Не стану приводить в подробностях все те кусочки мозаики, из которых я собирала цельную картину. Важен результат. Мои предположения, основанные на подслушанном в замке разговоре, подтвердились. Брайан действительно искал в Настрии человека, подходящего на роль агента, и нашёл меня. Тёмную, обладающую таким полезным даром, как исключительная память. Без семьи и без карьеры, а, значит, не слишком привязанную к Настрии. Молодую и потому готовую при соответствующих обстоятельствах сорваться с места и изменить свою жизнь. И, в силу всё той же молодости, поддающуюся манипуляции.
Брайан также имел возможность надавить на некоего Иверта Ноллса из Тель-Мона, достаточно знатного и богатого, чтобы к его обвинениям прислушались, а показания приняли, практически не проверяя. Скорее всего, средством давления являлся обыкновенный шантаж. Именно сейчас, как следует поразмыслив и восстановив в памяти кое-какие документы, я начала понимать, что именно за такой информацией Брайан зачастую и охотился. Той, которая позволяла манипулировать рядом жителей Настрии путём шантажа. И сейчас Брайан пустил в ход припасённый заранее козырь. Он знал также, что градоначальник Тель-Мона ненавидит тёмных и тщательно перепроверять подобное дело не станет. Что же касается моего решения уйти в Оплот… С учётом ситуации оно весьма естественно и предсказуемо. Кроме того, я и сама сейчас не смогла бы вспомнить, кто, где и при каких обстоятельствах упоминал в моём присутствии такую возможность.
Одним словом, Брайан провернул блестящую операцию. И ему можно было бы поаплодировать, но… кое-что пошло не так. Он всё-таки допустил ошибку, хотя, пожалуй, я и сама не могла бы сказать, на каком именно этапе. Так или иначе, теперь я знала значительно больше, чем он рассчитывал. Хотя пока понятия не имела, как воспользоваться этой информацией. И вообще как быть дальше.
- Вот такие вот дела, друг мой Сэнд, - с патетикой, характерной для темпераментного и одновременно подвыпившего человека, объявил Ричард. – Женщина, которая мне нравится, меня обокрала. А потом ещё и сбежала совершенно возмутительным образом!
Он с шумом поставил бокал на стол, и скатерть, несомненно, оказалась бы залита вином, если бы последнее не было к тому времени выпито до дна.
- Мне, знаешь ли, не лучше, - грустно усмехнулся Александр. Он тоже держал в руке бокал с вином, но прикладывался к напитку значительно меньше. – Женщина, которая нравится мне, пыталась меня убить. И тоже сбежала, не менее возмутительно.
- Этому произволу надо положить конец!
Тяжёлый кулак Ричарда с размаху опустился на стол, заставив посуду зазвенеть.
- А знаешь, ты прав, - поддержал товарища Александр. – Действительно пора. Пожалуй, мне следует навестить дорогую супругу. Раз уж сама она встречаться на моей территории не желает. Тем более что мне давно пора туда наведаться.
- Куда это «туда»? В Тёмный Оплот?
Ричард аж протрезвел от такой идеи.
- Ага, - с напускной беззаботностью подтвердил Александр. – Ты же понимаешь: без этого в любом случае не обойтись. Ограничиваясь полумерами, мы далеко не продвинемся. А ты отлично знаешь, насколько необходимо государству объединение с Оплотом. Поездка – единственный шанс решить вопрос мирным путём.
- Если бы их так называемый «король» стремился договориться, тебя бы давно уже приняли, - резонно возразил Ричард.
- И всё равно попытаться необходимо, - парировал Александр. – Во-первых, Луис может опасаться каверзы с нашей стороны. Значит, надо убедить его в том, что игра будет честной. Во-вторых, если король принципиально против, можно найти среди приближённых к власти людей тех, кто думает иначе.
- Ну, так отправь туда кого-нибудь, - проворчал Ричард. – Помощника, министра, заместителя… Кого-нибудь, кого не жалко.
