышала она в ответ слишком звонкое признание. — Рома мне сказал.
Женя поймала девичий взгляд, и они полминуты, не меньше, смотрели друг другу в глаза. Женя не знала, для чего выдала тайну племянника, оказавшуюся совсем не тайной. Наверное, в душе сомневалась, доверять Деду Морозу или нет. В конце концов рискнуть решилась. Только вот реакцию Сони понять не смогла. Девчонка знает и на что-то рассчитывает или она просто жертва обстоятельств?
— Просто пойми, что ему тяжело, — зачем-то добавила Женя. — Измена — это всегда тяжело, но я не уверена, что женщины переживают ее легче. Мой муж гулял, мы в разводе уже двадцать лет, а периодически меня накрывает обидой и ненавистью. Роме плохо, я точно знаю. Так что ваш приезд — просто подарок для нас, — продолжила Женя оправдываться. — Иначе бы мы сидели с кислыми рожами и размазывали Оливье по тарелке, — попыталась она из последних сил возвысить Соню в ее собственных глазах.
И не прибегла ни к какой лжи ради этого. Это просто счастье, что Ромка не балду гоняет на диване, а шары наверху с мальчишкой, которого дома, небось, уже спать бы укладывали.
— Ты спасла наш праздник, — продолжала ворковать Женя.
Соня же по-прежнему стояла перед ней истуканом, и Женя побоялась убрать руки с кассероля. Слова закончатся раньше, чем эта представительница рода человеческого сморгнет. Или глотнет, чтобы что-то произвести членораздельное. Хотя Женя сейчас и на простой кивок головой согласилась бы.
— Я знаю, — неожиданно разразилась Соня целой тирадой. — Папа до сих пор мучается и ждет маму обратно. Уверена, если она приедет, он пустит ее домой. Но тогда уйду я. Предательство прощать нельзя. Я так считаю.
Глаза вспыхнули, и Женя восхитилось красотой девушки — а до этого Сонино личико казалось ей абсолютно заурядным.
— И правильно считаешь. И, пожалуйста, не чувствуй себя обязанной. На самом деле это мы — твои должники.
— Позови наших мужчин к столу. Я сама донесу горячее, — сдалась Женя.
И снова Соня всего лишь кивнула. Но хоть какая реакция. Женя на все была согласна. Смотрела, как девушка медленно, неохотно, поднимается по лестнице. Кто бы определил причину ее скованности — слишком много разных, взаимозамещающих мыслей роятся в голове. Женя поставила жаркое на стол и взяла телефон. Родители интересовались самочувствием сына. Хотелось написать просто — болен, болен на всю голову. Но Женя набрала короткое: спит, мы вам позвоним уже, наверное, в новом году.
— Пусть вся ложь останется в старом, пусть, — проговорила Женя вслух для самой себя.
Соня к тому времени была уже наверху.
Глава 15 Три сердца
Тихон даже не заметил появления сестры: он сидел на столе, скрестив ноги — к счастью, в одних лишь носках, без тапок, и тыкал в шары кием, точно палкой. Соня прижалась к стене, чтобы ненароком не получить этим “веслом” по голове.
— Он стол испортит, — произнесла она вместо приветствия, обращаясь к Роману.
— Да и хрен со столом! — точно выплюнул тот, опираясь на свой кий, точно на посох. Дед Мороз без костюма! — Зато Тишка счастлив.
В отличие от тебя — засветилось в его взгляде продолжение фразы, и Соня отвела глаза в сторону. В комнате горит яркий свет, за окном лежит яркий снег, но за плотными жалюзи улицу не видать. Тишка, он для него уже просто Тишка. Ну да, пса Псом назвали, а тут живой щеночек прибежал самостоятельно, виляя хвостиком. Тишка, ко мне! Тишка, к ноге! Тишка, сидеть! Тишка, служить! Так и будет — так и есть.
— Все на столе, — плюнула Соня в свой черед, только в сторону. — Слезай со стола! — добавила тут же, встав к брату в полоборота.
Тот посмотрел на нее осуждающе — не пойду. Ах, не пойдешь! Но возмутиться Соня не успела, потому что Роман молча снял ребенка со стола и легонько подтолкнул в спину в сторону ванной комнаты.
— Руки вытри, не забудь! — выдал еще и напутствие.
Распоряжается, как собственным… Захотел бы, у самого такой бы был, вот и командовал бы…
— Соня, у меня к тебе есть дело. Вернее, просьба…
Соня не двигалась, только глаза в сторону говорящего скосила — ему стало жарко, он разделся до футболки. И то верно — в углу комнаты не колонна, а печная труба. И ей в теплых джинсах совсем невмоготу сделалось. Нужно выпроводить всех вниз и переодеться, решила она для себя, а ему просто кивнула: говори, что надо, и уходи — не уйдешь, я спарюсь тут!
— Сфоткайся со мной под елкой для родителей.
— Чего? — выдала она раньше, чем повернулась к нему всем корпусом.
— Подыграй мне. Рога оленю спили.