- В таком случае визит будет не более чем формальностью, - откликнулся Александр. – А это меня не устраивает. Мне нужны настоящие переговоры и реальный результат.
- И на этом основании ты намереваешься сунуться в самое пекло? – скептически изогнул бровь Ричард.
- А что такого? Можно сказать, совершу экскурсию на историческую родину. Как-никак, Кернская пустошь, ныне величаемая Тёмным Оплотом – часть исконно настрийской земли. Вот и проедусь по историческим местам. А заодно навещу дорогую супругу… Ну, и между делом решу пару-тройку государственных вопросов.
- Ты – идиот. Ненормальный, - чётко выговаривая слова, сообщил Ричард. И совершенно нелогично заключил: - Я еду с тобой.
Александр вопросительно приподнял брови.
- Должен же кто-то прикрывать твою задницу в этой авантюре, - бросил в сердцах Ричард.
- Вообще-то я не собираюсь ехать в одиночестве. Меня будет сопровождать небольшой отряд профессионалов. Под видом свиты, конечно. Мы же не хотим обидеть дружественное государство недоверием.
- Много сделает этот твой отряд, если на вас всем скопом набросятся тёмные Оплота, - скептически отозвался Ричард.
Александр спорить, доказывая невозможность такого поворота, не стал и вместо этого задал резонный вопрос:
- А ты в этом случае что-то сделать сможешь?
- Во всяком случае, моё присутствие укрепит позиции настрийской делегации. Два приближённых к короне человека лучше, чем один.
- Как знаешь. В любом случае свои позиции нам действительно придётся укрепить по максимуму.
Уже через два дня все настрийские газеты сообщали, что лорд Александр Уилфорт и лорд Ричард Мэдисон направляются в Тёмный Оплот с дружественным визитом. Цель визита – укрепление взаимоотношений между Оплотом и Настрией, обсуждение возможностей торговли, а также доставка гуманитарной помощи. Информация быстро просочилась и за Грань Безопасности. Разбойники и нелегальные тёмные торговцы, иногда пересекавшие границу, сделали своё дело. Даже «Тёмный вестник» был вынужден написать об ожидающемся политическом событии несколько скупых слов. Жители Оплота ожидали визита с опаской и надеждой одновременно. Это был удар ниже пояса. Брайан Коллинз и Луис Пятый были вынуждены официально пригласить настрийцев в Замок Надежды. И воспользоваться расположенным в тайной комнате Ключом, позволявшим открыть Грань Безопасности для светловолосых визитёров.
Здоровье пациента по-прежнему оставляло желать лучшего. Царапины и гематомы заживали быстро, но он умудрился подхватить в казематах какую-то хворь, которая никак не желала отставать от ослабленного организма. Отсюда и жар, и периодические головные боли, и общее состояние бессилия. Когда Тамира сбивала температуру, Эдвин зачастую чувствовал себя вполне неплохо. Садился в постели, мог самостоятельно есть и пить, а также вести связный разговор. Но температура неизменно поднималась снова, а с ней приходило плохое самочувствие, сонливость и иногда даже бред. При этом беспрерывно держать больного на лекарствах было опасно.
Сама Тамира заразиться не боялась. Её организм, хвала богам, был крепким, к тому же она регулярно принимала кое-какие травки в качестве профилактики. Нелишняя предосторожность для человека, который просто не может позволить себе не работать. Но так уж выходило, что Эдвин задерживался в её доме на неопределённый срок.
Как бы ни относилась к этому факту Тамира, пациента он беспокоил. Поэтому однажды, после того, как температура в очередной раз спала, Эдвин спросил:
- Скажи, ты когда-нибудь проходишь мимо заброшенной мельницы?
На «ты» они перешли довольно быстро. Как-то странно воспринималась церемонность в их ситуации.
- Бываю, - сказала Тамира, недоумевая, какое значение это может иметь.
- Сможешь оставить там записку?
- Записку?! Кому, зайцам?
- Не зайцам, - лаконично ответил Эдвин, усмехнувшись.
- А-а-а, - понимающе протянула девушка. – И что там будет написано, в этой записке? «Дорогие подельники! Это я, беглый преступник. Вы можете найти меня в Вехском Лесу, в доме травницы по имени Тамира»? То-то стражники обрадуются, когда такое послание попадёт к ним в руки! А мне так и вовсе большая радость.
- Ничего такого там не будет, - заверил Эдвин. – И записку стража не найдёт. Но даже если они в силу невероятного стечения обстоятельств её заполучат, ни о чём не догадаются. Вот.
И он протянул Тамире обрывок бумаги.
Тамира повертела бумажку в руках, затем недоверчиво покосилась на пациента, прикидывая, точно ли у того спал жар. На обрывке, в лучших традициях пятилетних мастеров, были нарисованы три кривые ёлки и несколько загогулин непонятного назначения.
- Может быть, тебе стоит бросить политику и заняться живописью? – предложила девушка. – Это ничего, что поначалу не получается. Зато учёба надолго тебя займёт.
- Я понял твой тонкий намёк, можешь не продолжать, - усмехнулся Эдвин. – Но у меня немного другие цели. По этой бумажке меня смогут найти свои, и никто, кроме них.
- Хочешь сказать, что здесь даны точные координаты?
Тамира скептически сдвинула брови.
- Точных нет. Только общее направление. Но этого будет достаточно.
Тамира молчала, всем своим видом давая понять, что не считает такой ответ исчерпывающим, и Эдвин продолжил:
- Один мой товарищ – он вроде телепата. Мысли, конечно, не передаёт и не читает, но найти меня на ментальном уровне сможет. Если будет знать в общих чертах, где искать.
- Ну, хорошо. И зачем конкретно ты хочешь, чтобы тебя нашли? Мне здесь, знаешь ли, собрание подпольщиков совершенно не нужно.
- Тебе и одного подпольщика слишком много, - сменив тон на предельно серьёзный, ответил Эдвин. – Точнее, беглого преступника. Моё присутствие для тебя опасно, к тому же я – порядочная обуза. Раньше я думал, что день-другой – и смогу уйти сам. Но, похоже, пока мне это не под силу. Так что пусть мне лучше помогут.
- Да переживу я уж как-нибудь твоё присутствие лишних несколько дней, - фыркнула Тамира. – Если смогу, передам твои художества, но это уж как получится. На рожон лезть не стану. А тебе даже полезно посидеть спокойно и подумать. Может, хоть дурь из головы повыветрится.
- Ты это о чём? – нахмурился Эдвин, передавая ей бумажку с «художествами».
- О чём, о чём, - пробурчала Тамира, возвращаясь к печке и чайнику. – Как тебе вообще в голову взбрело, что нам надо дружить с теми, кто в своё время чуть не загнал нас всех в могилу?
- Знаешь что, вот только не надо учить меня жизни, - огрызнулся пациент.
- А ничего, - невозмутимо возразила травница. – Ты у меня дома живёшь, я тебя лечу, так что немножко нравоучений потерпишь. От тебя не убудет. А если хоть что-то примешь к сведению, то вообще выйдет сплошная польза.
- А что ты в этом понимаешь? – Глаза Эдвина ожили, болезненно засверкали. Он поднялся повыше и даже скинул одеяло. – Посмотри, как ты живёшь!
- Нормально живу, - огрызнулась Тамира.
- Нормально? – С каждым словом пациент заводился всё сильнее. – Нормально? Ты действительно так считаешь? Ты еле-еле сводишь концы с концами при том, что работаешь, не покладая рук. Думаешь, я ничего не вижу и не понимаю? Не знаю, как ты рано встаёшь и как поздно ложишься, до глубокой ночи портя глаза над своими порошками? И что ты со мной последним куском делишься, а сама понятия не имеешь, появится новый кусок назавтра, или придётся на тех же травах перебиваться?
- И что с того? – Тамира сама не заметила, как тоже начала заводиться. – Так все живут!