— Чего? — захлопала она ресницами еще сильнее и даже глянула вниз на аппликацию у себя на свитере.
— Не у этого рога пили, а вот у этого, — Ромин палец сначала показал на нее, а потом на своего владельца, на его голову. — Мне нужно сообщить родителям, что мы с Агатой расстались, но я не хочу, чтобы они знали, что она меня бросила. Они мне мозги выносили этим много лет. Я ее защищал, дурак… Действительно ведь дураком оказался. А мне с отцом еще работать. Кто захочет дурака на работе держать, даже если этот дурак — твой единственный сын.
— И что я должна буду делать?
Соня чувствовала, что с каждым новым произнесенным ею словом, горячая волна от ушей спускается в грудь и постепенно захватывает все тело. Она уже вся мокрая в этих дурацких джинсах!
— Сфотографироваться. Женька поддержит мою легенду. Твой брат уже и так думает, что мы встречаемся… И даже если влезет в кадр, скажу, что у тебя маленький брат. Не думаю, что родители пожелают с тобой познакомиться вот так сразу… Но если да, то, блин, я же сыграл Деда Мороза…
Роман сказал это шепотом — то ли случайно повезло, то ли краем глаза успел заметить приоткрывающуюся дверь ванной комнаты.
— Хорошо, — буркнула Соня. — Прямо сейчас надо? Или я могу переодеться?
— Оленя не надо снимать, ты чего! — встрепенулся Роман так яростно, что Соня невольно вздрогнула. — У меня шапка красная есть. По приколу могу надеть…
— Ты все по приколу делаешь? — буркнула Соня еще злее.
— Тихон, иди вниз. Скажешь Женьке, что мы скоро придем. Без нас не начинайте есть. Хотя можете начинать…
Соня еще сильнее дернулась от осветившей его лицо улыбки. Он снова подтолкнул ее брата в спину, но теперь по направлению к лестнице.
— Держись крепко! Не упади. А то твоя сестра меня прибьет.
— Не прибьет, — сказал Тихон по-серьезному и взялся за перила.
Один шаг, два, три — и его светлая голова исчезла из поля зрения сестры.
— Не прибьешь?
Роман сам обошел ее, чтобы встать прямо ей перед носом. Теперь бы сглотнуть тихо, а то сказать с полным ртом слюней ничего не получится. На вопрос отвечать не будет. Это же не вопрос, это подтрунивание.
— Женька там про меня много лишнего наговорить успела?
— Мы говорили обо мне, — сумела Соня одновременно и проглотить слюни, и высказаться.
— Будь спокойна. Мне точно ничего не расскажет.
— Я сама тебе все рассказала. Про маму…
— А про папу я сам видел, — улыбнулся Роман еще задорнее.
Но Соне почему-то не стало веселее.
— Соня, я не заставляю тебя врать. Считай, что это такая же новогодняя сказка, как Дед Мороз. Вот такой подарок мне подари… Мне одному их не доломать.
И Роман демонстративно схватил себя за прядь над левым виском и запрыгал на правой ноге.
— Ладно. Хватит! — прекратил он тут же свои кривляния. — А то Женька скажет, что я ей дом ломаю. Кстати, ты же купальник взяла? Новый год мы будем встречать в воде. Я уже включил подогрев в джакузи. Только не говори, что полезешь в нее в свитере!
И он рассмеялся, а Соня в ответ лишь сильнее стиснула губы.
— Могу прямо сейчас купальник надеть! — процедила сквозь зубы. — У вас тут баня.
— Баня будет после купания в снегу… Соня, все будет классно. Просто классно, — говорил, снова держа ее за плечи. — Хотя вру… Бани не будет. Я сауну в самом доме включил. Знаешь, я сейчас подумал — а классно, что Агата меня под Новый год бросила, а не после…
— Почему это? — спрашивала его и сама задавалась вопросом, почему ей вдруг так холодно сделалось, точно действительно сам Дед Мороз к ней прикоснулся.
— Потому что с тобой бы не познакомился…
Соня смотрела на Романа, не мигая. Не понимая, как ей нужно реагировать на его слова. В голове все кипело, а кровь стыла, под свитер будто насыпали ворох снега.
— И пришлось бы сознаваться родителям, какой я дурак, — рассмеялся Роман.
Соня чуть не плюнула в него — еле удержалась. Сердце колотилось в груди и в ушах — казалось, что у нее их теперь аж целых три и всем больно. Одно принадлежит отцу, второе — Тихону, а то, что вернула ей мать за ненадобностью, теперь свободно — и ему больнее всего.
— Тебе повезло, — произнесла Соня, собрав в кулак все силы, чтобы не закусить начавшую подрагивать губу. — Наверное, заслужил…
А ей за что все это? В чем она провинилась? Врать не понятно кому, обниматься не понятно с кем, не понятно ради чего… Или кого? Тихона? Это плата. Ну да, жизнь давно научила Соню тому, что ничего бесплатного нет. Даже за сыр в мышеловки порой нужно платить. Зимнюю порою, новогоднюю… Особенно!