- И это, по-твоему, хорошо? Это нормально? Так вот, я тебе расскажу: ты заблуждаешься. Человек, который работает так, как ты, должен и жить соответственно. У него должно быть не только всё необходимое, но и хоть немного лишнего. И вообще, красивые девушки не должны жить в одиночестве в дремучем лесу. Они должны получать от жизни удовольствие. На мероприятия ходить – выставки, спектакли, да мало ли! У них должны быть подруги, соседки-сплетницы, поклонники, наконец!
- Вот только сплетниц мне не хватало, спасибо на добром слове! – рассердилась Тамира. - И потом, с чего ты решил, что у меня нет поклонников? Может, по мне полгарнизона сохнет! И вообще, мы не о том речь завели. В конце концов, наша жизнь и правда не сахар. Но кто в этом виноват? Те самые светлые, с которыми ты и эти твои подпольщики так хотите водить дружбу! Именно они нас сюда и загнали!
- Ты когда в последний раз заглядывала в календарь? – язвительно осведомился Эдвин. – Знаешь хотя бы, какой сейчас год? И сколько веков прошло с тех пор, как они нас сюда загнали?
- Да сколько бы ни прошло! – Тамира решительно не понимала, как он может так упорствовать в столь очевидном вопросе. – Хочешь сказать, что двести лет назад они были зверьми, а сейчас – вдруг! – стали все из себя белые и пушистые?
- Не белые и пушистые. – Пациент утомлённо вздохнул. То ли начало сказываться состояние здоровья, то ли он просто устал повторять разным людям одни и те же аргументы. – И мы тоже не белые и пушистые. Но и не звери.
- Однако мы не способны на то, что двести лет назад устроили они!
- О, ты удивишься! – Эдвин скривил губы в невесёлой усмешке.
- Вот только не надо сравнивать! – вскинулась травница, отлично поняв, что он намекает на собственное недавнее положение. – Ты сам загнал себя туда, где оказался. Тюрьма – это ни в одной стране не сахар.
- Хочешь совет? Не болтай о тех вещах, о которых ничего не знаешь.
- И чего же я такого не знаю?
- Да я не собираюсь тебе рассказывать. Меньше знаешь, крепче спишь.
Тут Эдвин говорил правду: о том, что с ним случилось, он не рассказывал ровным счётом ничего, игнорируя не только намёки, но и прямые вопросы. Впрочем, Тамира особенно не старалась что-либо у него выпытать, сочтя, что прошлое пациента – это его личное дело.
- Тогда изволь основываться в споре на тех аргументах, которые можешь привести, - недовольно отозвалась девушка.
- Пожалуйста, - охотно согласился Эдвин. – Я был за Гранью, и меня там, как видишь, не съели.
- Зато, небось, завербовали, - хмыкнула Тамира.
- «Тёмный вестник» часто читаешь? – снова вспылил Эдвин. – Завербовали… Думаешь, там все только и думают, как бы навредить Оплоту? Да у них своих собственных дел масса. И тёмные там живут вполне нормально. Пальцем никто не показывает, за оружие не хватается.
- Ага, то-то они от такой идеальной жизни регулярно в наши «ненормальные условия» переезжают!
- Она не идеальная, - вздохнул Эдвин, удивляясь упрямству собеседницы. - Она не такая плохая, как пытаются изобразить в «Вестнике». Даже те самые приезжие, о которых ты говоришь, это признают. Мне доводилось обсуждать эту тему с парой-тройкой из них. И в Настрию я ездил не просто так, а чтобы посмотреть на всё своими глазами. На государственном уровне притеснения тёмных нет. Есть отдельные чиновники, которые настроены против нас и позволяют себе лишнее. Они есть, не спорю. Зато правительство заинтересовано в воссоединении. А простым людям по большей части вообще всё равно, какой цвет волос у соседа.
- И с какой это стати их правительство так воссоединения захотело? – подозрительно прищурилась Тамира.
- Чтобы перерезать нас всех, конечно, - язвительно отозвался Эдвин. – Послушай, тебе самой в голову не приходило, насколько наше разделение искусственно? - Попытки переубедить собеседницу он всё-таки не оставил. – Светлые и тёмные – это ведь не разные народы, не разные расы, даже не последователи разных конфессий. Мы все – настрийцы, просто обладающие разными способностями.
Брайан также имел возможность надавить на некоего Иверта Ноллса из Тель-Мона, достаточно знатного и богатого, чтобы к его обвинениям прислушались, а показания приняли, практически не проверяя. Скорее всего, средством давления являлся обыкновенный шантаж. Именно сейчас, как следует поразмыслив и восстановив в памяти кое-какие документы, я начала понимать, что именно за такой информацией Брайан зачастую и охотился. Той, которая позволяла манипулировать рядом жителей Настрии путём шантажа. И сейчас Брайан пустил в ход припасённый заранее козырь. Он знал также, что градоначальник Тель-Мона ненавидит тёмных и тщательно перепроверять подобное дело не станет. Что же касается моего решения уйти в Оплот… С учётом ситуации оно весьма естественно и предсказуемо. Кроме того, я и сама сейчас не смогла бы вспомнить, кто, где и при каких обстоятельствах упоминал в моём присутствии такую возможность.
Одним словом, Брайан провернул блестящую операцию. И ему можно было бы поаплодировать, но… кое-что пошло не так. Он всё-таки допустил ошибку, хотя, пожалуй, я и сама не могла бы сказать, на каком именно этапе. Так или иначе, теперь я знала значительно больше, чем он рассчитывал. Хотя пока понятия не имела, как воспользоваться этой информацией. И вообще как быть дальше.
Глава 9
- Вот такие вот дела, друг мой Сэнд, - с патетикой, характерной для темпераментного и одновременно подвыпившего человека, объявил Ричард. – Женщина, которая мне нравится, меня обокрала. А потом ещё и сбежала совершенно возмутительным образом!
Он с шумом поставил бокал на стол, и скатерть, несомненно, оказалась бы залита вином, если бы последнее не было к тому времени выпито до дна.
- Мне, знаешь ли, не лучше, - грустно усмехнулся Александр. Он тоже держал в руке бокал с вином, но прикладывался к напитку значительно меньше. – Женщина, которая нравится мне, пыталась меня убить. И тоже сбежала, не менее возмутительно.
- Этому произволу надо положить конец!
Тяжёлый кулак Ричарда с размаху опустился на стол, заставив посуду зазвенеть.
- А знаешь, ты прав, - поддержал товарища Александр. – Действительно пора. Пожалуй, мне следует навестить дорогую супругу. Раз уж сама она встречаться на моей территории не желает. Тем более что мне давно пора туда наведаться.
- Куда это «туда»? В Тёмный Оплот?
Ричард аж протрезвел от такой идеи.
- Ага, - с напускной беззаботностью подтвердил Александр. – Ты же понимаешь: без этого в любом случае не обойтись. Ограничиваясь полумерами, мы далеко не продвинемся. А ты отлично знаешь, насколько необходимо государству объединение с Оплотом. Поездка – единственный шанс решить вопрос мирным путём.
- Если бы их так называемый «король» стремился договориться, тебя бы давно уже приняли, - резонно возразил Ричард.
- И всё равно попытаться необходимо, - парировал Александр. – Во-первых, Луис может опасаться каверзы с нашей стороны. Значит, надо убедить его в том, что игра будет честной. Во-вторых, если король принципиально против, можно найти среди приближённых к власти людей тех, кто думает иначе.
- Ну, так отправь туда кого-нибудь, - проворчал Ричард. – Помощника, министра, заместителя… Кого-нибудь, кого не жалко.
- В таком случае визит будет не более чем формальностью, - откликнулся Александр. – А это меня не устраивает. Мне нужны настоящие переговоры и реальный результат.
- И на этом основании ты намереваешься сунуться в самое пекло? – скептически изогнул бровь Ричард.