— Я могу переодеться?
Собралась, повысила голос — да и всей позе вернула твердость. Пусть этот Роман никогда не узнает, как ей сейчас обидно, как она злится на судьбу за то, что первый парень и тот фиктивным будет. Еще если дома всплывет информация про весь этот фарс, будет перед отцом без вины виноватой.
— Да, конечно, — успел ляпнуть Роман в ту секунду, которую Соня набирала воздуха в грудь, чтобы сказать:
— Мой отец не должен об этом знать.
— О чем? — Роман всем видом показывал, что потерял нить разговора, который сам же и начал.
— О моей помощи тебе. Если он подумает, что я ему солгала про то, что первый раз тебя вижу, он больше никогда не будет мне доверять.
— А ты никогда не лжешь?
Роман и так выше, а тут еще голову вскинул — стоит тут, снисходительно смотрит на невольную гостью.
— Представь себе! — ляпнула Соня зло.
Его она прекрасно представляла в окружении девчонок. Эта фотография ему на один день, чтобы не было остановки между пунктом “Агатовка” и пунктом “Новая Агатовка”.
— Давай не врать тогда?
Чему он улыбается? Типа, передумал. Типа, ему жесть такая не нужна…
— Фотка, типа, отменяется? — Соня тоже вскинула голову.
— Нет. Ложь отменяется. Давай все по-серьезному, чего уж там…
Роман облокотился на бильярдный стол и стал чуть ниже ростом: Соне теперь не нужно было смотреть вверх, чтобы видеть его глаза. Не прищурены, он больше не смеется.
— Чего по-серьезному? — голос у Сони потух сам собой, точно на свечку дунули.
— Ничего…
Роман снова выпрямился, сделал шаг в сторону от стола и снова глянул на нее сверху вниз.
— Не надо быть такой серьезной в Новый год. Я пойду с Тихоном сфоткаюсь, он хоть улыбаться на фотке будет.
— И пошлешь фотку родителям? — зачем-то продолжила Соня этот дурацкий разговор.
— Почему бы и нет? Скажу, что друзья попросили присмотреть за сыном. Женю попросили… — добавил уже таким тоном, точно собирался показать язык.
Не показал, хотя весь его внешний вид показывал, что ее глупость его расстроила. Детский сад — это не про Тишку, это про его старшую сестру из ясельной группы.
— Мы тебя ждать не будем, мы голодные… — бросил Роман, схватившись за перила. — Крепко держись, смотри. Они скользкие.
Соня отвернулась, вдруг почувствовав на ресницах слезы — за что он ее так? За то, что просьбу не выполнила. За то, что из его шутки сделала слона, а была-то муха — прихлопнуть и растереть, проблема сама на морозе замерзнет. Выставила себя полной дурой, вот полной и по полной. Теперь он точно уверился, что она маленькая и никогда с парнями не общалась. Если, конечно, они не приходили в магазин за сигаретами, шоколадками и тем, что всегда лежит на кассе. Полный комплект для удачного свидания.
Соня зажмурилась — сильно-сильно, чтобы не выпустить слезы из глаз. Ну за что ей это? За что терпеть обиды от человека, о котором при других обстоятельствах можно было б только мечтать? И не в даче дело, не в машине и не в подарке Тихону — Роман красивый, просто красивый, и его фотку, вместо постера, можно на стенку вешать! Но без нее… Она ему на фотке не нужна. Ему нужно алиби для родителей, и будь на ее месте другая девушка, он бы, не задумываясь, предложил бы ей тот же спектакль. А если действительно придется ехать к его родителям?
И подыгрывать — строить глазки, называть всякими ласковыми именами, обнимать и… И даже целоваться с ним — никто ведь иначе не поверит в серьезность их отношений. А она будет знать, что делает он все это, чтобы не упасть в глазах своих родителей. Он не упадет, она за это скатится в бездну… Для него это все — всего лишь пара дней фарса, которые он забудет. Для нее — воспоминания на всю оставшуюся жизнь, ведь не дано забыть того, с кем впервые поцеловался. И через всю жизнь придется пронести сознание того, что все это было игрой, простой игрой, на которую она даже кастинг не проходила — просто шла мимо и ее загребли… Неужели она наступит на эти грабли по собственной воле?
Почему бы не наступить — шишек не набьет, зато получит хоть какой-то опыт… Если других, серьезных вариантов, никто ей не предлагает. Но как — как убедить себя в том, что это не обидно, что так тоже можно?
Соня плотно закрыла дверь, нашла на ней замок, стянула джинсы и села на кровать, стиснув коленки мокрыми ладошками. Новый год выдался жарким, прямо-таки летним… Что ж, даже прикольно будет, если Роман поймет, что на ней не купальник. Ответит, что дома не отнеслась к его словам серьезно. Ничего же серьезного нет. Какая-то джакузи, какой-то там Роман с маленькой буквы…
Переодевшись и спрятав все переживания под все тот же свитер с оленем, Соня