- А что такого? Можно сказать, совершу экскурсию на историческую родину. Как-никак, Кернская пустошь, ныне величаемая Тёмным Оплотом – часть исконно настрийской земли. Вот и проедусь по историческим местам. А заодно навещу дорогую супругу… Ну, и между делом решу пару-тройку государственных вопросов.
- Ты – идиот. Ненормальный, - чётко выговаривая слова, сообщил Ричард. И совершенно нелогично заключил: - Я еду с тобой.
Александр вопросительно приподнял брови.
- Должен же кто-то прикрывать твою задницу в этой авантюре, - бросил в сердцах Ричард.
- Вообще-то я не собираюсь ехать в одиночестве. Меня будет сопровождать небольшой отряд профессионалов. Под видом свиты, конечно. Мы же не хотим обидеть дружественное государство недоверием.
- Много сделает этот твой отряд, если на вас всем скопом набросятся тёмные Оплота, - скептически отозвался Ричард.
Александр спорить, доказывая невозможность такого поворота, не стал и вместо этого задал резонный вопрос:
- А ты в этом случае что-то сделать сможешь?
- Во всяком случае, моё присутствие укрепит позиции настрийской делегации. Два приближённых к короне человека лучше, чем один.
- Как знаешь. В любом случае свои позиции нам действительно придётся укрепить по максимуму.
Уже через два дня все настрийские газеты сообщали, что лорд Александр Уилфорт и лорд Ричард Мэдисон направляются в Тёмный Оплот с дружественным визитом. Цель визита – укрепление взаимоотношений между Оплотом и Настрией, обсуждение возможностей торговли, а также доставка гуманитарной помощи. Информация быстро просочилась и за Грань Безопасности. Разбойники и нелегальные тёмные торговцы, иногда пересекавшие границу, сделали своё дело. Даже «Тёмный вестник» был вынужден написать об ожидающемся политическом событии несколько скупых слов. Жители Оплота ожидали визита с опаской и надеждой одновременно. Это был удар ниже пояса. Брайан Коллинз и Луис Пятый были вынуждены официально пригласить настрийцев в Замок Надежды. И воспользоваться расположенным в тайной комнате Ключом, позволявшим открыть Грань Безопасности для светловолосых визитёров.
Здоровье пациента по-прежнему оставляло желать лучшего. Царапины и гематомы заживали быстро, но он умудрился подхватить в казематах какую-то хворь, которая никак не желала отставать от ослабленного организма. Отсюда и жар, и периодические головные боли, и общее состояние бессилия. Когда Тамира сбивала температуру, Эдвин зачастую чувствовал себя вполне неплохо. Садился в постели, мог самостоятельно есть и пить, а также вести связный разговор. Но температура неизменно поднималась снова, а с ней приходило плохое самочувствие, сонливость и иногда даже бред. При этом беспрерывно держать больного на лекарствах было опасно.
Сама Тамира заразиться не боялась. Её организм, хвала богам, был крепким, к тому же она регулярно принимала кое-какие травки в качестве профилактики. Нелишняя предосторожность для человека, который просто не может позволить себе не работать. Но так уж выходило, что Эдвин задерживался в её доме на неопределённый срок.
Как бы ни относилась к этому факту Тамира, пациента он беспокоил. Поэтому однажды, после того, как температура в очередной раз спала, Эдвин спросил:
- Скажи, ты когда-нибудь проходишь мимо заброшенной мельницы?
На «ты» они перешли довольно быстро. Как-то странно воспринималась церемонность в их ситуации.
- Бываю, - сказала Тамира, недоумевая, какое значение это может иметь.
- Сможешь оставить там записку?
- Записку?! Кому, зайцам?
- Не зайцам, - лаконично ответил Эдвин, усмехнувшись.
- А-а-а, - понимающе протянула девушка. – И что там будет написано, в этой записке? «Дорогие подельники! Это я, беглый преступник. Вы можете найти меня в Вехском Лесу, в доме травницы по имени Тамира»? То-то стражники обрадуются, когда такое послание попадёт к ним в руки! А мне так и вовсе большая радость.
- Ничего такого там не будет, - заверил Эдвин. – И записку стража не найдёт. Но даже если они в силу невероятного стечения обстоятельств её заполучат, ни о чём не догадаются. Вот.
И он протянул Тамире обрывок бумаги.
Тамира повертела бумажку в руках, затем недоверчиво покосилась на пациента, прикидывая, точно ли у того спал жар. На обрывке, в лучших традициях пятилетних мастеров, были нарисованы три кривые ёлки и несколько загогулин непонятного назначения.
- Может быть, тебе стоит бросить политику и заняться живописью? – предложила девушка. – Это ничего, что поначалу не получается. Зато учёба надолго тебя займёт.
- Я понял твой тонкий намёк, можешь не продолжать, - усмехнулся Эдвин. – Но у меня немного другие цели. По этой бумажке меня смогут найти свои, и никто, кроме них.
- Хочешь сказать, что здесь даны точные координаты?
Тамира скептически сдвинула брови.
- Точных нет. Только общее направление. Но этого будет достаточно.
Тамира молчала, всем своим видом давая понять, что не считает такой ответ исчерпывающим, и Эдвин продолжил:
- Один мой товарищ – он вроде телепата. Мысли, конечно, не передаёт и не читает, но найти меня на ментальном уровне сможет. Если будет знать в общих чертах, где искать.
- Ну, хорошо. И зачем конкретно ты хочешь, чтобы тебя нашли? Мне здесь, знаешь ли, собрание подпольщиков совершенно не нужно.
- Тебе и одного подпольщика слишком много, - сменив тон на предельно серьёзный, ответил Эдвин. – Точнее, беглого преступника. Моё присутствие для тебя опасно, к тому же я – порядочная обуза. Раньше я думал, что день-другой – и смогу уйти сам. Но, похоже, пока мне это не под силу. Так что пусть мне лучше помогут.
- Да переживу я уж как-нибудь твоё присутствие лишних несколько дней, - фыркнула Тамира. – Если смогу, передам твои художества, но это уж как получится. На рожон лезть не стану. А тебе даже полезно посидеть спокойно и подумать. Может, хоть дурь из головы повыветрится.
- Ты это о чём? – нахмурился Эдвин, передавая ей бумажку с «художествами».
- О чём, о чём, - пробурчала Тамира, возвращаясь к печке и чайнику. – Как тебе вообще в голову взбрело, что нам надо дружить с теми, кто в своё время чуть не загнал нас всех в могилу?
- Знаешь что, вот только не надо учить меня жизни, - огрызнулся пациент.
- А ничего, - невозмутимо возразила травница. – Ты у меня дома живёшь, я тебя лечу, так что немножко нравоучений потерпишь. От тебя не убудет. А если хоть что-то примешь к сведению, то вообще выйдет сплошная польза.
- А что ты в этом понимаешь? – Глаза Эдвина ожили, болезненно засверкали. Он поднялся повыше и даже скинул одеяло. – Посмотри, как ты живёшь!
- Нормально живу, - огрызнулась Тамира.
- Нормально? – С каждым словом пациент заводился всё сильнее. – Нормально? Ты действительно так считаешь? Ты еле-еле сводишь концы с концами при том, что работаешь, не покладая рук. Думаешь, я ничего не вижу и не понимаю? Не знаю, как ты рано встаёшь и как поздно ложишься, до глубокой ночи портя глаза над своими порошками? И что ты со мной последним куском делишься, а сама понятия не имеешь, появится новый кусок назавтра, или придётся на тех же травах перебиваться?
- И что с того? – Тамира сама не заметила, как тоже начала заводиться. – Так все живут!
- И это, по-твоему, хорошо? Это нормально? Так вот, я тебе расскажу: ты заблуждаешься. Человек, который работает так, как ты, должен и жить соответственно. У него должно быть не только всё необходимое, но и хоть немного лишнего. И вообще, красивые девушки не должны жить в одиночестве в дремучем лесу. Они должны получать от жизни удовольствие. На мероприятия ходить – выставки, спектакли, да мало ли! У них должны быть подруги, соседки-сплетницы, поклонники, наконец!
- Вот только сплетниц мне не хватало, спасибо на добром слове! – рассердилась Тамира. - И потом, с чего ты решил, что у меня нет поклонников? Может, по мне полгарнизона сохнет! И вообще, мы не о том речь завели. В конце концов, наша жизнь и правда не сахар. Но кто в этом виноват? Те самые светлые, с которыми ты и эти твои подпольщики так хотите водить дружбу! Именно они нас сюда и загнали!
- Ты когда в последний раз заглядывала в календарь? – язвительно осведомился Эдвин. – Знаешь хотя бы, какой сейчас год? И сколько веков прошло с тех пор, как они нас сюда загнали?
- Да сколько бы ни прошло! – Тамира решительно не понимала, как он может так упорствовать в столь очевидном вопросе. – Хочешь сказать, что двести лет назад они были зверьми, а сейчас – вдруг! – стали все из себя белые и пушистые?
- Не белые и пушистые. – Пациент утомлённо вздохнул. То ли начало сказываться состояние здоровья, то ли он просто устал повторять разным людям одни и те же аргументы. – И мы тоже не белые и пушистые. Но и не звери.
- Однако мы не способны на то, что двести лет назад устроили они!
- О, ты удивишься! – Эдвин скривил губы в невесёлой усмешке.
- Вот только не надо сравнивать! – вскинулась травница, отлично поняв, что он намекает на собственное недавнее положение. – Ты сам загнал себя туда, где оказался. Тюрьма – это ни в одной стране не сахар.
- Хочешь совет? Не болтай о тех вещах, о которых ничего не знаешь.
- И чего же я такого не знаю?
- Да я не собираюсь тебе рассказывать. Меньше знаешь, крепче спишь.
Тут Эдвин говорил правду: о том, что с ним случилось, он не рассказывал ровным счётом ничего, игнорируя не только намёки, но и прямые вопросы. Впрочем, Тамира особенно не старалась что-либо у него выпытать, сочтя, что прошлое пациента – это его личное дело.
- Тогда изволь основываться в споре на тех аргументах, которые можешь привести, - недовольно отозвалась девушка.
- Пожалуйста, - охотно согласился Эдвин. – Я был за Гранью, и меня там, как видишь, не съели.
- Зато, небось, завербовали, - хмыкнула Тамира.
- «Тёмный вестник» часто читаешь? – снова вспылил Эдвин. – Завербовали… Думаешь, там все только и думают, как бы навредить Оплоту? Да у них своих собственных дел масса. И тёмные там живут вполне нормально. Пальцем никто не показывает, за оружие не хватается.
- Ага, то-то они от такой идеальной жизни регулярно в наши «ненормальные условия» переезжают!
- Она не идеальная, - вздохнул Эдвин, удивляясь упрямству собеседницы. - Она не такая плохая, как пытаются изобразить в «Вестнике». Даже те самые приезжие, о которых ты говоришь, это признают. Мне доводилось обсуждать эту тему с парой-тройкой из них. И в Настрию я ездил не просто так, а чтобы посмотреть на всё своими глазами. На государственном уровне притеснения тёмных нет. Есть отдельные чиновники, которые настроены против нас и позволяют себе лишнее. Они есть, не спорю. Зато правительство заинтересовано в воссоединении. А простым людям по большей части вообще всё равно, какой цвет волос у соседа.
- И с какой это стати их правительство так воссоединения захотело? – подозрительно прищурилась Тамира.
- Чтобы перерезать нас всех, конечно, - язвительно отозвался Эдвин. – Послушай, тебе самой в голову не приходило, насколько наше разделение искусственно? - Попытки переубедить собеседницу он всё-таки не оставил. – Светлые и тёмные – это ведь не разные народы, не разные расы, даже не последователи разных конфессий. Мы все – настрийцы, просто обладающие разными способностями.
